Текст книги "В вихре (СИ)"

Автор книги: Вэнли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

  – Люк, – лицо Хана омрачилось. – Вортекс не вернулся с задания.

  Скайуокер замер на полуслове, широко раскрыв глаза. Бросив на него косой взгляд, Дак, второй пилот, спросил:

  – Погиб?

  – Неизвестно, – ответил Соло. – В покойники записывать рано. Скорее всего, захвачен в плен. С "Дефайанта" передали только сейчас, в Совете уже знают.

  – Это же была простая операция, – наморщив лоб, проговорил Скайуокер. – Ничего сложного. Он сам так сказал: ввести коды и забрать корабль.

  – "Зета" оказалась ловушкой, – объяснил кореллианец. – Сразу прыгнула в гиперпространство. На этот раз или имперцы, или "Чёрное Солнце" были хитрее.

  Люк молчал. Хан неловко заговорил:

  – Парень, ты только не дергайся... Я поищу через старых знакомых, что-нибудь о нем да услышим...

  Краак.

  По ближайшей стене, сделанной из феррокрита, укрепленного дюрасталью, побежала тонкая трещина. Повстанцы ошеломленно наблюдали, как зазубренные края разлома расходятся все дальше. Дроид из команды технической поддержки разразился испуганной электронной трелью.

  Бум! Бум! Бум!

  Раздались крики "Атака! Эвакуируемся!" Часто поглядывая вверх, вспомогательный персонал устремился к выходу из потерявшего герметичность помещения. Дак заметил глубокую вмятину в крыше прямо над головой Люка; беззвучно ругаясь, Соло указал еще на два таких же повреждения, чуть подальше. Казалось, что кто-то с размаху бил огромным невидимым кулаком по дюрастали, вымещая свою ярость. В ангаре надрывно завыли сирены. Соло, Дака и Скайуокера быстро вытолкали вон.

  Едва оказавшись внутри базы, коммандер Скайуокер помчался к другому ангару, как плазменный шар, выпущенный из гунганской катапульты. Хан едва поспевал за ним.

  – Люк, не дури! Стой!

  Парень словно с цепи сорвался, сокрушенно подумал бывший пират. Напрягая легкие, Хан выдвинул аргументы:

  – Как будешь искать? Нет никаких зацепок. Если улетишь сейчас, Совет отдаст тебя под трибунал!

  Неожиданно Люк круто развернулся и приблизился к Соло, угрожающе направив ему в лицо указательный палец:

  – Мне все равно, что решит Совет, – практически прошипел Скайуокер.

  Хан присмотрелся: сейчас его обычно добродушный и наивный друг напоминал взбеленившегося гандарка.

  – Если понадобится, я уйду из Альянса и присоединюсь к "Дефайанту", – тем же незнакомым низким голосом заявил Люк. – Мы найдем Рё.

  Кореллианцу живо припомнился покореженный ангар. С буйными полуджедаями лучше обращаться бережно и осторожно, а то движением мысли свернут в трубочку и не заметят.

   Деликатно отведя чужой палец от своего лица, Хан миролюбиво развел руками:

  – Я тебе с самого начала предлагал свалить отсюда и заняться переброской контрабанды. Ладно, парень, искать Его набуанское Высочество лучше не на крестокрыле с эмблемами Альянса по всему корпусу. "Тысячелетний Сокол" в полном твоем распоряжении. Вот только знать бы, что Вортекс еще жив...

  Поворачиваясь, чтобы идти дальше, Скайуокер сказал, как отрезал:

  – Он жив. Иначе, я узнал бы первым.

  Соло посчитал за благо больше ни о чем не спрашивать.

  ХХХХХХХХ

  Пространство Нигде, время неизвестно

  Вихрь лежал на чем-то очень мягком, явно не похожем на стандартные постельные принадлежности для младшего командного состава. Находиться в горизонтальном положении было так приятно, что и думать не хотелось о грядущей изнурительной вахте в инженерном. Скотти впишет нарушение дисциплины, сонно подумал энсин. А ведь какой хороший сон, и даже пахнет то ли фиалками, то ли другими цветами...тонкий, утренний аромат...

  Кто-то тихо рассмеялся совсем рядом, и ко лбу Вихря прикоснулись чьи-то губы.

  – Просыпайся, – сказал ласковый голос. – Сынок, уже время завтрака. Открой глаза и посмотри на меня, соня.

  Энсин подчинился.

  – Ты похожа на целое скопление звёзд в системе Альфы Центавра, – искренне заявил он, восхищенно глядя на прекрасную женщину, сидевшую на краю кровати.

  На краю его огромной роскошной кровати в огромной роскошной комнате, где вся ночная смена "Энтерпрайза" могла бы устроить спарринг, не боясь помешать друг другу и переломать мебель.

  – А что на завтрак? – спросил он, откидывая легкое, как облако, одеяло и бодро спрыгивая с мягчайшего в его жизни матраса.

  – Сок из шуура-фруктов, хлеб пяти бутонов, мёд, свежее масло и бесценный набуанский шоколад. А также все, что тебе только захочется, – провозгласила Падме.

  Вихрю до сих пор было трудно поверить, что эта молодая женщина, полная жизни и очарования, – его мать. Теперь он припомнил: всего несколько недель назад командование Звёздного флота направило "Энтерпрайз" встретить делегацию инопланетных послов. Среди них оказалась высокопоставленная особа, гостья чрезвычайной важности, немедленно заметившая его. Невероятно, но королева из отдаленной галактики была его матерью...

  Энсин покачал головой. Дальше события развивались со сверхсветовой скоростью. Не успел он оглянуться, как кучка чинов из Адмиралтейства вынесла ему благодарность за содействие в установлении дипломатических отношений и даже вручила орден. Капитан Кирк объявил бессрочную увольнительную, а вулканец Спок предложил как можно скорее начать обмен знаниями и информационными базами с представителями иных цивилизаций.

  В Галактической Империи, как называли эти самые представители свое государство, Вихря ждала счастливая и беззаботная жизнь...

  Рё поднес руку к лицу, поморщившись: левый висок сверлила слабая ноющая боль, словно кто-то всадил в него тончайшую острую иглу, время от времени поворачивая её вокруг оси.

  Он отхлебнул из бокала с соком, взглянув на мать. Падме сидела напротив за столом, накрытым на десять человек. Драгоценная мебель была произведением искусства, так же, как и посуда, скатерти, украшения, огромные вазы с цветами и прекрасные гобелены. Резные двери залитой светом столовой открывались в бесконечные сады. Это была всего лишь частная резиденция королевы Амидалы, ее загородный дом, а не дворец в Центре Империи. Мать решила, что ему будет легче привыкать к новому образу жизни на лоне природы.

  Людей, кроме них, в доме не было, лишь иногда мелькали фигуры позолоченных дроидов-слуг. В резиденции было очень тихо, и Вихрь знал, что по ее периметру расставлено множество постов, а сверху территорию защищает силовой экран, питаемый несколькими генераторами. Падме отложила инкрустированную драгоценными камнями вилку и поднесла к губам чашечку из тончайшего материала, похожего на фарфор.

  Мать нежно ему улыбнулась и Рё снова на нее засмотрелся, но усилием воли заставил себя собраться.

  – Ма, я давно хотел спросить... зачем так много охраны? – Вихрь обмакнул хрустящий тост в шоколад. – Это место похоже на тюрьму строгого режима. Нет, внутри все по высшему разряду, если не считать, что нас здесь только двое. Но снаружи? Признайся, ты украла карту Острова сокровищ и теперь ждёшь, когда твои подельники-пираты принесут тебе черную метку?

  Тёплые карие глаза Падме заискрились от смеха:

  – Счастье, что я знаю о твоем необычном чувстве юмора, сынок. Нет, я не крала карту Острова сокровищ, а только сведения о джеонозийской фабрике дроидов во время Войн клонов. Тогда твой отец в очередной раз спас мне жизнь.

  – Ого! – удивился Рё. – Так значит, моя склонность лезть туда, куда не просят, наследственная?

  – Весь в меня, – согласилась его мать. – И в своего отца тоже. Высокую восприимчивость к Силе ты получил от него.

  Падме выжидательно посмотрела на юношу, но тот продолжал есть, как ни в чем не бывало.

  – Милый, – произнесла мать, взяв из вазы фруктовую дольку. – Ты ничего не хочешь узнать о своем отце?

  Вихрь сосредоточенно жевал, уткнувшись в разрисованную золотыми и серебряными узорами тарелку. Пауза затягивалась.

  – А на кой ляд? – спросил он наконец невнятно. – Что с ним такое? Хрум-хрум.

  – Сынок, ты же не шаак на лужайке. Сначала прожуй, потом говори.

  Энсин отодвинул тарелку, глотнул еще сока и вытер губы салфеткой.

  – Ну-с, моя госпожа, я вас внимательно слушаю.

  – Почему ты не спрашиваешь о своем отце? – Падме говорила тоном мягкого упрека.

  Она опустила маленькую ладонь поверх правой кисти сына, более сильной, но тонкой. Вихрь немедленно переплел их пальцы. Их руки были похожи: те же линии, тот же цвет кожи.

  – Он очень любит нас и беспокоится о тебе. Сейчас он на Корусканте, исполняет свой долг, но скоро вы увидитесь. Отец с нетерпением ждет этого момента, ведь ты отсутствовал почти двадцать лет.

  Рё помолчал, глядя на их соединенные руки, затем улыбнулся и взглянул на свою мать.

  – Надо же, совсем не рассчитывал на такую встречу. Наверное, это Эдипов комплекс. У вас есть такая концепция: сын слишком любит добрую маму и хочет избавиться от злодея-отца?

  – Да, такая теория есть, – отстраняясь, произнесла Падме. – Но это только домыслы психологов. Ты ненавидишь своего отца? Почему? Ты его боишься?

  – Кто знает? – нахмурившись, пожал плечами сын. – Я просто ходячая иллюстрация эдиповой проблемы. Еще немного, и женюсь на собственной матери, а отца пущу на барбекю. К тому же, в Федерации у меня уже был папаша, просто брр! Придирчивый ученый со склонностью кормить меня синтезированным тофу и рассказывать байки о самураях. Мы вечно ссорились. Так что, местный претендент пусть занимает очередь и не надеется на мои страстные объятия.

  – Ты проявляешь неуважение и огорчаешь меня, – изменившимся тоном, сухо проговорила мать.

  Шелестя светлым длинным платьем, тут и там украшенным драгоценностями, она поднялась из-за стола и подошла к выходу в сад.

  – Я даю тебе некоторое время, чтобы все обдумать и смириться с необходимостью увидеться с отцом. Если ты станешь упорствовать в своем неразумном поведении, я буду очень разочарована, – выражение нежного лица Падме стало замкнутым, холодным.

  – Ты понимаешь меня, Люк?

  Её сын слегка вздрогнул, затем, не поднимая глаз, спросил:

  – Это имя что-нибудь значит на набуанском? Почему ты меня так назвала?

  Падме равнодушно качнула головой, и матовый металл диадемы, вплетенной в её волосы, заиграл на свету:

  – Не пытайся сменить тему, сынок. Я люблю тебя, но не потерплю неповиновения. Если хочешь сохранить привязанность своих родителей, ты подчинишься отцу. Он наш самый близкий человек, великий воин и преданный защитник. Ты скоро изменишь свое мнение о нем. Это будет нетрудно.

  Легко ступая, она вышла в утренний сад.

  – И правда, – пробормотал Вихрь, провожая взглядом ее удаляющуюся фигурку. – Легче легкого. Семейная идиллия, ромуланца твоего за ногу!

  ХХХХХХХХ

  Звёздный разрушитель суперкласса "Экзекутор", Среднее Кольцо

  Адмирал Оззель, деликатно покашливая, беседовал с одним из адъютантов Темного лорда. Разумеется, он был выше по званию и мог потребовать ответы, но когда дело касалось лорда Вейдера, следовало соблюдать осторожность.

  – Так значит, милорду нездоровится? Это новое оборудование для медицинского отсека "Экзекутора"... всем известно, что у нас лучший уход за больными и ранеными. Зачем же оно понадобилось?

  Адъютант, бесцветный человечек, замученный нелегкой службой, щелкнул каблуками:

  – Не имею чести знать, сэр. Милорд лично доставил аппаратуру на корабль.

  Оглянувшись через плечо для верности, адъютант еле слышно прошептал в тут же подставленное ухо Оззеля:

  – Часть отсека теперь закрыта, практически замурована. Доступ только у лорда Вейдера.

  – Хмм, – неопределенно протянул Оззель. Почти дружески кивнув адъютанту, он отошел в сторонку, заложив руки за спину.

  Интересно, что происходит на его корабле?

  ХХХХХХХХ

  Открыв электронные замки, Вейдер быстро вошел в небольшой бокс. Как бы он не спешил, Темный лорд задержался, чтобы убедиться, что все механизмы за его спиной сработали безошибочно. В этом проекте он использовал наработки из охранной системы Кесселя, а также несколько своих новых задумок.

  Пройдя процедуру ионной очистки, Вейдер перешел из маленькой комнаты в палату побольше, где была установлена его вторая гипербарическая камера, уже подсоединенная к медицинской капсуле на возвышении. Переносить сюда запасную камеру не было необходимости, ведь Темный лорд мог работать со своим...пациентом... и в костюме жизнеобеспечения, но Вейдер не хотел оставлять жену и сына даже на несколько лишних часов.

  Россыпь снежно-белых искр метнулась от закрытой капсулы, как только ситх пересек порог. Вейдер с горечью подумал, что Падме не утратила свойственного ей безрассудного упрямства. Она отказывалась говорить с ним.

  Он уже использовал все методы: просил, напоминал об их прежних отношениях, даже угрожал... Жена была непреклонна. Она оставалась рядом, волнуясь за сына, но никогда не приближалась к Вейдеру, остерегаясь эманаций Темной стороны. К капсуле она также не могла прикоснуться: механизм частично работал от ситхского голокрона.

  Что ж, пока Темному лорду было достаточно хотя бы её присутствия... Когда сын присоединится к нему, они вместе решат эту проблему. По существу, у Падме не было выхода: любовь к Люку и зависимость от него делали её предельно уязвимой.

  Какие-то осколки Анакина Скайуокера в Вейдере восставали против одной только мысли о необходимости принуждать жену к чему-либо... но Темный лорд безжалостно подавлял их. Ведь если бы Падме была более послушной еще двадцать лет назад, больше доверяла ему и не слушала предателя Оби-Вана, то все сложилось бы иначе. Их сын вырос бы на Корусканте, и Вейдеру не пришлось бы использовать такие... методы... убеждения.

  Опустив голову и плечи, он несколько минут стоял неподвижно. Респиратор работал, и привычные звуки теперь вызывали особенное отвращение: ведь их слышала Падме. Темного лорда мучил тайный стыд, бороться с которым оказалось очень трудно.

  За много лет он научился действовать без сожалений, без оглядки назад, презирая слабых духом, – тех, кого останавливали выдумки бесхребетных моралистов. Но Падме и его сын... простят ли они его когда-нибудь? Поймут ли, что это их единственный шанс?

  Скрипнув тяжелыми протезами, Дарт Вейдер подошел к капсуле. Проверив датчики, он деактивировал голокрон и осторожно отодвинул в сторону дымчатый пластоидный экран. Жизненные показатели были в норме, юноша крепко спал, сомкнув ресницы и ровно дыша. Темная родинка отчетливо выделялась на его бледной щеке.

  Вейдер почувствовал, как созвездие белых искр за его спиной ринулось вперед, затрепетало, но остановилось, разрываясь между страхом перед ним и желанием прикоснуться к сыну.

  – Ты не сможешь помешать, Падме, – произнес Темный лорд. – Наш сын примет мой образ жизни и меня как своего отца и наставника. У него есть задатки могущественного ситха... Мы восстановим порядок и истребим наших врагов, всех до единого. Галактика будет у его ног.

  Вейдер снял перчатку и опустил массивные металлические пальцы на лоб спящего.

  – Не бойся, – не сводя глаз с Вортекса, прошептал он так тихо, что вокодер не уловил слов. – Скоро ты научишься доверять мне, дитя моё. Очень скоро...

   Комментарий

   Ну, такие дела. Вихрь снова попал.

  Вейдер, услышав имя "Люк Скайуокер" от Ксизора и его осведомителей, конечно, решил, что это настоящее имя Вортекса, хехе)

  Эта глава большая, Люк ломает стулья, Вихрь исповедуется в своих извращениях, а Вейдер выясняет отношения с Падме :-[

  ========== 27. ==========

  Пространство Нигде, время неизвестно

  Вортекс бродил по "резиденции Амидалы" и рассматривал обширную картинную галерею в одной из пристроек. Разумеется, Темный лорд знал, что Падме, её дом и даже его собственный образ в этом замкнутом мирке – всего лишь иллюзия, сотканная из его воспоминаний и несбывшихся надежд. Но были исключения: например, произведения искусства на стенах отражали прошлое его сына, и поэтому Вейдер решил присоединиться к экскурсии.

  Сын долгое время переходил от картины к картине, заложив руки за спину, казалось, не замечая, что посетителей стало больше. У одного голографического полотна он задержался: в иссиня-черном бархате космоса радужно переливалась туманность причудливой формы.

  – Облака ионизированного водорода, – пояснил Люк, указывая на картину. – За ними – звездная система 70 Офиуки. Захолустье, но мы там потеряли немало людей.

  Вейдер подошел поближе.

  – Необычный световой эффект, – заметил он. – У него была какая-то причина?

  – Термофлюоресценция. Биллионы астероидов, покрытые кремнеземом из останков существ, прошедших длительный цикл биохимических реакций.

  Вортекс помолчал, глядя на изображение, и затем сухо добавил:

  – А мутации были вызваны генетическими экспериментами на пятой планете системы 70 Офиуки. Весь сектор заразился.

  – Эту систему уничтожили? – спросил Темный лорд. – Заражение остановили?

  – И да, и нет, – ответил сын. – Расставили посты, сектор закрыт, но звездная система цела. У нас не было права вмешиваться: там все еще есть жизнь.

  Люк повернулся к Вейдеру, устремив на него острый взгляд карих глаз:

   – Федерация защищает права и свободы всех граждан галактики.

  Что ж, Вейдер был готов принять вызов. В его сыне говорила наивная вера в несуществующие идеалы, вера, за которую Темный лорд когда-то заплатил слишком дорогую цену. В словах Люка он, как ни странно, слышал не только голос Падме – пылкой сторонницы лживой республиканской идеологии, но и свой собственный... точнее, голос молодого, обманутого джедая Анакина Скайуокера.

  – И у Федерации объединенных планет есть флот, уже не раз воевавший против других цивилизаций из той же галактики, которую он призван защищать, – многозначительно произнёс Вейдер.

  – Цель Звёздного флота – изучение галактики, а не её захват, – парировал юноша. – Каждая наша миссия носит исследовательский и оборонительный характер.

  – И все же вы сражаетесь, – сказал Темный лорд, не скрывая иронии. – Не важно, в составе какой миссии принимаешь участие, сын, если ты считаешь, что можешь и должен убить своего врага – или врага твоей Федерации.

  – Циничная точка зрения, да и обобщений многовато, – Вортекс, нахмурившись, скрестил руки на груди. – По-вашему, благая, альтруистическая цель не имеет права на существование?

  Вейдер, удовлетворённо отметив про себя знакомый жест, возразил:

  – Конечно, имеет. Только редко встречается... куда реже, чем ты думаешь. И я не стремлюсь подорвать твою веру в Федерацию, а лишь хочу измерить глубину твоего понимания.

  – Кажется, уже понял, – быстро ответил сын. – Вы сомневаетесь в моей способности объективно оценивать достижения Федерации. Но даже дискредитация государственной системы не станет в моих глазах оправданием... намеренного зла.

  Вейдеру не нравился оборот, который принимала их беседа. В спорах с Падме Анакину практически никогда не удавалось победить. Сенатор Амидала обладала убеждениями твердыми, как алмазы с лун Айего. Слово было её оружием, более опасным, чем световой меч в руках мастера-джедая.

  ...Сын и здесь пошел по стопам матери.

  Люк, видимо, почувствовав ухудшающееся настроение отца, указал на холоизображение гигантской раскаленной добела кометы:

  – Очень красиво, не так ли? Люблю смотреть на эту небесную странницу. Кажется, что летишь вместе с нею в пустоте.

  Вздохнув, Вейдер опустил руки на плечи юноши, встав за его спиной. Даже сам Темный лорд не смог бы сказать, что им сейчас руководило: желание напугать сына в отместку за его сопротивление, – или же естественное отцовское стремление сократить дистанцию между ними.

  Даже в трансформированном, искаженном обличии, ситх был на голову выше Вортекса. Темный лорд знал, что сын видит могучего человека в джедайском одеянии, чье лицо скрыто в глубокой тени капюшона. Знал он также, что его присутствие подавляет Люка.

  – Тебя хорошо обучили в Федерации, – проговорил Вейдер. – Но не стоит цепляться за прошлое, сын. В этой галактике есть Сила за гранью логики и разума. Дай себе волю, и она освободит тебя от ограничений, покажет твой подлинный потенциал... который ты раскроешь, следуя моим указаниям.

  Он не смог удержаться и провел рукой по волосам Люка – густым, каштановым, как у Падме. Чем дальше, тем больше ситх хотел, чтобы сын пришёл к нему по собственной воле.

  Вортекс едва заметно вздрогнул, но не отстранился.

  – Ты вернулся, чтобы всему научиться у меня, – настойчиво повторил Вейдер, чуть сильнее сжав плечи сына. – У нас много общего. Я тоже всегда ставил перед собой высокие цели, это объединяло нас с твоей матерью – самым благородным и великодушным существом из встреченных мною в этой жизни. Ты и Падме – вам больше не придется убегать...

  Тон Темного лорда изменился: спокойный и почти мягкий мгновение назад, он стал опасным, в приятном низком голосе завибрировали ноты застарелой ненависти.

  – Никто не посмеет угрожать вам.

  ХХХХХХХХ

   Вихрь окостенел от холода, снова пахнувшего из-за спины: там клубилась густая тьма. В ней проступал то образ высокого человека с ожесточившимся взглядом ярко-голубых глаз, во всем облике которого было что-то свирепое; то грозная фигура киборга, закованного в чёрные доспехи.

  Тяжелые руки на плечах Рё буквально прибивали его к земле, массивные пальцы – по виду человеческие, но слишком жесткие и холодные – до боли вцепились в него, не оставляя надежды на побег. Эти руки с легкостью могли разорвать Вихря на куски, играючи переломить его пополам, как спичку.

  Когда широкая ледяная ладонь по-хозяйски коснулась макушки Рё, энсин стиснул зубы: нельзя показать неуверенность, совсем как при встрече с хищником в природе. Насилие было естественным образом жизни для этого существа, оно чуяло страх... и хотело убивать.

  Вейдер что-то сказал о Падме, и Рё автоматически кивнул – он согласился бы, даже если бы Темный лорд назвался феей Динь-Динь.

  Точно так же Вихрь реагировал на вейдеровское обращение к нему как сыну: хоть горшком обзови, только в печь не ставь. Похоже, послушный настрой "сына" "отцу" понравился – Рё снова погладили по голове и отпустили подышать, пообещав скоро вернуться.

  Вырвавшись из проклятой картинной галереи, Вихрь первым делом выполнил отцовское поручение: он дышал. Долго, глубоко и по вулканской методике, совсем не по-вулкански матерясь на нескольких языках сразу. Заметив гуляющую в садах "мать", энсин успокоился и поманил ее к себе.

  – Я рада, что ты поговорил с отцом, – ласково пропела "Падме", протягивая цветы. – Если и дальше будешь его слу...

  Договорить не успела: Вихрь грубо схватил ее за горло, не позволяя отвести взгляд. Началась гротескная борьба, "мать" выворачивалась, рыча от бессилия, "сын" шипел, злобно сузив глаза:

  – Даже не пытайся, милая, у меня обширный опыт обращения с тебе подобными. Выбирай: выжечь твою жалкую сущность сейчас или позже? Где я? И убери эту личину, хуже будет!

  Снова борьба. Энсин неумолимо сдавливал шею существа, не переставая угрожать огнем. Наконец, обессилев, полосатое, как зебра, существо выдавило странным скрежещущим голосом:

  – Ты на корабле моего господина и тебе не вырваться! Он жестоко накажет нас обоих, если узнает...

  – Ну нет, накажет только тебя, нечисть, я-то его драгоценный "сынок", не забыла? Могу и настучать на тебя, если потребуется.

  "Зебра" слегка спала с лица, и Вихрь надавил:

  – Откуда ты взялась? Ну? Как устроена ловушка?

  – К капсуле... присоединен голокрон. Я служу хозяину голокрона, не подпускаю твою мать. Она снаружи мечется, так ей и надо! Знал бы ты, как противно было ею притворяться! Набуанская святоша!

  Заметив, как помрачнел энсин, существо злорадно добавило:

  – Голокрон не выпустит тебя из своих оков, даже если я умру. Моя тюрьма стала и твоей навеки!

  – Ты уже давно мертва, – ответил Вихрь.

  От его руки отделился клубок желтого света. Пламя только слегка коснулось извивающегося существа, но и этого хватило: пронзительно вскрикнув, "зебра" исчезла.

  – Пакость, – пробормотал Рё. – Ну и знакомства у папаши! И ведь снова шиш вам, энсин Вихрь, а не увольнительная!

  ХХХХХХХХ

  Белые светлячки, беспорядочно кружившие над медицинской капсулой со спящим человеком, вдруг замерли.

  Миг – и сияющие искры роем упали на пластоидный экран, рассеявшись внутри почти сразу же. Казалось, что в палате пошел снег.

  ХХХХХХХХ

  Когда Вейдер вернулся с командного мостика, он заметил, что сын повеселел. Люк явно начинал привыкать к отцу, – правда, он только помахал издали, не прерывая игры.

  Темный лорд присмотрелся: это была простая набуанская игра в мяч. "Падме" отошла подальше от сына и высоко подняла руки, ожидая броска. Тот прицелился, смеясь, сделал несколько ложных пасов и, наконец, метнул голубой легкий шар. Освещенные ярким летним солнцем, они кидали друг другу мяч снова и снова, забавляясь, как дети.

  Вейдер подумал, что эту игру можно было бы усложнить, превратить в тренировку, как сын будто услышал его мысли. Он зажмурился, жестами призывая окружающих в свидетели, что не сжульничал, и сделал пробный бросок. Первые попытки были неудачными, но позже сын стал увереннее, и мяч падал все ближе к "Амидале".

  Устав наблюдать за игрой, ситх подозвал к себе сына. "Падме" немедленно удалилась, а Люк вступил в почти непринужденную беседу с отцом, рассказывая случаи из своей службы на корабле под названием "Энтерпрайз". Вейдер слушал, не прерывая: сыну нужно было дать немного времени, чтобы освоиться, а ему хотелось лучше узнать своего ребенка.

  В конце концов, Вортекс и Падме были в его руках. Они не могли убежать.

   Комментарий

   Все в сад!

  Вейдер налаживает отношения с сыном, а Вихрь следует старой доброй семейной традиции – потихоньку душит неугодных.

  ========== 28. ==========

  Звёздный разрушитель суперкласса "Экзекутор"

  – Не корабль, а громадный кусок ржавеющего металла в космосе! Девятнадцать километров, 280 тысяч человек экипажа! Гигантомания обычно означает сверхкомпенсацию, и кто бы сомневался, что Державному Трупу найдется, что компенсировать, – бормотал Вихрь на бегу, уклоняясь от очередной группы пилотов.

  Девять человек в полном обмундировании пилотов тай-истребителей затеяли митинг посреди сверкающего чистотой дюракритового коридора. Один из митингующих, воодушевленно размахивая снятым с головы черным шлемом, обрадовался новому слушателю и попытался затащить энсина в круг:

  – Давай, друг, с нами: да здравствует Имперский флот! Да здравствует мудрый адмирал Оззель, наш лучший тактик! Какие у него предложения, ребята?

  Второй пилот, тоже без шлема, проговорил патриотическим тоном:

  – "Инновация" первая – "Сюрприз"! Выскакиваем из гиперпространства прямо на головы врагов! Все сразу обделались, бой закончен! Ай да мы!

  Хихикая, игру подхватил третий участник:

  – "Инновация" вторая – "Преследование"! Если повстанцы надумали бежать, так мы их преследуем! Особенно, когда на наших тай-файтерах нет гипердвигателей! Гениально!

  – Да-да, я понял, – сердито ответил Вихрь, выворачиваясь из рук раздухарившихся пилотов. – Третья "инновация" – "Численный перевес". Тоже читал "Руководство для командира", не пригодится даже в сортире. И вообще, все претензии не ко мне, я тут проездом. Пока!

  Взрыв хохота перешел в нестройное пение, и отряд, покачиваясь в такт, отправился дальше.

  – Рё, что с ними? – прошептала Падме. – Это уже в третий раз. На корабле одни сумасшедшие? Если они напились, как же тогда дисциплина? И кто управляет "Экзекутором"?

  – С мостиком все в порядке, – успокоил сын, ныряя в пустой лифт. – А этот уровень стал зоной поражения после псионического удара. Его применяли вулканские воины в первобытную эпоху, до мирной философии Сурака.

  Двери лифта закрылись. Прислонившись к металлической стене и тяжело дыша, Вихрь провел рукавом по влажному лбу:

  – Техника энергозатратная, зато эффективная. Конечно, мой вулканский инструктор предупреждал, что псионические манипуляции неэтичны... но в нашей ситуации, Ма, все средства хороши. Ведроголовый вот-вот пустится в погоню... Ну да ему будет сложнее выследить нас теперь...

  – Рё... я должна тебе сказать...

  – Почему ты не разрешила его добить? – вдруг спросил Вихрь, устало и зло. – У нас было преимущество, нужно было довести дело до конца! Он был в наших руках. Какого черта, Ма?

  – Сынок, успокойся, – твёрдо сказала Падме. Она встала напротив сына в уже знакомом белом костюме. – Ты сейчас не в себе, слишком взвинчен и расстроен. И я не верю, что ты способен убить беспомощного, потерявшего сознание врага.

  Энсин пробормотал что-то вроде "Да тут даже не о чем спорить", но притих, глядя на мать с подозрением. Падме, казалось, собиралась с духом.

  – Рё, дело в том... – она подняла на сына печальный взгляд больших карих глаз, будто умоляя о прощении. – Тот, кого ты называешь Ведроголовым... твой настоящий отец, Анакин Скайуокер.

  Вихрь вдавил кнопку экстренной остановки лифта. Энсина с силой отбросило на пол к противоположной стене, но даже в таком положении он прохрипел:

  – Чтоо??

  Рё поднялся, потирая ушибленные места, ошеломленно глядя на мать, будто видел её впервые:

  – Кожзамштаны раньше назывался человеческим именем? А ты случайно не попала под псионическое воздействие?

  – Я думала, что он погиб, – подавленно ответила Падме. – Не было никакого намека, никакой надежды... Анакин и раньше совершал ошибки, доверял не тем людям, но я бы никогда не подумала, что с ним может случиться такое... Рё, сынок, он ведь был совсем другим, благородным и отважным рыцарем-джедаем, гордостью Республики. Он был лучшим в Ордене! Мы мечтали о будущем. И вот теперь...

  Дрожа и всхлипывая, она больше не могла говорить, в глубоком отчаянии закрыв лицо руками. Несколько минут в тесном замкнутом пространстве было тихо.

  – Ясно, почему нельзя было прожарить его мозги, – наконец, протянул Вихрь. – Хотя, вряд ли там что-то вообще осталось, после двадцати лет в наморднике на поводке у Палпатина. Или без намордника? ..Ма, не плачь, что-нибудь придумаем.

  – Вы с Люком не станете отцеубийцами, – все еще слабым голосом заявила Падме, вытирая слёзы. – Я этого не допущу.

  – Ну, пока что он пытается убить нас, – философски заметил энсин, запуская лифт. – Уже после того, как практически задушил тебя. И должен сказать откровенно, Ма: в мужиках ты совсем не разбираешься.

  Вихрь задумчиво побарабанил по стене стремительно опускавшегося лифта:

  – Нужно подобрать Ведроголовому новое прозвище, раз он мой биологический отец, Костлявая его забери. Как насчет "Четвертый Номер"?

  – Что? – удивлённо спросила мать. – Почему?

  – Официально у меня уже есть иногалактический отец – Юдзо Поллакс. Документы на вторичное усыновление лежат наготове у дедушки Руви, и в них я зовусь "Рё Наберрие". На третьем месте мой вулканский инструктор (эта раса не признает эмоций, но ментальную связь учитель не хотел прерывать, так что... мда, хреново ему сейчас). С вулканцем соперничает бравый капитан Тайфо, в свое время неровно дышавший к королеве Амидале.