Текст книги "Пауки и иерархи (СИ)"

Автор книги: Веден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Встав, я подошел к окну.

Кабинет коменданта находился в одной из башен замка и вид отсюда открывался красочный – поля, лента реки, несколько небольших озер в отдалении, а еще дальше холмы, покрытые лесами – хвойными, а потому, несмотря на позднюю осень, сохранившими свою зелень.

Вид холмов заставил меня вспомнить о давней беседе с душой еретика, а оттуда мысль перенеслась на последний разговор с Таллисом.

– Скажи, ты успел посмотреть в архивах, какие еще способности могут у меня быть? – спросил я.

Теаган кивнул.

– Кое-что успел. Например, чутье на ложь – ею обладали восемь людей с уровнем иртос. Еще мне попалось описание некоторых способностей, данных людям однажды и более не повторявшихся. Так, почти четыре тысячи лет назад жили близнецы, на уровне инстинкта умевшие перенаправлять любую смертоносную атаку на того, кто ее задумал; а около тысячи лет назад появилась девушка, владевшая Песнью Святилища – везде, куда доходил звук этой песни, враги-люди лишались сил, как магических, так и обычных, а демоны и монстры истекали скверной и погибали почти мгновенно.

– Неплохо, – пробормотал я.

– Люди с уровнем иртос, помимо возможности манипуляций со слоями этера, всегда владели только одной способностью. Любопытно, что у посланников богини подобных ограничений не существовало, – нейтральным тоном добавил Теаган, будто говоря о чем-то неважном.

– Да, любопытно, – согласился я.

Получалось, я мог позволить Таллису узнать только о чем-то одном. Например, о чутье на ложь.

Я прошелся по приемной, разглядывая картины на стенах и засыхающие растения в горшках на окнах. На столе были небрежно брошены бумаги, которые я пролистал – что-то там об изменении рациона узников в связи с приближающейся зимой – и мои мысли вернулись к тому, зачем мы сюда приехали.

– Скажи, – я вновь сел рядом с Теаганом и внимательно посмотрел на него. – А ты сам когда-нибудь испытывал на себе действие залов Бьяра?

Теаган сглотнул – на горле заметно дернулся кадык – потом медленно кивнул.

– Не спрашивай, – добавил он прежде, чем я успел что-то сказать.

– Об этом не буду, – пообещал я. – Скажи мне другое – насколько одно посещение залов Бьяра безопасно для тела, разума, духа и магии человека?

– Одно? Полностью безопасно. Почему ты спрашиваешь?

– Я хочу зайти в них, в эти залы.

– Что? Но зачем⁈

– Мне кажется, так правильно. Учитывая, какую власть я получу в будущем, я должен понимать, на что буду обрекать других людей.

Помимо названной мною причины были еще две, про которые я промолчал. Во-первых, магия залов могла вытащить что-то из моей забытой жизни – за девятнадцать лет я не мог не нагрешить. А во-вторых, мне было просто интересно, как это работало.

На мои слова Теаган ответил не сразу.

– Ты осознаешь, что это – пытка? – проговорил он наконец. – Причем прервать ее сам ты не сможешь, даже если очень сильно захочешь. Как только магия зала начнет действовать, прервать ее работу не сможет никто.

– Ну… Теперь осознаю. Но все равно…

Дверь в приемную открылась и внутрь влетел запыхавшийся мужчина лет пятидесяти. При виде нас споткнулся, скользнул по мне непонимающим взглядом, потом посмотрел на Теагана – и еще раз, более внимательно – похоже, отсутствие жреческой мантии помешало ему узнать иерарха сразу. Но все же узнал. Вздрогнул и поклонился столь низко, будто пытался носом достать до пола.

– Светлейший! Приношу нижайшие извинения за то, что заставил вас ждать!

– Да-да, – Теаган махнул рукой. – Считайте, что за отсутствие на рабочем месте я вас великодушно простил. Проводите нас к камере Сантори.

– Конечно-конечно! – мне показалось, что распоряжение принесло коменданту немалое облегчение. Будто бы он ждал и боялся чего-то другого. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Идти пришлось сперва по узкой лестнице, потом по такому же узкому длинному коридору вдоль плотно запертых мрачных дверей – чуть впереди комендант, потом я с Теаганом, и потом весь немалый отряд сопровождения.

– Сантори как раз должны привести в камеру после первого визита в залы, – заговорил комендант. – Вы ведь знаете, первый визит – он самый впечатляющий, – на этих словах комендант натужно рассмеялся, но, когда никто к нему не присоединился, быстро умолк.

– Почему самый впечатляющий? – поинтересовался я.

– Ну как же – первое столкновение с ментальной магией такой силы… А, простите… Простите, как к вам следует обращаться?

Я задумался. Мое положение бастарда, признанного кланом, но не введенного в род полноценно, не позволяло официально претендовать на обращение «дан».

– Господин аль-Ифрит, – решил я.

Лицо коменданта отразило недоумение – он явно не мог понять, что парень в форме студента Академии, да еще лишенный титула, делает в компании второго человека Церкви.

– Рейн аль-Ифрит находится здесь, исполняя приказ верховного магистра, – сухо сказал Теаган. – Отвечайте на все его вопросы и выполняйте его распоряжения как мои.

– Да-да, конечно, – комендант вновь поклонился.

Ну что ж, пока мы шли к нужному месту, можно было и поспрашивать.

– Сколько осужденных сейчас находится в замке? – задал я первый вопрос.

– Э-э… Четыреста двадцать… или четыреста тридцать… Прошу прощения, никогда не дружил с цифрами.

Странно для начальника тюрьмы не знать такое, но, наверное, бывает.

– А сколько стражи?

– Семьдесят два человека.

– Сколько из них магов?

– Пятнадцать.

– И этого количества достаточно? Многие заключенные ведь тоже маги.

– Шутить изволите? – комендант опять попытался рассмеяться. – У всех заключенных магов ведь «привязка» – разве они что-то могут сделать?

– Представьте, будто я только что упал с Верхнего Мира, – сказал я, вспомнив давнюю фразу Кастиана, – и поэтому абсолютно ничего не знаю о том, что такое «привязка». А теперь расскажите мне о ней.

– С Верхнего Мира? Как… остроумно… – комендант вопросительно посмотрел на Теагана, явно пытаясь понять его реакцию на мое сравнение, и я запоздало подумал, что оно, возможно, отдавало ересью. Впрочем, на лице Теагана была его привычная доброжелательно-нейтральная маска, не выдававшая ничего.

Про «привязку» комендант рассказал хорошо – подробно и с примерами из жизни. Суть ее, если вкратце, была в следующем – вся сила, призванная заключенным магом, моментально уходила в камень стен замка, а потом концентрировалась в тех самых залах Бьяра. А без силы маг не мог ни наполнить заклинания, ни активировать руны. Сама система напомнила мне то, как действовала на магов ловушка Первого Храма – только там она была универсальной и направленной на любого, кто в нее попадал, а здесь силы лишались только заключенные.

– А бывали ли случаи побега?

– Так «привязка» же. Они даже за ворота шагнуть не смогут.

Как «привязка» создавалась и как снималась комендант не знал. Известно это было только братьям Вопрошающим, которые ее и наносили на осужденных.

На этом расспросы пришлось прекратить – мы подошли к тяжелой, обшитой металлом двери, за которой находился Сантори.

– Камера одиночная, как и положено, – сказал комендант, открывая дверь и отходя в сторону.

– При разговоре с заключенным ваше присутствие не потребуется, – сообщил ему Теаган, и комендант, с видимым облегчением оставив ключ от камеры старшему в отряде Достойному Брату, удалился.

Камера Сантори выглядела внутри примерно так, как я и ожидал: голые каменные стены и пол, а всей мебели – старый топчан с куцым матрасом, крохотная тумба, должно быть, служившая обеденным столом, умывальник и ведро с крышкой в углу. Ни окна, ни даже крохотной форточки тут не было. Внешний вид самого Сантори виду камеры тоже соответствовал – жреческую мантию сменила дешевая серая роба, почти сливающаяся по цвету со стенами, да и сам он выглядел каким-то серым, будто залы Бьяра уже успели выпить из него все краски.

Он лежал на топчане, и когда мы перешагнули порог, поднял голову, потом медленно сел.

– Что, пришли злорадствовать? – спросил хрипло.

– Нет, – сухо ответил Теаган. – Пришли задать тебе новые вопросы. У тебя есть выбор – ответить на них добровольно и правдиво здесь и сейчас нам, или немного позднее в пыточном подземелье братьям Вопрошающим.

– Какой я важный – сам да-вир явился меня допрашивать! – Сантори так же хрипло рассмеялся. – Вот только я ничего вам не скажу, ясно? Ни-че-го. Пусть забирают в подземелья! Как будто что-то может быть хуже, чем… чем залы!

– А отсрочку от залов хочешь? – подал я голос.

– Что? – Сантори вздрогнул, уставившись на меня.

– Ответишь правдиво на все наши вопросы – будешь свободен от залов на трое суток, – сказал я.

– Ты… Кто ты такой? – хмурясь, Сантори перевел взгляд с меня на Теагана. – Он действительно может что-то обещать? У него есть такое право?

– Есть, – согласился Теаган.

– Тогда… Три дня – это мало. Дайте мне… н-неделю. Хотя бы неделю!

– Хорошо, – сказал я. – Но за каждый лживый ответ ты будешь терять по одному дню.

Сантори посмотрел на меня с таким видом, будто очень хотел это условие оспорить, но потом опустил голову.

– Пусть так…

Подготовка к допросу много времени не заняла. В камере появились стулья для нас и для брата Вопрошающего, выполняющего сейчас роль судебного писца.

– Сперва расскажи о том, когда и как тот, кого ты назвал в своих записях «Другом», вышел на тебя, – велел я. – Он прислал к тебе своих людей? Других посвященных?

– Каких еще своих людей? – Сантори непонимающе нахмурился. – Нет… Я впервые увидел его во сне. Это случилось пять лет назад, через несколько недель после того, как я стал иерархом.

– Во сне… И как он выглядел? Как человек?

– Конечно. А как еще? Он ведь и есть человек.

– Рейн, – позвал Теаган. – Сантори говорит правду?

Я кивнул.

– Он искренне верит в каждое свое слово.

Сантори, хмурясь, переводил взгляд с меня на Теагана и обратно.

– Ты чуешь ложь. Вот зачем ты здесь, – пробормотал он и снова хрипло рассмеялся. – Да, это быстрее, чем с Вопрошающими.

– Продолжай, – велел я. – Детально опиши, как он выглядел, что говорил, и почему ты решил, что он человек.

Постепенно картина сложилась следующая: Великий Древний сумел убедить Сантори, что он был другом детства Пресветлой Хеймы из эпохи ее самого первого воплощения.

Тут мне вспомнилась скульптурная группа, которую я видел в Первом Храме – человек, чей образ украл демон, был одним из изображенных там. Хроники говорили, что через несколько лет после прибытия людей на новый континент он, сражаясь с монстрами, выбравшимися из первого разрыва Бездны, потерял сознание от яда очередной волны тварей, и те, уходя, захватили его тело – вероятно, чтобы скормить своим детенышам. В гибели его тогда никто не усомнился, и Пресветлая Хейма долго о нем скорбела.

– Значит, этот самый Друг заявил, что пять тысяч лет назад он не был съеден монстрами, но вместо того попал в некое малое подобие Теневого Королевства. Там его тело все эти годы находилось в стасисе, в то время как дух свободно блуждал по нашему миру и даже поднимался в Верхний? – сказал я скептически. – И ты вот так просто поверил? А ведь я предполагал, что дураков иерархами не делают.

Сантори, как я и ожидал, гневно вскинулся.

– Он рассказывал мне такие вещи, которые не мог знать никто, кроме близких друзей аватара богини! Никто, кто не жил пять тысяч лет назад! Я нашел древние тайники именно там, где он мне указал, я нашел потерянные хроники, я даже нашел тот самый теневой карман, где лежит его тело, только не смог проникнуть внутрь.

Мне было очень интересно, как слуги демона умудрились все это провернуть, но ответить на такой вопрос Сантори, конечно, не смог бы.

– И требование человеческих жертвоприношений тебя не смутило?

Гневное возмущение покинуло Сантори, он весь как-то поник и съежился.

– Смутило. Но он объяснил, что это единственный способ ему вернуться и спасти Пресветлую Хейму… Нам с ним – ее спасти.

Древнему демону потребовалось три года, чтобы убедить Сантори в своей правоте. Три года доказательств и уговоров, объяснений и оправданий. Три года рассказов о том, как богиня одинока, как нужен ей бессмертный муж, который будет любить ее и заботиться о ней. Который спасет ее от заговора, зреющего в Верхнем Мире, временно заключив ради того в человеческое тело. Телом этим, кстати, должна была стать та самая Алона – наивная молоденькая актриска. О том, что должно было при этом случиться с собственной душой девушки, Сантори не задумывался.

И вот, через три года уговоров, он начал действовать. Сперва разрабатывал под руководством «Друга» ритуал, потом собирал все необходимое для создания «демонического гнезда». Само «гнездо», кстати, Сантори уже построил. Жертв набрать не успел, но вышел на профессиональных преступников, которые пообещали похитить кого необходимо.

Первые жертвоприношения должны были начаться через неделю после установки статуи, искажающей облик богини, а само заключение богини в человеческое тело и «возвращение Друга» должны были произойти через три месяца, в самом начале весны…

Если бы я действительно пережидал «гражданскую войну» в Церкви в стороне, как изначально планировал… Если бы не попал пять дней назад в Обитель…

– Как вовремя, – прошептал Теаган, явно подумавший о том же. – Рейн, как же вовремя ты появился…

– Да, – проговорил я. – Еще бы три месяца – и наш мир, каким мы его знаем, мог бы перестать существовать.

– О чем ты говоришь? – Сантори уставился на меня непонимающе.

Я вздохнул.

– Тот, кого ты считаешь древним другом Пресветлой Хеймы, действительно древний, только ничего дружественного в нем нет. Это бессмертный и очень могущественный демон, желающий стать новым богом. Ты бы привел в наш мир младшего собрата Восставшего из Бездны, только куда более голодного и злого.

Глава 24

Допрос продолжался еще несколько часов – следовало узнать все детали того, где находилось «демоническое гнездо», построенное Сантори, что за люди пообещали доставлять ему будущих жертв, где хранились найденные им потерянные хроники и те предметы, которые он вытащил из древних тайников.

Я бы с удовольствием передал возможность задавать вопросы кому-нибудь другому, но увы, после фиаско с Дантой стало понятно, что для вычленения лжи мне недостаточно только слушать чужие вопросы и ответы. Конечно, у Сантори было не десять камней, а восемь, но в такой ситуации рисковать не стоило.

Сантори пытался оспорить мое утверждение про древнего демона, но я лишь махнул рукой, не собираясь в чем-то его убеждать – все равно его мнение ни на что сейчас не влияло. И это равнодушие подействовало на бывшего иерарха сильнее, чем самые искренние уверения. Потеряв остатки гонора, на все дальнейшие вопросы он отвечал безропотно и казался при этом каким-то потерянным.

Когда мы вышли из его камеры, оказалось, что за окнами давно стемнело, но я отметил это лишь краем сознания. Мои мысли сейчас занимала та идея, о которой я начал говорить Теагану до допроса.

– Я хочу зайти в залы Бьяра, – сказал я. Теаган уставился на меня недоверчиво, потом вздохнул и покачал головой. Но больше отговаривать не стал, лишь произнес усталым тоном:

– Как тебе будет угодно.

Краем глаза я поймал выражение лица Вопрошающего, который записывал допрос Сантори и вышел из камеры вместе с нами. Он смотрел на меня так, как смотрят на безумцев, но, заметив мой ответный взгляд, тут же низко опустил голову.

– Сколько это займет времени? – спросил я.

– Первый визит? – Теаган слегка пожал плечами. – От нескольких минут до нескольких часов – как решит магия залов.

– Ладно. А как туда войти?

Выяснилось, что никто из отряда этого не знал. Пришлось найти местного стражника, растолковать, что от него требуется, ответить на несколько раз повторенный вопрос «Действительно ли молодой господин уверен…» и сделать вид, что не замечаю недоверчиво-изумленных взглядов, которые бросали на меня парни из отряда. Только Теаган опять надел нейтрально-доброжелательную маску и никаких чувств больше не выказывал.

Чтобы дойти до залов Бьяра, нам потребовалось всего лишь спуститься на один этаж.

В залы вели многочисленные высокие двери, обитые черными пластинами. Когда стражник открыл ближайшую, внутри не оказалось ничего, кроме клубящегося белого тумана.

– Так выглядит их магия? – спросил я с некоторым сомнением.

– Да, – коротко ответил Теаган и добавил: – Уверен? Или все же обойдешься без практической демонстрации?

Я покачал головой.

– То есть я просто войду в этот туман, и…

– И не сможешь оттуда выйти, пока магия зала не решит тебя выпустить.

Кивнув, я шагнул вперед.

В первое мгновение туман показался холодным и влажным, во второе мгновение – обжег, а в третье – исчез.

Вокруг царила глубокая ночь.

Я стоял на утоптанной земле, всматриваясь в темные окна дома и вслушиваясь в тихие звуки, доносящиеся изнутри. Где-то там находилась моя вторая цель. Но вторая цель была молода и нетерпелива, она не будет прятаться долго. А первая цель уже умерла – я в этом не сомневался. Мой яд убивал практически мгновенно.

Я поднял повыше небольшой арбалет с наложенным на него болтом, и тут что-то вылетело из темноты и ударило меня в левое плечо, раздробив кость.

Я не удержался от крика…

Но прежде, чем мне удалось отвлечься от агонизирующей боли, передо мной, будто из ниоткуда, возник высокий человеческий силуэт, и новая боль резанула меня уже по горлу.

Я попытался что-то сказать, крикнуть, но получился лишь булькающий хрип. Попытался зажать рану, но кровь так и хлестала из нее, и жить мне осталось… почти ничего не осталось.

Нет! Нет, пожалуйста, нет! Я не хочу!

Больно, как же было больно.

Как же стало страшно.

Очень страшно.

Я не хотел умирать.

Пожалуйста.

Но все чернело, почему все чернело…

Я пошатнулся и едва удержался на ногах. Потряс головой, пытаясь выкинуть из нее только что пережитый предсмертный ужас. Боль была неприятной, но терпимой, однако этот липкий пронизывающий ужас – за полгода своей новой жизни я не испытывал ничего даже отдаленно похожего.

И что это вообще было?

Вернее – кому принадлежало это воспоминание?

Теаган говорил, что магия залов Бьяра заставляет преступника испытывать то же, что и его жертвы. И эта последовательность событий – убийство кого-то ядом, потом собственное раздробленное плечо, и, как финал, перерезанное горло – показалась мне знакомой.

Чужие эмоции больше не застилали разум, улеглись.

И я вспомнил – именно так умер неведомый наемник, по приказу Виньяна Кадаши, жениха моей сестры, убивший мастера Стерию и пытавшийся убить меня.

Любопытно. Получалось, что залы Бьяра воспринимали любое убийство как преступление, даже когда убитый своей судьбы безусловно заслуживал?

Или дело было в чем-то другом?

Ну это ладно, но почему туман все еще меня окружал, не выказывая никаких намерений разойтись, и был таким густым, что даже свои руки я мог разглядеть, только поднеся их к лицу. Но при этом я не видел никаких новых предсмертных – или любых иных – воспоминаний. Вместо того у меня возникло ощущение, будто магия, материализованная в этом тумане, чего-то ждала.

Или впрямь ждала?

Я уже привычно сдвинул свое восприятие так, чтобы видеть слои этера.

Сплошная стена тумана распалась на множество лент, хлопьев и закручивающихся воронок – все разных оттенков серого. Но это изменение было не единственным – я начал слышать шелест, исходящий от тумана, будто бы он был создан не из водяного пара, а из чего-то, больше похожего на сухие листья и сброшенную змеиную кожу. И в этом шелесте прятались шепоты, и громкие голоса, и даже крики – вот только я не мог разобрать, что они говорили.

Пожалуй, это напоминало постоянный ропот золотых искр благословения богини, – эмоции, скрытые в шелесте магического тумана, я ощущал с такой же четкостью, как и у искр. И сильнее всего эти эмоции передавали недовольство и даже гнев, только направленные не на меня, а на… на…

Я нахмурился, не в силах определить причину гнева. Осознал только, что она, эта причина, существовала где-то в стенах замка, и что туман держал меня здесь, чтобы передать необходимость эту причину найти.

– Понял, – сказал я вслух. – Разберусь.

Туман расступился.

Я сделал несколько шагов и оказался у открытой двери, за которой все так же стоял отряд сопровождения, чуть в стороне к стене прислонился Теаган, а у самого входа переминался с ноги на ногу местный стражник.

При виде меня все вздрогнули и начали изумленно переглядываться.

– Что такое? – спросил я, переступая порог и делая знак стражнику, что дверь можно закрыть. – Что-то не так?

– Ты был внутри меньше десяти минут, – пояснил Теаган.

Я на мгновение задумался. Да, пожалуй. Смерть того наемника длилась совсем недолго, как и мое «общение» с магическим туманом.

– Отлично же, – сказал я вслух. – И вам долго ждать не пришлось.

– Ты выглядишь… подозрительно оживленным, – сказал Теаган.

Я уставился на него непонимающе.

– Разве я веду себя не абсолютно как обычно?

– Именно. А для того, кто только что вышел из залов Бьяра, да еще после первого визита, это очень странно.

Судя по лицам остальных, они с Теаганом были полностью согласны.

Я пожал плечами.

– Я думал, будет хуже.

– Ты не обязан рассказывать о том, что испытал, – сказал Теаган очень серьезно.

Я задумался – но нет, в моем опыте не было ничего такого, что стоило бы скрывать.

– Мне просто пришлось ощутить смерть наемника, которого я в прошлом убил, – я махнул рукой. – Ничего особенного. Неприятно, конечно, когда тебе перерезают горло, но я-то ожидал чего-то действительно ужасного.

Тут я мысленно вздохнул – надежда, что залы покажут мне забытое прошлое, не оправдалась. То ли их магия оказалась не в силах проникнуть за барьер, скрывающий мои воспоминания, то ли посчитала, что несправедливо наказывать человека за то, что он не помнит.

– Неприятно… – странным тоном повторил Теаган. – Ну что ж, теперь мы можем, наконец, вернуться в столицу. Зайдем сперва к коменданту и…

– А, насчет этого. Нет, пока не можем, – поправил я его. – Магия залов передала мне, что тут, в замке, творится что-то неправильное, что ей не нравится.

– Магия залов… – проговорил Теаган. – Ну конечно…

Что «конечно», он пояснять не стал. Спорить тоже.

Правда, быстро выяснилось, что я понятия не имел, где искать эту «неправильность».

Когда попытался спросить у самого замка – магия зал Бьяра пропитала все его стены, хотя и в слабой степени – то получил противоречивые советы – «вверх, вниз, вперед, назад, по кругу…». Проще было положиться на удачу и надеяться, что в нужном месте я просто пойму – вот оно, то самое…

В крайнем случае, пришлось бы обойти тут все.

– Что эта неправильность из себя представляет? – спросил Теаган, когда мы прошли этаж, где располагались залы, и вышли к лестнице. Я уже собирался ответить очередной разновидностью фразы «я не знаю», когда смутная мысль заставила меня остановиться.

– Где тот парень, который открывал дверь в зал?

Моментальное недоумение тут же сменилось на лице Теагана пониманием.

– Найдите, – велел он ближайшим Достойным Братьям, на что те молча кивнули и моментально исчезли. И явно использовали в поисках какую-то магию, потому что вернулись очень быстро, ведя перепуганного стражника.

– Куда ты шел? Кому собирался передать информацию? – холодно спросил его Теаган и поморщился, когда тот залепетал невнятные оправдания. – Если бы все действительно было невинно, ты бы испросил моего позволения удалиться, а не исчез тайком. Брат Вопрошающий, – Теаган сделал жест рукой. – Прошу, проведи небольшую беседу.

То, что стражник рассказал под ментальным давлением, было, наверное, ожидаемо.

Непонятные гости, навещающие коменданта.

Драгоценности на его жене и дочерях, каждое из которых стоило больше, чем годовая зарплата самого стражника.

Штатный целитель, пропавший без вести год назад…

– Взятки? – предположил Теаган. – Злоупотребление служебным положением? Воровство?

– Я не знаю! – стражник затряс головой. – Но два месяца назад приезжала комиссия от Младшего Капитула, проверяла расходные книги и содержание узников – все было в порядке!

– Но все же ты поспешил с предупреждением? – Теаган поднял брови.

– Комендант ценит верных… И я не хочу исчезнуть, как тот целитель! Парни говорили, что комендант сомневался в его лояльности…

Теаган поджал губы, потом кивнул тем самым Достойным Братьям, которые привели стражника.

– Ступайте в кабинет коменданта и доставьте его сюда… Вернее… Рейн?

– Мы пойдем по лестнице на самый верх, – сказал я. – И начнем обходить в этой башне этаж за этажом. Достойные Братья найдут нас без труда.

Мы поднялись, и вскоре я начал сам себе напоминать гончую, идущую по практически стертому следу. Здесь? Или здесь? А может, здесь?

Если бы я еще понимал, что ищу.

Все остальные следовали за мной молча. Вопросов не задавал даже Теаган, что было немного удивительно.

Я обернулся к нему и замер.

Естественно, разыскивая «неправильность», я смотрел так, чтобы различать слои этера, и, естественно, я, как и ожидал, увидел вокруг Теагана искры благословения. Только вот вели себя они странно – уже не плыли спокойным облаком, а кружились потревоженным ульем. А потом часть их и вовсе сорвалась с места и устремилась вперед, к одной из ничем не примечательных дверей, облепив ее и с возмущенным ропотом накинувшись на оковывающий ее металл.

Думаю, для глаз всех остальных происходящее с дверью выглядело куда более необъяснимо, чем для меня. Они ведь не могли видеть искры, видели лишь результат их усилий – потекший металл пластин, которыми была окована дверь, и лужу металла, оставшуюся от ее петель. Несколько мгновений спустя в проеме стояло лишь ни на чем не держащееся деревянное полотно.

Искры вновь издали ропот, и это полотно превратилось в горку стружек.

– Рейн, это ты сделал? – подчеркнуто нейтральным тоном спросил Теаган.

– Нет, – я качнул головой. – Это работа благословения. – И шагнул внутрь комнаты.

Ее обстановка напоминала ту, которая была в камере Сантори, только здесь заключенным оказался совсем молодой парень, лет, может, шестнадцати на вид. Он сидел на топчане и изумленно смотрел на то, во что превратилась дверь его камеры. Потом перевел взгляд на меня. Одет он был так же, как Сантори, в невзрачную серую робу, но, в отличие от бывшего иерарха, в лице паренька еще осталось какое-то подобие живости и даже румянца.

– Я ни в чем не виновен, – сказал он, глядя мне в глаза. – Я не совершил никакого преступления! Я не виновен! Я не должен быть здесь!