Текст книги "Время сейчас (СИ)"

Автор книги: Якинэко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Айни расхохотался в полный голос, уже не в силах сдержать смех.

– Не смейся, они могли опоить нас! – обернулся Варкалис.

– Пожалуй, я тоже хочу его попробовать. Подай мне чашечку, – скомандовал Айни, запрокинув голову к Тсану.

Он послушно шагнул к столику и занялся чаем.

– Айни! – оскорблённо воскликнул Варкалис.

– Я хочу попробовать, – хохотнул Айни. И чем сумрачнее становился Варкалис, тем больше Айни, казалось, забавлялся.

– Ну, а я его пить не стану!

– Тсан, а ты будешь?

Варкалис сидел в своём кресле и угрюмо сопел.

– Шассер, – позвал Айни чуть погодя, – передайте, пожалуйста, тем женщинам, чьи имена вы не запомнили, что чай мне понравился, и я благодарю их за заботу.

– Да, Ваше Высочество, – поклонился Шассер. Тсан не мог с уверенностью утверждать, но ему показалось, что в глазах Шассера мелькали смешинки. Варкалис, сидевший с угрюмым видом, молча смотрел в камин. Но Тсана не обманула его притворная задумчивость. Пальцы одной руки Варкалиса крепко вцепились в подлокотник, взгляд то и дело косил в сторону Айни. Наконец Варкалис спросил:

– У тебя всё?

– Да, Ваше Высочество.

– Ты хорошо поработал, Шассер. Если нужны будут помощники, реквизируй из гвардейского полка. По поводу оплаты – подавай запросы через моего секретаря, я согласую выдачу любой суммы.

– Разумеется, Ваше Высочество.

– Если что-то обнаружишь, услышишь или заметишь, что угодно, любую мелочь – дай мне знать.

– Хорошо, Ваше Высочество. С вашего позволения…

Шассер изобразил поклон, достаточно глубокий и уважительный, но всё равно какой-то небрежный, и вышел из кабинета, осторожно юркнув за дверь.

Айни передал пустую чашку Тсану и сказал:

– Как хорошо, что по поводу чая всё разрешилось. Он действительно вкусный. Зря ты отказался пробовать.

Варкалис теперь посмотрел на Айни открыто, не таясь. Нет, он не просто смотрел, он пожирал Айни глазами.

– Тсан, окно, – произнёс Варкалис коротко, и Тсан тут же развернулся и задёрнул штору. Правильно, никто с улицы не должен увидеть. Ничего.

Кабинет потонул в полутьме. Варкалис шагнул к дверям и запер их на засов. Потом медленно, будто против воли, преодолел путь от двери к креслу. Он не шёл, он крался, будто зверь на охоте.

– Супруг мой, ты меня пугаешь, – заметил Айни совершенно не испуганным голосом. Захлопнув книгу, он выставил её перед собой, будто щит.

– Не сопротивляйся. Иначе мой телохранитель будет тебя держать, – возвестил Варкалис с преувеличенной угрозой в голосе. Тсан закусил губу, чтобы не начать глупо улыбаться. Что за дурацкие игры? Впрочем, первым дурачиться начал Айни полчаса назад, когда, одевшись после купания, оставил на лавке панталоны. И сейчас сидел в кресле без нижнего белья под юбками. Кажется, мысли об этом сжигали Варкалиса заживо. Тсан… Он тоже чувствовал, что ему не по себе. Стоило лишь подумать о полуодетом Айни, как он более не думал ни о чём другом.

Повинуясь взгляду Варкалиса, легко отобравшего книгу-щит, Тсан взял Айни за руки, завёл их за спинку кресла и сжал, не давая шевелиться.

– Не трогай меня! Не подходи! – потребовал Айни, повысив голос. Он выставил вперёд ногу в тонком шёлковом чулке и аккуратном сером башмачке. Варкалис поймал ногу за щиколотку и приблизился к Айни вплотную. Его ногу, приподнятую и согнутую в колене, он аккуратно поставил на край сиденья. Юбки задрались, шурша оборками. Варкалис потянул Айни за другую ногу, закинул её на подлокотник. Встал перед креслом на колени, склонился.

Айни охнул и дёрнул руками, но Тсан, крепко сжимая запястья, не дал ему шевельнуться. Тогда Айни тихо простонал.

Потом до Тсана доносились только тяжёлое дыхание, редкие всхлипы и шорох одежды. А когда Варкалис что-то сделал рукой, Айни охнул в голос.

– Это… – проговорил он.

– Не больно? – спросил Варкалис, останавливаясь.

– Нет, продолжай. Это странно.

– Неприятно?

– Чувствую себя натянутым… там. И тебя внутри.

– Всего лишь пальцы.

– Ох, да знаю я! М-м-м…

– Надо привыкнуть.

Айни промолчал, тяжело дыша. Его руки напряглись. Пальцы сжались в кулаки. Тсан заставил его разжать одну руку, потом другую, потом переплёл их пальцы вместе, замком. Айни задышал тяжело, начал постанывать, вновь зашуршали юбки. Потом он снял ногу с подлокотника и закинул её Варкалису за спину, неловко надавив каблуком. Варкалис склонился ещё ниже, почти скрывшись с головой в ворохе юбок. И Айни застонал, закричал, стиснул пальцы Тсана с такой силой, будто сломать их хотел, приподнялся и выгнулся в кресле. Жалобно скрипнуло старое дерево. Тсан затаил дыхание, а если мог бы, то и собственное сердцебиение остановил, так остро ему захотелось сейчас ощутить высвобождение Айни, его оргазм. Тсан зажмурился.

Вот прошли томительные мгновения, и Айни обмяк, растекаясь по креслу, разжал пальцы. Его нога съехала с шёлковой куртки Варкалиса на пол. Варкалис встал с колен. Его губы были влажные, щёки раскраснелись, он тяжело дышал.

– Это… Ни на что не похоже, – шепнул Айни. Его голос звучал очень слабо. – И я, наверное, захочу ещё, – Тсан почувствовал, как кровь пульсирует у него в паху. Он знал, что сейчас не должен ничего предпринимать, но кровь, дурная разбуженная кровь, не хотела успокаиваться. – Но только не сейчас, попозже, – продолжал Айни.

– Сегодня ночью, – сказал Варкалис хрипло, словно прокаркал. – Этой ночью я возьму тебя.

Тсан посмотрел на него дико, насквозь пронзённый откровенностью и смыслом сказанного.

– Тсан, подойти, – сказал Варкалис. Попросил. Голос его сделался мягче, но всё равно оставался напряжённым. Тсан обошёл кресло, встал перед ним. Руки ещё помнили судорожное сжатие пальцев Айни. Варкалис взял его за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Тсан почти сразу перевёл взгляд ниже, на влажные губы. Когда Варкалис поцеловал его, он тут же ощутил непривычный вкус, пряный, почти сладкий, вызывающий головокружение. Айни протяжно застонал:

– Вы такие красивые, оба…

От неожиданности Тсан распахнул глаза, которые не заметил, когда закрыл. Варкалис шагнул вперёд и обнял его – за плечи и за пояс, тесно прижался, грудью, животом, своей отвердевшей плотью, Тсан явственно ощутил непроизвольный толчок его бёдер и ответил, качнув бёдрами в ответ. Варкалис разомкнул их поцелуй, тяжело дыша. Посмотрел полуприкрытыми глазами, но не сонными, а затуманенными страстью.

– Не могу ждать до ночи, – пожаловался Айни. Он судорожно сжал колени под своими шуршащими юбками.

– Нам ещё предстоит ужин, – сказал Варкалис, неимоверным усилием воли, – так казалось, – размыкая объятия и отходя от Тсана в сторону. – Я буду считать его своим наказанием. За то, как обращался с тобой и Тсаном сегодня.

Он опустился перед креслом Айни на одно колено. На этот раз достаточно далеко, чтобы не касаться его.

– Нам всем понадобится трезвая голова, – добавил Варкалис, будто убеждая. – Мы не должны подавать виду, будто встревожены сегодняшним покушением.

– Супруг мой, из-за тебя я могу думать о чём угодно, только не о покушении, – ответил Айни. – Что ты делаешь со мной? И с Тсаном?

– Нет, – мотнул головой Варкалис, – что ты делаешь со мной? Вы оба? Вы как две стороны одного искушения.

Тсану сделалось жарко и не по себе от подобного признания. Что Варкалису нравился Айни, он принимал как должное, но осознание того, что и он тоже может интересовать принца, давалось ему с трудом. Он не думал становиться объектом подобного интереса. Не верил, что сможет.

– Хорошо, что мы по разные стороны, – ответил Айни, мягко улыбаясь. – Тебе не придётся выбирать, оказавшись между нами. Просто будь между.

Варкалис сглотнул.

– Буду.

Со стороны его лицо казалось насыщенным какой-то странной эмоцией. Одухотворённым варварским поклонением какому-то новому богу, – подумал Тсан, перевидавший за время жизни вне дворца и культы многих богов, и их ярых последователей.

Согласен ли он быть объектом этого поклонения? И что потребуется от него, пусть и несчастного божка поневоле, неожиданно превратившегося в дополнение к Айни, – что потребуется от него сегодняшней ночью? Он согласен на это? Быть третьим? Что потребуется от третьего? Насколько близко готов он оказаться с ними двумя? Варкалис сегодня говорил, что только ребёнка Тсана сможет выносить Айни. Но сейчас сказал, что возьмёт Айни сегодня ночью. Значит, сегодняшнее соитие будет не для зачатия ребёнка. А для любви, – подумав, добавил Тсан, подмечая, как они оба, Айни и Варкалис, смотрят друг на друга.

***

Скучный ужин, во время которого Тсан стоял позади кресел принца и принцессы, вынужденный слушать, как королева Лисс пытается тонко уколоть и культурно унизить «бедненькую принцессу Айни», как Варкалис агрессивно защищает его грубыми ответами, как дядюшка, родной брат королевы, вечно пьяный субъект, мерзко и пошло шутит по поводу и без, – наконец-то этот скучный ужин подошёл к концу.

– Мы пойдём в опочивальню, – вставая, бросил Варкалис, швыряя на скатерть льняную салфетку. – Создадим дядюшке побольше поводов пошутить завтра о неуёмности молодожёнов. Покойной ночи, матушка, покойной ночи, дядюшка. Тсан, проверь комнаты.

Он с радостью отправился вперёд выполнять поручение и успел только услышать от королевы:

– Этот снова будет спать с вами?

– Всегда, матушка. Покуда на нас не прекратятся покушения, наш телохранитель будет при нас денно и нощно.

– Как удобно.

– Что именно?

Королева не нашлась с ответом. Тсан вышел из столового зала в пустой коридор. Следом за ним, – он слышал, – отправились Айни с Варкалисом. Рука Айни лежала поверх предплечья Варкалиса. Тсану даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать: они именно так ходили по дворцу, рука об руку. Полные согласия, обоюдных желаний, единые в движениях. Чеканя шаг, он шёл впереди, стараясь не ускорять походку. Он нервничал. Он не знал, как всё будет.

Не знал, что он еле-еле успеет войти в комнаты первым, задвинуть щеколду на межкомнатной двери, задёрнуть портьеры, проверить кровать и углы, подкинуть пару поленьев в камин. Не знал, что Варкалис и Айни влетят в комнату почти бегом, схватившись за руки, не обращая внимания ни на звук, с которым Тсан запрёт за ними дверь, ни на самого Тсана, вернувшегося к камину, ни на что вокруг. Не знал, с какой поспешностью начнут они раздеваться и раздевать друг друга, стягивая одежду и трогая обнажающиеся тела. Не знал, как больно и одновременно сладко будет ему смотреть на них, поглощённых только друг другом.

Не знал, и не ожидал даже, что внезапно всё прекратится и остановится.

– Тсан, иди сюда.

Не знал, что Айни позовёт его, а Варкалис протянет к нему руку, молчаливо подзывая. Не знал, как вспыхнет перед глазами, застилая всё вокруг, собственная лихорадочная жадность, разбуженная близостью, прикосновениями, поцелуями… Он неожиданно для себя ощутил странное согласие и расположенность к Варкалису, когда тот начал укладывать Айни на постель, лаская его тело губами. Пока то были шея и ключицы, Тсан ещё сдерживался, но на обнажённой груди, выгнутой, казалось, навстречу им обоим, сорвался. Приник к левому соску, пока Варкалис целовал правый. Айни отозвался на их слитное действие удивлённым вздохом, и Варкалис торопливо огладил плечи Тсана раскрытой ладонью. Плечи, шею и загривок, вплетя напоследок пальцы в его волосы, приводя их в беспорядок. Сосок Айни казался острым комочком нежного фрукта во рту, сладкой жемчужиной. Тсан широко облизал его языком прежде, чем присосаться губами. Айни ахнул, а рука Варкалиса снова мимолётно сжалась в его волосах. Тсан содрогнулся, почти теряя сознание от странной экстатической дрожи, посетившей его тело. Они были так близко, но ему было так мало! Ему хотелось большей близости, большей силы.

Он выпустил изо рта затвердевшую вершинку соска с причмокиванием, повёл головой вниз, заметив движение рук. Варкалис сжимал окрепший член Айни в своей руке, тот почти полностью исчезал в ней, скрытый пальцами, и тут же появлялся, сверкая оголённой влажной головкой, красивой, нежной, изысканной на вид. Варкалис животным чутьём уловил его взгляд, задержал пальцы на движении внизу, замер, давая Тсану возможность пасть в пучину собственной алчности так сильно, как только он осмелится. Низко склониться, как грешник перед алтарём, прикоснуться губами, вобрать ртом, приласкать языком, почувствовать уже знакомый вкус, пока слабый, но такой желанный. Айни, словно влекомый бегущими волнами, подавался вверх на их гребнях, погружаясь глубже в него и почти выскальзывая. Его ноги, гладкие точёные бёдра, подрагивали и медленно разжимались, послушные пальцам Варкалиса. Варкалиса, который двигался дальше, вёл вперёд их обоих, заводил глубже и глубже в тёмный омут жадного обладания. Тсан позабыл о своей стеснительности, о своём рассудке, о бережной обходительности и вежливой нерешительности. Позабыл о себе. Вся сущность его рвалась к Айни, к тяготеющей неизведанности его плоти, голодной и нерешительной, неумелой и раскрытой перед ними обоими, перед ним и Варкалисом. Варкалисом, который должен стать первым, он заслужил это право – стать. Руки Айни, тянущие его голову вверх, губы Айни, дарящие ему неумелый жалящий поцелуй, плечи Айни, предательски раскрывающие тайное томление, пульсирующие в унисон с неровным дыханием, свечением страсти и любви – его молчаливое признание, – и его неловкие и бесстыдные слова: «…я больше… не смогу… сейчас…», и жаркий вздох Варкалиса совсем рядом, в плечо, его вспотевший лоб, ткнувшийся следом, вздох Айни и его стон, и голос Варкалиса, выговаривающий что-то сквозь зубы, руки Варкалиса, вцепившиеся в бёдра Айни, глянцево поблескивающие колени, согнутые, раздвинутые, первое движение и второе, и последующие мягкие и медленные толчки, плавно раскачивающие тела. Такие красивые, что при взгляде на них щемило сердце. Пальцы Айни, так и не выпустившие руки Тсана. Приоткрытый рот Варкалиса, из которого не доносилось ни звука, и его лицо, молчаливо кричащее о слабости и болезненной уязвимости. Тсан хотел быть с ними, и он был с ними, но как же мало ему было простого присутствия. Безудержно, одиноко мало. Горечь разливалась в груди, когда он смотрел на них двоих, на Айни, в которого он был влюблён всю жизнь, и на Варкалиса, который отнял его за пару недель. Отнял его внимание, его мысли, его чувства, его тело… Варкалису принадлежал Айни по праву, по судьбе и законам, и он стал первым, но Тсан всё равно ощущал в душе мятежное горе, не желавшее примиряться с этим положением вещей. Примирись он, и ему было бы легче, примирись он, и он бы мог… Что? Полюбить обоих? С какой стати ему любить Варкалиса? За что? Сегодня он пообещал ему свою преданность и службу, но – не любовь. Варкалиса он хотел бы покорить, принизить и опустить до своего уровня; пусть он станет хотя бы равным ему, если не вторым после него. Но даже этим желаниям Тсана не суждено было исполниться. Распалённый и одновременно удручённый, он пожирал обоих глазами, с любовью, и с ревностью, и со страданием в душе. И страдание рванулось ввысь, сделавшись почти сладостной болью, когда Варкалис вскрикнул и задрожал, совершая резкие движения, заметался в агонии, отдавая Айни своё семя. Айни жалобно всхлипнул, хватая его за руки; Тсан заметил его по-прежнему твёрдое естество, неудовлетворённо тянущееся вверх, и ощутил чувство вины. Наверное, он должен был продолжать, не смотреть со стороны, а продолжать ласкать Айни доступным ему способом, языком и губами, чтобы подарить ему разрядку, которой он так жаждал теперь.

Они позвали его. Айни и Варкалис, оба сверкая глазами. Варкалис – будто зная какую-то тайну, все его внутренние помыслы, которых он должен был бы стыдиться и искренне стыдился, особенно своей ревности и неусмиримого потаённого желания первенства, – и Айни, остро нуждавшийся в нём. Тело Айни отличалось от тел тех других, почти забытых женщин, и всё же, в первую минуту, оно показалось Тсану таким женственным, что его не портили несвойственные обычным девичьим телам небольшие яички, скрытые по бокам от входа, и твёрдый член, полностью вышедший из опушённого светлыми волосками бугорка плоти, нижним концом соединённого с яичками, а корнем уходящего в глубину влагалища. Тсан, замирая от святотатства, что совершал своими прикосновениями и действиями, приставил к этому влагалищу свой член и толкнулся внутрь, в узкую и трепещущую глубину. Ему сделалось тесно, Айни сжал его сильно, судорожно; услышав пронзительный стон, почти вскрик, он с испугом поднял глаза. Айни протягивал к нему руки, Айни хотел его объятий. Тсан потянул Айни к себе, помогая приподняться, подхватил рукой за гибкую поясницу, прекрасно чувствуя, как при этом движении Айни подаётся вперёд и глубже опускается на его член. Бёдра Айни раскрылись, словно лепестки цветка, оплетая его по бокам. Айни упал ему на грудь, схватился за плечи, уткнулся ему в живот головкой стоящего члена, застонал над ухом. Тсан подал бёдра коротким толчком вперёд, не получая настоящего движения, но ощущая силу сжатия внутри, тугую и жадную. Постель промялась под Варкалисом, и Тсан мог лишь посмотреть, как тот пересаживается позади Айни, поддерживает его, гладит его спину и плечи ладонями, бесстыдно открыто, по-хозяйски. Тсан яростно глянул Варкалису в лицо, но увидел в нём лишь спокойствие и расслабленность, никакой жадности, злобы или соперничества. Руки Варкалиса огладили Айни по бокам, по пояснице, опустились ниже, уловили ритм движения Тсана и в нужный момент слегка приподняли тело Айни под ягодицы. Тот вскинулся, ахнул, затрепетал, сжался внутри. Варкалис сделался довольным и почти счастливым, читая это по его лицу, такому открытому сейчас, Тсан ощущал, как что-то вновь сдвигается в его душе, как что-то взламывает застывший в ней лёд ревности, жёсткий и холодный. «Тсан, сильнее, он же хочет, не мучь его». Он заставил себя двигаться, включаясь в их слитные движения согласными толчками, и разглядывал Варкалиса, мечтая найти в его лице отголоски собственных чувств, но не находя их. Только довольство, смирение и радость оттого, как Айни делается хорошо, с каждой секундой всё больше, как Айни с жаром стонет и отдаётся ему – им обоим – с каждым мгновением сильнее и полнее, как Айни теряет разум, сходя с ума от разбуженной ими обоими страсти. Тсан зажмурился, не в силах больше смотреть, не в силах сдерживаться. Он сломал только что установившийся ритм движений, приподнимая Айни, толкая его вверх и вперёд, подкидывая на себе, скользя в его тесной глубине, и взорвался в самой наивысшей точке, достигнув блаженства. Айни откинулся Варкалису в объятия, и Тсан сквозь пелену в глазах увидел, как Варкалис подводит его к краю, рукой лаская трепещущий орган, заставляя Айни сжиматься внутри, заставляя кричать, изливаясь ему в ладонь и Тсану на живот. Восхитительное и одновременно чуждое зрелище, неповторимое, отравленной иглой западающее в сердце – никогда до и никогда после, потому что после будет уже иначе. Руки Варкалиса уложили Айни на бок, потянули его самого, заставляя улечься рядом. Руки Варкалиса, бесцеремонно огладившие его до сих пор чувствительную плоть, растирающие скользкую влагу по их телам, бесцеремонные и наглые руки, не знающие стеснения, проникающие всюду. «Тебя я тоже хочу, Тсан…» Бесцеремонный шёпот. Варкалис всегда добивается своего, если хочет. Варкалис, который бывал с мужчинами. Как это будет? Что будет делать Айни? Смотреть? Участвовать? Гладить его своими маленькими ладошками и тонко стонать…

С этими мыслями Тсан уснул. Ему снилось ужасное. Будто его привязали к эшафоту и начали сдирать кожу, а он не чувствовал боли, только дикое томление в груди и в паху. У палача было лицо Варкалиса, а Айни сидел на троне перед помостом и наблюдал за казнью.

***

Утро наступило, ворвалось в незапоминающийся сон стуком в дверь и криками слуг. Посольство прибыло, королева Лисс зовёт.

– Совсем они там обнаглели, что ли? – процедил Варкалис, зарываясь с головой в подушки.

– В любом случае, нужно вставать, уже утро, – ответил Айни.

Тсан открыл глаза и увидел перед собой светло-серую макушку волос. Айни лежал, переплетясь с Варкалисом объятьями. И всё же…

– Доброе утро, Тсан, – произнёс Айни, неизвестно как догадавшийся, что он проснулся. С другой стороны, разве мог кто-то уснуть в том грохоте, что подняли слуги.

– Айни,.. – пробормотал Тсан, прижавшись лицом к его волосам и вдыхая их аромат. Он протянул руку и огладил обнажённое плечо, торчащее над одеялом. На большее он не осмелился. Пальцы Варкалиса, тут же вынырнувшие из-под одеяла, накрыли его руку. Тсану сделалось жарко, он чуть было не отодвинулся из-за ощущения, что он вор и трогает чужое. Но тут Варкалис убрал руки, разжал объятия и развернулся в постели, ложась ничком, откинул одеяло, представ в прохладном воздухе комнаты полностью обнажённым. Тсан смотрел на него и ничего не чувствовал, ни ревности, ни соперничества, ни обиды. Ядовитые чувства ушли, и осознавать это было чрезвычайным облегчением.

Слуги продолжали стучать и звать.

– Тсан, – позвал Варкалис с жалобным выражением в голосе. – Сделай с ними что-нибудь. Скажи, что я их убью и выгоню взашей, если они и дальше будут…

Тсан подорвался с кровати, откидывая одеяло со своей стороны, встал и направился к двери. Ему пришлось возвысить голос, чтобы по ту сторону его услышали за криком и стуком.

– Их Высочества проснулись. Скоро выйдут.

– И завтрак в купальни, – крикнул Варкалис.

– Приказывают подать завтрак в купальни, – послушно повторил Тсан, мысленно согласившись, что помыться сейчас ему бы очень хотелось.

За дверью стало тихо, и он обернулся. Айни сел на кровати, растрёпанный и маленький, ещё не до конца проснувшийся, ужасно милый, будто птенец-слёток из тех, которых он сам когда-то выхаживал и выкармливал давным-давно во дворце отца. Айни точно так же хотелось держать на руках и нежить в тепле.

– Ну давай, надо вставать, – пробормотал Варкалис неизвестно кому, при этом продолжая пластом лежать в подушках, подставляя обнажённое тело стылому воздуху. Тсан подумал, сможет ли когда-нибудь прикасаться к этому человеку так же свободно, как ему хочется прикасаться к Айни, будет ли испытывать к нему тягу и желание без оглядки на его положение и характер. Начать делать это сейчас? Подойти и обнять, усадить? Нет, нет и нет.

Вместо этого Тсан предпочёл начать собирать их одежду, разбросанную вчера по полу. Обнаружив свои рубаху и брюки, он первым делом облачился в них, испытывая необъяснимое облегчение.

========== Глава 5 ==========

Сразу после краткого омовения в купальнях и торопливого завтрака они отправились в малый зал для приёма посольства.

– Не понимаю, что за бесцеремонная спешка, – ворчал Варкалис. – Они выказывают нам своё неуважение, требуя аудиенции так скоро.

Тсан, облачившийся в лёгкий полудоспех и вооружившийся лишь ножами в потайных ножнах, молчал. Ответил Айни, еле поспевавший за быстрым шагом Варкалиса.

– Они узнали о нападении на караван. Потом – о твоей свадьбе. И, возможно, подозревают, что у тебя другая невеста, подложные верительные грамоты и другие договора, так что теперь они волнуются за политический курс наших стран.

– Если ещё раз вздумают меня поднять ни свет ни заря, я устрою им такой курс… – пробормотал Варкалис себе под нос.

– Я слышал, они прибыли два часа назад и тут же, не отвлекаясь на отдых и еду, попросили срочной аудиенции. Их тоже можно понять, – осмелился вступиться в своих соплеменников Тсан. Они волновались, что место жены принца занял не Айни, а кто-то другой. Им можно было простить бесцеремонность и поспешность.

Варкалис на его наглое встревание в разговор ничего не ответил, только стрельнул глазами. Тсан тут же прикусил язык. Общаться с этим человеком было сложно. Разве он обязан заставлять себя?

Они вышли в главный коридор, застеленный ковровой дорожкой и украшенный драпировками, развешанными по стенам и освещённый ярко горящими в нишах лампами. Слуги, стоящие навытяжку на каждом повороте, провожали их взглядами.

Варкалис, наконец, сбавил скорость, и Айни поудобнее перехватил его руку, опираясь. Тсан пожалел, что не может поддержать его с другой стороны: этого не позволял придворный этикет и его собственный низкий статус.

Айни был красив в новом платье и парадных украшениях. Жемчуг с золотом и бриллиантами поблескивали в его волосах и в проколотых ушах. Тяжёлое жемчужное ожерелье плотным воротником охватывало шею. Несколько колец украшало тонкие пальцы. Парные браслеты, подобные ожерелью, облегали запястья. Платье было жемчужного цвета, с серым отливом в тон волосам. По настоянию Варкалиса, швеи скроили его таким образом, что платье открывало сзади шею и плечи, демонстрируя яркий рисунок на коже Айни, цветущие розы и листву, а спереди прикрывало грудь рядами рюшей, создавая некоторый дополнительный объём. Юбка вилась позади коротким шлейфом кипенно-белого цвета, а спереди приоткрывала ноги до щиколоток. Туфли, расшитые жемчугом, были странной конструкции, ещё не виданной Тсаном раньше: на высокой подошве с изгибом, заставляющей Айни всё время стоять на полупальцах, демонстрируя выгнутый свод стопы. Щиколотки были обтянуты тонкими серебристыми ремешками, которые и крепили туфли на ноге. Кажется, Айни мог стоять на них, лишь опираясь на руку Варкалиса, а самостоятельно не сделал бы и шагу.

– Зачем это издевательство? – прямо и хмуро спросил Тсан, когда ещё только увидел, что именно предстоит надеть Айни.

– Я хочу показать им принцессу во всей красе, – ответил Варкалис. – Роскошную красавицу, которую они отдали мне в жёны. Пусть вернутся к своему королю и расскажут ему, что у Айни всё хорошо, пусть заверят, что дочь его в надёжных руках, что договоры соблюдаются, торговля и мир между нашими государствами по прежнему сильны. Только лишь украсив свою женщину, я смогу вселить в них эту уверенность, не произнеся ни слова.

Тсан, частично убеждённый, но всё равно неодобрительно смотревший, как неловко Айни двигается, стараясь держать равновесие, ощущал странное недоброе предчувствие. Должно быть, его вселяла дополнительная беззащитность Айни в этой непривычной обуви, его богатые украшения и вычурность наряда. Айни сразу же превратился в принцессу, недостижимую и отстранённую, и от этого сердце Тсана заныло. Заныло оттого, что он понял неприятную правду. Судьба Айни и Варкалиса – быть на виду, а его – вечно стоять в тени.

Угнетаемый подобными мыслями, он вслед за королевской четой вошёл в малый зал для аудиенций. Королева Лисс, её брат, для разнообразия, кажется, трезвый в это утро, министр внешней торговли, министр иностранных дел и главный законник уже были здесь и вели разговор с чиновниками из посольства. Тсан сразу узнал знакомые одежды и родной говор. И не увидел ни одного знакомого человека. Неужели посольство составили из людей, не знакомых с Айни лично? Это было странно, но не невозможно. Если им предоставят верительные грамоты и письма королевских советников, странность сразу разрешится, – сказал Тсан себе. Он пробежался взглядом по лицам, отмечая напряжённость и хмурые выражения недоверия и осторожности. Эти люди не верили королеве Лисс, изо всех сил старавшейся уверить их в своей лояльности, эти люди ждали именно Айни, дочь их короля. Когда распахнулась дверь, и Варкалис ввёл Айни в залу, их встретили пять пар глаз, и в них Тсан прочёл разной степени ожидание и облегчение.

– Это она. Это действительно принцесса, – расслышал он шепотки.

Дядюшка Варкалиса выглядел очень довольным, будто это он сам ввёл Айни под руку в помещение.

У дальней стены Тсан заметил странного человека с чёрными глазами, смуглого и худого до сухости. Кого-то он ему напомнил, но кого – он не мог сказать. Судя по манере держаться, человек был научен обращаться с оружием. Тсана учили вычислять таких людей в первую очередь и считать их самыми вероятными противниками в схватке. Конечно, вряд ли среди королевских послов мог затесаться профессиональный убийца, но Тсан решил ничего не сбрасывать со счетов.

– Ваше высочество, – обратился к Айни глава делегации, седобородый, но ещё вполне достаточно крепкий старик, облачённый в нарядные одежды, – меня зовут Косн Седек, я глава нашего посольства. Король шлёт вам свою любовь и очень волнуется о вашем благополучии. Если возможно, то расскажите мне, как ваши дела, как принимают вас в этой дружественной, но всё-таки чужой стране. Здоровы ли вы, не притесняют ли вас, не угнетают ли. Уверяю, любые проблемы и чаяния вы можете поведать мне, а я передам их вашему отцу. Можете ничего не бояться и сообщить нам чистую правду, наше посольство ультимативное. Если не вернётся никто из нас, ваш отец выдвинет в путь войска.

– Я… не понимаю, – проговорил Айни, судорожно схватившись за руку Варкалиса. – У меня всё хорошо. Всё отлично. Разве не получил мой отец сообщений о состоявшейся свадьбе? Разве не знал, что мы с телохранителем добрались до столицы и благополучно были приняты во дворце?

– Сообщение между нашими государствами сейчас прервано, – ответил глава посольства Косн Седек. – Караваны грабят отряды разбойников, птиц, по большей части, отлавливают ручными ястребами, мы – четвёртое отправленное посольство. Остальные три попросту не добрались до дворца. Всё это я узнал, уже находясь здесь. Мы рассчитывали, что встретим тут больше наших соплеменников, но… – он развёл руками, а Айни удручённо подтвердил:

– Вы первые, кто прибыл из дома за всё это время.

– Ну что ж, прискорбно…

– Спешу вас заверить, что мы разберёмся с разбойниками в течение месяца! – воинственно произнёс дядюшка Варкалиса, задрав нос.

На его выпад никто не ответил, а Косн Седек только развернулся и медленно поклонился. Потом обратился снова к Айни.

– У меня есть для вас послание вашего отца и кое-что ещё. Сперва – послание.

Он протянул руку, и к нему приблизился один из послов, неся в руках кожаный, украшенный золотом футляр для свитков. Шёлковые кисти на его концах были красного и жёлтого цветов. Айни протянул руки и с печальным и задумчивым лицом принял футляр. Тсан понял, что теперь отец-король только так и может общаться с ним: официальными письмами, отправленными с посольством. Расстояние и политические условности лишали их того, чем богаты были простые люди, возможность видеть своих родственников и любимых каждый день, общаться с ними без опаски… Айни уже откручивал футляр – для этого ему пришлось выпустить руку Варкалиса, – а Тсан насторожился. Все посольские замерли и, затаив дыхание, наблюдали за Айни. Нет, за футляром. Дядюшка Варкалиса побледнел. Кое-кто из послов спрятал руки в рукавах и за пазухой. Странный черноглазый человек в углу весь подобрался, будто для прыжка. Тсан шагнул вперёд.