Текст книги "Время сейчас (СИ)"
Автор книги: Якинэко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Ой, – только и сказал Айни.
Тсан снова развернулся к окну. Пожалуй, сделать вид, будто разговор его не касается, будет самым лучшим решением.
– Сделай ты такое вчера ночью, я бы, пожалуй, сбежал в собственную спальню, – отсмеявшись, проговорил Варкалис уже тише.
– Почему? – Айни был, как всегда, наивен и непрошибаем, а ещё полон духа экспериментаторства. – Тебе бы не понравилось? Учитель говорил, что мужчинам очень нравятся оральные ласки.
– Да я… сбежал бы от неожиданности! Но теперь, раз уж я предупреждён, что от тебя можно ожидать любой неожиданности, уже не сбегу.
Айни фыркнул:
– Тсан не дал бы тебе сбежать.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво ответил Варкалис. – Но я не к этому вёл наш разговор, Айни. Вот, давай вернёмся к энциклопедии. Смотри, здесь пишут об образовании семейной пары и влиянии гормонов на физиологическую регуляцию организма.
– Супруг мой, – протянул Айни старательно и с выражением. – Ты забываешь, что жена, которую ты получил, – всего лишь принцесса какого-то там Срединного королевства, а вовсе не одна из твоих учёных подружек из Духовной обители. Объясняй нормально.
– Хм… – Варкалис задумался. Тсану было интересно, он старательно прислушивался. – Гормоны – это вещества, вырабатываемые твоим телом. В ответ на какие-либо раздражители. На страх. На голод. На удовольствие. Под действием этих веществ твоё тело начинает меняться. Иногда изменения очень долгосрочные. Иногда – быстрые. К примеру, есть гормон адреналин, который действует очень быстро, заставляя нашу кровь биться быстрее, а разум реагировать молниеносно. Но я говорю о других гормонах. Обычные человеческие тела их не вырабатывают. Но твоё – может. И подозреваю, что уже вырабатывает, и давно. Когда у тебя светится этот рисунок на коже, Айни, это означает, что твоё тело чувствует близость выбранного им партнёра и готово к перестройке. Если у вас с партнёром произойдёт зачатие, то твой организм станет более женственным. И сможет вынести беременность и роды.
– А потом? – тут же спросил Айни. – Я останусь женщиной насовсем? После того, как родится ребёнок?
– Чистокровные способны менять пол сколько угодно раз, но о полукровках здесь ничего не сказано. Я не знаю.
Они оба помолчали.
– А вдруг… А если это тело бесплодно? – промолвил вдруг Айни. – Например, отпрыски лошади и осла всегда…
Тсан неожиданно для себя выронил из дрогнувших пальцев короткий метательный нож, один из тех, что обычно прятал в левом рукаве . Когда он достал его, слушая и нервничая от услышанного, он и не заметил. Нож громко брякнулся на каменный подоконник, и Айни тут же умолк. Перевёл дыхание и продолжил:
– Извини, Варкалис. Иногда я говорю всякую ерунду, не подумав. Покажи, пожалуйста, где находится тот зал для тренировок, о котором ты рассказывал за завтраком. Тсан уже очень давно не тренировался, да и мне тоже хочется развеяться.
Варкалис поспешно захлопнул книгу и поднялся.
– Да, конечно, пойдёмте. Иногда я совершенно забываю о времени, когда прихожу сюда.
– Здесь очень уютно, – похвалил кабинет Айни, выходя за порог. – Всё под рукой, столько книг… Я тебе завидую.
– Здесь было уютно, – поправил его Варкалис, – но теперь тут мне нравится меньше. В последнее время я начинаю тяготеть к помещениям, где нет окон.
***
Зал для тренировок делился на две зоны: часть пола была покрыта плотным соломенным настилом, часть – деревянным паркетом. Пока Тсан делал обычный комплекс упражнений, состоящий из приседаний и растяжки, Варкалис с Айни сидели прямо на полу на «мягкой» половине зала и читали книгу, каждый – какую-то свою. Закончив с разогревающими упражнениями – взгляды исподтишка ему просто мерещились из-за величины помещения, Варкалис с Айни были заняты чтением, а больше в зале никого не было, – Тсан подошёл к занятым принцу и принцессе и предложил:
– Не хотите ли позаниматься, Ваше Высочество? – обращался он к Айни, но головы подняли оба. Тсан с ощущением какой-то едкой отравы, расплывшейся в груди, заметил, как близко они сидели. Они выглядели детьми, играющими в игры перед обедом в ожидании того, что за ними вот-вот придёт нянька и позовёт к столу. Они оба не были похожи на будущих опор своих государств. Увлечённые книгами, они будто бы не замечали остального мира вокруг.
– Я не помешаю, если буду смотреть? – напрямую спросил Варкалис.
Айни пожал плечами и встал. Страницы в книге, которую он читал, перелистнулись с лёгким шелестом, и Тсан заметил на одном из разворотов что-то, отдалённо напоминающее рисунок чешуи.
– Ничего особенного ты не увидишь, – произнёс Айни. – Просто иногда надо проверять, что навыки не утрачены.
Сперва они прошлись из конца в конец залы, Айни спереди, Тсан – за его плечом чуть позади, потом Тсан, щадя колени и ладони Айни, перешёл на «мягкую» половину залы и скомандовал:
– Меч!
Айни тут же замер и метнулся назад, рука Тсана подтолкнула его вправо, себе за спину. Айни пробежал пару шагов и обернулся, глядя, как Тсан встречает воображаемого противника левой рукой, замотанной в плащ, а правой наносит молниеносные удары выхваченным из-за пояса кинжалом. После «меча», нападение с которым они отработали и справа, и слева и даже из-за спины, последовали «стрела», «камень» и «нож». Айни запыхался: ему приходилось внезапно срываться и бежать, падать, ползти, идти на полусогнутых ногах под прикрытием плаща Тсана и даже кувыркаться. С кувырком дело не заладилось.
– Ну, как обычно, – прошипел Айни, разглядывая свои ладони. Соломенный настил оказался коварен: мягкая кожа на ладонях оцарапалась о грубые швы. – Мне никогда нормально его не сделать во всём этом тряпье, – он нервно тряхнул своими юбками. – Эти женские наряды такие ужасные!
Варкалис внезапно подал голос, рассмеявшись.
– Да ладно тебе! Думаю, Тсан защитит тебя ото всех нападений, и кувыркаться не понадобится!
– Если нападающих будет несколько… – негромко проговорил Тсан и оборвал сам себя.
– Матушку удар хватит, если ты вместо женской одежды наденешь что-то другое, – Варкалис хитро сверкнул глазами. – Мужские штаны и камзол, к примеру.
Айни сердито хмыкнул и не ответил.
– Когда приедем в мой замок, можешь носить там что угодно, – пообещал Варкалис. Похоже, он забавлялся раздражением Айни. Тсан ничего весёлого в этом не видел. У них не получалось выполнить весь комплекс упражнений целиком. Конечно, он совершенно не был рассчитан на охрану особы королевской крови. Тсан самостоятельно попытался адаптировать приёмы поведения пары разведчиков при проникновении на вражескую территорию и переживал, что кое-что у него не получается донести до Айни в полной мере. Возможно, причина в одежде, а возможно в том, что он плохой учитель.
– Хватит надо мной смеяться, – буркнул Айни, с вызовом выпятив подбородок. – Можно подумать, с тобой так никогда не занимались твои телохранители.
Возможно, так – нет. Но Варкалис совершенно точно должен был получить хотя бы минимальные уроки поведения при нападении на него с кинжалом или стрелой. Ведь как-то он пережил все эти покушения, о которых рассказывал раньше.
– Мне не нужны телохранители, – сказал он вдруг. – Если не веришь, можете попробовать меня атаковать.
Варкалис отложил книгу и поднялся с места. Тсан подумал, что ему, наверное, тоже захотелось размяться, глядя на них с Айни.
– В смысле, «нападать»? – спросил Айни.
– Пусть Тсан попытается меня ударить кинжалом, – предложил Варкалис.
Ни слова не говоря, Тсан шагнул вперёд, заступая Варкалису дорогу и занося руку в коротком замахе. Он метил в бок, причём сознательно собирался промазать. Однако рука дрогнула на середине движения, и кинжал застрял в чём-то твёрдом и плотном, будто в густом растворе для скрепления камней – застрял так плотно, что не вытащишь.
– Ещё раз? – спросил Тсан, быстро оставив попытки высвободить оружие, уворачиваясь от мнимой контратаки и отбегая от Варкалиса по странной траектории. Если бы тому вздумалось метнуть в ответ, скажем, сгусток пламени, то Тсан, скорее всего, остался бы невредим.
– Да сколько угодно! – с азартом в голосе ответил Варкалис и шагнул следом. Он ещё не сошёл с ума, чтобы кидаться огнём, стоя на соломенном покрытии залы, но можно ведь и по-другому притвориться, будто он атакует. Он вскинул руку, и кинжал, который Тсан оставил в воздухе в нескольких дюймах от его тела, внезапно полетел за своим хозяином. Тсан заметил движение и в самый последний момент кувыркнулся, уходя от атаки. Выпрямившись, он метнул в Варкалиса стальную звёздочку, одну из тех, что прятал за поясом в специальной подкладке. Варкалис только хекнул от неожиданности, но удар поймал вовремя: плотный щит опять сформировался перед его телом, встречая оружие и блокируя его дальнейшее продвижение. Звёздочка завибрировала, вонзившись в воздух в пяди перед его лицом. За ней последовала ещё одна. И третья. Тсан метал их резкими, скупыми движениями обеих рук.
В это время Айни, внезапно подкравшийся к Варкалису со спины, громко выкрикнул:
– Кошелёк или жизнь! – и прижал к его шее небольшое лезвие широкого метательного ножа, вытащенного, похоже, из рукава Тсана. И никакое сопротивление воздуха нападению не помешало. Кажется, Варкалис просто не ожидал нападения со спины. Он вздрогнул и обернулся с испуганным взглядом. Айни, довольный, рассмеялся: его шалость удалась.
– Подловили, – сказал Варкалис, – сдаюсь!
Тсан выпрямился и, тяжело дыша, подошёл к ним, чтобы забрать своё оружие. Когда Варкалис перестал держать щит, уже бесполезный, звёздочки упали на пол.
– А мне понравилось! – с довольным видом сообщил Айни, проводя по лбу тыльной стороной руки. Он вспотел и выглядел совершенно несообразно с титулом принцессы, с растрепавшимися волосами и в помявшемся платье с несколькими рядами пышных юбок. В его облике Тсану одновременно почудилось что-то иное, чуждое, и – женственное.
– Нам всем не помешало бы сейчас искупаться, – проговорил вдруг Варкалис, взъерошив собственные волосы.
– Искупаться? – Айни заинтересованно наклонил голову. – Я не против. Как долго слуги будут готовить ванну?
Варкалис мотнул головой и усмехнулся:
– Никакой ванны сегодня. Пойдём, я покажу тебе наши купальни.
– Что за купальни?
– Тёплая и горячая природная вода из горных родников и источников. Во дворец подаётся по проложенным под землёй трубам, – похвастался Варкалис, словно самолично вкапывал в землю эти самые трубы. – Так и знал, что тебе ещё никто не показывал это место. Пойдём. И ты, Тсан, тоже, – Варкалис повлёк Айни за собой, и Тсан волей-неволей вынужден был пойти следом.
– У нас не возбраняется находиться в купальне женщинам вместе с мужчинами, – продолжил Варкалис на ходу. – Возможно, потому что для Срединного королевства это непривычно, матушка и не показывала вам их ранее. Опасалась культурного шока, так сказать.
– И что будет, когда меня там увидят? – с неудовольствием в голосе протянул Айни и остановился.
– Мы будем одни, – возразил Варкалис. – Не бойся. Запрём дверь. Слуги принесут нам сменную одежду и больше не помешают.
Айни, поразмыслив немного, вздохнул.
– Ладно. Раз ты говоришь…
***
Сменная одежда уже ждала их в специальной комнате, проходной, ведущей в купальни. Тсан вошёл первым и обследовал все помещения: залу с растениями в кадках и креслами на паркетном полу, а также со столиком, уставленным едой и напитками, следующее помещение с вымощенными мозаичными камнями полом и стенами – мозаика изображала растения и животных: насекомых, птиц, огромных диких кошек, рептилий; яркие и непривычные глазу, они чрезвычайно напоминали Тсану драгоценности в сокровищнице. Третье и последнее помещение, явно не общественная купальня для слуг, как сперва испугался он, было выложено природным камнем с углублениями в полу. Вода в них поступала по трубам и по ним же и отводилась, непрерывно циркулируя. В каждом углублении вода была своей температуры. Можно было выбрать самую комфортную для тела. Над углублением с горячей водой, почти кипятком, в воздух поднимался пар.
Тсан проверил состояние воды, обратив внимание на слабый запах минеральных солей. Как Варкалис и говорил, вода поступала в купальни из подземных источников, и запах и привкус минеральных солей это подтверждал. Должно быть, Айни будет даже полезна такая вода, ведь совсем скоро… Тсан помедлил, но всё же не смог остановить себя вовремя и додумал мысль: совсем скоро Айни забеременеет и станет матерью. А материнскому организму купание в подобных водах пойдёт на пользу.
– Какие странные травы, – услышал Тсан, возвращаясь через залу с мозаикой в комнату с закусками. – Они мне незнакомы. На твоём месте я бы не стал пить этот чай. Я выясню, кто его принёс, – закончил Варкалис и отставил прочь заварочный чайник.
– Да мне и не хочется, – ответил Айни. – Просто бы воды. Тсан? Ну как там?
– Всё чисто, – машинально ответил Тсан, пройдя к входной двери и проверив засов. Он вспомнил те бокалы вчера ночью, в которые кто-то из слуг налил вина, смешанного с травами. Неужели здесь им с Варкалисом тоже пытаются подсунуть тот самый настой? Их хотят отравить?
Похоже, Варкалиса посетило то же подозрение, но вот Айни повёл себя совершенно легкомысленно. Улыбнулся почти кокетливо и заявил:
– Мне очень трудно следовать новым обычаям, ведь в моей стране женщины не оголяются перед мужчинами даже во время купания. А меня воспитывали так, чтобы я считал себя женщиной…
Тсан, отчего-то ощущая стыд, отвёл глаза в сторону и посмотрел на входную дверь, запертую. В любом случае, он не собирался входить с Айни и Варкалисом в одну купальню. Пусть Айни и ведёт себя с ним просто, будто они близкие друзья, сам он никогда не забывал своего места: слуга, и слугой останется, тем более теперь, когда его положение так шатко.
– Вы могли бы искупаться первыми, а я бы – потом, после вас, – продолжал Айни, склонив голову к плечу с лёгкой улыбкой. Как можно оставаться таким беззаботным? Будто бы ничего неправильного не происходит? – Варкалис, ты бы не возражал?
С этими словами Айни потянулся к корзине с фруктами, занёс руку над поздними грушами, похожей на гладкий янтарь хурмой и небольшой гроздью чёрного продолговатого винограда.
– Если ты так хочешь, – пробормотал Варкалис, отчего-то ответив не сразу. Он выглядел удивлённым.
Слова у него не расходились с делом: он рванул завязки на вороте своей рубашки, потом замешкался, словно вспомнил, что сперва нужно снять камзол.
Тсан промолчал, потому что он – слуга. А слуги повинуются своим хозяевам, не переспрашивая. Не то чтобы ему этого хотелось – раздеться под взглядом своей госпожи и войти в воду вместе с её мужем, но разве у него были какие-то иные варианты?
Тсан постарался очистить голову ото всех мыслей, постарался, чтобы лицо его не выдавало отношения к происходящему и прочих переживаний. Быстро избавившись от перевязи для оружия, от камзола и рубахи с просторными рукавами, он, стоя в одних брюках, принялся расстёгивать пряжки на плотно прилегающих кожаных наручах, в которых держал ножи. И замер, ощутив пристальный взгляд за спиной. Обернулся: Варкалис отчего-то рассматривал его очень внимательно. Не придав этому значения, Тсан расстегнул правые ножны и осторожно отложил их на скамью.
Айни вскрикнул.
Хурма выпала из его руки.
Из корзины с фруктами выползла гадюка и свалилась на пол. Чёрно-серебристой лентой сноровисто поползла прочь по узорчатому паркету.
Недолго думая, Тсан выхватил нож и метнул его одним резким броском; лезвие пронзило голову змеи насквозь, пригвоздив к полу.
Варкалис ахнул и кинулся к Айни. Тот, зачарованно рассматривая собственную руку, осел на враз ослабших ногах.
– Она меня укусила. Я теперь умру? – еле слышно прошептал он.
– Нет… Ты не должен… Не должен…
Варкалис забормотал что-то ещё, тряся головой. Тсан посмотрел на него только мельком; он метнулся к Айни, выхватывая его из растерянно разведённых рук Варкалиса, а из своих ножен выдёргивая ещё один нож. В отличие от венценосного мужа, он не колебался.
Надрез на бледной коже быстро наполнился кровью. Тсан приник к нему губами, всосал и тут же сплюнул на пол. И ещё раз. Айни застонал. Пока он жив, есть надежда. Варкалис всё ещё твердил: «Нет, нет, нет»! А кожа Айни казалась ужасно горячей. Может, из-за яда, который слишком быстро поступил в кровь, а, может, из-за боли от надреза. Тсан сплюнул отравленную кровь в очередной раз. Айни сквозь зубы еле слышно выговорил ругательство. Удивительно, откуда ему вообще знакомы такие слова? Тсан пообещал себе, что если Айни выживет… Нет, он выживет обязательно… Так вот, никогда больше Тсан не оставит его в конюшне вместе с конюхами или на постоялом дворе среди купцов и игроков в карты даже на минуту. Негоже это. Нельзя. Айни – его воздушный цветок, и любое прикосновение грязи и серости марает его лепестки. Хотя… Тсан бросил мимолётный взгляд на приоткрытые губы Айни, жадно хватающие воздух, – даже в грязи его цветок пленительно прекрасен. Грязь делает его только чище и белее, оттеняя красоту. Айни не должен умереть. А иначе он, Тсан, уйдёт вслед за ним. Куда угодно, даже в смерть.
Варкалис тем временем вскочил с пола и бросился рассматривать змею. «Ну надо же!» – услышал его возглас Тсан. Довольный и восхищённый возглас. Тело змеи до сих пор свивалось кольцами, конвульсивно и беспорядочно – и оттого зрелище убитой, но ещё шевелящейся гадины выглядело более мерзостно. Варкалис вернулся, взял лицо Айни в ладони, осторожно приоткрыл ему одно веко, второе, всмотрелся в глаза.
– Зрачки не сужаются, – пробормотал он, словно чему-то удивляясь. – Айни, светоч мой, как ты себя чувствуешь?
Тсан зажмурился. Варкалис произнёс ласковые слова так просто, мимоходом, будто уже давно говорил ими о любви. Жаль, что подобным образом никогда не будет позволено обратиться к Айни ему, Тсану. Он может лишь действиями доказать свою преданность и – да, любовь. Но никогда не сказать о ней вслух.
Голос Айни был слаб, но внятен.
– Мне страшно. И жарко. Я будто горю.
– Замечательно, – невпопад ответил Варкалис. Сейчас он выглядел… почти сумасшедшим, настолько казался удивлён. – Должно быть, это твоё тело борется с токсином. Невероятное везение…
– Токсин?..
– Тебя укусила южная императорская гадюка. Её яд убивает обычного человека, здорового мужчину, за минуту. А ты до сих пор жив.
– Гадюка? – переспросил Айни.
Тсан поднял голову, остановившись. Кровь из ранки больше не текла. Взрезанная лезвием кожа казалась обескровленной и – да, очень горячей. Она будто бы разогревалась каждую секунду всё сильнее.
– Айни будет жить? – напрямик спросил он Варкалиса.
Тот не ответил. Промолчал, закусив губу. Тсан схватил его за руку и совершенно неуважительно с силой тряхнул. И только тогда Варкалис посмотрел на него с таким видом, будто только что проснулся.
– Я на это надеюсь, – ответил он. – Если кровь Айни действительно наполовину не принадлежит к нашему миру, то и токсин не будет действовать на него так, как…
Айни перебил его, жалобно простонав:
– Жарко! – и схватился за ворот платья, глухого и застёгнутого под самым подбородком. Увы, благодаря стараниям дворцовых портних, теперь иных платьев в гардеробе Айни и не водилось.
– Потерпи, мой хороший, – пробормотал Варкалис и куда-то отбежал. И вернулся почти сразу со смоченным холодной водой платком. Айни протяжно простонал, когда его пылающей кожи коснулась прохладная ткань.
– Так хорошо, – прошептал он, прикрывая глаза.
– Что происходит? – спросил Тсан. – Как ещё можно помочь?
– Пока не понимаю, – ответил Варкалис. – Я всё-таки не лекарь. Хотя не думаю, что у нас в столице сейчас нашёлся бы лекарь, занимающийся проблемами клеточной совместимости существ с разным геномом, – он прервал себя и посмотрел на Тсана внезапно острым взглядом. – Укус змеи вызвал повышенную возбудимость тканей. Айни сейчас необходим покой и наше присутствие.
– Хорошо, – ответил Тсан, мало что поняв. Почему-то укус змеи не убил Айни. Однако малая толика яда всё же по-своему повлияла на него. – Я сделаю всё, что нужно.
– Тогда отнесём его в нашу спальню, – предложил Варкалис.
Слуге, что стоял неподалёку от купален, Варкалис приказал их не беспокоить, потому что его жене стало жарко во время омовения. Что? Ужин? Нет, пока не нужен. Послать за доктором? Ни к чему. А что в таком случае доложить матушке? Тсан прошёл мимо, неся слабо шевелящегося Айни на своих руках. Он казался таким лёгким, таким воздушным, будто вот-вот просочится сквозь пальцы. Тяжело дышащий Айни, с горящими глазами и лихорадочно покрасневшими щеками, горячей рукой держащий его за шею.
***
– Не уходи, – простонал Айни, хватая Тсана за руку. – Тебе нельзя уходить, ты мой защитник… И мой друг. Тсан…
Он замешкался, почти со страхом взглянул в глаза Варкалиса, опасаясь увидеть в них гнев и ярость оскорблённого, ревнующего супруга. Но встретил в них только странное спокойствие. Кажется, Варкалис ждал, какое решение он примет, что сделает. Уйдёт или останется.
– Это неправильно, Айни, – как мог нежно ответил Тсан, чуть ли не впервые называя его по имени не наедине, заглядывая в глаза, но, к своему сожалению, натыкаясь на непонимание, будто на непреодолимую стену. Тсан попробовал дальше: – Я не должен присутствовать при вас с вашим мужем. Это неприлично. Айни. Ваше Высочество. Вы – свет моей жизни. Я живу, чтобы служить вам. Я слуга.
– И что? – капризно спросил Айни. – Подумаешь!
Со стороны Варкалиса донеслось фырканье. Тсан поднял голову, чтобы удостовериться: ему не послышалось? Нет, не послышалось. В свете угасающего дня было заметно, что на губах Варкалиса гуляет странная полуулыбка. Нет, Тсан решительно не понимал этого человека! Не должен подобным образом вести себя человек сразу после свадьбы, заявляющий при этом о своей любви!
Как только стало ясно, что Айни не умрёт в ближайшие полчаса, как только нормализовалось его дыхание и сердцебиение, Варкалис ощутимо расслабился. Приказал опустить Айни на сдёрнутые – вновь – с кровати перины и одеяла, разложенные перед разожжённым камином. Похоже, камин в спальне горел круглые сутки. Поведение Айни, в отличие от его здоровья, стало беспокоить Тсана тем сильнее, чем горячее становилась его кожа, чем капризнее и требовательнее делались просьбы. «Это побочное действие, – шепнул Варкалис, подкладывая под голову мечущегося Айни подушку. – Нервное и физическое возбуждение. С этим мы легко справимся». Тсан справедливо рассудил, что «мы» включало Айни и Варкалиса и не относилось к нему. Он честно пытался уйти. Это было бы правильно.
– Ваше Высочество, если я увижу что-то неподобающее, оставаясь с вами и вашим супругом, это будет неправильно. И отравит нашу дружбу почти так же, как вас сегодня отравила змея. То, что будет, должен видеть только муж… А я… – он окончательно стушевался и замолчал. В конце концов, не мог же он оскорбить Айни произнесением вслух всего того, что теснилось в его голове, всех соображений и представлений. Он знал одно. Когда Варкалис возляжет с Айни, он не должен присутствовать.
– Не хочешь видеть, тогда завяжи глаза! – ответил Айни.
Тсан метнул на Варкалиса ошеломлённый взгляд. Тот поднялся на ноги, распрямившись, будто туго сжатая пружина. «Ну, вот и всё», – пронеслось у Тсана в голове.
– У меня есть шарф, – сказал Варкалис. – Сейчас принесу.
– Что? Куда ты? – простонал Айни, теребя пуговки-жемчужинки на платье.
– Хороший, плотный шарф, – сказал Варкалис, уже возвращаясь. – Ты не увидишь ничего, поэтому, в какой-то степени, все необходимые вам приличия будут соблюдены.
В какой-то степени.
– Он остаётся, Айни, – сказал Варкалис, мимолётно отведя прядь седых волос, налипшую на лоб. Айни простонал и потянулся за его рукой, но тут же упал обратно на подушку.
– Останься, – прошептал Варкалис Тсану на ухо. – Ты действительно ему сейчас нужен.
Тсан закаменел. Он не знал, что делать. А потому послушался того, кто знал.
Варкалис набросил на его лицо широкий шёлковый шарф. Тсан придержал ткань, чтобы та плотнее прикрыла глаза. Варкалис туго затянул повязку на два узла. Тсан судорожно хватанул внезапно раскалившийся воздух пересохшим ртом. На мгновение ему показалось, что его душат.
Зашуршала ткань. Должно быть, это была одежда Айни. Варкалис прошептал:
– Давай помогу.
А Тсан вспомнил о множестве жемчужных пуговичек на платье Айни. Чтобы раздеться, требовалось расстегнуть каждую.
Он здесь, чтобы охранять, его долг – сохранить Айни жизнь во что бы то ни стало, – Тсан напомнил себе это, со злостью сжимая зубы. Жизнь и благополучие. Его не должно интересовать, как расстёгивается платье, он должен слушать лишь, не крадётся ли в ночи убийца, решивший воспользоваться беспомощностью Айни. Сегодня он не смог обезопасить его от укуса змеи. А вдруг завтра опоздает и не закроет своим телом от стрелы или кинжала? Он должен, должен…
Айни высоко и протяжно простонал, и вся концентрация Тсана разбилась вдребезги. Казалось, он обрёл способность видеть с завязанными глазами, настолько чётко он представил образ Айни, выгибающегося под руками Варкалиса. Шёпот их обоих: просящий, жалобный и лихорадочный – Айни и спокойный, осторожный – его супруга – царапал слух Тсана, будто острия ножей. Вот Айни, повинуясь рукам Варкалиса, позволил гладить свою грудь – по-мальчишески плоскую, лишь со слегка вспухшими от возбуждения сосками, – плоскую, но очень чувствительную; любое прикосновение пальцев порождало ошеломлённые вздохи и трепет. Вот за руками последовали поцелуи и касания языком – Тсану померещилось, будто он услышал влажное движение кожи и тяжёлое дыхание Варкалиса. Вот в его воображении Айни выгнулся дугой, привставая на лопатках и беззвучно раскрывая рот: его тело, разбуженное ядовитым укусом змеи, переполнилось ощущениями и готовилось вот-вот испытать оргазм. «Свой первый оргазм», – подумал Тсан, ощущая, как опалило, почти сожгло его этой правдой.
Он сидел в ступоре, даже не чувствуя, с какой силой ногти Айни впились в его руку. Какое кощунство. Какое… Он осторожно перевёл дыхание; впервые в жизни ему хотелось разрыдаться неизвестно отчего. От того, что он ничего не видел? От того, что не участвовал? От того, что образ Айни перед его мысленным взором должен был бы померкнуть, вымаранный в плотской грязи, а стал ещё чище и ещё прекраснее? Да. Айни был по-прежнему там, в белооблачной вышине, и Тсан, думая о нём, по-прежнему смотрел на него снизу вверх, запрокидывая голову до ломоты в шее, и был готов преданно служить ему до последнего вздоха.
Голосок Айни жалобно произнёс что-то невнятное, и Варкалис ему ответил; тембр его голоса был низким, вкрадчивым. И снова – Айни, выше, протяжнее. Он оборвался на высокой ноте явно поцелуем. Айни умудрился при этом дёрнуть Тсана за кожаный наруч. Когда вообще он взял Тсана за руку, было непонятно. Тсан не заметил. Кажется, он впал в состояние, подобное сну, постарался отрешиться от реальности, потому что иначе не смог бы с нею спокойно мириться. Однако следующие слова Варкалиса, сказанные громче, он разобрал:
– Если он не хочет, его нельзя заставлять, Айни.
– Но я хочу… Это нужно, понимаешь?..
– Понимаю. Тсан, – его несильно встряхнули за плечо, – Тсан?
Он дёрнул головой, давая понять, что слышит. Варкалис в высшей степени дипломатично произнёс:
– Айни хочет, чтобы ты стал с нами ещё ближе, если ты не против. Я тоже не возражаю.
Тсан подумал, что лучше бы он продолжал оставаться оглохшим.
– Дай руку, – приказал Варкалис, хватая его за наруч и притягивая к себе… К Айни. Тсану пришлось опереться о правую ладонь, протягивая левую вперёд. Пальцы Айни тут же схватили его за предплечье, обняли. Тсан наткнулся на смятый шёлк платья, на тонкую ткань нижней сорочки, на горячую, прямо-таки пышущую жаром кожу. Айни застонал и подался к нему, шурша расстёгнутой одеждой. Его маленькие ладони коснулись полуобнажённого тела Тсана, огладили грудь и живот.
– Ваше Высочество, – взмолился он, стараясь осторожно высвободиться, быть может, даже подняться и сбежать.
Варкалис коварно обошёл его и присел сзади, надавив на плечи руками не менее горячими, чем у Айни. Коварный, непостижимый Варкалис. Неприятный, опасный, злой.
– Делай то, что тебе приказывают, – процедил он, прихватив Тсана за повязанный на затылке шарф, больно потянув при этом за волосы. Ткань нажала на зажмуренные веки, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Тсан привстал на коленях, а Айни… Айни развернулся и улёгся на нём, как на подушке, опираясь спиной на его грудь.
Варкалис продолжал стоять и говорить:
– Сделаешь его несчастным, и с тобой будет покончено. Сейчас не время для морали, слуга. Выполняй.
– Но… – Тсан ещё сопротивлялся, а его тело уже действовало само. Руки обняли Айни, прижали ближе, горячего, лёгкого, шуршащего одеждой, тяжело дышащего, изредка тихо стонущего.
– Ничего не бойся, – шепнул Варкалис. – Сейчас ты – это я. Представь это. Поверь в это.
Тсан почувствовал, как его обдаёт противоестественным жаром, он подчинился словам Варкалиса, потому что этим словам сладко было подчиняться.
– Айни знает тебя много лет, – шептал Варкалис, опустившись позади него на одно колено. Слишком близко, – как показалось Тсану. От тепла тела Варкалиса ему сделалось жарко, как от огня камина. – Доверяет тебе, хочет тебя… Влюблён в тебя, хотя и не подозревает об этом.
Тсан попытался развернуть голову к Варкалису, ошеломлённый услышанным, но Варкалис ему не позволил. Схватил за шарф и заставил нагнуться ниже. Лицо Тсана вжалось в волосы Айни, пахнущие лавандой. Айни застонал громко и протяжно, красиво, просяще. Не дать ему того, что он хочет, было равносильно предательству. Тсан скорее бы умер, чем предал. В конце концов, кому из них троих нужна мораль, которая причиняет только боль?..
Его руки гладили, прикасались, ноздри вдыхали аромат, тело чувствовало, сердце билось. В объятиях он сейчас держал свою жизнь. Ему разрешили её касаться. Приказали. Попросили. Разве мог он сказать «нет»?..
Айни подставлялся под его пальцы, выгибался под ними, его тело, до сих пор скрытое не до конца снятой Варкалисом одеждой, манило и притягивало. И дурманило. Тсан, обмирая от ужаса и восторга, провёл ладонью по груди Айни, склоняясь к нему и погружаясь в его вздохи и стоны. Подчиняясь бессловесным просьбам его тела, провёл руками дальше, ниже, ощупывая шуршащие юбки, никак не решаясь схватить и потянуть подол на себя. Айни вскрикнул и с неожиданной силой схватил его запястья, прижал своими ладонями его ладони, обхватил их бёдрами. Тсан наткнулся и совершенно явственно нащупал ещё одно отличие тела Айни от обычных женских тел, и осознание его, этого отличия, сперва бросило Тсана в леденящий холод, а потом тут же окатило пламенным жаром. Стоило чуть сильнее сжать пальцы на небольшой, но твёрдой выпуклости, как Айни выгнулся и застонал ему на ухо, накрепко зажимая его руку у себя между ног. Варкалис до сих пор держал узел шарфа, не давая поднять головы. Варкалис всё видел. Смотрел. Тсан осознал, что он наблюдал за каждым его движением, и чуть не сжался от панического страха: законный супруг, наследный принц. Потом опомнился – поздно было и бояться, и корчиться от стеснительности в попытках скрыть собственные действия. Глупо. Тсан склонил голову к лицу Айни, коснулся губами его щеки, провёл ладонью по дрожащей плоти, так сильно нуждавшейся в этом прикосновении, потёр, проник пальцами ещё глубже, нажал, будто хотел заставить Айни раздвинуть стиснутые бёдра, расставить их шире, показать себя, выявить…
