Текст книги "Время сейчас (СИ)"
Автор книги: Якинэко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Тсан подумал, что его сейчас замутит. И отвернулся. Подбежал к Айни. Начал резать верёвку, опутавшую его тело многочисленными узлами. Когда верёвки спали, Айни слабо, будто котёнок, потянулся к нему, и Тсан обнял его, сжал крепко, чтобы никогда – никогда! – не отпускать. Айни дрожал.
Услышав удивлённый вздох, он вскинул глаза. На них с Айни смотрел монах. Он так и не поднялся с земли. Сидел в подтаявшем снегу и смотрел на них, сложив руки в молитвенном жесте у груди.
– Она светится! – услышал Тсан шёпот. – Богиня её коснулась!
Он опустил ладонь на плечи Айни, жалея, что не может спрятать их свечение от чужих глаз. Люди не должны были это видеть. Ни монах, ни Шассер… Тсан обернулся. Шассер деловито обшаривал карманы и сумку одного из убитых. Он не смотрел на них с Айни. Разве что… Да, искоса приглядывал за монахом, но тот внезапно перестал представлять опасность, впав в молитвенный транс. Раздались шаги, и подошёл Варкалис. Он выглядел очень уставшим и осунувшимся.
– Какое-то время я не смогу колдовать, – сообщил он. – Такое мерзкое послевкусие, что тошнит.
Айни поднял на него лицо и… Залился слезами. Кидаться на шею Варкалису и обниматься с ним Айни отчего-то не спешил. Варкалис понял это и спросил:
– В чём дело? Я в чём-то испачкался? Почему мой супруг не хочет припасть ко мне в жарких объятиях? Уверяю, со мной теплее, чем рядом с доспехами этого парня. – Варкалис положил руку на плечо Тсана.
– …грязный.
– Что?
– Я грязный, – повторил Айни более отчётливо.
Варкалис нахмурился и ответил:
– Не дури. Чище тебя для меня никого нет и не будет.
Он сдёрнул с плеч плащ, оставшись только в парадной куртке, набросил его на плечи Айни и прижался со спины, прикрывая его и от ветра, и от холода, и от бессмысленных взглядов монаха, начавшего читать какую-то длинную протяжную литанию.
– Чище и лучше тебя нет никого, – проговорил Варкалис, склоняясь к уху Айни, касаясь губами спутанных серых волос. – Ни обнажение перед этими ублюдками, ни похищение, ни их оскорбления… Ничто не может тебя замарать. Ну? Пойдём?
Наверное, он хотел отвести Айни в пещеру, чтобы обогреть и накормить. Но Айни вывернулся и обернулся.
– Он тоже должен умереть. Он похищал меня!
Монах дёрнулся и только ниже уткнулся лбом в землю. Тсан почувствовал, что не хочет больше проливать крови, однако желание Айни казалось таким яростным и страстным, что не исполнить его было никак нельзя. Он шагнул вперёд, вновь доставая меч.
– Стой, – тихо и с нажимом произнёс Варкалис. – Он не опасен.
– Он мне противен, – настаивал Айни. – Он… Он связывал меня…
– Тогда и ты в ответ свяжи его. Нам нужен свидетель, чтобы допросить и разузнать подробности организации похищения.
– И всё-таки он наш враг, – осторожно возразил Тсан, памятуя и об оружии, и о меткости, и о том, что самого его отчего-то пощадили.
– Шассер за ним присмотрит. И разоружит, – заверил Варкалис. Его слуга тут же появился рядом, возникнув будто из-под земли. – Эй, монах, ты слышишь? Заканчивай свои псалмы и веди себя спокойно. Тебя переправят в замок, и мои люди зададут несколько вопросов. Если ответишь на них правильно, то, возможно, не умрёшь.
Монах остановился на полуслове и поднял голову.
– Если богине угодна моя жизнь, то пусть заберёт её. Стать жертвой – почётно. Видеть вознесение на небеса – почётно. Я покоряюсь воле богини.
Шассер обошёл монаха и принялся связывать его обрывками верёвок, которыми до этого связывали Айни. Он не церемонился и вязал туго и жёстко. Его путы совсем не были похожи на те странные узлы, которые держали Айни в неподвижности, не сдавливая руки и не мешая кровообращению.
Закончив, он быстро обыскал пленника, достал из складок его балахона странную трубку, метающую ножи, мешочек с самими ножами, гаротту, сделанную из конских волос, и несколько кинжалов.
– Варкалис… Я боюсь… Я не хочу… – пробормотал Айни, стараясь не смотреть на монаха прямо. Тсан опустил руку Айни на плечо и ощутил, как тот дрожит.
– Он не стоит твоих волнений, – ответил Варкалис. – Шассер даст ему усыпляющий яд. Он знает, как обращаться с такими пленниками. Что до тебя… – он развернулся, и Айни сделал шаг назад, уткнувшись спиной в Тсана. Варкалис, не обращая внимания на состояние Айни, близкое к панике, порывисто наклонился и обнял его. – Боги… Айни… Как я боялся, что потеряю тебя! Боялся, что они забрали тебя навсегда. Если бы не те сны…
Тсан чувствовал, что Айни напряжён, как камень.
– Какие сны? – спросил он тихонько.
– Сны о том, что происходило с тобой и вокруг тебя. Если бы мы не узнали, что тебя везут сюда, то могли бы опоздать… А переместились мы благодаря крови Тсана. Я поймал остаточный импульс и включил его в свою формулу копирования прохода. Можно сказать, что нам повезло…
– Это всё потому, что я отродье? – спросил Айни.
– Что? С чего ты взял?! – возмутился Варкалис. Потом повернулся туда, где лежали останки священника, скатанные в плотный комок. – Ах. Этот идиот посмел раскрыть рот в твоём присутствии.
– Я не хочу быть отродьем. И то, как они на меня смотрели… Почему я… – Айни всхлипнул и спрятал лицо в ладонях, – почему я то, что я есть?.. Я не хочу!..
– Я… Ты дорог мне таким, каков ты есть, – Варкалис взял его запястья в свои руки и осторожно потянул их к себе. Он запнулся, когда говорил о своих чувствах.– И Тсану тоже. Он тебя любит.
– Тсан?
Он почувствовал, что каменеет тоже. Превращается в камень, подобный камням Врат, врытый в землю, прямой, вознёсшийся в бескрайнее пустое небо своей вершиной.
– Тсан тебя любит, – сказал Варкалис, и Тсан забыл, как дышать. Ослеп и оглох. Сбежал от себя, от них. Его здесь не было. Его не существовало.
Айни рвано вздохнул, подавляя рыдание.
– Спасибо, Тсан, – сказал он, по-прежнему вжимаясь в его тело.
Тсан ощутил, как руки против его сознательной воли опустились Айни на плечи.
– Ну, скажи же ему, – потребовал Варкалис.
Тсан наклонился к уху Айни и прошептал слова клятвы «жизнь свою отдаю, до последней капли крови обязуюсь служить»… Айни отчего-то всхлипнул снова, развернулся и обнял Тсана за плечи, заставив прерваться.
– Не хочу оставаться здесь ни минутой больше, – сказал Варкалис, оглядываясь на трупы и догорающий остов кареты. – Если поторопимся и поедем сейчас, то к обеду можем добраться до замка… Хотя дорога будет тяжёлой. Тогда хотя бы до павильона. Айни, супруг мой, придётся тебе ещё немного времени провести в пути.
Они забрали лошадей из пещеры, Варкалис посадил Айни к себе в седло, и они тронулись вниз по склону. Шассер уехал вперёд, монах, связанный и под действием яда, сидел на одной из лошадей, которые до этого везли карету пастора Редалена. Остальных лошадей Шассер тоже забрал с собой. Тсан услышал, как Варкалис давал ему указания. Отвезти пленника в замок и вернуться с припасами и одеждой для Айни к Озёрному павильону так быстро, как он сможет. Шассер не возражал и ничему не удивлялся. И, как показалось Тсану, он тоже, как и его хозяин, был доволен исходом путешествия.
Втроём они ехали не спеша, медленно спускаясь по плавным поворотам дороги под светом почти полной луны. Пару раз Айни засыпал прямо в седле. Тсан видел, как клонилась его голова Варкалису на плечо, и первой мыслью было предложить устроиться на ночлег прямо тут, на продуваемой ветрами обочине заброшенной дороги, а второй – удивление оттого, что рефлекс телохранителя не сработал. Тсану вовсе не хотелось пересадить Айни к себе в седло и дать ему надёжную опору своего, более тренированного и сильного, тела. Нет, он знал, что Варкалису можно доверять, и этого хватало.
========== Глава 7 ==========
Глубокой ночью они добрались до местности со странным пейзажем. В серебристом свете бледной луны открылась равнина, и звёзды над нею дрожали в еле заметном движении воздуха. Нет, то был не воздух, а пар, поднимавшийся от мелких озёр и прудов, некоторые из которых были величиной всего пару метров в диаметре. Вступив в долину, Тсан ощутил тепло, влажность и сильный запах минералов и солей. То были горячие источники.
Пруды сообщались, переливались один в другой, открывались крохотными бухточками и обманчиво богатыми разливами озёрной глади. Берега их были усеяны камнями с минеральными отложениями, жёсткой травой, а кое-где – невысокими деревцами с искривлёнными стволами и крепкими ветвями. В противоположном конце долины, до которого им пришлось идти пешком, ведя лошадей в поводу по узким тропкам, с которыми Варкалис удивительным образом был знаком по памяти, наконец показалось рукотворное сооружение.
Даже в монохромном свете луны было ясно, что павильон красного цвета. Изгибающаяся крыша, крытая красной черепицей, поражала воображение своей вычурной отделкой. На коньках её сидели вырезанные из дерева лесные твари с ощеренными клыками пастями. Павильон был одноэтажным, но богато украшенным зданием. Деревянные решётки на окнах прорезаны тонкими ромбами, столбы, поддерживающие крышу и оставлявшие веранду открытой, украшены растительным орнаментом из ивовой и ирисовой листвы. Рядом с павильоном росло высокое дерево, изящный клён с тонкими резными листьями. Тсан знал эту породу клёнов, краснеющих при наступлении первых холодов. Дерево с алыми листьями и алый деревянный дом, издали походивший на шкатулку ручной работы – как же это было красиво! Скала, нависающая над ними, образовывала длинный карниз, прежде чем вознестись на недосягаемую высоту.
– Если ничего не изменилось, то здесь мы найдём немного хвороста для растопки очага, а вода в озёрах пригодна для купания, – сказал Варкалис. – Раньше я проводил здесь порядочно времени. У меня были мои книги и одиночество… То, что и было нужно. Павильон стоит в отдалении от человеческого жилья. Нас здесь никто не потревожит. А Шассер доберётся до нас самое раннее – только поздним утром.
Было похоже, что последние слова Варкалис адресовал персонально Айни, чтобы понизить его тревогу и успокоить.
Айни промолчал, но его поза и движения рук были красноречивее слов. Тсан видел, как дрожат его пальцы, стискивающие края плаща, видел, как горбится спина. Айни было страшно, он очень нервничал.
Тсан быстро соскочил с лошади и прошёл в павильон первым. Бегло осмотрел обе комнаты: переднюю, с коробом, полным растопки, очагом в полу, окружённым камнями, и заднюю, совершенно пустую, со встроенными шкафами. В шкафах было несколько матрасов и одеял. Кажется, Варкалиса никогда не смущало отсутствие кровати, матрасы и одеяла он стелил прямо на пол в течение всей своей жизни. Тсан быстро вернулся наружу, подошёл к лошади Варкалиса и протянул к Айни руки.
– Ваше Высочество, я проверил: в доме безопасно. Позвольте, я помогу вам спуститься с лошади.
Айни медлил. Его пальцы, вцепившиеся в ткань плаща, внезапно напомнили Тсану судорожно сжатую лапку дикой птицы, смертельно напуганной человеком.
– Айни… – Тсан вздохнул и обнял сгорбившегося Айни за пояс, притягивая к себе, и практически вытащил его из седла. Следом за ним на землю спрыгнул и Варкалис.
– Я пока разожгу огонь в очаге, – сказал он. – Тсан, лошади на тебе. И не забудь о перевязке.
– Я помню, – ответил Тсан и чуть виновато вспомнил и о том, чем именно вчерашняя перевязка закончилась.
– Твоя рука… – прошептал Айни. – Ты пострадал из-за меня…
– Просто царапина, – мотнул головой Тсан. – Мне жаль… Жаль, что я не пострадал больше.
Айни отступил на шаг назад и упёрся спиной в лошадь. Животное переступило с ноги на ногу и фыркнуло.
– Не говори так!
– Я жалею, что не смог предотвратить случившееся. Ранение – лишь малая часть расплаты, на которую я готов.
Айни, качая головой, будто отвергая его слова, отошёл ещё на пару шагов и огляделся, точнее, притворился, будто осматривается, – на редкость бедное достопримечательностями место, – на самом деле, он просто старался не смотреть Тсану в глаза.
– Жизнь учит нас, – промолвил Айни наконец: – что случилось, то должно было случиться. Я получила… – он внезапно осёкся и поднёс дрожащую руку ко рту, тщетно пытаясь удержать произнесённые слова. Вздохнув, он поправился: – Я получил ценный урок.
Тсан молниеносно подумал о том, что его сны – не правдивы до конца, что видел он не всё, что происходило с Айни.
– Что они делали с тобой? – обмирая, спросил он. Он… готов был всё бросить и бежать, догонять, мстить, убивать. Делать что угодно, лишь бы вернуть на лицо Айни улыбку. – Я убью их. Они что-то… сделали тебе?
– Нет, – ответил Айни. – Они не делали ничего особенного. Они похитили принцессу, а потом обращались с ней, как с богатой девицей, за которую будет отдан выкуп. Они не знали, что священник собирается меня убить… меня, выродка, не мужчину и не женщину…
– Айни… – Тсан не знал, что делать. Пасть перед ним на колени? Попросить казнить его? Сброситься со скалы? Что он должен делать, чтобы Айни стал прежним? Чтобы не мучило его больше то, что мучает сейчас!..
– Успокойся, Тсан, – сказал Айни тихим, ровным голосом. Своим голосом он владел хорошо, но не телом. Тело он неуклюже пытался спрятать под плащом. – Займись делами. А я пока побуду неподалёку. Хочу вымыться. Я буду вон там, – Айни вытянул из-под плаща руку, указывая направление. Небольшой пруд, ближайший к павильону, окружённый белыми камнями, с дорожкой, ведущей от него к самому крыльцу. – Должно быть, Варкалис в нём часто купался в детстве, как ты думаешь?
Не дожидаясь от него ответа, Айни обошёл Тсана и направился к пруду: маленькая фигурка, закутанная в плащ, со светлыми, серебрящимися в лунном свете волосами. Немного посмотрев ему вслед, Тсан занялся лошадьми. Отвёл их в небольшой загон, специально для этой цели выстроенный под клёном, расседлал, насыпал зерна в найденное там же корыто, обтёр бока и шеи животных пучками прошлогодней соломы и листьев. Когда к нему явился Варкалис, он уже заканчивал.
– Айни?.. – спросил он, оглядевшись и не обнаружив его поблизости.
– Сказал, что хочет пойти помыться. В том пруду, – мотнул головой Тсан. Оставил лошадей и направился вслед за Варкалисом по дорожке.
Айни так и не сошёл к воде. Он стоял неподалёку и с потерянным видом смотрел на что-то, белеющее в его руке. Мгновение Тсан не понимал, но потом Варкалис вскрикнул и бросился вперёд. Айни от неожиданности разжал руки, и из одной из них на дорожку, звякнув, упал кинжал, что Айни, должно быть, вытащил из ножен Тсана во время объятий, а из другой порывом ветра выдуло белые волосы. Айни срезал их под корень.
– Ну что же ты… Ну зачем… – бормотал Варкалис, оглаживая его голову, так непривычно выглядящую с короткой рваной стрижкой.
Айни отодвинулся, отстраняясь от его объятий.
– Я больше не хочу. Не хочу выглядеть женщиной. Не хочу, чтобы кто-то видел во мне её! – последние слова он почти выкрикнул, и Тсан услышал истеричные нотки в его голосе.
– Айни, – позвал он.
– Женщины слабые и подневольные существа. Их выдают замуж, их похищают, все знают, как они должны себя вести и одеваться… Я больше не буду слабым и подневольным!
Тсан видел дорожки слёз, блестящие на его лице. И не знал, что сказать и чем утешить. Оставалось надеяться на прагматичного и трезвомыслящего Варкалиса. Может быть, он найдёт, что ответить на слова Айни?
– Зря, – сказал Варкалис. – Причёска тебе очень шла. Пойми, не волосы делали тебя женщиной в глазах людей. Они ждали принцессу и получили принцессу. С длинными или короткими волосами, они всегда будут…
Айни топнул ногой.
– Всё равно! Я так хочу!
– Тсан, собери их, – приказал Варкалис. – Нам придётся сделать из них парик, чтобы никто ни о чём не догадался.
Тсан дёрнулся, чтобы выполнить указание. Решение Варкалиса показалось ему не лишённым смысла.
– Сожги их сейчас же, – прошипел дикой кошкой Айни, глядя Варкалису в глаза. Упрямый и непривычно злобный. – Если я настоящий важен тебя хоть немного, как ты говоришь… Сожги.
Варкалис глянул на него сумрачно: опять кто-то противился его приказам, да как он смел?!
– Ах, вот какие условия ты ставишь? – воскликнул он. – Ладно же! – Он вскинул руку и направил её на камни. Белёсые пряди вспыхнули и мгновенно сгорели, запах палёного унесло ветром. Варкалис схватился за грудь и пробормотал:
– Я всерьёз говорил о магии. Больше не могу. Мутит, – зажав тыльной стороной ладони губы, он, слегка пошатываясь, направился по тропе к дому. – Если захочешь помыться, – сказал он, чуть отойдя, – то в доме есть одежда, чтобы переодеться. Мужская.
– Айни?.. – позвал Тсан.
– Иди с ним. Проследи, чтобы с ним всё было хорошо. Я скоро приду, – сказал тот и, скидывая с плеч плащ, пошёл к воде.
Полы в павильоне обогревались водой из горячих источников, и огонь больше служил не для тепла, а для приготовления пищи. В очаге музыкально посвистывал паром кипящий чайник. В дальней комнате сквозь раскрытые двери Тсан заметил разостланные перины, подушки и одеяла. Варкалис разобрал их и устелил ими пол, подготовив ложе.
– Полностью истощился, – сообщил он, протягивая руки к костру. – Теперь необходимо несколько дней медитировать и находиться вблизи магических концентраций, чтобы пополнить резерв. Ещё помогает ношение специальных камней, но их сейчас с собой у меня нет. В замке где-то были, – говорил он лениво и действительно опустошённо.
– Ты знаешь, что теперь делать? – спросил Тсан, повернув голову в ту сторону, в которой находился пруд с горячей водой.
– Нет, – ответил Варкалис. – Будем делать, что должно. И надеяться, что время излечит его раны. Надеюсь, пребывание в замке поможет. Останемся в нём на какое-то время. Я тоже сейчас не хочу появляться в столице. Отправим человека с письмом, и довольно.
– Зимой здесь дороги проходимы?
Варкалис поднял на Тсана насмешливый взгляд.
– Нет. Нам придётся зимовать в замке.
– Но пока ещё осень…
– Но Айни нужно время, чтобы найти себя.
Тсан подсел к огню. Заметив, что Варкалис оборачивает пальцы рукавом своей парадной и уже не такой чистой одежды и берётся за ручку чайника с кипятком, он потянулся за подносом, на котором стояли яшмовые стаканы и заварочный горшочек; его он и подставил под струю горячей воды.
– Спасибо, – просто ответил Варкалис, закончив наполнять горшочек, полный ароматных листьев. – Прости, не смогу тебя сегодня лечить.
– Давай просто перевяжем рану. Торопиться с заживлением, в любом случае, уже нет нужды.
Варкалис кивнул, признавая правоту его слов. Тсан протянул руку и, пока заваривался чай из местных трав, Варкалис разматывал бинты и проверял повязку.
– Рана даже не закровила, – заметил он с удовлетворением в голосе.
– Тебе надо было стать лекарем.
– Принц-лекарь, – фыркнул Варкалис. – Как ты себе это представляешь? Да и потом, не хочу: скучно и бессмысленно. Ну, разве что в какой-нибудь другой жизни…
– Твои способности помогли мне. И, как следствие, помогли Айни. Значит, есть смысл.
Варкалис погладил тонкий, едва затянувшийся шрам, прежде чем накладывать бинт.
– Значит, есть… – пробормотал он. – Никогда не думал… Не думал, что моя жизнь так изменится, и я всё же получу шанс стать отцом. Мне казалось, подобное не для меня.
Тсан раскрыл было рот, чтобы возразить: если Айни не захочет быть женщиной, если решит, что и в постели он будет мужчиной, то как тогда произойдёт беременность. Да и отцовство Варкалиса, если верить его же словам об истинной паре, будет чисто номинальным, а настоящим отцом будет он, Тсан. Но он ничего не сказал вслух.
– Давай сегодня не будем накладывать повязку? – спросил Варкалис. – Подождём до утра и посмотрим, как поведёт себя рана.
Тсан кивнул.
Раскрылись двери, ведущие на веранду, и внутрь павильона ступил Айни. Он был обнажён, с тела стекала вода, вода блестела на коже, вода отпечатывалась в его следах на плетёных циновках, устилающих пол.
– Одежда там, – сказал Варкалис, указывая на сундук, одиноко стоящий в углу.
Тсан направился туда первым и приподнял крышку. В сундуке были простые вещи, явно пошитые на подростка. «Его собственные», – понял Тсан, глядя, как Варкалис пьёт заварившийся чай и не смотрит на них с Айни. Время от времени он протягивал к костру руку, и пламя лишь слегка колебалось в ответ на его движение, но ближе приманить его у Варкалиса не получалось.
– Есть только чай, – сказал он, когда Айни молча подсел к очагу. Так же молча Айни подставил Варкалису пустой яшмовый стаканчик, и тот плеснул в него заварки.
Тсан, не находя себе места и не считая себя возможным сидеть подле супругов, опустился на пол позади Айни, в отдалении от очага. Холодно по-настоящему не было, тёплый пол грел, а воздух был всего лишь приятно прохладен. Какое-то время Тсан изучал внутреннюю резьбу потолочных балок и карнизов, плетёные занавеси, собирающиеся на круглую деревяшку и поднимающиеся вверх с помощью верёвок, стены, утянутые расписанным вручную шёлком. Это убранство и внутри делало павильон похожим на шкатулку для драгоценностей в будуаре какой-нибудь богатой дамы.
– Здесь красиво, – сказал Айни, едва пригубив чай. Возможно, тот показался ему слишком горячим.
– Этот павильон отец приказал построить для моей матери, – ответил Варкалис. – Специально приглашал мастеров издалека, чтобы создать что-то, отличное от нашей традиционной архитектуры. Она жила здесь пару лет, а потом родился мой брат. И следом я.
– У нас никогда не строили ничего подобного, – продолжил Айни, рассматривая обстановку. – И для меня никто никогда ничего не строил специально…
– Что ты хочешь? – тут же спросил Варкалис.
Айни отрицательно покачал головой:
– Ничего.
– Я всё ещё не сделал тебе свадебного подарка.
На лице у Айни промелькнуло странное выражение. Насмешливое и одновременно досадливое.
– Наш брак заключили против нашей воли. К чему подарки?
– К тому, что это наша собственная жизнь, а не их. И мы можем выбирать, как её прожить, слепо выполняя чужую волю или сознательно выбирая свою дорогу.
Айни набрал в рот воздуха, намереваясь что-то сказать, но смолчал, выдохнул сквозь сжатые зубы.
– Ты прав, – просто ответил он.
– Ну что, спать? – спросил Варкалис чуть погодя, когда чай был выпит. – Думаю, постель уже достаточно прогрелась.
Айни посмотрел во вторую комнату с интересом. Он косо обрезал свои волосы, теперь Тсану казалось, что голова Айни всегда склонена вбок, из-за чего только подчёркивалась хрупкость его шеи и плеч.
Когда его позвали следом, Тсан ответил:
– Я останусь следить за очагом. Нужно…
Варкалис нагнулся, подхватил из очага чайник на длинной ручке и вылил остатки воды из него прямо на угли. Те возмущённо зашипели.
– Ничего не нужно. Тебе надо быть с нами, и всё.
Айни фыркнул. Тсан не сразу догадался, что это смех, и ему сделалось обидно. Как Айни не может понять, не может увидеть ту пропасть, что их разделяет? Их различное положение в обществе, их различный статус, который только подчёркивали любые людские законы. Тсан не имеет права быть вместе с Варкалисом и Айни ни на равных, ни даже как слуга. Разбивать супружество запрещено, это святой союз. Пусть даже и заключили его против воли обоих. Вряд ли найдётся иная, более сильная святость, способная перевесить на его личных весах тяжесть грехов, которые он совершает, каждый раз становясь между ними третьим. Нет, он будет каждый раз ждать, что они его позовут, и никогда не сделает первого шага сам.
– Глаз да глаз за ним. Того и гляди, сбежит спать наружу, к лошадям, – проворчал Варкалис, словно видел его размышления насквозь, как будто читал их как одну из своих книг.
– Тсан, сколько раз тебе говорить…
– Всегда, Ваше Высочество.
– По имени!
– Айни.
Он посмотрел на него, гневно нахмурив брови. Красивый. Даже с обрезанными волосами.
– Варкалис… Он меня расстраивает, – пожаловался Айни супругу, наполовину всерьёз, наполовину шутливо. Если учесть, что ему довелось пережить, хорошо было, что он вообще разговаривал с ними и не замкнулся в себе.
– Наказать его для тебя?
Айни притворился, будто раздумывает. Тсан стоял, опустив руки, и смотрел. Он не боялся ничего, никаких наказаний. Но что-то во взгляде Варкалиса настораживало. И всё равно. Он не сбежит. Если это заинтересует Айни и хоть немного отвлечёт его от похищения, так тому и быть.
И тут он вспомнил слова Варкалиса о долгах. О том, что как только Айни будет спасён, он, Тсан, может начать выплачивать долги, если будет чувствовать себя виноватым. Он чувствовал, и ещё как. Это ещё более укрепило его в решении не сдаваться и принять любое наказание.
– Если хочешь, – Варкалис блеснул глазами и насмешливо прищурился, – я могу научить, как тебе наказать его самостоятельно, – он подошёл к Айни и привлёк его в лёгкие объятия, заставив спиной откинуться к себе на грудь. Руки его свободно лежали на плечах Айни, и тот не выглядел скованным или напряжённым. В языке его тела не ощущалось посттравматической зажатости, будто отрезанных волос уже хватило для того, чтобы привести нервы и чувства Айни в порядок. Тсан закусил пересохшую нижнюю губу, гадая, надолго ли Айни успокоится.
– И как же?
– Сделаешь его своим, как мужчина мужчину, – прошептал Варкалис ему на ухо, но так громко, что Тсан услышал его слова тоже. – Тебе понравится.
Айни потрясённо вздохнул.
– А Тсану?..
– Это уже будет зависеть от него. Меня он так не захотел. Но тебе отказать не сможет. Верно, Тсан?
Они оба посмотрели на него пронзительными глазами. Такие блестящие глаза бывали у породистых гончих, готовых часами нестись за зайцем по пятам.
– Сейчас? – спросил Тсан, поднимаясь с пола и начиная раздеваться.
– Но не сегодня, – продолжил Варкалис, нежа Айни, с голодным взглядом разглядывающего Тсана так, будто никогда его раньше не видел. Глаза Варкалиса, наоборот, потухли. – Рука ещё не зажила.
Айни кивнул. И Тсан мельком почувствовал некое разочарование. С ним играли как с доверчивым мальчишкой, и это было обидно, но с обидой он как-нибудь справится, а вот то, что Варкалис решил отложить обучение Айни на потом, разом отняло у Тсана какую-тоопору, за которую он держался. Он смог бы! Обязательно смог! Сегодня, сейчас.
– Но ты спишь с нами, – добавил Варкалис. – Так теплее. И спокойнее.
Тсан кивнул и продолжил разоблачаться.
– Вода в источнике очень хороша, – сказал Айни. – А луна так светит, что всё видно как днём.
Тсан подумал, что, действительно, перед тем как ложиться в постель, нужно будет окунуться в воду, смыть с себя гонку и усталость, напряжение и ярость короткой схватки в конце.
Не сговариваясь, они вместе с Варкалисом направились наружу к пруду. Хотя Тсан и волновался за Айни, снова оставшегося в одиночестве, и даже раз порывался вернуться, – Варкалис остановил его, схватив за плечо и отрицательно мотнув головой.
Когда они ступили в воду, горячую и пахнущую солями, в воздухе зазвучала флейта. Тсан с удивлением узнал одну из песен своего народа. Мелодия спотыкалась, пробиралась ощупью сквозь огрехи и неточности и лилась дальше всё увереннее и гибче.
– Моя старая флейта, из сундука, – пояснил Варкалис, хотя Тсан не спрашивал. Мелодия тянулась от павильона. Должно быть, Айни вышел и сел на веранду, чтобы сыграть её.
Позже они легли в дальней комнате, надёжно укрывшись одеялами, зарывшись в подушки, и быстро уснули. Айни держал Тсана за руку, а Варкалиса обхватил за пояс, устроившись на нём, как на диванном подлокотнике. Тсан не думал, что это удобно, но Варкалис засопел так быстро, что это сказало о нём больше, чем все его слова и поступки во время бодрствования: устал, вымотан до предела. Наверное, действительно магическое истощение опустошает и тело тоже. Сам Тсан ещё какое-то время лежал в темноте, слушал шум ветра за стенами и горную тишину, дышал странными запахами дерева, плетённых из травы сухих циновок и солей, что выбивались из-под земли вместе с нагретой водой. Потом уснул и он сам.
Утром у Айни пришла женская кровь, что привело его в гнев на собственное тело.
– Ненавижу! – твердил он, чуть не плача, схватившись за концы одеяла, замотавшись в него и уйдя в дальний угол.
– Пойдём, в аптечке ещё оставались бинты, – спокойно проговорил Варкалис. – И если захочешь перед этим помыться, то долго не сиди в горячей воде.
Айни глянул на него с яростью кошки-матери, защищающей своё потомство.
– Всё это естественно, и глупо этого стыдиться, – размеренно и спокойно продолжал говорить Варкалис.
– Но я не хочу быть…
– Будь тем, кем ты хочешь быть. Мелкие препятствия не должны тебя останавливать.
Тсан понял, что больше не выйдет у него притвориться спящим, и потому выбрался из-под тёплого одеяла и сел в постели. Айни тут же поднялся и вышел за Варкалисом. Кажется, его лицо выражало растерянность и досаду.
Когда с купанием и ревизией свёртка с аптекой было покончено, они вернулись и подсели к очагу, который Тсан запалил заново. Чайник разогревался, стоя в огне, и вода в нём тихо побулькивала медленно поднимающимися со дна пузырьками. Пар ещё не свистел, но Варкалис сказал:
– Уже достаточно, – и заварил для Айни какой-то особый чай в отдельной глиняной кружке. – Выпьешь, когда настоится, – дал он указание, будто заправский лекарь.
Айни вдохнул запах трав и послушно кивнул. Тсан сумел уловить только мяту и ромашку и подумал, что успокаивающий эффект этих растений скажется на Айни благотворно в любом случае.
Шассер вернулся, когда Айни уже допивал чай. Раздалось ржание лошадей, Тсан вскочил и вышел на веранду, Варкалис последовал за ним. По виду Шассера нельзя было сказать, что он более суток не спит и более двух ночей провёл в седле. Возможно, это было действие тонизирующих трав. Возможно, Шассер был не обычным человеком, а каким-нибудь магическим големом. Внутренне усмехаясь своим глупым мыслям, Тсан помог слуге Варкалиса привязать коня к ограде загона. Руки Шассера подрагивали.
Варкалис снял с пальца кольцо и передал Шассеру.
– Скажешь людям из замка отдать этот перстень моим друзьям в столице. И пусть раздобудут почтовых голубей, привезут сюда две-три клети. Пусть следят за братом королевы и за теми, с кем он контактирует. В замке всё готово?
– Да. Монаха уже допрашивают.
– Хорошо, – Варкалис сменил тон на более мягкий, дотронулся до плеча Шассера и спросил: – Останешься?
Слуга отрицательно мотнул головой.
– Меня ждут обратно с указаниями, к обеду доберусь, и тогда уже отдыхать. Что-нибудь передать нашим?
– Что я задержусь здесь ещё дня на три-четыре. Пусть завтра пришлют ещё еды.
– Наша госпожа… С ней всё в порядке?
– С Айни всё хорошо. Небольшое недомогание, но оно пройдёт.
– Люди в замке ждут. Хотят увидеть вашу избранницу, – Шассер улыбнулся. – Уж я-то рассказал, какая она замечательная.
Губы Варкалиса дрогнули в странной ухмылке.
– Спасибо, Шассер. Ты для меня столько делаешь.
– Служить Вашему Высочеству – цель моей жизни, – отрапортовал Шассер и низко склонился перед ним. – А теперь я…
