Текст книги "Тринадцатый ученик Дьявола (СИ)"

Автор книги: Violetblackish

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Ты что здесь делаешь? – заорал он прежде, чем Ноэль успел отпрыгнуть на безопасное расстояние.

– Я пришел заниматься! – оправдался Ноэль, на всякий случай забегая за стол – Грохан мог запросто схватить и выкрутить ухо в запале, это было очень больно, хоть и совершенно не по-колдовскому обыденно, и очень обидно, учитывая возраст выпускника.

– Чем заниматься? Воровством? – проворчал маг, поспешно пряча амулет. Ноэль навострил уши и сделал стойку, как гончая. Тревоги в голосе Грохана было больше, чем злости. Это настораживало.

– А что это? – аккуратно закинул он удочку. – Я читал про такие. Похоже на ловушку для дьявола. Но разве они еще существуют?

– Не твоего ума дело, – огрызнулся Грохан.

– А что у вас в ней упрятано? – не сдавался Ноэль. – Такие штуки создавались для удержания мощнейших энергетических сгустков. Не боитесь, что вас разнесет на куски, если эта игрушка рванет у вас прямо на шее?

– Не рванет, – мрачно усмехнулся маг. – Она надежно запечатана.

– Значит, там у вас и правда что-то ценное, – важно покивал Ноэль.

Грохан шумно выдохнул и оповестил неизвестно кого:

– Этот мальчишка меня в гроб загонит!

– Не врите, – огрызнулся Ноэль, – вас, чтобы ухайдокать, очень сильно постараться надо. Да и потом, не хотите говорить – не надо. Сам узнаю.

Маг обрушил кулак на стол с такой силой, что массивный прибор для письменных принадлежностей взвился в воздух и приземлился уже на ковер. Ноэль не стал дожидаться продолжения и живо юркнул в коридор, справедливо решив, что с индивидуальными занятиями на сегодня покончено.

Тем временем приближался июнь, и вопрос о том, кому удастся выйти за ворота школы, сохранив свою бессмертную душу, а кому придется оставить Грохану самое ценное, оставался открытым. Атмосфера накалялась, и разговоры между учениками почти прекратились. Проходя мимо часов, неподвижно висящих у входной двери, выпускники нет-нет да и косились на огненные стрелки, которые горели все ярче и ярче с приближением ключевой даты – тридцать первого июня.

И вот наконец настал тот день, когда Грохан выстроил тринадцать учеников у двери в одну ровную линию и подошел к часам. Ноэль как обычно топтался в конце длинной шеренги сразу за Морисом Кавиллем, на котором лица не было от ужаса. Зубы его не просто стучали, а на этот раз выбивали некое подобие ритма. Точно барабанная дробь, которая нагнетает атмосферу и сопровождает торжественный момент.

– Знаешь, Морис, – не сдержался Ноэль, поворачиваясь к другу. – Мне будет этого не хватать.

Он был абсолютно серьезен. Проведенные в школе семь лет стали для него лучшим временем в жизни, хотя по сравнению с тычками и тумаками, которые щедро раздавала ему матушка Пибблс и ее шестеро сыновей, любое место, где исправно кормят и не бьют каждый день, показалось бы раем.

Морис повернул к Ноэлю абсолютно перекошенное лицо и клацнул зубами громче прежнего:

– Не боишься за свою бессмертную душу или у тебя ноги длиннее, чем у всех остальных, отросли?

Ноэль только хмыкнул. Нет, роста он по-прежнему оставался небольшого и ноги, соответственно, были как у всех, хотя с помощью одного заковыристого и смешного на слух заклинаньица он мог превратить их в нечто отдаленно напоминающее ходули цапли. От этой мысли Ноэль растянул рот в улыбке до ушей, снова задавая себе вопрос о том, какой именно сорт магии применят его бывшие одноклассники, чтобы унести ноги из школы быстрее остальных.

– Внимание! – Грохан перенес вес с носка на пятку и, подняв руку, неторопливо очертил круг в воздухе. Часы медленно растаяли в полутьме холла, лишь отблеск огненных стрелок еще освещал грубое, словно высеченное из камня, лицо служителя преисподней. Тогда, не оборачиваясь к ученикам, маг коротко бросил:

– Время!

В следующую секунду огромные двустворчатые двери распахнулись и оглушительный топот наполнил гулкий холл особняка. Послышались треск раздираемой ткани и чей-то сдавленный вскрик. Судя по грохоту и пыхтению, в дверях школы тут же образовалась пробка из тел, но Грохан не оборачивался, задумчиво вглядываясь в пустое пространство, в котором раньше находились волшебные часы. Семь лет… Наконец все стихло. Лишь щебет птиц доносился из открытой двери и легкий ветерок шевелил волосы Грохана. Он вздохнул и не спеша повернулся, чтобы встретиться с ожидаемым.

Ноэль стоял посреди пустого холла и спокойно чесал за ухом, глядя на выход.

– Я думал, у каждого из них припасено по магическому трюку на такой случай, а они просто драпанули! Маркусу Линдею, кажется, даже лодыжку сломали, – разочарованно протянул он и, посмотрев на Учителя, добавил: – Но он все равно рванул так быстро, что, наверное, уже за пределами Вестафии.

– Значит, ты не бросился наутек со всеми, – пробурчал Грохан вместо ответа на предыдущую реплику Ноэля: – И почему я не удивлен?

Ноэль благодушно пожал плечами и внезапно вспомнил тот день, когда грозный маг сам втащил его в свою обитель и какой ужас и восторг он испытывал перед ним тогда. А он отчетливо видел, что Грохан уже далеко не молод и, несмотря на весь опыт и знания, которые хранил, сильно устал. А у Ноэля на кончиках пальцев искрились всполохи магии от нетерпения и страха не было в помине. Напротив, его распирало от желания поскорее приступить к давно задуманному.

– Ты ведь понимаешь, что я заберу твою бессмертную душу? – грозно произнес Грохан и постарался сурово взглянуть на него.

Ноэль помолчал и кивнул согласно:

– Забирайте, – и, не удержавшись, расплылся в улыбке.

Грохан вздохнул и возвел глаза к потолку:

– Ты, естественно, уже знаешь, – и, глядя, как нахальная улыбка бывшего студента становится еще шире, хотя шире уже было невозможно, кивнул. – Я не могу забрать твою душу. Я ее не вижу.

Ноэль погасил улыбку, прилежно заложил руки за спину и склонил голову к левому плечу.

– Может, ты сам объяснишь мне почему? – спросил Грохан, и в его голосе промелькнуло что-то похожее на надежду. – Вынужден признать, что есть вещи, которые ты знаешь и понимаешь теперь лучше меня.

– Еще бы, – кивнул Ноэль, – ведь я сильнее вас, Учитель.

Брови Грохана поползли вверх, а Ноэль продолжил.

– Но у меня пока нет ответов на многие вопросы, – признался он. – Хотя уверен, что найду их в самом скором будущем. А еще, в отличие от вас, я вижу вашу душу.

Губы мага дрогнули, но он не сдвинулся с места. Лишь сжал кулаки так, что побелели костяшки.

– А ты уверен, что у меня есть душа? – криво улыбнулся он, думая, что такого наглеца не видел с момента сотворения мира.

– Конечно есть, – отозвался Ноэль. – И какой бы ни была моя душа, часть своей вы в меня вложили. Иначе я был бы не я. А еще я уверен, будь вы в состоянии забрать мою, вы бы не стали повторять ошибки прошлого.

– И теперь ты уходишь, – отвернулся Грохан, чтобы скрыть лицо и, думая, что его душа, какой бы она ни была, сжалась в комок.

– Да, – Ноэль упрямо посмотрел в открытый дверной проем. – Я должен узнать, кто я такой. А это невозможно, пока я не выяснил, кто были мои родители.

Грохан кивнул, признавая неизбежное, и скупо обронил:

– Будь осторожен.

– Я сильнее, чем вы думаете, Учитель, – ответил Ноэль, и маг снова ему поверил. Как и понял то, что останавливать бывшего ученика бесполезно. Словно в подтверждение этой мысли Ноэль шагнул вперед и в несколько секунд преодолел расстояние до порога. Но в дверном проеме чуть замешкался.

– Ты вернешься? – зачем-то спросил Грохан, кляня себя последними словами за слабость. Ноэль обернулся, посмотрел на него молча. Потом сделал шаг наружу, на крыльцо, где все началось. Постоял, подставляя лицо солнцу и чувствуя спиной взгляд Грохана, резко обернулся и в следующую секунду был уже перед ним. Порывисто, по-детски обхватил его обеими руками и неловко обнял.

– Вы еще услышите обо мне, Учитель, – горячо шепнул он Грохану куда-то в мантию на груди. Быстро высунулся из-за него, чтобы беспечно подмигнуть мявшемуся за спиной мага Фурло. И только после этого развернулся на каблуках и сбежал с крыльца, оставляя после себя лишь легкое колебание воздуха.

Грохан постоял еще несколько минут, потом медленно поднял руку и машинально помахал дерзкому мальчишке вслед.

– Быстрее, чем ты думаешь, глупый, – сказал он наконец неведомо кому и щелкнул пальцами. Огромная дверь с оглушительным грохотом захлопнулась. Грохан повернулся и пошел по необъятному холлу в сторону лестницы, на которой тихо притаился Фурло. Видя, что лицо Грохана спокойно, он поколебался слегка, но решился.

– Объявлять новый набор учеников, Хозяин?

Однако Грохан не ответил. Вместо этого тяжело опустился прямо на последнюю ступень лестницы, подобрав полы мантии и зажав ее между коленями. С лица его сбежала надменная тень, презрительная складка у рта разгладилась и углы его опустились скорбной старческой скобкой. Он задумчиво оглядел просторный холл и молча посмотрел на переминающегося с ноги на ногу Фурло.

– Школу придется закрыть, – сообщил он ровно. – Мы с тобой только что отпустили последний выпуск магической школы герра Грохана, друг мой.

– Но почему? – Фурло неловко присел рядом на ступеньку и засопел, абсолютно не представляя, как себя вести в такой ситуации и надо ли как-то утешать всесильного мага. Хотя если бы и надо было, он все равно не умел. – Ты устал? Сдался в своих поисках? Или…

Тут внезапная догадка озарила его морду, он съежился и поник. Грохан усмехнулся:

– Я не устал и не сдался. Но ты же знаешь, что последнее слово всегда остается за господином Мортэ.

– Ты пообещал Мортэ закрыть школу в обмен на то, что Ноэля оставят в покое? – шмыгнул носом Фурло.

– Да, и искренне надеюсь, что мелкий поганец этого стоит, – хлопнул себя руками по коленям маг.

– А ты уверен, что инквизитор сдержит слово и не будет преследовать Ноэля? – тревожно повел усами зверек.

– Абсолютно не уверен, – пробурчал Грохан. – Для этого как минимум нужно, чтобы Ноэль не лез на рожон. А учитывая, что в данный момент он на всех парах движется в порт, чтобы сесть на корабль до Мории, он на верном пути к тому, чтобы обратить против себя инквизицию.

– Хорошо бы за ним присмотреть, – предложил взъерошенный помощник и, естественно, был услышан.

– Прекрасная идея! – хлопнул его по загривку ладонью Грохан. – Вот ты этим и займешься!

– Я?! – в притворном ужасе вытаращил желтые глаза Фурло, а впрочем, его негодование было настолько фальшивым, что он и сам плюнул и решил не продолжать. Вместо этого спросил, бросив внимательный взгляд на постаревшее лицо хозяина. – А что будешь делать ты, Учитель?

Грохан поднялся, отряхнул полы мантии и стал подниматься по ступеням лестницы, на которой они еще минуту назад сидели вместе. Достиг верхней площадки и махнул на все рукой:

– Я уже сто лет не был в отпуске, Фурло! Пришел и мой черед отдохнуть как следует.

Комментарий к Глава Восьмая, в которой кое-кому ломают ногу, а кое-кто стоит в начале нового пути

Шары дьявола https://www.liveinternet.ru/users/3208812/post433995945/

https://lunnyesutki.ru/day/31-06-2020

========== Глава Девятая, в которой Ноэль совершенно случайно уничтожает Архив вечности и празднует свой день рождения ==========

Фонарь над входом в таверну «Три вольпертингера» горел, несмотря на раннее время суток. Солнце, признаться, не баловало Морию своими лучами. Оно, как суровая мать, вынужденная горбатиться на работе день напролет, поутру спешно целовало холодные ртутные волны городского порта и тут же скрывалось за серыми тучами до вечера, чтобы ненадолго перед сном заглянуть кроваво-алым закатом в окна горожан. Все остальное время скалистый остров прозябал в сырой мрачной дреме. Настроение, царившее на нем, вторило погоде. Веселье начисто было вытерто с лиц людей, спины согнуты вопросительными знаками насущных забот, а тревожные крики чаек над узкими, темными, набухшими от влаги улицами лишь усугубляли общее предчувствие беды.

Ноэль поплотнее завернулся в длинный неприметный плащ и поднес к губам кружку с варевом, которым местные жители заливали глотки с утра до вечера. Зеленуха была напитком горьковатым, дымным, но за ту неделю, что Ноэль околачивался в таверне, он успел найти в ней свою прелесть. По крайней мере, ее подавали достаточно горячей, чтобы согреться хотя бы изнутри. Даже слишком горячей. Ноэль сделал щедрый глоток и зашипел, обжегши язык. Поспешно вернул кружку на выщербленную стойку и машинально обвел обод указательным пальцем, накладывая простенькое морозное заклинание. Рядом неодобрительно цокнули, и Ноэль похолодел.

– На твоем месте я бы был поаккуратнее, сынок.

Ноэль зыркнул из-под капюшона, но, кроме хозяина питейного заведения, протиравшего пузатые пивные стаканы краем старого полосатого передника, никого не увидел. Посетители начинали стекаться обычно ближе к вечеру.

– Не хотелось бы мне, чтобы тебя поджарили, как рождественского гуся, – хозяин таверны вдруг весело подмигнул, выдохнул улыбку в очередной бокал и энергично протер запотевшее стекло.

Ноэль пожал плечами, скрывая смущение, и снова уткнулся в кружку с пойлом, которое теперь можно было пить, не опасаясь сжечь язык до углей. Словоохотливость хозяина заведения явилась для него сюрпризом, ведь до сего момента тот не проронил ни слова. Это было Ноэлю только на руку и не мешало украдкой вести наблюдение за неприметной дверью в сером здании напротив. Табличек рядом с входом не существовало, вывески отсутствовали, даже дверного молотка не было в помине. Сама дверь тоже была ничем не примечательной, старой и похожей на видавшую виды, заплесневевшую плитку шоколада. Тем не менее именно за этой дверью располагалось то, за чем Ноэль прибыл в Морию, проболтавшись в трюме грузового судна почти неделю и выблевав себе за время путешествия за борт весь желудок. От одного воспоминания об этом путешествии Ноэля замутило. В дороге в целях конспирации про магию пришлось забыть и облегчить себе жизнь он не мог. И вот теперь так глупо по-дурацки спалиться. Ноэль чертыхнулся про себя, впрочем, хозяин таверны, похоже, не торопился сдавать его инквизиции. Напротив, этот кругленький, плотно сбитый толстячок, с глазами навыкате и жёсткими чёрными волосами, заплетенными в смешную косичку, чем-то располагал к себе.

– Вижу, ты что-то тут высматриваешь целыми днями, – не дождавшись ответа на свои предыдущие реплики, продолжил мужчина. Ноэль опять насторожился. Мало того, что этот пухлый добряк засек его магию, так теперь еще и явно старается его разговорить. – Могу предложить свою помощь?

– Свою помощь в чем? – огрызнулся Ноэль, натягивая капюшон по самые брови, тем временем впиваясь в подозрительного типа глазами и рассматривая его заново. Тот благодушно пожал плечами и снова принялся дышать на стаканы и полировать их до блеска. А Ноэль, убедившись, что его оставили в покое, вновь погрузился в размышления.

По всему выходило, что еще чуть-чуть – и он тут начнет привлекать внимание не только хозяина таверны. Констебли инквизиции нет-нет да и заглядывали в это заведение, бесцеремонно лапая всех присутствующих наглыми взглядами людей, которым власть добавила недостающей в себе уверенности. Ноэль под такими взглядами обливался холодным потом и сжимался под плащом. Магией он, конечно, не пользовался. Ну… почти не пользовался. На деле она вылетала из него порой как приступ икоты, которую невозможно унять. И, вообще, реши констебли обыскать его, они нашли бы много чего интересного, включая мешочек с самоварными золотыми слитками, тоненькую потрепанную методичку «Тонкости построения бесконечных зеркальных тоннелей», где некоторые формулы и схемы были жирно подчеркнуты рукой Ноэля, и два старинных серебряных зеркала вестафской выделки, с правильной «длинной» магической памятью.

На то, что зеркала не отражают магию, Ноэль обратил внимание с подачи Грохана еще на последнем году обучения, а о том, что с помощью правильно выстроенного магического зеркального тоннеля можно уйти достаточно далеко, Ноэль и сам догадался. Однако тонкостей имелось до фига и больше: начало тоннеля можно было построить исключительно по прямой линии, его «память» не бесконечна, и, что самое опасное, в нем можно запросто заплутать, стоит лишь взглянуть в сторону. А в остальном способ проникновения куда-либо был идеален. Вестафские зеркала не только преломляли и гасили магический фон, они еще и «заряд» держали в несколько раз больше других серебряных, и уж точно больше обычных свинцовых. По расчётам Ноэля, у него в запасе должно было быть около тридцати минут на то, чтобы пройти по зеркальному тоннелю в архив и попасть в учетный отдел регистрации рождения. Чтобы построить тоннель, всего-то и нужно было одну минуту в момент, когда неприметная дверь в архив будет открыта, а такое случалось всего раз в сутки часов в восемь вечера, именно тогда к архиву подъезжала неприметная почтовая карета. Чтобы выяснить это, Ноэлю потребовалась неделя времени, запас терпения, которого у него отродясь не было, и отсиженная напрочь на неудобном высоком стуле задница. Вот только по всему выходило, что действовать надо сейчас, пока он окончательно не примелькался. Тому же хозяину таверны. Ноэль еще раз зыркнул на добродушного толстячка и подумал, что тот не так уж и прост. Больно странного вида кулон болтался у него в вырезе рубашки. Мощная штука. Ноэль подобные штуки лишь на картинках видел. В руки ученикам на занятиях такое не давали.

– Если ты, парень, к архиву приглядываешься, то не советую, – обронил трактирщик, оправдывая самые худшие сомнения своего посетителя.

– Никуда я не приглядываюсь, – буркнул похолодевший Ноэль, думая, что дело нужно заканчивать сегодня и сматываться с острова незамедлительно.

– Архив охраняется химерами, – продолжил трактирщик, проигнорировав фразу. – Надеюсь, ты в курсе, что это значит.

Только тут Ноэль сообразил, что подобные речи сулят тому неприятности, будь у слушателя желание донести на него. Такая откровенность слегка обескураживала и заставляла навострить уши еще больше. Ноэль по своему обыкновению яростно почесал за ухом и, постаравшись принять как можно более равнодушный вид, принялся расспрашивать:

– А с чего вы, любезный, решили, что за этой дверью какой-то там архив?

Вместо ответа последовало раздраженное фырканье, которое ярко живописало, что попытка не засчитана. Ноэль даже устыдился.

– Ну хорошо, – смирился он. – А зачем так сильно охранять старые подшивки с бесконечными актами регистрации рождений, смертей и прочей скучной мутотенью?

– Да затем, что нет-нет да и находится умник вроде тебя, которому до зарезу нужно узнать всю правду про все и докопаться до истины, – хмыкнул довольный тем, что втянул Ноэля в беседу трактирщик. – А всю правду знать нельзя никому.

– Не проще ли все сжечь? – подивился Ноэль. – Нет записей, нет проблем.

– Правда не горит, Ноэль, – хохотнул трактирщик и в ужасе зажал себе обеими руками рот, но было поздно.

– У тебя хвост отвалился, Фурло, – равнодушно бросил Ноэль.

Толстячок машинально схватился за пятую точку, и обрадованный Ноэль возопил, тыкая в него пальцем:

– Ага! Думал, не узнаю! Кулон оборотный подальше прибери, а то увидит кто!

Фурло раздраженно запихал кулон под ворот рубашки и зашипел:

– Тихо ты! Тут констеблей полно на каждом углу.

– Кулон Грохан заряжал? Как ты сюда попал? Ты что, следишь за мной? – Ноэль послушно понизил голос, но сыпать вопросами, по своему обыкновению, не перестал. – А как же школа? Разве новый набор учеников не требует твоего внимания?

Фурло помрачнел и вместо ответа отвернулся, чтобы налить себе и Ноэлю еще по кружечке горячей зеленухи, заставив Ноэля замереть в напряжении.

– Не было никакого набора учеников, – наконец сказал перевертыш и шумно отпил из своей кружки. – Ваш выпуск был последним. Школу закрыли.

– Как это? – опешил Ноэль. Школа, как и Грохан, представлялись ему чем-то вечным и незыблемым.

– Вот так, – пожал плечами помощник Грохана. Он теперь часто пожимал плечами. Наверное, нарадоваться не мог, что они у него появились. – Больше магов готовить не будут и, скорее всего, это конец всему магическому на земле. Вы последний выпуск. Я бы даже сказал, что последняя надежда, но, глядя на твое раздолбайство, вынужден признать, что надежда очень слабая.

– Невелика беда, всего-то раз задумался, – покраснел Ноэль, косясь на горячую чашку и старательно дуя на нее.

– Один раз?! – возопил Фурло и, покосившись на дверь, снова перешел на злой шепот. – Один раз?! Да я за тобой целыми днями по городу мотаюсь. Ты только вчера три раза магичил!

– Неправда! – взвился обвиняемый в применении магии парень.

– Яблокам с телеги торговца не дал рассыпаться – машинально удержал магическим захватом; щелчком пальца кота с дерева снял для сумасшедшей бабки; ну и девчонке-попрошайке слиток самоварного золота в руку вложил. И это только за вчера. Из тебя магия прет фонтаном. Едва успеваю за тобой подчищать!

– На себя посмотри! – пошел в наступление Ноэль. – Я оборотный кулон на раз-два засек.

– То ты, – проворчал Фурло, заботливо оглаживая ворот рубашки. – Ты и не такое увидишь.

Ноэль почувствовал горячий всплеск гордости, но тут же осадил сам себя.

– Погоди, а где тогда Грохан?

– Не знаю, – покачал головой Фурло. – Никто не знает. Я ж говорю: на тебя одна надежда.

– Погоди-погоди! Надежда на что? – потянул руку к уху Ноэль.

– А это уж тебе решать, – туманно пояснил Фурло. Ноэль было открыл рот, чтобы задать очередную порцию вопросов, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге замаячили двое работяг в таких же серых и ношенных сюртуках, как их лица. Фурло молча кивнул Ноэлю, перенося разговор на более позднее время, и тот, кивнув в ответ, снова надвинул капюшон на голову и уставился в окно на дверь архива, перед которой как раз остановилась неприметная почтовая карета. Ноэль напряг зрение так, что глаза заслезились, но все, что смог увидеть, это зловеще блеснувший узкий клинок, прорезавший стремительно закрывающийся дверной проем.

***

– Архив существует дольше, чем все мироустройство, в том виде, в котором мы его знаем, – поучал Фурло молчаливого и собранного Ноэля. – По самым скромным подсчетам, ему более двух тысяч лет. Никто не знает, откуда Тайфель его взял и как ему удалось перевезти его на остров. На вид это обычные архивные записи, вот только они возникают на бумаге сами собой. В случае с отделом учета рождений, каждый раз, когда душа вселяется в тело, в книге появляется запись, содержащая имя, фамилию, а также имена родителей и место рождения. Причем имя рожденному поменять не в силах никто. Значит, несмотря на то, что тебя подкинули семейству Пибблс и ты до сей поры проходил под их фамилией, твое имя осталось тем, что было дано тебе при рождении. Кстати, когда он?

– Кто? – медленно повернулся к нему Ноэль. Все это время он держал под прицелом входную дверь и, казалось, не слышал ни слова из того, что говорил Фурло.

– Не кто, а что. Хотя… неважно! – отмахнулся Фурло. – Просто назови дату своего рождения.

– Я не знаю, – не раздумывая ни секунды, отозвался Ноэль.

– Погоди, но ты же праздновал день рождения каждый год? Задувал свечи на торте, получал подарки? – уставился на него Фурло.

– Однажды, когда матушка Пибблс пекла старшему сыну Гансу именинный пирог, мне удалось тайком облизать крем с ложки, – нахмурился Ноэль. – Это считается? Ну, а в школе у Грохана…

– В школе у Грохана дни рождения не праздновали, – мрачно заключил Фурло. – Итого мы знаем только год. Негусто. А если в тот год родилось три десятка Ноэлей?

– Значит, проверим всех, – беспечно пожал плечами Ноэль.

– В архиве нельзя ничего трогать, ничего менять, ничего дописывать, – в отчаянии вцепился себе в волосы Фурло. – Мало того, что тебе предстоит меньше чем за четверть часа найти нужный том и отыскать страницу с записью о рождении, тебе придётся запомнить всех новорождённых Ноэлей, которые записаны в архиве. А также имена их родителей и место рождения.

– А почему четверть часа? – побарабанил пальцами по столу Ноэль. – По моим подсчетам получается около получаса. Я не зря полгода гонялся за парными вестафскими зеркалами.

– А энергетическое поле двух стражников-химер на входе ты в свои расчёты включил? – прищурился Фурло.

Ноэль застонал и уронил голову на стол. Раздался глухой стук, и Фурло возвел глаза к почерневшему от копоти свечей потолку. Время поджимало, а они не обсудили и половины того, что следовало.

– Что ты помнишь о химерах?

– Что это один из самых плохо изученных видов боевых фантомов, – покопался в памяти Ноэль.

– Вот именно! Фантомов! – поднял палец вверх Фурло. – У них потрясающее энергетическое поле, но почти отсутствует физическое воплощение. И поэтому они питаются чужими эмоциями. Чем сильнее будет твой страх перед химерой, тем меньше у тебя шансов пройти мимо неё живым.

– Тогда зачем ты мне вообще про них сказал?! – завопил Ноэль и, едва подняв голову, снова глухо стукнулся о столешницу лбом. Фурло подождал, пока гулкое эхо от удара стихнет, и пробормотал:

– Иногда мне кажется, что пройти в архив сможет только такой дурак, как ты, Ноэль, – и так как тот не подавал никаких признаков жизни, предложил: – Может, перенесем на завтра?

– Нет, – решительно поднял голову Ноэль. Вид у него был воинственный, хотя на лоб прилипла круглая подставка под зеленуху. – Только за сегодня констебли два раза заглядывали. Нас не сегодня-завтра засекут. Вот что: химеры стоят прямо на входе в архив и пройти мимо них я должен сразу. Просто скажи мне что-нибудь неожиданное, как только я попаду в тоннель. Ты же знаешь, как я быстро отвлекаюсь?

– Что именно? – взвился Фурло.

– А я почем знаю! – вскинулся Ноэль. – Что-то, чего я не ожидаю.

– Но если ты только что попросил меня сказать тебе что-то неожиданное, ты будешь знать, что я скажу это неожиданное, и ничего неожиданного не получится, как ты не понимаешь?! – Фурло вцепился в свой оборотный кулон и несколько раз с силой подергал, словно хотел сорвать его, а заодно и ответственность, легшую ему на плечи, и снова превратиться в непонятный комок шерсти.

– Дело не в том, что ты скажешь, а в том, что именно! – терпеливо объяснял Ноэль. – Ты умный, я уверен, ты что-нибудь придумаешь!

– Я обычный фамильяр! – взвыл Фурло, но Ноэль замер и, заслышав стук копыт по мостовой, решительно обрубил:

– Время!

Не медля ни секунды, он распахнул плащ и выудил два одинаковых старинных зеркала, тускло блеснувших в полутемном зале. Одно отдал Фурло, второе вытянул перед собой и стал к двери спиной. Шум копыт стих, и его сообщник трясущейся рукой распахнул дверь. Ноэль сделал шаг назад и его буквально втянуло в воронку бесконечного зеркального тоннеля.

– Ноэль, если ты выберешься живым, я самолично испеку тебе самый огромный и вкусный именинный пирог из тех, что ты можешь представить! – гаркнул Фурло и как следует толкнул Ноэля в грудь.

– С шоколадом и вишней на коньяке? – обрадовался Ноэль, быстро пятясь задом и пролетая первый десяток метров. Боковым зрением он зацепил двухметровые четырехрукие фигуры по обе стороны от входа, но испугаться уже не успел: тоннель словно втягивал в себя. Все звуки смолкли. Не было слышно ни криков чаек, ни невнятного рокота набегавшей на скалистый берег волны. Ничего. Только едва слышный гул, словно ветер заблудился в голых ветвях деревьев. Ноэль подавил в себе желание развернуться и броситься вперед и постарался сосредоточиться. План архива, который ему удалось раздобыть вовсе не в завалах с магической литературой, а напротив, в никому не интересной секции по архитектуре, где пылились никому не нужные подшивки градостроительных вестников, он помнил досконально. Идти следовало ровно сто двадцать шагов вперед. Вот только двигаться предстояло задом наперёд, держа второе зеркало строго перед собой.

Сердце колотилось в ушах, рука с зеркалом подрагивала. Пятиться раком было чертовски неудобно, но другие варианты отсутствовали. Ноэль старательно отсчитывал шаги про себя, хотя постоянно сбивался на мысль об именинном пироге.

– Девяносто девять, сто, сто один… Чертов Фурло, не мог что-нибудь попроще выдумать, – прошипел Ноэль. – Сто двадцать, сто двадцать один.

Он нагнулся, аккуратно положил зеркало на пол и оглянулся. Все пространство вокруг него было заполнено уходящими ввысь стеллажами.

– Ого, – непочтительно присвистнул Ноэль. – Да здесь книжек побольше, чем у Грохана в библиотеке будет. И это только записи о рождении…

Однако он тут же напомнил себе о времени, которое утекало, словно вода из треснувшего кувшина, и двинулся вдоль стеллажей, выискивая нужный год. Для того, чтобы найти искомое, ему пришлось совершить почти полный круг и прийти к тому месту, где начал поиски, но с другой стороны, что заняло у него без малого пять минут. Ноэль выругался под нос:

– Все равно пирог именинный тебе печь, комок ты шерсти! Даже не думай отвертеться! – и принялся шарить по полкам в поисках тома с нужным годом, напрягая зрение, ибо в архиве было практически не видно ни зги. Только мягкое свечение сочилось из зеркала, оставленного на полу. Подшивка нашлась быстро, но весила, казалось, целую тонну. Ноэль распахнул книгу посредине и вдруг замер: тишину отчетливо прорезал тихий сухой шелест, словно где-то вдалеке трескался лед. Ноэль, не выпуская из рук огромный фолиант, подскочил к зеркалу и увидел, как медленно на поверхности расползается тонкая молния из трещин. Паника моментально схватила его за горло, но делать было нечего. Ноэль бухнул книгу на пол и судорожно принялся листать её, скользя пальцами по светящимся в темноте строчкам:

– Луитполд… Лукаш… Не то! Райнхольд… Где ж здесь «Н»?! Пролистал! А! Николас… Нильс. Ноэль!

Воздух прорезал гулкий звук лопнувшей струны, и зеркало у его ног задрожало. Рука Ноэля дрогнула и надорвала страницу. Поверхность зеркала подернулась мелкой сеткой морщин. Ноэль мысленно чертыхнулся и решительно вырвал нужную страницу из талмуда. Схватил зеркало, ринулся в осыпающийся на глазах зеркальный тоннель, но вдруг встал как вкопанный.

На другом конце тоннеля в осыпающихся искрах зеркальных осколков стоял человек. Его лицо выглядело абсолютно белым, возможно из-за того, что его обрамляли черные длинные волосы, а скулу перечеркивал свежий порез, по-видимому от зеркального стекла. Треск и звон оглушили Ноэля, и он, зажмурившись, прикрыл лицо полой плаща, чтобы не лишиться зрения, а когда открыл глаза, на той стороне тоннеля увидел лишь перекошенного от ужаса Фурло, подающего ему отчаянные знаки. Ноэль ринулся задом наперед, оглохнув от ужаса и отчаяния. Краем глаза он видел две гигантские четырехрукие фигуры с белыми слепыми глазами под черными капюшонами и закрытыми повязками ртами, которые устремились за ним в погоню, и взвыл от отчаяния. В следующее мгновение его дернули за плечо, и он повалился на пол в знакомой таверне. Рядом с жалобным стоном приземлились два растерзанных, разбитых в крошево зеркала.