Текст книги "Под крылом (СИ)"

Автор книги: Zelenir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)

NEW

Мега», – пояснил Соломин, и заметив в глазах напарника непонимание, добавил, – там еще две ведущие, которым интересно твое белье больше, чем лицо. Заф слышал что-то и про канал, и про передачу, но краем уха, никогда особо не вникая в смысл транслируемых программ. – И только из-за этого меня вызвали с выходного? – Неподдельно удивился хирург. Он ожидал чего-то серьезного, неотложного, а тут! Простые журналисты?! – Я не хочу никому давать интервью! Одновременно с этим Зафа накрыло облегчением. Все в порядке, никто не собирается умирать! Честное слово, лучше бы он вообще отключил планшет перед тренировкой! Во время обучения работе под прикрытием Заф старательно учился подстраиваться под новый мир. Ему вполне неплохо удавалось изображать человека перед коллегами по работе и перед соседями. Причины для всех ошибок легко укладывались в простое объяснение, что «немного странный» хирург прилетел из закрытой для чужих колонии. А там, как водится, свои древние правила и законы. Но одно дело – узкий или не очень круг лиц и знакомых, и совсем другое – показать собственное лицо по каналу всей планете! Таррович громко хрустнул пальцами, словно намеревался силой удержать Зафа в больнице. – А тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Эти болваны перекрыли главный вход в больницу и заявили, что не уйдут, пока не получат тебя на интервью с золотистой корочкой и яблоком во рту. Семнадцатый канал, чтоб всем его владельцам провалиться! Наконец Заф вспомнил. Слава за Семнадцатым каналом шла скандальная, но он стабильно в ежемесячном рейтинге входил в тройку самых популярных. Журналисты оттуда не гнушались почти никакими способами, чтобы заполучить новый материал для передач. – А может, вызовем полицию? – повертев ситуацию во все стороны, осторожно предложил Заф. – Они же нам работать мешают. А вдруг привезут срочно пациента в тяжелой стадии? – Журналисты сказали, что если привезут пациента с тяжелыми травмами, то они его пропустят, – нехотя, сквозь зубы процедил тощий Таррович, вновь принявшись ходить из угла в угол. – Но они нам все графики срывают! Заф, дай этим курицам интервью, а после пусть они уберутся! Полевкин заперся у себя в кабинете и уже час не выходит! Директор клиники имени Энрике Г. – Полевкин Степан Захарович, – был личностью невысокой и щуплой, страдающей целой россыпью самых разнообразных аллергических реакций, периодическими паническими атаками и еще космос ведает чем. Одиннадцать лет назад Полевкин совершенно случайным образом оказался в кресле директора загнивающей частной клиники. Несмотря на подшучивания знакомых и рекомендацию отдать здание под снос, на второй день своей работы Степан нашел в грязной подсобке моток синей изоленты и обмотал отламывающийся от кресла подлокотник, подкрутил, беспрестанно чихая, разболтанные штырьки, поменял батарейку в гравиплатформе и принялся «работать директором». Через два года он выплатил взятый у «МегаЦентралБанк» кредит на реставрацию здания и закупку новой аппаратуры. Через три – переманил к себе на работу добрую треть самых лучших врачей планеты, пообещав им кучу надбавок к зарплатам и бонусные премии. Полевкин боялся, потел, пил таблетки от панических атак и аллергии – и работал, не смотря на все вышеперечисленное. Двери собственного кабинета Степан Захарович всегда держал открытыми, и случаи, когда он запирался внутри можно было посчитать по пальцам одной руки. Сотрудники директора уважали и своими силами пытались избавить от дополнительных проблем. Зафу стало жалко несчастного, вечно трясущегося директора. – Хорошо. Я... Ладно, я попробую, – наконец согласился он, понимая, что подписался вывалить себе на голову целый ворох дополнительных проблем. Соломин поднял вверх большой палец, и наконец увидел позади своего напарника незнакомую фигуру. – Опа! А это чья машинка? – Гибрида заметил и Таррович, нехорошо сузив глаза. В больнице порой случались казусы, когда излишне параноидальный клиент посылал свою куклу следить за лечащим врачом, дабы узнать «всю правду о собственном здоровье». Почти каждый раз такое заканчивалось тем, что зам директора при помощи больничных гибридов выталкивал «шпиона» в мусорный контейнер на заднем дворе клиники. А благодаря специальным блокаторам на дверях, «выпихнутый» гибрид не мог оказаться в здании, пока хозяин его не позовет. Обычно градус подозрительности больных это не сильно снижало, но повторно посылали своих кукол следить за врачами единицы. – Все в порядке, это мой гибрид. Я с ним утром тренировался, – как можно быстрее произнес Заф, оглянувшись через плечо. – Вы же меня срочно вызвали, вот я его и взял с собой. Не успел домой завести. Сильнее даже нежелания попасть под прицелы камер хирургу не хотелось вытаскивать Итанима из контейнера. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 4 Ярмарка закончилась, насыщенное путешествие из Москвы через Амстердам – тоже. Голос Дроздова возвращается из отпуска.

====== Часть 2. Человек. Глава 5 ======

*** Журналистки Семнадцатого канала и ведущие передачи «

NEW

Мега» были молодыми, но уже скандально известными дамами. Вероника Айште, – белокурая, похожая на фарфоровую куклу бывшая космическая топ-модель, – в свои двадцать девять славилась пятью громкими свадьбами и не менее громкими разводами. Ее напарница – смуглая корфи Самаэль, ужасно гордилась собственным положением в обществе и на телевидении и любой сюжет сводила к восхвалению собственной персоны и запихиванию собеседника на самое дно в случае, если тот ей нравился. Не пришедшихся по душе Самаэль опускала еще ниже. Наскоро переодетый и общими силами персонала клиники приведенный в относительно презентабельный вид Заф ощущал себя рядом с журналистками на редкость неуютно. – Заф Чайка – это же вы? – любопытно уточнила Вероника, запрокинув голову и позволяя гримеру нарисовать себе брови. Зал ожидания для

VIP

клиентов и родственников оперируемых на скорую руку переоборудовали под зал для интервью. Под потолком, похожие на урбанистических белок-летяг, гнездились ответственные за свет операторы, обмотанные проводами. – Вроде бы с утра был я, – негромко попытался пошутить Заф, позволяя другой гримерше прицепить к отвороту медицинского халата крошечную булавку с микрофоном. «Парадную» форму в больнице почти никто не держал, поэтому у хирурга был весьма скудный выбор. Либо красивая, новая, с иголочки, форма Соломина, в которую рослый и широкоплечий Заф попросту не влез. Либо хирургический халат – практичный и удобный, но выглядящий слишком «рабочим». – Я сделаю вид, что они отвлекли меня от подготовки к операции, – предложил Чайка, застегивая липучки на рукавах под кучей взглядов. – Но ты же был на тренировке? – усомнился Таррович, принявший приезд журналистов слишком близко к сердцу. – Ну, я был на тренировке, а вы вызвали меня на работу. А потом приехали журналисты, – поправился хирург, застегивая на запястье пластиковый браслет с электронной начинкой. Это был своеобразный «паспорт» врача, позволяющий ему спокойно ходить по всей больнице и попадать на закрытые для простых посетителей уровни, вроде той же реанимации или отдела экстренной хирургии. – А отчество у вас есть, или вы сообщаете его только тем, кто с вами спит? – немного растягивая гласные, спросила Самаэль, рассматривая собственные, идеально отполированные ногти. Корфи была родом с одной из закрытых колоний людей на Вестере-11, и обожала ставить окружающих в неловкое положение. Из сбивчивых объяснений Светочки Заф понял не очень много, но одно уяснил прочно – ни в коем случае не вестись на провокации этой журналистки. – Есть. Я Заф Ильич Чайка, – спокойно добавил хирург, и заметив четыре расстегнутые пуговицы на блузке у Самаэль, спросил. – Вам жарко? Ведущая фыркнула, не считая себя обязанной отвечать. Двое операторов повозились еще немного с камерой, настраивая фокусировку и выставляя баланс, и утвердительно покивав журналисткам, отошли к стене. – Через три минуты начинаем интервью, – довольно поерзала на притащенном из угла кремовом пуфике Вероника. Закинув ногу на ногу, журналистка полуобернулась к хирургу и посоветовала, – ведите себя расковано. Не бойтесь, неудачные кадры мы вырежем. Заф молча кивнул, ощущая себя все более неуютно. Топчущийся у дверей Таррович чуть дернул подбородком. Соломин же заулыбался, украдкой показав два кулака с оттопыренными большими пальцами. Стоящий в трех шагах от врачей Рис переводил молчаливый взгляд с Зафа на ведущих, продолжая держать на плече спортивную сумку. Наконец из планшета у одного из помощников операторов заиграла мелодия, сообщая о начале передачи. – Добрый день, уважаемые зрители! С вами снова мы – Вероника Айште и Самаэль Вуу-ти-Род, и мы ведущие передачи «

NEW

Мега», – бойко затарахтела Вероника, влюбленным взглядом таращась на камеру. – Сегодня мы решили прокатиться по нашей любимой Меге и познакомиться с самым лучшим хирургом нашей планеты! Знакомьтесь, Зафик Чаечка! Заф сидел на пуфике, ощущая, как у него взмокает спина. Прямой эфир? Но ведь Вероника буквально только что сказала, что это просто интервью! Да и Таррович говорил, что они только материал отснимут. – Скажите, Заф, а как вы добились столь ошеломительных результатов на поприще хирургии? – Отвернувшись от камеры, спросила Айшта. – Мы опросили некоторых ваших пациентов, они утверждают, что у вас дар исцеления! – У меня были хорошие учителя, – Чайка честно попытался расслабиться и не улыбаться так нервно. – Мне с детства хотелось лечить людей. У меня нет никакого дара, я просто стараюсь делать свою работу хорошо. Ему нестерпимо захотелось получить хоть одного неблагодарного клиента, который был бы здоров, но недоволен его работой. – А как ваши родители отреагировали на ваше желание? Ведь врач – это так негигиенично, – очень натурально изобразила Вероника испуг на своем кукольном личике. – Мой папа был очень рад, когда я сообщил ему о своем желании, – подумав секунду, не стал врать Заф. – И я благодарен ему за то, что он поддержал меня в моих начинаниях. Конечно, липовая биография у него не доходила до таких деталей, ограничиваясь общим «родился, учился, ушел в большой космос из своей колонии», и хирург решил использовать детали собственной жизни. Все равно времени для придумывания всех нюансов не было, а так хоть немного правдоподобно прозвучит, и сам Заф не станет судорожно мычать, силясь закончить предложение. – Зааф, – манерно протянула Самаэль, сидящая до этого с выражением молчаливой брезгливости на лице, – вы хотите сказать, что пренебрегаете жизнью матери, которая потратила на вас свое здоровье и молодость? Заф набрал в легкие воздух и понял, что не может ничего сказать. Ошеломление перевернулось на него ведром со льдом, заставляя сидеть и молча хлопать глазами. Семнадцатый канал, они любят копаться в белье, а не в теме интервью, – мысленно напомнил себе хирург. Но сердце уже заколотилось в груди. – Нет, я не пренебрегаю ничьей жизнью, – осторожно ответил Заф, подбирая каждое слово и понимая, в какую ситуацию его хочет загнать ведущая. – Как?! Но ведь вы только что сказали, что благодарны своему отцу и учителям! Про мать, которая через собственную боль принесла вас в этот мир, вы не произнесли ни слова! – патетично воскликнула Самаэль, и взмахнула ладонями перед своим лицом. – Никогда бы не подумала, что такой молодой человек, как вы, может быть настолько шовинистом! – Я не… – Что вы не? – Участливо уточнила Вероника, не давая хирургу закончить собственную фразу. – Вы не любите женщин? А собственную жену вы любите? – У меня нет жены, – быстро, чтобы на него не навесили еще одно обвинение, сказал Заф. И просчитался. Ведущие на мгновение переглянулись, и пошли в атаку. – Даже так?! – Самаэль даже руками всплеснула. – Неужели все ваши попытки казаться добрым и галантным перед несчастными девушками не увенчались успехом? Хирургу показалось, что Светочка возмущенно зафыркала, и Таррович свирепо на нее поглядел, призывая подчиненную к тишине. – Я не думал... О таких вещах, – постарался выкрутиться Заф, ощущая непереносимое желание провалиться под землю. – Зааафик, все ведь написано на вашем лице! – Протянула Вероника обманчиво сладким, как дешевый синтетический мед, голоском. – Конечно, трудно в нашем современном обществе найти достаточно забитую социумом женщину, чтобы запереть ее на кухне босой и беременной! А ведь именно это и говорит вам ваш инстинкт! Инстинкт говорил Зафу набросить халат на «дуло» камеры, схватить гибрида в охапку и выпрыгнуть в окно. С третьего этажа можно и без крыльев выскочить, переломы у него быстро срастутся. Зато он отделается малой кровью. – Но мы вернемся к теме сегодняшнего интервью! – щелкнула пальцами Самаэль, привлекая к себе внимание камеры. – Насколько мы знаем, за весь срок вашей работы в клинике Энрике Горрэ на вашем счету нет ни единого смертельного исхода на операционном столе! Возникает несколько закономерных, и, бьюсь об заклад, очень интересных для наших зрителей, вопросов. Вы утверждаете, что просто хорошо знаете свою работу. Значит ли это, что вы считаете, что несколько десятков тысяч врачей на Меге – просто ленивые неучи? – Она сделала неуловимую паузу, и едва Заф открыл рот, продолжила. – Или же вы сговорились с остальными вашими «сотрудниками», дабы те после смерти ваших пациентов подправляли документы? Какой из этих вариантов правда, а какой ложь, вы признаетесь, Чайка? Чужую фамилию корфи произнесла как «Чааейка», отчего Зафа едва не передернуло. Он с огромным трудом мирился с коверканьем своего имени, но это было уже за гранью. Вся ситуация переваливалась за грань нормального, превращаясь в какой-то то ли допрос, то ли безостановочный кошмар. Идея выскочить в окно казалась все более привлекательной. – Я просто... У меня есть опыт, и мне просто везло, – через силу выдавил хирург, запоздало понимая, что снова подставился. Почти неразличимый в спокойном общении акцент стал заметнее. Запоздалая идея притвориться непонимающим общий язык грустно осталась висеть на краю сознания. Следом за ней пришла другая, похуже, и Заф в тщетной попытке попытался за нее ухватиться. – Понимаете, – быстро произнес он, не дав Веронике высказать новую реплику, – колония, откуда я родом, закрыта для свободного посещения, и общий язык мы учим в виде факультатива. И из-за частых сдвигов тектонических плит происходят землетрясения. А моя колония занимается разработкой красных алмазов, поэтому у нас много подземных шахт. И вы понимаете, что после земных толчков шахты разрушаются, и у нас появляется много пострадавших. У меня с самого юношества было очень много практики в области хирургии, когда важна была каждая секунда. Заф говорил мягко и уверенно, удивляясь собственной фантазии. – А где находится ваша колония? – Явственно подобрев, спросила Вероника. – Прошу прощения, но я не могу вам сказать ее координаты. Покидая свой дом, я подписал все документы, запрещающие разглашать как название, так и местонахождение, – самым трудным для хирурга оказалось не улыбнуться, когда камера принялась снимать его лицо крупным планом. Красные алмазы входили в двадцатку самых дорогих «поделочных» минералов, и все их месторождения тщательно засекречивались, дабы оградить от космических пиратов и бесконечной вереницы скупщиков, бандитов и мелких мафиози. Правда, насколько Заф понимал, такая методика не сильно помогала. – И все же, вы не объяснили, причину, по которой до сих пор не обзавелись женой? – в голосе Самаэль было столько яда, что хватило бы на половину персонала больницы. История с «большим опытом» и красными алмазами ее не впечатлила. – Вы слишком любите вашу работу и спите с ней? Вам противна сама мысль прикоснуться к женскому телу? Чайка, вы считаете, что женщина от природы – презренное и грязное существо? Терапевт Фомушкина, до этого момента тихо стоящая в тени зама, возмущенно засопела. Лицо Светочки стало красным, еще чуть-чуть – и она точно влетела бы в кадр в попытке подправить лица ведущих. Когда только Заф устроился работать в клинику, то самым тяжелым для него было не собеседование с директором, а первые несколько недель. Почти вся женская часть персонала строила «новенькому» хирургу глазки, странно передвигалась и одевалась в слишком открытую для только-только начавшейся, но уже ощутимой, осени. Хирургу потребовалось некоторое время, чтобы не стоять с непонятным выражением лица, а как-то реагировать. После пятого предложения подправить климат-контроль в помещении дамы немного скисли и понемногу принялись облачаться в рабочую форму. Соломин, однажды случайно подслушавший девичий щебет, со смехом сообщил, что Зафа заклеймили «добрым простачком с дурацкими средневековыми утверждениями». – Ничего я не считаю! – Искренне возмутился хирург. – Давайте подытожим! – Корфи принялась загибать пальцы. – У вас нет жены. Раз! Вы ненавидите женщин. Два! Вы уверены в половом превосходстве мужчин. Три! И вы прямо сейчас, в прямом эфире, пропагандируете свои шовинистские идеи! Пять! – Вы четыре пропустили, – пробормотал Заф, понимая, что увязает в этом допросе по самую маковку. – Вот! – Самаэль вскочила на ноги. – Вы еще и смеете указывать совершенно незнакомым женщинам! Вы и матери так же указывали?! – Дорогие зрительницы, вы только посмотрите на этого «хорошего» врача! – Подключилась к напарнице Вероника. – Это еще раз доказывает, что среди мужчин нет ни одного приличного молодого человека! Каждый из них – либо садист, либо шовинист, и не видит женщину как личность! Бросив взгляд на толпящихся за кадром врачей, Заф отметил сжатые челюсти Тарровича и несчастное лицо Соломина. Молча брыкающаяся Фомушкина кусала губы, желая прибить противных ведущих. Стоящий чуть в стороне Итаним озадаченно переводил взгляд с врачей на хозяина, совершенно не представляя, что ему необходимо делать. Программа требовала стоять неподвижно, но происходящее гибриду не нравилось в первую очередь из-за того, что его владелец нервничал. А что, если это опасная для жизни ситуация, и сейчас Рису нужно бросить сумку и начать спасать Зафа? А он стоит бесполезной куклой и ничего не делает! Сам Заф сидел неподвижно, пытаясь изо всех сил не сорваться. Почему людям все эти вещи так нравятся? Почему они не видят, что своими вопросами провоцируют, давят, издеваются и насмехаются? Ради любопытства? Или чтобы показать темные стороны других, обеляя себя? Заф ни с кем не собирался враждовать! Он просто хотел, чтобы люди, которых он лечил – выжили! Не нужно ему ни поклонения, ни благодарности, но и такого публичного допроса он не заслужил! В своей жизни Зафу пришлось много что пережить, но в этот список никогда раньше не входило обливание выдуманной грязью на потеху публике и ради какого-то мифического рейтинга на канале! – ...? – Что? – Заф подавил в себе желание закрыть уши ладонями. – Я спрашиваю, какие еще грязные секреты вы утаиваете в вашем шкафу? – Раздраженно повторила Самаэль. – Ничего я не утаиваю... И вообще вы полностью переврали все факты. Корфи озадаченно хлопнула пушистыми синими ресницами. – Хотите сказать, что я вру? – Голосом, полным такого праведного искреннего негодования уточнила Самаэль, что у обычного человека прорезалась бы совесть, и он признал бы все что угодно, лишь бы на него так не смотрели. – И что вы... Заф не был ни обычным, ни уж тем более человеком. – Врете, – твердо произнес он, и продолжил, не дав ведущим даже ртов раскрыть. – Мою маму ранил ворвавшийся в дом бандит, и она умерла до того, как приехали врачи. Мне было четыре, поэтому я ничего не смог сделать. Отсюда идет мое желание стать врачом и спасать человеческие жизни, чтобы никто больше не оказывался на моем месте. Поэтому я о ней и не упоминаю. Моим воспитанием занимался отец – он так и не женился во второй раз, посвятив свою жизнь детям. Вам достаточно? Или вы хотите и дальше выворачивать ее жизнь наизнанку на потеху публике? Правда была замешана на лжи, создавая гремучую смесь. И Зафа внезапно отпустило, и ему стало легко и почти хорошо. Не знают. Они все ничего не знают о его семье, и просто тычут пальцами в небо в попытке угадать. Людям ведь так интересны все эти скандалы, интриги и расследования – и плевать, что в них нет ни перышка правды! Ведущие хватали ртами воздух, не зная, что сказать. В воцарившемся мгновении тишины Таррович поднял сжатую в кулак руку с оттопыренным вверх большим пальцем, и скупо улыбнулся. – Но вы так и не объяснили причину, по которой у вас нет жены, – Вероника первой взяла себя в руки и вздернула идеальный подбородок, перескакивая со ставшей неудобной для зрителей темы на более «сочную». – Лучший хирург года на Меге – должно быть, глупые девицы вокруг вас пачками вьются, а умные воротят нос? Или у вас есть заменитель, чтобы не прикасаться к противному для вас женскому телу? – У меня нет жены, потому что есть девушка, – так спокойно и уверенно произнес Заф, что едва не поверил сам себе. Женская половина медперсонала затаила дыхание, и даже Фомушкина замерла, перестав рваться в бой. – Не. Может. Быть. – Драматически выдохнула Самаэль. – Дорогие зрители, вы слышали эту восхитительную новость? У лучшего врача Меги есть девушка! Последняя фраза прозвучала как «у лучшего врача Меги есть блохи». Ведущие вели себя так, словно не было этой перепалки и Зафовых обвинений про их вранье. – И как же вы познакомились? – Заговорщицки понизив голос, спросила Вероника. Хирург бросил короткий взгляд в камеру, сделал глубокий вдох и заговорил. Он в красках расписывал первую, абсолютно случайную встречу у общего друга на дне рождении. О первом взгляде на нее – такую прекрасную и словно бы даже волшебную, в легком цветном сарафане. О знакомстве – спонтанном и скомканном, о том, что они обменялись номерами. О звонке через три дня, когда Заф наконец решился ввести заветные цифры. Ведущие «

NEW

Мега» слушали, не успевая вставить свои ехидные комментарии. А лае говорил, говорил, восхищался «любовью всей своей жизни», своим неописуемым счастьем от одного взгляда на «самое прекрасное сокровище». Профессионально, даже не задумываясь, добавлял нужные оттенки в голос, рассказывая о счастье, когда держал свою девушку за руку. – Тогда, раз уж вы уже заговорили о вашей к ней неземной любви, то согласитесь назвать имя своей возлюбленной? – Едва дождавшись крошечной паузы, вставила Вероника. Заф, собравшийся произнести еще одну пятиминутную «влюбленную» фразу, дабы у ведущих не было эфирного времени дальше копаться в его жизни, едва не подавился на вдохе. В пылу «романтического монолога» он упустил из виду одну крошечную деталь. Имя для «его девушки». Вот так, с налета произнести первое, что придет на ум, хирург не сумел. В голове внезапно образовалась гудящая пустота, от которой стало еще более жутко. Если пауза затянется, то ведущие усомнятся в правдивости всех его слов про влюбленность. Заф на мгновение скользнул взглядом по медперсоналу. Светочка? Нет, с ведущих еще станется взять и у нее интервью! Ольга Фомушкина была замужем, и подставлять ее не хотелось. Ирочка с ресепшена? Психолог Женя? Алина? Оксана? Виктория Федоровна? Но ведь ей пятьдесят девять, и у нее есть внуки – кажется, людям не нравились браки между такими разными по возрасту людьми... – Соня. Ее зовут Соня Адлер. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 5 Большая красивая глава. Большой несчастный Заф.

====== Часть 2. Человек. Глава 6 ======

*** – ...И на этом наша передача подходит к концу! С вами были ее ведущие – Вероника Айште и Самаэль Вуу-ти-Род! Соня вытерла слезы и снова передвинула бегунок назад, дабы в шестой раз прослушать монолог Зафа. – Очень смешно, – проворчал совсем тихо хирург. Соня, не слушая, хохотала, хлопая ладонями по обивке кресла и почти рыдала от смеха. Рис, сидящий у ног хозяина, переводил взгляд с девушки на Зафа и обратно. Лае, порядком уставший и от продолжающегося «позора», и от постоянных взглядов снизу-вверх, не выдержал – протянув руки и подхватив гибрида подмышки, посадил рядом с собой. С положением Итанима в транспорте возникали некоторые проблемы. Программа диктовала гибриду сесть на пол поближе к владельцу, чтобы в случае экстренной ситуации он мог хозяина либо прикрыть собой, либо удержать на месте – если, к примеру, ремни безопасности откажут. Но Заф пересадил Итанима на сидение рядом с собой, снизив эффективность на пятнадцать с половиной процентов. А потом еще и ремнем пристегнул. Да еще странная, избыточная реакция девушки, находящейся с хозяином в одной кабине, добавляла переживаний. А если она бросится на его хозяина? Рис не сможет мгновенно отразить удар, ведь сперва ему нужно будет вывернуться из ремней. – Ты не просто идиот! Ты самый фееричный из всех! – простонала Соня меду двумя приступами смеха. – Что я сделал не так? – Все!!! Спустя пять минут и три квартала девушке все же удалось взять себя в руки и частично успокоиться. Поставив запись на паузу, она полюбовалась выражением лица виртуального Зафа. Посмотрела на настоящего, словно ища различия. Не виртуальный хирург потупился еще сильнее, осторожно стряхивая с плеча фантик, брошенный в приступе ярости Соней. – Чтобы ты знал, идиот. Последний раз мое имя упоминалось в новостях, когда я получила свое кресло от папеньки, оставив своих сводных братьев с носом. – Сухо и деловито сообщила девушка, словно не она пару минут назад плакала от смеха. – Не мог придумать никакого другого имени? – Извини, – Зафу действительно было неудобно. Уже произнеся имя Сони, он запоздало понял, что мог не упоминать фамилию. Или вообще придумать что-то вроде «Евгении» и загадочно замолчать. На Меге этих Евгений как минимум пара тысяч наберется, и потом – хирург не упоминал, что она живет на этой планете! – Я немного растерялся. – Как таких растерянных только пускают в оперативники?! – Я не думал, что стану тут звездой в новостных каналах, – смутился и расстроился лае. Едва передача закончилась и камеру отключили, Заф едва не бегом удрал в комнату отдыха для сотрудников, несмотря на попытки ведущих удержать его за рукав ради «уточнения подробностей». Там Фомушкина попыталась отпоить его чаем с коньяком. Хирург с трудом поймал момент и опорожнил свою чашку в цветочный горшок. Оставалось надеяться, что несчастный фикус переживет такой неправильный полив и не завянет. А потом еще и Соломин, то и дело поглядывающий на Риса, подошел с хитрой улыбкой. – У Талиона в линейке только брюнеты и блондины, – словно невзначай обронил он, отчего Зафу стало еще хуже. – Ну ты и везунчик – отхватил целого боевого Итанима! Они обычно покоцанные продаются, или по частям. Когда лае уже всерьез собирался сбежать из клиники через окно, расположенное на задней стороне здания, перед главным входом приземлился серебристый таксофлайер VIP-класса, и Рис озадаченно сообщил, что этот транспорт был вызван специально для Зафа. Внутри оказалась смеющаяся Соня в окружении мягких кресел, встроенного мини-бара с целой коллекцией изящных бутылок, огромной хрустальной вазы с конфетами и с лабораторным переносным терминалом для удаленной диагностики. Радиуса направленного воздействия как раз хватило, чтобы пробиться сквозь перекрытия здания и под видом технических логов переслать гибриду сообщение с приказом воспроизвести его вслух вблизи хозяина. А ведь еще предстояло написать об этом в Отдел! От мысли об этом Зафу становилось еще хуже. Начальник не обрадуется – одним из, пожалуй, самый главных правил значилось «не высовываться». Если на лае под прикрытием будут обращать слишком много внимания, то это может плохо закончиться. Как с Джаром, например. Хотя он еще легко отделался – люди того городка назвали его Хранителем земель и поставили памятник, а выдранные перья нарекли священными и обладающими магической силой. Малкольм еще пару недель подшучивал, что Джару перед тем, как покинуть тот мир, нужно было ощипать еще и левое крыло, для симметрии. Новоявленный «Хранитель» только вяло огрызался, обещая брату за такие шуточки проредить перышки без очереди, и только осторожно чесал зудящие крылья. Но порой нарушение этого правила приводило к намного большим проблемам, чем ощипанные крылья и три недели без возможности нормально летать. – Остается надеяться, что такой дурак, как ты, публику не заинтересует! Пользы от тебя ни на перышко! Соня раздраженно ткнула пальцем в планшет и снова прокрутила бегунок видео, дабы просмотреть интервью в седьмой раз. Заф горько вздохнул, сожалея о том, что вообще раскрыл рот в присутствии камеры. Надо было прикинуться немым! Рис вскинул голову, бросив долгий изучающий взгляд на девушку. – Где-то пару дней твое имя будет на слуху, а потом появятся сплетни посвежее. Семнадцатый канал – это сборище охотников за чужим бельем, так что считай, что про тебя уже забыли, – просмотрев видео в восьмой раз и отсмеявшись, заявила Соня. – Но за использование моего имени на публике ты мне еще заплатишь! Хирург отвернулся от вида других флайеров и аэромашинок, зависших в воздушных коридорах слева и сверху, и посмотрел на девушку. Лилимы всегда помнили свои обиды, и, как лае подозревал, Соня взяла от них эту способность с лихвой. – Счет я выставлю твоему шефу! – Кровожадно заключила она. Заф хотел предложить взять долг с него, пусть даже и деньгами, но только беззвучно открыл и закрыл рот, а после покосился на тонкие пальцы у себя за ладони. Полукровка насмешливо приподняла брови, убирая руку. – Ну давай, скажи это вслух. Тут где-то в баре лежит бутылка отличного шампанского... – Алкоголь одинаково вреден для нас обоих, – не понял хирург намека. – Алкоголь? – Соня улыбнулась так мягко, что у Зафа возникли сильные опасения в том, что он сможет выйти из таксофлайера целым. Или хотя бы живым. – Я не собираюсь его пить... – Но что тогда... – Стукну ей тебя по голове! Погрустневший Заф только снова вздохнул, понимая, что за время образовавшейся пробки Соня пересмотрит запись передачи еще раз десять. И забросает его фантиками от конфет по шею. Рис одними глазами проследил полет еще одного смятого кусочка яркой фольги, закончившийся на плече хозяина. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 6 Лучше бы она его прибила. Меньше мучался бы.

====== Часть 2. Человек. Глава 7 ======

*** – Какую единицу применяют лае для измерения степени полезности? – Рис задал вопрос уже вечером. Заф со скрытым удовольствием оторвался от планшета. Отчет для начальника писался слишком медленно – приходилось менять формулировки и точно описывать все произошедшее, а также причину, по которой у него брали интервью. Хотя все это можно было бы уместить в пару емких фраз, вроде: «я опять повел себя, как идиот. Извините, постараюсь так больше не делать. Но вы мне не верьте». Большой круглый идиот с пока еще целыми крыльями. Не будь с ним Итанима, Заф бы попробовал тихо перебраться в другой город, сменить там документы и найти похожую работу. На другую планету перелететь было нельзя – датчик, спрятанный под кожей, не был рассчитан на прохождение червоточин. Но хирург с проклюнувшимся недоверием к себе подозревал, что на новом месте все повторится. Он не сможет встать и смотреть, как на операционном столе умирают люди, и все начнется сначала. Прав был Мир! Нужно выбирать на заданиях под прикрытием другую работу, где нет необходимости принимать такие важные решения. А Заф, как дурак, уперся крыльями и все – раз у своих врач, то и у людей смогу быть им! Смог. Спас. Засветил лицо на всю планету. Весь день гибрид молчал, «дозревая» для новых вопросов. Лае его не торопил. Для Риса это был длительный процесс, занимавший от пары часов до двух-трех суток. – Единицу? Даже не знаю... Обычно есть что-то полезное, неполезное и так себе, – положив планшет на колени, ответил Заф. – Вы являетесь полезным с точки зрения лае? Хирург вздохнул. Обычно Итаним спрашивал про свою полезность, но сегодня, видимо, все поменялось. – Думаю, да. Наверное... – Требуется уточнение для обозначения термина «наверное». – Судя по всему, Рис опять отдал все ресурсы программе самообучения. – Честно, я не знаю. – Признался Заф устало. – Может быть, для всех лае я бесполезный. Но для брата и... И для мамы моя жизнь – полезная. И для Дарелина. – Кто такой «Дарелин»? Лае все же улыбнулся, закрыв глаза. Воспоминание нахлынуло, обдавая теплом и невидимой защитой. – Мой отец. Мой... Киррэн. – Требуется уточнение значения слова «Киррэн». – Это... – Заф сосредоточился, пытаясь подобрать значение слова. Общая лингва, на которой говорили почти все жители Меги, не отображала всех аспектов языка лае. – Родитель, который... Вот смотри. У меня есть отец и мама. И... Слова рассыпались, не желая складываться в нужную фразу. Хирург вздохнул. Он читал собственное дело, видел анализы крови и график совместимостей. Его случай не был единичным или каким-то очень уникальным. Эту методику применяли десятки, если не сотни раз. – Если бы не Дарелин, я бы не родился. И убил бы своего брата и маму. – Произнесенная вслух фраза звучала еще хуже, чем прокрученная в голове. – А он помог мне выжить. Дарелин способен исцелять не рождённых. А потом, после смерти родителей, он нашел меня с братьями и взял всех под крыло. Вырастил и воспитал. Итаним засунул руку под диван, нашаривая гиганминкс, и протянул его Зафу. – А почему? – Что почему? – Не понял хирург, послушно принимая игрушку и проворачивая цветные грани. – А почему объект «Дарелин» нашел тебя с братьями и взял под крыло, а так же вырастил и воспитал? Это было заложено в его программе? Заф заулыбался. – Дарелин – не гибрид. Ему не нужны программы. – Но ведь вы руководствуетесь какими-то определенными данными, принимая самостоятельные решения, – непонимающе произнес Рис, усевшись на ковер и мотнул головой. Отросшая челка мгновенно вернулась на место, закрывая гибриду обзор. – Иногда мы поступаем так, потому что по-другому сделать нельзя. Как с тобой. Я не смог просто стоять и смотреть, как ты умираешь там, в ангаре. Итаним озадаченно заморгал. – Могли. Я имею в виду, что в вас не заложено единственное решение возникающей проблемы, а имеется вариативность. Вы могли сидеть и смотреть, или уйти, или не смотреть и стоять, или... – Не мог. – Вздохнул Заф недовольно. – Я лае. – Требуется уточнение. Хирург еще несколько раз прокрутил цветные грани, а после вернул игрушку гибриду. – Когда-то давно все лае были эмпатами. Очень сильными – мы слышали боль других на очень больших расстояниях. А некоторые... некоторые расы пользовались этим, и ловили нас «на живца». – Лае – рыбы? – Нет. Просто это именно так и выглядит. Охотники выбирали слабое существо – или лаури, или лилима, или даже простого ребенка из собственной расы. Привязывали где-то на видном месте и пытали. У лае хороший слух. В конце концов кто-то из нас слышал крики и чужую боль и летел, чтобы помочь. Чтобы спасти. Охотники давали опуститься на землю, а потом ловили. Многие понимали, что это обман, что ловушка, но не могли справиться с ощущением чужой боли, и все равно летели в западню. – А потом? – Спустя пару минут уточнил Итаним, сосредоточенно проворачивая грани гиганминкса. Заф пожал плечами. – А потом способность к эмпатии других рас у нас угасла. И мы научились защищаться. – А вас ловили «на живца»? – Не унимался гибрид, снова соскочив на выканье. – Нет. – Покачал головой хирург. – Охота на лае утихла очень много столетий назад. И даже больше, если считать не одиночную «ловлю», а масштабную охоту с загоняющими химерами и добиванием раненых, когда их дома буквально ровняли с землей. Конечно, были и исключения. К примеру, Вольфа поймали чуть ли не подростком. Но он был рожден в другом мире, и в виде «наживки» использовали, кажется, детеныша лилима. Подробностей Заф не знал. Лучший врач Отдела спокойно рассказывал о своем плене, но на все вопросы о способе собственной поимки незамедлительно перенаправлял начальнику. А задавать вопросы Илье, который Вольфа из плена вытащил, побаивались все. Хватило пары фраз дежурившего тогда отца Джара, что начальник Отдела пронес лае через порталы на руках – ноги Вольфа были сломаны около пятнадцати раз. – Дара ловили на живца, – неожиданно для себя признался Заф, и мгновенно устыдился. Он читал дело своего отца, как и Карм. – Семь раз. Конечно, это не было секретом. Все старшее поколение лае знали об этом – они и помогали вытаскивать Дарелина из плена. Раз за разом. – Дару несколько столетий? – Уточнил Рис, в последний раз щелкнув гранью и протянув хирургу правильно сложенную игрушку. – Намного больше. Мой отец еще очень молодой. – Невпопад произнес хирург, снова принимаясь перемещать грани. Гибрид озадаченно уставился на гиганминкс в его руках. – А сколько лет вам? – Намного меньше. Я линял только раз тридцать, – Заф неосознанно потерся спиной о спинку дивана. – Или тридцать один? Что-то около того. Когда я родился, Дару было семьсот тридцать два. Спустя несколько минут он протянул снова запутанный гиганминкс гибриду, но Итаним его не взял, продолжая таращиться в стену. – Что такое? – Обнаружено присутствие двух гибридов модели Avatar version 31, личные номера не поддаются идентификации без полицейского запроса. – Соскочив на машинный тон, отчитался Рис. – Обнаружено присутствие живого существа в радиусе семнадцать метров, расстояние уменьшается. В дверь настойчиво позвонили. Заф аккуратно положил гиганминкс на диван, закрыл паролем планшет и пошел открывать. Кто мог пожаловать в столь поздний час в гости – он не мог представить, но неосознанно подобрался. Соня? Но она обычно присылала сообщение перед приездом. Может, что-то произошло? Но накрутить себя сверх меры лае не успел. – А вот и наша звезда головидения! – Радостно воскликнул Егорович, накатываясь на хирурга. Две куклы за его спиной, облаченные в комбезы с оранжевыми полосками, остались неподвижными, сохраняя на лицах вежливые улыбки. – А я всегда был уверен, что ты далеко пойдешь! Рис, стоящий за левым плечом хозяина, озадаченно моргнул, посылая запрос чужим гибридам и мгновенно получая отказ в доступе. Куклы модели Avatar создавались для работы под прикрытием, и на них не ставили системы СИ. Хотя и на Итанимов эти системы не ставили тоже. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 7 В чем проблема перевода языка лае на общедоступный. У пернатых отец – это и отец, и киррэн, и крестный – тот, кто способствовал зачатию, появлению на свет и развитию. А сама разбивка родителей на мать-отец весьма смутна, так как в семье (берем стандартную здоровую пару пернатых) один ребенок может быть рожден одним родителем, а второй – вторым. Грубо говоря – сменил пол – родил. Сменил пол – зачал.