Текст книги "Довакина нет, но вы держитесь (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)

Вдоль стен коридора кое-где ютились древние чаши жаровен, украшенные ковкой, но масло в них давно испарилось, и осталась только покрытая пылью зола. Эхо шагов разрушало тишину, властвующую здесь неизвестно сколько лет. Путь плавно сворачивал вправо, ведя в неизведанные холодные глубины старинного города. Барбас, как самый смелый и бессмертный, побежал впереди, обнюхивая пол и углы, как вдруг стены сотряс громовой голос, заговоривший на неизвестном языке. Слова содрогали древнее строение в такт слогам. От них трепетало всё: мой слух, мои кости, но сильнее всего голос отдавался в центре груди и коленях. От громыхания камней и певучей интонации говорившего, захотелось закрыть уши. Обернувшись, я вдруг увидела, как врата поднимаются вверх, перекрывая выход.

Онемев от ужаса, осталась стоять столбом и таращиться на уменьшающийся треугольник слепящей белизны зимнего дня. Вьюга напоследок бросила в коридор горсть снежинок, и выход затворился, запечатав и погрузив Лабиринтиан во мрак.

– Вот теперь мне страшно, – проронила я, а ноги, налившиеся тяжестью, буквально приросли к полу.

Барбас вернулся ко мне и сел рядом, склонив голову набок.

– Ну что, так и будем время терять? Идём! – нетерпеливо выпалил он. – Уверен, где-то должен быть другой выход.

– Прямиком в Этериус? Или куда? – я со вздохом повернулась к нему, но пёс выглядел так, словно ничего не случилось.

– Полагаю, переживать о последствиях поздно, – философским тоном выдал жрец. – Теперь только борьба.

– А ты браги с собой не взял, случайно? – жалобно взглянула на друга, нерешительно сделав шаг к нему.

– Есть немного, – он снял шлем, после чего скинул с плеч рюкзак и достал меха, заполненные далеко не элем.

– Правильно! – иронично поддакнул Барбас. – Напейтесь так, чтобы не запомнить, что произошло! Люди ведь забывают, верно?

– Забывают, – подтвердил данмер, протягивая мне брагу. Я откупорила пробку и сделала всего один глоток настолько крепкого пойла, что глаза непроизвольно заслезились, а горло запылало.

– Как ты это пьёшь? – откашливаясь и утирая губы, вернула пойло владельцу.

– После первой бутылки, как воду. Вкус пропадает, – признался Эрандур, отпил немного и даже не поморщился.

– Ты уже пьян, – поспешила напомнить ему, почувствовав, как жгучая храбрость заструилась по жилам.

– Не настолько, чтобы не удержать меч, – парировал он, убирая меха в рюкзак.

– А что Мара об этом думает?

Жрец промолчал, не желая говорить о богине. Может, надеялся, что она в эти моменты за ним не подглядывает?

– Отлично, – кисло заметил пёс-даэдра, устремляясь дальше по коридору. Я сплюнула под ноги горечь и решительно пошла следом, сжимая рукоять меча. Эрандур потушил факел – оказалось достаточно и моего света, тем более что факел, как правило, горит не больше часа, пока на обмотке сохраняется масляная пропитка.

Коридор завершился препятствием. Покрытая ржавыми пятнами и потемневшая от времени решётка перекрывала выход, Между толстыми прутьями был виден просторный зал с проломленной крышей, сквозь которую туда проникал слабый дневной свет. Справа на стене торчал рычаг, поднятый вверх, что недвусмысленно намекало на то, что необходимо сделать, чтобы пройти дальше.

Барбас звонко гавкнул и указал лапой на замок.

– Догадалась уже, – покосившись на него, я потянула рычаг на себя, но он не поддавался. Древний механизм, похоже, застопорился от времени и пыли. Металл обжигал руки неприятным холодом, и скоро Эрандур присоединился к моим попыткам сдвинуть с места переключатель. Рычаг со скрипом опустился вниз, за стеной, что-то щелкнуло, зашипело, и решетка сдвинулась вверх, оставив в самом верху дверного проема напоминание о себе в виде острых зубев.

– Прошу, проходите! – усмехнулся пёс, пробегая через открывшийся ход.

– Мы-то пройдём, – вздохнула ему вслед. – Главное, чтобы вышли.

Эрандур промолчал и быстро прошёл в зал, опережая меня и высматривая ловушки, хотя было сомнительно, что он в таком состоянии может что-то отыскать или заметить.

Только я переступила порог зала, как громовой голос вновь сотряс стены Лабиринтиана, и вновь не получилось разобрать ни единого прозвучавшего слова. Отрывистый говор смутно напомнил мне вопли драугров, но это открытие мало чем помогало.

Воздух заполнила магия, окружившая не замеченные через решетку горы костей. Теперь войдя в зал, разглядела, сколько здесь останков. Кости рук и ног плотным костяным ковром покрывали немалой площади пол, то здесь, то там возвышались кучи реберных костей, черные глазницы сотен черепов жадно наблюдали за незваными гостями. В центре над костяным ковром возвышался пологий холм. Невесомые вихри оттенка индиго подняли кости вверх. Скелеты обретали целостность, а их пустые глазницы запылали ледяным огнем. Мертвецы подбирали ржавое оружие и двигались, ведомые поднявшим их некромантом. Если тот, чей голос звучал, действительно таковым являлся. Меня никто не предупредил, что находится в недрах этого древнего города, но нежить, впрочем, оказалась ожидаемым противником.

С решительностью в глазах я выхватила Сияние Рассвета, готовясь встретить противников клинком и магией, как вдруг по земле, на которой мы стояли, прошла ощутимая вибрация. Холм, окутанный магией, начал медленно расти, по полу побежали искривленные трещины. Скелеты неумолимо наступали.

Эрандур бросил пару огненных стрел, расшвырявших нежить одним ударом, а я, в ужасе замерев, смотрела, как из-под холма прорывается нечто огромное. Комья земли взметнулись к потолку, поднялась пыль. Из векового плена могилы вырвался костяной остов крыла.

Решётка сзади с противным скрежетом поехала вниз и, грохнув зубьями о камни, перекрыла выход.

– Джулианос, что это такое? – прошептала я, не сводя глаз со второго костяного крыла и показавшегося драконьего черепа на длинной шее, состоящей из массивных позвонков. Глазницы воскрешенного дракона-скелета светились таким же как у скелетов ярким голубым пламенем. Он не мог издавать звуков, но удар гигантской костяной лапы по полу я почувствовала подошвой.

Обернулась назад, на решетку, увидела на полу справа рычаг-переключатель, метнувшись к нему в поисках спасения.

– Эрандур! – только взвизгнула, отбросив клинок в сторону и вцепившись в проржавевшую рукоять. Жрец меня то ли не услышал, то ли не пожелал отступать перед лицом неминуемой гибели, а я некоторое время с яростной настойчивостью висела на рычаге, скользя ногами по полу в тщетной попытке открыть дверь.

– Брось этот рычаг! – рыкнул подбежавший Барбас. – Не видишь, что он не поддается?!

– Еще чуть-чуть!.. – не сдавалась я, стиснув зубы, и продолжала тянуть. Ладони запылали от натуги, а рычаг оставался предательски недвижим и даже не скрипнул.

– Брось, Джулия! Фу! – командовал мне пес-даэдра, а поняв, что сдаваться не собираюсь, ухватил зубами за плащ и попытался оттащить, пока Эрандур, единственный из нас трезвомыслящий, несмотря на всю выпитую брагу, пытался отстреливать скелетов, пока дракон неуклюже переставляя костяные лапы, двигался к нам. Дышать огнём или холодом, тот, скорее всего, не мог, на что я очень надеялась.

– Сейчас всё получится! – прохрипела, упираясь ногами изо всех сил. Была бы на сносях, тотчас бы разрешилась от бремени! Но ладони соскользнули, а Барбас продолжал тащить и, усевшись на пол, я больно ушибла поясницу о болтающийся на моем рюкзаке котелок.

Теперь ситуация выглядела совсем скверно. Эрандур, разделавшись со скелетами, бросился отвлекать дракона, а я каталась по земле в попытке скинуть свою ношу и плащ.

– Ну же, вставай скорее! – Барбас торопил и, крутясь возле меня, больше мешался, чем помогал или подбадривал. – Не заставляй лордов даэдра жалеть, что выбрали такую трусиху!

Избавившись от ноши, скинула плащ, подобрала меч и вскинула руку, призывая Пламя, смутно понимая, о чем толкует пёс.

– Выбрали? Никто меня не выбирал!

– А вот и выбрали! И вам со жрецом грозит смертельная опасность!

– Вполне логично! – прокричала, указывая Сиянием Рассвета на костяного дракона, которого данмер отвлек на себя. – Эту смертельную опасность только слепой не заметит!

– Используй свои мозги и меч, зачарованный против нежити! – прорычал Барбас, ощерившись. Шерсть на его холке встала дыбом, а хвост напряженно выгнулся. – Я его отвлеку!

– Свиток… – выдохнула, провожая пса взглядом. – Свитком можно это изгнать!..

Дракон развернулся и его длинный хвост, прочертив дугу, ударил по земле, попав как раз туда, куда ринулся Барбас. Сердце замерло, но когда поднятая ударом пыль осела и я увидела целого и невредимого пса-даэдра, то на душе стало гораздо спокойнее. Конечно, не забыла, что он бессмертный, но кто знает, может, есть что-нибудь в Лабиринтиане, что способно ему навредить. Например, этот дракон или тот, кто его воскресил.

Понимая, что тоже должна предпринять какие-нибудь действия, запутать противника, который никак не желал спускать пылающих магией глаз с Эрандура, решила, что защитные чары в таком случае будут нелишними. Прочла Дубовую Плоть, наблюдая, как Барбас зубами вцепился в ногу дракона и повис, не причинив тому при этом ни малейшего неудобства. И толку от его даэдрической природы?

Данмер, водящий нежить по кругу и пытающийся поднырнуть под крылья, чтобы нанести удар, заметно сбавил темп. Мне не верилось, что эбонитовым мечом можно навредить драконьему скелету, но у жреца был свой безумный план. Пока я, не решившись тратить свиток, медленно подходила к нежити, глядя то на машущие крылья, то на опасно крутящийся хвост, Эрандур смог подбежать под дракона, выставив руку вверх и опалив его кости, после чего оказался позади врага и развернулся.

Дракон с висящим на ноге Барбасом поворачивался крайне медленно, но мне стала ясна задумка – поджечь нежить снизу, чтобы магический огонь обратил кости в золу. Это могло сработать, но пламени необходимо было на порядок больше. Мысль о том, что могу также пробежать под драконом, я отмела сразу. В лучшем случае меня раздавят, в худшем – перекусят пополам. И как назло, гениальнее идеи не приходило на ум. Разве что, стукнуть его мечом, авось пламя Меридии распространится по скелету. Не она ли намекала, что Сияние Рассвета – это дар для спасения мира?

Решив, что пробил час, подняла меч, заорала, срывая связки, громкое протяжное:

– А-а-а-а-а! – и ринулась вперед, приблизившись к передней лапе дракона.

Вопль, прозвучавший не как героический рык норда, а скорее как призывный рёв оленя в брачный период, действительно придал храбрости. Но на будущее, решила получше отработать воинственный клич, если ещё когда-нибудь случится его издавать.

Ударив по лапе клинком, почувствовала, как сквозь рукоять ладонь обожгло силой, а кость вспыхнула, обуянная бледными языками неистового синего пламени. Этот удар, напитанный магией даэдра, почувствовал даже дракон-скелет. Он топнул лапой, дернул ею в сторону пытаясь отмахнуться от назойливой женщины. Я попыталась отпрыгнуть назад, уворачиваясь одновременно от опускающегося вниз костяного крыла. Горячее пламя с лапы перекидывалось на ключицы и ребра, а кости начинали чернеть.

Барбас отцепился от драконьей ноги, подбежал ко мне, выкрикнув:

– Спасайся!

После меткого удара внимание дракона переключилось на меня, но, несмотря на то что его лапа обуглилась, пламя вскоре схлынуло, и замедлившийся враг продолжил гонять нас по залу как рорикстедских коз.

– Нужно ещё пару раз ударить! – я хоть и побежала назад к решетке, но пыталась придумать, куда бы стукнуть мечом так, чтобы этой жуткой нежити досталось по самую тазовую кость!

Крылья явно ему уже не нужны, а если не сможет ходить, то и не догонит. Оставалась одна малюсенькая проблема – теперь его цель изменилась и не получится просто так взять и ударить его, не получив удара в ответ.

Странно, но первоначальная паника схлынула, уступив место холодному расчёту. Видимо, до этого я боялась слишком долго, потому что все действия, выполняемые мной, неожиданно приобрели чёткую цель. Побежав по дуге вдоль стены зала, навстречу жрецу, пыталась сохранить побольше сил, чтобы не задохнуться и, в то же время, выбрать уязвимую точку дракона.

Данмер немного перевёл дух и, бросив меч в сторону, принялся обстреливать скелета огненными стрелами с двух рук, привлекая к себе внимание. Нежить никак не думала загораться, но массивный череп планомерно покрывался обугленными пятнами от каждого попадания. Я пробежала чуть подальше от Эрандура, остановилась у правой стены зала, чтобы восстановить дыхание, и дракон, наконец, сменил цель обратно на жреца, когда тот метко выстрелил огненной стрелой в сверкающий глаз.

Жадно ловя ртом воздух, вцепившись в Сияние Рассвета, как в последнюю нить, которая могла бы удержать меня на ногах, чувствовала, как пылают щеки, и понимала – настал мой выход! Мой шанс победить дракона!

Пока пламенные заряды, не прекращая, летели в череп, разбиваясь о челюсти, лоб и скулы с черным дымком, я, подняв меч над головой и готовясь наносить единственный удар, который умею, ринулась к скелету, домчалась до передней лапы, с плеча рубанула по пальцам, а потом еще раз наискось по суставу. Обуянный пламенем дракон завалился набок, и у меня едва получилось отбежать в сторону. Остов крыла вспорол землю, взметнув

воздух пыль и комья грязи. Я, развернувшись на месте, ударила снова, уже не целясь. Просто начала бешено молотить мечом, не зная, попадаю куда-нибудь или нет. Захваченная яростью боя, видела только огонь и кости, слышала щелканье массивной челюсти, заглушаемое неистовым лаем.

Подбегая к дракону и отбегая от него, начала понимать, что план сработал! Почерневшая от огня Меридии, нежить перестала двигаться и рухнула наземь, растеряв по капле дарованную жизнь. Последний раз дернулось крыло, и теперь я почему-то испугалась, неуклюже сев, перед поверженной грудой костей, покрытых сажей.

Лицо пылало, грудь сжимало ужасом, коленки затряслись так, что и встать бы не получилось.

Барбас вприпрыжку подбежал ко мне.

– Ух, какая молодчина! Кто бы мог подумать! – радостно загавкал он, а у меня даже дар речи пропал.

Эрандур, подобрав меч и рюкзак, подошел ко мне, снял шлем и протянул руку. Я уцепилась за его ладонь в перчатке, и жрец почувствовал, как меня трясёт, после чего решил, что поднимать меня с пола пока не стоит, поэтому присел рядом.

– Видит Мара, это был настоящий подвиг… – произнёс он с гордостью, вытаскивая меха одной рукой. – За это стоит выпить!

Не смогла ни разрыдаться, ни отпустить его руки – только коротко кивнула, соглашаясь приобщиться к браге.

– Ты на меня не злишься? – хрипло выговорила, обретя дар речи.

– За что? – в рубиновых глазах мелькнуло недопонимание, лицо потемнело.

– Ну… ты… стал выпивать и уходить… Думала, что это из-за меня. Из-за того, что я обманула Фендала, например… или… – я замолчала, заметив, что он сдерживает улыбку.

– Ты, конечно, нехорошо с ним поступила, но, когда вы ругались, высказала верную деталь. Если бы у той девушки действительно были чувства к Фендалу, она бы разобралась с письмом и без посредников. Что до меня и до выпивки… – Эрандур мельком взглянул на Барбаса, протянув мне меха. – Не обращай внимания. Просто призраки прошлого.

– Прямо как здесь? – спросила и сделала большой глоток горького пойла, чувствуя, как отступает дрожь.

– Да.

Пёс-даэдра, с интересом слушающий наш разговор, приподнял уши, слегка ощерил клыки, точно улыбнулся.

– Кошмары? – спросил он, и моё сердце взволнованно заколотилось. – Говорят, что у смертных это случается часто. Чаще, чем у даэдра…

– Почему ты ничего не сказал? – я высвободила свою ладонь и вернула данмеру меха.

– Думал, это пройдёт, но всё оказалось не так просто, как раньше. Тем более не хотел обременять тебя своими проблемами, когда ты должна будешь решить судьбу Коллегии, – жрец со вздохом встал, забрал вещи и помог мне подняться перед бесформенной грудой драконьих костей. Вернувшись за своим рюкзаком, с тоской посмотрела на закрытую решётку и направилась дальше, к следующим дверям, ведущим не иначе как в бездну.

========== Глава пятьдесят первая. Подземные воды ==========

Лабиринтиан своему названию соответствовал целиком и полностью. Город, состоящий из переплетений коридоров, прерывающихся сводчатыми подземными залами, усыпанными старинной утварью казался непроходимым препятствием. Особенно ситуацию осложнило появление призраков, сотканных из полупрозрачного тумана.

Внешне духи походили на драугров – в их очертаниях различались нагрудные доспехи и рогатые шлемы. Даже двигались стражи древнего города не плавно, как осквернённые души, а в прерывисто-нечеткой манере древних нордских мумий.

Время от времени стены сотрясал нечеловеческий, лишенный и намека на жизнь голос. Поначалу я замирала, лишь заслышав низкий вибрирующий тембр, и ждала, что на нас свалится потолок и вся гора. Но стены выдерживали, а Обливион не прорывался в наш мир, повинуясь жуткой воле говорившего, и я перестала застывать на месте, словно заяц при виде лисицы. Неизвестный то ли пробуждал стражей Лабиринтиана, то ли угрожал нам смертью. Ни у Барбаса, ни у Эрандура, ни, тем более, у меня не выходило разобрать ни слова.

К волнению примешивались чувства жажды и усталости, а от постоянного движения гудели ноги. Хоть я уже и привыкла долго и много ходить, у организма все равно оставался свой предел, перескочить через который было мне не под силу.

Я плелась позади жреца и пса-даэдра по очередному коридору. Неунывающий Барбас оглядывался и весело вилял хвостом, но у меня не получалось вернуть себе даже чуточку оптимизма. Сияние Рассвета стало казаться слишком тяжёлым для уставшей руки. Однако, страх и предусмотрительность заставляли держать оружие наготове – призраки могли появиться в любую секунду.

Барбас вдруг предупредительно гавкнул, и мы со жрецом синхронно остановились перед обрывом, дно которого терялось далеко внизу. Откуда-то из тьмы, куда не добирался свет, доносился шум воды. Но не шум воды заставил Барбаса напрячься.

Пёс стоял у обрыва и шумно втягивал влажным носом холодный воздух, жмурил глаза и приподнимал уши.

– Что-нибудь чуешь? – я наклонилась к нему и легонько дотронулась до напряженной спины. Барбас вздрогнул, добродушно на меня взглянул.

– Там кто-то есть, но особенности моей оболочки не позволяют мне видеть в темноте.

– Кто-то? – переспросила, внутренне напрягаясь.

– Драугры, конечно же, – снисходительно ответил пёс, вильнув хвостом.

– Стало быть, туда нам и нужно спуститься? – поинтересовался Эрандур, всматриваясь в бездну.

– Не могу знать, – фыркнул Барбас и принялся обнюхивать пол. – Глядите, тут спуск. Идите за мной, но аккуратно.

Данмер повернулся, и я увидела его блеснувшие из-под шлема глаза.

– Дай мне руку, – сказал он, но мне отчего-то не показалось это хорошей идеей. Зажгла огонек и пустила его вслед за Барбасом, который медленно скользил по земляному уступу, тянущемуся вдоль отвесной скалы, образующей стену котлована.

Света, по-прежнему, было слишком мало, а спуск выглядел крутым, поэтому я всё же уцепилась за предложенную помощь и пошла, прижимаясь к стене как можно ближе. Бледного магического света хватало лишь на то, чтобы разглядеть землю под ногами, виляющий собачий хвост и руку данмера, стискивающую мои пальцы. Эрандур не слишком торопился, перемещаясь по уступу боком, а в его левой ладони пылал огонь.

Барбас спустился ниже, остановился на небольшой, выдающейся из скалы полукруглой площадке. Моё внимание привлекли обломки мебели и черепки урн под ногами – кажется, коридоры Лабиринтиана, когда-то тянулись и здесь, но время не пощадило их, похоронив под огромной массой горной породы.

Ниже что-то заскрежетало, раздался знакомый звук, похожий на хрип драугра. Призрак возник словно из ниоткуда, замахиваясь полупрозрачным двуручным мечом на пса. Барбас стремительно увернулся, отпрыгнув в сторону. Жрец бросил в призрака огненную стрелу, и расплывчатые очертания нападающего ненадолго приобрели чёткость. Пламя быстро пропало, без Сияния Рассвета одолеть подобных созданий было проблематично, поэтому в очередной раз, позабыв о страхе, я двинулась по спуску быстрее, шагнула наперерез драугру, когда раздалось оглушительное:

– …ро… Да!

Ноги перестали чувствовать под подошвами пол, перед глазами завертелась темнота и падающий следом за мной призванный огонек, кружащийся по спирали. Сверху раздались крики, а чувство падения, длившееся каких-то пару секунд, оборвалось ударом. И холодными объятиями горной реки. Вода заполнила рот и нос, впиталась в одежду и рюкзак. Я еле удержала скользкую рукоять клинка и, несмотря на холод, пару раз судорожно дернулась, пытаясь всплыть с ношей за спиной. Огонёк пропал. Верх и них поменялись местами слишком много раз, чтобы уследить в клубящейся вокруг меня темной воде, где что находится. Горло сдавило, легкие жгло как огнем, в носу защипало от попавшей воды. Что-то в груди настырно требовало прокашляться. Я изо всех сил подавляла это желание, понимая, что остаться в этой холодной, вертящей меня тьме без воздуха – верная смерть. Кашель все же пробился наружу, выпустив в воду бурлящий пузырь воздуха. Пузырь, колыхаясь, будто живой, заплыл под затылок, обогнул его и двинулся дальше. Там! Спасение! Поверхность! Позади. Развернувшись в ту сторону, куда поднялся воздух, я резко дернулась всем телом, будто ввинчиваясь в воду.

Я вынырнула из ледяной тьмы, кашляя и отплевываясь. Дышать было больно, нос и горло жгло нестерпимым огнём, казалось, что внутри выросли иголки. Пальцы рук и ног, оказавшись в холоде, перестали ощущаться, а неистовое течение понесло меня, рыча и вспениваясь. Определить где нахожусь не получалось, но подземная река вскоре милосердно подтащила меня к камням, за которые я уцепилась, задеревеневшими пальцами, как крючьями, стараясь удержаться за скользкие острые грани.

Безжалостная стремнина, несясь в толщу горной породы в кромешной тьме, нещадно лупила по спине, рукоять Сияния Рассвета словно вросла в мою ладонь. В этот момент не чувствовалось даже страха. Я попыталась подтянуться на камне, но мокрая одежда тащила вниз. Судя по всему, река была неглубокая – носком сапога получалось достать до неровного каменистого дна. Хорошая новость – не утону. Плохая – замерзну насмерть, если не выберусь.

По телу прошли болезненные судороги, губы дрожали, зубы застучали, а о сотворении заклинания света я не могла и мечтать. Пока поток продолжал бить в спину, лишая меня остатков сил, мышцы с каждой секундой наливались тяжестью. Руки отцепились от камня, удерживаться на плаву больше не было сил. Волны то захлестывали, то отступали, оставляя меня на милость судьбы.

Думать, где сейчас Эрандур и Барбас и смогут ли они, в конце концов, отыскать мой бездыханный окоченевший труп, не хотелось.

Течение ударило меня плашмя о камни, развернуло на месте, накрыло с головой льдом и вышвырнуло на пологий землистый бережок, пропахший илом.

Я щекой почувствовала, как мокрая холодная грязь, расползается по шрамам, выплюнула противную воду изо рта и в последней попытке выжить выкинула вперёд руку с мечом. В похожих позах всегда находят трупы. Таким мне запомнился легионер в храме на горе Килкрит. Мертвецы всегда сжимают меч в руке, как знак того, что не сдались. Мне тоже было стыдно сдаваться. Я же победила дракона!

Но утомившееся от долгого боя тело выступало против. Подтянувшись по берегу немного наверх, я поджала ноги к себе, чтобы вытащить ступни из воды, и свернулась калачиком в обнимку с Сиянием Рассвета. Бешеный озноб колотил все мышцы, кистей рук не чувствовала совсем. От холода веки смыкала пелена сна, но что-то напоминало мне, что как только усну, то уже никогда не смогу проснуться.

Нужен огонь. Нужно избавиться от одежды. Нужно встать.

Я грузно перевернулась, приподнялась на колени и поползла прочь от воды. Рухнув через пару метров лицом в грязь, поняла вдруг, что земля подо мной сменяется каменными глыбами, а значит впереди лежит коридор Лабириантиана. От этого стало ничуть не легче – там тоже могут поджидать призрачные драугры, которые и меня упокоят тут, рядом с собой. За компанию.

Сознание замутилось, нечёткие перетекающие мысли стали походить на клубок беспрестанно копошащихся червей. Несмотря на то, что река осталась позади, озноб только усиливался, одежда прилипала к телу, и рубашка ощущалась металлическим панцирем. Я попробовала шевельнуть ногой. Не почувствовала, как это сделала, но в сапоге что-то сочно хлюпнуло. Я перевернулась и села, положив рядом меч.

Задубевшее тело шевелиться отказывалось, буквально со скрипом удалось разуться, снять рюкзак и меховой плащ, весивший теперь не меньше Барбаса.

Река оглушительно ревела передо мной, нигде не мелькало ни проблеска света, только рукоять, осталась мне единственным маяком. К сожалению, её яркость слепила, и я не видела ничего, кроме небольшой области вокруг себя.

«Ну, Джулия, вот ты и приплыла…» – в ужасе подумала, пытаясь осмотреться. От смертельной усталости даже шея не ворочалась, а глаза так и норовили закрыться.

Пришла в себя чуть позже от лютого холода, сводящего живот, и острого желания помочиться. Похоже, я ненадолго отключилась, только организм своевременно напомнил мне о том, где нахожусь, естественной потребностью. Терпеть нужду или ждать пока тело само решит эту проблему, не могла, потому нашла в себе силы со стоном встать на карачки, взять меч и отползти чуть выше по берегу, обнаружив там арочный вход в коридор Лабиринтиана. Забыв рюкзак, Ваббаджек и плащ у реки, принялась как можно быстрее избавляться от одежды. Первым делом, конечно, от штанов. Кто бы ни обитал в этих коридорах, уже всё равно. Мысль, что беда может настигнуть меня прямо так, со спущенными штанами, а после кто-то найдет свидетельства столь бесславной смерти в виде моего трупа, почему-то тоже в голову не постучалась.

В моем рюкзаке имелось и сменное платье, и запасное исподнее, но я подозревала, что это всё промокло и ничем мне не поможет.

Без одежды и естественных нужд стало чуть проще. Даже желание жить появилось. Дрожа, я вернулась к реке и забрала рюкзак, в надежде, что там могло что-нибудь остаться сухим. Но моим надеждам не суждено было сбыться. Вещи, лежащие внутри, промокли не насквозь, но надевать их теперь было бы неприятно.

– Костёр… Нужен костёр, – пробормотала я хриплым прерывистым шепотом, призвала свет и пустила его по коридору, где, кроме пыли и черепков, даже поджечь было нечего. Исследовать руину нагишом показалось решением неразумным. Драугры мои прелести вряд ли смогут оценить по достоинству.

В кошеле рюкзака отрыла пару зелий сопротивления холоду, на всякий случай приняла его и целебное. Ноги болели, а бёдра и колени покрывали огромные лиловые синяки и кровоточащие ссадины. Магические силы надо экономить, как и скудный запас зелий.

Позвать бы на помощь, да кто меня услышит сквозь грохот стремнины. Больше вероятности, что привлеку к себе нежить, или чего похуже.

Я вытряхнула из рюкзака всё содержимое и разложила на полу, чтобы быстрее высушить. Попутно думала из чего развести костер. Призванное пламя на ладонях слегка согрело руки, но не более того, а сушить магией разрушения одежду опасно. Если спалю вещи, то, конечно, станет тепло, но ненадолго. Да и загорится ли промокшая насквозь ткань?

Главное было продолжать двигаться, хоть медленно, но шевелиться, разгоняя кровь по жилам. От холода ноги немели, а ледяные камни жгли подошвы. Хорошо, что под землей ощутимо теплее, чем на поверхности, хотя тело всё равно покрылось мелкими мурашками, а от крупной изнуряющей дрожи не спасала даже магия.

У меня, к счастью, оставалась уцелевшая еда и меха с элем. Полоски вяленого мяса, сыр и горбушку хлеба, слегка размокшую после плавания в подземной реке, я отложила в сторону от прочих вещей, очистив угол от паутины. За такими мелкими делами, размахивая сырым плащом, чтобы побыстрее высох, коротала время и не давала организму расслабляться. То и дело призывала огонек и выпускала его к реке, чтобы подать сигнал Барбасу и Эрандуру. Если, конечно, они ещё живы.

Не думала, сколько времени так продержусь, но раз драугры не пришли, значит, ещё немного поживу. Пока еда не закончится. Интересно, а в подземных реках водится рыба?

Мысли о том, что одичаю и стану похожа на фалмера, даже веселили. В этом исходе пути чувствовалась призрачная надежда на будущее, а не на смерть. Поэтому твердо решила обосноваться на берегу, под укрытием руины, чтобы не заблудиться еще больше. Замечу ли, находясь здесь, что мир уничтожен?

***

«Ты не Савос Арен! – сказал мне громовой голос. – И даже не знаешь нашего языка. Я не позволю тебе прийти к власти! Ты – недостойна!»

– Что? – мотая головой, я проснулась, отмахиваясь от дуновения ветра, и ударилась затылком о стену.

Уснула сидя, надев платье и обмотавшись влажным плащом. Он больше холодил, чем согревал, но лучше так, чем на голых камнях.

Кроме шума реки до ушей не доносилось ни единого звука. В бесконечном рёве стремительного потока померещились шепчущие голоса. Я вслушалась, замерла, чуть пристав, и поняла вдруг, что голоса реальны. Даже реальнее того, что разбудил меня. Быстро призвав свет, вскочила на ноги и заорала. Даже если вдоль течения движется драугр, всё равно лучше, чем просто сидеть и ждать.

Послав «светляка» к реке, подобрала Сияние Рассвета и высунулась из-за стены, вглядываясь во мрак. Вдалеке по противоположному берегу двигался отблеск огня. Драугры не ходят с факелами, не так ли?

– Эрандур! – я попыталась крикнуть, но голос на середине имени данмера резко охрип и затих. Эхо разнесло над руслом истеричное: «Эра!..»

Над потоком вскоре раздался в ответ звонкий, заливистый лай, и я расплакалась, переминаясь с ноги на ногу на берегу. Пальцы утопали в липкой почве, руки сжимали оружие, которое вскинула над головой, сигналя спутникам. Кричать больше не могла, только реветь, как хоркер.

– Это она! – тихий голос, прилетевший издали, принадлежал жрецу.

Данмер с псом вскоре остановились на крутом противоположном берегу. Друг от друга нас отделяли всего пара метров стремительного потока. Причем, я была босая и в одном платье, держала меч и, не переставая, запрокинув голову, плакала от счастья, что не стану похожей на фалмера.

– Ну, судя по всему, с ней всё в порядке! – Барбас чинно сел, оглядывая меня с ног до головы.

Покивав в ответ, развернулась и ушла в коридор руины, собирать вещи, очень смутно представляя, как с этого берега перелезать на другой.

Пёс-даэдра ловко перепрыгнул течение и уже через несколько секунд осматривал мой примитивный лагерь, с разбросанными влажными вещами. Эрандур вскоре тоже перемахнул реку, но не так удачно как Барбас, оступившись на краю. Услышала, как он тихо выругался, и непроизвольно улыбнулась.