Текст книги "Пауки и иерархи (СИ)"

Автор книги: Веден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 25

Я обернулся к Теагану, который как раз встал на пороге.

– Он верит, что говорит правду.

Теаган ответил не сразу. Оглядел камеру, заключенного, потом бросил взгляд себе под ноги, на гору стружки, на пятна густеющего металла.

– Так бывает, – произнес он наконец. – Некоторые люди умудряются убедить себя, что преступления, которые они совершили, и не преступления вовсе.

– Но я действительно не виноват! – парень вскочил на ноги. – Я не вру! А вы… вы вообще кто?

– Комиссия, – отозвался я, вспомнив рассказ местного стражника. Слово «комиссия» звучало солидно и в дополнительных объяснениях не нуждалось. – Если ты не совершил ничего дурного, то согласен подтвердить это под ментальным давлением?

– Под ментальным? – повторил узник испуганно. – А это не… не опасно? У меня мозги в кашу не превратятся и не вытекут?

– Мозги – что сделают? – Теаган уставился на него с таким выражением, что парень покраснел и промямлил:

– Ну, моя мать всегда так говорила. Мол, особо не дури, а то церковники на допрос заберут, а там все мозги станут у тебя, как каша, и из ушей вытекут.

– Хочешь сказать, что под ментальным давлением тебя ни разу не допрашивали? – уточнил Теаган, и когда парень замотал головой, поджал губы. Его реакцию я понял прекрасно – суды не обходились без подобного допроса обвиняемых. Не допрашивали так только жрецов, но оказаться одним из них парень никак не мог – ни по возрасту, ни по поведению.

– Братья Вопрошающие будут аккуратны, так что не волнуйся за свои, хм, мозги, – пообещал я и добавил: – Меня несколько раз уже таким образом допрашивали – как видишь, все на месте.

Юноша внимательно меня оглядел и, кажется, немного успокоился. Кивнул.

– Хорошо. А что мне надо делать?

– Просто честно отвечай на все вопросы, – отозвался я, потом посмотрел на Теагана. – Допросим его прямо здесь?

Тот кивнул, вышел из камеры, и я услышал его распоряжения. Вернулся он с братом Вопрошающим, но не тем, который записывал допрос Сантори. Всего их с нами, как я помнил, приехало трое.

– Начни с рассказа о том, кто ты и как оказался в Залах Бьяра, – велел Вопрошающий юноше.

– Залы Бьяра? Это место так называется? Ой, простите, то есть сперва кто я, да?..

Звали парня Сейд Траин и было ему полных пятнадцать лет – оказалось, что с оценкой его возраста я чуть ошибся. Был он признанным бастардом Младшего клана Траин и его даже успели полноценно ввести в род. Отцом его был младший сын нынешнего главы, а матерью – хорошенькая селянка. Вскоре после рождения Сейда его отец погиб на Границе, и глава, любивший младшего сына, перенес часть чувств на его единственного отпрыска, потому и принял в семью даже не дожидаясь инициации.

По какой причине его заперли в самую страшную церковную тюрьму Сейд не знал – в начале этого лета, самым обычным вечером, в деревню, где он жил со своей матерью, явились непонятные люди и заявили, что он арестован. Мать, попытавшуюся воспротивиться, заперли в амбаре, а его скрутили и сунули в возок. Через несколько дней добрались вот до этого замка. Здесь затолкнули в камеру и, собственно, все. Во время дороги с ним не говорили, ничего ему не объясняли, и в замке такое отношение продолжилось.

– В залы Бьяра тебя водили? – спросил Теаган.

Парень заморгал.

– Не знаю. А как они выглядят?

– Как комнаты, внутри которых белый туман.

– А, ну, – он поежился. – Первое время да.

По его словам, водили его туда каждый день, начиная с самого первого. Поначалу внутри этого тумана он видел и ощущал «всякие неприятные вещи», но на седьмой день это прекратилось – когда его заталкивали в комнату, туман просто отодвигался и отодвигался, и исчезал в стенах, оставляя пустое пространство, а не захватывал его, как раньше. После того, как подобное повторилось трижды, водить перестали.

– «Разные неприятные вещи» – о чем речь? – потребовал Теаган.

Парень весь сжался.

– Ну, такие, которые я делал неправильно.

– Рассказывай, – последовал приказ, и Сейд послушно заговорил.

Выяснилось, что «вещи» включали в себя: передразнивание картавящего соседа (который на такое очень обижался); разбитая из рогатки старая ваза, оставшаяся матери от ее родителей (мать расстроилась); подставленная подножка одному из деревенских дружков-недругов (который упал так неудачно, что сломал ногу), и еще с полдюжины подобных событий.

– Так, – Теаган потер лицо руками и обратился к Вопрошающему. – Спроси его, какие еще проступки или преступления он совершал, и надави максимально – насколько это возможно, соблюдая безопасность.

– Он и так ничего не скрывает, светлейший. У мальчика практически нулевая ментальная защита, – отозвался тот, но приказ выполнил.

Взгляд у парня слегка остекленел.

– А еще я подглядывал за девчонками, когда они купались в реке, – признался он и тут же весь покраснел. Особенно ярко запылали у него уши.

– Кажется мне, – проговорил я, давя рвущийся смех, – что преступления молодого дана Траина все же недостаточно страшны, чтобы оправдать заключение в Залах Бьяра. Даже несмотря на его ужасно порочные наклонности, – смешок у меня все же прорвался.

Теаган махнул рукой.

– Естественно, мы его отпустим. Но сперва разберемся, почему он тут оказался и кто за этим стоит… Он ведь и есть та неправильность, о которой тебе сообщила магия?

Я подошел к ближайшей стене и прижал к ней ладонь, прислушиваясь. Недовольство залов сейчас ощущалось чуть уменьшившимся, но именно что чуть.

– Он – одна из них. Неправильностей еще много, – ответил я, вспомнив абсолютно бесполезный совет, который получил от магии в отношении поисков. Вот уж действительно, и «вверх», и «вниз», и «назад», и «вперед», да еще и «по кругу»…

– Сколько же здесь таких незаконных узников? – пробормотал Теаган, и мы оба одновременно посмотрели в сторону коридора. Но Достойные Братья с комендантом пока не вернулись…

Впрочем, когда мы все, включая Сейда, вышли из камеры, один из отправленных Достойных Братьев появился. Подошел к Теагану, склонился в поклоне.

– Прошу прощения, светлейший, но комендант успел сбежать еще до того, как мы дошли до его кабинета. Нам лишь удалось установить, что через ворота замка он не проходил.

По лицу Теагана было видно, что известие его не обрадовало, и что тем, кто коменданта упустил, предстоит потрудиться, чтобы искупить свою оплошность.

– Он ушел через тайный ход? – спросил Теаган сухо.

– Скорее всего. Остальные братья сейчас обыскивают как его кабинет, так и личные покои. И нам нужен брат Вопрошающий. Необходимо допросить заместителей коменданта – возможно, они что-то знают.

– Брат Тилион, – Теаган повернулся к тому Вопрошающему, который только что допрашивал юного узника, и махнул рукой в сторону Достойного Брата. – Помоги им.

Когда оба поклонились и ушли, я посмотрел на Теагана.

– Я бы предпочел, чтобы мы остались здесь до тех пор, пока не найдем всех незаконных узников и пока общая картина не прояснится.

Теаган кивнул.

– В замке должна быть точка воздуха – отправим в Обитель отчет о случившемся и запрос на дополнительных Вопрошающих. – И на мой вопросительный взгляд пояснил: – Ведение ментального допроса сильно выматывает, особенно если у вопрошаемого есть врожденная защита. А допрашивать, чувствую, придется многих.

* * *

Найти получилось еще одиннадцать человек, и с каждым новым Теаган все сильнее мрачнел.

Не всем незаконным узникам повезло так же, как Сейду, который пробыл здесь меньше полугода, и психика которого смогла легко перенести одиночное заключение.

Последний обнаруженный узник не сумел даже поднять голову, когда мы вошли, и больше походил на живой скелет, чем на нормального человека. О допросе речи не шло – говорить он не мог. Местные стражники пояснили, что он давно отказался от еды, решив уморить себя голодом. Обычно за такими ситуациями был обязан следить штатный целитель, но тут комендант приказал не вмешиваться.

– Выживет? – спросил я, наблюдая, как целитель, приехавший с отрядом, пытается наполнить тело узника силой, и как та вытекает из него, будто вода из дырявого бурдюка.

– Сомневаюсь, – отозвался Теаган. – На такой стадии истощения у него уже должны отказывать внутренние органы. Целительская магия не всемогуща.

– Хм… – я ненадолго задумался, потом поймал в горсть сколько смог солнечных искр и поднес к узнику. Тот находился в сознании и глаза его казались ясными – значит, должен был понимать, что ему говорят и что вокруг происходит. – Я дам тебе толику благословения богини – но, чтобы оно подействовало, ты должен сам пожелать жить. Обещаю, если выживешь, вернешься на свободу.

Узник моргнул, и на его лице, напоминающем обтянутый кожей череп, отразилось что-то, похожее на удивление.

Я развел ладони, и искры опустились на человека.

– Лечите, – сказал я им, потом положил руку на плечо целителя. – А вы пока остановитесь.

Несколько мгновений искры смирно лежали там, где оказались, потом начали расползаться в стороны и вкручиваться в тело узника. Исчезли.

Узник глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Потом его бескровные губы шевельнулись в улыбке, и он закрыл глаза.

– Он что, умер? – спросил Теаган.

Целитель положил ладонь человеку на шею, то ли слушая пульс, то ли проверяя магией.

– Нет, жив, просто спит, – целитель замолчал, сдвинув брови, потом поднял на меня вопросительный взгляд. – Его легким стало легче работать, и сердцу тоже… Что вы сделали?

– Дал ему несколько искр от того благословения богини, которое хранит Обитель.

– Но… мы же не там. Откуда они здесь?

– Часть искр благословения прилепилась к светлейшему Теагану и последовала за ним, – пояснил я.

– Но почему? – целитель теперь с таким же удивлением уставился на да-вира.

– Захотелось им так, – я развел руками.

Теаган шевельнулся.

– Не нужно на меня вопросительно смотреть – я эти искры тоже не вижу, – сказал он целителю сухо, но с какой-то неловкостью.

В дверях камеры появился один из тех Достойных Братьев, которые занимались обыском личных покоев коменданта – сами двери, кстати, после того первого раза искры не разрушали, лишь облепляли, показывая мне, где находятся незаконные узники.

Достойный Брат поклонился Теагану.

– Мы нашли тайник с бумагами коменданта, светлейший. Они все касаются его преступных дел.

– А что с этим узником? И с искрами? – спросил целитель, видя, что мы собираемся уходить.

– Оставайтесь здесь с ним, – велел я. – Думаю, через некоторое время его тело уже сможет принять вашу лечебную магию. Что до искр – я загляну сюда утром и заберу их. А пока пусть работают.

– Выполняйте, что сказано, – коротко добавил Теаган и первым вышел из камеры.

* * *

Комендант, как оказалось, собирал компромат на всех своих заказчиков. То ли планировал в будущем их шантажировать, то ли боялся шантажа с их стороны, то ли делал это просто «на всякий случай». И тайник он спрятал очень умело – если бы один из Достойных Братьев в свое время не практиковал вскрытие запирающих заклинаний шибинов, найти бы ничего не удалось. Оставался, конечно, вопрос, какое отношение комендант имел к этим самым шибинам и их магии…

Я устроился в кресле, листая одно досье за другим. Вот, например, история самого первого узника, который нам попался: Сейду Траину невероятно повезло и не повезло одновременно.

Вся его семья со стороны отца – и дед с бабкой, и остальные дети и внуки главы находились в гостях у Старшего клана в тот день, когда произошел самый массовый за много лет прорыв демонов. И именно тот Старший клан оказался среди полностью вырезанных. Гостей, естественно, тоже не пощадили. И вот так пятнадцатилетний бастард, введенный в клан по сентиментальным соображениям и никогда не рассматривавшийся на роль наследника, вдруг оказался единственным выжившим из всей Старшей Семьи клана Траин и, по закону, его будущим главой.

Но в кланах всегда есть Младшие семьи – и отдавать титул главы сыну какой-то селянки они, конечно, не захотели. Однако убивать наследника открыто было во многих отношениях чревато, и тот, кто стоял следующим в очереди на титул, решил поступить иначе. Он договорился с комендантом, и после того, как люди того явились и схватили ничего не подозревающего парня, объявил, что Сейда якобы арестовали слуги Церкви за участие в делах черной секты и человеческие жертвоприношения.

– Люди коменданта, – проговорил я, откладывая бумаги в сторону. – Кто это может быть? Местные охранники?

Ответил мне Брат Вопрошающий.

– Я допросил заместителей коменданта и несколько охранников. Они все видели людей, привозивших незаконных узников, и, по их словам, выглядели те как обычные Достойные Братья. Поэтому никто ничего и не заподозрил.

– Фальшивки? – произнес я задумчиво. – Или среди Достойных Братьев нашлись недостойные?

– Узнаем, – уверенно отозвался Теаган, тоже листая бумаги. – Узнаем, и, если они еще живы, найдем.

– Странно, что комендант не пытался ускорить смерть своих незаконных узников, – добавил я. – Кроме, разве что, самого последнего – да и там только косвенно.

– Смерть каждого человека в стенах этого замка фиксируется старой магией, над которой комендант не властен. И если смерть наступила не от натуральных причин, это отмечается тоже, – пояснил Теаган. – Заключенные умирают постоянно, в комиссии не обратят внимания на обычную строку записи о смерти. А вот запись об убийстве или намеренном доведении до смертельной болезни их внимание привлечет.

– А доведение себя до голодной смерти сюда не относится?

– Нет. Это очень похоже на то, как умирают те, кто сломался в залах Бьяра.

* * *

На поиски узников, их допросы, а потом изучение бумаг коменданта ушло немало времени, так что было уже далеко за полночь, когда я упал на какую-то кровать в каких-то покоях, смутно похожих на гостевые, погрузился в черноту сна и вынырнул из нее, казалось, уже через мгновение – оттого, что солнце било мне прямо в глаза. Судя по положению светила, половина утра уже прошла, но будить меня не стали.

Первым делом я отправился проведать последнего найденного нами узника. Я был почти уверен, что искры благословения сумели его спасти, но все же, вдруг нет?

Из прочитанных бумаг стало ясно, что прежде он занимал высокий пост в Гильдии Алхимиков, проводил какие-то важные эксперименты и получал уникальные результаты. А дальше история развернулась примерно как с юным Сейдом – нашлись коллеги-враги, которые позавидовали и решили от него избавиться, причем так, чтобы никому и в голову не пришло его искать и спасать.

Бывший узник все еще находился в своей камере, разве что теперь дверь стояла открытой настежь. Когда я вошел, он спал, но выглядел в разы лучше. Уже не живой скелет, обтянутый кожей, а обычный человек, разве что слишком бледный.

В камере бывший узник был не один – целитель дремал, сидя на стуле, который принес откуда-то. При моем появлении встрепенулся и открыл глаза.

Я кивнул ему, подходя ближе и одновременно меняя зрение. Искры сидели на груди бывшего узника и что-то лопотали.

– Вы большие молодцы, – сказал я им тихо, чтобы не разбудить спящего, и протянул руку. – Отлично поработали.

Лопотание стало отчетливо довольным, искры заскакали по груди человека, потом запрыгнули мне на ладонь и притихли. Я стряхнул их себе на плечо и выпрямился. Услышал тихий вздох и перевел взгляд на целителя – тот смотрел на меня сияющими от восторга глазами.

– Это чудо, – прошептал он. – Настоящее чудо. – И видя, что я собираюсь идти, тоже вскочил на ноги и вышел из камеры следом за мной.

В коридоре было пусто и тихо.

– Рейн, я бы хотел с вами поговорить, – сказал целитель серьезным тоном, хотя какая-то часть прежнего восторга на его лице еще осталась.

– Конечно, – согласился я, остановившись. Отошли мы уже достаточно далеко от камеры и можно было не беспокоиться, что звуками голосов разбудим бывшего узника или что он вообще сможет нас услышать.

Целитель заговорил не сразу. Сперва он оглядел меня, задержавшись взглядом на том плече, куда я высыпал искры, и явно сожалея, что не может их увидеть, потом глубоко вздохнул.

– Вы в большой опасности, Рейн, – сказал.

– О чем вы? – спросил я недоуменно.

– Я заметил, что чем дальше, тем чаще вы пытаетесь командовать людьми да-вира и даже им самим. И пусть ваши идеи здравы, это неважно, это все равно покушение на его власть. Да, сейчас он это позволяет без спора. И да, я понимаю, раз вы здесь выполняете приказ верховного магистра, вам кажется, будто все в порядке, но это не так. Светлейший Теаган слишком ревнив и властолюбив, чтобы спустить подобное с рук даже такому, как вы, человеку с даром этера. Он выждет, пока вы не окажетесь в уязвимом положении, и тогда нанесет удар.

Я несколько раз моргнул.

– Почему вы мне об этом говорите?

– Потому что вы слишком ценны, чтобы позволить вам погибнуть! – воскликнул тот с пылом. – Всю жизнь я лечу людей, и прекрасно знаю ограничения целительской магии. Но вот так, за одну ночь, восстановить практически мертвого человека, полностью лишившегося внутренних сил – это ни с чем не сравнимо!

– Это сделал вовсе не я, это сделали искры благословения богини, – возразил я

Целитель посмотрел на меня с недоверчивым выражением.

– Если думаете, будто это как-то уменьшает то чудо, которому я стал свидетелем, то напрасно!

Потом шагнул вперед, положил руки мне на плечи, крепко сжал и заговорил почти умоляюще:

– Пожалуйста, Рейн, не злите светлейшего Теагана, не провоцируйте его! По крайней мере до того, как обретете надежную поддержку в Обители. И я обещаю, я клянусь – это случится уже очень скоро.

– Поддержку? – повторил я.

– Многие ордены выступят на вашей стороне. Многие иерархи. Но для этого нужно время. Обещайте мне, что будете осторожны! Что побережете себя!

– Ну… Постараюсь, – пробормотал я.

– Хорошо, – целитель опустил руки и отступил на шаг. – Хорошо. И пожалуйста, помните, что ваша жизнь бесценна!

Он низко мне поклонился и пошел назад к камере, где спал бывший узник.

А я смотрел ему вслед и думал о том, что все это значит.

Целитель был искренен в каждом своем слове – это я мог сказать точно. Но я уже видел, как можно говорить чистую правду, утаивая при этом самые важные моменты. И казалось мне, что у того, что только что произошло, было еще и другое, затаенное, значение, вовсе не связанное с желанием одного конкретного человека помочь тому, кто на его глазах совершил чудо.

Похоже, иерархи начали свою игру.

Глава 26

– Наконец-то, – выдохнул я несколько часов спустя, когда, по возвращении в Обитель, мы с Теаганом оказались в его доме, в кабинете, защищенном от подслушивания. – Как же я устал прикусывать язык, чтобы не сказать что-то лишнее в чужом присутствии.

– Да, я тоже не мог спросить у тебя всего, что хотел, – отозвался Теаган. – Скажи, история с комендантом – это еще одна нить?

Я ненадолго задумался.

– Я бы сказал, что нет, что это обычная человеческая гниль, но меня смущают шибинское заклинание для создания тайника и полное досье, которое комендант держал на своих заказчиков. Выглядит так, будто его целью было не только личное обогащение, но и возможность запустить крючки в важных людей.

– Сам он – шибин?

– Вполне вероятно. И еще, самое интересное – каким образом его заказчики на него вышли? Откуда они знали, что существует возможность сплавить ненужного родственника или конкурента в Залы Бьяра? Они все состоят в одном тайном обществе? В секте? Если в секте, то вряд ли белой, – я покачал головой.

– Что ты предлагаешь сейчас сделать? – Теаган смотрел на меня очень внимательно.

– В первую очередь – провести ментальный допрос семьи и всех слуг коменданта, а также полный обыск его дома.

Он кивнул.

– Людей туда я уже отправил.

– А еще, как можно быстрее, организовать одновременный арест всех заказчиков.

– Почему одновременный?

– Если они действительно состоят в тайном обществе, то имеют возможность общаться. Арестуй кого-то раньше – и есть риск, что остальные узнают и сбегут… Что касается исчезнувшего коменданта… Судя по компроматам, который он держал на своих заказчиков, вряд ли он будет думать об их спасении и их предупреждать, тем более что теперь они для него бесполезны.

Теаган нахмурился, поднялся с кресла, сказав «Я сейчас» и вышел из кабинета. Вернулся минут через десять.

– Изменил приказ, – пояснил. – Насчет одновременного ареста ты прав, так будет надежней.

– Один из заказчиков уже стал главой клана, пусть и Младшего. Его взять тоже получится? – спросил я с любопытством.

– Младший клан на то и Младший, – Теаган хмыкнул, – проблем не будет. Вот со Старшими кланами, особенно из первой десятки, пришлось бы повозиться.

Хм… Я не мог не вспомнить о том, какой клан относился к десяти самым могущественным…

– Такие Старшие кланы, как, например, клан Энхард, – проговорил я задумчиво. – Они будто неприкосновенны. Даже императоры, заговоры против которых они устраивали, не смели их тронуть. А Церковь… Церковь бы смогла?

– Собираешься использовать силу богини, чтобы уничтожить кровников своего клана? – спросил Теаган мягко, но каким же цепким при этом стал его взгляд.

– Вообще-то я собираюсь прекратить кровную вражду между аль-Ифрит и Энхард, – сказал я абсолютно искренне. – Все виновники этой вражды мертвы, так что глупо продолжать старые дрязги. Но все же мне любопытно, смогла бы Церковь раздавить Энхард? Теоретически?

– Теоретически? – повторил Теаган. – Да, конечно.

В голосе его не было и тени сомнения.

Естественно, уничтожать свой родной клан я не собирался. Мне было нужно всего-то разобраться с сестрицей и ее мужем и вернуть свои титул и имя…

Хотя нет, имя Рейн мне нравилось куда больше. Рейн Энхард – неплохо же? А Кентон Энхард мог остаться в официальных документах…

В дверь постучали.

Теаган удивленно приподнял брови, но встал и дверь отпер. На пороге обнаружился ухмыляющийся магистр Семарес.

– Все же поменял направленность защитных рун, а? Вот скажи, племяш, лучше же, когда внешние звуки не отсекаются. И новую дверь второй раз ставить не придется.

– Дядя, – Теаган вздохнул. – Зачем ты пришел?

«Ты», – отметил я про себя, а не «вы», как было. Должно быть, это изменение пришло вместе с их примирением.

– Таллис вас зовет, обоих. Он был уверен, что юный аль-Ифрит тоже у тебя, – Семарес продолжил ухмыляться, но взгляд, которым он меня окинул, прямо-таки обдал льдом.

Я попытался вспомнить, где и когда успел этот лед заслужить, но не смог.

– Дядя, тебе не кажется, что служить мальчиком на побегушках, пусть даже у Таллиса, тебе не по статусу? – поинтересовался Теаган, но Семарес лишь небрежно отмахнулся.

– Не цепляйся. И не тяни время – Таллис ждет.

* * *

Таллис по какой-то причине ждал нас не в своем дворце, а в Зале Белой Луны – месте, где официально проводились малые аудиенции. Находился этот зал неподалеку от Первого Храма и выглядел как внушительное здание, все из массивных кремовых и серых каменных блоков и прямых линий.

Уже поднимаясь по лестнице, ведущей внутрь, я оглянулся и замер в недоумении.

– Ха! А он тут что делает?

По дороге, ведущей к Залу, поднимался Райхан Сирота, по обе стороны от которого шагали Достойные Братья – не то почетная стража, не то конвоиры. Двигался советник медленнее обычного, будто бы подъем вверх по холму представлял для него сложность, а выражение его лица прямо-таки кричало о том, что находиться здесь ему совсем не хочется. Еще я заметил под его глазами темные тени, какие случаются от недосыпа.

– Императорскому советнику оказана большая честь – личная аудиенция у верховного иерарха, – проговорил Семарес у меня за спиной. – Как я понял, советник – твой старый знакомец?

– Верно, – отозвался я, продолжая разглядывать Райхана. Тот, ощутив, очевидно, чужое внимание, поднял голову. И едва его взгляд остановился на мне, лицо советника исказилось злобной гримасой.

– Не особо он тебя любит, а? – Семарес хохотнул.

– У господина советника тяжелый характер, – отозвался я. – Сомневаюсь, что он любит хоть кого-нибудь. Разве что императора.

– Да-да, «я служу моему императору» и прочее в том же духе, – согласился Семарес, и мне подумалось, что эту фразу в той или иной вариации приходилось слышать всем, кто с советником общался.

Внутри зал напоминал тот, в котором собирались на суд иерархи Большого Капитула, только размером он был поменьше, и кресел-тронов на возвышении стояло всего два – для Таллиса и его да-вира, а у подножия возвышения и у стен выстроились Достойные Братья.

Никаких стульев для свиты тут не предполагалось, никто мне ничего не говорил, так что я просто поднялся по лестнице и встал рядом с Теаганом, хотя потом заметил, что Семарес остановился на одну ступень ниже Таллиса. Ну… правильный протокол поведения во время аудиенции мне не объяснили, так что, если я что-то нарушил, пусть винят себя.

Когда Райхан Сирота вошел в зал, его лицо уже ничего не выражало, и в мою сторону он больше не глядел.

Остановившись в нескольких шагах от лестницы, он сжал руки у груди и низко поклонился.

– Светлейший верховный магистр, сей недостойный слуга императора нижайше вас приветствует, – проговорил с усилием. Фраза явно была протокольная и советнику пришлась заметно против шерсти, но сказать пришлось.

– Господин императорский советник, – Таллис слегка наклонил голову. – Я рад, что ты смог так быстро вернуться.

– Конечно, светлейший верховный магистр. Как бы я посмел задержаться, получив столь… столь настойчивое приглашение, – при последних словах что-то в лице советника дернулось.

А ведь он невероятно зол – мелькнула у меня мысль. Зол, что его вызвали сюда, на аудиенцию. Зол, что ему приходится стоять здесь в позе подчиненного. Зол, что приходится кланяться и быть подчеркнуто вежливым.

Если Таллис это и понял, не похоже было, что это его хоть как-то озаботило.

– Не буду зря тратить твое и свое время, перейду к делу, – сказал он сухо. – Несколько лет назад ты прислал в Обитель письмо, где упоминал Великого Древнего. Вчера я приказал достать то письмо из архивов и еще раз убедился, что написано оно определенным образом, направленным на сокрытие личности этого Великого Древнего и на создание впечатления, будто он всего лишь очередной глава очередной черной секты. Разве что с манией величия, – Таллис чуть усмехнулся, но уже через мгновение его лицо помрачнело. – На днях мне стало известно, что на самом деле Великий Древний – это могущественный бессмертный демон, рвущийся к нам из-за пределов мира. И ты, Райхан Сирота, об этом знал и скрыл от Церкви. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Я вспомнил последний разговор с Таллисом, мой рассказ о будущей поездке и о том, как императорский советник уничтожает «демонические гнезда» Великого Древнего. И мимолетно брошенные Таллисом слова: «с этим разберемся».

Вот, значит, как его «разбор» выглядел.

А еще я подумал о том, что советник явно понял: его приглашение, которое было правильнее назвать вызовом на допрос, связано со мной. Понял, поэтому и посмотрел на меня с такой злостью. А вот понял ли он, что я скрываю свое посланничество? И если да, то не скажет ли об этом сейчас, при всех, из мелочной мести?

Я нахмурился – если скажет, то замять это уже не выйдет и все мои планы пойдут варгу под хвост…

Советник ответил не сразу.

– Если бы у меня возникли какие-то сложности с уничтожением демонических гнезд, я бы непременно сообщил Церкви и попросил ее помощи, – проговорил он наконец. – Но слуги Великого Древнего всегда действуют по одной схеме и уничтожать их совсем несложно. Я всего лишь не желал отвлекать Церковь от куда более насущной проблемы охраны Границ.

– Вот как, – протянул Таллис. – Звучит хорошо. Жаль только, что не получается поверить… Семарес?

Старший наставник ордена Достойных Братьев на мгновение повернулся к Таллису и поклонился, но ни о чем спрашивать не стал. Похоже, между ними все уже было обговорено заранее. Затем он сделал несколько шагов вниз по лестнице, остановившись на нижней ступени.

Некоторое время ничего не происходило. Потом советник чуть пошатнулся, но тут же выпрямился, надменно вскинув подбородок.

Семарес вновь повернулся к Таллису.

– Верховный магистр?

Таллис кивнул, синий камень в его перстне начал светиться, и вот в этот раз я ощутил давление. Сначала небольшое – будто руки и ноги у меня налились дневной усталостью. Потом все сильнее, сильнее.

Достойные Братья в зале зашевелились, переступая с ноги на ногу, поводя плечами, меняя положение рук – очевидно, движения помогали ослабить ощущение давления. Но, все равно, у кого-то тонкой струйкой побежала из носа кровь, у кого-то начались лопаться сосуды в глазах – я видел, как те быстро наливались краснотой.

Только Таллис и Теаган казались исключениями, которых давление никак не задевало. Ментальное давление, конечно же – понятно, что, не поверив словам советника, Таллис, как было заранее обговорено, приказал Семаресу того допросить.

– Не стоит так сопротивляться, – обратился Таллис к советнику. – А то у меня появляются подозрения, что ты скрываешь нечто страшное.

Райхан Сирота оскалился. Но сейчас стало видно, что ментальное давление на него все же действовало: по его лбу и вискам тек пот, тени под глазами стали сильнее, и он беспрестанно сжимал и разжимал кулаки.

– У меня всего лишь высокая врожденная защита, – проговорил он хрипло. – Уж простите.

Синий камень в перстне Таллиса горел сейчас так ярко, что в его отсветах и лицо, и вся фигура верховного иерарха приобрела потусторонний вид.

С губ советника сорвался не то хрип, не то рык, по его телу пробежали многочисленные алые огни, а под кожей головы отчего-то очень четко проступили очертания черепа.

Нет, не похоже, что защита от ментального давления была для него врожденной и оттого неконтролируемой. Скорее это выглядело так, будто он использовал всю свою силу, чтобы не поддаться.

Мне вспомнился вид даны Далии, когда, в Городе Мертвых, она пришла за своей дочерью. Тогда, стоящая на огромной ледяной глыбе, заморозившая всех вылезших из разлома монстров, сияющая мертвенным светом, она сама показалась мне ледяным демоном. Похоже, многие могущественные маги, выкладываясь полностью, частично теряли человеческий облик.

А давление все нарастало, став таким сильным, что половина людей в зале уже не могла стоять на ногах, да и мне тоже было не особо приятно…

Потом Семарес громко выдохнул, и одновременно с этим огни с советника исчезли, а его голова вновь начала выглядеть вполне живой.

Райхан Сирота сильно пошатнулся, упал на одно колено, уперся руками об пол, но уже через несколько секунд снова встал. Выглядел он сейчас в разы хуже, чем когда только вошел в зал для аудиенций.

Давление силы, которую я ощущал, стало меньше. Правда, меньше лишь самую малость.