Текст книги "Довакина нет, но вы держитесь (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

– «Ступка и пестик», стало быть? – сдаваться нельзя, нужно учиться упорнее, чем раньше. – Я готова.

***

Двадцать пятого числа месяца Заката Солнца дверь таверны «Верески» отворилась, и внутрь, впуская морозный воздух, пропитанный влагой, вошли двое наёмников. По нашему с Эрандуром виду запросто можно было прийти к подобному выводу. Новенькие стальные латы на данмере, наспех подогнанные данстарским кузнецом, шлем с глухим забралом и клинок на поясе сразу притянули внимание единственного посетителя таверны и барда в одном лице – орка Лурбука.

– Странники! – радостно прохрипел он. – Усаживайтесь у очага! Послушайте балладу о славном герое!

Я выглядела немного скромнее: походные одежды неофита, меховой плащ, подбитый шкурками снежных лис, посох в руках, а за спиной в рюкзаке набор необходимых зелий и куча исписанного углём пергамента с вычислениями. Сохранила, чтобы потом не пересчитывать нужное количество трав для изготовления снадобий восстановления запаса сил, целебных зелий и эликсиров невидимости.

Хозяйка таверны Джонна вышла из кухни, откуда совсем не пахло готовящейся едой, и всплеснула руками.

– Посетители! Добро пожаловать!

Похоже, меня она не узнала, что, впрочем, ничуть не удивляло. За последний месяц помимо получения шрамов на щеке, лицо осунулось, а бедра похудели так, что штаны приходилось подвязывать поясом, чтобы не сползали.

Орк встревожил струны лютни, заполнив зал музыкой, а я направилась к редгардке, надеясь, что не придётся готовить самой.

– Выпивки предостаточно, – улыбнулась она, выслушав заказ на плотный ужин. – Похлебку придётся подождать, а вместо отбивной могу предложить вяленого хоркера или солонину.

В отличие от оживлённого «Пика Ветров», путник, случайно забредший в «Верески», рисковал помереть от голода в ожидании ужина.

– Кровати по двадцать пять септимов за ночь, – сообщила Джонна, медленно следуя к кухне. – В связи с холодами цены пришлось поднять, да и слухи о драконах вовсе не идут на пользу делу.

– Герой он бесстрашный, он непобедим! – грубо затянул Лурбук, перекрикивая собственную лютню.

Жрец в ужасе посмотрел на орка и сразу расплатился с хозяйкой за двухместную комнату.

За дверями пение барда, к счастью, стало слышно хуже. Я поставила Ваббаджек у изголовья, понимающе взглянув на вопящее от ужаса лицо посоха, и вдруг вспомнила о призраке, донимавшем меня в прошлый раз.

– Эрандур, послушай, – начала я, вызвав заинтересованность жреца. – Здесь, возможно, водится привидение.

– Ну и что? – данмер спокойно отвязал ножны с пояса, словно призраки его совсем не пугали. – Изгоним, если придётся.

Разувшись, я уселась на кровати и, вытащив из рюкзака пергамент и уголь, углубилась в расчёты.

«Зелье сопротивления огню, – царапала на пергаменте. – Язык дракона – половина грамма, измельчённая костная мука – одна треть…» – зачеркнула «треть», вспомнив совет Квинта. – «Четверть грамма. Всего три четверти грамма на десять долей очищенной воды. Коэффициент растворимости при нагревании вдвое усилен за счёт перегонки. Зелье сопротивления огню – выход продукта – одиннадцать процентов. Слабое!».

Сложив пергамент, недовольно бросила уголь на тумбочку. Подбор концентрации дело непростое! На ночь, после долгого путешествия, заниматься расчётами почти бесполезно, но теперь, когда до меня дошла суть этого процесса, я не могла расстаться с записями и постоянно пыталась сопоставить свои знания алхимии с возможностью вывести какое-нибудь сильное зелье.

Даже во снах, помимо кошмарных видений, в которых меня со всех сторон обступали безглазые фалмеры, то и дело мелькали цифры.

Этой ночью пригрезилось странное. Маленькая белокурая девочка бегала вокруг меня и смеялась, пока я работала в небольшом огороде, высаживая картошку.

«Мама!» – я услышала отчётливый возглас и проснулась.

В комнате было темно и серо – в окне забрезжил рассвет, проявляя нечёткие очертания предметов, а возле плотно закрытой двери вдруг возникло тусклое серебристое свечение. Я в испуге вжалась в стену и вновь услышала плач ребенка.

– Кто здесь? – требовательно спросила, не боясь разбудить данмера.

Свет просочился сквозь дверь, словно звал последовать за ним. Наспех натянув сапоги и рубаху, позабыв даже про Ваббаджек, выбежала из комнаты в зал, заметив, что свечение движется к выходу из таверны.

– Стой!

Призрак исчез, а я выскочила на крыльцо, озираясь по сторонам, и на всякий случай окружила себя Дубовой плотью.

Над Морфалом властвовал промозглый рассвет, опутанный верёвками тумана, как непролазной паутиной. Безветренная и дурно пахнущая хмарь поманила меня на деревянные мостки над замёрзшими болотами.

Туманная зыбь вздрогнула, точно пронёсся ветер, белая мгла шевельнулась в стороне от руин сгоревшего дома, и моих ушей снова коснулся тихий плач.

Мостки скрипнули, впереди раздались шаги.

Марево молочно белого тумана пришло в клубящееся движение, словно кто-то капнул в него чернил – впереди рождалась чёрная стройная фигура. Женская фигура. Она медленно шла от сгоревшего дома, плавно покачивая бёдрами; подол траурного платья развевался при ходьбе, касаясь досок покрытых наледью, следом волочился длинный плащ с капюшоном. Силуэт проявился, и сверкнули пламенем красные глаза, приковывая меня притягательной красотой.

Обворожительное мраморно-белое лицо с утончёнными чертами и алые губы, увлажнённые испитой кровью. Незнакомка приблизилась ко мне и улыбнулась. Я заметила пару неестественно длинных клыков.

– Доброе утро, – произнесла она томным голосом. – Я тебя здесь раньше не видела.

«Боги, как она прекрасна!» – думала я, глядя на неё, будучи не в силах оторвать взгляд и чувствуя столь острое вожделение, что готова была броситься на неё и заключить в объятия.

– Меня зовут Джулия Октавия, – сказала я, не узнав своего голоса.

– Не бойся. Моё имя Алва. Я не причиню тебе вреда.

Она протянула ладонь и дотронулась до моих шрамов. От леденящего смертью прикосновения я едва не застонала.

– Сразу двое, – шепнула она. – Это ничего. У вас есть шанс. Ты мне нравишься… Ты не похожа на этих забитых селян. Внутри тебя сила, о которой ты не знаешь… О, да! Вкусная горячая сила!

Её вкрадчивый шёпот завораживал, я подалась вперёд. Алва запустила пальцы в мои волосы и нежно провела ногтем по мочке уха. Я желала её, сердце колотилось, и хотелось сказать ей, что она может делать со мной всё, что пожелает!

Губы вкуса крови коснулись моих, она нежно отстранила моё лицо и, не дыша, потянулась к шее. Лишь трепет и предвкушение близости пылали в разуме, а где-то вдали, не переставая, плакала девочка.

Всё закончилось внезапно. Скрипнула дверь таверны, кто-то грузно ступил на крыльцо. Женщина исчезла, оставив меня напротив сгоревшего дома в полном оцепенении. Что она имела в виду, говоря: «сразу двое»? Да, и существовала ли она вообще?

– Джулия, что ты тут делаешь? – требовательно спросил Эрандур, призвав пламя.

– Где она? – я завертела головой.

– Кто? Зачем ты ушла из комнаты?

– Здесь была женщина, – уверенность в том, что она мне не привиделась, истаяла.

– Я никого не видел, – нахмурился данмер. – Ты заговорила во сне, потом убежала и довольно долго не возвращалась. Пошли.

Медленно поднявшись на крыльцо, продолжила всматриваться в холодный туман. Не верилось, что незнакомка пригрезилась мне, а я начала вдруг ходить во снах, не прибегая к помощи Апатии. Да и не похож был сон на кошмар Вермины. Совершенно не похож. Но если верить всему, что случилось сейчас, и сопоставить слова женщины с тем, что произошло ранее, выходит, что я в том же положении, как брошенная бедняжка Иви?! Почти месяц прошёл, всё сходилось…

Шагнув в таверну вслед за жрецом, я чувствовала, как дощатый пол уезжает из-под ног. Только стоило подумать, что всё начало налаживаться, что удалось справиться со страхом, как свалилось такое, к чему я оказалась совершенно не готова!

Гнетущая тишина зала показалась оглушительно громкой. Скрывать что-либо больше не было смысла, а Эрандур заметил, что со мной что-то происходит.

– Ты здорова? На тебе лица нет! – обеспокоился друг.

– Я… хм… как бы это сказать, – принялась мямлить, прикрыв за собой дверь комнаты. – Ну… Это ещё не точно.

Жрец терпеливо ждал, когда приступ косноязычия отступит.

– Похоже… Вроде, беременна, – с трудом выдавив признание, вовсе не почувствовала себя лучше. Эрандур провёл рукой по лицу.

– Так, – сказал он, некоторое время помолчал и принялся измерять шагами комнату. – Когда? Кто отец?

– Я не уверена, – внимательно разглядывая стену, уселась на кровать, опасаясь смотреть на друга. – Прости, что не рассказала ничего, но, короче говоря… не знаю.

– Не знаешь, кто отец? – жрец остановился, пронзив пылающим взглядом. Именно с таким взглядом мне и не хотелось сталкиваться.

– Как бы… ну… нет, не знаю. И я не хочу больше говорить об этом. Я просто приму зелье. Знаю, есть такие штуки, – не рожать же от Брата Бури. Интересно, от какого из них?

– Кто отец? – с нажимом повторил данмер таким тоном, что я в гневе выпалила:

– Не знаю! Я не видела их лиц! И не смей на меня так зыркать! Не тебе меня упрекать! Пока ты валялся без сил, я спасала нам жизнь единственно возможным способом. Тоже мне, последователь Мары.

Жрец опустился на кровать, уронив лицо в ладони.

– Значит, в ледяной пещере? – догадался он.

Кивнула, подтвердив его предположение. Как бы не хотелось возвращаться к тем воспоминаниям, но пришлось.

– Я признаю этого ребёнка своим, – после непродолжительных раздумий изрёк Эрандур. – Это отголосок моего поражения.

– Ну, уж нет! – вспыхнула я, вскочив с места. – Ты слышишь себя? Это… Немыслимо! Ты подумал о ребенке, который всю жизнь, будет напоминать о том дне, который я изо всех сил стараюсь забыть?! – рычала эти слова, готовая вцепиться в Эрандура как рассвирепевшая волчица, защищающая своё логово. – Ты собираешься стать отцом ребёнку, в котором будешь видеть лишь плод своей слабости! Всегда! Какая жизнь будет у такого ребёнка? А подумал, во что превратится моя жизнь? Я не желаю до самой смерти думать о «поражении» и тех отвратительных людях, что брали меня, как звери, удовлетворяя свою похоть!

Взглянув на него, увидела не своего друга, а Казимира. Обжигающая льдом ненависть вспыхнула в рубиновых глазах на несколько мгновений, но данмер, вопреки злобе, отразившейся на лице, спокойно произнёс:

– Мара не одобряет этого.

– А Мара одобряет насилие? Мара одобряет жестокость? Если из этого должна рождаться жизнь, то пусть весь мир катится к даэдра! – бушующий в сердце гнев вырвался на волю криком и слезами. – Не всегда позволить кому-то жить это проявление милосердия! Может у богов всё делится только на чёрное и белое, но мы смертные, и у нас всё намного сложнее!

Данмер устало прикрыл глаза.

– Хорошо, что мне теперь всё известно, Джулия… Я не отказываюсь от своих слов, но выбор останется за тобой.

Комментарий к Глава тридцатая. Отголосок поражения

* – отсебятина. Есть и другие версии этой песни. Кому интересно – гугл в помощь :3

========== Глава тридцать первая. Клуб обиженных женщин и пара выдающихся мужчин ==========

В «Хижине Тауматурга» пахло уксусом. Над алхимическим столом Лами висел странный бурый дым, и я подумала, что подходить ближе довольно опасно. Ядовитые испарения от неудавшегося зелья или получившейся отравы.

– Извините, – робко начала я, видя на лице алхимика раздражение. Стало быть, снадобье не удалось.

– Меня нужно осмотреть, – подойдя к прилавку, положила на столешницу кошелек.

– Зелье исцеления болезней? – уточняя, спросила Лами.

– Нет, – пришлось объяснить подробнее, что именно хочу узнать.

Целительнице хватило лишь того, что она ощупала мой живот и утвердительно кивнула.

– Ты права. Срок маленький, но изменения определённо есть, – женщина счастливо мне улыбнулась, но, видя, какие перемены происходят с пациенткой, помрачнела.

Я грязно выругалась как лихой матрос. Звучное ругательство о румпелях и причинных местах, выученное за недели жизни в порту Виндхельма.

– У тебя есть зелье? – с надеждой спросила я, но Лами лишь развела руками.

– Даже ингредиенты закончились. Я довольно редко делаю подобное. Городишко у нас маленький, и нежелательные дети случаются не часто. Всех, кому нужна подобная помощь, я обычно посылаю в Маркарт. К Ботеле. Она лучший в Скайриме специалист по женским вопросам, – в голосе алхимика прозвучали нотки зависти. – И, что самое главное, после её снадобий все гарантированно выживают. Старуха убила детей больше, чем родилось за последнее десятилетие. Уж поверь.

Услышав жуткие подробности, вспомнила свою предыдущую встречу с Ботелой, её раскраску на всё лицо и плачущую ученицу. Содрогнувшись от мыслей, поблагодарила Лами и покинула её лавку, столкнувшись у входа со жрецом, переодевшимся из доспеха в рясу.

– Ты нашел хранителя осколка? – не вдаваясь в подробности осмотра, полюбопытствовала я.

– Нашёл. Йорген сейчас работает на лесопилке и это муж Лами, – данмер кивнул на дверь. – Как всё прошло?

– Ничего ещё не прошло, – раздраженно отозвалась и отвернулась от него. – Надо найти этого хранителя и поскорее ехать в Маркарт. Здесь мне ничем не помогут.

Зябко завернувшись в плащ, я последовала к каменному мосту, перекинутому через реку, на берегу которой находилась лесопилка. Над водой стоял вечный туман. От влаги здесь казалось холоднее, чем в Виндхельме, и меня колотил озноб.

Несколько дюжих мужиков положили огромное бревно в направляющий желоб, и застучал механизм, заходили пилы, жадно вгрызаясь в древесину. Я с интересом наблюдала за работой, ощущая бодрящий запах опилок. Нас вскоре заметил один из рабочих – норд средних лет с короткой чёрной бородой. Небрежно одетый, как селянин, в меховой шапке, он спустился вниз и поинтересовался:

– Хотите купить лес?

– Нет, благодарю, – ответствовал Эрандур, перейдя на свой напутственно-жреческий тон. – Мы ищем Йоргена.

– Ну, считайте, нашли, – нахмурился мужик.

– Вы чтите Восемь божеств? – прямо спросил данмер, и Йорген почесал затылок, оглянувшись по сторонам.

– Все чтят Восьмерых, но к чему этот вопрос?

– Если вы продолжите хранить у себя часть опасного даэдрического артефакта, это может прогневать богов.

Почувствовав себя не в своей тарелке, я молча стояла, глядя, как мужики тягают бревна, и старалась придать лицу крайне серьёзное выражение.

– Откуда вам это известно? – Йорген сразу во всём признался.

– Неважно откуда я знаю это, важно, что это известно и другим. Пройдёт время, но рано или поздно зло захочет завладеть этой силой и вернуть её себе. Без должной защиты вам не совладать с даэдрическим проклятьем.

– Проклятьем? – побледнел мужик. – Но моя семья много поколений хранит часть рукояти, и никаких проблем не было!

– Всё до поры до времени. Не могли бы вы отдать мне часть зловещего оружия, ибо моя миссия, как жреца Мары, не допустить распространения даэдрической скверны.

Я, не сдержавшись, кашлянула. Умеет жрец речи толкать, даже я поверила. Йорген выглядел потерянным – глаза забегали, рот приоткрылся, словно норд хотел возразить, но не смог найти доводов.

– А ведь вы правы, – пораскинув мозгами, выговорил он. – Много поколений на моём роду эта рукоять, как клеймо. Я верю вам. Принесу в таверну вечером эту дрянь, чтобы моя семья и дети больше не были рабами обязательств!

– Мара не забудет вашей решимости и сбережёт вашу семью! – уверил Эрандур от лица богини.

Взяв с Йоргена обещание, мы отправились в «Верески», минуя мост и городскую улицу.

– Хорошо ты его окрутил! – восхитилась я красноречием друга.

– Окрутил? – оскорбился он. – Я говорил чистую правду! Когда мы соберём все осколки, то спрячем их понадежнее.

– Это твой план? – испугалась, поняв, что оплата за работу нам не светит. – Значит, мы ничего не вернём Силу Весулу, а просто выбросим в Море Призраков?!

– Подумай сама! Не кажется ли тебе, что глупо было передавать части артефакта из поколения в поколения, когда даже такой… – жрец осёкся, подбирая приличное слово. – Человек, как Сил, смог, имея деньги и связи, отыскать их местоположение? Кичиться тем, что защищаешь мир от зла, нельзя. Если бы мы смогли пересечь границу Скайрима, то было бы лучше увезти пару частей, как можно дальше отсюда.

– Мне сказали, что граница перекрыта до тех пор, пока не решится вопрос с мятежниками, – припомнила слова Хадвара. – Потом возможно будет получить разрешение, или что-то в этом роде.

Ступив на деревянный настил, пошла к таверне, со страхом глядя на руины сгоревшего дома, припорошенные снегом.

– Оно того не стоит, – проронил данмер, поднимаясь на крыльцо. – Придется прятать здесь. В Коллегии, в Храме Призывателей Ночи и ещё где-нибудь. Похоронить воспоминания о культе в заброшенных руинах. Это будет правильно и безопасно.

Тишина таверны «Верески» прерывалась лишь треском очага, а зал наполнял аромат жареного мяса и свежей выпечки. Сегодня Джонна решила позаботиться о гостях.

– А как к твоему правильному решению отнесётся наш коллекционер? – кисло улыбнулась я. – Ему не понравится, что мы нарушаем уговор.

– Он уже дал нам сведения касательно частей Бритвы. Но он их увидит, и деньги мы всё равно получим. После чего можно будет перепрятать их, – Эрандур становился всё мрачнее и серьёзнее.

– Сил явно будет против, – намекнула я, видя нестыковки в идеальном плане. – Если бы я что-то купила за четыре с половиной тысячи, то точно не позволила бы какому-то жрецу Мары забрать это и выкинуть в руинах!

– И тогда в игру вступит Мадена, – хитро прищурился данмер. – Нам нужно только подтвердить, что владелец музея хранит вещи, связанные с чёрной магией. И приказом ярла стража не просто прикроет музей, а конфискует все выставленные там экспонаты.

– И мы останемся с деньгами, осколками и без напоминаний о культе Дагона? – просияла я, но счастье угасло довольно быстро. – И что может пойти не так?

***

Первого числа месяца Вечерней Звезды мы обычно отмечали день рождения дедушки. Помню в сто девяносто третьем за полгода до его смерти, собрались прямо в госпитале. Пришла даже матушка Луция. Валдию исполнился восемьдесят один год, и по местным меркам он считался долгожителем. Вечер был веселым, наполненным семейной идиллией, друзьями, радостью, единением, которого в моей семье почти никогда не наблюдалось. Наверное, одно из лучших событий в Бруме за всю мою жизнь.

Светлая грусть наполнила взгляд, пронзающий холодные небеса, затянутые облаками. Сторожевые башни казались не золочёными, а проржавевшими, стражники мёрзли на семи ветрах, кутаясь в плащи. Гнетущая атмосфера окружила меня перед решением принять необходимый яд.

Если парой дней ранее думала, что это жизненно необходимо, то теперь в разум закралось сомнение. Не обязательно принимать предложение Эрандура, достаточно всё объяснить Брелине. В конце концов, жрец – просто друг, зачем ему связывать со мной свою судьбу настолько тесно?

Только Брелина может не понять – она жаждет изучать магию, постигать новые знания, наши стремления схожи, и стоит ли жертвовать всем этим ради создания семьи? Голос жреца в моих мыслях вдруг произнёс: «Стоит!»

Я взглянула на данмера, идущего впереди к маркартским воротам, и скривилась: «Много ты понимаешь!» Я опасалась неприятных слухов. Авторитет надо уметь зарабатывать не жалостью, но своими умениями. В Бруме меня уважали, знали, насколько я порядочная девушка. А здесь? Здесь, в северной провинции я уже прослыла как «та чокнутая с палкой, которая везде таскается за жрецом Мары, «дебошир винтерхолдской таверны». Среди каджитских караванов тоже наверняка выдадут мне связанный с рвотой и сапогами титул, а для аргониан Виндхельма я «сломанная-которая-покинула-город». Пожалуй нет, ни к чему мне лишние темные пятна в биографии.

На рыночной площади останавливаться не хотелось, вдруг замешкаюсь, а из-за прилавка выскочит убийца с ножом. Поэтому я стремительно прошла к каменным ступеням, ведущим вглубь города, силясь припомнить путь до «Ведьминой настойки».

– Может, сперва стоит заглянуть в таверну? – обеспокоено предложил данмер.

– Чтобы пересечься с Ворстагом? – похолодела я. – Нет уж. Сначала узнаю у Ботелы все условия своего… хм… исцеления. Потом примемся за дело.

– Я провожу тебя до нужного места, а потом побеседую с Ворстагом!

Не сдержав улыбки, представила, как Эрандур набивает наёмнику морду, приговаривая: – «Нельзя. Быть. Таким. Плохим. Человеком. Просто. Ужасным. Человеком. Мара. Не. Одобряет».

– И напомни про мои деньги, которые он присвоил! – с яростью добавила я.

– Да поможет мне Мара! – обреченно простонал жрец. – Ты ещё помнишь про те септимы?!

– А как же! Это же мои септимы! – он серьёзно думал, что имперка может забыть о золоте?

Вывеску алхимической лавки я приметила не сразу, но, ориентируясь по кузнице, довольно быстро обнаружила знакомые места. Мы остановились у входа – было сложно решиться войти внутрь, поэтому принялась разглядывать дверь и собираться с духом.

– Ты уверена в том, что хочешь сделать? – осторожно спросил Эрандур.

Представила вдруг свою жизнь лет на десять вперёд и едва не поседела раньше времени. Моё сознание нарисовало небольшую ферму. Корову, несколько пеструшек, огород с целебными травами и пресловутыми кочанами капусты. Вдоль грядок носилась бы золотоволосая малышка из сна и, весело смеясь, ловила синих бабочек. Я убирала бы волосы в косы, надевала простое льняное платье с передником и ухаживала за скотиной или варила снадобья. Эрандур сидел бы около дома с книгой. Вечером мы бы шли на базар, чтобы продать зелья и пообщаться с соседями. Другими фермерами. Обсуждали бы повышение налогов, рост цен на пшеницу и картофель, войны и бедствия, дела ярлов и погоду.

И сквозь красивую, на первый взгляд, мирную картину летел бы шёпот. Вечный шёпот в тавернах, за углами, на соседских кухнях: не родной отец, гражданская война, бедная женщина, несчастное дитя…

– Уверена! – выпалила я, чувствуя неожиданный прилив сил, и толкнула дверь. – Вернусь в таверну, когда все закончится.

Он не благословил меня именем богини, на сей раз. Путь Мары это нечто иное. Излишняя жертвенность, к которой я не готова.

В «Ведьминой настойке» пахло жженой травой, ученица Ботелы, нацепив черный балахон, трудилась за алхимическим столом. Когда я вошла, женщины повернулись. Над глазами девушки теперь были заметны черные тонкие полоски раскраски. Не иначе, она решила стать преемницей старухи.

– Приворотными зельями не интересуюсь, – выпалила я сходу и рассказала о своих горестях.

– Что ж, и это решаемо, дорогая, – улыбнулась старуха, хотя лично мне не казалось, что есть поводы улыбаться.

Девушка, услышав мою историю, прекратила смешивать зелье и подтянулась к прилавку, где мы с Ботелой обговаривали сумму. Четыре сотни септимов – почти целое состояние! Интересно, каким образом простые селянки, которые не бродят по руинам в поисках сокровищ оплачивают эти снадобья?

– Ты должна будешь провести здесь три дня. Иначе, я не могу гарантировать, что всё пройдёт гладко, – поведала ведьма. – Снадобья сильные и потому опасные. Они ядовиты и отбирают жизнь. Начнём прямо сейчас, а то время будет упущено. Чем дольше ждешь, тем хуже может пройти ритуал. Муири, дорогая, подготовь постель. Древняя магия Предела сегодня же ночью коснётся тела женщины.

Ученица кивнула и быстро удалилась в коридор, позади прилавка. Я тоскливо смотрела на зелёные флаконы с зельем запаса сил.

– Кстати, у меня есть немного чешуи рыбы-убийцы? – рассеянно выговорила, надеясь на скидку.

– Давай сперва решим твою проблему, а когда тебе станет полегче будем торговать, – подмигнула старуха.

Муири вернулась к нам и сообщила, что кровать для меня готова. Оставалось только последовать за ней, косясь на стеллажи, уставленные банками, чашами и козлиными черепами. В задней комнате было три кровати, и к счастью, все оказались свободными. В голову закрались мысли, что здесь часто бывает не одна посетительница, а, стало быть, спрос на услуги Ботелы в Маркарте имеется. Здесь козлиные черепа сменялись человеческими и некоторые из них были подозрительно маленькими.

– Сюда! – Муири показала на кровать у дальней стены, рядом с которой на тумбочке горела свеча в высоком серебряном подсвечнике. Девушка засуетилась, достала стержневой корень с полки, которые раньше мне доводилось видеть только в запасах Коллегии и на картинках. Насколько я знала, эти штуки вытаскивают из спригганов.

Ученица положила корень на стол, вновь потянувшись к полкам, взяла оттуда изогнутый кинжал.

– Что это? – испуганно пискнула я, ожидая, что просто приму зелье и буду безмятежно спать.

– Ах, это… – Муири смутилась. – Ботела любит проводить этот ритуал, как изгои делают в своих племенах. Она считает, что так возвращает то, что даровано.

Это мне ровным счётом ничего не объяснило. Освободив уставшие ноги от сапог, прилегла на край кровати, теребя полы рубашки в ожидании.

– А часто она это делает? – осматривая ряды черепов, спросила я.

– Чаще, чем требуется, я думаю, – тихонько пропела ученица. – Но не бойся. Все выживают. Я выжила.

– Так, тот парень не вернулся? – ляпнула совершенно бестактно, не подумав о чувствах девушки, но, кажется, мой неуместный вопрос ничуть её не смутил.

– Нет, чего ждать от бандита, – равнодушно отозвалась Муири и слегка улыбнулась. – Только все меня теперь осуждают.

В зеленых глазах ученицы застыла печаль, даже её улыбка смотрелась вымученно и натянуто. «Любит его и жалеет, несмотря на то, что пытается показать себя сильной», – с тоской подумала я.

Ботела вскоре зашла в комнату и принесла настойку во флаконе и ещё один черный пузырек с зельем.

– Приготовься. Будет немного больно, – сообщила она.

***

Сквозь сон я слышала, как ведьма нараспев читала свое заклятие. Ритуальный нож вонзился в стержневой корень, холодные сухие руки старухи касались моего тела, а горячие ладони девушки подносили питье ко рту. Вода имела привкус крови, тело тряслось в горячке, но наутро третьего дня стало легче. Сознание, замутнённое ядами и магией, прояснилось, а нутро словно разъедала пустота.

В комнате было тихо, издали долетал тихий скребущий звук – пестик часто ударялся о дно ступки. Мне вдруг захотелось сожрать целого фазана и выпить несколько кружек эля, чтобы перебить ужасный металлический привкус, застывший во рту. Его хотелось куда-нибудь сплюнуть, но, привстав на локте и осмотревшись, я не заметила вокруг никакой ёмкости. Похоже, всё закончилось, только внизу живота осталось неприятное тянущее чувство.

Стены алхимической лавки неожиданно вздрогнули, дверь с грохотом распахнулась, и я услышала громогласное:

– Где она?! Пропустите меня к ней, мать вашу!

«Ворстаг?!» – в ужасе подумала я, натянув покрывало до самого носа. – «Нет, только не он!»

Меньше всего на свете сейчас хотела встретиться с ним! Думала, что когда придёт время, заявлюсь к нему победительницей, заливаясь злорадным хохотом, что отомщу за предательство, а в итоге предстала в столь непотребном виде!

– Стой, не так быстро, – вразумляющий голос жреца, кажется, остался нордом не услышан.

– Ты сказал, она здесь! Эй, хозяйка, отведи меня к ней! На пару минут!

– Нет! – задребезжал старушечий голос Ботелы. – Она ещё должна отдыхать! Убирайтесь вон, тупые мужланы, или я позову стражу!

Муири вбежала в комнату, перегородив коридор, ведущий ко мне.

– Вам сюда нельзя! – слабый протест девушки был проигнорирован. Ворстаг просто взял её за плечи и отставил в сторону, по-хозяйски пройдя вперёд. Он выглядел уставшим, но в выразительных серых глазах светились беспокойство и радость.

Наёмника я не сразу признала – стальные пластинчатые латы делали его шире, чем он был доселе, подмышкой он тащил шлем, украшенный изогнутыми рогами, а на поясе верный стальной топор соседствовал с мечом в ножнах. Данмер, тоже в полном облачении, проскочил в комнату вслед за ним. Оба принесли в «Ведьмину настойку» запах смерти и свежей крови.

– Это же Джулия Октавия! Шорова борода! И ещё жива! – воскликнул Ворстаг, вопреки всему, подошёл к кровати, оставляя грязные следы на полу, и потрепал меня по голове, точно свою младшую сестру.

– Вон! Я позову стражу! – протяжно завопила Ботела, вбежав следом за ними.

– Уверяю вас, мы на пару минут, – успокоил её данмер. Я, испуганно хлопая глазами, из-под одеяла смотрела на боевую раскраску Ворстага обведённую засохшей кровью.

Эрандур скинул с плеч рюкзак. Там, как мне показалось, громыхнуло золото.

– Дело сделано, – гордо объявил жрец. Я впивалась в друга жалобным взглядом, в надежде, что он прочтёт в моих глазах просьбу увести Ворстага, который, к счастью, хотя бы догадался прекратить трепать мои волосы.

– Как же ты могла, чокнутая, наброситься на саблезубого тигра?! – ржал наёмник. – В самом деле хотела добыть его глаза для зелья? Позвала бы меня, уж я бы его мигом уделал!

Вместо того чтобы отвечать, я только мычала что-то невразумительное и глупо улыбалась.

– Она ещё не в себе, – горько вздохнул Эрандур. – Ей крепко по голове досталось.

«Что он несёт?!» – мысленно негодовала я.

– Ну, точно! Чокнутая! – упёр руки в бока Ворстаг и захохотал, запрокинув голову. – Так и знал! С ней постоянно какая-нибудь ерунда случается!

– Если вы сейчас же не уберетесь!.. – начала Ботела, багровея от ярости, что было видно даже сквозь слой краски на лице.

– Мы уже уходим, – данмер отступил на шаг назад.

Ворстаг снова потрепал меня по голове на прощание и тихо сказал:

– Я рад тебя видеть, – после чего громко выкрикнул. – Пошли, брат, а то хозяйка сердится! Немедленно в таверну! Надо отметить победу!

Наёмник от души хлопнул жреца по плечу, пока я пыталась осознать услышанное.

«Брат?! Серьезно?!» – оторопела, подумав, что всё еще сплю, раз вижу подобную нелепицу. На всякий случай даже ущипнула себя за руку под одеялом.

– С удовольствием! – отозвался Эрандур с гордостью, присущей лишь данмеру, и скромностью, свойственной лишь жрецу.

Незваные посетители удалились, оставив лавку в состоянии немого шока, отразившегося на лицах обиженных женщин. Ботела заворчала, направляясь обратно в лабораторию, а Муири мечтательно вздохнула им вслед:

– Как же тебе повезло с мужчинами, Джулия Октавия!

========== Глава тридцать вторая. Буря ==========

В старом пыльном осколке зеркала отражалось лицо женщины. Болезненно-бледное, худощавое, с полными губами, слишком красными на фоне белой кожи, серыми глазами, в которых отпечаталась усталость, и тремя кривыми полосками шрамов на левой щеке. Царапины давно затянулись, превратившись в рваные белесые следы – напоминание о неудачной ночи. Вечный урок, который я надеялась выучить на всю оставшуюся жизнь. Слабость приносит нечто пострашнее боли, но без этих жестоких испытаний невозможно стать сильнее.