Текст книги "Довакина нет, но вы держитесь (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)

Вспомнив про обглоданный череп, я поспешила вслед за ним.

– Ты видел кости?

– Да, подозреваю, это работа троллей. Если у нас будет огонь, то и бояться нечего. Скорее всего, у них логово в глубине пещеры. Не станем тревожить их, – жрец принялся обрывать кустарник, и мне пришлось помогать. В вопросе повадок троллей данмер был специалистом, и это немного успокаивало.

– А если не тролль? – зачем-то поспешила сообщить спутнику о закравшейся в голову мысли.

– Кости могли остаться после трапезы любого хищника, – почти равнодушно заметил он. – Надо быть начеку, будем спать по очереди.

Курс по выживанию в пещере начался успешно. Сначала я сделала настил из ветвей под спальником, чтобы холод с промёрзшей земли не доставал до тела, Эрандур развёл костер, и мы разместились напротив друг друга.

Послышался гулкий протяжный вой, похожий на волчий. Я встрепенулась, всмотрелась во тьму, от костра кажущуюся более плотной, и потянулась за Ваббаджеком.

– Это сквозняк пронизывает скалы. Не волки, – данмер поспешил объяснить наличие странных звуков ночью в горах. – Скорее всего, из пещеры есть и другой выход.

– То есть опасность может придти изнутри? – у меня всё нутро похолодело.

– Не исключено.

– Не лучше было бы в таком случае продолжить путь? – теперь об этом говорить было поздно, учитывая наступившие сумерки.

– Морозной ночью Скайрим – гибельное место, – настороженно произнёс жрец.

– Пещера с ледяным потолком тоже не походит на таверну, – призналась я, придвинувшись поближе к огню.

Жуткий вой не прекращался некоторое время, но скоро всё стихло – в воздухе повисло морозное безветрие. Эрандур задремал, и я решила, что первое дежурство моё. Подкинув веток в костёр, отправилась посмотреть, что находится за поворотом, чтобы в случае чего не удивляться, когда на наш лагерь выскочит гигантский белый медведь. Лучше врага увидеть заранее, не так ли?

Ледяной зал пещеры в свете магического огня засверкал, словно в стенах были россыпи бриллиантов. Я с тоской вспомнила об отданных Фендалу драгоценностях.

Послонявшись по пещере, обнаружила узкий лаз, ведущий во тьму, и нечто похожее на нору, выдолбленную в стене. Пока оттуда ничего не вылезло, я поняла, что нужно возвращаться к огню. Магический свет погас – настало невообразимое затишье, казалось, что уши заложило. И вдруг среди гибельной тишины, поняла, что вслед за мной крадётся шорох. Он полз по стенам, позади льда, повсюду, и я замерла под висящими на потолке сталактитами сосулек.

Сделав шаг назад, услышала под ногой хруст инея, в царстве ледяного безмолвия он показался оглушительно громким. Я отошла дальше, осознав, что эхо дублирует звук моих шагов. Страх буквально подпрыгнул до горла, перехватив дыхание, но осмысление происходящего принесло некоторое успокоение.

«Никого здесь нет, я просто испугалась темноты!»

Обернувшись во мрак, разглядела чёрный силуэт, движущийся из глубин узкого коридора. Сотворив заклинание света, я попятилась назад, пытаясь нашарить на поясе кинжал, но предательски трясущаяся рука никак не могла ухватиться за рукоять.

«Неужели, тролль?!»

Некто шёл ко мне, переваливаясь, точно очень сильно хромал на левую ногу, но когда он выбрался из мрака расщелины на свет, я застыла в ужасе. Прежде не доводилось видеть подобных монстров, и его мерзкий вид заставил онеметь от парализующего всё тело и разум страха.

Безглазое бледное чудище с плоским лицом и узкими полосками ноздрей, облачённое в некое подобие чёрного доспеха, созданного из неровных пластин, вышло навстречу, волоча в неестественно длинной руке грубую, но явно острую пику. Заострённые уши делали это создание, отдалённо похожим на эльфа… Кто знает, может это и был эльф?

Я осталась стоять столбом в надежде, что он меня не увидит, но тварь, потянув носом, оскалила неровные клыки, повернула голову и продолжила идти вперёд на запах. Оружие осталось в лагере, я затаила дыхание и ждала.

«Боги, услышьте меня! Пусть это чудище уйдёт!»

Слепой эльф вплотную подошёл ко мне, и до ноздрей донёсся резкий неприятный запах. Меня обдало его гнилостным дыханием. Он почуял меня и вскрикнул так пронзительно, словно чиркнул кресалом. Эхо от его возгласа разнеслось по пещере. Монстр ловко, почти грациозно, взмахнул пикой, а я отпрыгнула назад, и, поскользнувшись, упала.

Паника не смогла одолеть меня – я поползла прочь, слыша, как на призывный крик твари отвечают другие. По всей пещере раздались голоса, просыпающиеся, алчущие, голодные, а следом за чудищем из тьмы выполз здоровенный корус, значительно крупнее того, что мне довелось видеть на болотах. Он шевелил усиками и приподнимал вытянутое тело, готовясь плюнуть ядом, поэтому вскочив на ноги, я понеслась назад.

– Ложись! – голос Эрандура прозвучал в коридоре как громовой раскат. Я пригнулась, и в следующую секунду с посоха в его руках сорвался огненный шар, затопив часть ледяного зала пламенем. Но, то ли он промахнулся, то ли на этих чудищ не действовал огонь, и безглазый эльф с корусом продолжили нападать.

Жрец отбросил посох в сторону и выпрыгнул вперёд, обнажая меч.

Я поднялась на ноги и бросилась к лагерю, чтобы взять Ваббаджек, но нечто упавшее с потолка вынудило меня прижаться к стене и снова застыть, как ледяной сталагмит. Такой же слепой монстр в примитивном панцире с шипами резво замахал массивной дубиной, и я, молясь, что он не заметил, медленно продолжила путь вдоль стены.

На поясе висел эльфийский кинжал, который я пыталась тщетно нащупать, чтобы хоть как-то сопротивляться в случае, если чудища окажутся слишком близко.

Дикие, озверевшие, голодные создания не ведали страха и жалости. Им некого было спасать и защищать, они накинулись на Эрандура с одной лишь целью – насытить свои пустые желудки. Ловкость данмера оказалась бесполезна против натиска двух бешеных тварей. Они быстро оттолкнули его в сторону, и лишь чудом или умением жрец успевал парировать удар за ударом, которые слепые наносили всё сильнее, больнее, яростнее.

Ко мне целенаправленно двинулся корус. Он поднялся и плюнул ядом, я резко села, уклоняясь от летящей отравы, и всё же смогла извлечь кинжал из потёртых кожаных ножен.

«Бить в брюхо! Бить в брюхо!» – повторяла себе, пока насекомое приближалось. Вжавшись в стену, я ждала, пока он откроет своё слабое место.

Корус снова поднялся на лапы, оказавшись передо мной, и мне удалось нанести пару коротких ударов. Тёмно-зеленая блестящая жижа брызнула на покрытый инеем пол, корус затрещал жвалами, отступил, поняв, что у меня тоже есть жало, и это дало немного времени, чтобы встать и помчаться к выходу.

Эрандур изловчился и мечом пронзил плоское лицо одного из нападавших, я, заметив, как чудище, захлебываясь в собственной крови, бьётся в агонии, обрадовалась, точно все уже позади. Только праздновать победу было слишком рано – мы не прошли и шага в настоящем Обливионе.

– Посох! – закричал данмер, оттесняя в сторону второго соперника.

Я бросилась к костру, чтобы забрать Ваббаджек, а за моей спиной раздалось вдруг скрипящее эхо нескольких голосов.

Схватив подарок Шеогората, кинулась обратно и поняла, чего Эрандур на самом деле добивался.

Он просто дал мне шанс сбежать.

Бледная свора слепых теней выскочила из нор в ледяной зал, а я застыла на повороте с Ваббаджеком, словно кричащим от ужаса, в левой руке и призвала его силу.

В некотором смысле повезло. Преследующий меня раненый корус издох, поражённый молниями, а одно из чудищ, вышедших из мрака, как подкошенное упало наземь, но далее, сколько не я махала даэдрическим артефактом, ничего не происходило, точно Безумный Лорд отвернулся.

Два слепых эльфа кинулись вперёд, оглушительно крича. За их телами, мечущимися, как создания даэдра, я потеряла своего друга. В правой руке был кинжал, а ещё я могла убежать.

В одиночество, в лютый мороз, в объятия смерти…

Призвав магический свет, я бросилась в пекло, вонзила лезвие кинжала в спину одного из монстров. Второму врезала Ваббаджеком, которым, как оказалось, ещё можно сражаться. Третий, тот, что с дубиной, ударил жреца по голове, и Эрандур пошатнувшись, наотмашь рубанул мечом и распорол слепому чудищу горло.

Мы остались против последнего, я отпрыгнула в сторону, чтобы данмер добил его. С рассечённой головы жреца змеилась тёмная кровь. Он бросил огненное заклятие в монстра, но пламя разве что заставило его ненадолго отступить, пронзительно шипя. Слепой эльф бросился на Эрандура с удвоенной яростью, он чувствовал запах погибших сородичей, и, уронив пику, будто озверел, вцепившись в жреца голыми руками. Данмер упал, пытаясь оттолкнуть тварь, но тут же в его руку пониже плеча вонзилась искривлённая шальная стрела.

Из темноты лаза появился ещё один, вооружённый луком. Он медленно и неуклюже вытащил новую стрелу из колчана.

– Беги! – прорычал истекающий кровью жрец.

И я послушалась. Прямо, как в тот проклятый день, когда оставила Эстора умирать в лесу. Бросившись к выходу, вдруг заметила в коридоре посох огненных шаров и, оставив Ваббаджек на полу, выстрелила.

Слепой эльф попал в бедро данмера, но следом за этим его оружие сгорело в призванном мною огне. Обожжённый монстр с криком боли отступил вглубь пещеры, а я рванула вперёд с кинжалом наголо. Лезвие вошло с бок твари и это заставило её отвлечься на меня. Монстр с шипением развернулся, и я пронзила его горло. Тварь захрипела, и фонтаном брызнула её тёмная вонючая кровь.

Недвижимый Эрандур лежал на заиндевелом полу. В надежде, что мне хватит сил на целебные чары, бросилась к нему. Я осторожно, почти наощупь, сделав надрезы кинжалом на поддоспешнике и коже, извлекла застрявшие меж стальных пластин стрелы с двумя кривыми зубьями и призвала целительный свет.

Сил на то, чтобы привести данмера в чувство не хватало – тварь сильно приложила жреца головой о камни, его пепельные волосы почернели от крови. Эрандур едва дышал и, кажется, потерял сознание надолго. Кровотечение замедлилось, но от страха и утомления, я никак не могла сосредоточиться на полном исцелении.

Из мрака пещеры нас атаковали снова. Обожжённый монстр вернулся и ринулся на меня с отчаянным криком. К счастью, я успела схватить кинжал.

Тварь повалила меня и, щёлкая кривыми зубами над лицом, пыталась впиться в мою плоть. Я махала ногами, пытаясь скинуть озверевшего монстра, но он, разодрав мой капюшон в клочья, прочертил когтями по лицу. Вмиг ощутила, как саднящая боль сводит левую щеку. Моя рука ловко изогнулась у шеи твари, и кинжал по рукоять вошёл в горло, ослепив меня выплеснувшейся жгучей вражьей кровью. Урод захрипел и обмяк, рухнув прямо на меня. Я лежала, терпя его смердящие останки, и пыталась отыскать в себе силы, чтобы скинуть тяжёлое чудище.

И в последнюю секунду, когда по глупости своей решила надеяться на то, что всё завершилось, в коридоре раздался треск. Он был похож на жужжание, словно к нам приближалась огромная гудящая муха. Мой магический свет погас, я увидела лишь силуэт изогнутого дугой жука, увенчанного двумя парами крыльев. Гигантское насекомое непрестанно махало ими, зависнув в воздухе.

Под мёртвым чудищем я затаила дыхание, закрыла глаза, и крылатый корус почуял лишь смерть. Вскоре, его жужжание удалилось вглубь пещеры, оставив за собой оглушительную тишину.

Некоторое время было страшно сдвинуться с места. Лёжа под смердящим трупом, я заплакала. Слёзы вперемешку с кровью обожгли разодранное лицо.

Ветер взвыл, словно пёс над могилой погибшего хозяина. Резкий порыв погасил наш костер, смахнул пламя, точно пыль, быстрым пронизывающим вихрем.

– Эрандур… – шёпотом позвала я.

Данмер не ответил.

========== Глава двадцать пятая. Нет чернее душ, чем людские ==========

«На наших новых берегах война

За право быть избранным и любимым.

В ней всякий хороший, и всякий – мнимо,

У каждой победы своя цена.

У счастья и бед, что пророчат нам,

У мира, разорванного на части,

Объятий, расторгнутых в одночасье,

Цена – забытые имена…»

Ясвена – Имена

Удушливый запах смерти повис в ледяном воздухе пещеры. Израненный жрец лежал среди поверженных тварей, оставляя меня перед мучительным выбором. Я не знала, чем могу помочь ему – исцеляющие чары не дали нужного эффекта, а страх за свою жизнь гнал прочь с места смертельной битвы.

Наклонившись к спутнику, схватила его за руки и поволокла подальше от кучи убитых тварей. Спустя пару метров выдохлась – скинуть бы с него латы, возможно, получилось бы чуть быстрее. Зато согрелась, пока тащила. С несколькими перерывами удалось достичь нашего привала и перекатить Эрандура на его спальник.

Мышцы отяжелели, не давая сдвинуться с места – я некоторое время просто сидела и смотрела на погасший костер. Чёрная зола, оставшаяся от сгоревшего хвороста, обозначала его место даже в кромешной темноте скайримской ночи. Холод скоро обжёг мои немеющие пальцы, напомнив о необходимости поддерживать огонь. Развести костёр означало привлечь к себе внимание, но без него мы умрём.

Я переползла к спальнику Эрандура и проверила состояние жреца. Он ещё не пришёл в сознание, а его пылающий лоб указывал на начало лихорадки.

Мысль подобная молнии пронзила невыносимым ужасом – стрелы были отравлены!

Некоторое время я потратила на бесполезное исцеление. Слишком поздно принялась творить чары, яд уже просочился в кровь, и магия могла разве что замедлить его действие. Требовалось срочно отыскать противоядие, но мне было точно известно, что у нас ничего подобного нет.

Порывшись в рюкзаке Эрандура, нашла сильное целебное зелье. Оно могло бы помочь ему протянуть чуть дольше, но если эффект отравы долговременный, то это лишь отсрочит неизбежное.

Думать о неизбежном пока не хотелось – если мы пережили такой кровавый ужас, значит и с этим справимся! Я напоила жреца зельем, лихорадка постепенно утихла, но он не очнулся. В панике перерыв все вещи в поисках ещё одного, поняла, что больше у нас нет ничего такого, что могло бы помочь.

Меня забила крупная дрожь – неужели всё закончится вот так? А я-то дура! Хотела, чтобы он исчез, а теперь, когда друг бродит на границе Этериуса и Нирна, молюсь Маре, не помня ни единого слова молитвы, чтобы спасла своего скромного слугу.

Мороз и ветер ворвались в убежище, которое наверняка станет теперь и нашей могилой. Мне была неизвестна короткая дорога в Виндхельм. Я могла следовать по тракту целый день и в лучшем случае выйти к постоялому двору или вернуться в Винтерхолд, но отправляться в путь одной, всё равно, что отдаться слепым чудищам на растерзание.

Я попробовала призвать магию и развести костер. С рук сорвалась вспышка и тут же угасла, но её хватило, чтобы поджечь ветки.

«Мало хвороста, нужно ещё… Буду поддерживать огонь и исцелять жреца, пока яд не растеряет силы!» – идея была, наверное, не самая удачная, но единственная, и поэтому я выглянула из пещеры в поисках ближайшего куста. На всякий случай захватила с собой Ваббаджек.

Тьму слабо разгоняла белизна снега, от чего всё кругом казалось серым. Набежавшие облака сулили снегопад. Осмотревшись на пустынном тракте, я поёжилась от мороза, наломала веток и вернулась к костру.

Слепые твари, которые могли прислать подкрепление из крылатых корусов, меня сейчас волновали меньше, чем умирающий Эрандур.

Я впала в глубокий целительный транс, превращая свою энергию в его жизнь, но либо мне не хватало умения, либо без противоядия действительно нельзя обойтись. Из-за состояния жреца совершенно позабыла о том, что моё лицо разодрано когтями монстра, а саднящие раны на щеке сочатся сукровицей.

– Эй, ты! – грубый голос отвлёк меня от заклинания. Я вздрогнула и резко повернулась.

Трое Братьев Бури в глухих шлемах стояли в гроте с факелами и заглядывали в пещеру.

– Помогите! – выдохнула я, чувствуя, как на плечи ложится слабость от сотворения чар.

– Так, – один из солдат по-хозяйски прошёл к лагерю и уселся к костру на мой спальник. – Кто это у нас здесь? Имперка и серокожий… Талморские шпионы, небось?

Двое смело шагнули вслед за ним, один из них схватил меня за шиворот, поднял на ноги и поставил перед главным. Третий слегка пнул жреца, проверяя, жив он или нет.

– Мы не шпионы, клянусь! – выкрикнула я. – Мы попали в беду… Там… – указывая на коридор, чувствовала одновременно и радость, и страх.

– Сходи, проверь, что там, – распорядился главный, глядя на одного из солдат, который быстро скрылся за поворотом, устремившись в ледяной зал. Когда Брат Бури вернулся, он чётко басом доложил:

– Полдюжины дохлых фалмеров и один корус.

– Понятно, – главный стащил перчатки и, погрев руки над огнем, продолжил отдавать приказы. – Этих в расход. Шпионы они или нет, выяснять некогда, а рисковать не хочется.

После слов Брата Бури, я дернулась вперёд, пытаясь освободиться.

– Мы не шпионы! Помогите! Я заплачу! У нас есть золото! – мой крик обратился в мольбы, и главный глянул на меня снизу вверх.

Тот, что держал за шиворот, рывком повернул меня к себе и, схватив рукой за лицо, точно принялся сквозь забрало вглядываться в мои честные серые глаза.

– А ничего такая, если от крови отмыть, – скрипучим голосом произнёс он. – Может не надо сразу в расход? Пригодится ещё.

– И зачем же она тебе пригодится, придурок? Не в лагерь же мы её притащим?

– Нам нужно в Виндхельм, – подала я голос, пока пальцы Брата Бури властно поглаживали мой подбородок и шею. – Мы целители.

– Из Легиона? – подозрительно спросил скрипучий.

– Нет. Я… из Винтерхолда!

Пока двое решали нашу судьбу, третий стоял в тени и помалкивал.

– Ну, допустим, ты не врёшь… А эльфийский кинжал у тебя откуда? – его гулкий бас заставил меня вздрогнуть.

– Нашла, – промямлила, пытаясь разглядеть в прорезях шлема глаза Брата Бури, но забрало и полумрак пещеры надежно скрывали их непроницаемой тенью.

Скрипучий крепче прижал меня к себе и ухватил за зад, не отпуская моей шеи. Застыв в его объятиях, я не знала, как себя вести. Осознание того, что может случиться, парализовало сильнее ужаса перед слепыми эльфами.

– Пожалуйста… в Виндхельм, – прошептала я. – Заберите все деньги, оружие, только прошу вас, помогите!

– Хватит этого нытья, – сурово высказал главный. – Деньги мы, само собой, заберём. Только скажи, какой нам резон тащить тебя в Виндхельм? Мы разве похожи на провожатых? А вдруг ты всё-таки шпионка?

Поняв, что переубедить их словами не получится, я разрыдалась от бессилия и пропищала что-то невнятное в слабой попытке оправдаться.

– Ну! Ты глянь, какая артистка! – ухмыльнулся скрипучий, продолжая меня лапать. С каждой секундой он становился всё наглее.

– А данмер похоже окочурится скоро, – мрачно заметил третий, остающийся в стороне от бурного обсуждения моей судьбы.

– Нам… надо в… Виндхельм, – прорыдала я. – Возьмите всё, только помогите!

– Умоляешь, стало быть? – хищный тон скрипучего царапнул слух точно лезвие кинжала.

В крепких объятиях Брата Бури, похожих на стальные тиски, я не могла ничего поделать. Понимала, что всякое сопротивление сделает только хуже. Поэтому сдалась, задушив внутри гордость. Если у нас с Эрандуром и был шанс выбраться, то только благодаря этим чудовищам. Они, спрятав холодные взгляды позади глухих шлемов, казались хуже тварей. Люди стали поистине безликими слепыми монстрами.

– Я сделаю всё, что вы захотите…

– Девка, слушай, – голос главного вдруг подозрительно смягчился. – Допустим, я верю, что ты не шпионка, но давай уговор. Мы не треклятые имперцы. Знай, что норды умеют держать своё слово, но с тебя причитается! Значит, мы забираем все деньги, оружие… так уж и быть, тащим серого до эльфийских трущоб, чтоб по нему там поминки родичи справили, только и ты нас уважь! Мы же живые люди! Хотим любви и тепла…

У меня не осталось иного выбора, кроме как молчаливо кивнуть, соглашаясь с условиями уговора.

До последнего я надеялась, что это просто кошмар, которым меня наградила Вермина. Скоро проснусь в «Замёрзшем очаге» в состоянии лёгкого похмелья, а рядом тихо сопит горячая как пламя Брелина. Или сейчас, уже через секунду, Эрандур встанет и испепелит ублюдков огнём праведного жреческого гнева.

Но пока данмера пожирала жгучая ядовитая лихорадка, Брат Бури с мерзким скрипучим голосом, в объятиях которого я трепыхалась, словно пойманная в капкан лисица, резко развернул спиной к себе и силой поставил на колени на спальник. Его руки задрали мои рубахи и стянули штаны.

– Расслабься, девка, – посоветовал он. – Ещё понравится и попросишь повторить!

Главный в голос заржал, а молчаливый лишь издал короткий смешок из тени.

Я, стиснув зубы, зажмурилась.

========== Глава двадцать шестая. Горькая судьба аргонианской девы ==========

Когда серые стены Виндхельма, наполовину скрытые снежной завесой, непрерывно сыплющейся с неба, показались впереди, Братья Бури вдруг развернулись и пошли в другую сторону, скинув в сугроб спальник, заменивший носилки для жреца.

– Наш лагерь в другой стороне, – произнёс главный, указав пальцем на белые холмы. – А Виндхельм совсем близко. Хочешь совет? Добей серого, чтоб не мучился, и без труда добежишь до города.

Скрипучий напоследок кинул мне Ваббаджек и один септим.

– Вот твоя палка и плата за ночь, – пояснил он, хохотнув, и побрёл за главным.

Молчаливый прощаться, как ни странно, не стал, а ведь именно он удержал своих напарников от неминуемой расправы над нами, напомнив о чести и доблести нордов.

Один, два, три. Я пересчитала фигуры солдат, уходящих в заснеженную даль вдоль берега реки, и наклонилась к Эрандуру с целебными чарами.

Магия ускользала из рук, данмера лихорадило от яда, а на его губах выступала пена, смешанная с кровью. Дело было плохо – хуже, чем у меня.

Один, два, три. Всего-то. И плевать на них. Нет, не плевать.

Я содрогнулась от воспоминаний о прикосновениях грубых рук к моему телу.

«Надо идти», – ухватившись за спальник, поволокла жреца по снегу к стенам города. Ноги гудели от усталости, организм требовал отдыха, а вот чувство голода резко притупилось. Меня тошнило от себя самой.

Не знаю, сколько времени тащила умирающего друга к городу, понимая, что мне туда даже не удастся зайти – ворота с другой стороны, а здесь тупик, высоченная неприступная стена, ограждающая Виндхельм от опасностей, что могут явиться с гор. Наконец, силы меня оставили, и я рухнула в снег, сжимая Ваббаджек в руках. Стена была так близко, а город так далеко.

Холод перестал ощущаться; хорошо, что мороз теперь не слишком сильный, и можно заснуть… Снег ложился на плечи одеялом, таким мягким и тёплым, что больше не хотелось никуда идти. Ослепительная белизна обратилась в зыбкую дрёму.

Кто-то вдруг сильно толкнул меня в плечо. Я замотала головой, стряхивая наметённый слой снега, и увидела перед собой вытянутую морду аргонианки, обрамлённую меховым капюшоном.

– Жива! Она жива! – радостно прошипела она. – Муж, тащи её!

– Спасибо, – шепнула я одними губами, и образ спасительницы расплылся в сотнях белых мушек.

Несколько раз, пока меня тащили, приходила в себя, чувствовала запах рыбы, видела обледеневшие камни, слышала плеск воды, далёкие голоса, и, наконец, очнулась в полумраке и тепле, когда аргонианка, придерживая мою голову, пыталась напоить меня горьким тягучим зельем. Снадобье попало в горло, я закашлялась и вцепилась в чешуйчатую прохладную руку своей спасительницы, кем бы она ни была.

– Тише, – произнесла аргонианка, растягивая слова. – Не бойся, ты в безопасности. Как тебя зовут?

– Джулия Октавия, а где… – выговорила я.

– Ты в Виндхельме. Ну, почти. В аргонианском блоке. Мы с мужем рыбачили и заметили тебя и данмера.

– Эрандур жив?

– Да, но если не найти противоядия, то данмер долго не протянет… – она виновато отвела взгляд больших жёлтых глаз. – Мы напоили его целебными зельями, но он не приходит в себя. В его крови сильный яд… Удивительно, что он ещё сопротивляется.

Я присела, ощутив резкое головокружение, и рассмотреть тускло освещённое помещение не удалось. Поняла только, что лежала на спальнике.

– Не вставай, – мягко сказала аргонианка. – Я помогу тебе.

– Кто ты?

– Люди зовут меня Бегущая-по-Траве. Моё истинное имя слишком сложно выговорить. Моя… профессия – скорняк, и совсем недавно мне довелось поселиться в Виндхельме, где я встретила своего мужа. Люди называют его Хорошо-Знает-Болота, – моя спасительница улыбнулась, хотя у аргониан улыбки смотрелись больше похожими на оскалы, и словно опомнившись, спросила. – Может, ты голодна или хочешь пить?

– Воды, если можно, – смутилась я от такой чрезмерной заботы. – Но… Бегущая, почему ты спасла нас?

Аргонианка решительно направилась к бочкам в углу.

– Если никому не помогать, как тогда выживать вместе? – произнесла она, и мои глаза запылали от слёз. Неужели в этом суровом краю ещё остались те, кто способен безвозмездно помогать попавшим в беду, а не пытаться их изнасиловать, ограбить и казнить, приняв за шпионов и дезертиров?

– Не плачь, – Бегущая-по-Траве принесла жестяную кружку воды и участливо поинтересовалась. – Расскажи, что произошло?

Я отрицательно мотнула головой, но аргонианка поняла всё по моему затравленному виду.

– Тебя сломали, – опечалилась спасительница.

Пришлось коротким кивком подтвердить её догадку и в несколько крупных глотков осушить кружку солоноватой, чуть тёплой воды.

– Я видела таких как ты. Это всё может очень плохо закончиться, но тебе сейчас нельзя сдаваться. Если ты хочешь помочь своему другу, то придётся встать и пойти в город, чтобы найти противоядие. Нас Братья Бури не пускают за стены.

После упоминания о солдатах Ульфрика, я вздрогнула, но, кажется, Бегущая-по-Траве не заметила.

– Ты знаешь, где можно найти зелья? – она взяла меня за руку и снова пристально посмотрела в глаза.

– Знаю. В «Белом Флаконе». Только… мне не на что купить противоядие, – стыдно имперцу оставаться без гроша в кармане.

– С этим я не смогу помочь тебе, – сипло вздохнула аргонианка. – Мы не покладая рук работаем в порту, но норды давно не платили нам, словно забыли о нашем существовании… Поэтому приходится самим добывать пропитание.

Усевшись на спальнике, я обняла колени и увидела неподалеку Эрандура. Лихорадка немного отступила, но данмер выглядел явно нездоровым, даже серый цвет его кожи стал бледнее. Ваббаджек лежал рядом с опустевшим рюкзаком, и вдруг я вспомнила о том, что могло остаться! Помимо того единственного септима, который я, кажется, потеряла. К счастью, Братья Бури оставили жрецу рясу, а мне сменное платье. Тряпье их не интересовало, а вот из брони Эрандура буквально вытряхнули, побрезговав только окровавленным стёганым поддоспешником и заметив, что мертвецам хорошая сталь ни к чему. Воспоминания вновь накатили удушливой волной и я, пересиливая себя, попробовала отвлечься, схватив рюкзак.

На самом дне к плотной ткани примёрз он – зуб ледяного привидения! На него можно было обменять хоть что-нибудь или взять у Квинта в долг, если он не согласится на обмен. Остальные ингредиенты те мародёры приняли за мусор и выкинули в ледяной пещере.

– Надо идти, – придерживаясь за стенку, я встала на ноги и осмотрела бедное убранство аргонианского блока. Над очагом висел котелок, откуда исходил резкий запах варёной рыбы, вдоль стен высились нагромождения ящиков, кучи мешков, старая мебель и ряд грубо сколоченных кроватей. Потолки низкие, словно аргонианам для жизни выделили старый погреб или заброшенный склад. Мрачные трущобы Серого квартала по сравнению с этим общежитием показались элитным районом. Судя по количеству кроватей, в блоке ютилось не меньше дюжины аргониан и, несмотря на тесноту, добрые ящеры все же нашли местечко для пострадавших, разместив наши спальники в углу.

– Тебе нужен новый капюшон, – Бегущая-по-Траве полезла в один из мешков и вытащила оттуда мятый капюшон-накидку. – Это мой, возьми, чтобы дойти до алхимической лавки.

Нерешительно приняв столь щедрый дар, я пристегнула его к рубахе, подпоясалась и, повесив на плечи пустой рюкзак, вооружилась Ваббаджеком. На всякий случай.

Не успела выйти за порог аргонианского блока, как в лицо ударила порывистая метель. Исцарапанная щека от холода задёргалась, я дотронулась до неё и пульсирующая боль от прикосновения заставила зажмуриться.

В порту Виндхельма было шумно. Аргониане дружно разгружали корабль, вынося ящики с палубы и расставляя их на пристани, а норды только наблюдали и командовали, не стесняясь в выражениях. Трое патрульных Братьев Бури бдительно следили за порядком.

Приступ паники, который не удалось проконтролировать, поглотил разум, сдавил грудь и заставил, сделав шаг назад, поспешно скрыться в общежитии аргониан, захлопнув дверь.

– Что-то не так? – забеспокоилась Бегущая-по-Траве, прекратив помешивать рыбную похлебку.

– Я… я… – не удалось внятно объяснить, что именно произошло, потому что мне и самой было непривычно испытывать такое. – Страшно.

– Отчего? – аргонианка, положив черпак на стол, подошла вплотную и наклонила голову набок. – Там много стражи, тебя не дадут в обиду.

Усевшись под дверью, я обняла себя за плечи так, что ногти впились в кожу даже сквозь две рубахи.

– Нет, не смогу. Страшно.

Аргонианка протянула руку, но я лишь подняла на неё отсутствующий взгляд и не приняла помощи.

– Пойдём, – Бегущая-по-Траве крепко взяла меня за запястье и повела к спальнику Эрандура.

Она присела рядом со жрецом и дотронулась пальцами до его век, приоткрыв один глаз.

– Смотри!

Прежде ясные рубины глаз данмера теперь словно затянуло мутной белесой пленкой.

– Яд убивает его, каждую секунду пожирая изнутри. И если ты не победишь свой страх, то твой друг не переживёт эту ночь! – с нажимом сказала аргонианка, впившись в меня пронзительным взглядом.

– Тебе легко говорить, – дрожа промямлила я. – Тебе не приходилось…

– Откуда ты знаешь, что мне приходилось переживать?! – неожиданно вспылила моя спасительница. – Читала ли ты ту ужасную книгу?! «Похотливую аргонианскую деву?»

Столь неуместный вопрос поверг в замешательство. Эту книгу в Сиродиле не читал только безграмотный. И до меня как-то дошёл экземпляр первого тома этого пошлого чтива о межрасовой любви графа и аргонианки Вертихвостки. Поэтому неуверенно кивнув, я испуганно уставилась на Бегущую-по-Траве.

– Люди, читавшие эту книгу, начинают думать, что все аргонианские женщины – доступные шлюхи! – она выкрикивала слова с яростной ненавистью. – Мою мать замучили и убили из-за какой-то проклятой книги! А раз в месяц мы с мужем вылавливаем из реки одну или двух сломанных девушек, которые не смогли смириться и спрыгнули с моста!

Поначалу онемев от такого откровения, я проглотила застрявший в горле ком.

– Почему ты называешь их «сломанные»?

– Насилие ломает дух и тело. Не каждый может выжить. Но ты не одна, тебе есть, кого спасать!