Текст книги "Время сейчас (СИ)"
Автор книги: Якинэко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
– Берёшь ли ты, Варкалис, принц Вайзалии, побережья Крондана и гор Харусии и Цетории, в жёны принцессу Лиайндрисскую, обещаешь ли любить её и почитать, хранить ей верность до скончания веков своих?
– Беру и обещаю.
– Согласна ли ты, принцесса Лиайндрисская, взять в мужья…
Тсан стоял в первом ряду и слушал. Айни в плотном белом платье с длинной фатой, со стыдливо закрытым воротом и плечами, была прекрасна. В руках она держала букетик поздних белых осенних роз, и, пока она произносила слова брачной клятвы, её руки подрагивали. Принцесса Айни была бледна, губы её – почти обескровлены, а от природы седые волосы сейчас – тусклые и лишённые своего обычного блеска. Сказывалась долгая дорога и то коварное нападение, от которого им чудом удалось сбежать. Тсан, личный телохранитель принцессы, доставил Айни к порогу дворца её будущего мужа всего декаду назад, и сперва к их появлению отнеслись крайне прохладно. Когда же Айни вручила советникам принца подписанные её отцом договоры о торговле и строительстве, об устройстве и снабжении пограничных форпостов, их сомнений поубавилось. Королева Лисс, высокая и суровая, поистине королевского вида и привычек женщина, молодая мачеха принца Варкалиса, сказала Айни только одно: «Какой безвкусицей вас изуродовали, моя дорогая. Придётся это прятать», – и более не общалась с нею. Речь шла о татуировке, которую выполнили для Айни лучшие мастера, приглашённые во дворец с востока в год её совершеннолетия. Тсан никогда не рассматривал эту татуировку целиком, лишь краешек роз и листьев всегда выглядывал из-под одежды Айни, когда та надевала платья с коротким рукавом или с широким воротом, частично оголявшим шею сзади. Теперь портнихи пошили ей уйму платьев с закрытыми плечами и воротником под самое горло, повинуясь указанию королевы.
– Это ничего, не волнуйся, – говорила Айни Тсану, когда они оставались наедине. – Здесь северная страна, и сейчас осень, такие платья – самое то, чтобы не замёрзнуть.
Несмотря на все её заверения, по виду Айни нельзя было сказать, что она всем довольна. Возможно, её пугала предстоящая свадьба и будущий супруг, ведь до сего момента они никогда не виделись и не общались, а предварительная помолвка между ними была заключена по доверенности. Впрочем, Айни старалась не унывать и говорила о будущем событии только хорошее.
– Ты всё молчишь, но по твоему лицу я вижу, что ты недоволен, Тсан, – заметила она, прогуливаясь по внутреннему парку дворца как-то утром в солнечную пору. Листья с незнакомых деревьев, пожелтевшие от ночных холодов, расчерченные алыми прожилками, падали ей под ноги и шуршали в подолах юбок. – Отец-король нашёл мне хорошего мужа. Заключив этот брак, я принесу пользу своей стране и народу. Мне не на что жаловаться. Пожалуйста, и ты не переживай за меня.
Тсан не был бы настолько категорично уверен в том, что Варкалис – хороший муж для Айни. Видел он этого принца. Русоволосого, высокого и худощавого – ещё немного, и появилось бы желание его накормить, – с саркастичной ухмылкой, змеящейся по губам, с презрительным прищуром глаз. Будет ли он хорошим мужем для принцессы? Существует ли вообще тот человек, который окажется хорош для Айни, его чистой и обожаемой принцессы? Тсан скрипел зубами и признавал, что предвзят. Но он был всего лишь слугой. И навсегда останется слугой. И его мнение не играло никакой роли.
– Как скажете, Ваше Высочество, – отвечал он Айни, следуя за нею след в след, за правым её плечом. Он зорко осматривал округу и подмечал все возможные опасности. Подозрительно приоткрытое окно в покоях на середине северной башни, люди в одежде слуг вдалеке, – впрочем, от них никакой опасности не исходило, для лука или арбалета ещё было слишком далеко, да и в руках они держали всего лишь небольшие плетёные корзинки. Возможно, с вышиванием. Это были дворцовые служанки, фрейлины королевы и разговаривающие с ними горничные, швея из тех, что шили свадебное платье для Айни, а также одна из кухонных работниц. Они явно разглядывали принцессу и о чём-то сплетничали. Наверняка о ней.
– Не обращай на них внимания, – пробормотала Айни, разворачиваясь и мимолётно дотрагиваясь до руки Тсана. – Пойдём.
Айни была невысокого роста, её макушка едва доставала до его плеча. Он знал – должно быть, подле принцессы он представлял собой подавляющее зрелище. С длинным хвостом чёрных волос, всегда собранных в хвост, вечно в доспехах, неразговорчивый и мрачный. Когда-то, ещё дома, он краем уха уловил чьё-то замечание, что-де на службу в королевский дворец его выбрали за ладные черты лица и скульптурно вылепленную фигуру, но сам он с тем сплетником был не согласен. «Вылепленная фигура» у него появилась в результате регулярных тренировок, да от постоянного ношения доспехов, вес которых уже давно был ему привычен, а лицо своё он признавал скорее грозным, чем «ладным». И был бы счастлив, если бы мог одним лишь видом и взглядом отваживать от принцессы неприятности и опасности.
Он доставил её во дворец, но отчего-то не был доволен успешно исполненным долгом… Сердце его не ощущало спокойствия.
Тсан волновался и во время спешной подготовки к свадьбе, и даже сейчас, по завершении принесения брачных обетов.
Свадебная процессия в окружении гвардейского полка пешком пошла по площади от венчального храма до центральной лестницы и главных ворот, а Тсан всё никак не мог успокоиться. И не мог найти причин своего самочувствия. Ну не нападут же, в самом деле, на принцессу сейчас! Её – и принца, её супруга, – теперь охранял целый строй солдат. Отовсюду доносились приветственные крики людей. Уличные музыканты вовсю играли свою музыку, такую непривычную, незнакомую, но мелодичную; музыка звучала отовсюду. До Айни долетали редкие лепестки цветов и разноцветные крупяные зёрнышки, она стряхивала их с воздушной фаты, улыбалась и в ответ махала людям рукой. Всё как тогда, как в детстве. На улице, перед толпой народа, с лица Айни никогда не сходила улыбка.
***
Тсан мечтал служить принцессе всю жизнь. Остальные мечты и стремления его были ничтожны по сравнению с этой, великой, мечтой: стать личным телохранителем Её Высочества.
Раньше, до времени, когда его официально представили ей, они никогда не встречались, однако Тсан видел Её Высочество во время карнавала. Король, правитель Срединных Земель, вместе со своей единственной дочерью приезжал на празднество по случаю окончания сбора урожая, и Тсан на всю жизнь запомнил – её. Маленькую фигурку в белом платье необычного покроя. Тонкого, хрупкого ребёнка со светлыми серебристыми волосами. Принцесса смотрела по сторонам, улыбалась и махала людям рукой. Их карета двигалась торжественно, медленно; единороги, что влекли её за собой, шли тяжёлым медленным шагом, кнуты погонщиков, сидящих на козлах, были украшены золотом, да и вся карета – тоже. Но Тсан, тогда ещё бедный мальчишка, восьмой сын в семье городского столяра, не смотрел на золото, украшения и редких зверей, не думал, что должность телохранителя откроет ему дорогу к богатству или власти. Он просто возжелал быть подле неё. Стоять за её правым плечом и защищать от опасности.
Поэтому он поступил в школу гвардейцев уже на следующий год, а ещё через два – окончил её с отличием. На турнире, устроенном по случаю выпуска, он победил всех своих соперников и даже – двух офицеров, прибывших на смотр из столицы. Когда же ему в награду предложили пост капитана местной гвардии, почётную и значимую должность, он отказался, взамен испросив разрешения прибыть во дворец и стать телохранителем Её Высочества – если в том возникнет надобность.
Он поступил наивно, как рыцари из баллад и сказаний. И, как и тем сказочным рыцарям, ему неожиданно повезло.
Отношения с соседями становились всё более напряжёнными, и советники короля сочли, что принцессе – девочке, почти девушке, – не лишним будет иметь личного охранника. Так Тсан действительно попал в столицу и во дворец.
Он ещё год учился мастерству телохранителя при дворце. Учился различать основные яды по запаху, учился выявлять скрытые угрозы в толпе, учился пользоваться несколькими видами оружия и стрелять из лука и арбалета. Учился сражаться безоружным, с помощью рук и ног. В тот год он видел принцессу лишь мельком, во время её прогулок по парку в послеобеденное время в сопровождении фрейлин – и ни разу не подошёл к ней даже чтобы просто поздороваться. Пока шло его обучение, Тсан попросту не смел… Он собрался всю жизнь следовать за принцессой и обучение воспринимал, как часть пути. Пока путь не будет пройден до конца, цель не достигнута. Так его учили, и так он мыслил сам.
Наконец торжественный день настал. Его обучение окончилось. Теперь он считался официальным телохранителем принцессы и поступал под её личное командование. Главнее принцессы был только сам король и два его ближайших советника по внешней и внутренней политике страны.
Тсан был счастлив. И ужасно волновался, потому что не знал, как дальше повернётся его жизнь. Теперь он был рядом с Её Высочеством. Он поднялся на недосягаемую высоту, приблизился к её чистоте и непорочности, робея от собственной, кажущейся ему отталкивающей, неотёсанности; прямолинейный в своем никем не прошенном благородстве.
– Я рад служить вам, Ваше Высочество, принцесса Лиайндрисская, – выдавил он, припав на одно колено. Его доспехи грубо лязгнули в этом, на первый взгляд, неуклюжем, но быстром движении.
– А мне радостно, что у меня теперь появился друг, – ответила принцесса и наконец-то подняла на него глаза, удивительно сверкающие, словно звёзды. – Зови меня Айни, хорошо?
Этот момент их встречи и знакомства стоял у Тсана перед глазами всегда. И всегда наполнял его воздушным и невесомым, искрящимся счастьем.
***
Король нашёл Айни во время одной из своих длительных экспедиций. Народ поговаривал, что Айни – не совсем человек. Слишком красивая, слишком странная; должно быть, принцессу бросили чужаки, когда спешно покидали этот мир. Почему они бежали? А кто ж их, чужаков, поймёт. Может, их боги им это повелели. Может, почва и климат не понравились. Но прошло уже лет пятнадцать, а те чужаки до сих пор не показывались из Врат. Им на смену пришли другие, с волосами нормального цвета и с нормальными, человеческими глазами. Изредка, два-три раза в год, отправлялось несколько обозов из Врат, размещённых в Срединном королевстве, но товара всегда было мало для бойкой торговли, хоть качество вещей и заставляло дивиться чужому мастерству. Тонкие яркие ткани, искусно выкованные украшения, причудливые музыкальные инструменты. О пропавшем ребёнке с седыми волосами никто из новых чужаков не знал. Впрочем, однажды некий купец предположил, что раз девочку никто не разыскивает, то мать её – из этого мира. Никакая мать не оставила бы ребёнка, ведь боги запрещают это, – добавил купец. Возможно также, что ребёнок – полукровка, – сделал вывод купец, пожимая плечами, – кому он тогда вообще нужен?
Так или иначе, Айни повезло вырасти не нищенкой или попрошайкой, а принцессой огромной и богатой страны. Нельзя сказать, что это делало её счастливой. Возможно, походи Айни на всех остальных жителей Срединного королевства, жизнь её была бы проще. Однако отличие Айни заключалось не только в цвете волос и глаз. Тело её… тоже было иным.
Тсан не сразу узнал об этом, не сразу увидел. А даже когда и увидел, то не сразу понял. Он служил Айни, своей госпоже, уже несколько лет, когда случилось неизбежное. Между принцессой Лиайндрисской и наследным принцем Вайзалии, далёкой северной страны, заключили помолвку. Династический брак был обычным делом. Вместе с Айни страна принца Варкалиса получала договоры на торговлю и сотрудничество, разрешение на столетнюю аренду земель близ южного моря и богатое приданое. Раньше с принцем Вайзалии Айни никогда не встречалась, но воле отца покорилась спокойно.
– Я должна служить своей стране, – сказала Айни, когда они с Тсаном остались наедине. – И я выполню свой долг. Приложу все усилия. – Потом она помолчала и тихонько добавила: – Я плохая дочь.
Тсан попытался возразить, переубедить, хоть он и не был силён в красноречии, но принцесса не стала его слушать, подняла руку, призывая остановиться, и Тсан замолчал.
На их свадебный караван напали. Слишком хорошо подготовлен оказался отряд разбойников, да и проводники, кажется, были подкуплены. Некогда было выяснять детали: Тсан чудом смог спасти Айни и избежать встречи с разбойниками. Пока те грабили лошадей с поклажей и вскрывали сундуки с приданым – украшениями, тканями, шкурами и кожами редких животных, Тсан спрятал принцессу в маленькой палатке старой служанки.
– Сидите тихо, – шепнул он. – Я отыщу для вас другую одежду, и тогда мы сможем уйти. Быть может, найдётся даже лошадь.
Кожаный тубус с верительными грамотами и всеми документами он скинул к ногам принцессы, а с собой взял только меч, предварительно проверив, легко ли он вынимается из ножен. Тело разбойника, у которого он отобрал оружие, валялось снаружи, и на труп могли наткнуться в любой момент.
– Тсан! – воскликнула Айни, заставив его обернуться, и резко, через голову, стянула свой наряд, богато расшитое шёлком и драгоценным бисером платье, оставшись в тонкой полупрозрачной сорочке.
Тсан застыл в ужасе, ему показалось, что он ослеп: мозг отказывался верить в то, что видели глаза.
– Оденьтесь, – шепнул он.
– Лучше ты, чем они, – ответила Айни, нервно комкая рукав сдёрнутого платья. Татуировка: розы, шипы и листья, украшающие плечи и спину и частично заходящие на шею, виднелась сквозь дымчатую полупрозрачную ткань; Айни стояла вполоборота, и если бы Тсан хотел, то теперь мог бы проследить весь рисунок от шеи до поясницы. Но кем бы он был, если бы захотел этого?! При дворе было принято украшать краской кожу. Вот только Тсан не раз замечал, что татуировка Айни сделана, чтобы перекрыть другой узор, очень похожий на чешую.
Нет. В тот момент Тсан не смотрел на татуировку, он наконец-то получил возможность увидеть, что тело Айни отличается от тела любой другой девушки. Слишком тонкое, совсем без груди, по-мальчишески плоское, трепетно хрупкое и – всё равно странным образом гармоничное. От осознания, что Айни нравится ему физически, Тсан в панике заметался. Потом схватил первое, что попалось ему под руку, старую тёмно-серую накидку с вырезами по бокам, явно пошитую на даму более дородную, чем была Айни. Он набросил накидку своей принцессе на плечи, почти завернул в неё с головы до пят и хмуро приказал:
– Идёмте. И не выдумывайте чепухи, до этого не дойдёт, клянусь. Идёмте скорей.
Он обещал себе, что подумает о своей странной реакции на наготу Айни позднее. Когда-нибудь позднее. Возможно, после того, как успешно доставит её к мужу во дворец. Возможно, после свадьбы.
Он был слишком самонадеян, когда полагал, что у него оно будет, это время для размышлений.
***
Варкалис на пиру был не весел. Тсан стоял у Айни за спиной, прислуживая принцессе, и то и дело кидал на принца взгляды украдкой. Варкалис сидел будто бы за обычным трапезным столом, вёл себя по обыкновению. Никакой излишней торжественности в его поведении не было заметно, никакой радости. Будто бы не в честь его женитьбы пир, будто бы не их с новоиспечённой женой то и дело поздравляют гости, желая долголетия и процветания.
Айни сидела ни жива ни мертва, тщетно стараясь не подавать виду, что нервничает, но Тсан заметил, как её тонкие пальцы сжимают ножку хрустального фужера с игристым лёгким вином. Столь напряжены были её пальцы, что Тсан, опасаясь, что ножка фужера переломится и Айни поранится осколком, осторожно тронул принцессу за локоть, принуждая расслабить руку. Варкалис чуть повернул голову, явно заметив его движение, но почти сразу отвернулся. Тсан скрипнул зубами. Он знал, что срок его службы у принцессы в качестве телохранителя подошёл к концу, подозревал, что Варкалис всеми правдами и неправдами заставит Айни избавиться от охранника. И ничего не мог с собой поделать. Он будет продолжать заботиться о своей принцессе до тех пор, пока может это делать.
Свадебный пир ещё был в самом разгаре, несмотря на поздний час, но Варкалис и Айни уже поднялись, чтобы отправиться в опочивальню. Тсан знал, что для молодожёнов приготовили брачное ложе в новых покоях Айни, комнатах, смежных с покоями наследного принца. Варкалис будет приходить к ней, когда пожелает, и уходить – когда вздумает. Служанку Айни на сегодня отослали спать в общую спальню для слуг. Более того, Тсан знал, что и ему там сегодня было приготовлено место, но, тем не менее, он пока не собирался там появляться. Место телохранителя – подле его госпожи, пока она не прикажет иного.
Айни посмотрела на него встревожено, поднимаясь из-за стола. Притворилась, будто расправляет юбку, замешкалась, подняла голову, и Тсан поймал взгляд, предназначавшийся только ему. Растерянный, взволнованный.
– Пусть идёт вперёд и проверит комнаты, – раздался вдруг голос Варкалиса.
Он вздумал ему приказывать? Тсан вздёрнул подбородок. Но оказалось, что приказ отдавали не ему. Варкалис разговаривал о нём со своим личным камердинером.
– Но Ваше Высочество… Свадьба… Ваша жена… Служанки уже всё приготовили и проверили… – негромко залебезил тот.
– Тсан, иди вперёд, – торопливо махнула рукой Айни, и уж её он послушался без колебаний, молча склонив голову в быстром кивке.
В комнатах никого не было. Красное вино, разлитое по двум фужерам, стояло на прикроватном столике. Тсан принюхался к содержимому бокалов и уловил какую-то сложносоставную травяную смесь, что была подмешана в вино. Не яд, скорее, какое-то лекарство. Возможно, успокоительное для нервничающей невесты. Возможно, лёгкое снотворное, чтобы молодым спалось лучше. Недолго думая, Тсан вылил содержимое фужеров в камин – лишь уголья тихо зашипели от подобного кощунства. Сегодня и так было выпито много всякого вина. А Айни не очень любила этот напиток.
Он успел заново наполнить фужеры вином , заодно убедившись, что в графине – чистый напиток без примесей незнакомых трав, как за дверью раздались шаги и шум: чету новобрачных нетрезвые и весёлые гости провожали на брачное ложе, шутя и давая советы, перекрикивая придворных музыкантов с флейтами и скрипками.
Пропустив жену вперёд, Варкалис закрыл перед гостями двери, отрезая им проход в спальню.
– Спокойной вам ночи, дядюшка! – прокричал он напоследок. – Матушка, проследите, чтобы он не подглядывал в замочную скважину!
За дверью раздались хохот и визгливые скрипичные трели. Варкалис неодобрительно покачал головой, задвинул на дверях засов, задёрнул бархатную занавесь, что плотным пологом накрыла весь дверной проём. Прошёлся сперва к одному окну, затем – к другому, задёргивая на них шторы.
– Ты, – обратился Варкалис к Тсану, – останешься здесь.
Тсан удивился. Он думал, что ему прикажут покинуть комнату через другую дверь и охранять второй выход. Вместо этого Варкалис запер и ту дверь тоже, точно так же задёрнув полог.
– Варкалис, зачем? – негромко спросила Айни, нервно заламывая пальцы.
– Я не могу этого захотеть? – спросил Варкалис в своей обычной манере, заламывая бровь, как делал, когда слышал то, что ему не нравится, или когда ему возражали.
– Ты можешь всё, – понуро ответила Айни, наверняка напомнив себе, что союз между ней и Варкалисом выгоден обоим их государствам, и посему ей требуется терпеть любые причуды своего нового мужа.
– Если он встанет там, то ничего не увидит, – будто бы смягчился Варкалис, махнув рукой в угол спальни, самый дальний от брачного ложа. – Раз тебя это волнует.
Они разговаривали так, будто Тсана на самом деле рядом не было. Разговаривали, будто продолжали уже давно начатый спор, хотя Тсан знал, что до сей поры Варкалис произнёс, обращаясь к самой Айни, едва ли пару десятков слов за всё время, что они были знакомы. Не считая брачной клятвы перед алтарём в храме сегодня. Династические браки не подразумевали единения душ, проявлений чувств и даже общения промеж супругов. Варкалис совершенно не знал свою будущую жену. Однако предположить, что Айни не будет стесняться своего телохранителя и позволит ему остаться в спальне, когда брак свершится до конца, физически, – это было уже чересчур. Тсан был обескуражен. И возмущён. И оскорблён. И растерян. Должен ли он отстаивать честь своей госпожи сейчас, в этой обстановке?.. Тем не менее, он отошёл в дальний угол. Присутствовать? – ладно, но наблюдать – нет.
– И ты ещё спрашиваешь? Разумеется, волнует! Варкалис, я бы вообще не хотела…
– «Не хоте… ла», – перебил он её и удивлённо осёкся сам. – Ты говоришь о себе, как женщина. Зачем? Погоди, он что, не знает?
Айни не ответила. О чём именно он должен был знать? Тсан растерянно посмотрел в камин. Над камином висело зеркало в богато украшенной раме с позолотой, и силуэты Варкалиса и Айни отражались в нём, до странного похожие на картину, написанную тёмными масляными красками.
– Так знает или нет? – упорствовал Варкалис. – Я сразу понял, как только тебя увидел. Но лишь потому, что я много времени провёл в Духовной обители. А твои сородичи, значит, не в курсе? Что, даже телохранитель?
– Он охранял меня от убийц, Варкалис, и всё. Тсан не был допущен к моему телу, если ты это хочешь знать. Он ничего не подозревает.
Тсан почувствовал, как кровь прилила к его щекам. Варкалис посмел заподозрить, будто бы он видел Айни обнажённой?! Что за грязные помыслы? Такое невозможно было представить даже на мгновение! Ведь он давал присягу! Он клялся! Но Варкалис так легко расспрашивал о прелюбодеянии, что от этих слов Тсану стало гадко, как будто его облили помоями.
– Тем хуже всем нам будет сейчас, – сказал Варкалис странным тоном. – Потому что я не отступлюсь от своего супружества. И не позволю убийцам проникнуть в эту спальню. Так как я не могу доверять никому во дворце, твой телохранитель останется здесь и будет охранять нас обоих.
– Тебя хотят убить? – удивлённо выговорила Айни.
Варкалис едва слышно усмехнулся:
– Хотят. За прошедший год на меня покушались раз пять. Дважды это был яд в пище, я обучен распознавать подобные вещи. Ещё дважды – стрела и арбалетный болт. Убийцу удалось поймать лишь на пятый раз, но им оказался обычный бродяга – он выскочил на меня с ножом из толпы на улице. Его быстро скрутили и доставили в темницы, но прежде, чем удалось устроить допрос, его кто-то убил. Прямо здесь, во дворце. Теперь ты понимаешь?
Айни горестно вздохнула.
– Я не знаю, – сказала она, наконец, не глядя ни на одного из них. В ней сквозила нерешительность.
– Ты можешь просто приказать ему не смотреть, – с убийственной уверенностью заявил Варкалис. – Конечно, если ты сомневаешься в нём, то это меняет дело…
– Не сомневаюсь! – твёрдо отчеканила Айни, вскинув голову.
– Тогда почему упорствуешь? Или ты стесняешься, что твоё тело девственно, а сам ты ничего не умеешь?
Что за бесстыдный разговор. Тсан не знал, загорелись ли его щёки от слов Варкалиса или от тепла разожжённого камина.
– Я… – Айни пожала плечами. – Я проходила обучение и всё знаю. Знаю, что делать, чтобы доставить удовольствие мужчине…
Тсан ощутил, как у него заполыхали уши. Он больше не мог выносить подобного унижения своей принцессы, а потому развернулся и шагнул вперёд. Его долг – защищать! В два шага он преодолел разделяющее его и Айни расстояние и прикрыл её собою.
– Если она не хочет быть с тобой, то не будет… – он запоздало понял, что говорит и кому. Встать между мужем и женой, пойти наперекор закону, который здесь олицетворяет наследник королевского трона. – Прости меня, принц. Ты волен казнить меня, если на то будет твоя воля.
Айни тихо вскрикнула и несильно – ну откуда возьмётся сила в слабых руках? – ударила его кулачком в спину. Он шагнул в сторону, не позволяя ей придвинуться к Варкалису.
Тот усмехнулся странной улыбкой непонятно чему.
– Да, конечно. Как у тебя всё легко, лорд-капитан телохранитель. Не угоден – так казните.
Варкалис попятился назад, к супружескому ложу. Присел на край, опершись о мягкую перину обеими ладонями, склонил голову вбок, разглядывая их обоих: Тсана и Айни за его спиной.
– Казнить не стану, больно надо, – произнёс он почти развязно, будто торговец на рынке. Тсана кольнуло неприязнью. Отчего вышло так, что судьбой Айни стал этот человек? Ей нужен кто-то благородный, великодушный, принимающий её всей душой, такой же возвышенный и чистый, как она сама. Только не Варкалис, этот странный и резкий северянин с равнодушным взглядом и резкими повадками.
– Но если ещё раз вмешаешься, пойдёшь в темницы, понял?
Тсан гордо вскинул подбородок. Что такое боль по сравнению с одной её слезинкой? Он готов вытерпеть какие угодно пытки, лишь бы она не страдала.
– И Айни останется без твоей защиты, пока ты будешь гнить в застенках и орать на дыбе. Будет носить моего ребёнка и поминутно подвергаться опасности быть отравленным, зарезанным или застреленным в дальнем коридоре. А ты тем временем будешь приходить в себя после работы моих палачей. Моя мачеха, поговаривают, смогла забеременеть ровно перед тем, как отец впал в летаргический сон. Сейчас её отпрыску уже год. Как думаешь, понравится ли ей, что на трон будет претендовать не её дочь, а сын от первого брака и его дитя?
– Тсан, успокойся, слышишь? – негромко потребовала Айни.
– Принцесса, простите меня, но…
– Так, хорошо! Давайте договоримся! – Варкалис хлопнул по перине ладонями. – Телохранитель, дай мне свой кинжал. Тот, что в ножнах за поясом, не отравлен?
Тсан удивлённо посмотрел на принца. Как он узнал об этом кинжале? Ножны были хорошо скрыты от посторонних глаз.
– Нам надо оставить кровь на простынях. Традиция, сами понимаете. Мы живём в варварское время среди недалёких и ограниченных людей, – Варкалис дёрнул плечом, будто уже давно смирился с подобным положением дел. – Поэтому, пожалуйста, кинжал, – он требовательно вытянул руку. – И я не стану претендовать на твоё тело, пока ты сам не решишь. Согласен, Айни?
Айни робко выглянула из-за плеча Тсана. И произнесла совсем не те слова, которые ожидал услышать Тсан. Откровенно говоря, если бы не это, он бы вообще не обратил внимания на особенность слов Варкалиса.
– Почему ты обращаешься ко мне, как к мужчине? – спросила Айни.
– Из-за того, кто ты есть, – ответил Варкалис. – Я же вижу. И никакая татуировка не скроет твоей сущности. В Духовной обители разговаривают на всеобщем языке, но твои соотечественники всегда обращались друг к другу, как к сильным и равным. У них не было разделения на слабых женщин и сильных мужчин. Поэтому для меня ты – он. По крайней мере, наедине. Прости, что не могу оказать тебе полного уважения, по крайней мере, до тех пор, пока не займу трон своего отца, – Варкалис церемонно и, как показалось Тсану, нарочито покорно склонил голову.
Он ничего не понимал. Слушал и не мог поверить. Варкалис говорил какие-то странные вещи, будто повредился умом, но Айни – она воспринимала его слова, как должное. Она – понимала его.
– Я принимаю твои условия, – негромко и твёрдо ответила Айни. Она вытянула руку. – Тсан, кинжал. Лучше пусть это будет моя кровь. Я сама…
– Сам, – поправил её Варкалис, и она запнулась, зарделась шеей и щеками.
– У меня не получится так говорить, – шепнула принцесса, потупившись. – Да и так ли это нужно? Ведь меня воспитали как женщину…
– И всё же, – упорствовал Варкалис, разглядывая её снизу вверх, от пят до макушки. – Сделай мне приятное, согласись.
Тсан замер с наполовину вытащенным кинжалом из-за пояса. «Не заставляйте делать её ничего, что ей не хочется», – хотелось потребовать ему, приставив лезвие к шее Варкалиса. Надавить чуть посильнее – и прольётся достаточно крови, которая так ему нужна. А девственной она будет или чёрной, как у самого закостеневшего злодея, кто разберёт. Никто. Магистров магии здесь нет.
– Попробуй, – мягко, но с нажимом в голосе, упорствовал Варкалис. – Пусть не сразу, но ты сможешь. Переучишься.
Айни вздохнула.
– Я думала… думал…
Варкалис поощрительно кивнул и махнул рукой.
– Я не знал, что ты уже общался с такими, как я. Мне всегда казалось, что я одна… один такой. Что других – нет.
– Теперь – нет. Они вернулись в свой мир. И больше нет странников из их мира в Духовной обители. Я встречал их давно, сам ещё был ребёнком. Если хочешь, завтра я расскажу тебе о том, что помню из своего обучения.
– Хочу, – ответила… ответил Айни, и по голосу его Тсан понял, что он улыбнулся.
О, боги! Говорить так было невообразимо сложно!
Айни обернулся к нему:
– Тсан, кинжал.
Называть теперь её по-прежнему «принцесса» будет верхом глупости. «Принц»? – ещё глупее.
– Я сам, Ваше Высочество, – твёрдо предложил он. – Если кто-то спросит, я скажу, что порезался, упражняясь с мечом. Если же царапину заметят у вас, пойдут разговоры…
– Телохранитель, который режется о свой собственный меч, – фыркнул Варкалис. – «Ну и остолоп», – скажут все. Но насчёт остального ты прав. Вперёд, – скомандовал он и встал, освобождая дорогу.
Тсан проколол левую ладонь, дождался, когда в ней наберётся достаточно крови, и раскрыл руку над кроватью. В белую ткань тут же впиталось, расплываясь, пятно. Айни почти сразу схватила… – да нет же, схватил! – схватил его за запястье и принялся перевязывать ранку неизвестно откуда взявшейся тряпицей. Дома Айни нравилось лечить бродячих кошек и голубей, так что запасу бинтов, корпии и кровоостанавливающих губок Тсан перестал удивляться уже давно.
– Спасибо, Тсан, – сказал Айни, склонив голову в пол. Ничего не изменилось, но, тем не менее, ему показалось, что в облике Айни что-то стало другим. Быть может, шире развернулись плечи. Быть может, стал более проникновенным голос. Но теперь из-за настояния Варкалиса говорить о себе в мужском роде, Тсану мерещились в Айни некие изменения. А ещё Айни не смотрел ему в глаза. Опять. Как тогда, в палатке служанки, когда грабили их свадебный караван. Тсан вспомнил об этом и брякнул, совершенно не подумав:
– Тогда, в пустошах… Айни… Если тебе не хочется…
Айни обернулся к Варкалису, который стоял от них невдалеке, возле столика с красным вином, и наблюдал за ними.
– Когда в пустошах на нас напали разбойники, – произнёс Айни, отчего-то решив проявить небывалую искренность, – я подумал, что пусть лучше моё тело достанется Тсану, чем какому-то убийце. Я хотел… Я стал раздеваться… Почти снял с себя нижнюю рубашку, но Тсан отказался меня брать. Вместо этого он закутал меня в чужую одежду и вывел из палатки, а позже переодел в балахон нищенки. И так мы выбрались.
– Значит, вот почему вы прибыли к дворцу в таком виде? – задумчиво проговорил Варкалис, наливая себе вина. – Пешими, без эскорта, в обносках.
