Текст книги "Время сейчас (СИ)"
Автор книги: Якинэко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Ваше Высочество, позвольте я…
Что-то толкнулось его в грудь, больно ударившись в грубой кожи плотный нагрудник полудоспеха. Одновременно раздался механический щелчок и чей-то вскрик. Черноглазый опустил руку, скрывая тканью рукавов какой-то механизм. Айни повернулся, зажав пальцами обе половинки футляра. Внутри, как заметил Тсан, был тонкий свиток. Нельзя, чтобы Айни его коснулся, нельзя! Он протянул руку, и её тут же отбросило в сторону. Из предплечья торчал короткий треугольный нож, толстый и маленький, похожий на наконечник стрелы, но всё-таки нож.
– Нет!.. – взвыл дядюшка, – вы же обещали никого не убивать!
Айни отбросил неудобный футляр, вытащил из него свиток, а черноглазый с помощью какой-то механической трубки послал в Тсана ещё один нож – теперь он метил в плечо, и острие прошло по касательной, взрезав одежду и кожу. Брызнула кровь, окропив жемчуга Айни кровавыми каплями. Айни вскрикнул. Свиток в его руках начал разматываться сам.
Это ловушка! Это не настоящее посольство! Дядюшка присел в углу, схватившись за каминную полку, королева застыла посреди залы с широко раскрытыми от паники глазами, Варкалис схватил Айни за руку. Черноглазый, внезапно напомнивший Тсану того старика-учителя из дальнего горного храма, что приглашали для Айни перед замужеством, отбросил в сторону своё стреляющее ножами устройство и выхватил из-за голенища сапога тонкий кинжал с короткой рукоятью. Лезвие кинжала разделилось на три, золотистый металл угрожающе блеснул.
– Нет! Уходим! – выкрикнул вдруг Косн Седек – или тот, кто им назвался. Он выхватил из кошеля на поясе округлую печать и крепко зажал её в руке. Точно так же поступили и остальные посольские. Даже черноглазый монах. А Айни…
– Тсан, – слабым голосом позвал Айни, пытаясь протянуть к нему руки. Свиток как будто приклеился к его ладони. Теперь Айни окружало свечение, и Варкалиса оттолкнуло в сторону, как только свечение вспыхнуло ярким светом.
Айни исчез. Исчезло всё посольство. Остались только слуги, которые до этого обносили гостей закусками, Варкалис, сбитый с ног в самый последний момент и лежащий на полу, дядюшка, намертво вцепившийся в каминную полку. Королева покачнулась и плавно упала в обморок.
– Телепорт. Они забрали его в телепорт, – прошептал Варкалис. Тсан приблизился, старательно зажимая руку, чтобы не терять кровь. – Я смогу…
– Что? Что сможешь? – требовательно спросил Тсан, наплевав на титулы и посторонних.
Варкалис повёл головой по сторонам, явно не видя ничего вокруг, потом заметил окровавленные пальцы Тсана, которыми тот прикрывал рану.
– Кровь… Это хорошо… – пробормотал Варкалис. – Дай сюда! На нём осталась твоя кровь!
Он говорил об Айни, – понял Тсан. Он тронул ладонь Варкалиса окровавленной рукой и снова зажал рану. Наконечник, застрявший в предплечье, волновал его сильнее, чем эта окровавленная царапина: рука отказывалась двигаться, прошитая болью. Хорошо, что он обучен сражаться обеими руками, а не только правой. Вот только с кем здесь сражаться?!
– Я открою проход за ними, – пробормотал Варкалис, чертя прямо на полу какие-то знаки кровью и огнём из камина. Пол прожигали багровые письмена незнакомого языка. Слуги выбежали из зала, побросав подносы. Где-то в коридоре топала вызванная стража. – Вот только неизвестно, кто будет ждать нас там. Сколько у них людей, и где мы окажемся. Это может быть лодка в море. Вышка над лесом. Ты готов пойти со мной?
– Готов, – ответил Тсан, стараясь не тратить лишние слова. Он пойдёт за Айни даже на край света!
– Надо собраться, – лихорадочно сверкая глазами, Варкалис продолжал выписывать символы. – У тебя есть десять минут. Найди припасы. Одежду. Пару коней. Проход будет небольшим. Давай! Что стоишь?! Вперёд!
– Лошадей… Сюда? – осторожно спросил Тсан. Он представил это шествие по парадным коридорам.
– Конечно! – прошипел Варкалис. – Мы будем двигаться след в след за ними. Поэтому – сюда!
Тсан не помнил, как добежал до конюшни. Криком созвал конюхов, приказывая им седлать лошадей. И тут кто-то подбежал к нему и загородил дорогу.
– Я иду с вами, – негромко, но твёрдо сказал Шассер.
Тсан посмотрел на него, удивлённо гадая, как тот узнал. Да, в том и состояла работа Шассера – знать. Но каким образом так быстро?
– У меня здесь припасы, оружиеи аптечка, – добавил Шассер, встряхивая плечом, на котором он нёс чересседельные сумы. – А лошадку свою я уже оседлал.
– Если Варкалис скажет, что можно… – произнёс Тсан. Он помнил предупреждение о том, что проход будет небольшим.
Они управились так быстро, как только смогли. И погнали коней прямо по ковровой дорожке коридора из внутреннего двора. Тсан радовался, что во дворце такие высокие потолки! Слуги отшатывались и отпрыгивали в стороны, едва успевая убраться из-под копыт коней, а стражников, которые только-только подоспели к дверям залы, они с Шассером и вовсе чуть не затоптали. Кто-то из них начал разворачиваться и поднимать алебарды, когда из залы послышался зычный приказ Варкалиса:
– Пропустить!!
Они въехали в зал, топча подносы с маленькими бутербродами, хрусткие корзиночки с паштетом и осколки хрустальных бокалов – всё то, что было брошено слугами, сбежавшими во время нападения и похищения Айни.
– Я закончил. Кажется, нащупал проход, – уже спокойнее сказал Варкалис. Он стоял на коленях, сведя руки вместе, а между ладонями у него светилась тонкая полоска света. Нижним концом полоска упиралась в пол, и надписи на незнакомом языке, очерченные в длинный прямоугольник, светились тем же светом. Верхний конец терялся где-то под потолком. Если смотреть вверх сквозь свечение, то было видно, что оно преломляет изображение расписных зверей и птиц, украшавших потолок и верхнюю часть стен.
– Ваше Высочество, позвольте отправиться с вами, – попросил Шассер. – Я столько лет служил…
– Да, – просто ответил Варкалис, даже не дослушав. Он поднялся с колен, продолжая держать руки сомкнутыми, и поднялся медленно, как будто это простое движение давалось ему с трудом. Встав ровно, он с силой раскинул руки в стороны…
И свечение раскинулось вместе с ними. На ширину прямоугольника. Высотой до потолка. Радужное сияние казалось тёплым. Все предметы, увиденные сквозь него, расплывались и теряли ясность очертаний.
Горничные королевы, что копошились на полу возле своей госпожи, давая ей нюхательные соли и растирая платочком, смоченным уксусом, запястья и виски, заахали и подались назад. Одна из женщин что-то шёпотом проговорила про подколодного колдуна. Тсан пообещал себе, что позже напомнит об этой особе Шассеру.
– Готово. Скорее. Остаточный след слабеет.
Свечение и правда таяло, на глазах становясь прозрачнее.
– Мы окажемся на том же месте, что и они? – спросил Тсан, одной только левой рукой застёгивая на поясе ремень ножен и проверяя, легко ли вынимается меч.
– Я постарался, насколько мог. Завяжи лошадям глаза. Они нервничают.
Шассер, не особо раздумывая, сорвал с ближайшей стены драпировку, порезал её на лоскуты и сноровисто повязал их всем трём лошадям вокруг голов. Он старался разговаривать с животными; они нервничали и перебирали копытами.
Кто бы ещё и Тсану завязал глаза? Он вдел сапог в стремя, схватившись за луку седла одной рукой, подпрыгнул и перекинул ногу, уселся, неловко подобрал поводья. Повреждённая рука стала ныть. Он не успел снять кожаный наруч и посмотреть, сильно ли кровотечение. Но у него начала слегка кружиться голова. И тошнота… Оттого ли она появилась, что он слишком долго смотрел на радужные переливы магической двери Варкалиса, или же от потери крови? Тсан ткнул своего коня каблуками в бока, сжал их бёдрами и зажмурился. Конь двинулся вперёд, вслепую.
Его объял холод и влага. И ветер. Лицо сделалось мокрым почти моментально. Тсан распахнул глаза и уставился на холмы и низко надвинувшиеся тучи. Моросило. Порыв ветра холодил кожу.
Тсан заставил лошадь сделать ещё несколько шагов – под ногами низкая размокшая трава, камень, плотный клочковатый лишайник и кусты отцветшего вереска – и натянул поводья. Конь остановился. Тсан обернулся через плечо, становясь свидетелем, как прямо из воздуха появляется морда лошади, раздувающей ноздри, грива, шея, передние ноги, худой Шассер, зажмурившийся и согбенный в седле. Варкалис оказался третьим, идя рядом со своим вороным. Как только он ступил в вереск, тусклый свет на мгновение сделался вокруг него ярким, переливчатым, будто стенка мыльного пузыря. Потом пузырь беззвучно лопнул, и Тсан понял: обратной дороги нет, она закрылась.
Тсан снял повязку с головы каурого, и тот встряхнул гривой и всхрапнул. Похоже, место, в котором он очутился после светлого и тёплого дворца, ему не нравилось.
– Туда, – вытянул руку Варкалис, будто к чему-то прислушавшись. – Они по другую сторону тех холмов. Движутся вниз, по направлению к долине. И это всё, что можно сказать, я выжал из заклинания поиска всё возможное. Дождь отчасти затруднил работу.
– Ничего страшного, – ответил Шассер, пока Тсан молча разворачивал коня. – Найдём стоянку их отряда или хотя бы след подковы, и я сразу скажу. Они не подозревают о нашем присутствии, верно? Это хорошо. Значит, они не будут торопиться, куда бы они ни направлялись.
Тсан почувствовал, как теперь вместо дурноты его сознание погружается в мутную пелену сна. С чего бы ему хотеть спать? Ещё ведь раннее утро. Стиснув зубы, он заставил себя оставаться в седле. Шассер оказался следопытом? Отличная новость. Значит, пока не понадобится грубая сила, в нём не будет надобности, он сможет просто ехать, понемногу придёт в себя и приготовится…
Холод и дождь очень быстро довели его до мелкой дрожи. Если приход зимы в королевском дворце и на улицах столицы почти не ощущался, то здесь, в предгорьях, властвовала поздняя осень, возвещавшая приход зимы. Кое-где лысыми проплешинами лежал снег, на камнях обращавшийся в ледяную корку. Пару раз они миновали замёрзшие лужи, наледью сверкавшие промеж вересковых кустов. К обеду Шассер нашёл, что искал: следы подков. Он что-то объяснял про гвозди и вид подковы, когда Тсан наконец сдался, больше не в силах держаться. Он прилёг на шею коню, осторожно опустившись на низкую луку седла животом. Это даже было почти удобно. Каурый зафыркал и пошёл медленнее, отлично понимая, что от него требуется. Кто-то хорошо обучил животину, – подумал Тсан сквозь наплывающую муть, – даже раненого он способен нести на себе, не нервничая и не боясь запаха крови.
Послышался вскрик Варкалиса. Тсан хотел было поднять голову, чтобы посмотреть, в чём причина его волнения, но не сумел этого сделать. Когда чья-то рука тронула его за плечо, он догадался, что, возможно, Варкалис тревожился именно из-за него. Это было непривычное открытие. Что в нём, в Тсане, способно тревожить Варкалиса? Ведь абсолютно ничего, верно?
– Я поеду вперёд, поищу следы. Одна подкова ещё ни о чём не говорит.
– Да, только помоги мне снять его с коня. Чёрт, я думал, рана несерьёзная, почему он не перевязал её?!
– Мы торопились, Ваше Высочество…
Мир закружился и опрокинулся. Он оказался под землёй, в прохладе и темноте. Грубые корни деревьев впились в него своими пальцами, содрали с него одежду. Земля пела на ухо незнакомыми голосами. Тсана наполнила потребность в любви, всеобъемлющее чувство тоски и тепла затопило его до краёв и перелилось через них. «Я так люблю тебя, – подумал он, – я люблю тебя полностью». Цветные всполохи под веками дробились на мелкую рябь, мешая смотреть.
– Держись, сейчас я его вытащу.
Острая боль там, где его вобрали в себя корни, показалась благословлением. Наконец-то кто-то касался его, трогал, – человек. Чувства причиняют боль, прикосновения – тоже. Он ощущал боль потому, что тот, кого он возлюбил, дотронулся до него. И всё равно… Я люблю тебя.
– Крепко же тебе досталось. Потерял столько крови, весь бледный. Эй, Тсан! Голова кружится? Сколько пальцев видишь?
Он постарался ответить: три. Но не сообразил, произнёс это вслух или просто подумал.
– Отдохнём здесь, пока Шассер не вернётся. Хорошо, что меня учили оказывать первую помощь в Духовной обители, правда? Тебе повезло, что лезвие не задело сосуд, а застряло в мышцах. Надеюсь, связки не повреждены… не умею сшивать связки. Магией или руками – всё равно не умею. Моя магия не созидательная. Я разрушаю всё, к чему прикасаюсь…
Он слушал, слушал голос и не узнавал говорившего. В его окружении попросту не было человека, который разговаривал бы с ним так, по-простому и об обыденных вещах. Варкалис, на которого отчасти был похож голос, обычно общался не с ним, он беседовал лишь с Айни. С чего бы Варкалису разводить свои разговоры с ним, ведь он всего лишь слуга.
Айни. Как там Айни, его возлюбленная принцесса из детства, его первая и единственная любовь, замечательный Айни, робкий и нежный, необыкновенный, неповторимый, единственный?..
***
Он не устоял на ногах, упал на твёрдое и грубое, в мокрую холодную траву, на камни. Его окружали люди, много людей, почти все незнакомые.
Он понял, что говорить с ними бесполезно. Чьи-то руки схватили его, заставили подняться. Ноги ныли, туфли были похожи на пыточный инструмент, потому что вышагивать в них было всё равно что ходить по лезвиям ножей.
Один человек содрал с него эти туфли, и он вздохнул с облегчением, поджав под себя ноги. Чьи-то руки потянулись к его шее, потрогали кожу.
– Кровь? Возникли сложности?
– Это не её, – сказал черноглазый смуглый человек, бывший в зале вместе с послами. – А со сложностями я разобрался.
С этими словами он выразительно провёл пальцем по горлу и отошёл в сторону. За спиной разговаривали. Кто-то пытался командовать.
– Сажайте выродка на лошадь, и поедем.
– Да не торопись, куда спешить?
– Сперва надо проверить, что в ней такого.
Он обернулся. На него смотрели плохо одетые люди. Тот, кто представлялся послом по имени Косн Седек, стоял, отвернувшись, и копошился в перемётной суме, притороченной к луке седла лошади. Один из людей шагнул и заслонил собою всё, ветер и дождь, но, к сожалению, не холод.
– Кто вы? Что вам нужно? – всё же решился он подать голос.
– О, заговорила… Не слушай её! Говорят, они все ведьмы! Эй ты, будешь болтать, рот завяжем!
– А цацки надо забрать. Потом поделим.
Кто-то тронул замок ожерелья, жёсткими заскорузлыми пальцами царапая кожу. В эту минуту Косн Седек обернулся.
– Оставьте ребёнка в покое! – потребовал он.
– Актёришка, молчи лучше!
– Да-да, вот именно. Не суйся, не встревай, целее будешь!
– Хватит возиться, – прозвучал голос черноволосого, который вернулся, ведя за собой лошадь за повод. – Надо как можно больше проехать до того, как стемнеет. Нас ждут в долине. Делёжкой будете заниматься потом, на привале.
Ему связали руки спереди и посадили на лошадь. Босые ноги не доставали до стремян. Животное пошло медленно, его повод был привязан к седлу впереди идущей кобылы.
Людей в отряде оказалось пятнадцать человек. Уверившись, что никто на него не смотрит, Айни удалось осторожно расстегнуть жемчужный браслет с правой руки и дать ему упасть на землю, под копыта лошади. Если его будут искать, то это может помочь. Если, конечно, его будут искать…
Холод, страх и отчаяние заставили время скомкаться и съёжиться. Вокруг были горы, тонкий материал платья не согревал. Чуть погодя кто-то заметил, что он промок насквозь и дрожит, и набросил на него грубую шерстяную накидку. Одежда соскользнула ему на плечи, но он не сделал попытки её поправить. Тсан и Варкалис будут его искать. Но вот найдут ли? Как можно обнаружить следы, если они прибыли сюда, мгновенно переместившись по воздуху на огромное расстояние?
Время дотянулось до короткого привала. Никто не дал ему и крошки еды. Впрочем, есть и не хотелось. Люди вокруг разговаривали грубо и постоянно ругались друг с другом, грызлись, словно собаки. Меж ними не было согласия. Шайка разбойников, которых наняли для выполнения задания, несколько бродячих актёров, в чьи задачи входило только сыграть роль послов, загадочный черноглазый смуглый человек, который, кажется, стоял выше всех в их отряде, но был таким же исполнителем, как и остальные, хотя и был равнодушен к нему и к цели их следования.
Потом они снова ехали, всё вниз и вниз.
Темнело. Сгущались тучи. Теплее не становилось. Они оказались в предгорьях, отличие которых от гор заключалось лишь в том, что травы вокруг стало больше, а камней – меньше, но ветер по-прежнему дул порывами, трепал намокшую ткань платья, швырял в лицо капли дождя.
– Привал, – наконец раздалась команда. – Заночуем здесь!
***
Он открыл глаза и посмотрел на языки пламени походного костра, еле видневшегося среди камней. Костерок разожгли так, что свет от него был виден только с одной стороны – должно быть, с той, откуда они пришли. Нельзя было давать понять преследуемым, что за ними по пятам кто-то идёт, а свет костра в такой местности был бы виден на огромные расстояния.
В руке что-то ныло, но боль ощущалась отдалённым шёпотом и казалась ненастоящей. Голова слегка кружилась.
Тсан подумал о своём сне. Тот казался слишком настоящим, чтобы быть сном. И слишком невероятным, чтобы оказаться правдивым явлением. И всё же о нём не мешало бы спросить.
Рядом, в ясном свете костерка, виднелась фигура Варкалиса. Принц что-то помешивал к походном котелке, судя по запаху, какое-то варево из сушёного мяса, овощей и зелени. Тсан немедленно подумал о том, что за день не съел ни крошки. Его везли верхом, поддерживая с двух сторон, стараясь преодолеть как можно большее расстояние. Но было ясно, что он слишком сильно замедляет их поход. Одновременно его отягощали видения из жизни Айни, их сопровождала головная боль и вполне осязаемые холод, голод и страх, боль в стёртых от туфель ногах, тоска по Варкалису и по нему тоже. Айни думал о нём.
– Может ли существовать связь? – спросил он, ничего не произнося перед этим и даже не пошевелившись. Варкалис вздрогнул и чуть не опрокинул котелок.
– Ты очнулся?!
– Скажи, может ли существовать связь между двумя в истинной паре? – продолжил Тсан упрямо. – Чтобы можно было читать мысли друг друга или знать, что происходит с другим?
Он чувствовал, что Варкалис посмотрел на него очень пристально.
– А ты… видел подобное? – спросил он с осторожностью.
– Кажется, да. Очень смутно. В их отряде человек пятнадцать, и они спускаются на равнину. С Айни сняли туфли. И он скинул одно из своих украшений наземь, пока никто не видел… – Тсан примолк, увидев, что Варкалис достал из кармана жемчужную полоску браслета с повреждённой застёжкой, видимо, пострадавшей под копытом лошади.
– Шассер обнаружил после обеда. Ты был без сознания, показывать не имело смысла.
– Значит, мы на верном пути, – пробормотал Тсан.
– Это и по следам было ясно, – ответил Варкалис, пряча браслет и возвращаясь к помешиванию еды в котелке. Котёл был сделан плоским и высоким, чтобы занимать в поклаже поменьше места. Он был среди вещей, которые взял с собой предусмотрительный Шассер. – А вот зачем они похитили Айни? Он что-нибудь слышал?
– По-видимому, нет, – сказал Тсан, подумав. – Они едут с кем-то на встречу, у них некая цель, но это всё, что я понял.
– Цель… – пробормотал Варкалис. – Какая тут может быть цель, ума не приложу. Это северные границы, здесь горы и пустоши. В нескольких днях пути отсюда мой собственный замок, жаль, что нет времени и возможности послать им сигнал и обратиться за помощью… Ещё дальше – ленные владения приближённых. Раньше по пустошам проходил Путь, торговые караваны из другого мира выходили из Врат неподалёку, но это в прошлом, сейчас Врата закрыты.
– Другой мир? – встрепенулся Тсан. Что-то заныло у него в груди, какое-то дурное предчувствие. – Айни могли похитить, чтобы отвезти в другой мир? Туда, откуда он родом?
Варкалис покачал головой:
– Нет. Ты забываешь, что Айни – дитя двух рас. И уже находится в своём родном мире. А Врата были закрыты давным-давно. Его соплеменники больше не посещают наш мир, они закрыли свои Врата. Тут что-то другое. Айни нужен кому-то, чтобы шантажировать меня или с целью выкупа. Может быть, кто-то хочет подорвать королевскую власть. Лисс могла нанять этих актёров и монаха-убийцу. Хотя, скорее, это был мой так называемый дядюшка. Вот ведь гадючье племя! Я абсолютно его не подозревал! Кому может навредить стареющий алкаш? А он кричал «Никого не убивать», помнишь? Он точно был в сговоре с кем-то из наших соседей или здешних ленных владельцев. Когда вернёмся, прикажу Шассеру провести расследование.
Тсан зацепился за одну фразу, произнесённую Варкалисом.
– Откуда ты знаешь об актёрах и монахе? Я не говорил об этом.
– Но ведь его лицо точь-в-точь как у того старика… – Варкалис осёкся и отнял от котелка руку, потёр ею лоб. – Нет. Нет, вряд ли… – он покосился на Тсана с подозрением. – Но ты мне не говорил. А Айни не рассказывал… – он прикрыл рот ладонью и покачал головой.
– Что такое? – потребовал Тсан.
– Может, дело в том, что Айни полукровка? Но тогда… – он снова покачал головой.
Тсан всё равно не понимал. Их разговор прервали тихие шаги и ржание кобылы Шассера.
– Ваше Высочество, – приветствовал он. – Вокруг никого. Возможно, они обгоняют нас на половину дневного перехода и сейчас, как и мы, остановились на ночлег. Костра в долине не видно.
– Ничего, завтра пойдём быстрее. Маленький отряд способен быть мобильнее, чем большой, – уверенно ответил Варкалис. – Рука у Тсана к утру будет получше. Я применил чары, когда доставал метательное лезвие из раны.
– Хорошо. Если мы настигнем их завтра, хорошо. Госпожа Айни не должна страдать, бедная девчушка, – пробормотал Шассер, подсаживаясь к костру и оставленному Варкалисом котелку. Потом потянулся к составленным неподалёку сумкам и загремел в них, что-то отыскивая. – Госпожа напоминает мне вашу матушку, если мне позволено будет сказать. Не внешностью или чем-то таким, а поведением, обхождением, понимаете? Всегда робкая и тихая, но тёплая натура.
Тсан смотрел, как Шассер разливал варево из котелка, мясной бульон с небольшими кусочками мяса и травами, по походным мискам, и осторожно ощупывал руку. Он только сейчас отметил небольшое онемение в предплечье и стеснение подвижности из-за плотной повязки. Варкалис сказал, что применил чары. Значит, он умел управлять не только пламенем? Ну, конечно. Ещё он умел открывать только что закрытые проходы. Варкалис оказался очень полезен в этой истории. Тогда как он, подготовленный и тренированный боец, сам не сделал ровным счётом ничего. Только замедлил продвижение отряда своей раной.
Получив порцию супа и взяв к нему сухую галету, Тсан молча приступил к еде, неловко орудуя рукой. Некая мысль не давала ему покоя. Если Айни мог каким-то образом передавать ему свои ощущения и эмоции, то не была ли данная связь обоюдной? Не мог ли он как-то сосредоточиться и послать Айни немного уверенности? Сказать, что они с Варкалисом идут по пятам за похитителями? Уверить в том, что они спасут его? Тсан чуть не дрожал, обдумывая эти возможности так и эдак. А потом понял, что ничего не получится. Потому что он обычный человек, не имеющий никаких способностей, он не дитя двух рас. Айни мог посылать ему свои страхи и страдания, Тсан же никогда не умел ничего подобного.
Осознание собственной обычности удручало его и раздражало. Он ничем не помог Айни в этой ситуации – он, телохранитель! Даже Варкалис, которого все окружающие считали книжным червём, сделал больше. Даже Шассер, который вообще приходился Айни посторонним человеком, делал больше, чем он: читал следы и находил путь, по которому шли похитители. А Тсан, который любил Айни всей душой, не мог сделать для него ничего.
– В чём дело? Рука беспокоит? – спросил Варкалис, уловив его настроение.
– И да, и нет, – уклончиво ответил Тсан. Когда же Варкалис пересел к нему ближе, чтобы проверить рану, он признался, какие мысли его гнетут. Вполголоса, кратко, чтобы Шассер не услышал лишнего.
– Напрасно ты расстраиваешься, – ответил Варкалис, не поднимая головы от разматываемой им повязки. Обнажив рану, он воздел над нею ладонь, и чуть погодя из-под неё разгорелось слабое сияние. В руке потеплело, а пульсация, вот-вот грозившая перерасти в боль, поутихла. – Кое-что ты всё же мог бы сделать. Быстрее поправиться, например. Когда мы настигнем их, ядов и кинжалов Шассера и моей магии будет недостаточно. Я чувствовал бы себя спокойнее, полагаясь на твой меч.
Тсан недовольно хмыкнул:
– Не разговаривай со мной, как с ребёнком. Я знаю, что не справился. Не смей унижать меня ещё и своими утешениями.
– А что ты хочешь? – вскинулся Варкалис. – Чтобы я казнил тебя прямо тут, без суда и следствия? Как легко и просто: я не справился и теперь хочу просто сдохнуть, покорно сложив ручки! Нет уж, сперва помоги! Вытащи Айни! А долги будешь потом раздавать.
Тсан стиснул зубы, понимая, что должен молчать, что Варкалис прав, что вина его огромна.
– Знаешь… ты мог бы начать прямо сейчас. Я о раздаче долгов говорю, – пояснил Варкалис, помолчав тоже. Он закончил своё исцеление, убрав руки, и, кажется, края раны оказались стянуты сильнее, чем до этого. – Ты неверно видишь свою роль в ситуации и даже не хочешь попробовать расширить границы увиденного.
– О чём ты говоришь? – потребовал Тсан, стараясь расслабить руку. Варкалис сменил повязку на свежую, смочил её в травяном настое, взятом из походной аптечки, и начал накладывать бинт. Старые бинты он выкинул в костёр, и пламя сожрало их неправдоподобно быстро.
– Я говорю о том, что ты не думаешь. Как ты, простой, обычный человек без способностей и талантов, внезапно смог поймать чувства Айни?
Тсан промолчал. Он должен был сперва дослушать Варкалиса до конца, прежде чем поддаваться глупой надежде, вспыхнувшей снова.
– Я считаю, что установившаяся связь будет работать в обе стороны. Айни сможет не только передавать события и эмоции, но и принимать их. Единственно что…
Тсан не выдержал:
– Ну? Что?
Варкалис только сейчас поднял голову. Он сидел напротив костра, и его глаза влажно сверкнули.
– Эти эмоции должны быть особенно сильны. И я смог бы… доставить их тебе.
– То есть?
– Я говорю тебе о долге и об акте любви. Но не из чувства долга и не по обязанности, а ради Айни, которому ты служишь и в которого влюблён. Позволь себе сегодня… – Варкалис протянул руку и осторожно погладил только что завязанный им узел бинта, – позволь себе сегодня стать проводником для наших чувств к нему. Позволь мне с помощью твоего тела рассказать Айни, что мы рядом, что мы спасём его. Мы ведь… Ты ведь его любишь, верно?
На этот вопрос не было иного ответа, кроме «да», но Тсан медлил. Варкалис так красиво и намертво припёр его к стенке, что выкрутиться не было никакой возможности. Варкалис предлагал отдаться ему. Вынуждал.
– Считаешь, меня можно убедить так? – спросил Тсан. – Поставить в безвыходную ситуацию, и я сдамся, сделаюсь согласным? – он покачал головой. – Я бы и рад был, но…
Варкалис нахмурил брови, предчувствуя его отказ.
– Куда ушёл Шассер? – спросил вдруг Тсан.
– Караулить местность. Он предупреждал ранее…
– Ты заранее предусмотрел всё это? – Тсан дал волю подозрительности и теперь мог заподозрить чуть ли не самого Варкалиса в похищении Айни. Что угодно этот человек сделает, чтобы добиться своего! Сблизиться с ними обоими Варкалису помогла бы критическая ситуация, и он её создал… Но нет. Тсан просто накручивал себя. Он помотал головой, самостоятельно отвечая на свой же вопрос. Варкалис только бровь заломил, даже не считая нужным оправдываться. Его волновало другое. Больше, чем возможность оказаться под подозрением!
– Так что ты думаешь? – настаивал он.
Тсан постарался спрятать удивлённую усмешку: ему всегда казалось, что подобные отношения между мужчинами не имеют смысла, и теперь он не мог воспринимать тягу Варкалиса всерьёз. Ни к себе, ни к своему телу. Любить и хотеть Айни – было одно. Возжелать его, Тсана, пусть даже и во исполнение каких-то сложных понятий вроде выплаты долга, утоления чувства вины и возможности подать знак на расстоянии – это было совсем другое. Это была глупость, чепуха. Как мог Варкалис всерьёз переживать и хмуриться, видя его отказ, его нежелание и неприятие самой идеи?
И всё же. Если и есть хоть малейший шанс, то им нужно воспользоваться.
Тсан подался вперёд, к Варкалису, глуша в себе все лишние мысли и вопросы. «Если собрался действовать, очисти разум», – гласил один из постулатов, которым его учили. И пусть его обучение касалось лишь оружия и сражений, Тсан уже давно понял, что учили его хорошо. И постулаты его школы подходили не только к ведению боевых действий.
Он протянул руку и погладил Варкалиса по щеке. Тот чуть не отпрянул от неожиданности: по нему было видно, как он сдержался, заставив себя оставаться на месте.
– Вот что ты предлагаешь? – сказал он наконец, совладав с собою. – Ну что ж. Это разумно.
И они поцеловались. Как и тогда, в купальне, прикосновение губ заставило Тсана испытать ни с чем не сравнимые ощущения предвкушения и жажды. Он закрыл глаза, представив, как вместо Варкалиса целовал бы Айни. Мягче, нежнее, легче. Он ощутил, как Варкалис вздрагивает в его руках, услышал, как стонет. Смешной Варкалис, который хотел, чтобы Тсан ему отдался, на самом деле готов был отдаться сам. Он с готовностью опустился вниз, на землю, на одну из конских попон. Выгнулся следом за ласкающей его ладонью, от груди до паха. Какой же он всё-таки непривычно худой, – подумалось Тсану, – кости, да немного тонких мышц, угловатая фигура человека, не склонного к полноте, но и не привыкшего к физической нагрузке. Если тело Айни дышало подростковой худобой, обещая в дальнейшем ещё сформироваться, то конституция Варкалиса была скупой и сухой. Дарить ему ласки казалось странным и противоестественным. Однако же, стоило Тсану коснуться его, как его тело выгибалось в жажде повторных прикосновений, стоило провести рукой, как оно становилось податливым и распалялось. Разгоралось. Варкалис рванул ворот своей куртки и выбрался из рукавов, взялся за рубаху под ней, комкая тонкую ткань подола. Тсан остановил его, предупреждая:
– Холодно. Так ты быстро замёрзнешь.
– Ну, так согрей меня, – ожёг его взглядом Варкалис, совершенно не слушая. Словами, движениями он будто бросал вызов.
Он рванул рубаху прочь, и он был горячим, почти обжигающим ладони, а ещё суетливым и жадным.
– Для меня это впервые, – напомнил Тсан. – Не торопись, пожалуйста.
Варкалис втянул ртом воздух, словно Тсан сказал что-то особенное.
– Это не бог весть что такое, – сообщил Варкалис, приходя в себя. Похоже, напоминание Тсана слегка его отрезвило.
