Текст книги "Время сейчас (СИ)"
Автор книги: Якинэко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Отец уже сообщил, что вышлет ещё приданого морем…
Варкалис махнул свободной рукой, прерывая Айни.
– Кому здесь нужны эти побрякушки и ткани. Торговые договоры и соглашения о границе – это куда важнее, а их вы привезли. Айни. Теперь меня волнует другое.
Он поставил на столик опустевший бокал.
– Что же?
– Почему твой телохранитель видел больше, чем твой собственный муж? Не находишь, что это немного несправедливо? Я не требую от тебя немедленного исполнения супружеского долга, заметь. Но хотелось бы соблюсти некое равновесие, – напоследок он усмехнулся.
Тсан увидел, как на щеках Айни на мгновение проступили желваки. Она – о, боги, он! – он всегда был упрям, особенно когда дело касалось вопросов справедливости. И зачастую ему приходилось держать свой нрав в узде, как примерной дочери, слабой и послушной.
– Это будет честно, – склонил голову Айни. – Тсан, помоги мне с платьем.
Он замешкался. Почему он, почему не муж?
– Шнуровка, Тсан. Разрежь кинжалом, раз уж всё равно держишь его в руках.
Он коротко глянул на Варкалиса, не заметил в его лице ничего, кроме поощрительной улыбки, и решился. Протянул руку, взялся за высокий ворот платья, оттянул его и провёл вдоль плетёного с золотом шнура острым лезвием. Айни вздохнул в его руках. Платье разошлось вдоль спины. Айни торопливо завёл руки назад, сдёрнул рукава с одного плеча, с другого, распустил шнуровку нижней тонкой рубашки, стянул и её рукава тоже. И всё – рывками, торопливыми нервными движениями. Будто ему сложно было сделать это медленно. Будто платье жгло кожу, а потребность сохранить честь и справедливость была сродни потребности дышать.
Тсан опустил голову, уже зная, что предстало взору Варкалиса. Грудная клетка бледная и хрупкая, ключицы и рёбра – тонкие, изящные, живот с мягкой впадиной пупка на бархатистой с виду коже. Явственно сужающаяся талия, любая женщина бы такой позавидовала. Но – ни малейшего намёка на женскую грудь. Соски – маленькие, мальчишеские, бледные и едва заметные, по тону почти сравнимые с остальной кожей. Айни определённо не был обычным человеком. Но Тсану до этого не было никакого дела.
Он отвёл взгляд, чтобы не смотреть на лицо Варкалиса, наливающееся странным торжеством. Неловко сжимая рукоять уже ненужного кинжала – левой рукой, чтобы чувствовать боль в проколотой ладони, такую далёкую сейчас, Тсан шагнул назад, попятился. Варкалис приближался. Он законный муж Айни. Сейчас он заявит свои права, а Тсан – не должен смотреть. Он будет делать то, что ему прикажут, потому что поклялся служить. Он отвернётся и будет стоять в самом дальнем углу этой спальни. Его пугали пыточными застенками. Так вот она, его пыточная комната. Не в темницах под дворцом, а возле брачного ложа его возлюбленной принцессы, принадлежавшей нынче другому мужчине.
– Светятся? – спросил Варкалис. Тсан вскинул взгляд и понял, что спрашивают у него. И тотчас же догадался, о чём.
Татуировка Айни действительно светилась. Но не розы, что приглашённые мастера набили поверх узора-чешуи, а – сама чешуя. Рисунок её заметно проступал под кожей и даже, кажется, ритмично пульсировал, словно в такт биению чужого сердца.
– Да, – прошептал Тсан, едва разомкнув губы. Он почти сразу отвёл глаза, чтобы не видеть обнажённую спину своей госпожи – господина? – что, несомненно, ему не подобало.
– Так я и думал, – Варкалис кивнул. Когда он оказался вплотную к Айни, Тсан не заметил. Ладонь Варкалиса легла на хрупкое покатое плечо, почти не знавшее солнца.
– Спасибо тебе. Этого достаточно. Спасибо, – он взял руку Айни в свою, приподнял, разжимая его пальцы, и легко, невесомо, поцеловал костяшки. – Теперь нам всем нужно отдохнуть.
– Но я думала… Думал… – удивившись, Айни снова сбился.
– У камина будет достаточно тепло. И перины, они мягкие. Соберём их сюда! – Варкалис потянул его за собой за руку, потом остановился, словно осенённый идеей. – Я видел ночную сорочку, сейчас ты переоденешься. Не в платье же тебе спать, в самом деле. Платье тебе больше не понадобится. Ха! Разве что ты планируешь свергнуть меня с трона после коронации и, когда власть перейдёт к тебе, взять своего телохранителя принцем-консортом. – Варкалис резко, отрывисто хохотнул снова, а потом скомандовал: – Тсан, не стой столбом, снимай покрывала!
Они устроили подле камина настоящее лежбище. Варкалис признался, что раньше часто так делал в детстве, когда жил в малой детской. По утрам его часто ругала мать за то, что перины оказывались прожжены искрами от огня. Потом… Он нахмурился и сухо закончил. Потом мать умерла, а его отправили в Духовную обитель. Когда он вернулся, у отца уже год как была новая жена.
– Люди говорят, будто она тайком применила какую-то тёмную магию и теперь пьёт из него соки. Но я проверял, – нет. Никакой запретной магии. Она просто такой человек, и у них с отцом были свои договорённости…
Тсан стоял невдалеке от камина и делал вид, будто несёт службу, а на самом деле слушал историю Варкалиса и то, что отвечал ему Айни. Они пили вино, каждый из своего бокала, но Тсан заметил, как бокалы перепутались: когда Варкалис потянулся убрать экран, чтобы подложить в камин полено, Айни случайно взял в руки его бокал. Если Варкалис это и увидел, то ничего не сказал. Он вернулся обратно, на свои перины, накрыл ноги плотным покрывалом и принялся рассказывать дальше. Тсан старался не смотреть, как отсветы огня играют на теле Айни, облачённого в тонкую ночную сорочку. Светящегося узора на коже больше не было видно, его скрывали подушки, уложенные под плечи, и распущенные волосы, ставшие тёмно-оранжевыми в свете камина. Профиль Айни словно гладили языки пламени. Влажные от вина губы казались спелыми вишнями и манили себя поцеловать. Несомненно, раз уж даже Тсан это заметил, то и для Варкалиса Айни казался привлекательным и манящим. Под покрывалом, скупо обрисовывающим контуры тела, Тсан замечал уже привычную взгляду плоскость там, где у женщин положено быть грудям. А ещё ему отчётливо казалось, когда Айни переодевался в сорочку в стороне у дальних штор, что не только отсутствием груди он похож на мужчину…
Так много метаморфоз за один день. С утра – невеста, в обед уже – жена, к ночи – мужчина со светящейся во тьме чешуёй на коже.
– Опалесцирующие клетки, – тем временем произнёс Варкалис, наклоняя край своего бокала в сторону Айни. – Свечение возникает в период… М-м-м, как бы это потактичнее будет описать? В момент, когда выбранный партнёр находится рядом, и оба в настроении зачатия потомства. Впрочем, ты полукровка, поэтому я не могу гарантировать, что правда о них – это и правда о тебе тоже. Это была очень скрытная раса.
– Почему они ушли из этого мира? – спросил Айни задумчиво. Он не смотрел на Варкалиса, разглядывая тени пляшущего пламени, что играли на стене. Свободной рукой Айни обнял себя за плечи, будто старался прикрыть татуировку ещё и ладонью. Будто стеснялся её.
– Не знаю. Я могу попробовать связаться со своими знакомыми, но не гарантирую… ничего.
– Понятно, – ответил Айни. – Так или иначе, я принадлежу своей стране. А теперь и твоей тоже. Полукровка я или нет, моё место здесь.
А моё – подле тебя, куда бы ни направились твои стопы, – думал про себя Тсан, поворачивая голову на звук, что, как показалось ему, он слышал за дверью, в коридоре возле их покоев.
– Знаешь, я тоже хочу кое-что показать, чтобы быть честным с тобой до конца, – сказал вдруг Варкалис. Тсан посмотрел на него, на улыбающееся лицо, на глаза, ставшие узкими щёлочками, что только приблизило образ Варкалиса к однажды уже сложившемуся и так не полюбившемуся Тсану образу рыночного торговца-пройдохи. Тем временем Варкалис продолжал: – Я мало чего умею. В основном, всякую мелочь. В Духовной обители нас учили наукам и теории, чего бы ни напридумывал себе отцовский советник… Но вот это… В общем…
Он поставил бокал на пол к экрану, и горный хрусталь громко звякнул, коснувшись металла. Потом протянул руку к пламени и – взял его. Пламя охотно и легко перешло по воздуху с поленьев на его пальцы и, судя по его улыбающемуся лицу, совсем не жгло. Тсан напрягся. Пусть это и выглядит, как дешёвый ярморочный фокус, но это ведь огонь!
Айни рассмеялся, голос его прозвучал, будто нежный колокольчик.
– Какая красота!
На ладони Варкалиса роза превратилась в маленького дракончика. Потом – в танцующую женщину. Потом – во вставшего на дыбы единорога.
– Осторожно! – воскликнул Варкалис, когда Айни смело протянул руку, чтобы прикоснуться к чуду. – Ты можешь обжечься!
С этими словами Варкалис отпустил огонь обратно в камин, словно какую-то зверушку посадил обратно в клетку. Тсан заметил, что во время волшбы его глаза светились синим. Но, возможно, это был лишь отсвет огня.
– Значит, ты маг? – спросил Айни, жутко довольный. Тсан следил за этой радостью ревностно и с обидой. Потом заметил свои чувства и в очередной раз обругал себя за их непозволительность. Айни – его госпожа. Вернее, теперь – господин. В любом случае, телохранитель не должен испытывать подобных чувств. Это неправильно, чувствовать подобное.
– Что ещё ты умеешь?
– Не так много, как бы мне хотелось. Мыслей не читаю, а жаль. Это всё так, баловство. Могу воду остудить. Могу свечу зажечь. Могу затушить её же. Чувствую чужую боль при прикосновении.
– Какой загадочный супруг мне достался, – произнёс Айни, допивая неизвестно какой по счёту бокал вина. Выглядел он при этом слегка захмелевшим. Тсан подумал, что если теперь Айни решит отдать долги, к примеру, супружеские, то он не вправе идти наперекор обоюдному желанию и вмешиваться, ведь он – всего лишь телохранитель. И тут Варкалис сказал:
– Уже очень поздно. Нам всем нужно набраться сил перед завтрашним днём. С утра и до обеда будем сидеть в тронном зале, тебе придётся принимать присягу у будущих вассалов, а мне – сохранять вид.
– Вид? Какой вид? – удивлённо переспросил Айни, прикрыв рот рукой во время широкого зевка. Он действительно устал, раз ему настолько хотелось спать. Тсан не мог отвести от него взгляда.
– Вид всем довольного мужа, разумеется, – ответил Варкалис, отставляя два опустевших бокала подальше от перин и подушек. – Впрочем, мне-то как раз будет легко.
Он вытянул руку к камину, и на сей раз пламя слегка притухло, делая тени в комнате обширнее и гуще.
Перед тем, как улечься тут же, Варкалис ожёг Тсана непонятным взглядом, но ничего ему не приказал. Просто – посмотрел.
Он спал от Айни в отдалении, нельзя сказать, что муж, лежащий так далеко от жены, может быть довольным. Так, быть может, все его слова – игра? Притворство? Чего ещё он хочет добиться от Айни, кроме украденного в дороге приданого, договоров, соглашений и верительных грамот? Он обмолвился о ребёнке. Несомненно, рано или поздно это произойдёт, зачатие, которое даст Варкалису сына и наследника. Но – не сегодня.
Чуть погодя уснул и Тсан, осторожно присев и прислонившись спиной к боковой стене камина. Спал он вполглаза и вновь был на ногах, как только заслышал шевеление среди перин и подушек.
========== Глава 2 ==========
Утро было не таким добрым, как могло бы. Личный слуга, явившийся стуком в дверь разбудить Варкалиса, обнаружил прибитое к этой самой двери послание от явного недоброжелателя: горлицу со свёрнутой шеей распяли за крылья; к её лапкам красной нитью была подвязана мёртвая гадюка. Пришедшая вместе со слугой личная служанка Айни – местная горничная, назначенная на должность, потому что принцессе положена служанка – при виде змеи упала в обморок.
– Полагаю, красная нить означает свадьбу и потерю девственности, – заявил Варкалис, попинав «письмо» кончиком кожаной туфли. – В виде горлицы они представляют тебя, жена моя. Эдакая белая невинная голубка. Ну а я – обладатель чешуи. Всё в корне неверно, – с этими словами Варкалис хитро сверкнул глазом на Тсана и скомандовал: – Завтракать!
Айни, хоть и был бледен, как та горлица, старался придерживаться договорённости, что они заключили утром. На людях Варкалис обращался с ним, как с женщиной, как со своей женой, а это подразумевало объятия, взгляды и… «и всю ту ерунду, которая окружает восторженных молодожёнов, поэтому тебе, Тсан, придётся потерпеть». Когда Варкалис обратился именно к нему и дал понять, что будто бы именно в нём он не уверен, Тсан потупился и сказал только, что будет стараться играть свою роль.
– Долго не придётся. Всего лишь до обеда. А потом у нас будет свободное время, – утешил их Варкалис. – Пока я не стал официальным правителем, клятвы моей жене прибудут приносить лишь мои личные вассалы. Их не очень много. Лорды-владетели западных земель, граничащих с моим собственным замком, да представители нескольких гильдий городских мастеровых. Ах, да. Как я мог позабыть о третьем полке городской стражи. Они выбрали меня своим покровителем. И ещё орден учёных, учреждённый, когда я вернулся из Духовной обители.
– Так сколько их всего? – со смехом спросил Айни.
– Пройдём в зал – и посчитаешь.
Похоже, у Варкалиса было хорошее настроение. И, кажется, он был доволен тем, что утреннее происшествие не заставило Айни встревожиться. Тсан, стоя за спинками их кресел, настороженно поглядывал по сторонам и гадал, кто мог приложить руку к этому зловещему посланию. И не находил ответа. Стоит ли подозревать приёмную мать Варкалиса? Её личных служанок?
Возможно, ему нужно заняться медитацией, чтобы найти решение проблемы путём логических выкладок. Нет, скорее всего, ему нужно всего лишь охранять Айни. Своим «письмом» враг себя выдал. Он зол и готов творить мелкие каверзы. Тсан об этом предупреждён и будет настороже. Как только враг приступит к более серьёзным действиям, он будет тут же обнаружен и пойман!
– У нас есть зал для тренировок. Сходим туда после обеда, – донеслось до Тсана. – Смешно, когда телохранитель настолько отвык от оружия, что умудряется порезаться собственным мечом. Это было так неуклюже, вы бы видели.
– Зал правда есть? – Айни положил руку Варкалису на предплечье. – Ты правда отведёшь нас туда?
Тсан, глубоко уязвлённый насмешкой, – да, всё это говорилось для сторонних людей, но что теперь они о нём подумают? – тем не менее, весь превратился в слух. Айни нравилось тренироваться вместе. Отрабатывать манёвры защиты при ходьбе, в движении, умение правильно упасть, спрятаться, пригнуться и бежать под стрельбой из лука, при атаке метательными ножами, в рукопашной схватке. Тсан был телохранителем, а это значило, что не только он должен был знать способы защитить своего подопечного. Айни тоже должен был знать, как прятаться и какие команды выполнять.
– Зал принадлежал моему старшему брату, – пояснил Варкалис. – Тресеус любил оружие и всякие гимнастические штуки.
– А где он сейчас? – спросил Айни.
– Он умер. И наследование трона перешло ко мне, – обронил Варкалис, отложив надломанный кусок хлеба. – Скоро будет два года с тех пор, как моего старшего братца и его семьи не стало.
Над столом повисла недобрая тишина. Айни потупился и не стал вызнавать подробности. Однако Тсан про себя решил, что некоторое время он проведёт в кухне или на конюшне, чтобы потолковать со слугами и вызнать у них интересующие его сплетни. Смерть старшего брата Варкалиса, покушения на него самого и утреннее происшествие казались звеньями одной нескончаемой цепи.
***
После завтрака Варкалис и Айни отправились в малый тронный зал, где им должны были приносить присяги. Как такового, трона там не было, Варкалис же ещё не стал официальным королём. Так что он и Айни сидели в неудобных с виду креслах с невысокими жёсткими спинками и выгнутыми подлокотниками, украшенными деревянной резьбой из листьев и птиц. Тсан стоял позади кресла Айни, по правую руку, и не только отслеживал возможные опасности, но и наблюдал за людьми.
Офицер третьего гвардейского полка оказался очень молодым безусым пареньком с восторженно распахнутыми глазами: то ли впервые оказался во дворце, то ли был попросту очарован красотой молодой жены Варкалиса, своего будущего короля. Соседи-лендлорды, более всего похожие на зажиточных крестьян, в добротной одежде, но нёсшие себя просто и без особой суеты, поглядывали на Айни одобрительно, а с Варкалисом вели себя, как со своей ровней, мол, общая земля – общий хлеб, чем тут кичиться. Отличились городские мастера, принеся не только клятвы, но и подарок: настольные часы, украшенные видами Лиайндрисии, столицы Срединного королевства. Все здания и фигурки людей были отлиты из бронзы очень точно и выглядели изящно. Даже Тсан залюбовался, а об Айни и говорить нечего, его восторг очень порадовал плечистого мастера Толли, главу цеха часовщиков.
Всего было произнесено несколько сотен клятв, и к середине дня лица людей, их произносивших, для Тсана слились в одно неузнаваемое пятно. Как их всех помнил Варкалис по именам, по званиям и титулам, оставалось загадкой. Просто он – их будущий король, и он любит свой народ, – пришла в голову Тсана совершенно логичная мысль, когда Варкалис и Айни отправились на обед. Было бы глупо, если бы оказалось иначе. А был ли так же хорош в обращении со своими подданными старший брат Варкалиса, принц Тресеус?
– Мы поедим в моём кабинете, – решил вдруг Варкалис, не дойдя до столовой. – Тсан, не сочти за труд, сходи на кухню, прикажи доставить еды на троих туда. И сам приходи.
Если его и кольнуло неприятной мыслью, как ему не хочется оставлять Айни даже на пару минут в обществе Варкалиса, Тсан не подал виду. Его тело повиновалось приказу – просьбе – Варкалиса легко и непринуждённо, и это тоже был повод для неприятных мыслей. Почему он начал воспринимать Варкалиса так, будто ему можно доверять? Только потому, что он не стал делать Айни своим во время брачной ночи? Но это глупо, нелогично. Они почти не знают этого человека, общаются с ним всего от силы неделю. Да, за это время Варкалис ни словом, ни делом не показал, что будет относиться к Айни плохо. Но Тсан всё равно не спешил ему верить.
Он разговорился со служанкой Айни, пока они вместе везли до кабинета Варкалиса столик с едой. Да, сегодняшняя выходка со змеёй – просто ужас. Нет, она никого не видела, когда утром направлялась к покоям. И все слуги, вроде бы, ещё спали. Ну, кроме кухонных работников, те-то с рассвета уже на ногах. Но говорят, что у принца явный недоброжелатель в столице. Все эти покушения, знаете ли. Старший принц, покойный? Да, народ его не шибко любил. Вояка, мужлан, жена его – бледная забитая моль с постоянными мигренями, обмороками и капризами. А сынишка вообще родился странным. Ну, как странным. Отсталым по уму. Ему уже полтора годика исполнилось, а он ещё в кроватке лежал, только-только начал поднимать головку. Врачи к нему часто ходили, и даже маги, все говорили о замедленном развитии. Вряд ли такой дурачок смог бы править страной после своего батюшки, ох, и что я говорю, глупая болтушка! Не слушайте меня, господин Тсан. Ой, какое у вас имя необычное. А вы правда рыцарь? С титулом и со всем прочим? Какой знатный телохранитель у нашей принцессы. Ну и правильно, у такой красавицы должно быть всё самое лучшее. Скажите, а зачем у неё те татуировки на плечах и спине? У ваших дам так при дворе принято? Такой шик, хотя наши-то редко плечи заголяют, но явно скоро переймут моду на эдакие рисунки. Зимой-то у нас холода, да стужа, но летние деньки бывают жаркими до безобразия, тогда и плечико заголить не грех.
Тсан ещё успел выведать, что карета с семьёй старшего принца Тресеуса перевернулась во время неожиданного нападения, лампа под потолком загорелась. Ребёнок задохнулся в дыму, у жены оказалась свёрнута шея, а самого Тресеуса, что был силён, как бык, и хорошо владел оружием, закололи каким-то тонким железным прутом. Прямо в глаз, во-от так! Рассказывая это, служанка раскраснелась и жестикулировала так, будто у неё, как у богов южных земель, сделалось шесть рук вместо двух.
Тарелки на небольшом столике она тоже быстро расставляла, с сервировкой справилась и того быстрее, а после, собрав салфетки и столик, удалилась, пожелав всем приятного аппетита.
– Матушка, да и остальные родственнички тоже обязательно взялись бы язвить по поводу утреннего приёма. Не хотелось их слушать. Лучше поедим спокойно, – сказал Варкалис, когда служанка ушла. Наверняка побежала рассказывать остальным горничным, что Тсан – настоящий лорд-капитан, хоть и из наших, из простого народа, а татуировки делаются иглами и красками, и это больно.
– Здесь очень уютно, – похвалил кабинет Айни. – И обстановка тебе очень подходит.
– Считаешь? А мне кажется, тут только дряхлому учёному деду придётся по душе. Ты запомнил того сухого старичка с длинной куцей бородой? Он учил меня астрономии в детстве.
– Магистр Сильвантус?
– О, ты и имя его помнишь.
Тсан не столько ел, сколько разглядывал кабинет. Длинный стол с лампами по обоим его концам, сейчас незажжёнными, был приставлен к стене, рядом стояло несколько низких удобных стульев с глубоко изогнутыми спинками и кресло, обтянутое плотной кожей какого-то незнакомого Тсану зверя, с широкими подлокотниками, мягким подголовником и приступочкой для ног. Айни тоже обратил внимание на кресло.
– Да в нём, наверное, даже спать можно, – задумчиво протянул он.
Судя по усмешке и молчанию Варкалиса, кресло именно так им и использовалось.
Дальняя часть стола была завалена свитками и книгами. Они же загромождали шкафы, уставленные вдоль стен. Свитки и стопки пергаментных листов лежали на подоконнике единственного, но широкого окна. Под одним из развёрнутых свитков лежал странного вида чёрный арбалетный болт. Как Тсан заметил, окно кабинета было забрано плотной мелкоячеистой решёткой, явно установленной недавно, и стекло в нём тоже недавно меняли. Окно выходило во внутренний двор, на глухую стену. И чтобы умудриться и попасть в него из арбалета, нужно было бы стрелять с крыши, что находилась на расстоянии добрых семидесяти шагов. Варкалис был храбрым человеком, раз продолжал вопреки всему проводить здесь время после того, как на него тут покушались. Храбрым – или очень глупым.
Айни же интересовало совсем другое.
– Ой, а это что?
– Это бумага. Её делают из древесных опилок. Она тоньше и удобнее, чем пергамент, у нас её изготавливают на востоке и считают достаточно дорогим материалом. А конкретно в этой книге, что я хотел тебе показать, бумага изготовлена с добавлением шёлка… Но не это главное. Смотри.
Айни удивленно вздохнул, и Тсан невольно тоже перевёл взгляд. Впрочем, видно ему было мало, он стоял у самого окна, а Варкалис и Айни засели, сдвинув стулья, у шкафа, где на невысоком круглом столике лежал раскрытый том большой и толстой книги. Со своего места Тсан разглядел лишь, что одну страницу книги занимает какая-то картинка с животным, а вторая вся покрыта убористым текстом, то ли рукописным, то ли печатным. Тсан слышал, что существуют специальные печатные машины: на рынке в его родном городе, в книжной лавке, торговец Корам держал одну книгу, отпечатанную на такой вот машине. Книга стоила баснословных денег, потому что печатные машины были придуманы путешественниками из иных миров. Придуманы и – мало приспособлены для их мира, в котором и письменность иная, материал для книг – не тонкая бумага, а листы пергамента, а краски – недолговечны, быстро высыхают и выцветают.
– Это энциклопедия о мире, что нас окружает. В этом томе – животные, вон там дальше, на полке, растения, птицы. Вот рыбы. А это…
– Люди? – заворожённо подхватил Айни.
– Верно. И не только. Составители Духовной обители изучали всех, кто добровольно соглашался на подобные исследования.
– Но… А там может быть…
– Давай посмотрим вместе. Ты не против?
Вид у Айни сделался радостно-предвкушающим, и Тсан не мог не вспомнить, что именно с таким видом год назад его принцесса ждала поездки на море. Первой и, как оказалось, единственной поездки. Там, во временной резиденции короля Лиайндрисского, с Айни встретился поверенный принца Варкалиса, и от имени принца была заключена помолвка.
А на море, у самой воды, как Айни хотелось, они так и не побывали. Тсан тоже видел море только издалека. Необъятная масса тёмной волнующейся воды его поразила. Море показалось сильней, чем небо, таинственнее, чем ночь. И сейчас, искоса наблюдая за тем, как две головы склонились над раскрытыми страницами книги, как белые, выбившиеся из косы пряди почти касаются волос скучного русого оттенка, в тенях кабинета отдающего зеленью, – сейчас Тсан тоже думал о море. Потому что оно было глубоким, и дно его скрывалось ото всех. Точно так же и ему самому нужно скрывать чувства: необъяснимую неприязнь к Варкалису и выматывающую, мучительную привязанность к Айни – которая тому, похоже, больше не нужна. Скрывать на дне своей души, в самой её глубине.
***
– Я хотел бы поговорить с тобой, – сказал Варкалис, оказавшись вдруг совсем рядом. Задумавшись, Тсан отвёл взгляд от Айни и пару минут смотрел в окно. Через двор шли двое слуг, неся тюки с грязным бельём.
Тсан вздрогнул. Похоже, бессонная ночь не прошла для него даром, раз уж Варкалис умудрился подобраться к нему совершенно незамеченным.
– О чём? – спросил Тсан и запоздало добавил: – Ваше Высочество.
Обращение отдавало горечью. Варкалис не обратил на его запинку никакого внимания. Он смотрел, как Айни читал книгу, перелистывая страницы.
– Рано или поздно мне придётся это сделать. Сделать Айни своим. Когда он этого захочет.
Тема разговора и прямолинейность Варкалиса показались Тсану пощёчиной. Оглушили не хуже, по крайней мере.
– Если Айни не будет возражать, то вам и беспокоиться не о чем, – слабым голосом ответил Тсан. – Дайте ему только привыкнуть ко всему. В жизни Айни и так в последнее время много всего произошло.
– Времени может быть не так много, как нам бы всем хотелось, – произнёс Варкалис недовольно.
Они, не сговариваясь, посмотрели в окно, на противоположную крышу дворца.
– Стрелявшего так и не нашли? – спросил Тсан наполовину утвердительно. Если бы стрелял он, его бы не нашли совершенно точно.
– Только арбалет странной конструкции и ещё несколько болтов в колчане рядом.
– Арбалет? Тогда это мог быть кто угодно. Любой слуга. Даже женщина.
– Даже лично моя приёмная матушка или её никчёмный братец, – с брезгливостью подхватил Варкалис. – Тсан, – он протянул руку и дотронулся до его предплечья, – ты поверишь мне, если я скажу, что хочу для Айни только счастья?
– А как же дети? Ваши наследники, принц? Вчера вы ясно дали понять, что ждёте от Айни только одного: ребёнка. Или считаете, что дети – это всё, что её интересует? Простите, «его».
Варкалис убрал руку.
– Дети – неизбежность. Они нужны государству. Обоим нашим государствам. Они станут подтверждением нашего союза. Но Айни – это другое. Ты только посмотри…
«Только и делаю, что смотрю», – пронеслось у Тсана в голове. На неё, на ту девочку, что увидел во время карнавала. На него, непривычно обнажённого, вчера ночью, в спальне.
– Вы хотите сказать, что влюблены? – прямо спросил Тсан, будто стараясь своей прямолинейностью разворошить, прогнать и растоптать чужое чувство. Варкалис чувствует то же, что и он сам? Этого не должно быть! Причём так быстро. Со дня их с Айни приезда во дворец прошло слишком мало времени для появления истинного чувства.
– А иначе… Стал бы я ждать? – Варкалис, как обычно, не отреагировал на его слова, тон голоса, не стал искать намёки или насмешку. Просто ответил на вопрос так, как посчитал нужным. И не ответил вовсе! Это бесило Тсана. Ещё и потому, что он знал: его собственные чувства так навсегда и останутся только его собственными. Разделить их с кем-то другим – с Айни – будет неправильно. Да и невозможно, после этой свадьбы.
– Тогда постарайтесь дать Айни то счастье, которого он достоин, – ответил Тсан.
Он должен бы радоваться тому, что у Айни такой внимательный и заботливый супруг. Думает о счастье и о детях, принимает во внимание чужие желания. Должен радоваться. Отчего же тогда сердце будто корчится в груди от боли?
– Вот! Вот оно, смотри! – звонкий голос Айни, опустившего голову над очередной книгой, заставил их обоих обернуться. – Вот тут есть даже про меня!
– Тогда давай прочитаем, – ответил Варкалис. – Мне тоже интересно.
Он коротко посмотрел на Тсана и отошёл обратно к Айни, присел на своё кресло. И на какое-то время они умолкли, читая вдвоём. Рука Айни лежала поперёк страницы, отмечая нужный абзац.
– Мне не говорили такого при обучении, – протянул Айни наконец. За такой интонацией обычно скрывалась растерянность. – То есть обучение вообще было не обо мне. О мужчинах. О том, как… Как должна вести себя в постели женщина, чтобы угодить. Во время брачной ночи…
– Умоляю тебя, не продолжай, – перебил Варкалис. Кажется, в его голосе прорезалась настоящая брезгливость. – Брачные обычаи имеют мало общего с наукой о физиологии.
– Ты уверен? – вкрадчиво спросил Айни. – Мне казалось, зачатие происходит именно благодаря физиологии, с помощью…
– Я хотел сказать, что нам с тобой эти твои «советы» будут не очень-то и полезны.
– Но…
– Айни, ты – можешь зачать. Но таким, как ты, для зачатия мало лежать пластом и думать о благе страны!
– Учитель мне такого не говорил.
Тсан тут же вспомнил этого учителя, высокого и молчаливого мужчину, седовласого, с длинными волосами, заплетёнными в простую косу, очень худого и загорелого до бронзового оттенка кожи. Его привезли во дворец откуда-то с южных границ Срединного королевства, из тамошнего храма, в котором прислужники поклонялись древним богам. У того человека было ничего не выражающее лицо и очень чёрные глаза. Он провёл для Айни всего три урока и покинул дворец сразу после того, как доложил лично королю: его наследница выслушала всё, что он мог ей рассказать; она готова к замужеству.
Сейчас Тсан выглядывал во внутренний двор, наблюдая за возвращающимися из прачечной слугами, но его уши улавливали малейшие изменения интонации в голосе Айни, и он знал, что тот собирается подшутить над Варкалисом.
– Учитель говорил, что моё тело может отпугнуть мужа и лишить его настроения к соитию. Если это произойдёт, мне придётся опуститься перед мужем на колени, взять его мужской орган и губами вернуть ему твёрдое…
Тсан заледенел.
– О, боги, что за непотребства! – жалобно воскликнул Варкалис. – Хватит сейчас же!
Тсан слегка вывернул голову вбок, чтобы только краем глаза подглядеть и узнать, почему голос Варкалиса внезапно прозвучал глухо. Оказывается, наследный принц говорил, спрятав лицо в ладони.
Айни засмеялся. Очень довольно.
– А я-то считал, будто мне досталась невинная жена! – Варкалис отнял ладони от лица и тоже засмеялся. – Как ты можешь говорить такое? Посмотри на Тсана, даже твой собственный телохранитель стоит с красными от смущения ушами!
