Текст книги "Бессмертная бабочка (СИ)"
Автор книги: Василика
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Ты что, забыла, сколько мне лет? – Кризанта обсыпала измельченным укропом салат и, положив обещанные котлеты и картошку на тарелку, передала ее женщине. – Время для меня давно не идет, вечера бывали долгими, надо было чем-то себя занять. Выводы делай сама, – девушка уселась напротив Романофф и, подперев кулаками щеки, выжидающе уставилась на нее. – Твой вердикт?
– Однозначно потрясающе, – Наташа огласила этот самый вердикт только спустя пару минут, после того как сумела заставить себя оторваться от мастерски сделанного мяса. – У тебя талант.
– Да. Но мне больше нравится рисовать.
– Хобби?
– Нет. Отдушина в жизни в этом мире… – Кризанта надолго замолчала, машинально крутя пальцами вилку и бездумно глядя в стену, после чего опустила подбородок на скрещенные на столе руки и протяжно выдохнула.
Знаете, бывают такие моменты, когда человек понимает, что ему просто осточертело бороться и хранить безмолвие, что это все утомило до такой степени, что хочется напевать на все и позволить кому-то услышать то, что сидит в глубине души уже непомерно долго.
И возможно она могла бы сказать:
– Еще что-то хочешь спросить? Кажется, сегодня я расположена к раскованной беседе… Надоело все держать в себе. Это когда-нибудь должно было случиться…
– Да, – Наташа бы опустила локти на стол, заинтересованно подаваясь вперед. – Твои волосы исцеляют? Или это что-то другое?
– Не совсем волосы. Раньше были только они, но теперь уже нет. Когда-то магия была лишь в них. Сейчас она уже течет у меня в крови. Да, я могу исцелять, но и навредить могу так же. И навредить ох как сильно. Моя сила это точно такое же оружие как, скажем, нож или та же обычная пуля. И я умею использовать ее, как оружие, но я этого не делаю. Пока не останется другого выхода. Я излучаю энергию как батарейка. Я могу пропускать ее через руки, чтобы направить на другого человека, а могу пропускать ее и через все тело, зависит от обстоятельств. В 1982 эти обстоятельства вынудили пойти по второй дорожке. Я могу делать это по желанию, когда сама того захочу. Я научилась этому. С большим трудом и тяжелыми путями, но научилась. Я жалею лишь о том, что не сумела сделать этого раньше. Гораздо раньше… Возможно тогда я бы смогла хоть что-то изменить. Возможно, тогда бы мне не пришлось увидеть все то, что я увидела, и пережить все то, что я пережила.
– Ты кого-то потеряла, – но это уже был бы не вопрос. Это была бы констатация факта.
– Да. Слишком многих для одной жизни. Я постоянно кого-то теряю, таково правило моего существования. Именно по этой причине я и не остаюсь на одном месте. Если задерживаюсь дольше, чем положено, люди начинают замечать, что я другая, что я… не меняюсь. Это вызывает ненужные подозрения и проблемы. А я предпочитаю с проблемами не сотрудничать в тесном порядке. И пытаюсь как можно меньше привязываться к людям.
– Потому что…
– Потому что люди стареют. Люди слабеют. Люди умирают. Я – нет. Я не могу. Ты даже не представляешь, насколько это тяжело и невыносимо больно… видеть, как кто-то близкий тебе, кто-то очень дорогой истончается и просто превращается в бледную тень того, кем он был раньше, в пыль, а ты совершенно беспомощна и можешь только бессильно наблюдать… «Искательница Рая»… – Кризанта бы грустно усмехнулась. – Знаешь, кто меня так назвал? Братья Гримм. Они сказали, что «я ищу свой Рай в Аду». А на самом деле я просто бегу. Бегу от всего. Я встречаю кого-то в новом месте, а потом чувствую, что еще чуть-чуть, и черта будет пересечена. И я знаю, что не могу этого допустить. И я опять бегу. Люди этого не понимают, но я бегу потому, что они все еще живы и все еще дышат и ходят по земле. Печально, но истина… – она бы снова замолчала, а потом бы продолжила: – Смешно. Я все время пытаюсь не разрушить чью-нибудь жизнь, а со своей собственной в согласие прийти не могу. Мне нужна свобода, я хочу ее найти, а где ее взять-то? В моем случае единственной свободой может быть только смерть. Это отдых для души. А когда ты бессмертен, мир становится для тебя тюрьмой, из которой ты не можешь вырваться. Парадокс. Я по природе свободолюбива, не терплю рамки и нарушаю правила, а вся сложившаяся ситуация сама по себе – огромная клетка, – пробормотала бы себе под нос девушка, но тут же бы тряхнула головой. – Еще вопросы? Камерам наблюдения наверняка интересно узнать всю мою подноготную, ведь раньше я была просто сказкой.
Но это лишь сослагательное наклонение, которого история не знает…
Не нарушая тишину, Наташа покосилась краем глаза на устройства слежения, а после на прошедшего по коридору сотрудника Щ.И.Т.а. «Странно, это же вроде парень из технического отдела. Что он тут делает?»
– Кто это были? – Романофф соскользнула бы со стула и плавной походкой подошла бы к двери, через окошко в которой можно было видеть проход за ней.
– Кто? – уточнила бы Кризанта.
– Те, кого ты потеряла.
– Все. Все, кто мне были дороги, все, кого я любила, и все, кто любил меня. Все, кто заставлял меня чувствовать себя живой, настоящей, нужной не из-за того, что у меня есть какие-то способности, дарованные Солнцем, а нужной из-за того, что просто нужной. У меня никого нет. Все давным-давно умерли. Их больше нет, остался только пепел от воспоминаний. И Юджина тоже нет… – последнее Кризанта произнесла бы практически шепотом, прокрутив на пальце золотое обручальное кольцо.
– Кто такой Юджин? – Романофф нахмурилась бы, вспоминая сказку братьев Гримм. – Принц, освободивший тебя из башни?
– Освободивший – да. Принц? Нет. Не принц. Разбойник. Он был преступником и вором. Но самым лучшим преступником и вором на всем свете. Моим вором. Он меня спас, показал мне мир, все то, чего я была лишена. А я его спасти не смогла. Ты спрашивала, почему я не убила агента Бартона? Почему я не воспользовалась шансом? Я могла это сделать. Я могла и хотела. Но не стала, потому что…
Договорить она бы не успела. Мысленный диалог, который, вероятно, когда-нибудь будет иметь место, был приостановлен.
Дверные створки разъехались в стороны, и на пороге появился Соколиный Глаз. Кризанта моментально сделала бы вид, что стирает со стола какое-то пятнышко, а Наташа, недовольно взглянув бы на напарника, который прервал бы девушку на самом интересном месте, сделала бы шаг назад, пропуская мужчину.
И опять же это все – лишь игра воображения.
Бартон посмотрел сначала на Наташу, к отвороту куртки которой прилипло перышко укропа, потом на Кризанту, сонно зевнувшую, после чего ровным голосом спросил:
– У вас тут все в порядке?
– А должно быть по-другому? – Кризанта первая подала голос, с искренним недоумением подняв брови и отбрасывая на задний план мысли об «откровенном разговоре». – Хотя… если уж на то пошло… за последние несколько минут вдоль по коридору прошло шесть человек, включая последнего.
– И прошли они только в одну сторону, – согласился Клинт, одновременно негласно поощряя золотоволосую собеседницу кивком и чуть хмурясь из-за того, что все его оружие осталось в другой комнате. – Так что либо это Фьюри что-то затеял…
– Либо у нас проблемы, – закончила за него Наташа, в тот момент как раз высунувшая нос за дверь.
========== Глава 11, в которой наносится первый удар. ==========
От Автора: вдруг поймала себя на мысли, что все время пишу «Бартон» и почти никогда «Клинт». Кажется, мой мозг решил, что Бартон его первое имя. Планирую исправиться.
*
– Либо у нас проблемы.
Наташа была права, и те, к кому эта фраза была обращена, убедились в этом, как только высунулись за дверь следом за ней. Первым это сделал Клинт, а Кризанта чуть помедлила, покосившись в сторону кухонного ножа, покоившегося в подставке, и подумывая, не прихватить ли его. «Перестраховаться не помешало бы. А может, все обойдется?..» Но, впрочем, она знала закон этой жизни, а следовательно «обойдется» могло и не обойтись. Но идти по протоптанной дорожке холодного оружия, припоминая схватку на полигоне, у нее дома и еще парочку случаев, имевших место в начале тринадцатого столетия, Кризанта больше не захотела, а потому отмела эту идею и выглянула в дверь следом за Клинтом.
Справа, в конце коридора, стояло кучной группой шесть сотрудников Щ.И.Т.а. Пять из них замерли в неподвижности, опустив руки, и вид у них был какой-то пугающий. Особенно учитывая, что они молчали все как один, словно ожидая какого-то сигнала к наступлению. Было немного жутковато. Шестой – тот самый техник, которого заметила Романофф, – лениво прислонившись к стенке, выбивал что-то на клавиатуре небольшого лэптопа, принесенного им с собой.
Клинт быстро посмотрел в сторону камер, но на всей этой аппаратуре красные огоньки, означавшие, что ведется запись, не горели.
– Он отключил систему видеонаблюдения или, возможно, наколдовал так, чтобы изображение на них замерло, – Наташа тоже обратила на это внимание, – значит, на мостике теперь никто ничего не подозревает. А учитывая то, что сейчас половина двенадцатого ночи, в этой части штаб-квартиры вряд ли кто-то появится.
– Почему? – шепотом спросила Кризанта, не сводя взгляда с вышеупомянутой «проблемы».
– Потому что мы редко пользуемся кухней, – так же шепотом отозвался Клинт.
– Да? И чем же вы питаетесь? Воздухом? – съязвила девушка. В Лондоне, равно как и везде, где она останавливалась на длительный период, кухне отводилось почетное место. Кулинария была вторым по счету хобби после рисования. – Вы же люди, вам нужно что-то есть время от времени.
– А ты хочешь сказать, что ты не человек?
– Я человек, только физические потребности у меня несколько другие. Вот в чем разница. Почитай на досуге досье на меня, там все подробно написано.
– Девочки, а вам не кажется, что сейчас не самый подходящий момент для выяснения межличностных отношений? – Наташа прервала их ехидным тоном. – Отложите это на другой раз. А тому, кто мне объяснит, почему у этих людей кожа такая и что у них с глазами, я скажу большое спасибо.
А ведь действительно – кожа походила на ряды наслаивавшихся друг на друга пластинок, а от светящихся глаз становилось еще больше не по себе. Они были голубовато-синими, со зрачками совершенно крохотными, не больше булавочной головки. И чем дольше Кризанта в них смотрела, тем сильнее ощущала, что кто-то настойчиво пытается пробиться в ее сознание. Это напоминало неравномерно накатывавшие волны, ударявшиеся о солнечный купол и грозившие его сломить, проникнуть внутрь, поработить, лишить воли. Грудь сдавило тисками, в ушах стремительно нарастал шум, и стало невыносимо больно.
Кризанта зажмурилась, резко и с силой хватаясь руками за голову. Из сжатых в нитку губ непроизвольно вырвался хрип. Она покачнулась, ударяясь спиной о железный косяк двери, но даже не ощутила этого. Равно как и не услышала уместного в данной ситуации вопроса, заданного Наташей, и не почувствовала, как Клинт держал ее за плечи, не давая упасть.
Еще немного, и Кризанта попросту рухнула бы на пол, опустошенная непредвиденной атакой и оглушенная пронзительным звоном, напоминавшим плеть, которая остервенело хлестала по мозгу, но тут уже взбунтовалась магия в крови девушки. По медовым волосам, от макушки до кончиков, пронеслась мимолетно волна жидкого золота, потухшая практически сразу. Наваждение исчезло, остался лишь неприятный осадок.
– Ими… ими кто-то управляет, – осмысленный взгляд Кризанты и ее твердый голос дали понять, что она пришла в себя. Наташа прищурилась, одновременно с этим оборачиваясь в сторону синеглазых людей, но Клинт все равно не разжал цепкую хватку пальцев. После всего произошедшего за последние недели с момента первой встречи и до этой минуты он уяснил, что и понятия не имеет, что зарыто в голове этой юной на вид особы, а потому решил не рисковать. В конце концов его и Наташу Ник Фьюри назначил на пост «надзирателей Рапунцель», и пусть этот пост и был «чрезвычайно почетным» (по скромному мнению агента), но Клинт не стал рисковать.
И правильно сделал. Девушка, еще мгновение еле стоявшая на ногах, попыталась было выскользнуть в коридор и встать на расстоянии нескольких метров от синеглазых. Это действие было каким-то машинальным, неосознанным. Кажется, она и сама не поняла, что делала по чьей-то указке, все еще отдававшейся эхом, а просто делала, не задумываясь.
Заметив, как Кризанта пытается шагнуть через порог, Клинт несильно, но настойчиво потянул ее обратно. Недоуменные взгляды в свой адрес, полученные от обоих представительниц прекрасного пола, мужчина доблестно проигнорировал.
Между тем группа собравшихся синеглазых людей все равно отреагировала на ее безотчетный рывок. И отреагировала почти как хищник на запах жертвы: они насторожились, чуть пригнулись и напряглись как перед прыжком.
– Откуда ты это знаешь? – Романофф потянулась было к браслетам, но вспомнила, что сейчас была не в боевом костюме, и с досадой сжала кулаки. – Черт…
– Знаю, потому что я уже сталкивалась с чем-то подобным. В начале девятнадцатого века со мной приключился один случай, а это… – она взмахнула рукой, имея ввиду всю ситуацию в целом, – это очень на него похоже. Они… Эти люди сейчас не понимают, что делают. Их контролирует кто-то извне. Я наткнулась однажды на тех, кто манипулировал другими с помощью гипноза, настолько сильного, что обычный ни в какое сравнение с ним не шел. Я не знаю ничего более конкретного, я с тех дней помню только страх, липкий и мерзкий, и эту «пластинчатую» кожу, твердую и прочную, но это влияние и тот или те, кто его оказывает… Они как пауки. Их паутина повсюду. И их действия непредсказуемы.
– И они зациклены на тебе, – Клинт увидел, как синеглазые вытянули шеи, стремясь различить за спинами агентов свою цель, не желая упускать ее из виду. Наташа обернулась к ним, и взгляд у нее потяжелел.
– Этого нам еще не хватало, – пробормотала она и дала знак Клинту, который, моментально поняв намек, начал медленно отступать назад, уводя за собой Кризанту, которая, похоже, опять начала погружаться в забытье наяву. – Надо быстро добраться до мостика, там мы хоть сможем дать им отпор.
– Но надо придумать, как остановить этих людей, не убивая их. И прежде чем они сделают что-то подобное с нами, – Клинт стиснул зубы, когда марионетки неизвестного соперника (или соперников?) начали следовать за ними, не на секунду не отрывая глаз от светловолосой девушки, которая была единственным ярким и четким пятном в их сознаниях, одурманенных чужой силой. – Они могут что-то сообщить, когда мы приведем их в чувство.
– Если мы приведем их чувство, – поправила его Наташа и резко скомандовала: – Предлагаю воспользоваться старым испробованным планом «Б».
– И что это за план такой? – как раз при этих словах шесть человек вдруг «отмерли» и кинулись в их сторону.
– Бежать! Сейчас же!
*
Старый испробованный план «Б», заключавшийся в том, чтобы сматывать удочки так быстро, как это только возможно, работал хорошо. Ну до тех пор, пока на горизонте, вернее, в конце одного из коридоров не появились оставшиеся шестеро синеглазых марионеток, упущенных до того момента. Как результат: убегавшие от них оказались заперты с обеих сторон в широком проходе, из которого до мостика можно было добраться всего за полминуты. Пара секунд ушло на то, чтобы осознать, что они в ловушке. Пара секунд, за которые атаковавшие преодолели расстояние, отделявшее их от целей, и набросились на них.
Оружия никакого не было, только их навыки боевых искусств, но и при стремлении агентов Щ.И.Т.а нанести значительный урон нападавшим это преимущество значительно уменьшалось в своей силе. Кризанта была права: кожа находившихся под внушением людей, напоминавшая скопление паучьих панцирей, была жесткой и твердой, и удары, приходившиеся на нее, не причиняли вреда телам, заключенным в эти «щиты». Все, что оставалось, это отбиваться и уповать на то, что чертов техник ошибся где-то в своих расчетах, и незапланированный бой заметят.
Они были в паутине, не поэтично невидимой, а ощутимой до легкой дрожи. Для любого хищника главный инстинкт – это убивать, и этот самый инстинкт воплотился в людях, которые пару часов назад еще были людьми, а сейчас даже не могли себя контролировать. Единственная мысль в их сознаниях приказывала им не отступать и не останавливаться, и поэтому они, игнорируя сопротивление добычи, угодившей в их сети, снова и снова кидались вперед.
Наташа, уворачиваясь от ударов, техника которых не походила ни на одну из тех, которым обучали в Щ.И.Т.е, была занята тем, что не позволяла синеглазым слишком плотно окружить их, поддерживая наличие пространства, на котором было можно более-менее свободно двигаться. Клинт помогал ей, и эти двое, негласно координируя между собой каждое свое движение, обеспечивали Кризанте своеобразное «прибежище», оборона которого велась на несколько фронтов одновременно. И это прибежище было очень кстати.
Кризанте опять стало плохо. Новая волна, пронзившая болью голову и сдавившая горло железной хваткой, накатила, когда они попали в это кольцо. Магия, спасшая свою обладательницу в первый раз, сейчас бездействовала, и Кризанта, рискнувшая прибегнуть к крайней мере и выпустить на свободу свою силу как когда-то в Испании, вдруг поняла, что не может этого сделать. Не потому что ей не сосредоточиться, а потому что что-то мешало. И девушка, смутно догадываясь о причинах этого «сбоя» и превозмогая зарождавшееся в сердце пламя агонии, знакомое ей с Кардифа, блокировала удары по свою душу, но слабо и заторможенно, не запоминая то, что она делала.
В какой-то момент одному из синеглазых удалось прорваться к Кризанте, оттолкнув в сторону Романофф так, что ее отшвырнуло к стенке. Ребро твердой ладони опустилось с силой Кризанте на шею, едва не сломав позвонки. А когда она пошатнулась, пытаясь безуспешно удержать равновесие, и рухнула на колени, ногти на руке техника – потемневшие и заострившиеся наподобие кинжалов – вонзились ей между ребер, окрашиваясь в красный цвет и проникая глубоко под плоть, туда, где билось заходившееся от страха сердце.
Воздух резко выбило из легких, рана в то же мгновение вспыхнула алой сумасшедшей болью, разнесшейся огненным эхом по всему телу. Уши заложило ватой, спазматический хрип вырвался из горла, и Кризанта судорожно вцепилась пальцами в запястье мужчины в интуитивной попытке отстраниться или хотя бы не упасть. Синие пустые глаза уставились в ее зеленые, и в крошечных черных зрачках отразился безумный калейдоскоп смешавшихся в кучу образов, чье послание было довольно-таки простым и предназначалось именно ей…
Загипнотизированные остановились резко, как и напали. Они просто встали и замерли, кто где был, словно кто-то нажал кнопку «пауза» на воспроизведении. Через секунду они пришли в себя, с искренним непониманием озираясь, еще через секунду пластины на их коже с хрустом покрылись сетью трещин и осыпались пыльным удушливым облаком, а следом за ним осели и сами люди, разом обессилившие.
Кризанта упала последней, откинувшись на спину, и уставилась в сторону, чувствуя под щекой холодный пол. Горячая кровь пропитала кофту и куртку, и хотя такое неоднократно происходило раньше, теперь сознание уплывало, терялось, и последним, что запомнила девушка, был золотой блеск, медленно разливавшийся по ее растрепанной косе.
*
«Она как зашуганное животное».
Странно, что он об этом подумал. Если уж начистоту, то в ту минуту, когда Клинт вместе с Наташей вошел в камеру, где временно держали Кризанту, ему следовало провести параллель между ею и разъяренной тигрицей в клетке, а он почему-то сравнил девушку с полностью потерянным и оттого злившимся зверьком, смелым, когда-то прирученным, но вновь одичавшим. Еле сдерживаемая злость, немое осуждение, суровое обвинение ясно читались в ее глазах, слишком старых для настолько молодого лица, слишком много повидавших, слишком много перетерпевших, слишком уставших…
Можно было понять первое, но второе и третье вызывали недоумение, поскольку это был не укор за ее поимку – это было порицание за что-то куда более значимое, что-то, о чем она умолчит.
Сейчас Кризанта покоилась на жесткой лежанке, вонзившиеся под кожу на сгибах локтей иголки через прозрачные провода-змеи переливали ей кровь – Фьюри не стал рисковать, даже зная о способности Рапунцель к регенерации. Багровый цвет, тяжелый цвет, вобранный каждым волокном блузки и куртки, расплылся темным бесформенным пятном, которое было прикрыто жакетом Наташи – агент без раздумий стянула ее с себя и накинула на Кризанту, когда ту еще в коридоре опустили на каталку.
Клинт знал, что Наташа Романофф, та, которую он знал, поступила бы так… Ну… С ее стороны это можно было бы даже считать своеобразным способом сказать спасибо и выразить признательность, хотя мужчина не сомневался, что она сделает это словами, как только «блондиночка» очнется. И он так же не сомневался, что она не сотрет из памяти того, что сделала Кризанта, когда они дрались, окруженные со всех сторон.
Возможно, девушка того и не запомнила, но он-то не забыл, как она, пускай мало что соображавшая, не позволила по крайней мере троим загипнотизированным нанести Романофф удары в спину еще до того, как Бартон стал ее прикрывать. Кризанта могла позволить им ее покалечить и возможно даже убить, ведь зачем защищать того, кого в глубине души считаешь своим врагом? Тем не менее, она так не поступила. Она пошла в разрез с общепринятыми нормами и спасла человека, к которому навряд ли питала что-то, кроме неприязни.
А еще Клинт помнил, что когда он впервые увидел Кризанту, даже на фотографии и потом, в ее квартире и позднее в Щ.И.Т.е, в глазах девушки кроме всего прочего была пустота. Безысходность, обреченность, настолько слившаяся с ней воедино, что ставшая уже почти незаметной, неотделимой от той, в ком поселилась, в ком обжилась, в ком пустила цепкие корни. Чудовищный симбиоз, не приносящий никакой выгоды ни той, ни другой стороне. Просто вечное мучение. Может, банально прозвучит, но он бы такого не пожелал ни одному человеку. Смерть в таком случае была бы единственным шансом на свободу. А у нее и этого шанса не было.
«Ей не нужна жалость. Ей необходимо понимание и поддержка».
*
Тони Старк говорил, со своим неподражаемым обаянием смотря на Фила Колсона и втолковывая ему про отпуск или что-то из той оперы. Когда миллионер повышал голос, Наташа Романофф в свою очередь смотрела на него как на злейшего врага народа, продолжая краем глаза следить за кардиомонитором. Ник Фьюри смотрел в отчеты техников и медиков, проведших обследование пришедших в норму агентов. Клинт Бартон смотрел на лицо Кризанты, по чьим волосам все еще скользили солнечные волны.
А через несколько минут Кризанта разомкнула веки и посмотрела в потолок.
От Автора: появление Тони Старка будет объяснено в следующей главе.
========== Глава 12, в которой что-то частично проясняется. ==========
От Автора всем ждущим: безумно извиняюсь за задержку – конец года и все прочее, времени на творчество нет совсем. Данная глава писалась какими-то урывками, возможно, вам, читателям, она покажется то ли скомканной, то ли быстрой, то ли еще какой, так что, как говорится на Фикбуке, готова принять ваши тапки. :)
P.S. У меня через пару дней экзамены, поэтому до следующего четверга (19 июня) я в оффлайне на постоянной основе. Надеюсь, после того, как отстреляюсь, смогу больше времени уделить фанфикам.
Заранее спасибо за ожидание и терпение.
*
Она уже давно не теряла сознание от полученных ран или от потрясения. В последний раз это было в Кардифе, в 1810-ом году, когда на нее напали непонятные люди, одетые в черные плащи, чьи капюшоны закрывали лица, а с лиц этих, охваченных и скрытых тенью, на нее глядели жуткие синие глаза, от которых прошибал холодный пот, а тело отказывалось служить ей.
Сколько их было в тот раз? Человек десять? Нет, всего лишь семь, семь нападавших, семь неизвестных. Семь безымянных людей, атаковавших внезапно, молниеносно, с яростью и исступлением диких зверей. Только вот оружия в их руках не было, ни клинков, ни ножей, их оружием была сила сознания, слепящей волной ударявшая по ее мозгу и лишавшая способности сопротивляться.
Было страшно, было больно, ноги не держали, а на коже горели ледяным огнем капли выпущенного на свободу ливня. Мышцы сводила судорога, хотелось кричать, звать на помощь, но из горла рвались лишь глухие хрипы. Плотная накидка уже не спасала от дождя, платье, и без того тяжелое, от пропитавшей его влаги стало еще тяжелее, волосы выбились из незамысловатой прически и падали слипшимися прядями на плечи и на лицо.
Она уже была на коленях, обхватив голову руками, словно пытаясь защититься, закрыться от оглушающего звона в ушах. К губам тоненькой струйкой стекла черная во мраке ночи кровь, тут же размазываемая водой. Еще немного – и она ничего не смогла бы сделать. И от этой мысли, от ощущения вернувшейся беспомощности вдруг возродилось желание бороться. Слепящая волна золотого пламени вырвалась на свободу, сбивая с ног врагов, вихрь метавшихся в разные стороны солнечных лент скрыл за собой силуэт девушки, которая найдя в себе силы добраться до бесновавшегося у привязи коня, вскочила в седло и умчалась в темноту.
Спустя две недели после этого события в третьем по счету дневнике в старом кожаном переплете появилась надпись, сделанная все еще трясущейся от остаточного страха рукой.
И эта надпись снова увидела свет лишь спустя десятилетия, вот только тот, кто ее прочел, не был тем, кому это следовало сделать…
*
Откуда-то доносился чьи-то мужские голоса, в одном из которых – более тихом – Кризанта распознала Фила Колсона. Со вторым же человеком она явно не была знакома. В воздухе повис уже известный специфический запах, смешанный с медикаментами. «Опять какая-то лаборатория». В руках и ногах обосновалась непривычная, давно забытая тяжесть, а кожа от контраста естественного тепла и чего-то липкого и холодного в области груди покрылась мурашками.
Кажется, ее волосы все еще сверкали как елка на Рождество – Кризанта чувствовала, когда магия в них становилась видимой для окружающих. Это было похоже на воду, текшую по голове от макушки к затылку снова и снова. Ее рана уже явно затянулась, так что, видимо, волшебство «разбиралось» с остаточными ее последствиями. Потом Кризанта поняла, что на нее устремлен пристальный знакомый взгляд, по ощущениям так похожий на Его.
Кризанта резко открыла глаза и уставилась в постный серый потолок. Диалог на галерке сразу же замолк, и в поле зрения девушки появилась агент Романофф, в чьих чертах лица угадывалось беспокойство. Кризанта не сразу сообразила, что ее о чем-то спрашивают, до нее это дошло только спустя пару секунд, и она, повернув голову к женщине, сказала:
– Что?
– Как ты себя чувствуешь? – повторила Наташа.
– Ну… – Кризанта прикрыла веки, очень медленно думая над ответом. – Чувствую себя хреново, спасибо, – и, краем глаза заметив, как Клинт, сидевший напротив, поднял брови, бросила: – Что?
– Не знал, что ты любительница таких слов.
– Нет. Просто у меня на самом деле такое состояние – ниже плинтуса или из чего у вас тут полы сделаны? – она заморгала, окончательно приходя в себя, и неторопливо приняла вертикальное положение, спуская ноги с края лежанки и морщась от неприятного ощущения игл в сгибах локтей. Долгим взглядом обвела помещение и находившихся в нем людей, прищурилась, наткнувшись на Фьюри, несколько расслабилась при виде Колсона и с некоторым любопытством уставилась на пятого, того самого обладателя неизвестного второго голоса.
Человек как человек, брюнет с уложенными волосами, короткой бородкой, усами и карими глазами, в которых смешались гениальность и безбашенность. Темно-серые брюки, черный пиджак, галстук, дорогие ботинки, индиговая рубашка и… что-то было не совсем так. Невидимые для всех, кроме Кризанты, нитки золотистой магии потянулись к этому мужчине, аккуратно прощупывая еще сохранившиеся вокруг него следы отступившей смерти. Она видела подобных ему, солдат, побывавших на войне, наполовину мертвых – в них засели смертельные осколки. Она таких спасала несколько раз. Этого спасать было не нужно. Он сам все сделал. [1]
– Кто это? – неразборчиво пробормотала Кризанта и закашлялась. Затем повторила, обращаясь к Нику Фьюри: – Кто это? Ваш очередной подчиненный?
– Это вряд ли, ему на меня денег не хватит, – засмеялся незнакомец слегка бархатистым голосом, в котором уже по первому ответу присутствовал, несмотря на внешнюю обольстительность, явный намек на пристрастие к устным шпилькам, и широко улыбнулся. – Я Тони Старк – миллионер и филантроп, по совместительству Железный Человек, но это мелочи, – а вы та самая бессмертная красавица, которая дурила Щ.И.Т. и весь мир на протяжении стольких лет? Преклоняюсь пред вашим мастерством, миледи! – он произнес это с английским акцентом и отвесил шутливый поклон.
– Какая звезда? [2] – переспросила Кризанта. Наташа не сдержала усмешки.
– Он не звезда, он заноза в пятой точке.
– Могу быть весьма приятным, – не полез за словом в карман Старк.
– И что он тут делает? – поинтересовалась девушка, пока ее «освобождали» от проводов, переливавших кровь.
– Ты помнишь, что камеры были отключены? – Романофф дождалась утвердительного кивка и продолжила: – А Старк в это время «случайно», – она сделала ударение на этом слове, покосившись на мужчину, – проходил мимо в нашей системе, по защищенному каналу и, как и всякий слишком любопытный человек, сунул нос в источник странностей. Нашел неполадку, устранил ее, увидел все и забил тревогу.
– Вашу систему можно взломать? – удивилась Кризанта и посмотрела на Старка. – Вы что, хакер?
– Нет, но я просто неотразим. А еще у меня самый лучший на свете дворецкий Джарвис, для которого такие задачки – легкая разминка, так скажем шуточный мозговой штурм.
– То-то я слышала взрывы… И что вы забыли в Щ.И.Т.е?
– Стало интересно, почему вдруг двух лучших агентов этой организации отправили в Богом забытый Лондон – без обид, ничего личного, – и почему вернулись они оттуда в компании странной девушки, о которой и информации-то толком никакой нет? А если выражаться просто…
– Да уж пожалуйста.
– …то мне было скучно, – Старк состроил страдающее лицо. – Не беспокойтесь, Фьюри меня уже за это попинал ногами.
– Наговорились? – директор, до того момента молчавший, вклинился в беседу как нож в масло. – Если да, то у нас еще остались открытые вопросы. Что этим людям тут было нужно?
– Передать послание, – тут же отозвалась Кризанта и, проигнорировав четыре недоуменных взгляда, добавила: – Послание для меня. Вся эта затея была только ради меня.
