Текст книги "Иной (СИ)"

Автор книги: Волопас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Конечно, перед Тайлой за свою горничную отвечал я. Покачав головой с притворным весельем, я произнёс.

– Это всё кролики.

– Кролики?

– Ага, – отозвался я. – Белые кролики. Если ты любишь маленькие пушистые мячики, стоит смотреть по сторонам. А конце концов, скакать по лесу на каблуках… Так и навернуться можно.

Дело сделано: щёки Тайлы порозовели, и, кажется, её настрой стал немного лучше. Амелия же – спиной чувствую, – рассердилась на то, что я о ней наговорил. Что ж, теперь тебе придётся смириться, что ты фанат милых кроликов. Да и жалеть белку с таким усердием никто не заставлял.

По крайней мере, ложь получилась складная, и Тайла не стала спрашивать что-то ещё – она явно мне поверила. Понятно, почему Обель так её защищает – бедная доверчивая девочка!

Вдруг меня передёрнуло. Я думал об Обеле, кузене Тайлы, который заботился о ней, как о родной сестре. С другой стороны, только что от нашей маленькой группы отделилась Мари…

И всё-таки, какая гадость. Зря я так интересуюсь местными сплетнями.

Возле общежитий мы с Тайлой расстались; она жила в другом корпусе, и мне оставалось лишь глянуть издалека, убеждаясь, что она зашла внутрь. Когда её маленькая фигурка исчезла за массивной дверью, мы Амелией отправились к себе. У нас было много дел до вечера: поработать над белкой, приодеться, найти способ выйти из академии и вернуться назад во время комендантского часа…

…ну и отмыть Амелию, без этого никуда.

Комнаты слуг находились на первом и цокольном этажах. Амелии повезло с первым; жить в самом низу, наверное, несколько депрессивно. Туда мы и завернули, чтобы схватить дополнительный комплект её формы и вернуться в мою спальню.

Было примерно семь часов – управились удивительно быстро (и, кстати, так и не отдали Тайле ягоду – а я видел, как Амелия сунула её в карман), но смысла посидеть в чистом комплекте формы часок-другой я не видел. А вещи, купленные для маскировки остались у меня.

Как сказала Амелия, академия нанимала и собственных слуг, ответственных за уборку всех зданий. У кого-то были и мастер-ключи от комнат слуг, в то время как спальни студентов тоже открывались индивидуальной картой. Или картами ректора и замректора, но они вряд ли шарятся по общежитию.

Амелия не хотела хранить что-то важное у себя. Даже если это было одно платье, она не решила, стоит ли оставлять его у себя. Не тогда, когда на нём была сектантская нашивка, которую мог увидеть кто угодно.

Я впустил Амелию в комнату и запер за собой дверь.

– Ты идёшь приводить себя в порядок, – скомандовал я. – Не думаю, что на шабаши ходят пыльными.

– Это не шабаш.

Я фыркнул.

– По мне, самый настоящий. Иди-иди. Кстати, дай мне ягоду. Если не достанется Тайле, так отложим для себя.

Глава 11

– Прекрасно.

Для убедительности я показал большой палец. Только вот Амелии этот маленький и понятный для современного человека жест ничего не дал. Ни интернета, ни занятного факта про гладиаторские бои – конечно, что для местных это «пальчик вниз, пальчик вверх».

Серьёзно, судя по краткому экскурсу в историю этого мира, клочок человеческой цивилизации весьма ограничен, так что похвастаться обширной историей здесь никто не может. На месте этой страны стояло… ещё три помельче, они объединились, да и всё. Цивилизации других существ? Тёмный лес.

Амелия наверняка подумала, что я идиот, но ничего не сказала. Она расправила юбку простого коричневого платья, на котором тёмным пятном выделялась нашивка на груди. До сих пор странно – ни значок, ни брошь, ни другой опознавательный знак, который можно снять и надеть снова. Если они – те, кто в культе за это отвечают, – подумали, что так будет экономнее, мне интересно, когда до них дойдёт, что что-то в этом плане не сходится.

Если, конечно, вторая и следующая нашивка будет платной. Вот это уже забавно – кто-то же обязательно накупит десять штук! Товар, блин, не меньше. Как там такие штуки называют, мерч?

– Я имел в виду, ты отлично выглядишь, – наконец выдохнул я. – Прямо как настоящая горожанка. Только вот есть одна деталь…

Я порылся в ящике у комода и выудил оттуда маленькую коробочку и тюбик. Стоило ускользнуть от Амелии на нашей последней вылазке в город, и вот у меня уже есть эти занятные вещицы; стараясь скрыть насмешливую улыбку, которая так и грозилась растянуться от уха до уха, я кинул предметы Амелии.

– Пудра и помада. Вы хотите, чтобы я сделала макияж?

Не то чтобы это обязательно, но я действительно развеселился, представив, как Амелия выйдет на публику с раскрашенным лицом. И уже через секунду горничная догнала ход моих мыслей – она глянула на меня с немым укором, и мне даже показалось, что её щёки немного надулись.

Ну конечно, ведь всё, что я ей дал, было до смешного ярким, приторно розовым, как жвачка. Просто мечта любой девочки до десяти лет!

Я хихикнул.

– Я бы воздержалась, – процедила Амелия.

– Ага, – кивнул я. – Ведь это настолько не в твоём духе! Но разве это не значит, что никто бы в жизни не узнал тебя? Даже представить не могу, как бы ты выглядела розовощёкой.

– Вы снова надо мной издеваетесь, – вздохнула Амелия и сунула косметику в карман. – Вам скучно, если вы этого не делаете?

– Если мне будет не над чем смеяться, я впаду в депрессию от происходящего вокруг дерьма, – фыркнул я.

Тяжело выдохнув, Амелия села подальше от меня – очевидно, из-за мёртвой белки на столе, – и скрестила руки на груди. Удивительно, что горничная продолжает меня терпеть; на её месте я бы давно надавал себе тумаков.

Прошёл час, затем второй. Мы с Амелией занимались своими делами; она делала какие-то записи, задумчиво пошуршала чем-то под пышной юбкой – интересно, что она там прячет? – и, в конце концов, кратко объяснила мне наш простейший план побега из школы.

Потому что эти бесполезные ворота ещё и фиксируют время открытия; придётся лезть через забор.

Я же, тем временем, смог заставить белку нормально пахнуть. Запах разложения примечательный, сильный и узнаваемый, и чем дольше я бы ей пользовался, тем заметнее бы он становился. А это очень неприятно. И если там, откуда я пришёл, о вонючей полудохлой зверюге, оказавшейся рядом, никто не задумается (ну бред же!), то о жителях этого мира стоит побеспокоиться.

Насколько я понял, тёмная и светлая магия встречается чуть реже других, но не настолько, чтобы относиться к ней, как к диковинке. Наверняка местные знают, что мелкую животинку можно сделать устройством для слежки – будто машинка с пультом дистанционного управления. И если мне это даётся легко, то и тёмные маги этой страны могут это сделать.

В жизни не поверю, что нет. Мне, конечно, понадобилось долго и упорно тренироваться (признаться, было в этом что-то противное, зато фильмы ужасов мне отныне не страшны), но здесь же учат магии, и материал есть.

Ну, учёба на любителя, но поверите ли вы, если тёмный маг скажет, что никогда не пытался создать ходячий труп? Точно нет. Соблазн слишком велик.

Ко времени выхода, когда на улице уже была темень, мы с Амелией были готовы к выходу. Я переоделся в грубоватый городской прикид, не забыл о смене цвета глаз на обычный мутно-серый и взлохматил волосы, для верности похлопав их каким-то порошком, выданных горничной; каким-то образом эта штука блокировала любой приятный запах и делала мои волосы грязноватыми и пушистыми.

Отчего-то мне казалось, что это маленькая месть, потому что мой вид стал несколько… нелепым. Ну что, Алекс Эддерли, теперь ты какой-то неказистый городской червь?

Я обернулся к Амелии; она тщательно скрыла выражение своего лица, но, подняв руку, девушка выставила вверх большой палец. Очевидно, она не поняла, как должна была скопировать жест, так что остальные пальцы были выпрямлены. Я фыркнул; чёрт, как можно кого-то передразнивать с таким видом?

Мы выбрались из общежития, как две крадущиеся мыши; наверное, тяжело быть тихой на каблуках. Вот же ж, так и не узнал, зачем они Амелии. Конечно, симпатично, но иногда я теряю уверенность в её способности драться или бежать.

С другой стороны, её стереотипный наряд горничной слишком хорош, чтобы я мог потребовать что-то изменить. Но надо было задуматься, когда мы выбирали вещи для вылазки в город. Наверное, поэтому она настояла на том, чтобы у меня были просто отвратительные штаны, которые жали, где не надо. Амелия, это месть?

Место, где мы собирались выбраться из академии, было пустынным; оно находилось прямо за столовой, и дорожек тут не наблюдалось – идеально для побега. Летать никто из нас, конечно, не умеет, но соорудить пару ступеней из тёмной энергии оказалось вполне возможно.

– Поднимайся и спрыгивай, – напряжённо скомандовал я. – Быстро!

И на это была причина: одно дело – держать живое существо, но в остальном магия казалась бестелесной. Если не сосредоточиться на её удерживании, держаться она не будет. Никакого пространства для многозадачности, и держится эта штука от силы секунд десять.

Ну, я никогда и не пробовал держать её дольше. Повода всё не находилось, да и эта штука не слишком полезна. В погоне, например, когда ты озабочен тем, куда бежать и как не попасть под пулю, на эти подставки нет шансов. То ли дело щит. Он, только, по-другому вставать не хочет, или закрывает от угрозы, или никак.

В общем, немного размышлений о моей «поразительной для человека тёмной силе», и становится понятно, почему я так набросился на местные знания о магии. Я не хочу торчать на том же уровне! Особенно, когда вокруг полно практикующих волшебников – я не слабак, но и ставки повысились.

Повезло, что Амелия взобралась наверх в три прыжка – до сих пор поражаюсь тому, что она может скакать, – и тут же соскочила на землю по ту сторону забора. Я последовал за ней, чувствуя, что теряю концентрацию; на последнем толчке моя нога чуть не провалилась в чёрную дымку.

Просто невероятно. Стрелять бесконечными очередями неосязаемых пуль и стрел мы можем, держать щит и хватать щупальцами можем, а лесенку построить нет. Магия – эта самая иррациональная, абсолютно непонятная вещь в моей жизни.

Я приземлился рядом с Амелией и буркнул:

– И не смейся.

Та приподняла бровь, желая показать мне своё непонимание. Не теряя времени, я отправился в сторону дороги, и горничная пошла за мной; и всё же, спустя примерно полминуты, она сказала:

– Не над чем смеяться. Комплексуете? Я мало знаю о магии, но удивительно, что вы можете что-то создать?

– Что? – переспросил я. Затем до меня дошло: ещё в своём первом учебнике о типах магии я вычитал, что тёмная не предназначена для созидания, а светлая – для убийства.

И что, пара ступеней теперь созидание? У меня и мысли не было, что это именно то, что подразумевал текст.

– А, – снова бездумно произнёс я. – Я понял. Что это, что-то старческое? Совсем разучился думать.

Судя по всему, в ответ на это Амелия покачала головой. Больше мы не говорили.

Быстрым шагом мы добрались до Кальберона в самые сжатые сроки. Я чувствовал, как слабые ноги Альбериха начали протестовать; с тех пор, как меня закинуло в это тельце, я тренировался, как выдавалась минутка, и, по крайней мере, перестал валиться с ног после прогулки.

Эх, Альберих, ещё немного работы, и тебя мать родная не узнает. Мне-то не шибко хочется смахивать на что-то среднее, между человеком и тонкой веткой.

Ночной Кальберон был на удивление громким. Людей на улицах было мало, но прохожие всё равно находились. А я-то думал, без освещения никто не выползет – ещё как повыползали! Зачем? Да кто их знает.

Нам с Амелий нужно на другой конец города, к какому-то там храму поменьше, то ли полузаброшенному, то ли просто никому не нужному в силу наличия главной церкви. Дорога предстояла неблизкая, но мы упорно шагали до широким столичным дорогам с самым невозмутимым видом.

– Эй, Амелия, – вдруг позвал я. – Если какой-нибудь священник – или кто там у них будет проповедовать, – утащит тебя с целью облапать, прежде чем бить по яйцам, посмотри, можно ли его разговорить. Если пьяненький будет, вообще замечательно.

Амелия хмыкнула.

– Я бы не хотела, чтобы меня… лапали.

– А я и не говорил, чтобы ты позволяла это делать, – фыркнул я.

Эх, где твои женские умения? Знал я таких дам, у которых стоило бы поучиться; не следит за собой человек, и бам! Она уже получила всё, что ей нужно, а он сидит на заднице в непонятках.

Амелия качнула головой.

– Я поняла ход ваших мыслей. Мне подтянуть юбку вверх?

Я оглянулся на её ноги; голые там, где не закрыты обувью или платьем, но участок кожи был совсем маленьким. Даже непривычно видеть её без белых колготок. Или чулков. Или что она там носит – ещё не было возможности заглянуть.

В конце концов, я всё ещё надеюсь без опаски принимать что-то из её рук или засыпать ночью.

Юбка у Амелии длинная ниже колена. Можно, конечно, приподнять, но ведь все знают, как зажравшиеся жирдяи (а я ожидаю увидеть хотя бы одного, не абы куда ведь идём) любят недотрог.

– Не стоит, – наконец ответил я. – Так хорошо. И вообще, я сказал «если утащит», а не «сделай так, чтобы утащили». Нет так нет, переживём.

Амелия пожала плечами.

– Нет так нет.

Время шло. Наконец здания стали встречаться всё реже, а шум Кальберона стих. Мы шли по сузившейся каменной дороге и могли видеть, как пара фигур бредёт в ту же сторону где-то впереди. Очертания храма показались вдалеке, и мы с Амелией прибавили шагу.

От шабаша… От собрания культа я ожидал чего-то более шумного и интересного; всё-таки, не просто же так я трачу ночь перед занятиями на это. Было тихо. Даже подозрительно и весьма неприятно. Несколько человек в маленьких группах стояли на улице перед входом. Говорили они тихо, но скованными или напряжёнными не казались. Я мог уловить ауру расслабления, исходившую от них.

Будто приехали на долгожданный отпуск.

Краем глаза я глянул на Амелию, оставшуюся позади, и приблизился к массивной деревянной двери. Кто-то, стоявший у порога, окинул нас коротким взглядом; заметив нашивки, он сдвинулся с места, давая нам пройти.

Даже не бугай. Отличные меры безопасности; не похоже, что местные привыкли постоянно чего-то остерегаться, если даже не стараются обезопасить собрание вроде как тайного культа.

И при этом ученики академии помешаны на драках и спаррингах, будто это единственное, что поможет им в жизни. Я даже не буду это комментировать.

Внутри была полутьма. Впрочем, недостаточно, чтобы было сложно ориентироваться. Людей было много: собрались, словно стадо овец на забой. Мы с Амелией простояли у стены будто бы в растерянности от нового места. По крайней мере я со своим выразительным лицом. Впрочем, наряд Амелии так и кричал о скромной молодой девушке – кто будет её в чём-то подозревать?

Да уж, я снова беспокоюсь из-за чепухи.

Довольно… Скучно. Толпа, пара столов с напитками, будто это какой-то очень бедный банкет, возвышение со святыней. Это была статуя богини – ну, очевидно, богини, не то чтобы у людей были крылья и третий глаз на лбу, – со знаком церкви в руках. Точнее, знаком культа. Интересно, как они этот кусок статуи переворачивали? Не сказать, что эта штука новая.

Я переглянулся с Амелией, чтобы не терять друг друга, и медленно двинулся вглубь толпы, осматриваясь. На вид обычные горожане; внутри они были расслаблены, но вели заметно более оживлённые разговоры – они были переполнены интересом. Действительно, о чём ещё говорить – обсуждать торговлю и цены на картошку или возвышенные на их взгляд темы?

Там, где жар дискуссий был заметнее всего, наверняка притаились люди, нанятые культом. Нельзя объяснить это иначе – как говорится, всегда должен быть кто-то, подогревающий толпу.

Вдруг я почувствовал, как мои плечи расслабились; по неизвестной мне причине исчезла лишняя нервозность, и я вдруг почувствовал себя лучше, чем в любой день за последний десяток лет. Давненько мне не было так приятно…

Да, что-то тут нечисто. Я принюхался – обычный запах толпы, пота и дешёвой выпивки, и ничего, за что я мог бы ухватиться. Ну, судя по тому, что те, кто провёл тут кучу времени, не торопятся терять сознание, потерпеть можно – не умру же я, в самом деле.

Выцепить Амелию в толпе тяжело; не сказать, что тут женщины такие же разнообразные, как в академии – голубоволосых и огненно-рыжих не видать. Проблема в том, что Амелия – низкая, бледная и черноволосая, – действительно влилась в это место. Среди других женщин её совсем не видать!

Ну вот, нарушил первое правило работы в группе: следите за местонахождением напарника. Ха-ха, ну вот и горничная потерялась; ну, стоит надеяться, что с ней ничего не будет. Тут же не пускают на фарш симпатичных девушек, да?

Ай-яй, но и шепнуть, как в этом мире дела с ядовитыми газами, тоже не кому. А может дурь какая – судя по местной атмосфере, это вполне возможно.

Пока никто не вещал об их великих идеалах и прочей лабуде, я осматривался в поисках чего-нибудь примечательного. Как назло, скука была смертная. Я пробрался к столу, нюхнул вино – и правда дешманская гадость, – и покрутился на месте, думая, куда бы ещё пойти.

Моя спина наткнулась на чьё-то тело. Точнее, чьё-то тело наткнулось на меня, учитывая то, что я не сдвинулся с места. Ну, не мудрено, с такой-то наполняемостью зала. Тут то и дело кто-то в кого-то врезается, и ни у кого нет и тени удивления.

От мужчины пахло свежестью улицу, так что я сделал вывод, что он пришёл ещё позже, чем я. Он окинул меня презрительным взглядом и процедил:

– Тут что, все обдолбанные? Брысь с дороги.

Я глянул в бок, убеждаясь, что там достаточно места, и безмятежно ответил:

– Иди, что ты смотришь, как баран на ворота без забора?

А ведь есть у баранов такие привычки, не поспоришь. Наверное, не стоит затевать ссору, но толкаться во время сборища обычных горожан? Много же он о себе думает.

– Что ты говоришь, парень?

– Говорю, ты скоро будешь таким же обдолбанным, как и все вокруг, нечего морщить нос. Наслаждайся.

Я фыркнул и обошёл мужчину, теряясь в толпе. Ну серьёзно, не понятно что ли, что тут происходит? Волшебный дымок, транс, повышенная внушаемость, и вот мы уже преданные верующие. Мило, но пока я разговаривал с незнакомцем, мне посчастливилось увидеть что-то похожее на скрытую дверь с другой стороны зала. Вот там и постою – как раз рядом окно с открытой форточкой.

Глава 12

Должен признать, это было самое скучное собрание культа в моей жизни. Не то чтобы у меня большой опыт, но это была невероятная тягомотина, и я едва устоял до конца. Белка отправилась за проповедником, который нёс кучу скучного бреда, никаким образом не намекавшего на недовольство властью или дворянами. Глупое решение; под тем, что распылили в помещении, я, как и все остальные, чувствовал невероятный прилив расслабления и счастья. Это же лучший момент, чтобы внушать толпе свои идеи! Ну и почему этим никто не воспользовался?

Интересно, что именно использовали, чтобы ввести толпу в такое состояние? С радостью бы прикупил эдак пожизненный запас и нюхал каждое утро до конца жизни. Глядишь, нервы поправлю – вот они, фэнтези-антидепрессанты в действии.

Амелия выползла из толпы – немного растрёпанная, как всегда нечитаемая, но выглядящая как-то иначе… Мне понадобилось время, чтобы понять, что она была бодрой; очевидно, если не последние два часа, то уж точно немало времени она провела где-то ещё. Не мудрено, что я так и не нашёл её среди собравшихся.

Это не списать на открытую форточку, учитывая то, что я, стоявший прямо под ней, всё равно немного расклеился.

Мы отправились обратно в Типрихс; я оплакивал отсутствие современного транспорта, потому что такие частые и долгие прогулки заставили тело Альбериха разваливаться. Прыгнуть бы в машину да помчаться, куда нужно – вот это другое дело.

Я и не заметил, как мы добрались до ворот. Возможно, потому что я, на секунду почувствовал себя дельфином, позволил части мозга, отвечающей за нервные размышления, отдохнуть. Дорога назад она такая – всегда пролетает быстрее.

Казалось, добираться до части забора, что находилась за зданием столовой, придётся вслепую, но тут на помочь пришла Амелия: она ловко выудила из-под юбки небольшой фонарь. Я, конечно, знал, что все эти подъюбники пышные, и там много чего можно спрятать, но всё равно был несколько обескуражен. Не знал, что Амелия окажется такой предусмотрительной.

Ладно, кому я вру. Конечно, она предусмотрительная.

– Так он всё это время был… там? – спросил я.

Амелия кивнула.

– Немного неудобно.

– Ну ещё бы.

Немного неловко из-за скудного освещения мы перескочили через забор. До сих пор удивляют эти меры безопасности: даже в какой-нибудь захолустной школе найдутся если не камеры, то какой-никакой охранник. Ясно, почему Тайла так спешно умчалась в общежитие; что какому-нибудь злому волшебному зверю этот заборчик?

Те, кто построил Типрихс, верно думают, что сюда никто не полезет. Ну, я бы разочаровал их: эта академия – настоящий ларец, переполненный богатенькими отпрысками! Интересно, какая тут смертность во время обучения?

Мы с Амелией крадучись добрались до общежития и прошмыгнули в мою комнату. Задёрнув шторы, я зажёг свет и с облегчением плюхнулся в кресло.

– Ну наконец-то, – выдохнул я. – Альберих снова меня подводит. Ещё пара таких вылазок, и я умру.

Амелия глянула на меня с заметным осуждением. Всё я вижу, она делает это специально!

– Приведите себя в порядок.

Я махнул рукой.

– Успеется. Ну что, вскрываемся? – я развёл руками, глядя на Амелию, и признался: – Ничего. Все были какими-то обдолбанными, но речь была не подозрительной.

– Обдо… – нахмурившись, повторила Амелия и качнула головой. – Тоже чисто. Вы были правы.

– Я люблю, когда мне это говорят, но поясни пожалуйста.

По морщинкам в уголках рта и чуть-чуть сжатым губам я понял, что Амелия по-своему скривилась.

Она села на диванчик, совершенно меня не стесняясь, и вытащила из кармана юбки – она что, бездонная? – какую-то бумажку. Приглядевшись, я понял, что это вскрытое письмо.

– Утащил. Хотел облапать, – объяснила она. – Выглядел богаче других, тащил к скрытой двери. Предложила выпить.

– Бесстрашно, – присвистнул я.

– Не испугалась, – отозвалась Амелия, прикрыв глаза. – Но было противно. Нёс чепуху, пару раз упомянул деньги. Схватила бумагу со стола и ушла, когда ему поплохело от вина.

– Вот оно как. Умно.

Я же в этот момент думал о том, что от вина, которое там предлагали, даже опьянеть нельзя, не то что с ног свалиться. Не исключено, конечно, что мужчина в потайной комнатке имел что-то своё.

Я принял письмо из рук Амелии и пробежался по нему глазами. И правда, чисто.

Всё это просто дополнительные деньги для церкви? Тьфу ты.

– Думаешь, у такого богача, как первосвященник, могут быть проблемы с деньгами?

Амелия задумалась.

– Новый король выделяет меньше, чем предыдущий. Говорят, финансирование из казны сильно уменьшено.

– Тогда это звучит логично, – согласился я. – Прямо призывать людей к пожертвованиям, наверное, не стали, но…

Я фыркнул, едва подавив приступ смеха.

– Что не так?

– Это как дочерняя компания, – отозвался я. – Просто в голову пришло: церковь создаёт секту, во всем повторяющую своё учение, просто чтобы выкачать деньги со всех, кто их ещё не отдал. Забавно.

Вздохнув, Амелия потянулась, забрала письмо, до которого мне уже не было никакого дела, и сказала:

– Это бесполезно, верно? Вы уверены, что нет чего-то ещё?

– Я хотел бы верить, что этой простой причины достаточно. Борьба с сектантами не для меня. Хотя я заметил, что они там совсем помешались на своих Двенадцати и их перерождении. Было что-то о какой-то внешней угрозе…

– И?

– Я не буду в это лезть, – отозвался я, пожав плечами. – Ко мне это не имеет никакого отношения, верно? На всякий случай отправил зверюгу за проповедником, но не знаю, много ли это даст. Посмотрим.

И всё же что-то подсказывало мне, что вся эта история с культом мне ещё аукнется. Глупое шестое чувство, почему бы не оставить меня в покое? Я буду решать проблемы по мере их поступления!

– Что теперь? – медленно произнесла Амелия. – Мы продолжим ходить на собрания?

– Хм… – протянул я. – Вряд ли. Я ожидал большей агитации… ну, к чему бы то ни было. Я думаю, теперь становится очевидно, что проблема – это Мапель. Или нашивка на убийце была совпадением, или Мапель просто нашёл его через людей в культе. Скорее всего, там ещё полно людей из высших кругов. Видимо, они и влияют на старшего братца. Они вполне могут играть на его самолюбии или ещё чём-то таком. Правда, мы оторваны от Мапеля…

– Осень, – вдруг сказала Амелия.

Я глянул на неё с недоумением.

– Сейчас август, – пояснила она. – В конце сентября будет турнир. Месяц после него всегда свободен.

– Целый месяц? – я покачал головой. – И по какому же поводу?

– Многие ученики получают травмы разной степени тяжести. К тому же, именно тогда будет ежегодный бал во дворце.

Бал. Ну конечно, куда без бала. В фэнтези-мир попал, а дальше всё по классике. Ну ничего, на сектантском собрании постоял у стеночки, и на балу справлюсь.

Я задумался.

– Значит, графская семья должна приехать?

– Все члены семьи приглашены, – Амелия согласно кивнула.

– Отлично! Я-то думал, мы в тупике, – выдохнул я. – Это отличный повод узнать, с кем общается Мапель. Прямо таки все жертвы на блюдечке.

Амелия приподняла бровь, чтобы я увидел её замешательство.

– Ну, знаешь, мы же не собираемся оставлять их в живых, не так ли? – добавил я.

– До этого ещё далеко, – вздохнула Амелия. – Больше месяца до турнира. Нужно ждать.

– Ага, ждать, – согласился я. – А ещё дожить. Сомневаюсь, что Мапель ограничится одним наёмником… Амелия, как ты относишься к пыткам?

Амелия в который раз мужественно подавила порыв закатить глаза.

До утра я просидел на месте, позволяя ноющим ногам отдохнуть. Я и забыл, каково это – быть таким тощим и слабым, да ещё и после двухмесячной комы. Наверное, стоит поумерить пыл и быть осторожнее. Свалиться от перенапряжения – настоящий стыд.

Ну, по крайней мере, какие-то мыш… нет, скорее выпуклости начали проглядываться. Может, скоро буду выглядеть, как человек.

Амелия, применив все свои нечеловеческие умения, снова стала образцовой горничной меньше чем через полчаса. Я же провозился несколько дольше, громко жалуясь на эффекты порошка для волос и привыкая к вернувшемуся острому зрению.

Ого, оказывается, дальние предметы не расплываются. Как говорится, что имеем не храним…

Вскоре наступил рассвет. Думаю, этот момент я полностью пропустил.

Великодушно (и с капелькой зависти) я отправил Амелию отсыпаться потому что сонная горничная не может быть ничем хорошим. Сам я притащился в столовую, выхлебал две чашки горького кофе (странно похожего на дешевое пойло, которое я покупал в одноразовых стаканчиках в маргинальных районах по молодости), впихнул в себя завтрак и поплёлся на лекцию с твёрдым намерением не спать.

А потом меня встретил Райан.

– Эй, ты в порядке? – взволнованно спросил он.

– С каждым днём всё хуже и хуже, – добавил Обель. – Слушай, тебе нужен лекарь? У меня такое чувство, что ты вот-вот свалишься и умрёшь.

Я пожал плечами.

– Просто проблемы со сном.

– А, – вдруг произнёс Райан. – Это всё медведь, да? Ты так испугался?

Я моргнул и переспросил:

– Какой медведь?

– Тайла всё рассказала, – пояснил Обель. – Мы решили, что такой страшный рёв мог исходить только от медведя. Не хотел бы я с ним встретиться.

Ты можешь разрубить его напополам одним ударом; ну, если ты хочешь думать, что это страшно, Обель…

Наверное, медведь бы испугался этого парня больше. По крайней мере, нормальный медведь.

– Всё нормально, – выдавил я. – Думаю, это просто бессонница. Вчера я не так уж сильно испугался.

Райан хлопнул меня по плечу. Как всегда больно.

– Это не меняет того, что ты выглядишь хуже ходячего трупа! Знаешь, тебе стоит наконец выспаться. Может, дело во всём этом кофе, который ты хлебаешь вёдрами? Я понимаю, что он тебе нравится, но не настолько же

О нет, он заметил. Но предположить, что мне это нравится? Фу. Бывали бодрящие напитки и получше. Выбора у меня нет – или так, или мои глаза больше не откроются.

– Д-доброе утро.

Тайла спасла меня от дальнейших рассуждений о том, как скоро я себя убью. Она приблизилась к нашей маленькой группе, персонально кивнула кузену и прижала к груди свою привычную груду тетрадей.

– Утро, Тайла! – улыбнулся Райан. – Эй, сваришь Альбу сонное зелье? А то такими темпами он только в гробу и отоспится.

– Хватит шутить над этим, – Обель вздохнул и подтолкнул нас в сторону аудитории. – У нас мало времени.

Конечно, мало. Я как обычно вышел попозже, а они всё равно умудрились со мной поболтать. Райана ведь не обойдёшь – второй раз пробую, и снова не вышло. Как ястреб, высматривающий добычу, он может заметить меня с рекордно дальнего расстояния.

Чудовищно.

Вместе мы отправились на очередную лекцию; стоит признать, мой молодой но сонный мозг совершенно всё пропустил, даже если я пытался бодрствовать. Не помогал и Райан – обычно шумный, он спал на скрещённых руках, соблазняя меня сделать то же самое. Что за день?

К обеду я был совсем никакой. Мы дважды поменяли аудиторию, и в той, в которой только что шло занятие, моя часть стола была прямо на солнце. Тепло заставило меня превратиться в растекающийся кусок теста. План не спать с треском провалился, и я уронил голову на стол раньше, чем затикали часы, сообщающие о конце лекции.

А потом был грохот, звон и явные ругательства вперемешку с более цензурными криками.

Я сонно моргнул. Поднял голову, чувствуя, как ветерок обдувает лицо, и понял, что я, как обычно, в дерьме.

Передо мной было окно – ну, то, что от него осталось. Оно было разбито, но осколков было не видать. Это говорило только об одном: его разбили изнутри.

Я понял это, прежде чем успел прийти в себя. Когда же я это сделал, я понял, что на столе рядом яростно сцепились два весьма крупных тела, в одном из которых, благодаря золотистому блонду, угадывался Райан.

Какого хрена я проспал?!

Итак, одним из идиотов, похожих на сцепившихся котов, был Зенфер, а вот второй…

Кто-то из студентов схватил копьё; большое, с причудливым наконечником, оно выглядело на удивление гармонично в руках этого крупного парня. Ухмыляясь, он пару раз им взмахнул; я фыркнул от его пафосного вида. Как ребёнок с новой игрушкой.

Ванс? Да, так его звали. Или это фамилия – не суть важно. Крепыш с копьём, проигравший Беркулин, яростно вжимал Райана в соседний стол.

Я встал. Очевидно, в таких случаях надо ретироваться. В этот же момент меня потянули за предплечье; я обернулся, глядя на взволнованного Обеля.

– Ты проснулся! Ну же, отойди отсюда! – поторопил меня он, и мы отступили к выходу. Тактически. – Боже мой, я не знаю, как их расцепить!

Я глянул на дерущихся как раз в тот момент, когда Ванс занёс кулак и с размаху ударил Райану по лицу. Тот откинулся, стукаясь затылком об стол, и зарычал. Затем выставил локоть, пытаясь увеличить расстояние между телами, и резко поднял колено, пытаясь попасть то ли в чужой пах, то ли в живот.