Текст книги "Вера и рыцарь ее сердца"

Автор книги: Владимир Де Ланге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Пролог

– Мне кажется, что-то случилось с нашей машиной! – обратилась я к Ронни c испугом. Немудрено было напугаться тем, что увидела я спросонья, взглянув в окно нашего каравана, что стоял на кемпинге среди виноградников. На плите сердито зашипел чайник, из туалетной комнатки послышалась недовольная возня мужа, который еле вмещался в походный туалет каравана, а из раскрытого окна передо мной в лучах восходящего солнца вместо нашего автомобиля Ситроен Берлинго, расширенного типа, красовалась какая-то пародия на него, напоминающая белую лошадь с пеной по бокам. – Это ты серьезно? – спросил Ронни, приоткрыв дверцу туалета. Он вытянул шею и попытался, не сходя с биоунитаза, сам разглядеть через раскрытую дверь своего четырёхколёсного друга, давно немытого, но с хорошей ходовой частью, и это ему, как ни странно, удалось.

– Дорогая, а какой сегодня день? … Правильно, все сходиться. Сегодня день нашей свадьбы, а то, что случилось с машиной – это проделки Диан, моей сестры, чтобы мы с тобой не прозевали десятилетний юбилей нашей любви. … Я предполагаю, что она с Вилли не столько для того приехали сюда, чтобы варварски поступить с моей машиной, сколько, чтобы похвастаться своим новым пластиковый мобиломом. … Разве можно платить такие баснословные деньги за коробку из пластика, сделанную для великанов, где телевизор висит под потолком …

Дверь туалета вновь закрылась и через нее послышалось уже довольное пыхтение мужа, совершающего свой утренний моцион. Я оглядела убранство нашего добротного деревянного каравана, хранящего тепло и уют в любую погоду, и в хорошей расположении духа вышла на свежий воздух.

Наш домик на колесах выглядел среди виноградных полей игрушечным теремком, но в нем я чувствовала себя Евой, которая всю жизнь искала своего Адама, нашла и теперь следовала за ним по всему свету. Если караван был туристическим антиквариатом, то наш автомобиль Берлинго был куплен на заказ и отличался своим респектабельным видом, который не портили даже гирлянды из туалетной бумаги, отсыревшей от росы.

Этим утром я чувствовала себя счастливой женщиной, и высокое небо над головой, взятое в кольцо горной гряды, было тому свидетелем. Моя мечта: быть любимой женой любимого человека, исполнилась, чтобы жить в вечности.

Диан и ее муж Вилли имели привычку вставать ни свет, ни заря, они подшутили над нашим автомобилем и повесили над дверью каравана «мистель», шарообразное деревцо, под которым нам с Ронни пришлось целоваться, чтобы получить подарок к юбилею нашей свадьбы, коробочку бельгийского шоколада.

Диан выразила сожаление, что роса размыла слова поздравления, написанные на туалетной ленте, свисающей с боков машины. Да, и бумага размякла от утренней влаги, но наш с Ронни счастливый пижамный вид на фоне нашего каравана в окружении виноградников, останется на фотографиях и в памяти наших сердец.

А в полдень мы с мужем дали обет верности друг другу в капелле, что одиноко стояла на склоне горы, при этом присутствовали убежденные атеисты, Диан и Вилли. Они поздравили нас с Днем юбилейной свадьбы букетом полевых цветов и песней «О, благодать, спасен тобой». Песня пелась на английском языке, слова песни никто не разобрал, но ее мелодия вдохновила нас с Ронни на танец молодоженов с десятилетним стажем.

После обеда мы с гостями совершили велосипедную прогулку вдоль реки Мозель, потом – жарили мясо у ручья и пили вино местных виноградарей. Когда Диан с Вилли ушли почивать, Ронни нежно обнял меня, и мы долго молчали, словно в ночной тишине хотели услышать звездный перезвон.

– Ронни, – тихо проговорила я, когда с гор потянуло прохладой, – тебе не кажется, что все эти десять лет нашей жизни в браке мы пытались отстоять свою независимость, даже ценой счастья. Удивительно, как мы не разбежались, ведь мы с тобой такие разные.

– Потому что, нас благословил Бог, а Он всемогущий …

Тут где-то близко прогремел раскат грома, в преддверии грозы страшно загудел лес, и мы с мужем поспешили в караван. Хорошим людям ночью положено спать.

Принято считать, что круглые даты и существуют для того, чтобы дать человеку возможность увидеть свой жизненный путь как бы со стороны, из другого времени.

Идея поделиться нашей историей любви принадлежала не нам, но она нам понравилась.

Эта книга посвящена тем, кого не останавливают превратности судьбы на пути к счастью.

Все мы родом из детства

Часть 1

Глава 1

Вере не было и трех лет, когда она «потеряла праздник». Это было ее первое воспоминание о себе самой, которое сберегла ее детская память.

Приближалось 1 Мая, праздник всех трудящихся. Девочка чувствовала преддверие праздника и заранее радовалась. Радовалась она, когда мама готовила нарядную одежду для себя и папы, для Веры и ее старшего брата, Саши, когда делались покупки для праздничного стола, потому что в праздник без гостей никак нельзя. Вазочки в шкафу до краев были наполнены шоколадными конфетами, и на окошке остывал холодец. К холодцу Вера была равнодушна, но конфеты «Мишка на севере» и «Красная шапочка» было несчитанное множество, и от того, что Вера с братом съедали втихомолку по конфетке их количество, нисколько не уменьшалось.

Утром 1 Мая вся семья вышла на улицу, где уже звучала торжественная музыка, начинающегося праздника. В новом белом пальтишке и розовой вязаной шапочке с помпончиками Вера была просто очень красивая девочка, тем более, что в туго заплетенных косичках были вплетены необычно пышные красные банты.

В праздничном настроении семья Шевченко отправилась на парад. Всё было замечательно, что ни в сказке сказать, ни пером описать. По радио громко, чтобы слышала вся страна, пелись песни о Родине. Люди собирались вместе и веселым строем шли в одном направлении, к городской площади. Город, украшенный к празднику флагами и транспарантами, жил радостью наступившего праздника. Взрослые и дети держали в руках бумажные цветы, разноцветные надувные шары, ярко-красные флажки. Самые сильные мужчины несли огромные полыхающие знамена, закрывающие собою полнеба. Солнце поднималось над горизонтом и на улицах становилось тесно от праздничной толпы. Гармонисты наигрывали плясовые мелодии.

Вокруг Веры всё пело, танцевало и утопало в красном изобилии. Эта огненная бурлящая радость напоминала девочке свекольник, который также весело бурлил в большой маминой кастрюле. Девочка сгорала от нетерпения в ожидании парада. И вот наступил долгожданный миг, торжественным маршем грянул духовой оркестр, и весь народ, как по команде, по колоннам зашагал на площадь. Всё ликовало!

Восторг от происходящего торжества выливался в громогласное «ура-а-а!!!». Это было так волнительно, что сердце Веры вдруг стало барабаном и громко стучало в ее груди. Потом папа взял девочку на руки и уверенно зашагал во главе колонны демонстрантов, а мама вприпрыжку бежала рядом, крепко держа за руку Сашу. Девочка старательно выговаривала вместе с родителями восхитительное слово «Ура!». Хоть Вера и не выговаривала букву «р», но «а-а» у нее получалось лучше, чем у Саши. Последнее, что запомнила она на параде, были красные трибуны, размещенные под ногами каменного человека, стоящего с вытянутой вперед рукой.

Парад отгремел, но никому не хотелось расходиться по домам. Хорошая погода и приподнятое настроение располагали к песням и дружеским разговорам. Вера тоже не хотела идти домой, она ждала продолжения праздника, а его … не было.

Празднично разодетые люди окружали ее, и девочке вдруг очень захотелось выйти из этого окружения веселых незнакомых людей, чтобы поискать праздник. Мама и папа весело разговаривали с высоким человеком в белом пальто, с большими коричневыми пуговицами и широким ремнем, не обращая внимания на детей.

Если Вера оглядывалась по сторонам, то Саша смирно стоял рядом с папой и прислушивался к беседе родителей с дядей в белом пальто, показывая сестре пример взрослости. Вера очень уважала старшего брата, но в этот раз не стала следовать его хорошему примеру, а самостоятельно отправилась на поиски пропавшего праздника. «Я только посмотрю и вернусь», – так думала девочка, смело отправляясь в путь. Она пробиралась между поющими и танцующими людьми, чувствуя себя среди них маленьким зайчиком в дремучем лесу.

Веру огорчало то, что быстро вернуться на парадную площадь у нее не получалось, но именно на этой площади ускользнул от нее праздник. Не поддаваясь страху, девочка бодро шла туда, где было недавно так весело. Перестукивание женских каблуков напоминала ей мамину швейную машинка, которая также опасно строчила по одежде, зато другие нарядные девочки и мальчики, послушно державшие руки своих родителей, смотрели на Веру с восхищением.

Толпа постепенно редела. Наконец-то перед девочкой открылся вид на площадь. Площадь, по которой папа пронес ее на руках, теперь отдыхала в тишине солнечного дня. Вера смотрела на немногочисленные группки, беседующих между собой людей, и не могла найти то, что искала: продолжение торжества.

– Наверное, я опоздала, – вздохнула она печально и ей вдруг стало очень одиноко. Потом Вере захотелось от усталости сесть прямо на асфальт, но это было бы очень неприлично для хорошей девочки в белом пальто. Можно было бы и поплакать, но это было бы так печально. Праздник исчез, и только высокий каменный человек всё так же стоял над площадью.

Вера с любопытством посмотрела туда, куда указывала каменная рука этого великана, и увидела над горизонтом белые-белые облака, плывущие по синему-синему небу. Облака были похожи на белые паруса невидимых кораблей, плывущих по морю-океану, как это было в чудесной сказке о царе Салтане, которую перед сном читала мама. От легкого дуновения ветра, принесшего в город запах степной травы, девочка захотелось скорее пойти домой. Этот полынный запах навсегда станет запахом ее родины.

Так начинался для Веры ее персональный поиск убегающего праздника, который со временем перерос в поиск убегающего от нее счастья.

Никто не обращал внимания на маленькую девочку с поднятой кверху головой, с любопытством глядящую на одинокие кучевые облака. Вера впервые ощутила незнакомое ей доселе чувство свободы, которое имело запах степи по весне.

Вера не сразу заметила бежавших к ней родителей.

– Наверное, я потерялась! – взволнованно подумала Верочка, увидев их встревоженные лица. Папа схватил ее на руки и бережно прижал к груди. Его сердце колотилось в ухо девочки и глаза девочки в блаженстве закрылись. Потом ее нежно обнимала мама и целовала ее в щечки, называя «золотой рыбкой».

Римма и Володя сильно любили свою беглянку, и были счастливы, что она нашлась цела и невредима.

У Веры еще не хватило слов, чтобы объяснить родителям, что она совсем не терялась, а просто захотела вернуться в праздник, только Саша понимал ее без слов, он стоял рядом и успокаивающе похлопывал сестру по спине. Вскоре Веру уже совсем не интересовал праздник и то, что с ним стало дальше. Любовь к маме, папе и Саше наполнила все ее существо коротким детским счастьем.

Глава 2

Парадная калитка из металлических трубок, которая всегда находилась под замком, в тот солнечный день была открыта настежь. Вера заметила это, когда дети детского сада строем шли играть на площадку под раскидистым тополем.

После игр в песочнице и прогулки по аллеям детского сада наступило время обеда, а для Веры – время выбора. Она усиленно думала, как ей нужно правильно поступить. Если обедать девочка могла с аппетитом три раза в день, то спать после обеда могли любить только ленивые коты, которые не знали, чем себя занять, а Вера всегда знала.

Она еще могла пойти вместе с другими детьми в столовую, а потом – в спальню, но открытая калитка в заборе предлагала ей совершить побег, что было куда интереснее, чем обед и дневной сон. Вернее, девочка вовсе не думала о побеге.

Ей вдруг неудержимо захотелось прийти домой самостоятельно, а не лежать под белой простыней и скучать с закрытыми глазами. Разве можно было уснуть, когда где-то в соседнем дворе безжалостно лупят ковер, или, когда через распахнутое окно врывается в детскую спальню вой сирены «скорой помощи» или поющий гудок пожарной машины?!

За забором детского сада город жил интересной жизнью, куда детей без родителей не пускали, а для Веры калитку открыли, путь свободен, гуляй-не хочу. Легким реверансом поблагодарив калитку, девочка вышла в город.

Это было так чудесно – шагать по городу в летний солнечный день, когда все детки спят после обеда. Знакомая дорога домой запутывала девочку незнакомыми поворотами и закоулками, но для паники не было причины, потому что считала, что свой дом она всегда узнает, даже издалека. О том, что не каждая дорога ведет домой, девочка в свои три года не подозревала, и приготовилась хорошо смотреть по сторонам. Со встречными прохожими Вера вежливо здоровалась, это ей нравилось чрезвычайно.

«Мама может быть очень довольна мной, потому что я не балуюсь и не путаюсь под ногами». От этой мысли девочке хотелось петь, и она тихонько запела: «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, …».

По дороге домой ей хотелось с кем-нибудь поговорить, как это часто делала ее мама, но папа не разрешал говорить с незнакомыми людьми на улице, потому что любой незнакомый мог оказаться бандитом.

Одинокие собаки провожали Веру подозрительными взглядами, с явным неодобрением, ведь по их территории девочкам без сопровождения взрослых шагать было не положено, поэтому она обходила дворняжек стороной и не пыталась погладить их по головке.

Магазины были надежным ориентиром в поисках дороги домой. Жалко, что у Веры не было денег. Вообще-то, денег у нее никогда и не было, но до сегодняшнего дня это ее не беспокоило, хотя заманчиво было бы зайти в магазин и купить что-нибудь нужное для семьи. Например, вареную колбасу, а еще лучше – кусок настоящего мяса. Это было бы очень по-взрослому. На худой конец, можно было бы купить булочку свежего хлеба. Ох, с каким удовольствием она бы сейчас покусала ее хрустящую корочку и собачкам бы досталось по кусочку.

Город был необычно тих в тот послеобеденный час. На углу большого перекрестка скрежетала стройка, а над ней повис высокий подъемный кран. Прохожих было мало, Вере попадались навстречу только спешащие старушки с сумками наперевес и тетеньки, катившие перед собой детские коляски. Какой замечательной жизнью жил город после полудня! Яркое солнце заливало улицы золотистой жарой, становилось жарко, а в тени от домов было прохладно. Как много радостей теряют дети в тихий час после обеда!

Сколько времени девочка плутала по городу, определить было трудно. У нее не было часов, а те, что ей подарили в день 8 Марта, были ненастоящие. Впрочем, Вера еще не умела пользоваться часами, зато могла хорошо считать до десяти и обратно. Наверное, она шла долго, потому что устала и хотелось пить, но когда в одном из переулков показался ее родной дом, то от усталости не осталось и следа, ведь она справилась и не потерялась. Веру очень воодушевила ее первая победа.

– Какая я уже взрослая! – дивилась девочка сама в себе, а ее сердечко ликовало.

Двор жил своей спокойной будничной жизнью. Толстая соседка с первого этажа мельком взглянула на Веру, и продолжила развешивать на общие веревки мокрое белье, приятно пахнувшее мылом. Худенькая девочка, жившая по соседству, тоже не удивилась появлению Веры в неурочный час, она собиралась поспать на свежем воздухе под деревцом. На составленных вместе стульях нашлось спальное место и для Веры, не отказалась она и от большого куска хлеба, жирно намазанного вареньем, который доедать соседская девочка не хотела. Как хороша бывает эта взрослая жизнь!

Но в этот момент Вериного счастья, неожиданно из-за угла дома стали появляться в очередном порядке, сначала папа, который совсем не улыбался, за ним бежала мама, преследуемая воспитательницей, а за воспитательницей следовал довольный Саша. Он любил приключения, а побег сестры был самым настоящим приключением.

Когда все появившиеся из-за угла строем направились к Вере, то та засомневалась в правильности своего поступка, и ей захотелось срочно куда-нибудь спрятаться, как это сделала соседская девочка, которая быстро забежала в подъезд и стала подсматривать в дверную щелочку за ходом дальнейших событий.

– Поделом этой Верке достанется! Ишь, что удумала! Сбегать из детского сада, никому это не дозволено! – думала она про себя.

– Ой, я ведь не спросила разрешения пойти домой! – всполошилась Вера, но было уже поздно что-то менять.

– Ждать наказания лучше с закрытыми глазами, – решила она, но от страха ее глаза почему-то, наоборот, широко раскрылись.

Вдруг из строя вперед вырвалась мама! Она бежала к дочери с вытянутыми вперед руками, еще не веря, что видит ее живой и здоровой. За мамой ускорил шаг и папа, и тут глаза проказницы крепко зажмурились.

Веру не наказали, а чуть не задушили в объятьях ее родители, только воспитательница строго качала головой, зато мама, целуя дочку, всё приговаривала:

– Ну, что же ты натворила! Ну, как же ты могла так поступить?! Это же так опасно! А если бы с тобой что-нибудь случилось?

– Мамочка, со мной ничего не могло случиться, ведь я всё время бежала, со всеми здоровалась и ни с кем не разговаривала! – успокаивала ее Вера, гладя мамины пышные волосы.

Когда воспитательница ушла на работу, мама повела девочку домой. Папа шел рядом и молчал, но лучше бы он ругался. Потому что от его молчания Вере было нехорошо, как-то совестно. Девочка сожалела о том, что она огорчила маму и папу, а ведь они так сильно любили ее, так боялись ее потерять, а она совсем не подумала об этом, принимая свое первое взрослое решение, которое оказалось серьезным проступком.

– Хорошо, что я еще не взрослая, – успокоила себя Вера лежала на своей кроватке, и желтая луна улыбалась ей в окно. На этой хорошей мысли сон ее сморил девочку, и в ту ночь ей приснилась вислоухая собачка, которая давала себя погладить.

На следующее утро ее опять привели в садик родители. На заборе, по-прежнему, висела калитка, но она была уже на замке. Калитка была совсем не виновата в том, что Вера сбежала домой без разрешения взрослых, это был ее выбор.

Глава 3

Так как Вера имела несчастье родиться 13 декабря, то ее мама посчитала нужным, продлить дочери пребывание в детском саду еще на один год. «Лишний год в детском садике пойдет девочке только на пользу», – решила мама, а то, что решалось мамой, не обжаловалось даже в мыслях у ее детей.

Вериным сверстникам были устроены праздничные проводы в школу, и для них наступили летние каникулы, а Веру перевели в другой детский сад, и каждое утро ее водили туда, куда не шли ее ноги.

В новом саду девочку не любили. Оказалось, что ее можно было не любить! Она так старалась всем понравиться, быть доброй и послушной, но для воспитателей она была и оставалась только дополнительной обузой. Никакому ребенку не понравиться идти туда, где его не встречают с радостью, и у Веры пропало желание просыпаться по утрам.

– Мама, я скоро заболею и, наверное, умру, – предупреждала она маму во время сборов в детский сад, но мама отводила ее в чужой детский сад, чтобы ее дочь училась жить там, где ее не любят. «Может быть, моя мама тоже перестала меня любить? – думала девочка печально в тихи       час, когда хорошо думается, но, когда мама забирала ее из садика домой, и от ее усталой улыбки, от запаха духов «Красная Москва», от ласкового взгляда маминых синих глаз Вера забывала все думы и еще больше любила свою маму.

Дети в детском саду не брали Веру в свои веселые игры, потому что для них она была пришлой девочкой. Чувствуя себя отвергнутой, Вера прекрасно играла сама с собой, это у нее хорошо получалось. Только, когда после прогулки дети шли в группу, то никто не хотел вставать с ней в пару, тогда ее одиночество бросалось в глаза всему свету.

В это же время девочка невзлюбила свое тело, которое развивалось не по годам быстро. Другие девочки рядом с ней казались дюймовочками, а Вера выросла раздобрела, и сама себе напоминала растолстевшую жабу. Даже мама стеснялась ее быстро растущей груди и сшила тугой лифчик с бретельками для длинных чулок. Этот лифчик было больно носить, но Вера терпела, чтобы не огорчать маму. Девочка понимала, что она взрослеет, и что, если она будет взрослеть такими темпами, то к окончанию школы превратиться в бабу Бабариху, с грудью до пупка и бородавкой на щеке.

– Уж лучше превратиться мне в лягушку-царевну, – вздыхала Вера про себя, – тогда никто меня не узнает, и маме не будет стыдно за свою «золотую рыбку».

Но лягушка-царевна в ее фантазиях от поцелуя заблудившегося в дремучем лесу принца быстро превращалась в прекрасную плоскогрудую царевну с белокурыми кудрями, одетую в пышном бальном платье и в хрустальных туфельках на ногах.

Наступило лето. Воспитатели стали оголять детей для солнечного загара, и тугой лифчик пошлость снимать, и теперь каждый мог посмеяться на выросшей грудью Веры, которая под насмешливые взгляды других детей, была готова со стыда провались провалиться под землю. Вот, тогда она возненавидела мальчишек, они показывали на нее пальцами, их беззубые рты растягивались до ушей в ехидной улыбке. Что улыбки могут быть такими гадкими, Вера до этого времени не подозревала. Девочка не могла себя защитить. В полной беспомощности она прикрывала ладонями свою грудь и шаг за шагом пробиралась к кустам, где и проводила всё время, отведенное для прогулок.

Однажды, когда Вера играла в кустиках, окружавших игровую площадку, к ней подошла еще более новенькая девочка, чем она. Эту девочку звали Софой, ее тоже раздели до трусиков, но, в отличии от Веры, ее округлую грудь покрывали черные блестящие волосы. Теперь девочки могли играть вместе, и им было хорошо. Оказалось, грустить вдвоем было гораздо веселее, чем в одиночестве.

Под сенью летних деревьев они мечтали о наступлении осени, когда придёт пора идти в школу и навсегда забыть этот недобрый к ним детский сад.