Текст книги "Бессмертная бабочка (СИ)"
Автор книги: Василика
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– И в чем заключалось послание?
Наступила тишина. Кризанта облизнула пересохшие губы, после чего поежилась, сильнее кутаясь в куртку Романофф.
– Он… Ему известно, кто я и где я. Ему известно, на что я способна. И он повторит попытку. И в следующий раз их будет больше, и они дойдут до конца.
– Кого будет больше?
– Его подручных. Те двенадцать человек, которые на нас напали, – только пешки более значимой фигуры. Подчинял он их себе с помощью гипноза, а чтобы облегчить и ускорить процесс трансформации из нормальных людей в жестоких марионеток использовал яд. Возможно, в их крови вы еще обнаружите следы неопознанного вещества, увеличивавшего их силу и полностью блокировавшего их сознание до того момента, пока кто-то из них не сделает того, на что был «запрограммирован». И кстати – если вы и в будущем будете так медленно реагировать, от ваших агентов останутся одни рожки да ножки, да и тех вы не соберете!
– И что это за «значимая фигура»? – осведомился ровным тоном Фьюри, пропустив мимо ушей последнюю фразу. Кризанта бросила на него странный взгляд, едва сдвинув брови, но все же ответила:
– Он называет себя Пауком.
Фил Колсон с тревогой поджал губы. Наташа Романофф сделала глубокий вдох, на секунду прикрывая глаза. Клинт Бартон чуть запрокинул подбородок и нахмурился. Фьюри остался невозмутимым, а Тони Старк смотрел на всех с выражением что-то-я-такое-вот-важное-знаю-но-вам-пока-не-скажу-хочу-быть-самым-умным. Но знал ли он что-то действительно на самом деле, было под большим вопросом.
– Не посвятите в подробности? – нарушила молчание Кризанта. – Мне не помешает, тем более что я, как его цель, имею на это полное право.
– Нам стало о нем известно около года назад, – Фил Колсон первым подал голос. – До того момента его деятельность, без сомнения имевшая место, велась достаточно скрытно и не привлекала наше внимание, но двенадцать с половиной месяцев назад он дал нам знать о себе, когда его подручные и он сам напали на нескольких наших агентов в Национальном Архиве Вашингтона, когда те просматривали информацию о событии, известном как «феномен в Лацио». Насколько вы уже, наверное, поняли, это было связано с вами. Дело вот в чем: что бы вы тогда там ни сделали, вспышку света, вернее сказать, столб этого света видели многие, не только наши сотрудники. Два американца, работники агентства национальной безопасности США, были свидетелями, и их отчеты сохранились. Как выяснилось после этого инцидента в Архивах, Паук интересовался всем, что было с вами связано. Более того – в тот из того же Архива, но из другой секции, были украдены шесть старых дневников, датированных 1753, 1796, 1821, 1867, 1933-им годами. Их владелец не был идентифицирован, но согласно заключениям некоторых экспертов это была женщина. Причем она писала во всех шести дневниках.
Кризанта издала приглушенный стон и, помотав головой, большим и указательным пальцами надавила на внутренние уголки закрытых глаз.
– Это мои дневники… Я за ними даже не следила. Когда страницы заканчивались, я просто их бросала на старом месте жительства и уходила. В последнем от нечего делать записала разрозненные исторические даты без общего смысла. Значит, они теперь у него, у Паука?
– Боюсь, что так.
– Ладно. Еще что-нибудь?
– Известно, что он очень сильный и достаточно умный, – Фьюри принял эстафету от вопросительно взглянувшего на него Колсона и оперся спиной на стену позади себя, скрестив руки на груди, – владеет многими языками. Про мутации нам так же известно, однако, по всей видимости, их вызвали не эксперименты с гамма-лучами. Последний такой случай произошел… Впрочем, сейчас это значения не имеет. Паук хитер, он умеет ждать, а когда дождется, то действует быстро и незамедлительно. Трудно предугадать его следующие шаги.
– Он опасный. Очень опасный, и его подручные тоже, – Романофф, усевшаяся некоторое время назад рядом с Кризантой, сгорбившейся от новой напасти, и поддерживала ее за плечи. – Я столкнулась с тремя его людьми в декабре, в Касабланке. Одолеть их было непросто. У них сильная боевая подготовка, и дерутся они до последнего вздоха. Договориться с ними невозможно.
– Так что если Паук пошел в открытую, у нас назревают проблемы, – подытожил Фьюри и, развернувшись, собрался уйти, но Кризанта вдруг резко вскинула голову и вскочила. Куртка слетела на пол, оголяя серую порванную кофту и куртку, по которым расплылись бурые пятна еще не высохшей крови. Но девушка не обратила на это внимания, а вместо того, в два шага преодолев расстояние между собой и Фьюри, схватила его за локоть. В ее глазах плескалась злость. Казалось, еще секунда, и Кризанта вцепится ему в горло от ярости. Буквально.
Клинт машинально подался вперед, становясь поближе. Чутье диктовало ему, что подстраховаться не помешает – слишком легко она могла сменить полярность настроения. Романофф и Колсон, похоже, растерялись от такого выпада, а Старк будто бы жалел об отсутствии ведерка с попкорном.
– И вы абсолютно уверены, что это все? – не моргая, прошипела Кризанта.
– А вам есть что добавить? – спокойно отреагировал Фьюри.
– Не валяйте дурака! – Кризанта процедила это сквозь зубы. – Вы же не… – она запнулась и разжала пальцы. – О, ясно. Да, все понятно. Вы им не сказали, верно? Не сказали ведь? Они ничего не знают о том, кто он такой, не знают, что он знает. Что еще вы им не сообщили, чтобы манипулировать ими было проще?
– О чем речь? – Клинт положил руку на предплечье Кризанте, тем самым давая ей понять, что не стоит поступать необдуманно, и слегка потянул ее назад, на себя. Девушка упиралась.
– Да, о чем речь, директор? – Наташа тоже поднялась.
– Он будет держать рот на замке, – проворчала Кризанта, – но вот мне это без надобности. Речь идет о том, что на самом деле Щ.И.Т.у, ну или вашему руководителю по меньшей мере, известно о том, кто такой Паук. Потому что до того, как он стал называть себя так, до того как стал вашим врагом, он работал здесь, в этой организации, и в 1982-ом году он был в Лацио, когда вы меня обложили. Тогда его звали… Грегори Стоут.
[1] На момент событий фанфика (до «Мстителей») Тони Старк уже заменил палладий на безвредный элемент (Кризанта почувствовала именно это), но еще не избавился от электромагнитного реактора.
[2] Фамилия Тони – Stark. Кризанта спутала ее со звездой – star.
========== Глава 13, в которой напоследок решается, что спонтанный и необоснованный ход – это лучший ход. ==========
– Тогда его звали… Грегори Стоут.
– Какого черта?
Наташа Романофф не имела привычки следить за словами, когда дело заходило слишком далеко. Сейчас была как раз такая ситуация. Клинт еле заметно дернул уголками губ, понимая, что его напарница сейчас устроит разбор полетов.
– Директор, я спросила какого черта? – повторила женщина и, отодвинув Кризанту назад, сама встала перед Фьюри. – Стоут? Грегори Мэтт Стоут, один из лучших агентов Щ.И.Т.а? Тот самый Грегори Стоут, который согласно официальной версии погиб в Вальпараисо десять лет назад?
– Официальные версии часто не те версии, которые действительно правдивы, – вставил свои пять копеек Старк, за что заработал злой взгляд Наташи и… не поспешил замолчать. – У фактов подобных версий есть тени, у которых есть свои тени.
Фьюри предпочел не реагировать на возмущенные вопросы Романофф, а вместо этого посмотрел на Кризанту.
– И как вы об это узнали, мисс Литтл?
– Очень просто, – девушка передернула плечами. – Когда мне «передавали сообщение», я увидела лицо этого человека. У меня хорошая зрительная память, на это я пожаловаться не могу.
– А на свою красоту – тем более, пари готов держать, – не унимался Тони Старк.
– Меня это не волнует, – отозвалась Кризанта.
– Да брось. Тебе бы в пору моделью работать.
– Уже бегу и падаю.
– Могу место в очереди занять. О, хотя у меня есть идея получше. Да, точно! Давай лучше тихонько слиняем, пока суровые ребята меряются кулаками, и пойдем и обмоем наше знакомство, а когда нас застукают, скажем им, какие они хорошие/плохие люди. Нужное подчеркнем.
– Вы же несерьезно?
– Почему нет? – улыбнулся во все тридцать два зубы Старк.
– Выпивку вы отложите на другой раз, – перебил его Ник Фьюри. – А пока предложу пройти в конференц-зал, и там я вам все объясню. Мисс Литтл, будьте добры переоденьтесь во что-нибудь другое, а то ваш вид…
– Чем плох мой вид? – возмутилась Кризанта.
– Он не плох, – успокоила ее Наташа и сдержанно бросила: – Мы присоединимся через десять минут. Идем, – последнее относилось к Кризанте, которую агент уже и так повела за собой, не дожидаясь реакции.
– Куда?
– Фьюри прав: твои куртка и кофта уже свое отработали.
– Я не собираюсь напяливать на себя что-то из ваших запасников!
– А из магазинных? – Наташа остановилась перед дверью комнаты, в которой хранилось ее боевое вооружение, и, открыв дверь радиочастотной картой допуска, сразу направилась к одному из шкафчиков, вмонтированных в стену. Сняв с него замок и что-то прикинув, Романофф взяла с полки аккуратно сложенный комплект и протянула его Кризанте. – Вот, размер тебе подойдет. И не упрямься, не будешь же ты в этом расхаживать. Ополоснуться можешь вон там. Я подожду в коридоре.
Кризанта что-то буркнула себе под нос и послушно начала стягивать бомбер, когда до нее с порога донесся притихший голос женщины:
– Спасибо за то, что ты там сделала… Анна.
И даже не помня толком, Кризанта поняла, о чем шла речь, и позволила назвать себя вторым именем.
– Не за что, Наташа.
*
Фьюри, как и обещал, не проронил ни слова до возвращения Романофф и Кризанты в конференц-зал и, как обычно соединив запястья за спиной, стоял возле стекол, через которые был виден капитанский мостик. Старк, нисколько не смущаясь, с удобством развалился на стуле, по-домашнему закинув ноги на стол. Клинт замер возле стены, оперевшись на нее спиной, скрестив руки на груди и низко опустив подбородок. Фил Колсон и Мария Хилл, вызванная директором, ждали дальнейших указаний.
Ни один из присутствующих не проронил ни звука до тех пор, пока в коридоре не раздались шаги и в комнату не зашли Наташа и Кризанта. Первая сразу же опустилась на жесткое сидение и кулаком подперла щеку. Вторая же, теперь одетая в длинную зеленую футболку до середины бедра и светло-коричневый блейзер, закатала несколько длинные рукава и, окинув помещение взглядом, села рядом с Романофф.
– Все в сборе? – директор даже не повернулся. – Тогда я начну.
Грегори Мэтт Стоут стал агентом в ноябре 1975 года в возрасте двадцати восьми лет. У него были прекрасные данные, он владел многими видами как огнестрельного, так и холодного оружия, был специалистом в области слежки. По этой причине он много времени проводил в других странах, ведя наблюдения за интересовавшими нас лицами. Из тех семи лет, на протяжении которых он числился в штате Щ.И.Т.а, я проработал вместе с ним шесть с половиной. Он был хорошим агентом.
В 1982-ом он наткнулся на вас, мисс Литтл, и сосредоточил все свое внимание на том, чтобы выяснить сперва кто вы, а потом – на том, как вас поймать. Как вам известно, эта операция была провалена: вы исчезли без следа, а мы остались ни с чем.
Стоут доложил начальству о причинах своего пребывания в Италии и таким образов, во-первых, заинтересовал многих фактом существования действительно бессмертной… хм… личности, а, во-вторых, вызвал по отношению к себе сомнение и неуверенность. Спустя пять месяцев обсуждений вышестоящие инстанции дали указания продолжить ваши поиски, но вместе с тем приказали отстранить от этого дела агента Стоута, который к тому времени совершенно помешался на вас, и поручить ему что-то менее захватывающее.
Из энергичного и умного агента Грегори Стоут превратился в зацикленного на одной единственной вещи человека, человека, полностью поглощенного навязчивой идеей, преобразившей его, сделавшей его жалким подобием того, кем он был раньше. Он носился в замкнутом круге, не имея возможности вырваться оттуда. Он ни о чем не думал, кроме вас. Он жаждал вас найти, и эта страсть превратилась в безумную одержимость сумасшедшего.
В 2001 году Стоут отправился в Вальпараисо – я до сих пор не знаю по каким причинам, но подозреваю, что он решил, что наткнулся на зацепку и кинулся по следу, принимая желаемое за действительное. Так или иначе, 13 марта, в гостинице, где он остановился, произошла утечка газа из-за неисправности труб с последующим пожаром. Личности погибших были подтверждены. Среди них по зубной карте определили и Грегори Стоута. По официальной версии он умер.
– А по неофициальной? – Кризанта провела рукой по растрепанным волосам.
– А по неофициальной, думаю, он выжил. Возможно, ему кто-то помог, возможно, он сам это все провернул. В любом случае для всех агент Стоут стал не больше, чем воспоминанием.
– А когда вы узнали, что ваш мученик все еще на земле обитает? – поинтересовался Старк.
– Не так давно, а именно – при первом появлении Паука. То, что кто-то интересовался историей Рапунцель, напомнило мне о Стоуте. Один из агентов, подвергшихся нападению в Архивах, был еще жив, когда его доставили в больницу. Он знал Стоута и успел сообщить мне о том, что за всем этим стоял он. Этот человек скончался на операционном столе десятью минутами позже и подтвердить своих слов повторно не смог. Я оставил полученную информацию втайне, решив, что она не сыграет значительной роли.
– «Не сыграет»? – переспросила Кризанта издевательским тоном. – Вы шутите? Ваш сотрудник, столько времени с вами проработавший, столько времени потративший на меня, спятивший опять же из-за меня и сделавший своей целью мою поимку, перешел от мозговых штурмов к открытым и жестоким действиям, а вы решили, что это неважно? Я теперь сомневаюсь, что вы умный.
– И я тоже, – ухмыльнулся миллионер-филантроп.
– О, вот вам, пожалуйста, – Кризанта указала на Старка рукой. – Человек разумный! Да этот парень просто золото, на нем пробу негде ставить.
– Почему? – удивился вступивший в диалог Клинт. Кризанта фыркнула.
– Почему? Он влез в непробиваемую систему, расшифровал коды того техника, подал сигнал тревоги, выручил нас, а теперь еще и поддерживает мое мнение! Яркий представитель вида homo sapience, к которому окружающих мне с каждой минутой, проведенной здесь, относить становится все труднее и труднее.
– Он же не участвовал в драке, с чего вдруг к нему такие почести? – Клинт, кажется, и впрямь недоумевал, уставившись прямо на Кризанту, которая закусила губу, чуть не прокусывая ее до крови. Голос агента в ту минуту донельзя напомнил ей интонацию Юджина, когда она хвалила при первой встрече Максимуса. «Не понял…» [1] «И этот не понимает», – подумала Кризанта и первой отвернулась, уходя от взгляда голубовато-серых родных-неродных глаз.
– Мне кажется, это сейчас не актуально, – встряла Романофф, поднимаясь из-за стола. – У нас есть другие проблемы помимо выяснения межличностных отношений, – она посмотрела на Кризанту. – Ты знаешь, что именно Пауку от тебя надо?
– Не имею ни малейшего понятия, – девушка поджала губы. – Может, он хочет знать, каким образом я смогла заставить всех забыть о своей внешности. Может, хочет понять, каким образом я не старею. Может… Вариантов куча, и не думаю, что сейчас подходящий момент, чтобы ее разгребать. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что Грегори Стоут не остановится, пока не добьется своего, а конкретно – пока не поймает меня. В своем послании он выразился достаточно ясно: «Жду нашей скорейшей встречи, цветочек», – Кризанта передернулась, произнося ненавистное прозвище. – Полагаю, это не несет в себе двойного смысла.
– Согласен, – Старк с грохотом спустил ноги со стола и, выпрямившись, с важным видом сунул руки в карманы брюк. – Она больше не может оставаться в Щ.И.Т.е, здесь стало небезопасно. Если паучки сюда проникли один раз, они всегда смогут сделать это снова, а дезинфекцию ждать долго.
– И какие будут предложения? – Клинт «отклеился» от стены и встал позади Кризанты, которая отстраненно крутила на пальце золотое колечко.
– Пусть у меня поживет. Пеппер будет с кем пообщаться, да и Джарвис с ней не заскучает.
Соколиный Глаз отрицательно покачал головой, оценив перспективу.
– Не подходит.
– Почему же? Сам хочешь стать ее ангелом-хранителем? – широко улыбнулся Старк. Улыбка получилась слишком уж ослепительной.
– Дело не во мне и не в тебе, – сухо отозвался Клинт. – Дело в контексте. Что если ее опять загонят в угол, а твой компьютер и ты сам не сможете этому помешать? Что если удача от тебя отвернется?
– Вообще-то леди фортуна всегда улыбается мне как можно шире!
– Раз на раз не приходится. Вот вдруг она окажется в ловушке, тогда что прикажешь ей делать? Предложишь нырнуть ласточкой с крыши небоскреба? У нее твоего костюма нет, а там внизу асфальт, расшибется на раз-два.
– Отскребем, – беззаботно откликнулся миллионер.
– Ну спасибо! – не выдержала Кризанта. – Свои слова насчет того, что ты золото, я забираю обратно.
– Ой, ну как же с вами скучно! Вы совсем юмора не понимаете, я тут помру! – деланно взвыл Старк. – Давайте убьем кого-нибудь? – повисла пауза. – Да расслабьтесь, люди. Я просто предложил сыграть в «Doom».
– В любом случае, – Черная Вдова одним взмахом руки пресекла бесцельную дискуссию, – надо решить, что делать. Ясно ведь, что Щ.И.Т. больше не является надежным укрытием. Так что если у вас нет никаких других вариантов, я предлагаю спонтанный ход.
– Какой? – в один голос поинтересовались все присутствующие.
– Спрятать Анну там, где ее не станут искать. Или, во всяком случае, станут, но не сразу, что даст нам некоторое преимущество перед противником.
– Только не говори, что вы упечете меня в какой-нибудь бункер, – Кризанта поморщилась. – Труднодоступные помещения – не по мне.
– Не сомневаюсь.
– Что ж, агент Романофф права, – Ник Фьюри оперся ладонями на стол и посмотрел на светловолосую причину всех их неприятностей. – За вами нужен присмотр. Что выбираете: центр или пригород?
– Пригород, – сразу же сказала Кризанта. – Центр слишком шумный, и случайных чересчур прохожих много. Ими рисковать не стоит.
– Что ж, в таком случае вы будете под опекой агента Бартона ближайшие несколько суток, пока мы не разработаем дальнейший план действий, – заметив, как двое молодых людей обмениваются между собой перекрестными взглядами, директор добавил: – Не хотите передумать?
– Нет. Если обоснуете, почему вы согласились на такое.
– Потому что это неожиданно, – ответил за Фьюри Старк. – Паука трудно просчитать, как мы уже знаем. Так теперь пускай он голову поломает, его очередь, нефиг все время быть лучшим. Полагаю, он решит, что мы спрячем тебя в каком-то мегаохраняемом месте, где повсюду автоматы, бомбы, ловушки и люди с крокодилами, а на деле это будет что-то менее привлекающее внимание… Ну, вроде домика в деревне.
– Какая длинная речь для двух простых слов – обманный маневр, – хмыкнул Клинт.
– Не завидуй, птичка, а то из тебя вообще каждый звук клещами вытягивать приходится. Ты лаконичный до зубного скрежета. На таких девушки не клюют.
– А мне-то какое дело?
– Действительно! Вокруг тебя вьются две… миль пардон, мисс Хилл… целых три представительницы прекрасного пола, и каждая неподражаемая, а ты и в ус не дуешь. Заскучаешь.
– На работе повеселюсь.
– Они так каждый раз между собой? – тихо поинтересовалась у Наташи Кризанта.
– Не знаю, – так же тихо ответила ей агент. – Они раньше друг с другом не сталкивались… – она помолчала и добавила: – Так ты действительно не против побыть у Клинта?
– Нет. А должна?
– А разве у вас отношения не натянутые?
– А у меня такие со всеми здесь. Он или же кто-то другой – я разницы не вижу.
И все же это – как играть с огнем. Он похож, но он – не Он.
[1] У Флинна Райдера была такая реакция на ≈1:00:30 фильма.
«– Устал гоняться за этим бандитом по всему лесу, да?
– Не понял…»
========== Глава 14, небольшая, в которой частично ставятся точки над «i». ==========
Люди всегда составляют свое собственное мнение об окружающих: по внешности, по голосу, по манере речи, по поведению. И это мнение влияет на то, какое отношение люди проявляют впоследствии. Иногда они выставляют напоказ эти самые отношения, даже не пытаясь их скрыть. Иногда – наоборот скрывают. А иногда просто выдают за что-то совершенно иное и прячут то, что чувствуют на самом деле.
Кризанта знала, что раньше, до Того дня, до той минуты, когда все навсегда изменилось, она была открытой, незамкнутой, откровенной с самой собой и с другими. Но это было давно. Наверное, слишком давно для того, чтобы к этому возвращаться. Она изменилась и изменилась настолько сильно, что уже ни в чем не была похожа на ту юную мечтательную девушку, которой была когда-то; изменилась настолько сильно, что от прошлой ее не осталось, пожалуй, ничего. Кроме внешности, маски, оболочки, внутри которой все стало чересчур другим.
Впрочем, что-то еще сохранилось, что-то зыбкое, недолговечное, как следы на песке. Это что-то пряталось в глубине души, в потемках, куда больше не проникал свет, и редко показывалось, однако Кризанта понимала, что оно там есть, и это заставляло ее задуматься. Этим «что-то» была способность любить.
Щ.И.Т., вернее, его «обитатели» дали Кризанте просторы для очередных размышлений на тему, насколько многообразны характеры людей. Фил Колсон был похож на умного пса, пускай и не слишком прыткого, который предпочитал не показывать зубов и не лаять, а вместо того добродушно вилять хвостом и наблюдать. Хотя он вполне мог показать характер.
Ник Фьюри еще с первой их встречи в Лацио наводил на мысли о кобре. Плюющейся кобре, с которой Кризанта столкнулась где-то в саваннах Африки. Он походил на эту змею, черную, блестящую, готовую напасть в любую секунду, в обычном состоянии не отличимую от других своих не настолько опасных сородичей. Он мог быть быстрым, очень быстрым, прятал свой «яд», который вполне мог бы «ослепить» противника, позволяя ему добить жертву. Опасный соперник. Но бывали и похуже.
Тони Старк – новое лицо программы, сразу положившее глаз на звание «гвоздя», – скопил в себе много разных качеств, и, честно говоря, Кризанта еще не составила о нем цельное мнение. Гений (мозги-то уж точно есть), богач (костюмчик-то дорогой), не лезет за словом в карман, говорит «гоп» прежде, чем прыгает, и вполне способен преспокойно распивать виски перед лицом сурового врага. (О том, насколько она оказалась права в последнем пункте, Кризанта узнала только спустя год и уже по рассказам самого Старка, которого – по его же просьбе – ей пришлось лечить после ужина пресловутой шаурмой. Впрочем, не только его, а еще парочку-другую незадачливых героев.)
Наташа Романофф не была похожа на свое прозвище, и Кризанте она скорее напоминала персонажа из анимационного фильма: одного из мастеров Неистовой Пятерки – Гадюку. И тут дело было не во внешней покладистости и отсутствии «клыков и яда», а в том, чем это компенсировалось, и каким было ее поведение. Романофф была красивой, изворотливой, сообразительной. Но Кризанта углядела за всем этим доброту, доступную далеко не каждому, а лишь нескольким людям, которых по пальцам можно было пересчитать. И одним из них был Клинт Бартон.
Его сравнить с кем-либо оказалось трудно и непросто. Этот человек, спокойный и сосредоточенный внешне, в понимании Кризанты был настоящей иронией, живым парадоксом, который ходил и дышал. Парадоксом, сочетавшим в себе в одно и то же время совершенно противоположные вещи: невозмутимость и сочувствие; отрешенность и внимательность; физическую силу и душевную слабость; тишину и шум; лед и огонь; холодность и любовь. Проявление эмоций было с его стороны редким явлением, а твердые непоколебимые моральные принципы равнялись устойчивости к манипуляциям. Редкий дар.
За время своего пребывания в штаб-квартире Щ.И.Т.а Кризанта лишь два раза была свидетельницей того, как Клинт Бартон проявлял чувства. Второй раз это произошло во время перепалки с Тони Старком, и в глазах агента девушка четко видела недовольство опытного бойца, которому упорно что-то втолковывал парень-позер. (За которого Старка Кризанта все же не принимала.) А вот первый раз…
Тогда она частично поведала Клинту свою историю, кусочек ее, то, чего никто не знал. Открылась ему, понимая, что однажды ей все равно пришлось бы это сделать.
И он выглядел так, как будто хотел…
*
Это произошло около недели назад. Она снова шла на тренировочный полигон и настолько погрузилась в свои мысли, что, зайдя на площадку, сперва и не заметила, что место уже занято. Резкий свист, за которым следовали звуки глухих ударов и иногда сопровождавшие их взрывы, заставили ее вынырнуть из омута собственного сознания и поднять голову.
Отрешенная поначалу девушка лишь теперь увидела полностью экипированного Клинта в черном боевом костюме. Мужчина раз за разом спускал тетиву своего лука, в котором Кризанта опознала Hoyt Buffalo. Стрелы стремительно пронзали воздух, попадая в быстро двигающиеся цели, которые для Кризанты были не больше, чем мелькавшими из стороны в сторону тенями. Очевидно было, что прозвище «Соколиный Глаз» агенту Бартону было дано не задаром.
Лучник не обращал на Кризанту никакого внимания, и та решила просто наблюдать и, усевшись на пол, скрестила ноги по-турецки, следя за тем, как практикуется один из двух ее «опекунов», и вспоминая, как по пути на полигон слышала разговор двух ребят из лаборатории гаджетов, увлеченно беседовавших на тему своего нового изобретения – пуль, которые, попадая в цель, разрывались и выплескивали транквилизатор вкупе с обездвиживающим препаратом.
Минут через десять, Клинт внезапно остановился и произнес:
– Продемонстрируй свои навыки.
– А? – Кризанта, пытавшаяся уследить за мишенями, моргнула и посмотрела на собеседника. – Ты это мне?
– Тебе. Здесь больше никого нет.
– Ну да. Хотя даже если и мне, то я… – она не договорила и едва успела увернуться от стрелы, пронесшейся в опасной близости от ее головы. – Ты что делаешь? – прошипела девушка, ускользнув еще от трех стрел. – Я тебе не макет, по которому можно палить сколько душе угодно!
Клинт опустил лук и слегка прищурился.
– Я тебя задел.
Проследив его взгляд, Кризанта поняла, что на внешней стороне ладони красуется глубокая кровоточащая ссадина. Мотнув головой, она подняла руку и усмехнулась. Кожа засветилась золотом, и ранение исчезло, словно его и не было, стянутое пшеничной дымкой.
– Ты же знаешь, для меня это не серьезнее булавочного укола.
– Они неприятные.
– Но не смертельные. Жаль, но, к сожалению, на свете, кажется, нет того, что сможет меня убить. Печально, но факт.
– А ты ищешь смерти? Не боишься умереть?
– Умереть все боятся. И я боюсь. Но еще больше я боюсь осознания того, что буду жить вечно и никогда не умру. Бессмертия жаждали и жаждут многие, но только я действительно понимаю, что это на самом деле значит.
– И нет никаких плюсов?
– Никаких.
– А твоя сила?
– Смотря что ты под этим подразумеваешь.
– Исцеление, к примеру.
– Врожденная способность.
– А неуязвимость?
– Бонусное дополнение.
– А тот «маневр», который ты продемонстрировала директору Фьюри в Лацио в восемьдесят втором?
– Я догадывалась, что ты задашь этот вопрос, – Кризанта удовлетворенно кивнула. – Эта… особенность на крайний случай, так я это называю. И она никогда не проходит бесследно.
– Поясни, – потребовал Клинт.
– А ты поймешь? – ответом ей был скептический взгляд. – Ладно. Хорошо. Я способна концентрировать энергию своего тела…
– Магию?
– Да, магию, силу капли солнечного света, которая находится внутри меня. Так вот я способна ее концентрировать, чтобы в определенный момент выпустить ее, нацелив и, так скажем, задав определенные «параметры», если выражаться современным языком. Так я стерла воспоминания о своей внешности двадцать девять лет назад. Кроме того этот «огнемет» вполне может считаться оружием. Могу испепелить, серьезно покалечить, могу даже устроить взрыв. Сама-то я не пострадаю.
– Так почему ты этого не делаешь? – напрямую поинтересовался Клинт.
– Вот теперь ты подошел к сути моей проблемы, – хлопнула в ладоши Кризнта. – Я могу это сделать, и, как тебе известно, я уже так поступала, но… как бы тебе объяснить?.. Представь, что ты долго бежал. Очень долго. После такого ты устанешь, правильно? Я, если буду долго бежать, не устану. По сути любая физическая нагрузка меня не изнурит. Но если я пускаю в ход свои способности – в контексте, который подразумевает все, кроме исцеления, – это правило действовать перестает. Вот тебе примитивная параллель: беготня и бои – устаете вы, моя магия – устаю я. Все просто.
– И насколько серьезно твое истощение?
– Зависит от нагрузки. Я существенно ослабеваю на период времени, варьирующийся от нескольких часов до нескольких дней. Возможно, недель. После Лацио я пять суток провалялась. До того был еще один случай. Не буду о нем распространяться, просто после него я две с половиной недели не могла оправиться толком, – Кризанта грустно улыбнулась. – Если бы у меня был хоть один шанс избавиться от моего «дара тире проклятья», я бы это сделала, агент Клинт Бартон. Я устала. Я слишком устала. От… да от всего. У меня нет ничего, что людям так дорого в их бесценных жизнях, потому что моя жизнь – это тюрьма без границ. Я свободолюбивый человек, а вся эта ситуация похожа на полный абсурд, потому что моя свобода – это иллюзия. Я знаю, я говорила раньше, что соглашаюсь на сделку со Щ.И.Т.ом, потому что так мне достанется хоть что. Но правда в том, что это ложь, и в первую очередь я лгала самой себе. У меня нет свободы. У меня нет даже права выбора, потому что моя сила решила все за меня. Меня никто не спрашивал, никто не интересовался моим мнением, просто кто-то решил сделать так, и все. Точка, – она закусила губу. – И… это тяжело. Очень тяжело. Ты даже не представляешь насколько. Это Ад наяву, и это не прекратится. У всего есть начало и конец. У меня же есть только первое, и… я обречена на жизнь в полнейшем одиночестве, на жизнь, в которой все, к чему я прикасаюсь, умирает, а я ничего изменить не могу. И я говорю это не потому, что мне хочется поплакаться в жилетку, а потому что рано или поздно я бы тебе все равно это рассказала. Держать все в себе, когда ты рядом, становится чересчур сложно.
– Мне? – Клинт, разумеется, не пропустил в этом монологе местоимение, указывающее непосредственно на него. – Почему именно мне?
Кризанта на мгновение прикрыла глаза, в которых – Клинт мог бы поклясться чем угодно – в ту секунду блеснули слезы.
– Почему тебе? По одной простой, очень и очень простой причине, – проговорила она медленно и, опять улыбнувшись, беспомощно развела руками. – Ты слишком на него похож. И я не могу это игнорировать, как бы я не старалась.
