Текст книги "Под крылом (СИ)"

Автор книги: Zelenir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

http://cs5.pikabu.ru/images/big_size_comm/2014-08_1/14070677652384.jpeg

А впереди последняя глава, ла-ла-ла-ла-ла.

====== Часть 3. Лилим. Глава 38. Эпилог ======

*** Когда оранжевые вспышки покинули Купол, и Змей на круглом потолке Зала Переходов замер, прикрыв желтые глаза третьим веком, арх беззвучно переступил бордюрчик, отделяющий цветную плитку от утоптанной земли и короткого ворса травы. Древо в темноте казалось еще больше. Словно ветви его проходили сквозь прозрачные панели и утыкались прямо в Купол, то ли поддерживая его, то ли пытаясь проломить. Мягко светились серые шары, освещая ближайшие листья нежным светом. Приблизившись, Илья приложил ладони к стволу Древа. Зашелестело, и на нижнюю ветку аккуратно спустился один из лилимов. Он был исхудавшим, с тонкими ручками и ножками, с тусклыми перышками на крыльях. В руках маленький крылатый держал сверток. – Покажи мне. – Тихо попросил арх. Помедлив, лилим сел на ветвь и протянул сверток. Встав на один из выпирающих корней, Илья осторожно ухватился за ветку и второй рукой принял дар. Развернул ткань. Этот детеныш был меньше всех, и теперь тихо лежал, весь умещаясь на ладони у арха. Беззвучный. Легкий. Слишком слабый. Одна из лилимов ждала двойню. И второй ребенок сейчас спал на руках у Ильи. Не умирал, но был близок к этому. Маленькие крылатые так спешили, что отдавали всю энергию Зафу. И он понимал это, поэтому и ушел от Древа. Оставшись, он бы убил остальных детей. Заафиру нужно было во много раз больше, чем маленьким крылатым, ведь он был лае, получившим второй шанс. Лилимы становились взрослыми на второй год жизни, крылатые же – на трехсотый. Если бы маленькие крылатые не ждали еще детей, Заф бы остался. Два года – как триста. Тяжело, но можно справиться. Нужно просто много энергии. Илья зубами стянул с левой руки перчатку. Осторожно, боясь сделать больно, коснулся пальцами крошечного личика. Лилименыш нахмурился, а потом открыл глаза. На арха смотрела чернота бездны с тысячей галактик. Зашелестели ветви, сонно зашептались маленькие крылатые, выглядывая из своих серых гнезд. – Я никогда не смогу отплатить вам. – Тихо произнес Илья, ощущая себя под взглядом ребенка прозрачным, неспособным укрыть собственные мысли. – Спасибо... И за Заафира тоже. Детеныш закрыл глаза. Бездна исчезла. Позади арха послышался шелест крыльев и ткани. Вернув ребенка, Илья медленно обернулся. На бордюрчике, не пересекая незримую границу, стоял златокрылый. Лицо у него, худое и узкое, казалось в темноте посмертной маской. Да и сам Эрелим больше походил на призрака. Живого выдавали в нем лишь крылья. Спрятанные под толстой тканью плаща, они все равно светились золотом, освещая все за его спиной. – Я тоже пойду искать Зафа. – Кивнув в знак приветствия, произнес Эрелим. – Один. До самого вечера арки в Переходе вспыхивали, пропуская группы крылатых. Больше пятидесяти групп уже рассыпались по десяткам миров в поисках пропавшего лае. В поисках единственного шанса на собственное выживание. Илья натянул перчатку, напоследок мазнув по Древу взглядом. Лилима с детенышем на ветке не было. – Может, возьмешь хотя бы Мэл? – Предложил арх спокойно, понимая, что златокрылый, если уж что-то решил, то по-другому не поступит. Эрелим медленно покачал головой, а потом поднял руку, погладив круглый мешочек, висевший на шее. Вторая рука, такая же худая, лежала на рукояти меча, притороченного к поясу. – Думаешь, было бы лучше, прими Заф тогда твой дар? – Уточнил Илья, не переступая бордюрчик. – Тогда он не... – Нет. – Златокрылый отрицательно помотал головой. – Заафир принял мой дар. И сделал все верно. – Тогда как он смог умереть? – Он подарил его. – Эрелим замолчал, и лицо у него стало рассеянным. – Я пойду искать Зафа. Мэл откроет мне путь. Развернувшись, златокрылый медленно побрел прочь. Оставшись один в темноте, арх позволил себе вернуться и сесть между выпирающих корней Древа. Прижавшись затылком, Илья слушал шелест листьев и тихий голос лилима. Сначала показалось, что он что-то читает, но потом слова сложились. Появился ритм. Арх закрыл глаза, вслушиваясь в незримую мелодию. Маленькие крылатые не умели создавать пением иллюзий, но сейчас это было не нужно. Лилим пел колыбельную, которую кто-то из маленьких крылатых когда-то услышал. – Я вернусь домой по зову твоему, и возьму тебя за руку, Пусть закончились все чудеса, я с тобой буду повсюду, Ветер, зной, жара ли, вьюга, Ты зови меня, Сын мой, Я к тебе вернусь Домой. Комментарий к Часть 3. Лилим. Глава 38. Эпилог

внимательно смотрит на красивый значок THE END, потом запихивает его ногой в угол

Нет, ну вы действительно думали, что я вот так просто возьму и обрежу рассказ на самом интересном месте?!)) Не раскрыв всех тайн и не ответив на все вопросы?)) Я держала это в секрете полтора месяца, теперь могу открыть тайну. Будет четвертая часть, в данный момент я над ней работаю. Выкладывать главы начну после 10 февраля, точнее ничего сообщить не могу. Всем огромное спасибо за комментарии, за письма, за рисунки, за вопросы про помидорку на ярмарке (я помню))), за подарки и общение. У меня был момент, когда я хотела забросить текст, кратко завершить его и вообще бросить писать, но я этого не сделала благодаря вот этому вот вышеперечисленому)

====== Часть 4. Лае. Пролог ======

– Их будет двое. – Уверенно сообщил Ерк, ловко вплетая в длинную косу крошечные цветочки. И где только достал такие – с желтыми тычинками и сиреневыми лепестками? – Ты уверен? – Снова переспросила Майри, заглядывая в прозрачную гладь фонтана. Сквозь собственное отражение проглядывали круглые обкатанные водой камушки. Белые, серые, черные, с разными цветными узорами или пятнистые – они покрывали все дно неглубокого фонтана перед Отделом. В мерный шепот льющейся воды время от времени добавлялся неритмичный плеск. – Я вижу будущее. – Самодовольно заявил эаль, завернув длинный хвост в колечко. – Двое. Погодки. – Может, близнецы? – С улыбкой уточнила крылатая, поддавшись мимолетному желанию и опустив ноги в воду. – Может. – Не стал спорить Ерк, и вплел последний цветок в длинную косу. Завязал кончики узкой лентой, чтобы ничего не расплелось. – Это ведь детали, а они могут меняться. Майри с сомнением заглянула в глаза своему отражению. – А если я выберу Рафа, то сколько будет детей? – Твоим выбором будет Сиф. У него выше совместимость, и ты приняла его ленту. – Со смешком заметил эаль, трогая кончиком хвоста воду. – Ну а если я ленту верну и возьму другую? – Не то чтобы Майри хотела так поступить. Скорее, в ней говорило любопытство. – Гипотетически. Наклонившись, Ерк заглянул в фонтан. В воде незамедлительно появилось его лицо – узкое и темное. По сравнению с крылатой эаль казался воплощением ночи, только глаза хищно сверкают. – У тебя их будет двое. – Повторил первый сосуд. – С Сифом. Ты не выберешь Рафа, и будущего с ним я не вижу. Майри вздохнула, не зная, как реагировать. Двое. У нее будет двое детей. То ли погодки, то ли близнецы... Пусть будут погодки – и старший будет защищать младшего, а младший – оберегать старшего. Собственное лицо крылатой смотрело на нее с поверхности воды. Она же... Ей ведь всего лишь полтысячи! А когда появятся эти самые дети? Через триста или четыреста лет? Это же так мало... Рано ей Сиф подарил ленту. Может, боялся, что Раф будет первым претендентом? Так или иначе, Майри подарок приняла еще полтора года назад, вплетя узкую ленту в волосы. И о своем поступке не жалела. Конечно, важную роль играла совместимость, и самая высокая как раз была с Сифом. Важную – но не главную. Плюхнуло, и рябь на воде стерла отражение крылатой. Исчезло и лицо Ерка. Настоящий эаль недовольно скривился, принявшись вытирать рукавом лицо. – Эли, что на тебя нашло? – Отфыркавшись, напустился он эльвиина. Стоящий по колено в воде младший сосуд вспыхнул до корней волос, но извиняться за водные брызги не стал. – Я должен что-то сделать! – Воинственно заявил Эли, и пригладил выбившуюся из прически прядь. – Ты уже сделал! – Ерк демонстративно взмахнул влажным рукавом. Младший сосуд, по мнению опытного эаля, был уж слишком молодым и глупым. Оставалось надеяться, что со временем эльвиин хоть немного наберется мозгов. – Я хочу, чтобы меня запомнили! – Эли переступил с ноги на ногу, рассылая во все стороны мелкую рябь. Устало вздохнув, эаль похлопал хвостом по бортику рядом с собой. Майри краем глаза наблюдала за старшим сосудом, пряча улыбку. Ерк раз за разом ворчал на младших, утверждая, что они слишком глупые, чтобы соответствовать своей высокой должности, но неизменно учил их, выслушивая «несусветную чушь и пустяковые страхи». Эли послушно прошелся по фонтану и плюхнулся на бортик. Мантию он не поддергивал, и та давным-давно промокла, облепливая тощие ноги эльвиина. Кончик длинной каштановой косы тоже болтался в воде. Ерк не торопил, и простодушный младший, помучавшись пару минут, все же заговорил, сразу выдав причину своего поведения – Я смерти боюсь. – Шмыгнув носом, словно собираясь разреветься, доверчиво поделился он страхом. – Не хочу умирать. Треугольный хвост шлепнулся по воде, снова разрушив отражение. – В среднем жизненный цикл эльвиинов составляет три с половиной – четыре тысячи лет. Тебе всего лишь девяносто три исполнилось месяц назад. – А потом я тоже умирать не хочу. – Уперся Эли. Обернувшись к Майри, Ерк скорчил мученическое лицо. «Посмотри, и я с этим дурачком пугливым вожусь!» Лае беззвучно прыснула, закрывшись крылом. Обижать Эли не хотелось, но большинство его страхов были совсем детскими. – А потом тебе не дадут умереть крылатые. Ты для них очень важен. – С бесконечным терпением в голосе сообщил эаль. Эли помолчал, переваривая информацию, но, похоже, не успокоился. – Да, я очень важен. – Повторил он задумчиво, болтая ногами в воде и прислушиваясь к плеску. – И моя кровь ценна. И лае не дадут мне умереть... Но все равно я боюсь смерти. Перестав дрыгать ногами, эльвиин требовательно ухватил эаля за влажный рукав. – Посмотри в мое будущее, – поняв, что прозвучало это как приказ, Эли смутился и добавил, – пожалуйста. Ты же всегда говорил, что у тебя есть дар. Скажи – я умру? Ерк недовольно цыкнул, но склонился над водой, вглядываясь в воду. Младший сосуд замер, задержав дыхание, чтобы ненароком не отвлечь эаля. Постепенно поверхность успокоилась, и из водяного зеркала на Ерка выглянуло его отражение, сверкая желтыми глазами на темном лице. Склонившись вперед, Майри внимательно следила за мимикой старшего сосуда. Связь неторопливо разворачивалась, неслышно успокаивая эльвиина. Что же может случиться в Отделе? Лае никогда не позволят обидеть ни Эли, ни Ерка. Не пройдет сквозь защиту ни один враг. По водному зеркалу ударил хвост, снова разбивая отражение. – Пока тебя помнят, ты будешь жить. – Глухо сообщил эаль, и покровительственно потрепал эльвиина по пушистым волосам. – А точнее нельзя? – Несчастным тоном осведомился Эли. В силу возраста фразы с расплывчатыми формулировками ему совсем не нравились. Ерк ударил хвостом еще раз. – Ты никогда не умрешь. Достаточно точно? – Ага. – Довольно кивнул младший сосуд, и с удвоенной силой заболтал ногами. – А ты тоже будешь вечно жить? Малкольм сказал, что ты самый старый из... – Я старший! – Фыркнул эаль. – И вообще я являюсь самым первым сосудом. А ты – последний! – А есть еще кто-то из сосудов? – Наивно уточнил эльвиин, любопытно склонив голову к плечу. – А почему я их не видел в Отделе? Ерк недовольно укусил себя за язык. – Они ушли путешествовать. – Майри пришла на помощь. – И вернутся очень нескоро. Младший удовлетворенно кивнул, вскочив, снова принялся бродить вокруг фонтана. Ерк, прикусив губу, потухшим взглядом уставился на собственные руки, сложенные на коленях. Потом, вскинув голову, на миг взглянул на крылатую. Этой секунды было достаточно, чтобы понять – эаль увидел другое будущее. И соврал. – Ты позволишь мне взять на руки твоих детей? – Отстраненно спросил Ерк через пару минут. – Конечно. – Пообещала Майри, и протянув ладонь, погладила эаля по плечу. Эаль мотнул головой, пытаясь мысленно встряхнуться. Потом ожесточенно поскреб пальцами шею возле правого уха. Посмотрел на свою трехпалую ладонь. Пошевелил пальцами, стряхивая что-то невидимое. Крылатая чуть отклонилась вбок, рассматривая на темно-синей бархатной коже Ерка белую полосу. Словно эаль испачкался в белой штукатурке, и теперь она засохла и стала твердой. Майри хотела коснуться полосы пальцами, но эаль перехватил ее руку. Исчез плеск воды. – Ты позволишь мне взять на руки твоих детей? – Голос у Ерка не изменился, но теперь он не сидел на бортике фонтана, а стоял напротив, весь укутанный в белые ткани. Эаль разжал пальцы, и положил обе ладони на живот крылатой. Майри открыла рот, чтобы закричать... И проснулась. Комментарий к Часть 4. Лае. Пролог 76 страниц из ста написаны. Но раз вы так просите, вот вам пролога немного. Кстати. 4-5 марта буду снова принимать участие в ярмарке АртФлекшн в Москве. А 10 марта буду в Питере. Кто хочет ко мне подойти пообщаться – приходите общаться)

====== Часть 4. Лае. Глава 1 ======

*** Мышцы перекатывались под светлой кожей, внушая здоровые опасения. Идеально развитые, без единого изъяна, они внушали уважение перед такой мощью. Зрачки были сужены до предела. Реакция на слишком яркое освещение, ничего больше. – Ты не против, если? Взяв со стола скальпель, Вольф аккуратно сделал надрез на плече. Небольшой и неглубокий, лишь затем, чтобы рассечь белую кожу. Одновременно он запустил таймер, отсчитывающий секунды. Надрез заполнился кровью. Еще миг – и красная капля побежит по плечу вниз, капнет кровь в специально подставленную для защиты миску и... Сверкнула красная искра, и кровь потемнела, мгновенно загустев. Еще секунду Вольф смотрел на ранку, отмечая крошечные черные точки на белоснежной коже, а потом ранка затянулась. На регенерацию потребовалось две с половиной секунды. – Болит? – Нет. – Качнула головой Белая, равнодушно уставившись взглядом в потолок. – На скальпель посмотри. Тонкое, идеально заточенное лезвие побурело, покрываясь ржавчиной, которая уже медленно переползала на рукоять. Вольф аккуратно, чтобы не задеть скальпелем ничего постороннего, перенес его на железный столик. Стукнул кончиком о твердую поверхность. Сталь начала крошиться, как высохшая корка хлеба. Раньше было так же, но требовалось больше времени. И для регенерации, и для черной крови. – Забавно... – Протянул хирург, складывая крыло поудобнее и снимая защитные перчатки. Они полетели не в общий бачок для мусора, а в стоящий рядом, хорошо изолированный. – Когда анализы будут готовы, я смогу выразиться более точно, но на данный момент у меня есть одна версия. Белая села на койке и принялась одеваться. Вольф отвернулся к окну, забранному прозрачным стеклом. Не то чтобы своим взглядом он смущал крылатую или сам смущался, но таковы были правила приличия. И хирург их принимал. – На Меге я потеряла контроль. – Негромко напомнила Беаль. – Не «потеряла» а «почти». Это маленькое слово, если подумать, меняет очень многое. Если бы это произошло, ты бы тут передо мной не находилась... Хотя, скорее всего, находилась бы. А вот Малкольм, Джар и Мир не вернулись бы. Можешь считать, что у тебя был крошечный энергетический всплеск, который ты успешно подавила. – Крошечным всплеском нельзя убить троих крылатых одновременно. – Буркнула крылатая, застегивая липучки на рубашке, расположенные под крыльями. – Мне нужна изоляция? Вольф побарабанил пальцами по подоконнику, на котором в пробирке торчала ромашка. В ее натуральности можно было не сомневаться – пластику не нужна была вода, и регулярных стерилизаций комнаты цветок не боялся. И не вял. – Не думаю. Разве что, если ты так настаиваешь, то могу закрыть тебя на одну ночь в нижних камерах. Выплеснешь эмоции. – Предложил хирург. – Мое состояние ухудшается? – Сложно сказать. – Вольф врать не любил, особенно по врачебным вопросам. Особенно Белой. – Ты же знаешь, у меня нет возможности сравнивать твой случай с каким-либо стандартом или нормой, так как на данный момент ты единственная крылатая, прожившая с черной кровью так долго. – Медицинский уникум. Когда сдохну, изучишь мое тело детально? – Фыркнула Белая, шнуруя ботинки. – Не сомневайся. – Пообещал лае, качнув головой. Звякнули бусинки, вплетенные в косички на висках. – Я изучал течение болезни у других рас, и, признаюсь честно, не могу понять. Черная кровь у тебя долго. Дольше, чем способны прожить зараженные. Не скрою – меня удивляет, что ты до сих пор жива. Ты не подумай, но я стараюсь объективно подходить к изучению твоего случая, но ты... Да, ты медицинский уникум. – Ты что-то про версию говорил. – Напомнила крылатая. Вольф кивнул повторно. Ухватился пальцами за косичку, задумчиво потянул. Потер нос, привычно прислушиваясь к беззвучному пению связи. – После травмы некоторое время ты пробыла без регенерации. А также стазис – твой мозг, без сомнения, был поврежден столь долгим пребыванием без кислорода. Мой прогноз на твой счет был однозначным еще когда мы не знали, что у тебя mitta. Но ты запустила собственную регенерацию, как мотор машины. Кстати, я так и не понял, как тебе это удалось... – Илья приказал встать в строй. – Педантично пояснила Белая, поправляя ремень на штанах. – И я выполнила его приказ. – Сломанный позвоночник. Вырванное крыло. Удаленное легкое, часть желудка и почка из-за Черной Крови. Репродуктивная система. Система регенерации. – Прикрыв глаза, перечислил по памяти Вольф. – Печень. Вывернутая грудная клетка. Про поврежденное сердце напомнить? Или про то, что твоя система регенерации была поражена Черной Кровью в первую очередь? А нервная система? Беаль, ты была в стазисе почти двадцать часов, хотя умирают уже после восьми! Крылатая дернула уголком рта. Все свои повреждения она помнила и сама. – Ты на каталке была! – Хирург не любил того, что не мог объяснить научными терминами. – У тебя действовали руки лишь на двадцать процентов! А легкое? Печень? Ты была подключена к системам жизнеобеспечения! У тебя сердце не билось без поддержки! И после слов Ильи что ты сделала? – Встала в строй. – Равнодушно буркнула Беаль, складывая плотно крылья. Да, было такое. Но самое главное заключалось в другом. Она выполнила приказ и сделала то, чего желала. Стала оперативником. Развернувшись, Вольф ткнул пальцем в крылатую. Он не любил, когда его прогнозы так бесцеремонно портят. – Неееет! Ты. Встала. На ноги. Со сломанным позвоночником! С ногами, которых не чувствовала! Ты сердце запустила! И легкие! Ты... – Хирург запнулся, подбирая нужное слово. – Ты за пару часов восстановила второе легкое, почку и желудок, заставив работать – напомню! – поврежденную регенерацию! Прозвучало глупо. И обиженно, словно Вольф расстроился фактом выздоровления своей больной. – Несправедливо. – Хмыкнула насмешливо Белая, уставившись на вытянутый в свою сторону палец. Обижаться на излишнюю эмоциональность врача было занятием слишком скучным. Подумав немного, крылатый спрятал руки за спину. Вздохнул, успокаиваясь. – В общем, после травмы твой организм исцелился почти полностью. Несмотря на Черную Кровь, которая должна была тебя убить к тому моменту. Оставаясь в организме, mitta все более интенсивно поражает твои органы, но регенерация раз за разом усиливается, сводя на нет все признаки смерти. При этом ты регулярно получаешь дополнительные травмы, скажем так, извне. Но на балансе это не отражается... Это похоже на вихрь. Но что от чего зависит – не знаю. Черная Кровь мутирует, и регенерация усиливается. Либо организм пытается исцелиться, но mitta не отступает, и принимает контрмеры. – Кратко говоря, – Белая хорошо ловила саму суть. – Я потеряла контроль над собой из-за того, что не могла регенерировать с нужной скоростью. И как только исцеление даст сбой, то я мгновенно сдохну. – Кратко говоря. – Согласно кивнул хирург. – Если бы я мог понять механизм запуска твоей регенерации, то смог бы сказать точнее... Быстро развернувшись, крылатая беззвучно подошла к двери и рывком распахнула ее. Прятавшийся за ней Малкольм мастерски сделал вид, что вообще шел мимо и просто хотел заскочить в кабинет за какой-то мелочью, а не старательно подслушивал. Вольф улыбнулся. Рыжий сестру обожал, беспрекословно выполняя все, о чем бы она не попросила. Но и волновался он за нее сильнее, чем кто бы то ни был. – Подслушивал. – Белая не спрашивала, холодно рассматривая младшенького. Малкольм вскинул подбородок, с вызовом поглядывая на сестру. Потом, не теряя царского вида, чуть кивнул, подтверждая, что да, подслушивал. – Потому что ты ничего не говоришь о своем состоянии! А я видел, что ты на Меге себя плохо чувствовала! Крылатая тяжело вздохнула. Ухватив рыжего за плечо, бесцеремонно развернула лицом в коридор. – Сегодня я не сдохну. Нужно еще Заафира найти. – Равнодушно протянула Беаль. Малкольм, рыжий наглый Малкольм, требующий почтительного уважения к своей восхитительной персоне, разом успокоился и перестал упираться, позволяя выпихнуть себя из дверного проема. – А завтра? – И завтра тоже переживу. Риса необходимо обучить нашему языку. – А послезавтра? – Нет. Очередь Джара готовить. А потом твоя. Ты что-то говорил про торт с клубникой. – Спокойно произнесла лае, и окончательно выпихнув младшего брата, захлопнула дверь. Пошевелив крыльями, Вольф снова улыбнулся. Все лае были привязаны друг к другу незримыми нитями. Тонкими и нежными, но они не позволяли обманывать. И Белая не врала, говоря Малкольму о поисках Зафа, необходимости обучения языку Риса и про торт. Потому что она доживет до всех этих событий. Не позволит своему организму остановить регенерацию. А после этих событий найдутся другие, важные и не очень. И приказы Ильи. Без приказа начальника Отдела Белая даже не полетит – так шутили порой. Странная штука – связь. И пусть Беаль не признавалась в этом, но Вольф порой ощущал это. – Я хочу побыть в изоляторе одну ночь. Этого будет достаточно, чтобы получить допуск на поиск Заафира? – Прерывая поток мыслей хирурга, спросила Беаль, привалившись сложенными крыльями к двери. Лучший врач Отдела задумчиво пошевелил губами, доставая чистый листок. Нужно будет написать отчет и принести начальнику, а так же расписать все аспекты прогрессирующего состояния Белой. Состояния... Переплетения связи перед закрытыми глазами стали похожи на паутину. Тронешь одну нить – и зазвенят, перекидываясь на всю сеть, остальные. – Знаешь... – Вольф оторопело уставился на ручку, колпачок которой несколько раз уже успел крепко укусить. – Да, изолятор – это хорошо. Но ты писала, что в свой первый визит на Мегу использовала Черную Кровь, чтобы что-то разломать... – Железную цепь на замке. – Уточнила крылатая равнодушно. – А что? – У меня идея. Помнишь, мы иногда заказываем выпечку у одного... Скажем так, человека? Мы еще помогли ему спасти свою пару. Вольф любил наблюдать за тем, как думают лае. Порой ему казалось, что он видит мысли, написанные на лбах крылатых, слышит щелканье шестеренок, читает в глазах логические цепочки. Вот и сейчас Белая думала, выстраивая пирамиду догадок. Всегда спокойная, она не позволяла эмоциям проявляться сверх необходимого. Железная крылатая. Белоснежная, стальная, крепкая. Достаточно умная для нужных выводов. Человек. Почти человек. Мир, в котором он живет. Лае заказывают у него иногда выпечку. У почти человека есть бар, где он готовит. Мир, в котором живет этот человек, и где стоит его бар. В мире знают о существовании Черной Крови. Знают... И используют для своих целей. – Я думаю, что можно будет договориться с кем-то достаточно надежным в том мире. Конечно, симптомы протекания болезни разные, но мы можем попробовать. Если существа с такой болезнью способны хотя бы частично использовать ее, то чем ты хуже? – Вольф чуял ту грань, когда уязвленное самолюбие становилось еще одним стимулом жить. – Тебе удалось один раз забрать время металла, а сейчас я увидел, что развитие продолжается. Почему бы и не выжать из подходящего момента все, что можно? Пару мгновений Белая еще размышляла, а потом медленно кивнула, соглашаясь. Почему бы и не выжать? Самое главное она узнала, и теперь единственное, что можно делать – продолжать двигаться, пытаясь продержаться еще немного. Подняв руку, крылатая с силой провела ладонью по боку. Она сдохнет, как только собственная регенерация, пораженная болезнью, даст сбой. Старая память, закрытая от всех на самом дне, шевельнулась. Белая не могла слышать этот смех, в тот момент она ничего не могла сделать, находясь в болевом шоке. А потом в стазисе. Но смех был. Как и ощущение, что кто-то держит ее сердце. – Вольф. Я хочу в изолятор. На одну ночь. – С усилием выговорила лае. – А завтра уже делай, что считаешь нужным. Хирург вздохнул, и вернул на стол поднятый было бланк, пряча результаты сканирования гибрида.

====== Часть 4. Лае. Глава 2 ======

*** Рис волновался. А что если крылатый все сделает неправильно? А вдруг он переделает все хуже? Может, он вообще захотел себе чашку забрать? – Перестань паниковать. – Равнодушно бросила Белая, развалившись в огромном зеленом кресле и растопырив крылья. На коленях она держала тонкий планшет, и сейчас что-то смотрела, нацепив на одно ухо пластиковую закорючку с крошечным динамиком. – Вернет тебе Ил твой ненаглядный сорняк. – Это не сорняк, а Вишня Мирабель. – Поправил Рис, трогая пальцем башенку из кубиков с серебристыми гранями и голубоватыми стенками. Флэшки закачались, но башенка не рухнула. – Да хоть Роза Кефаль. – А такой сорт существует? Белая занесла ладонь над виртокном, останавливая запись. – Возможно. В любом случае – Миллениум тебе все вернет. – Миллениум? – Это полное имя Ила. Так эали называют свои праздничные торты, которые пекут перед Днем Осени. Рис занес в память новые данные, и снова тронул пальцем башенку. Та, не выдержав такого издевательства, все же рухнула. Кубики с записями рассыпались по столу. Некоторые перевернулись, и на нижних гранях стали видны полупрозрачные надписи, сделанные от руки. – А какое полное имя у Серфина? – Гибрид повертел в пальцах ближайший кубик, рассматривая надпись. После возвращения Белой с Меги прошло уже двенадцать дней. И каждый день крылатая приходила в дом к Дарелину, чтобы учить Риса языку лае. Четыре раза присутствовал Карм, но в основном он лишь заглядывал в комнату на пару минут, внимательно слушал и уходил, стараясь не чесать себе руки. Беаль пояснила, что у брата Зафа аллергия на человеческие языки. – Серфин. У лиров есть печенье в форме звезд с сахарной пудрой сверху – серфяник. Рис разочарованно вздохнул. Ил-Миллениум был более загадочным, чем Серфин-Серфяник. – А твое имя что означает? – Ничего. – А почему? – Гибрид выучил, что крылатая отвечает на вопросы. – Мои родители немного... удивились тому, какой я родилась. Они подготовили имена, но те позабылись, едва меня показали. Так что я Беаль – Белая. Положив один из кубиков на стол, Рис взял в руки второй. Два символа из трех нарисованных на грани он знал. Первый «Е». Третий – «к». Что же означает второй знак? – Эр. – Пояснила Белая лениво, стоило гибриду повернуться к ней. – Erk. – Послушно сложил буквы Рис. – Ерк... А что дальше написано? – Он повернул кубик другой гранью. Оторвавшись от своего виртокна, Белая сощурилась. – Первый сосуд. – Прочитала она размазанную подпись. Подумав, гибрид занес ладонь над своим планшетом и разжал пальцы. Но виртокно показало ему не чашки, вазы и сосуды. На записи появилось странное создание, напоминающее человека лишь отдаленно. У существа был длинный гибкий и тонкий хвост с мягким треугольником на конце, четырехпалые руки и неправильные с точки зрения человеческой анатомии ноги. Стопа была длинной, и создание словно стояло на цыпочках, как кошка. Все тело существа покрывала то ли краска, то ли короткий бархатный мех темного фиолетового цвета. Глаза у него были желтыми, с круглым черным зрачком, а кончики ушей – острыми. Волосы на голове создание заплетало в косу, идущую от лба. Длинный ее конец достигал бедра, как еще один толстый хвост. Рис уже знал – лае считали одним из признаков красоты длинные волосы, и любили заплетать косы. А еще – крылатые отстригали их, когда теряли кого-то, кого любили. Хотя Белая носила короткий ежик, и этого гибрид не мог понять. То ли лае не хотела выглядеть красивой, то ли находилась в самом большом трауре в мире. Никого с такой прической Рис больше не видел. Создание, облаченное в черную форму, лениво перебрасывало с ладони на ладонь длинный изогнутый клинок, похожий на обоюдоострый серп. В воздухе лезвие выписывало восьмерки, но существо каждый раз ловко ловило его за рукоять, не порезавшись ни разу. А потом, хищно ухмыльнувшись и показав два чуть выступающих верхних клыка, создание исчезло с голограммы с негромким «пуф!» Белая, быстро дотянувшись, растянула виртокно на максимальный размер, чтобы голограмма занимала весь стол. В следующую секунду с таким же звуком создание появилось прямо перед Рисом, сжимая в руках уже два клинка. Гибрид моргнул. Потом моргнул снова, отключая боевой режим. Голограмма была очень реальной. Настолько, что собственные системы среагировали на нее, как на настоящую угрозу. Создание, опустив клинки и запрокинув голову, смеялось, подергивая хвостом с треугольной пикой. Сзади кто-то сдавленно захохотал, прикрывая рукой рот. Обернувшись, Рис уставился на держащегося за дверной косяк красноволосого крылатого с растрепанной косой. Волосы у рыжего вились, и все время норовили расплестись. Малкольм уже приходил два раза, и гибрид успел убедиться, что этот лае ему не нравится. Крылатый был слишком шумным, с кучей непонятных, но почему-то обидных фраз. А еще он объяснял не так, как Белая. И постоянно говорил что-то про Зафа. Повернувшись к крылатой, Рис увидел, что она тоже усмехается краешком губ. – Малкольм, уймись. Ерк этот трюк и с тобой проделывал, и ты визжал так, что стекла в тренировочном зале пошли трещинами. – Упрекнула Белая младшего брата. Спрятав последние смешки в кулак, рыжий невозмутимо дернул крылом, возвращая своему лицу выражение превосходства. – Попрошу заметить, что трещины там были и до меня. А я всего лишь отрабатывал тактику звукового оглушения. – Вскинув вверх палец, величественно сообщил Малкольм почти без акцента. – И вообще, я думал, что ты эту куклу учишь нашему языку! А вы просто болтаете! Белая лениво потянулась, вытягивая в стороны растопыренные крылья. – Последние три часа учила. Сейчас перерыв. – Свернув свое виртокно, крылатая глянула на время на планшете. – Я помню, что сегодня будет. – А что будет? – Уточнил Рис на языке лае. Пусть он и не выучил его еще до конца, но уже много всего понимает! – Моя драгоценная сестрица, процессорный ты кукленыш, – проникновенно сообщил Малкольм, рухнув на диванчик у стены, – сегодня отправляется на задание! И меня, – такого восхитительного, прекрасного, умного, чуткого и ответственного, – на время ее отсутствия ставят тебе в наставники! Гибрид моргнул, дважды прокручивая услышанные слова. Поэтому рыжий ему и не нравился – он не мог говорить нормально. Только так. Единственное, в чем был плюс Малкольма – он не бросался в Риса посудой, как Ирин. И еще он жил в другом доме. – И я, весь несчастный, добрый и мягкий, согласился после сотен тысяч уговоров продолжить неблагодарную работу по вкладыванию в твои электронные мозги священных знаний нашей расы! – Даже лежа на боку на диване Малкольм держал на лице выражение умирающего мученика. Белая, дотянувшись, молча пихнула носком ботинка ножку дивана. – Какое задание? – Все же решился уточнить гибрид. – Поиск Зафа. – Кратко пояснила крылатая, лениво шевеля оттопыренными крыльями. Рис кивнул, принимая информацию. Поиск Заафира. Заф был живым. Впервые услышав это, гибрид не знал, как себя вести. Что делать. Куда бежать. Возможно ли стать снова живым, если ты лишился тела? А лае так могли. Карм попытался рассказать, но плюнул и позвал Белую. И пусть слова крылатой были просты, но Рис долго не мог понять этого. Он же сам засек смерть хозяина. Сам оттащил тело в мусоросжигатель. Сам включил цикл. И тут оказалось, что Заф живой благодаря Соне. Глава компании