Текст книги "Иной (СИ)"

Автор книги: Волопас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Ты можешь дать кому-то знак, – предложила Жанна; умная девочка. – Только жестом. Не говори вслух, а то все догадаются!

Это казалось безнадёгой, но у нас вырисовывается что-то хорошее. Может, мы действительно могли бы победить?

Я вспомнил о сильной, без сомнения продвинутой воздушной магии Обеля. В конце концов, он тот, кто наравне со мной собирает все знания, которые может получить в Типрихсе. Я уверен, что смог бы сделать его в смертельной битве, но командная игра?

Что ж, у меня нет никакого опыта и я уже ни в чём не уверен. Если бы месяц назад мне сказали, что эта глупость будет причиной хоть каких-то серьёзных размышлений, я бы рассмеялся.

И это всё ещё похоже на бред.

Глава 16

Я стоял на поле в растерянности.

Честно говоря, командная игра – не моё. Слаженная работа с коллегами? Да. Но спины мы друг другу не прикрывали, и как действовать сейчас, я понятия не имею. А ведь это детская игра… Знать не хочу, что бы было, будь мы в смертельном бою.

Пятеро детей на нашей половине поля. Команда молодого учителя и ещё пятерых на второй. Я в своей самой свободной одежде. Взял всё, что выглядело практичным (ну, попросил Амелию упаковать все эти вещи – к моей идее собираться самостоятельно она отнеслась ужасно; кажется, это ударило по её гордости слуги или вроде того), и лишь то, что я привык к дракам в брюках и рубашках, немного успокаивало.

Но у Райана, которого я видел краем глаза, была футболка. Где он её взял? Я даже в городе ни одной не нашёл!

Тьфу ты, как будто какой-то дефицит.

Ромеро, стоявший впереди, обернулся ко мне и показал большой палец.

– Не беспокойся! Мы не расстроимся, если проиграем, просто повеселись!

Ага, конечно. Огромное спасибо за поддержку, добренький мальчик, но это вы не расстроитесь. Я! Я буду тем, чья гордость будет разрушена! Сотни раз моя жизнь была на кону в самых опасных ситуациях, и сейчас я проиграю сельскому учителю и кучке мелких засранцев?

Оскорбительно.

За размышлениями я чуть не пропустил сигнал к началу игры. Тут уже вокруг поля появились полупрозрачные стены; они не мешали видеть, что происходит внутри, но не должны позволить мячу улететь. Я напрягся.

Мяч выскочил в пяти метрах от меня, прямо у ног Кима. Тот на секунду растерялся; несколько ребят из вражеской команды бросились к нему.

Ким тут же схватил мяч и коротко переглянулся с Ромеро. Тот, очевидно, быстро думал, поэтому уже прорвался на другую сторону поля в общей суматохе. Ким бросился вперёд. Он столкнулся с каким-то толстым парнем; тот ухмыльнулся заставил землю под ногами Кима затрястись.

– Ай! – мальчик упал на землю, но хватка его рук всё ещё была крепкой. Соперник попытался выхватить мяч (потому что правила не запрещали и это), но что могли это толстые пальцы против хоть и слабого, но укрепления тела?

Алиса воспользовалась случаем и шлёпнулась на парня, притворившись, что тоже не удержалась во время тряски – и это тоже нормально, пока это не выглядит, будто она пытается его избить.

Время действовать. Двое накинулись на Кима сзади, и я метнул полосу тёмной энергии, чтобы оттолкнуть их. Дети упали на задницы, и я почувствовал прилив самодовольства. Ким глянул на меня сначала с замешательство, затем с благодарностью.

Затем пришло время первого броска; Ким был почти у середины поля, и для обычного человека это было бы недостаточно; я заметил лёгкий поток энергии, исходящий от чужого тела. Прежде чем ещё хоть кто-то догнал его, Ким вложил всю магию в свои руки и отправил мяч в полёт, в маленькие левитирующие ворота в трёх метрах от земли.

Кто-то собрался использовать воздушную магию, чтобы перекрыть путь; к его несчастью, он столкнулся с ускорением Ромеро, который подобрался достаточно близко, чтобы взаимодействовать с этим участком поля.

– Первый красным!

Ну наконец-то! Это было не так уж и сложно, да?

Свисток. Мяч снова появился на поле. На этот раз на середине. Ромеро и Дис, стоявшие ближе всех, бросились за ним. Предмет попал прямо в руки Диса, но не продержался там долго, когда тот растерянно встал, не добежав до чужих ворот.

Затем он закричал.

– Змеи! – взвизгнул мальчик, отскакивая; мяч покатился прямо в руки к посмеивающейся девчушке. Та бросила его кому-то из своей команды.

Алиса и Ромеро собирались его поймать, когда он размножился. Был один, стало десять. Все они падали в разные стороны, исчезая, достигнув земли. Иллюзии? Удобно, наверное, только вот и сам мальчик команды синих растерялся. Девочка цыкнула, наблюдая, как он упускает свою настоящую цель.

Я быстро выцепил взглядом настоящий, катящийся по земле. Если подумать, он был немного ярче подделок. Я хотел было его схватить, но бежать было слишком далеко, да и оставлять Жанну, оставшуюся на воротах, одну, не дело.

Магия? Чёрт возьми, я же проткну мяч, а не подтяну его к себе! Кто знал, что способность моментально убить окажется бесполезной?

Я скрипнул зубами и окликнул Алису:

– Да схвати ты его уже!

Она тут же среагировала, хватая его в руки, и крикнула:

– Всем стоять!

На мне это не сработало; да и вообще на всех, кто был ближе к нашим воротам, но люди возле Алисы на секунду застыли. Даже учительница, начавшая подмораживать ноги учеников команды красных, остановилась.

А это что, не считается насилием? Не хотелось бы мне, чтобы мои ноги покрыли льдом. Бр-р..

Замешательство позволило Дису вырвать мяч их рук Алисы и бросить его к воротам. У него не было магии, но было тренированное тело и длинные конечности; конечно же, Дис попал в яблочко.

– Второй балл красным.

Постепенно я втянулся. Давненько я не бегал, да и надо было следить за своими мелкими «союзниками», но в целом всё было не так уж плохо. Учительница иногда подмораживала мне ноги; это было неприятно, но ещё хуже было Пити, чуть не сломавшему нос, грохнувшись на льду. Пришлось наскоро залатать его на перерыве; парень чуть не раскис, но быстро пришёл в себя.

К последнему периоду стало очевидно, что мы победим. Синие не отыгрались: счёт был семнадцать против шести.

Директор Уолли свистнул. Игра кончилась. Первой закричала Алиса:

– Мы прошли!

– Да! – воскликнул Ромеро; этим маленьким всплеском радости он и ограничился.

Рядом со мной подпрыгнула Жанна; остальные тоже были вне себя от счастья.

Сам я не чувствовал чего-то подобного, но моя гордость была защищена. Было бы неловко проиграть, потому что отсиживался на лавочке во время игр в собственные школьные времена.

Я вышел с поля под радостное щебетание малолетних магов. Тут же к нам подбежала Ария – ну, подбежала она к Алисе, но коротко и тихо поздравила и остальных.

А потом мне чуть не сломали спину.

– Райан! – взвыл я, прогибаясь под весом чужой руки. – Кто-нибудь говорил тебе, что это неприятно? Побереги мои старческие кости!

Райан фыркнул.

– Ага, конечно. Вижу я, какой ты старик. Сколько тебе лет, Альб, семьдесят? – отозвался он. – Я пришёл тебя поздравить! А ещё через час ты узнаешь, кто из нас будет твоим противником.

– Я никому из вас спуску не дам, – уверенно заявил Обель. – Даже не надейтесь.

– Конечно, чемпион, – я покачал головой.

Райан надул щёки, как злой хомяк.

– Думаешь, я могу проиграть? Я нацелился на турнир Типрихса, что мне этот махобол? – пробурчал он. – Кстати, Альб, не знал, что ты понемногу колдуешь. А все говорят, что у тебя нет таланта – этот дымок был потрясным! Ни у кого не было и шанса пробить барьер!

Ну конечно; весь секрет в том, чтобы встать на траектории полёта; если магия распознает мяч, как угрозу моему-не-моему смазливому личику, попасть в ворота будет невозможно. Одна беда – стоять нужно возле них, и болшую часть игры я действительно терпел.

– Так ты тёмный маг, – протянул Обель. – Это здорово. Честно говоря, всё это время я волновался, что у тебя магический осколок.

– Действительно?

Обель кивнул.

– Ты и виду не подавал, что у тебя есть хороший талант. И все эти слухи…

– Понимаю, – я махнул рукой. – Ну, слухи не просто так появляются…

Наверное, стоило обойтись без бесполезной загадочной цитаты, но хотелось как-то отойти от факта, что силы появились у бесталанного Альбериха из ниоткуда.

– Классно, что ты колдуешь! – сказал Райан и, не вдаваясь в эту тему, добавил: – За кого из нас ты болеешь?

– Что? – я моргнул. – Ни за кого.

– Правильно! – Зенфер ещё больше загорелся; казалось, мой ответ осчастливил его. – Мы же друзья, у друзей нет фаворитов. Ну, Обель, сейчас я тебе покажу…

– О, ты в это веришь? – ухмыльнулся тот. – Мечтай.

Что?

Я вообще не это имел в виду.

Ну, если они хотят додумывать смысл всего, что я говорю, кто я такой, чтобы им мешать? Хотя, для меня это звучало бы слишком сахарно и приторно.

Команды отправились на поле; я устроился чуть поодаль от толпы возбуждённых детей, чтобы наблюдать.

Очевидно, оба моих сокурсника отлично играли в махобол. Уже в первом периоде Райан зарекомендовал себя как игрок, постоянно передвигающийся по полю. Обель же брал магией, но и физически был едва ли слабее. Это было чистое противостояние: сильнейшие потоки воздуха, сносящие даже детей, против бега, ловкости и ума.

Впрочем, и умны были оба, только о своих маленьких товарищах ненадолго забыли.

Шутка ли: Обель действительно не ожидал, что тринадцатилетка отправит валун ему в голову. Эй, а если бы попал? Местные вообще не понимают, что некоторые их действия могут быть слишком опасными, да?

В первом периоде победил Райан. Впрочем, ко второму Обель вошёл во вкус. Наконец, команда Обеля – зелёные, – набрала пятнадцать, пока у жёлтых было всего одиннадцать.

Но к третьему раунду…

– Двенадцать у жёлтых!

– Тринадцать у жёлтых!

– Шестнадцать у зелёных!

– Четырнадцать у жёлтых!

– Семнадцать у зелёных!

– Рики из зелёных ударил противника кулаком и покидает поле!

– Пятнадцать у жёлтых!

Объявления происходят быстрее, чем можно представить. Мяч летает из стороны в сторону: в одни ворота, в другие, в одни, в другие… Что вообще происходит? То самое дружеское противостояние? Как яростно.

– Конец игры! – мистер Уолли подул в свисток. – Победили зелёные!

Дети засвистели и зааплодировали, довольные хорошим зрелищем. Райан выглядел немного разочарованным, но в целом был не слишком плох.

– Вот чёрт, – выдохнул он. – Не повезло, да? Я ещё отыграюсь…

– Не отыграешься, – фыркнул Обель. – Завтра мы с Альбом сразимся, а потом отпразднуем мою победу.

– Только в твоих снах! – выкрикнул я, приближаясь к сокурсникам.

Следующим утром я проснулся непривычно поздно. Бросив взгляд на часы, я чертыхнулся, понимая, что сейчас почти девять часов, и уже через двадцать минут я должен быть на поле, полностью готовый к борьбе с Обелем.

Но готов я не был. Пришлось спешно натягивать вчерашнюю потную рубашку – у горничной, следившей за всегда безупречным внешним видом графского потомка (ну, третьего среди запасных), случился бы сердечный приступ, – и штаны, наспех укладывать глупые пушистые волосы, делающие из меня жертву урагана, и бежать.

Дети, впрочем, выловили меня ещё у выхода из общежития. Алиса недовольно ткнула меня в бок и прогремела:

– Почему так поздно?

– У меня нет будильника, уж извини, – отозвался я.

– Я уже собиралась пойти выломать твою дверь, – фыркнула девочка. – Идём!

Ария – добрая душа, – протянула мне яблоко, и я с благодарностью принял единственный источник энергии для предстоящей борьбы с Обелем.

Когда мы добрались до места, все уже ждали. Райан помахал рукой со зрительского места – несомненно ближе, чем то, с которого смотрел я. Ария отделилась от нашей маленькой группы и устроилась рядом с ним.

Так похожи! Они словно брат и сестра. Много ли в жизни таких совпадений? Я покачал головой; не об этом надо думать.

Мы заняли места на поле. Обель, стоявший вдалеке, выглядел самоуверенно, но и я не намерен проигрывать. Теперь это не кучка мелких засранцев и учитель – это малолетки и какой-то семнадцатилетний пацан! Такого проигрыша я точно не переживу. Хочешь не хочешь, а придётся постараться. Я вздохнул.

– Что-то не так? – спросил Ромеро; пока что он был моим фаворитом среди всех этих надоедливых школьников. У него слишком умные глаза для его четырнадцати (или сколько там ему лет?).

– Всё отлично, – ответил я и, подумав, добавил: – Ну, удачи?

Детям нравятся дружелюбные люди.

Я мотнул головой. Старческое мышление! Да они все на пороге подросткового возраста, почему я так о них думаю? Они же не совсем мелкие, это даже не возраст начальной школы. И почему я никак не приспособлюсь к тому, что помолодел?

– Начали!

Мяч появился на чужой стороне поля. Как и ожидалось, Обель сделал магический пас, позволяя ему плавно перейти в руки крепкого мальчишки. Тот бросился на нашу часть поля вместе с ещё двумя союзниками.

Алиса и Дис побежали к ним; эти двое должны были выхватить мяч, как слаженная команда. Но для этого надо избавиться от ещё двоих. Я махнул рукой, призывая тени; они обхватили ноги всех троих, заставляя из застрять на месте.

Это было отличной возможностью, но мальчик повыше взмахнул рукой, отделяя себя и своих товарищей от других игроков огненной стеной.

– Вот же! – сплюнула Алиса.

Ромеро рядом со мной покачал головой.

– Готовься поймать, – сказал я Дису; тени поползли по ногам того, что держал мяч. Они заставили парня окоченеть и, схватив нужный предмет, вытолкнули его через стену в сторону Алисы.

Этим воспользовался Обель. Мяч полетел, оказавшись центром воздушного снаряда; с такой скоростью он должен был обогнуть даже огонь Жанны.

Приняв решение, я позволил тёмной пуле лопнуть его. Куски кожаного покрытия разлетелись по траве.

– Отличная идея, – просияла стоявшая рядом Жанна.

Но нам не повезло; материализовался мяч снова не у нас. Низкая, но юркая девица схватила его и бросилась к нам. Поток ветра поднял её в воздух. Хитро.

Но недостаточно. Дёрнув её за ногу, я позволил девочке приземлиться в центре поля. Мяч укатился к Дису, и тот, не теряя времени, побежал к чужим воротам.

– Пити! – выкрикнул Ромеро; тот тут же понял его. Пока никто не следил, мальчик оставался на стороне зелёных, и теперь наслал на них маленькую слуховую галлюцинацию.

Дис сделал вид, что резко кидает мяч в сторону защитников, и в их ушах должен был раздаться звук чего-то, несущегося мимо. Конечно, они потеряли концентрацию и начали озираться, в то время как Пити бросил мяч Ромеро.

Ромеро сделал бросок; Обель собирался перехватить его, но Алиса гаркнула:

– Не смей!

Кажется, она постаралась, чтобы даже на нём это сработало. Пары мгновений, пока Обель подвисал, хватило, чтобы ускорить мяч и попасть.

И это был наш первый балл.

Мы победили.

Вообще-то, главным образом потому что я сосредоточился на том, чтобы лопать мяч в любой опасной ситуации. Правда, из-за этого игра стала медленной, но к концу третьего периода у зелёных было всего три очка. Абсолютная победа была бы скучной.

И всё же, у нас было шесть. Наверное, зрители успели заскучать, когда мы набирали такое маленькое количество баллов полчаса, не считая перерывов. И мне даже не пришлось выкладываться на полную, как я ожидал: следить и за мячом, и за своими союзниками оказалось проще, чем я думал.

Маленькое спортивное приключение закончилось. На секунду мне показалось, что я восполнил те разы, когда не мог делать что-то подобное со своими ровесниками. Ну и результат – даже к психологу ходить не надо.

Не то чтобы я собирался.

– Красные победили! – объявил директор.

Ария выбежала на поле, падая в объятия Алисы. Мальчишки стукнулись кулаками; Жанна тихо похлопала в ладоши и спросила меня:

– Это было здорово, да?

– М? – переспросил я, на секунду уйдя в себя. – Наверное, да.

– Тогда приезжай играть с нами в следующем году, – девочка прищурилась. – Мы будем рады.

– Ладно, – я пожал плечами. – Если ты не забудешь меня к тому времени.

Девочка смешно сморщила нос.

– За кого ты меня принимаешь? Конечно, я не забуду.

– Депрессивно как, – пробурчал Ким. – Идём праздновать?

Я собирался уйти: пусть они радуются в своей дружеской компании. Но Алиса вцепилась в меня клещами, и Ромеро как-то слишком угрожающе улыбнулся.

– Куда ты собрался?

– О-о… Мы брошены, – раздался голос Райана. – У Альба теперь новые лучшие друзья.

Обель фыркнул. Ромеро повернулся, чтобы показать Зенферу язык.

– Может и так, – зачем-то сказал он.

И как я сразу не понял? Ромеро – настоящая угроза. И почему Райан не решил отвоевать меня назад или вроде того?

Ну вот, я действительно должен быть стариком среди празднующих победу школьников?

Глава 17

Я зевнул, глядя на пейзаж за маленьким окошком экипажа. В моей руке был свёрток: немного конфет и простенький браслет дружбы от детишек. Похоже, я им понравился; даже и не знаю, как на это реагировать. Я стойко отсидел с ними целый час, кое-как открестился от кучи сладостей и настольной игры и был спасен мистером Уолли, сообщившим, что пора уезжать в Типрихс. Удивительно, как всего три дня могут заставить кого-то к тебе привыкнуть. Я пообещал девочкам (с основном, потому что мальчики стеснялись об этом говорить), что заеду в Эйльхай ещё как-нибудь.

Не знаю, сдержу ли я это обещание. Может, это одно из тех знакомств, когда ты с кем-то сближаешься, но больше никогда не видишь этих людей. Или судьба сведёт нас снова?

Ну да, сомневаюсь, что в этом мире найдётся несколько миллиардов человек, чтобы затеряться среди них. Я так и не узнал численность населения страны, но не похоже, чтобы она была уж очень большой, а других человеческих государств уже и не осталось.

Вроде как.

Время тянулось; Обель провалился в сон, завернувшись в свой дорожный плащ. Будто в этом был смысл – лето, для плащей слишком тепло, несмотря на частый освежающий ветер. И всё же, сложно увидеть этого парня без плаща. Похоже, он тот самый стереотипный маг, который начнёт ходить с замысловатым посохом и отпустит длинную седую бороду.

Я фыркнул. Так вот с чего всё начинается.

Краем глаза я заметил, как медленно сгорбилась фигура Райана. Кажется, когда никто не смотрит, он дал себе волю; он прислонился к стеклу лбом (будто это не ужасно неудобно) и смотрел куда-то вдаль.

Он не улыбался. Искра в глазах потухла; как я и думал, совсем недавно она была притворной. Кто бы знал, что из всех людей именно он окажется таким хорошим лжецом?

Райан вздохнул. Так тихо, что можно было и не заметить; тем не менее, я привык следить, что делают люди рядом со мной. Всё так плохо? Должен ли я что-то сделать?

Он же считает меня своим другом, не так ли? Что ж, я могу им побыть – с меня не убудет.

– Что стряслось? Не думай, что по тебе незаметно. Ты снова пытаешься скрыть, что с тобой что-то не так.

Райан глянул на меня с замешательством, будто не ожидал, что я об этом заговорю. Затем он поморщился.

– С чего ты взял?

– Ты такой скрытный, а? А кажешься искренним и всё такое, – я пожал плечами. – Посмотри на себя, ты хочешь выглядеть так, будто тебя не волнуют никакие проблемы, а это ни к чему хорошему не приводит. Выговорись. Мы здесь одни, не кому проболтаться или издеваться над тобой. Или ты не хочешь, чтобы я и Обель знали о твоих проблемах?

– Дело не в этом, – выдавил Райан. – Это не недоверие… Я не хочу вас загружать. Я не тот, о ком должна заботиться.

Я усмехнулся.

– Ага, я заметил, что у тебя какой-то комплекс старшего брата. Только дружба – обычно равные отношения.

– Но я должен защищать тех, кем дорожу, а не заставлять их беспокоиться, – юноша мотнул головой; он бросил взгляд на Обеля, убеждаясь, что мы его не разбудили.

Нет, это полный идиотизм. Что-то я не помню, чтобы нанимал его телохранителем. Я-то надеялся, что хотя бы у этого шарики за ролики не заехали.

– Кто тебе это сказал? – спросил я. – Кто вбил тебе в голову эту чушь? Ты человек или наш охранник? Отвечай.

– Я… – Райан замялся.

– Отвечай! – рявкнул я. – О, может, ты неудавшийся член королевской стражи?

Судя по его выражению лица, я попал в точку. Нижняя губа Зенфера подозрительно затряслась; я вздохнул.

Терпеть это не могу. Я мог бы просто игнорировать его проблемы, но как-то это неприятно. В жизни я успел насмотреться на людей, которым сломало жизнь похожее мышление.

«Я чего-то не достоин», «я это не могу», «я не такой, каким должен быть» и бла-бла-бла. Чёрт возьми, впервые кто-то решил стать моим другом, и теперь он думает, что я позволю ему упасть на дно этой дерьмовой ямы? Вот уж нет.

– Человек, – наконец выдохнул Райан. – Я человек.

– Тогда что с тобой не так? Если есть кто-то, с кем ты можешь поговорить о своих проблемах, почему бы этого не сделать? Давай, отвечай, почему этот проигрыш тебя так расстроил? Это детская игра!

– Именно потому что это игра! – неожиданно громко ответил Райан; кажется, сон Обеля был достаточно крепким, чтобы это выдержать. – Я не могу победить в спарринге, не могу в кулачном бою, не могу в игре… Я слабый.

– Слабый, ага, – я покачал головой. – Тогда я президент Америки.

Зенфер моргнул.

– Ты что?

– Говорю, если ты слабый, то я – первосвященник! Ну что, я на него похож?

– Не думаю, – ответил блондин.

– Тогда вопрос закрыт, – я закрыл глаза. – Хватит накручивать. Обель, вон, тоже проиграл, ну и что? Это значит, что он тоже слабак? И вообще, это не был бой между вами – а как же те дети, просто хотевшие повеселиться на своём спортивном мероприятии? Ты пропихиваешь особый смысл туда, где его нет.

Райан замолчал. Я тоже. На минуту мне показалось, будто мы закончили этот разговор, но тут мой сокурсник выдавил:

– Прости.

Я вздохнул. Ну что опять?

– За что?

– За всё… Знаешь, когда я увидел, как ты колдуешь на поле, я понял, что завидую тебе.

Прежде чем ответить, мне пришлось снова взглянуть на Райана. Нет, он снова был серьёзен, несмотря на все мои ожидания услышать, что это очень неудавшаяся шутка.

– Ага, я четвёртый сын графа, известный как болезненный, слабый и тупой. А ещё бесполезный, – перечислил я. – Есть чему завидовать.

Я сказал это, потому что знал, что все эти слухи так и не развеялись – в конце концов, я даже не пытался это сделать, потому что меня они совсем не беспокоили. Я никогда не показывал этим вроде как приятелям, что могу что-то большее. Конечно, пару раз полопать обычный игровой мяч и схватить нескольких детей за ноги – не показатель особого магического успеха. Я бы сказал, неплохо для Альбериха, но ничего особенного.

И чему, скажите на милость, он решил завидовать? Мне аж интересно стало.

– Мне казалось что мы похожи, потому что не оправдываем ожидания, – выдавил Райан. – Но твоя тёмная магия… Когда я её увидел, я подумал: «Почему ему досталось то, что я всегда так хотел?» Мне стыдно за это… Я не должен был, но как я мог себя остановить?

– Глупость какая, – фыркнул я. – Никто не контролирует свои мысли. И зачем тебе тёмная магия? Светлая… Ну, она очень в твоём стиле, если ты понимаешь о чём я.

Райан сглотнул. Экипаж тряхануло – да, дороги здесь ужасные; юноша снова глянул на Обеля, похожего на чёрное бурито, в который раз подтверждая, что это не для его ушей. Эх, Зенфер, не готов даже поделиться с лучшим другом! А ведь он был бы гораздо лучшим выбором, чем я.

Впрочем, у Райана уже нет выбора. Я собираюсь вырвать это из него клещами, потому что не позволю ему погрязнуть в своих идиотских грустных мыслях. Знаем мы, к чему это приводит. Что я, мало на своём веку видел самоубийц? Даже в мире наёмников это не редкость, какой бы абсурдно низкой ни была возможность умереть не от чужой руки.

– Мой отец капитан королевской стражи, – заговорил Райан. – И брат пошёл следом за ним. Они оба живут этим. Мама тоже – она боевой маг при дворе. А я… родился бракованным. Светлая магия это какое-то проклятие. Она сделала меня белой вороной в своей же семье. Я просто хотел бы иметь возможность быть таким же, как все, а не… это. Я стараюсь, как могу, я могу драться без магии, я адаптирую её, как могу, но этого всё ещё недостаточно.

– И зачем?

– Я… – Райан всхлипнул. – Я не знаю. Я понимаю, что это не заставит их взглянуть на меня по-другому, и однажды… Все наши сокурсники перейдут на другой уровень, а я останусь таким же, какой я сейчас. Не знаю, что я буду делать в будущем, не знаю, куда я пойду и кем буду… Я просто хотел бы родиться другим.

– Да уж, – отозвался я. – А ведь ты так уверенно заявлял, что победишь в турнире и с отличием закончишь Типрихс. Действительно, ужасная бессмыслица. Но если ты смог понять, что тебе незачем гнаться за этими бесполезными целям, какого хрена ты это делаешь? Просто найди себя, а не пытайся подстроиться под других. И не думай, что магия определяет твою жизнь. Её вообще никто, кроме самого тебя не может определить.

Не могу поверить, что я тот, кто сказал все эти сентиментальные штучки. Тот самый случай, когда тренер не играет, да? В конце конца, магия была тем, за что я всегда хватался. Я стал лучшим в своём деле благодаря ней. Был бы я на вершине пищевой цепочки, если бы не мой магический дар? Вряд ли.

И всё же, ситуации разные. В своём мире я был единственным, уникальным и неповторимым. Здесь же магия сродни какому-то таланту. Но ведь талант – просто маленький подарок от природы. Кто позволяет ему собой манипулировать? Кто позволяет другим манипулировать собой из-за наличия или отсутствия какого-то определённо таланта? Это так глупо. Этот мальчик такой молодой и такой свободный, а уже вгоняет себя в проблемы, когда может просто сосредоточиться на чём-то другом.

Ты родился в волшебном мире в богатой семье и обладаешь даром к исцелению и всем этим светлым штучкам, которые нравятся людям. Вслух я этого не скажу, но знал бы ты, Райан, что я тоже чувствую укол зависти, когда думаю об этом…

Что ж от этой ситуации меня пробирает на смех.

– Я… Чёрт, – выдохнул Райан. – Я подумаю об этом. Спасибо, Альберих.

Подумает он, тоже мне.

– Альб, – недовольно поправил я. – Обычно ты зовёшь меня Альб.

Когда кто-то абсолютно серьёзно называет вчерашнего Алекса Альберихом, это немного… Бр-р. Я бы предпочёл слышать это пореже. Никогда не любил длинные имена. У меня и на короткие-то память плоха.

– Да, – смущённо отозвался Райан. – Спасибо, Альб.

– Обращайся, – пожал плечами я. – Хотя нет, даже и не думай. В следующий раз просто иди и скажи всё это Обелю и Тайле. Они так обожают тебя, а у тебя ещё и наглости хватает это игнорировать.

Серьёзно, если Райан и Тайла однажды не поженятся, я взвою от разочарования. Иначе почему я должен наблюдать, когда она смотрит на него при любой возможности?

– Обожают? – переспросил Райан. – Это… Ладно?

Я вздохнул. Обель-Обель, почему ты это проспал. Иногда чужая невнимательность заставляет меня скрипеть зубами.

Поездка закончилась молчанием; единственные звуки издавал Обель, и это был всего лишь тихий храп. Это всё ещё не так сильно, как то, как я пропустил драку у себя под носом, но способность подростков проспать что угодно меня поражает.

Мы въехали на территорию Типрихса. Подхватив свой чемодан, я выскочил на улицу и нос к носу столкнулся с Мари.

– Мне не стоило вставать так близко, – прошипела она, потирая лоб. – Итак, вы вернулись.

Райан, трясший сонного Обеля, ответил:

– Ага, не прошло и года!

Быстро же он вернулся к своему обычному состоянию.

Мари вздохнула.

– Я говорила с ректором Либби. Попросила, чтобы характеристики Альбериха и Обеля не были испорчены. Не хочу, чтобы у кого-то из моей группы были проблемы из-за несправедливости.

– Хорошая новость, – пробурчал Обель, щурясь от света. – Хотя, не сказать, что отстранение было худшим временем в моей жизни. Я не ожидал, что все будет неплохо.

Мари удивлённо выгнула бровь, но никак это не прокомментировала.

– Очень мило с твоей стороны, – добавил я. – Ты обо всех так заботишься?

– Конечно, – смутилась Беркулин. – Это моя работа. Кстати, Альберих, ты брал с собой свою горничную?

Что за вопрос?

– Нет, – ответил я. – Почему ты спрашиваешь?

– Ну, не знаю, насколько это важно, – Мари качнула головой. – Но наши служанки, как бы сказать, живут в соседних комнатах.

– И? – настороженно спросил я; что-то мне не нравится возможность, что она приказала своей горничной следить за чужой прислугой. Особенно из добрых побуждений! Так это стало бы особенно неприятно.

– Нун уже два дня не видела твою… Ну, как её зовут? Неважно. Просто она упомянула, что возможно ты уехал с горничной, и мне стало интересно. Ну, нет так нет.

Я напрягся. Амелия была довольно тихой и могла просто не попадаться этой Нун на глаза. Каковы шансы, что это совпадение?

Я распрощался с Мари, Обелем и Райаном и спешно вернулся в общежитие. Решив не паниковать раньше времени, я поднялся свою комнату, чтобы сбросить багаж.

Дверь была открыта. Неочевидно, и, если не поворачивать ручку, можно и не заметить, но ключ не провернулся. Ну, либо Амелия внутри, либо она не заперла мою спальню – выбор не большой.

Меня встретил разгром.

Открытое окно, брошенный на пол стул, открытый комод и куча рубашек. Моих; я приблизился, отмечая, что они пахли средством для стирки. Что бы ни случилось, это произошло, когда Амелия расклалывала чистые вещи.

У окна тоже был беспорядок; два горшка валялись на полу. Земля и керамические осколки вперемешку с остатками фиалки, а так же пара засохших капель крови на полу.

И чего-то не хватает.

Меня схватили за ногу. Зубы вонзились в штанину, грозясь её разорвать. Я нагнулся, глядя на Уродца, очевидно, научившегося ползать по полу на корнях-щупальцах.

Цветок вёл себя как игривый кот; судя по размеру его зубищ, если бы он хотел на меня напасть, я бы истекал кровью. Но он просто покусывал меня от нечего делать. Я схватил его за стебель и поднял на уровень глаз.

– Жаль, что ты, мелкий гад, не умеешь говорить.

Что-то во рту Уродца привлекло мой взгляд. Я заставил гада раскрыть пасть и вынул кусок ткани, застрявший между зубов. Пришлось приглядеться. Кажется, это часть рукава. Грубая синяя ткань. Если абстрагироваться от запаха слюны Уродца (перемешанной с цветочной пыльцой) и крови, то можно уловить слабый душок мужского одеколона.

Ну, Амелия всё равно не носила бы такое; как моя горничная, она снабжена вещами их хорошей ткани. Да и одеколон я не узнаю.

Вот чёрт.

Я опустил сунул цветок за пазуху, бросив:

– Хорошая собака.

Кого-то же он мне напоминал. По крайней мере, он принёс пользу. Итак, первая версия произошедшего: кто-то пришёл за мной, нашёл только Амелию и забрал её. Вообще-то, довольно правдоподобно, но теперь стоит вопрос, жива она или нет. Шансы, что ей не навредили, не высоки.

Я снова глянул на Уродца.

– Ну и что я должен делать? Обычно лучший вариант – просто пожертвовать подчинённым.

Уродец облизнулся. Очень содержательно.

– С другой стороны, кажется, мы сблизились, – выдохнул я. – А у меня не очень много друзей. Их нет.

Уродец снова не ответил – впрочем, я этого и не ожидал.