Текст книги "Довакина нет, но вы держитесь (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

Под ногами кое-где валялись обломки камней с осыпающихся стен, что создавало ощущение, что зашла в пещеру.

Прямо от входа вверх тянулся лестничный пролёт, по обеим сторонам которого на пьедесталах застыли жуткие двемерские механизмы. Золотистые автоматоны с вытянутыми головами и лезвиями вместо рук будто восседали на шарах, составленных из отдельных металлических пластин. Я, не скрывая удивления, уставилась на них и чуть не позабыла, зачем пришла. Эрандуру пришлось положить мне руку на плечо, пробуждая от наваждения.

Брата Верелия в охристой жреческой рясе с капюшоном, как ни странно, мы заметили почти сразу. Вернее, сначала услышали его взволнованный голос. Он пытался объяснить плечистому норду в стальной броне, что проводит какой-то ритуал поминовения, в дни которого нельзя нарушать покой мертвых, но говорил сбивчиво, и поверить в его слова было трудно. Данмер подошёл к служителю Аркея первым, а я продолжала оборачиваться на двемерские создания, сомневаясь, что Верелий расскажет нам правду.

Он оказался довольно молод для жреца, в моём понимании. Из тени капюшона на меня взглянул мужчина, возможно, мой ровесник, довольно приятно, успокаивающе улыбнулся и слегка склонил голову в учтивом приветствии.

Ругающийся норд, поняв, что толков не добьётся, удалился, недовольно бормоча себе под нос проклятия. Верелий обратил своё внимание на нас.

– Приветствую, брат! Что привело вас в Подкаменную крепость?

– И вам доброго дня! Да благословит вас Её Милость! – жрецы обменялись приветствиями. – До нас дошли пугающие слухи о том, что Зал Мёртвых закрыт. С чем это связано?

Служитель Аркея осмотрелся по сторонам, убеждаясь, что нас никто не слышит. Лично мне это напомнило Данстар. Похоже, почти у всех жрецов есть какие-то грязные секретики. Может, поэтому они и становятся жрецами?

– Могу я узнать для начала, кто вы? – полушёпотом спросил Верелий. – И почему жрец Мары вдруг интересуется нашими мёртвыми? У вас кто-то захоронен здесь?

– Я здесь по просьбе своего друга, – честно ответил данмер, не вдаваясь в подробности, но продолжая требовательно смотреть на жреца Аркея.

– Видимо, это никогда не прекратится, – устало выдохнул тот. – Идите за мной. Попробую объяснить вам, что я видел, но не здесь.

Поманив нас следом по коридору, пронзающим полуразрушенный холл Подкаменной крепости, Верелий вывел нас к вратам еще одного двемерского города, расположенного прямо под Маркартом. Там, на мостках, сновали маги и рабочие с кирками, а справа от прохода в этот зал из холла обосновался, видимо, заведующий этими раскопками альтмер. Обложившись книгами, чертежами и металлоломом, он визгливо покрикивал на работяг время от времени.

Я с любопытством оглядывала башни, вросшие в толщу горной породы, их яркую, хорошо сохранившуюся позолоту и подземное озеро, над которым раскинулась эта неимоверная древняя красотища.

Брат Верелий провёл нас мимо моста, ведущего к раскопам, до небольшой каменной беседки, в тени которой он и остановился, перейдя на заговорщицкий шепот.

– Около недели назад я зашёл в Зал Мертвых, чтобы подготовить тело к бальзамированию и провести ритуал, но наткнулся на… – жрец Аркея помешкал, повертел головой, убеждаясь, что нас никто не слышит, – следы укусов.

– Подробнее, пожалуйста. Это были укусы животного или, быть может, вампира? – тактично, но с нажимом продолжал Эрандур.

– Нет-нет. Это были следы… Зубов человека. Куски плоти были оторваны так, что остались характерные следы, – с отвращением поморщившись, сознался Верелий. – Представьте, что будет, если такие слухи поползут по городу!

– Боюсь, подобные слухи уже начали распространяться среди населения и люди беспокоятся, – твёрдо заговорил данмер. – Если не выяснить, что именно происходит, это может закончиться паникой.

– Можно посмотреть? – заинтересованно вмешалась я.

– Хотите убедиться? Ладно, – обречённо согласился служитель Аркея. – Но, предупреждаю, там еще кто-то есть. Тот, кто сделал это и кого я никак не могу изловить. Он словно чувствует, когда я нахожусь в зале и прячется.

– Мы будем готовы встретить опасность, – пообещал Эрандур, принимая ключ из рук Верелия, который вдруг замешкал и отвел руку, болезненно взглянув на данмера.

– Только сперва пообещайте, что никто не узнает о том, что там произошло! – потребовал он.

– Мы никому не расскажем, – решительно кивнула я, и Верелий, наконец, отдал ключ жрецу.

– Пойду пока, посмотрю, нет ли ещё желающих посетить Зал, и при возможности, буду стараться успокоить людей, – Верелий быстро осмотрелся, пересёкся со мной взглядом и слегка порозовел, буркнув напоследок: – Спасибо.

Когда служитель Аркея неторопливо направился обратно к залу с автоматонами, мы подошли к входу в Зал Мёртвых. Двемерская дверь с типичным для древней культуры угловатым орнаментом, от других подобных дверей ничем не отличалась. Но казалось, словно из-за неё тянется нечто тёмное, непознанное и невероятно страшное. Мне никогда даже в голову не приходило, что можно грызть трупы, а теперь не получалось избавиться от липкого противного ощущения и тяжёлого тошнотворного комка, застрявшего в горле.

Эрандур открыл замок, толкнул дверь и первым шагнул во тьму, спрятав ключ в кошель на поясе и призвав Пламя на обеих ладонях. Темнота осталась непроницаемой – огня словно было мало, чтобы её развеять. Тогда жрец взял из держателя на стене первый попавшийся факел и подпалил его, но свет стал лишь тусклым отблеском. Плотная тьма его сдавливала, и обмотка, густо пропитанная маслом, только слабо тлела, вопреки всему.

Мой нос сразу ощутил вездесущий сладковатый запах бальзамических масел вперемешку с горькими нотками разложения. Запахи струились из черноты прямоугольных альковов, перемешивались с тьмой, окружали и пьянили, маня в самое её сердце.

Я зажгла над головой сияние, но магического огня оказалось будто бы недостаточно. Даже вместе с факелом Эрандура свет не мог протиснутся сквозь удушающую темноту.

Данмер остановился у одного из тел и зажег ещё один факел, висящий в креплении справа от алькова. Застыв рядом с ним, я вгляделась в очертания мертвеца, прикрытого белым саваном. Похоже, это был кто-то из последних погребённых здесь и его даже забальзамировать не успели.

– Если не хочешь, не смотри, – прошептал Эрандур.

– В обморок не грохнусь, не бойся, – сказала и откинула саван с тела, обнажив покойника до пояса.

Узрев лицо старика, абсолютно лысого, с ввалившимися глазницами и впалыми чернеющими от гнили щеками, я невольно сжала губы от скрытого внутри страха перед смертью. Повреждения кожи сразу бросились в глаза – наполовину обглоданная рука от локтя и до плеча и форма укуса действительно похожая на отпечаток челюсти человека.

– М-да, – перекосилась от омерзения, но продолжила смотреть, тем более что жрец с кропотливостью эксперта по некромантии принялся изучать обглоданную руку.

– Да поможет нам Мара! Смотри, тут следы не высохшей слюны, – произнёс он, указав на место чуть повыше локтя.

Приглядевшись, поняла, что он прав, а значит, прав был и брат Верелий, утверждая, что таинственный трупоед всё ещё здесь. Я посмотрела во тьму, что сдавливала виски, и в ней, среди мертвецов и коридоров мне померещилось движение.

Данмер накинул саван на покойника и забрал факел.

– Нужно найти того, кто здесь прячется, – бесстрашно следуя во мрак, выдал он.

Вытащив Сияние Рассвета из-за пояса, стащила с гарды обмотку, и наконец, стало чуть светлее. Не составило труда понять, что Зал Мёртвых огромен, и кто бы здесь ни прятался, он может делать это вечно, пока сам не захочет показаться.

– Разделимся, – предложила я, и Эрандур обернулся.

– Это не слишком удачная идея, – заметил он.

– Зато так больше шансов изловить трупоеда.

Данмер ненадолго призадумался.

– Верно, – согласился он, наконец. Неужели мой план действительно хорош? – Но если заметишь что-то подозрительное, что угодно – кричи!

– Пока что мы тут самые подозрительные, – натянуто улыбнулась и пошла прямо во мрак, а друг свернул налево. Свет его факела удалился, неся за собой трепещущие тени, а я осторожно, по-кошачьи мягко, принялась красться во мглу, где ползали древние страхи.

Бальзамический запах становился гуще, а запах смерти ослабевал. Кажется, в этой старой части Зала Мёртвых не было свежих погребённых. Но всё равно, как же тут мерзко!

«И притягивает твоё любопытство, не так ли?»

Услышав это, я резко развернулась на месте и приготовилась уже орать, но язык прилип к небу, а во рту скопилась слюна. Не знаю, хорошо или плохо, что я завтракать не стала? И… какова же человечина на вкус?

«Не бойся своих желаний! Ты просто такая же, как мы! Признайся, тебя всегда тянуло во тьму, ты мечтала попробовать что-то новое, запретное! Но это совсем не плохо… Я тебя понимаю… Мы все понимаем тебя».

Этот вкрадчивый, шепчущий голос, похожий на перебирание мягких паучьих лапок в углах, на перестук коготков сколопендр и шипение мокриц под гнилыми половицами, на шелест перетекающей слизи, то ли женский, то ли бесполый вовсе, заполнил мою голову, вынудив замереть посреди Зала Мёртвых в оковах первобытного страха. Я судорожно вздохнула и проглотила вставший посреди горла ком, прошептав:

– Кто тут?

«Тут только ты, Джулия. Только ты и твои желания…»

До хруста костяшек сжав меч в руке, игнорируя шепот, двинулась вперёд по коридору, чувствуя, что достаточно близко к цели. Мой свет озарил очертания алтаря Аркея, покрытого паутиной. Заключенный в ореол из лучей шар, испещренный резными узорами, стоял на возвышении, к которому тянулась невысокая лестница из трех ступеней. Но в тенях алтаря сокрылось нечто, зовущее меня, и это была вовсе не сила божества покровителя мертвых.

«Ты всегда знала, что омерзительна, уродлива, что твои мысли порой подобны гнили… Докажи, что это так… Но знай, что я приму тебя в свои объятия и никогда не отвернусь, в отличие от тех, кто не может этого понять…»

– Покажись! – не выдержав, крикнула я, и эхо загуляло по узким коридорам, отражаясь от ниш и стен.

Из тени возле алтаря на меня уставилась женщина. Бретонка, одноглазая и страшная, если не сказать уродливая, притом, что в ней не было ни единой черты, что внешне делало бы её некрасивой. Нечто изнутри, тёмное и отвратительное, пробивалось сквозь не слишком привлекательное худое, бледное, обрамлённое русыми волосами лицо. Её пальцы, как паучьи лапки, выросли из тени и коснулись камня. Придерживаясь за стену и пошатываясь, она медленно вышла ко мне. Из одежды на ней была поношенная клепаная броня и кожаные сапоги до колен. И как только не мёрзнет в стылой крипте!

– Ты слышала голос госпожи? Она говорила со мной… О тебе… – хрипло прошептала женщина.

– Какой ещё, в Обливион, госпожи?! – громко изумилась я.

– Госпожа Намира… Она не указала бы на тебя, если… О! Ты хотела попробовать, да? С самого детства тебя тянуло к запретному? Кто у тебя умер, братик или сестренка? Или ты просто смотрела на мертвых и жаждала вкусить их плоти! Я ела… Это… это самое вкусное, что я когда-либо ела! Но этот жрец… – её голос сделался едва различим. – Он заметил… Я… я чувствую… Свет!

Она отпрыгнула назад в тень и забилась в угол.

Я обернулась – по коридору шёл привлеченный моим возгласом Эрандур, гордо неся перед собой факел.

– Джулия, ты что-то нашла? – спросил он.

– Кого-то! – ответила, холодея внутри, а в животе и вовсе всё в комок сбилось. – Нам тут предлагают попробовать мертвечину во имя Намиры.

Я направила огонек к женщине. Она сжалась в углу, закрывая лицо от света.

– Пошли по-хорошему, стражники решат, куда тебя девать, – выдала ей, собрав всю свою уверенность после увиденного и услышанного.

– Нет! Во имя госпожи! Я попробую и твоей плоти! – женщина вдруг бросилась на меня, но ослеплённая светом напоролась на меч, резко выставленный мною вперёд на вытянутых руках. Лезвие магического клинка прошило насквозь кожаные вставки брони, прикрывающие живот, словно расплавив их.

Трупоедка, сделав несколько взмахов руками, точно в последней попытке вцепиться мне в волосы, зарычала проклятья именем Намиры. От неё самой разило хуже, чем от трупа – немытым телом и удушливым гнильём.

Я стояла, вцепившись в рукоять меча, и дрожала, не зная, как вести себя дальше. Отпустить меч не получалось, точно он прирос к ладони, оттолкнуть женщину тоже – от мысли, что придется до неё дотронуться, становилось до тошноты жутко. Удалось несмело отступить назад, медленно вытягивая клинок из живота трупоедки. Её ноги подогнулись, единственный глаз закатился, и тело рухнуло на пол Зала Мертвых с тихим стуком.

Эрандур недолго наблюдал немую сцену, не решаясь ничего сказать и сделать. Меня продолжала колотить крупная дрожь от бальзамического запаха, от тёмной крови на лезвии, от трупа, лежащего у моих ног.

– Пошли, – осторожно проронил данмер, положив свою руку, на мой сжатый до боли кулак.

Мои пальцы постепенно разжались, уронили оружие, переплелись с его теплом, прикасаясь не только к ладони, но к внутреннему свету. Я зажмурила глаза, пытаясь за этот свет удержаться. Ведь если бы не он, тьма бы победила меня.

========== Глава сорок пятая. Скованные одной цепью ==========

Вернувшись в таверну, я почувствовала себя плохо. От запаха мяса начало подозрительно мутить, но при этом голод никуда не пропал. Заказав у Фрабби картошки и кружку эля, уселась у камина на место Ворстага и вгляделась в огонь, с треском пожирающий головешки. Вроде надо было радоваться – проблема-то решена! Ножны для клинка у Горзы подобрала, моток хорошей шерстяной ткани прикупила на рынке, да вот незадача – обволакивающий голос Намиры так и звучал в голове. Неужели, я действительно настолько мерзкая, что такая ужасная сущность заинтересовалась мной?

– Я скоро вернусь, – голос Эрандура прозвучал прямо над ухом.

Вздрогнув, увидела данмера рядом, пытающегося несмело улыбнуться. Он хотел подбодрить, но, видимо, боялся спугнуть, поэтому ещё раз внимательно оценив моё состояние, последовал к правому коридору, ведущему к комнатам, где мы разместились. Я мельком взглянула ему вслед и снова погрузилась в мысли, подперев тяжелеющую от дум голову ладонью. Тошнило от себя самой, как обычно. Страхи стягивались ко мне, сжимая на горле призрачные, но крепкие пальцы.

– Приятного аппетита! – пожелание подошедшей с моим заказом Фрабби ненадолго вытащило из пугающих грёз.

Я принялась за поздний обед, но у еды пропал вкус, словно я снова подцепила вампиризм или что-нибудь похуже. Хотя, если вдуматься, куда уж хуже?

Друг вскоре вернулся, уже без жреческого капюшона, и присел напротив меня, принявшись наблюдать, как я вяло ковыряюсь вилкой в тарелке, разделяя овальную картофелину на много мелких кусочков.

– Не спрашивай меня ни о чём, – попросила у данмера. – Мне хреново. Не хочу говорить.

Эрандур понятливо кивнул, после чего отправился к стойке заказывать себе обед. Возмущению моему не было предела – почему он не стал пытаться разговорить меня? Нелепая обида всколыхнулась в груди, но я, сжав губы, промолчала. Сама виновата, друг же не умеет читать мои мысли.

Когда жрец вернулся, то продолжил молчать, делая именно то, о чём его попросили, поэтому пришлось самой начинать разговор.

– Когда придёт Ворстаг?

– Обещал вечером, – спокойно ответил Эрандур, поглаживая пальцами подлокотник в ожидании своего обеда. Похоже, это было единственное проявление нетерпеливости, которое он мог себе позволить.

Я глубоко задумалась, посмотрела на стоящий рядом меч с трусами на рукояти, понимая, что нужно любой ценой изгнать мрак из мыслей, иначе это загонит меня в Обливион глубже, чем уже есть.

– А можно попросить тебя ещё кое о чём? – почти смущенно проговорила, крутя вилку в тарелке.

Данмер заинтересованно вскинул брови.

– Я хочу, чтобы ты сегодня поучил меня… ну… сражаться мечом, – призналась, отводя взгляд. – Хоть немножко.

– Хм, – тяжело выдохнул он, и моё сердце замерло, испугавшись отказа. – Это отличное решение. Только где показывать тебе приёмы? Комнаты здесь не слишком подходят…

– За городскими стенами или… не знаю, – прикончив картошку, отставила тарелку и схватилась за кружку эля.

Решение размяться оказалось именно тем, что мне было нужно, чтобы вытрясти из головы лишние мрачные думы. Надо концентрироваться на спасении мира, а не переживать по таким пустякам, как собственная гнилая натура.

Ради такого дела, данмеру после обеда пришлось облачиться в броню, взять свой клинок и решительно пойти прочь из города на поиски места для тренировки. Довольная собственной идеей, я шагала за ним, держа ладонь на гарде, как наёмница.

Подходящее местечко нашлось на берегу реки Карт, неподалеку от городских стен. Здесь было мало снега, а плотные заросли раскидистого можжевельника с заиндевелыми ветвями скрывали нас от постовых на башнях и от зевак на тракте.

Реку зима сковала не полностью – только прибрежные воды подёрнулись мёрзлой коркой, а течение оставалось всё таким же бурным и гремящим.

Я вытоптала на снегу овальную полянку и, вытащив меч, приготовилась впитывать в себя знания.

Начали с азов правильной стойки – как держать меч так, чтобы враг не катался со смеху.

– Меч должен быть продолжением руки, а не обузой, – вещал жрец с видом знатока. – Я не мастер сражения, возможно, некоторые подробности стоит уточнить у Ворстага, но знаю точно, что если меч неудобный, оттягивает запястье или плохо сбалансирован, то ты либо тренируешь руку под меч, либо ищешь другой меч. Не выпрямляй спину. Не в спектакле играешь.

– Я однажды видела спектакль, – вдохновенно начала я.

– Не отвлекайся, – резко оборвал Эрандур, расхаживая вокруг, глядя на меня как на сырье, из которого должно получиться что-то. – Ты должна быть меньше, чем ты меньше, тем сложнее по тебе попасть. Чем ближе вся ты к центру тяжести, тем проще тебе управлять телом. Джулия, что с твоими ногами? Какая нога у тебя опорная? – Ответом ему было недоуменное молчание. – Опорная какая? – Ответ тот же. Эрандур обессиленно выдохнул. – Бежать начинаешь с какой ноги?

Потоптавшись на месте и примерив ноги для воображаемого бега, с победоносной улыбкой подняла левую ладонь.

– Вот с этой!

Жрец вымученно закатил глаза.

– Ну, то есть левая. Левая нога у меня опорная.

– Нанося удар, переноси центр тяжести на левую ногу.

– Поняла. А что такое центр тяжести?

– Это центр… – данмер нахмурился. – Это точка, вокруг которой ты движешься. Это, – внезапная догадка осветила лицо жреца. Он поднял на ладони свой меч, мягко ухватил его за лезвие за гардой, переместил ладонь на два пальца к острию, ещё на один и согнул все пальцы кроме указательного. Меч еле заметно покачивался, но вскоре замер. – Это – баланс.

– Неустойчивая штука.

– Наоборот, – он качнул пальцем, и меч начал медленно, затем все быстрее опускаться в сторону острия. – Баланс – самая незыблемая точка, в данном случае, меча. Перемещать саму точку весьма затратно, требует больше сил, – Эрандур перехватил падающий меч за рукоять и повертел им перед собой, – чем перемещение других частей. Во время боя меч движется вокруг баланса. Рукоять и клинок вращаются вокруг него. Гораздо проще вращать их, чем перетаскивать весь меч из одной точки пространства в другую.

Я попробовала заблокировать воображаемые удары, неуклюже, коряво. И почти сразу же почувствовала ноющую боль в предплечье. Затем попробовала последовать совету друга, заблокировать воображаемые удары снизу и сверху, держа точку на расстоянии в два пальца от гарды перед глазами. Оказалось, так действительно проще. Меч почти радостно качался вокруг баланса, не так сильно нагружая руку.

– Чем меньше движется баланс, тем меньше сил ты тратишь. Тот же баланс есть и в теле человека.

– И где эта заветная точка, вокруг которой движется человек?

Темный меч жреца плашмя коснулся моего крупа.

– Вот здесь. Здесь самая большая мышца, на эту точку, как ни крути, опирается все остальное тело.

– А как же ноги?

– Стоять можно и на одной ноге, но без зада стоять не получится.

Воображение, больное, нездоровое, но при этом весьма изобретательное воображение нарисовало мне картинку попытки стояния без зада. Мотнув головой, я разогнала этот образ и спросила:

– Я поняла. Но и к чему мне это?

– К тому, что тебе нужно научиться устойчивости. Чувствуй свой центр, не позволяй ему падать. Он будет перемещаться во время боя, но это можно использовать. От самой недвижимой точки пространства можно отталкиваться, за нее можно цепляться. А-а, проще показать. – данмер встал позади меня, тесно прижавшись. Его колено подтолкнуло мою левую ногу, понукая выставить ее чуть дальше. – Немного шире. Вот так. Раскачивайся. Не плечами. Бедрами. Но центр, оставляй недвижимым. Соберись, ссутуль плечи. Чем ближе что-то к центру, тем проще этим управлять.

Он раскачивался сзади, передавая это движение моему телу, а я вслушивалась в тихий вкрадчивый голос у себя над ухом:

– Почувствуй ногами землю. Она твердая, она незыблемая. Она – баланс. Любой удар, любое движение начинается с земли. Почувствуй, как сила от земли собирается в бедрах, – только когда его ладони легли на напряженные мышцы, я поняла, как они напряжены. – Поднимается и концентрируется здесь. – Его ладони перетекли на ягодицы, тоже напряжённые в попытке сохранить равновесие во время покачивания. Руки жреца скользнули на спину, а голос, заполнивший весь мир, прошептал: – Она поднимается к спине.

Теперь раскачивалось все тело. Но не просто колыхалось, подобно брюху хоркера. Это было движение, плавное, постоянно повторяющееся, напряженное. Тёплые ладони жреца мягко опустились на мои плечи, понукая их раскачиваться в том же ритме, подчиняясь той же силе, вливаясь в то же движение.

– Собирается в плечах. Подбирается, как саблезуб перед рывком. Он собран. Он сам сила, которая только и ждёт, чтобы её высвободили. – Рука Эрандура соскользнула с моего правого плеча по руке к ладони, сжимающей меч. Шепот, пробирающий до мурашек, зазвучал в голове: – Для решающего удара. Не торопись. Дай мышцам привыкнуть к новому весу. Дай телу время понять, что у него появился ещё один сустав. Дай сознанию придумать, как лучше этим суставом пользоваться. Сдерживай силу, не позволяй вырваться всей и сразу. Выпусти её до локтя. От локтя к кисти. Не забывай, что остальное тело движется. Земля никуда не исчезла. Удар ещё не окончен. Сила всё ещё течет в тебя. Через ноги, спину, плечи, к рукам. Она во всем теле, на кончике меча. Всю эту энергию, собранную на острие, нужно направить во врага. Через прикосновение. Медленней.

Меч в моей руке двинулся в сторону воображаемого противника.

– Добавляй силу из мышц. Толкай меч и торсом, – левая ладонь данмера мягко легла мне на ребра, пока правая толкала оружие по дуге. – Плечами, запястьем. Используй массу меча. Чувствуй напряжение, запоминай его, дай телу научиться. Не останавливайся. Меч тянет тебя дальше. Не перечь ему. С ним нужно считаться. – Мы замерли, завершив удар. Левая, опорная нога выставлена чуть вперёд, согнута. Правая рука с мечом рядом с левым коленом. Неудобная поза.

– Не останавливай меч, – мягко шептал Эрандур, и ухом я чувствовала его дыхание. – Дай ему пройти, а потом, – слегка повернув мою кисть, он направил оружие в обратную сторону. – Обрати ту же силу в обратную сторону. Чувствуешь, как спина, разворачивая тело цепляется за центр? Как плечи идут следом и тянут за собой руку? Вот зачем нужен баланс. Он опора, якорь. Пользуйся им. Вот так, по широкой дуге. Чем шире амплитуда, тем сильнее удар. И закончили.

Я таки выпрямила спину, развернувшись. Рука с мечом отведена назад. Сильные пальцы друга придерживали мою ладонь. Грудь жреца перестала прижиматься к моей спине и сразу стало как-то холоднее. Он отошел, сел на камень и махнув рукой велел:

– А теперь сама. Только задерживай удар, когда он достиг цели.

– Но ты же сказал…

– Сопротивляясь инерции меча, ты тренируешь хватку и руку в целом. Сейчас это тоже важно. Но движение должно идти от земли. Должно быть текучим, в нем должна быть вся ты. Целиком. И медленно. Давай.

Клинком я намахалась так, что к концу тренировки у меня онемело плечо, но всё равно упорно хотелось продолжать.

Видя неугасаемый азарт в моём взгляде, данмер вдруг поднялся с камня и сказал:

– Достаточно на сегодня, иначе завтра рукой шевелить не сможешь. Продолжим в другой день.

– А как же какие-нибудь приемы? Какой-то секрет, который позволит одержать победу?

– Я расскажу тебе историю. Однажды к мастеру меча пришел юноша и попросил научить его сражаться. Мастер согласился, начертил на земле большой квадрат и велел юноше ходить по нему. Тот счел это проверкой, или блажью наставника и стал ходить по квадрату. Он ходил дни, недели, а учитель тренировал других. Год за годом юноша ходил по квадрату и наблюдал, как учитель отрабатывает приемы с другими учениками. Придя однажды в ярость, юноша не пошел к квадрату, а подошел к учителю и спросил, почему тот его ничему не учит. А учитель дал юноше меч и велел защищаться.

– И? – я затаила дыхание.

– И юноша отбил все удары мастера. Потому что не задумывался ни на чем, раз за разом выполняя рутину, он запоминал все, что видел, разум запоминал все, что видел. Чистый, не затуманенный переживаниями, амбициями и прочими чувствами разум учился сам. Тело училось само. Бить воздух – это твой квадрат. Ходи по нему каждый день, год за годом и станешь мастером.

Я, повторяя изученное, встала в боевую стойку, махнула мечом и попыталась также ловко, не глядя, спрятать лезвие в ножны, но промахнулась и сунула мимо. Оказывается, и для такого простого, на первый взгляд, дела нужен навык. Пришлось смотреть и целиться острием в отверстие, замечая, что друг странно улыбается, наблюдая за этим.

– Не смешно, – буркнула я, наконец, попав в цель, и гордо пошагала к тракту.

– Ты научишься, – уверил меня Эрандур. – Но, сказать честно, пока это выглядит забавно.

– Рада, что могу тебя забавлять, – злобно прошипела, сверля данмера яростным взглядом. – Хоть на что-то гожусь.

– Прости, – поспешно извинился он. – Если тебя это утешит, то все так начинают. И даже я в своё время…

Я ничего не ответила, увидев впереди идущего по дороге к городу Ворстага. Он тоже заметил нас и остановился, скрестив руки.

– Ну? – радостно протянул он. – Много можжевельника набрали?

Когда Эрандур сказал, что учил меня сражаться, во взгляде наёмника промелькнуло нечто игривое.

– Хотел бы я на это взглянуть… – мечтательно произнёс он.

Мы втроём зашли в город, миновали рыночную площадь и проследовали к «Серебряной Крови». Я сходу попросила у Фрабби бадью горячей воды и, удаляясь в свою комнату, полуобернувшись, сказала Ворстагу:

– Зайди ко мне попозже, поговорим.

Наёмник, кивнув, подмигнул мне и заказал у трактирщицы эль.

***

Сон свалил меня почти сразу, как только я вернулась в комнату. Насилу дождавшись служанку с бадьёй тёплой воды, наспех обтёрлась, смывая с себя пот тренировки, и рухнула на кровать без сил. Сколько проспала, не знаю, но всё это время меня мучили сны.

Чёрные перепончатые крылья скользили по небу, бросая тень на селения. Пламя низвергалось с небес на равнины, горы и леса, и в этом огне под зловещий хохот извне тонул мир. Тогда же всё засыпал пепел, оставив лишь обугленные кости, прах и тишину. Там посреди пепельной пустоши возвышалась гора, непрерывно исторгающая столб пепла, а я, по щиколотку увязнув в липкой саже, смотрела, как догорает мир, охваченный огненным ужасом. Тень накрыла меня с головой, сотряслась земля. За моей спиной широко раскрылась клыкастая пасть, в которой зарождалось неистовое пламя, трепеща над раздвоенным языком. Дракон взревел, и жар вырвался на свободу вместе с его криком, расплавляя моё тело. Кожа покрывалась волдырями, вскипала кровь, и кости обращались в прах. Когда, наконец, я преодолела хрупкую грань видения, то не смогла даже пальцем ноги шевельнуть.

Раздался тихий стук в дверь, меня словно пронзил разряд молнии, выдернув из оцепенения и заставив резко сесть на кровати.

Решив, что проспала до утра, встала, с силой потёрла глаза и побрела к дверям. На пороге стоял, слегка пошатываясь, Ворстаг. Норд выглядел подозрительно бледным в свете висящего на стене светильника, боевую раскраску со щеки смыл, переоделся из доспеха в простую рубаху и штаны.

– Поговорим? – спросил он. Я в ответ сонно кивнула.

Ворстаг вдруг сорвался с места, вломился в комнату, захлопнул дверь, и в следующую секунду его руки уже сомкнулись на моей талии, а губы впились в мои. Несколько мгновений плохо понимая, что происходит, я даже отвечала на страсть, чувствуя тяжёлый запах эля, колючую щетину, горячие руки и жадный до глубокого поцелуя язык, но потом, когда его ладонь ловко поднырнула под мою рубаху и слегка сжала грудь, до меня начало доходить, что норд под разговором подразумевал нечто иное.

Выдохнув, отстранилась от него, но Ворстаг, прижав меня у стенки, не остановился и продолжил покрывать поцелуями мою шею, постепенно спускаясь к ключице, а его ладонь плавно двинулась от груди вниз по животу. Я закрыла глаза, отвернулась, окаменела, не веря в то, что происходит. Неужели он не остановится и сделает это? Уперевшись ладонями в его плечи, попыталась оттолкнуть норда, но его движения становились всё яростнее и настойчивее, пока внезапно он не прекратил и не отошёл на шаг. Я так и осталась с закрытыми глазами, замерев на месте.

– Джулия? – недоумённо спросил он. – Ты боишься меня, что ли?

Приоткрыв один глаз, уставилась на Ворстага, нависающего надо мной и требующего внятного ответа на свой вопрос.

Почему-то именно в тот момент мне и вспомнилось все, начиная с ледяной пещеры и заканчивая ритуалом Ботелы. Все так болезненно пережитое, забытое, всколыхнулось в памяти, выбив из глаз жгучие слёзы. Я действительно боялась Ворстага – он мог стать одним из тех безликих зверей, мог воспользоваться мной и тогда история бы повторилась. Только в одиночестве и только с Брелиной, у меня получилось ненадолго подавить в себе эти страхи, так что даже кошмары ушли, что раны затянулись, и остались только три белесых полоски шрамов на левой щеке.

– Не реви, чокнутая, – Ворстаг мягко обнял меня, обхватив за плечи. – Думаешь, я тебе больно сделаю?

В ответ что-то невнятно ему провыла. Нечто среднее между: «я не могу» и «сам дурак».

– Успокойся, Джулия, – наёмник принялся покачивать меня в объятиях, но эти телодвижения совершенно никакого покоя не приносили. – Скажи, с тобой что-то произошло, да? Ведь в прошлый раз у Ботелы ты не от ран исцелялась…

– Откуда ты знаешь? – проревела я, уткнувшись лицом в его грудь.

– Я не настолько тупой. А про дела Ботелы все знают.