Текст книги "Время сейчас (СИ)"
Автор книги: Якинэко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Это последний, Тсан, – шепнул Варкалис, – приготовься.
Кто последний? Что? Тсан не понимал ничего. Ему хотелось. Ему было нужно. Хлёсткий удар ремня показался желанным и необходимым. Тсан глубоко вздохнул, ощущая, как вспыхивает его обожжённая кожа и медленно расслабляется, как жжение и боль разносятся по телу удовольствием и негой. Ему было нужно так немного, чтобы…
Варкалис выпустил его из пальцев, не давая закончиться начатым движениям. Негромко позвал:
– Айни? Иди сюда… Вот так. Дай мне…
Их голоса не значили ничего, а прикосновения были всем. Тсану было всё равно сейчас, кто трогает его, кто касается обнажённой кожи и запретных мест, кто именно скользким от масла пальцев наконец-то проникает внутрь. Разгорячённое тело жаждало лишь разрядки, он не ожидал, что так будет, не подозревал, что его смогут ввести в подобное состояние. Скрытый шёпот, что-то объясняющий, тоже не имел значения.
Тсан лишь застонал, когда поверх неутолённого жжения на ягодицах почувствовал прохладные руки. Когда прохладные пальцы медленно вошли внутрь, он только больше подался навстречу прикосновениям, так это было хорошо. Кажется, пальцев было больше, чем один, они раскрывали его вместе, но и это было не важно.
«Чувствуешь?» – шепнул Варкалис, и что-то яркое, жгучее опалило Тсана изнутри. Он по-животному протяжно простонал, растеряв все слова: он чувствовал. «Тебе нравится?» – ещё один стон; он погибал, он сгорал… Его тело извивалось, оно жаждало высвобождения. Он потёрся членом о жёсткую циновку, вжался в неё бёдрами, безжалостно царапая нежную кожу. Всё равно, лишь бы дать выход этому несравнимому чувству, этой лавине, этой…
Скользкие в масле пальцы пробрались к его бёдрам через раздвинутые ноги, взялись за ствол члена, вытянули его вниз, болезненно разгибая. Тсан распахнул глаза и ахнул в голос. Ладонь мазнула по напряжённой головке, а пальцы внутри снова нажали на то сладкое, горячее, посылая по хребту, по нервам жгучую яркую дрожь. Его чаша переполнилась, Тсан беспомощно вскрикнул, теряя рассудок, кончаясь и кончая. Его оргазм длился и длился, он набирал в лёгкие воздух и выталкивал его со стоном, с криком, не в силах смолчать и стерпеть. Когда всё прекратилось, схлынуло, то Тсан какое-то время просто дышал, удивляясь, что ещё может это делать, поражаясь, что жив.
Его руки оказались свободны. Оказывается, хлипкая верёвка всё-таки разорвалась. Он неловко поднялся и сел, непослушными пальцами стараясь развязать узел на одном из запястий. Его пальцы остановили руки Айни.
– Дай я, – шепнул он и, не дожидаясь от него ответа, взялся за верёвку сам.
Сверху опустилось одеяло. Варкалис принёс его из дальней комнаты, словно понимая, что Тсан не сможет сейчас и шагу ступить, ляжет прямо здесь. Одеяло укрыло и его, и Айни.
– Спите, – проговорил Варкалис, заботливо расправляя одеяло над Айни. – Я послежу за очагом.
Тсан не мог спать, но проваливался в странное забытье и вновь выныривал из него. Он слышал, как свистел чайник, веками чувствовал тусклый свет от прогоревших, припорошенных золой углей, впитывал тепло Айни, уже уснувшего и тихо сопящего под боком. Он подумал, что сегодня отчего-то только он один получил удовольствие. Хотя обычным его невозможно было назвать. Извращённым, неправильным… Но они участвовали в нём все вместе. И ни слова неодобрения он не услышал ни от кого… Стало быть, всё в порядке? Но почему он ощущает себя так, будто вымарал грязью не только себя, но и Айни? Почему ему стыдно думать о своём наслаждении?
На затылок ему опустилась ладонь.
– Спи, – сказал Варкалис. – Поговорим обо всём завтра, если захочешь.
Его голос был спокоен и ровен. Никакой насмешки, никакого глумления. Тсан застыл, когда край одеяла позади него отогнулся, и Варкалис лёг рядом. Тесно прижался, положив руку ему на плечо. Как будто… как будто так и надо, как будто он занял своё место, принадлежащее ему по праву. Пальцы легко поглаживали его кожу, так нежно, так бережно…
Вскоре Тсан уснул.
========== Глава 8 ==========
Утро было сонным и тяжёлым. Должно быть, из-за непрекращающегося дождя. Тсан лежал в тёплом коконе одеяла и слушал, как шелестят по крыше и открытой веранде дождевые капли, как тихо журчит вода, сбегая по стокам. Вода объяла весь мир. Прислушавшись, Тсан уловил ещё один звук. Ему сделалось жарко, когда он расслышал стоны и негромкий разговор.
– Но у меня ведь всё ещё лунное время.
– Ох, как интересно вы его называете.
– Варкалис!
– Мы туда не будем. Но кто сказал, что нельзя любить друг друга во время… Хмм… В лунное время?
– Ты разбудишь Тсана.
– Он уже не спит.
Тсан раскрыл глаза и посмотрел поверх головы Айни Варкалису прямо в глаза.
Айни тут же прижался к нему спиной и, когда Варкалис опять что-то сделал под одеялом руками, застонал. Тсан откинул край своего одеяла и прижался к Айни кожа к коже, положил руку ему на бок. Тёплое, мягкое, ещё разнеженное сном тело вжалось в него бёдрами и лопатками. Айни тяжело дышал и, кажется, вот-вот был готов кончить. Варкалис ласкал его рукой.
– Ну, так и что тебе снилось? – продолжил он, видимо, начатый ранее разговор.
– Ты… И Тсан.
– Мы были вместе?
Сперва Айни не отвечал, хватая ртом воздух, но потом выдавил «да».
– Должно быть, это был вещий сон, – промурлыкал Варкалис, снова обжигая Тсана острым взглядом.
Невзирая на своё состояние, Айни нашёл в себе силы хрипло рассмеяться.
– Не смейся, – Варкалис сделал вид, будто обиделся.
Из-за возни под одеялом, из-за податливого и нежного тела, то и дело вжимающегося в него, Тсан наконец-то почувствовал, что тоже начинает возбуждаться. Ему казалось, что это невозможно. Он думал, что вчерашний вечер вытянул из него все соки, однако сейчас его твердеющий член упирался в ёрзающее бедро Айни, и каждый его толчок посылал по телу Тсана мягкую предвкушающую дрожь.
– Тсан… – Айни тоже почувствовал его, прижался ближе, вполне намеренно зажимая его член между их телами. – Но у меня же… Я не могу…
– Ничего и не нужно, – ответил он, целуя Айни изгиб шеи, и кончик уха, и мягкую щёку со следом от одеяла.
– Но я хочу… – простонал Айни капризно. – Почему всё так…
Тсан снова переглянулся с Варкалисом, и тот почти сразу опустил голову вниз, зарываясь под одеяло. Айни ахнул и забился у Тсана в руках. Пришлось сжимать его сильнее, и пальцы сами нашли его грудь, кажется, чуть более увеличенную, чем обычно. Тсан бережно сжимал и массировал мягкие холмики и думал, отчего так произошло. Из-за того, что женское начало сейчас доминировало над мужским в теле Айни? Какая насмешка судьбы, ведь ещё день назад Айни кричал, что хочет быть только мужчиной.
Айни застонал хрипло, низко, и Тсан ощутил, как вздрагивают его бёдра. Руку Варкалиса, вскользь огладившую его бедро, он ощутил тоже, но постарался сдержаться и не входить в раж, сохранять твёрдый рассудок. Это время – целиком для Айни. По крайней мере, сейчас Варкалис своим ртом дарил ему ласки, истинно подходящие мужчине. Переборов лёгкий укол зависти, – совершенно иррациональный, к чему завидовать, ведь они вместе, – Тсан постарался плотнее обхватить обе маленькие грудки Айни, нашёл пальцами соски и принялся сжимать их, перекатывая между пальцами: сильнее, слабее… Айни вскинулся, снова застонал. В его голосе явственно звучали низкие нотки, почти рычание. Тсан склонил голову и вновь поцеловал сгиб шеи, почти рядом с татуировкой. Потом не удержался и прикусил кожу. Айни вскрикнул, заметался, перед глазами Тсана мелькнула короткая прядь белёсо-седых волос. Айни потянул руки под одеяло, вниз, и Тсан представил, как тонкие пальцы сейчас сжимают затылок Варкалиса, плотно притискивая голову к вздрагивающим бёдрам.
Он сам не испытал никакого удовольствия сейчас, и всё же в груди разлилось странное удовлетворение и ощущение законченности, завершённости, когда Айни затих и обмяк в его руках. Тсану не хотелось получить разрядку, ему казалось, что он её уже получил вместе с Айни. Ему сделалось спокойно: Айни лежал в его объятиях и держал его за руку.
Варкалис откинул одеяло и, встрёпанный, с алыми губами, сверкающий взглядом, заявил:
– Я знаю, что нам нужно.
Тсан не сдержал улыбки.
– Что же?
– Здесь есть одна купель, в которую впадают воды холодного горного ручья, и подземная вода смешивается с ним.
– Надо же, – пробормотал Айни сонным и слабым голосом. Тсан подумал, что сейчас он может уснуть вновь. Похоже, утреннее внимание Варкалиса вытянуло из него все соки. Буквально все.
– Комфортная температура. И тебе не станет плохо от духоты, – продолжал Варкалис.
– Хм-м…
Тсан постарался не хихикать и спрятал свою ухмылку у Айни в волосах. Осенённый и воодушевлённый идеей, Варкалис сейчас напоминал ему несмышлёного и глупого щенка. Правда, щенка с коварными замыслами. Приблизив губы к ушку Айни, Варкалис прошептал:
– И тогда мы с Тсаном сможем взять тебя прямо в воде, и никакое лунное время нам не помешает.
Айни вздрогнул, и Тсан ощутил, как изогнулись под одеялом его бёдра, будто самовольно потираясь об их тела, его и Варкалиса.
– Ты не против? – спросил Варкалис, и Тсан затаил дыхание, чтобы услышать ответ. Ему было важно, сколь сильно теперь Айни хочет отказаться от своей женской половины, будет ли игнорировать её проявления и отказывать себе в близости обычным образом? Он любил его всякого. И если бы Айни заявил, что хочет действительно стать мужчиной, то Тсан не смог бы воспрепятствовать этому желанию и словом. И в то же время ему казалось, что лишь соединяясь с Айни, он может быть по-настоящему близок с ним.
– Хочешь нас? – продолжал Варкалис. Похоже, ему тоже было важно знать решение Айни, пускай он и показывал своё равнодушие и готовность принять любое решение. – Меня и своего Тсана?
«Своего» Тсана». Он стал «своим» для них обоих, неужели Варкалис ещё этого не понял? Тсан прикрыл глаза, словно опасался, что эти мысли каким-то образом дойдут до Варкалиса, и тот будет излишне горд лёгкой победой. Ну уж нет. Никаких послаблений для этого самоуверенного принца.
– Тебя… И Тсана… – пробормотал окончательно разомлевший Айни. И добавил: – И позавтракать…
Тсан не сдержался и засмеялся в голос. Чем, конечно же, возмутил Варкалиса до крайности.
– Ты набираешь чайник, – заявил он, когда Тсан отсмеялся.
Он безропотно подчинился, тут же вылезая из-под одеяла. Тело тянулось и хотело движения. После всего, когда высвободится немного времени, ему нужно будет потренироваться с мечом. Заодно проверить, как действует рука. Вчера вечером он о ней даже не вспоминал. Сейчас, переведя на неё взгляд, Тсан увидел только заживший шрам. Как будто его тело само залечивало раны, несмотря на отсутствие у Варкалиса магических сил. Должно быть, он был более сильным лекарем, чем пытался показать. И его врачевание, уже раз запущенное, велось до самого конца.
За спиной он услышал вздох и обернулся. Варкалис смотрел на него, пожирая глазами. Ну вот, снова этот взгляд. Тсан не понимал, что в нём видится Варкалису такого, что заставляет смотреть его пристально и заворожённо. Будто он… скульптура какая-то или предмет частной коллекции, вожделенный многими. На Айни Варкалис смотрел с любовью – хоть о своей любви прямо и старался не говорить, – на него, на Тсана, – с алчностью. Это немного пугало.
Тсан сходил за своими вещами, быстро оделся и начал хлопотать над завтраком, не прекращая думать. Взгляды Варкалиса с жаждой обладания, – к чему они приведут? Он уже покорился ему вчера. Но понимал, что физически им ещё есть, куда стремиться. Однако его покорность была полной. Такое… такое можно вынести, – думал Тсан, набирая дождевой воды в чайник и разжигая погасший очаг. Это даже в чём-то приятно. Особенно когда рядом Айни. Когда его не нужно спасать, когда близость с Варкалисом наполнена не тоской об отсутствующем любовнике и мыслями о нём. Погрузившись в воспоминания о том, каким был Варкалис тогда, на горном перевале, голодным и охочим до его скупых ласк, Тсан понял, что его кровь вновь распаляется, и постарался умерить себя. Сейчас они поедят. А потом… Как бы ему хотелось, чтобы это время никогда не кончалось. Время сейчас.
А потом они сделали это.
И Айни, прямо в воде принимающий в себя сперва Тсана, а потом и Варкалиса, казался таким же узким и горячим, как и в первый раз, таким сладким, невозможным, нереальным, как воплощение мечты, а не живой человек. Тсану казалось, стоит отпустить, и Айни, и всё, что было связано с ним, совьётся в дым и испарится в небесах. Поэтому он держал его крепко, сжимал почти яростно, как необъезженного дикого коня, как рукоять меча, как ломоть хлеба после голода. Он сжимал, и Айни гнулся, подавался, подлаживался, принимая его внутри так полно, так отчаянно, будто тоже чувствовал ответный голод. Варкалис был другим, нежным и медленным, его движения были тягучи и плавны, будто текущая патока. Тсан глядел на них и возбуждался вновь. Айни вырастал из воды, будто диковинный цветок, будто сказочное видение. Они оба были так красивы вместе. Красивы до боли в сердце. Тсан не мог заставить себя прекратить смотреть на них. Так вот что значило любить обоих? Погибать от собственных чувств всякий раз, когда видел их. Истончаться и исчезать, чувствуя только их страсть. Быть для них и ради них, когда им этого потребуется. С ошеломлённым удивлением принимать ласки, предназначавшиеся только ему: зачем им он, когда у них уже есть всё, что нужно для любви?
В тёплой воде под мелким непрекращающимся дождём было восхитительно приятно. Дождь занавесью проливался на скалы, скрадывал окрестные пруды, прятал их от взгляда, искажал всё вокруг. Там, где вода была особенно горяча, в воздухе клубился пар, и дождь прибивал этот пар к земле. Под ногами стелился туман. Здесь было восхитительно. Осенью, в холодное и ненастное время, в этой долине было вечное тепло и благодать.
Потом пошёл снег.
Тсан с удивлением смотрел на мелкие снежинки, долетавшие до плеч Айни, украшенных татуировкой. Она ничуть не скрывала узора светящейся чешуи и даже, наоборот, гармонировала с ним, подчёркивала. Без одного не выделялось бы другое. Сейчас алые розы как будто потемнели от воды, а листья шевелились, как живые, когда Айни поводил руками и даже просто дышал. Не сдержавшись, Тсан приблизился и поцеловал один из розовых бутонов. Айни тут же откинулся ему на грудь, поднимая голову ввысь.
– Наверное, там холодно, – проговорил он, и из его рта вырвалось облачко пара.
– Пойдёмте в дом, – предложил Варкалис, и Тсану тут же захотелось уюта и спокойствия за очагом, горячим отваром из трав и неспешной игры в шахматы. Как быстро он привык к этому.
Когда настало время укладываться спать, Айни вдруг сказал:
– Давайте завтра с утра поедем дальше? В замок?
– Как скажешь, светоч мой, – ответил Варкалис мягко. – Но ты уверен? Не хочешь обождать ещё пару дней?
– Нет. Всё уже нормально.
Варкалис наклонился, поцеловал Айни в лоб и больше ни о чём не спрашивал.
***
Утром, уже сидя на лошадях и готовясь отправляться, Варкалис вдруг засуетился и стал искать жестяную красную коробку, которая была в вещах, привезённых Шассером из замка. Найдя искомое, он взял из коробки длинную трубку, окрашенную в зелёный цвет. Тсан разглядел там ещё трубки: окрашенные алой, жёлтой и чёрной краской.
– Чёрный – ни в коем случае, – предупредил Варкалис. – Это смерть.
– А другие? – спросил Айни с любопытством.
Варкалис поднял руки повыше и потянул за шнур, привязанный к трубке. С грохотом и свистом взорвался и полетел в воздух зелёный сноп искр. В высоте он даже сложился в некую фигуру. Лошади прянули от громкого звука, но Тсан удержал их, неодобрительно поглядывая на принца: мог бы и предупредить. Но Варкалису, похоже, нравилась и шумиха, и вид горящих искр в небе. На его возмущение он не обратил никакого внимания.
– Красный – опасность, нападение. Жёлтый – тревога, просьба о помощи. Зелёный – внимание, быть готовым. Я просто предупредил людей в замке, что мы скоро приедем.
Айни улыбнулся и вновь посмотрел на мерцающие в небе огни. Даже ветер не смог согнать их из-под облаков, они висели там плотным туманом, меняющим очертания.
– Не похоже, что это магия. Но всё-таки…
– Её там совсем немного. Только чтобы фейерверк дольше продержался в небе. Это придумали наши мастера… Кстати, с одним из изобретателей ты скоро сможешь познакомиться. Это мой старый друг детства.
– Как скажешь, – Айни склонил голову и с достоинством королевы направился к лошади, всё ещё прядущей ушами.
– Хочешь, возьми моего мерина, – предложил Варкалис в который раз за утро. – Всё-таки не надо было Шассеру привозить её. Она может быть для тебя слишком…
Он осёкся, когда увидел, как ловко Айни запрыгивает в седло, едва зависнув над стременем.
– Мы уже достаточно провели времени вместе. Она привыкла ко мне. А в брюках удобнее, чем в юбках, ты был прав.
Абсолютно непривычной масти, соловая, с белой гривой и хвостом кобыла-трёхлеток, невысокая, но прыткая и нервная, по какой-то причуде Шассера захваченная им из конюшни замка «специально для Её Высочества», действительно достаточно привыкла к Айни. Тот время от времени подходил к загону, подкармливал её яблоками и кусочками кленового сахара, разговаривал и трепал по холке, обещая в ближайшее время прокатиться на ней. Вот и свершилось: облачённый в мужские штаны и курточку поверх рубашки, Айни сидел верхом, и кобыла стояла под ним смирно и спокойно, будто совсем не ощущала его веса. Тсан знал, что животные всегда слушались Айни, и ему было приятно видеть, каким Варкалис сейчас выглядел удивлённым. Он тоже взобрался на своего жеребца, того самого каурого, что в спешке захватил из дворцовой конюшни. Варкалис, быстро справившись со своими чувствами, тряхнул головой, сел в седло, и они тронулись в путь.
***
Замок открылся им сразу и неожиданно. Из светлого камня, стоящий на вершине утёса, он выплыл из-за поворота тропы, показавшись сразу весь, позволив обозреть себя издалека. Единственная подъездная дорога к нему проходила по гребню утёса. Дальний конец замка как будто нависал над пропастью, но на самом деле плотно стоял на скале, а впечатление, что он съезжает вниз, было обманчиво. Одновременно изящный и основательный, он казался драгоценной игрушкой, позабытой в этих горах ребёнком-великаном.
– Как красиво, – восхищённо произнёс Айни.
Тсан же, оценив высокие замковые ворота и толстые окружные стены, на которых были заметны фигурки часовых, караульные башни с узкими бойницами окон, только одобрительно покивал головой. Узкие горные тропы не позволяли подогнать к замку осадные машины, а на месте их изготовить было не из чего. Взять такое здание штурмом не представлялось возможным: с трёх сторон замок защищала сама природа, подняться по каменному склону обрыва мог бы разве что цирковой акробат или паук. Передние ворота с караульными башнями отвесной стеной стояли прямо вплотную ко рву, и дорога обрывалась перед ним, обрезанная будто ножом. Широкая и наезженная, она свидетельствовала своим видом о том, что замок часто посещают. Должно быть, продовольствие и воду сюда регулярно подвозили из какого-нибудь равнинного поселения.
При их приближении ко рву ворота в замке начали подниматься, а к дороге по невидимым доселе полозьям стал подъезжать узкий металлический мост.
– Это магия? – любопытствуя, спросил Айни.
– Нет, всего лишь механика, – ответил Варкалис, даже не трудясь скрывать свой самодовольный вид. Ему нравилось и искреннее удивление Айни, и вообще происходящее. Когда мост окончательно установился, Варкалис первым тронул поводья коня, заворачивая его на ребристую металлическую поверхность. Копыта гулко зацокали, и лёгкое эхо разлетелось по округе.
Их встречали. Похоже, вся замковая челядь выбралась во внутренний двор, чтобы поздороваться со своим принцем. Тсан заметил, что многие из мужчин седы и носят боевые шрамы, что лица женщин в старомодных чепцах щедро прорезаны морщинами, что детей в замке мало.
– Это мои люди, – проговорил Варкалис негромко, наклоняясь к Айни. – Солдаты, ветераны сражений и просто пожилые слуги. Они были неугодны королеве во дворце, поэтому я отослал их жить сюда. Здесь те, кто воспитывал моего отца, кто видел, как вошла в нашу семью моя мать. Теперь они видят тебя.
Айни переводил взгляд с одного лица на другое, и радостная улыбка не сходила с его губ.
От главного входа меж людей к ним прошёл Шассер, взял вороного Варкалиса под уздцы и придержал коня, пока принц спешивался. Подскочивший грум перехватил поводья и повёл животное в конюшню. Повернувшись к кобыле Айни, Шассер поднял голову, и на его лице отразилось лёгкое удивление, которое он тут же скрыл. Волосы, – понял Тсан, – он увидел короткие волосы Айни. Впрочем, лицом Шассер владел отменно, и более ни малейшей толики удивления не проскользнуло по нему.
– Ваше Высочество, добро пожаловать в Орлиное Гнездо. Здесь вы в безопасности, и вам больше не нужно скрываться ни от кого. Мы все к вашим услугам, – он поклонился церемонно и почтительно, словно настоящей королеве.
Айни легко спрыгнул с лошади, даже не дождавшись, пока Варкалис подаст ему руку. Определённо, мужские штаны пришлись Айни по душе и нравились больше женских пышных юбок.
– Больше я не буду прятаться, – ответил Айни воодушевлённо. – Я тот, кто я есть!
Варкалис обнял его и мягко поцеловал в щёку. Это вызвало среди народа приятное волнение. Тсан, слезая с жеребца на мощённый крупной разноцветной брусчаткой двор, успел заметить очередное странное выражение на лице Шассера. Кажется, что-то в заявлении Айни вновь заставило его потерять лицо. Возможно ли… Тсан попытался скрыть улыбку, но та всё равно прорезалась сквозь плотно сжатые губы косой усмешкой. Возможно, Шассер считал, что короткая мужская стрижка и подростковая одежда Айни – это вынужденная маскировка на время путешествия? Что ж, в таком случае, недопонимание только будет расти. Но так ли это важно? Тсан кинул поводья жеребца второму груму, который вёл соловую Айни в конюшню, и последовал за своими людьми, за теми, кто был ему важнее собственной жизни, за Варкалисом и Айни, идущими по двору рука об руку. Никого другого внешний вид Айни не поставил в тупик. Возможно, они тоже считали, что принцесса переоделась в мальчика, опасаясь очередного нападения по дороге в замок. Тсану было всё равно. Не дело этих людей, кто таков Айни и кем себя считает. Они соединены с Варкалисом законным браком, и ребёнок… Тут он скрежетнул зубами. Варкалис слеп. Вполне возможно, ребёнок будет не от Тсана.
– Здесь Эдриал, Ваше Высочество, – предупредил Шассер по дороге к главному залу замка. – Ему трудно спускаться во двор, так что он просил, чтобы вы, когда сможете, разумеется, навестили его в библиотеке на втором этаже.
– Старина Эдриал не меняется, – Варкалис мечтательно улыбнулся. – При малейшей возможности бежит к книгам.
– Верно, Ваше Высочество. Обед уже накрыли в главном зале. Я осмелился распорядиться, чтобы для вас и вашей госпожи подготовили главную спальню.
– Правильно осмелился, – Варкалис одобрительно кивнул.
Кто таков этот Эдриал? Человек без титула, старый знакомый Варкалиса, которому трудно ходить по лестницам? От взгляда Тсана не скрылась мечтательная улыбка, на мгновение осветившая лицо принца. Он насторожился и сделал себе зарубку на память.
– Возможно, вы захотите переодеться и освежиться с дороги? Ваш телохранитель может занять покои в малой угловой башне…
– Шассер, раз уж ты взял на себя временные обязанности эконома, то передай, пожалуйста, Лу Джи, чтобы в королевской спальне поставили ещё один гардероб. И вообще готовили спальню на троих. Тсан будет с нами неотлучно. Пока комнаты готовят, мы поедим. Освежились мы с утра, дорога заняла всего несколько часов неспешным шагом, мы не успели устать как следует, а вот проголодались знатно.
– Как скажете, Ваше Высочество, – Шассер поклонился и быстро отступил в боковой коридор, ведущий, судя по исходящим из него запахам, на кухню. На сей раз Шассер уже ничему не удивлялся.
– Может, не стоило… – нерешительно и сам не ожидая от себя того, что будет говорить вслух, спросил Тсан. Айни и Варкалис посмотрели на него, и он докончил: – Может быть, не стоило так явно афишировать э-э… – он не мог подобрать слова и сказал, что думал, – нашу связь?
– Ты стесняешься меня? – ровно спросил Варкалис. – Или Айни?
– Нет. Конечно же, нет.
– Тогда не стоит скрываться и прятаться. Здесь у меня другие порядки. Если кому-то это будет не по нраву, он волен оставить службу и идти прочь.
– Но люди поймут не сразу. Недопонимание, что возникло…
– Я не толковый словарь, – процедил Варкалис. – И не дорожный указатель с надписью. Пусть каждый видит то, что может увидеть. А я не буду потакать чужим людям, ломая собственную жизнь и скрываясь. Не угодишь всем и каждому. Я будущий король. Всегда найдутся недовольные моей политикой, установленными налогами или формой моего носа. Это понятно?
Тсан вздохнул и покорно кивнул. Украдкой он посмотрел на Айни и заметил, что тот слушает Варкалиса, будто очарованный. Впервые кто-то действительно сдержал свое слово и представил дело так, как оно есть. Айни, который с детства любил справедливость во всём, это, несомненно, должно было понравиться. А уж раз дело затрагивало его самого лично…
– Я просто волновался, что у некоторых людей найдутся не только словесные возражения, но и желание решить вопрос неугодного короля более радикально.
– А ты нам на что? – притворно удивился Варкалис.
– Чту за честь служить вам, – с сардонической усмешкой ответил Тсан, нарочито расшаркиваясь. Такой поклон уже лет сто был не в ходу ни в одной из современных стран, и лишь на подмостках бродячие циркачи всё ещё кланялись подобным образом.
– Фигляр, – обозвал его Варкалис и отвернулся к Айни. – Светоч мой, пойдём обедать. А этот тут пусть остаётся.
Айни засмеялся и поманил Тсана за собой. Тот пошёл, улыбаясь.
***
Еда была выше всяческих похвал. Или же Тсан попросту соскучился по пище, приготовленной не на костре, а на плите и съеденной не всухомятку на бегу, а с тарелок с помощью вилки и ножа. Варкалис приказал ему сесть рядом с ними и поесть спокойно.
– Тут только мы, – говорил он, – никаких знатных фамилий и королевских регалий. Сядь и поешь спокойно, как ел с нами до этого. В этом замке нам с Айни никто не угрожает, телохранителем будешь потом.
«Я всегда телохранитель», – хотел было сказать Тсан, но промолчал и послушно сел подле Айни за стол.
Айни был… Кажется, он был счастлив и всем доволен. А ещё… Свечение кожи было видно даже сквозь его белую рубашку. Случайно повернув голову, Тсан разглядел узор, проступающий на его коже, но ничего не сказал.
После обеда Варкалис сказал, что хочет пообщаться со своим старым другом, а Тсан и Айни, если хотят, могут осмотреть замок.
– Я надолго не задержусь. А вы пока найдите Шассера, он должен быть на кухне. Пусть составит вам компанию. Здесь есть зимний сад и внутренний двор с редкими деревьями. Моя матушка увлекалась их выращиванием. Коллекция оружия, говорят, не такая обширная, как в столице, но экземпляры попадаются более редкие; сам я не берусь утверждать, потому что не особо ловок с оружием и не разбираюсь в нём. Айни, попозже найдём Тайсу и снимем с тебя мерки, эта женщина отличная портниха. Хочу, чтобы твои рубашки были с полупрозрачными плечами и спиной.
– Зачем? – спросил Айни.
– Не хочу, чтобы такая красота была спрятана под одеждой!
– Так, может, мне целиком раздеться? Я везде красив, – ехидно поддразнил его Айни. – Правда, не знаю, что делать, когда наступит зима. Говорят, у вас она очень сурова.
Варкалис засопел и ничего не ответил. Вид у него сделался сумрачный. Интересно, а если бы Айни действительно вздумалось ходить голышом, Варкалис бы наловил волков и соболей, чтобы пошить из их шкур тёплый плащ? Он бы позволил Айни делать то, что ему хочется?
– Конечно, я поговорю с мастерицей Тайсой, – улыбнулся Айни. И в этой доброй искренней улыбке Тсан опять увидел ту принцессу из своего детства. У него защемило сердце. – И, если она предложит что-то дельное, то мы выберем вместе. Хорошо? Иди же к своему другу, супруг мой. Он тебя уже заждался. Тсан, проводишь меня?..
Варкалис остался стоять и смотреть им вслед. «Он потакал бы любому капризу Айни, – подумалось Тсану. – Просто Айни настолько привык довольствоваться малым и вести жизнь скромной воспитанной и послушной девочки, что ему ничего не нужно. Он не просит. Не осознаёт, что можно попросить, и ему это дадут».
Как сложно, наверно, будет Варкалису выбирать для него подарки.
***
Тсан сразу спросил об оружейной, и Шассер подробно рассказал, как до неё добраться. А «госпожу Айни» он вызвался сам сопровождать в прогулке по замку. Сперва Тсан раздумывал проследить за ними и убедиться, что Айни не причинят вреда; разделяться с ним было ему так же немыслимо, как остаться без своей тени. Но Айни сам повернулся к нему и сказал:
– Оставь меня одного. Отдохни. Побудь там, где хочется тебе. Шассер присмотрит за мной.
Шассер тут же склонился в поклоне. Тсан оглядел его, невысокого, щуплого, заметил парные ножны с кинжалами у бёдер, за голенищем сапог – кинжалы для метания, отметил особый пошив пояса с небольшими карманами и вспомнил, с какой неотвратимостью находили свою цель той ночью на перевале иглы с ядом, украшенные яркими кистями. Шассер защитит. Он сможет.
– Хорошо, – Тсан склонил голову и направился к выходу из кухни первым.
Путь к оружейной комнате на втором этаже проходил мимо библиотеки, – Тсан сквозь приоткрытую дверь заметил деревянные полки от пола до потолка, лестницы на полозьях, установленных вдоль этих самых полок, и только потом сообразил отойти на шаг назад и осторожно заглянуть в щель. Напротив незажжённого камина, спиной к окну с видом на горную пропасть и боком к двери, сидел в глубоком кресле Варкалис. Мужчина рядом, должно быть, и был Эдриалом, человеком без титула. Огненно-рыжий, с небольшой бородкой, среднего роста и среднего телосложения, он был одет с изяществом и некоторой вычурностью в тёмно-синий с голубыми и лиловыми вставками костюм. Он ходил из стороны в сторону мимо камина, маяча перед глазами у Варкалиса. Он хромал. Тсану показалось, что одна нога у него повреждена и потому плохо сгибается.
– Нет, Эдриал, не могу, – сказал Варкалис, видимо, после длительного раздумья. Его голос был почти не слышен, эхо в библиотеке отсутствовало, и все звуки: прихрамывающие шаги, голоса, скрип мебели доносились до Тсана как сквозь бархатную пелену.
– Предложи ты мне это ещё года два назад, я бы всё бросил и отправился с тобой. Но сейчас – нет.
