Текст книги "Звёзды не падают с небес (ЛП)"
Автор книги: Usagi Fuyuko
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Голова пирата откидывается. Кристалл падает на пол. Бен протягивает руку, чтобы подобрать его, но что-то привлекает его внимание, и он вскидывает взгляд.
Рука Финна почти дотянулась до бластера, но один из членов Канджиклаба уже целится ему в спину. Бен наблюдает, как Финн барахтается, силясь подняться на ноги, встречается с Беном глазами…
И его лицо превращается в полную решимости гримасу. Он поднимает меч, и его омывает голубой свет.
– Попробуй отбери!
Холодное понимание отражается в глазах Финна. Бен мог бы ничего не делать, мог бы позволить подстрелить Финна, и в том бы не было его вины.
Ты позаботишься о безопасности Финна.
Бен яростно выбрасывает вперёд руку.
Пирата, целящегося в Финна, отбрасывает назад, будто невидимое щупальце обвило его вокруг талии и рвануло. Бен не думает об этом, потому что внезапно таинственная сила кажется ему естественной, как дыхание. Он простирает другую руку, в которой по-прежнему зажат гаечный ключ, и головорез с бомбой поднимается на цыпочки, точно марионетка, вздёрнутая за нити. На лице мужчины мелькает ужас, прежде чем Бен сгибает пальцы, и его швыряет в стену. Голова сталкивается с металлом с гулким и страшным звуком.
Бен оборачивается…
Звучат четыре быстрых, почти неслышных выстрела. Оставшиеся члены Канджиклаба падают. Кес угрюмо убирает оружие в кобуру с той же скоростью, с которой стрелял.
Команда «Хаппабора» смотрит на тела, распростёртые на полу.
Постепенно Бен приходит в себя. И что-то вздрагивает в нём, когда он опускает руку. Гаечный ключ выскальзывает из пальцев и с лязгом сталкивается с полом. Не зная, что делать, Бен опускается на колени, поднимает сумку, соскользнувшую с талии, и кристалл. Он сглатывает, смотрит на Кеса и Финна. Оба глядят на него с одинаковым бесстрастным выражением, однако в глазах Финна есть что-то тревожащее его.
– Вы не выглядите, – наконец, разлепляет губы Бен, – удивлёнными.
Финн склоняет голову набок.
– Ты не дал мне умереть, – бормочет он. – Поверь мне, я удивлён.
Бен переводит взгляд на Кеса. Кеса, который пристрелил четверых пиратов так быстро, что он не успел и глазом моргнуть.
– Ты не в отставке.
Тот качает головой. Его пальцы крепче смыкаются на рукояти бластера.
– Я зачислен.
– В Сопротивление.
– Да.
– Генералом Органа.
Суровое лицо Кеса становится ещё более непреклонным.
– Да.
Десять тысяч кредитов за Бена Органу.
Бен медленно поднимает руку, распахивает ворот рубахи. Кончиками пальцев касается старого шрама – гладкого, почти идеально круглого.
– Говори, – наконец, произносит он.
Кес качает головой.
– Для начала нужно избавиться от тел. Потом мы летим на базу Сопротивления. Поговорим там.
– И где это ваше Сопротивление? – огрызается Бен.
Финн встревает до того, как пилот успевает отмахнуться от вопроса.
– На Татуине.
Бен смотрит на него пустым взглядом. Его мысли далеко-далеко. В снегах.
Джедай, думает он. Финн – джедай.
И они уже встречались раньше.
Комментарий к Глава 9: Канджиклаб
В главе упомянута 2-я часть 11-й главы “Смерти Кайло Рена”. Как видите, с Беном всё в порядке, и он по-прежнему вспоминает.
: )
========== Глава 10: Лея (часть 1) ==========
Рей
***
Ей всегда нравились руины. Здесь, в своих мглисто-серых снах, среди крошащегося камня, Рей находит спокойствие и утешение. Спрятаться в остове древнего здания или посреди изъеденных ветром обелисков – это как вернуться домой. Её ладонь скользит по осыпающейся стене, пальцы задевают края высеченных в ней надписей на языке, который давным-давно канул в небытие. Однажды она целое лето пыталась разобраться в нём. Бесполезно.
Пусть это сон, Рей всё равно глубоко вдыхает, ощущая острый запах соли и сырой дух окутанных туманом, покрытых мхом скал. Всё кажется таким настоящим, будто она вдруг вернулась в прошлое. Рей бы поверила в свою грезу, если бы не новые шрамы и короткие волосы. Это место не изменилось – изменилась лишь она сама.
– Ты знаешь, почему я всё время вижу тебя здесь? – спрашивает она, не отрывая взгляда от скал.
– Думаю, именно сюда я ушёл, – раздаётся позади голос Люка.
Он подходит ближе, пока они не оказываются бок о бок, и садится на стену, край которой осыпается под его весом.
– Рей, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
Рей сосредотачивается на первых словах, не обращая внимания на вторую его фразу.
– Что ты имеешь в виду? Ты ушёл сюда?
– После… – Рей оборачивается. Джедай хмурит седые брови. – После.
Она снова вдыхает полной грудью. Внезапно морской аромат исчезает, и лицо ей овевает сухой, раскалённый, как металл, воздух. Рей слышит завывание морабандского ветра.
– Рей.
Её пальцы неохотно соскальзывают с камня. Она опускается перед Люком на колени. Он кладёт ладонь ей на щёку, но Рей не чувствует прикосновения.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.
Она прикусывает щёку.
– Ты не должен спрашивать.
– Должен, – глаза учителя смотрят на неё с нежностью и печалью. – Я хочу, чтобы ты отпустила меня.
Рей зажмуривается.
– Почему? – срывающимся голосом спрашивает она.
– Потому что ты не можешь и дальше так продолжать, – Люк садится перед ней в траву. Он обнимает Рей за плечи и притягивает ближе. – Я знаю, что ждёт тебя впереди, и не хочу тебе жизни, полной тревог.
– Я не… – она утыкается лбом ему в грудь. Его тело бесплотно. – Я не могу этого сделать, Люк.
– Почему нет?
– Потому что я люблю тебя.
– Спасибо, – говорит джедай с тихой искренностью, которая разит и терзает не хуже меча. – Но ты любишь и других, тех, которым ты сейчас нужна.
– А как же ты, – спрашивает Рей, внезапно будто бы вновь превратившись в ребёнка. Покинутого ребёнка, который глядит в небо.
Люк пропускает её волосы через пальцы, и на этот раз она ощущает их призрачную ласку.
– Я когда-нибудь рассказывал тебе о Дагоба?
Рей не понимает, почему он вдруг заговорил об этой планете.
– Всего однажды. Это там была пещера?
– Да. Там, – Люк качает головой. – В тот день я сделал выбор, который изменил всё. Так же будет и с тобой.
– И каким же должен быть мой выбор?
Рей внимательно смотрит в лицо учителя, и потому замечает слёзы, которые вдруг заволакивают его глаза.
– Проститься со стариком… – начинает он. Закутанная в плащ фигура бледнеет, размывается по краям, растворяясь в воздухе. Сердце Рей подскакивает в груди, будто знает откуда-то, что она в последний раз видит Люка в этом месте.
– Нет! – вскрикивает Рей и тянется ухватить то, чего уже нет.
– И позволить себе быть счастливой.
– Люк!
***
Она просыпается в одиночестве.
***
Бен
***
Татуин – дыра на задворках галактики. После Канджиклаба от «Хаппабора» осталась ещё менее непрезентабельная развалюха, и, как только отключаются внешние щиты, через щели кое-как запертой двери внутрь прорывается порыв горячего ветра. Тотчас Бен ощущает, как пот выступает на лбу, а во рту пересыхает.
Он ненавидит пустыни.
С тех пор, как они избавились от тел, Финн молчит, однако Бен то и дело ловит на себе его пристальные взгляды. Бен не уверен, как истолковать эту ревниво хранимую Финном тишину, не знает, что делать с путаными эмоциями, которые солдат посылает в его сторону.
Но «солдат» – это неправильное слово, так ведь?
Нет. Джедай. Как…
Бен нахмуривается.
«Хаппабор» кренится и, коснувшись земли, выпускает долгую струю пара. Этот корабль и эта планета уже кажутся Бену не лучше раздражающего зуда. Занозы, от которой хочется поскорее избавиться.
Бен Органа.
Имя не покидает его мысли. Вопреки нежеланию размышлять об этом и всякому здравому смыслу, Бен строит предположения и догадки. В конце концов, Органа – не столь уж распространённая фамилия.
С последним протяжным хрипом, подобным стону умирающего зверя, «Хаппабор» затихает, и Кес выходит из кабины пилота.
– Тебе нужен новый преобразователь мощности, – бесстрастно сообщает Бен противоположной стене.
Кес устало проводит ладонью по волосам.
– Придётся лететь на станцию Тош.
Бен сжимает губы. Татуин – настоящий медвежий угол. Без медведей. Разумеется.
Кес смеривает Бена взглядом тяжёлым, как каменная плита.
– Я свяжусь с базой. Разберёмся со всем этим.
***
Когда дверь вместо того, чтобы открыться, вываливается наружу, первое, что встречает команду «Хаппабора» – это волна жара и песка. Бен мрачнеет и сдвигает шарф, повязанный на шее, так, чтобы тот прикрывал нижнюю половину лица. Финн и Кес рядом с ним занимаются тем же самым.
Второе – давным-давно устаревший протокольный дроид.
– Мастер Финн, мастер Дэмерон… Истинное удовольствие вновь вас видеть! – здоровается он. Должно быть, когда-то дроид был золотым, однако из-за слоя пыли, покрывающего его, сказать наверняка невозможно. Когда спутники спрыгивают со сходней корабля, круглые светящиеся глаза робота останавливаются на Бене. – И мастер Органа! Столько лет прошло… – начинает он.
Бен проходит мимо.
– Мастер Органа, я вынужден настоять, чтобы вы дозволили мне проводить вас в приёмную.
Бен оборачивается.
– Приёмную?
Дроид смотрит на него, после чего верхняя часть его поворачивается в талии, и он обращается к Кесу.
– Вы просили аудиенции с генералом Органа, не так ли?
– Да, так всё и задумывалось.
Дроид кивает.
– Меры по подготовке к встрече уже принимаются, однако генерал настоятельно просила меня передать вам, что она будет очень признательна, если в следующий раз вы воспользуетесь коммом и заранее передадите сообщение.
– Я передал…
– За минуту или две до того, как корабль приземлился, отметила она.
– Ясно. Что-то ещё?
– Мастера Финна ожидают в казарме номер восемьдесят четыре для доклада.
Услышав своё имя, Финн, наконец, выныривает из прострации, в которой пребывал вот уже весьма продолжительное время. Он встряхивает головой, будто избавляясь от надоедливых мыслей, и делает шаг вперёд.
– Да, сейчас туда и пойду.
Финн бросает взгляд на Бена – взгляд, который моментально даёт ему понять, что тот думает о столкновении с Канджиклабом. Финн ничего не говорит, но медленно и неуверенно хлопает Бена по плечу прежде, чем отправиться восвояси.
Бен глядит ему вслед – озадаченно, но не обязательно в плохом смысле этого слова.
Кес прокашливается.
– Генерал со всем разберётся, – говорит он. – Идём. Я покажу, где гостевые комнаты.
Бен оглядывает бесплодную пустыню вокруг. Единственное, что нарушает однообразие песчаных барханов, – кучка глиняных хижин. И это Сопротивление, о котором он столько слышал.
– Пойдём, малыш, – произносит Кес уже тише и мягче.
В конце концов Бен кивает.
***
Кес отводит его на окраину базы к приземистой лачуге, едва способной защитить своего обитателя от скверного характера местной природы. Как только Бен переступает порог, Кес и дроид уходят, оставляя его наедине с самим собой, скромной обстановкой и тишиной – должно быть, худшей в его жизни.
***
Когда деревянная дверь открывается, Бену кажется, что он глядел на неё часами. Солнце превратилось в клонящийся к горизонту ослепительный диск, обрамлённый прямоугольником дверного проёма. Его заслоняет маленькая фигурка, стоящая на пороге.
Генерал.
Эта встреча с первых мгновений ощущается по-другому, не так, как её бессчётные визиты на Такодану. Те были краткими, и оба они почти не разговаривали, даже когда генерал оставалась на ужин и настаивала на беседе. Тогда в ней чувствовалась сдержанность, её спина была подчёркнуто прямой, а плечи напряжёнными.
Бен и сам не знает, чего ожидал, но уж точно не Лею Органа с графином вина в руке.
– Мне нужно пару минут, – говорит она, чуть неуклюже подходя к столу. Графин запотел от зноя, стоящего снаружи. В другой руке генерал держит ведро с подтаявшим льдом и два стакана. – Я подумала, что мы могли бы выпить вина.
– Я не пью, – отвечает Бен, не пытаясь смягчить раздражённый тон.
Лея искоса смотрит на него с очевидным недоверием, после чего качает головой и усаживается напротив. Молча, она наливает вино в стаканы, оставляя оба на своей стороне стола.
– Тогда сообщи мне, когда передумаешь.
Бен наблюдает, как её пальцы обхватывают стакан – глиняный, с выщерблиной на краю. Генерал не кажется скованной – вместо этого она обессилена, её кожа в полумраке комнаты выглядит почти серой. Он смотрит на неё, пытаясь что-то отыскать в её лице, – черты, которые совпадают, которые глядят на него из зеркала. После долгого разглядывания, которое генерал терпеливо пережидает, Бен приходит к выводу, что, наверное, это глаза. Могли бы быть. Трудно сказать. Непросто найти себя в незнакомке.
Или, возможно, подбородок.
Или вообще ничего.
– Бен, – впервые генерал смотрит на него с нежностью. – Как нам сделать это?
Его ноги слишком длинные и не умещаются под столом, руки, лежащие на столешнице, крепко сцеплены. Три года Бен ничего так не хотел, как ответов на свои вопросы – знать, кто он и что оставил позади. Но сейчас, сидя напротив человека, который может дать ему желаемое, Бен чувствует…
Пустоту.
Не ярость. Лишь холод.
– Почему бы нам не начать, – Бен поднимает взгляд, даже не пытаясь скрыть враждебность, – с имени.
Генерал прикрывает глаза и, качнув головой, отпивает из стакана.
– Хорошо, – снова делает глоток, вздыхает так громко, что Бен ясно различает звук в тишине. – Твоё имя Бен Органа, – подбородок женщины чуть заметно дрожит. Бен бы и не заметил, если бы не вглядывался в её лицо столь отчаянно. – И ты мой сын.
Всё в нём замирает. Он не слышит и не чувствует ровным счётом ничего – ни того, как вдыхает и выдыхает воздух, ни шума крови в ушах. Вместо этого Бен глядит в её лицо, пытаясь отыскать сходство. Глаза. Подбородок. Может быть, волосы.
Генерал смотрит в ответ. И что бы она ни увидела, это заставляет её снова поднести стакан к губам и отхлебнуть вина.
– Ты похож на отца, – наконец, шепчет она, разгадывая для него загадку.
Зелёный провод соединяется с голубым проводом. Голубой провод соединяется с красным проводом.
– Механика.
– Когда это было ему нужно.
Бен ощущает напряжение в шее от того, как крепко он стискивает челюсти. Он едва успевает пресечь внезапное и яростное побуждение швырнуть графин в стену и перевернуть стол. Его ноги начинают дрожать от желания поддаться безымянному, губительному чувству, растущему в стремительно несущейся по венам крови, в холоде, вдруг поселившемся в животе.
– Ты лгала мне.
– Да, лгала, – губы генерала складываются в бледную линию.
– Почему.
Она прижимается к спинке стула, будто пытается отпрянуть. Бен думает, что Лея Органа не из тех, кто прячется от трудностей, и этот невольный жест приносит ему горькое удовлетворение. Она тянет время, раздумывая над ответом, взвешивая каждое слово, и Бен вспоминает хроники, в которых говорилось, что, перед тем, как стать генералом, она была сенатором.
– Я не знаю, – одним духом выпаливает женщина, будто очертя голову бросается в омут. Ядовитое замечание замирает на губах Бена. – Я не знаю. Медики рекомендовали отправить тебя в изолированное учреждение на Мон-Каламари. Вместо этого я отослала тебя на Такодану.
Холод перерождается в нечто куда худшее. Что-то, готовое вот-вот лишить Бена крох самообладания и вытолкнуть за грань.
– Это скверно.
Генерал гневно выдвигает подбородок – подбородок, тот же подбородок, – но тотчас сдерживает себя. Душит злость, как пламя, на которое набрасывают покрывало.
– Я делала всё, что могла.
Бен с грохотом опускает кулак на стол.
– Лгунья!
Вместо того, чтобы вздрогнуть и начать оправдываться, генерал ощетинивается. Она медленно вдыхает, успокаивая себя, и неспешно произносит:
– Всё это было ради того, чтобы дать тебе второй шанс. Я хочу, чтобы ты знал это.
Бен саркастически усмехается.
– Второй шанс для чего. Ты позволила мне думать, что… – он трудно сглатывает. – Ты позволила мне думать, что я брошен. Три года.
– Ты не был брошен, – в голосе Леи прорывается боль, что-то куда более застарелое, чем то, о чём они сейчас разговаривают. – Я приходила каждый раз, когда появлялась возможность. Ты был с друзьями.
– Твоими друзьями.
– Да.
– Кем, например.
Генерал встречается с Беном взглядом. Её глаза испещрены кровеносными сосудами, но в них твёрдость и сила. Непоколебимость, напоминающая о чём-то далёком.
– Маз. И один из наших лучших агентов.
Эти слова складывают догадки в единое целое – как две детали, со щелчком соединившиеся в одну. Бен думает о кожаных куртках и старых бластерах, о проигрышах в карты и тепловатом эле за столиком бара.
– Кес, – мрачно роняет он.
– Да.
– Кто-то ещё.
– Нет.
– Они были рядом, чтобы следить за мной.
– Чтобы защищать тебя, – исправляет Лея с тихим отчаянием.
Бен не сводит пристального взгляда со стола.
– Что насчёт…
Потом ты вернёшься домой, Бен.
– Что насчёт Рей?
На мгновение лицо генерала превращается в бесстрастную маску. Выверенно безучастное выражение будит в Бене ярость. Та прошивает его, как заряд бластера.
– Джедай, – осторожно говорит Лея.
– Ты знаешь её, – произносит Бен с абсолютной уверенностью в собственной правоте. Кажется, холод, поселившийся в нём, жаждет, чтобы она начала противоречить.
– Да, – женщина наклоняется ближе. – Она была ученицей твоего дяди, Люка.
Он видит это во вспышке, вдруг промелькнувшей перед его глазами – лес, маленькие белые камни, летающие над его ладонью неровными кругами.
– Получается!
– Почти. Продолжай пытаться, Бен.
– Дядя, – монотонно говорит Бен.
– Он… – руки генерала начинают подрагивать, но она тут же стискивает в ладонях стакан. – Его нет больше.
– Он был джедаем.
– Да.
Как Финн. Как Рей.
Как…
– Расскажи мне о ней, – приказывает Бен голосом более глубоким, чем обычно. Настойчивым.
Генерал нахмуривается.
– Почему.
Её волосы, напитавшись дождём, льнут к шее.
Её макушка – под его подбородком.
Он любит её, а она даже не смотрит на него.
– Я помню её. Больше, чем кого бы то ни было ещё.
Генерал изучающе смотрит на него. Бен не может прочесть её взгляд.
– Говори.
– Она была назначена охранять твой инженерный корпус.
– Значит, я по-прежнему механик, – цедит он сквозь зубы.
– Был, – коротко откликается генерал. – На службе у Сопротивления. Ты чинил генераторы щитов. Первый Орден атаковал, и в результате ты потерял память. Рей привезла тебя к Маз.
– А до того.
– Я не знаю.
Генерал лжёт. Она делает глоток вина.
Бен думает о том, что случилось в ангаре. О пальцах, касающихся его щеки.
– Мы были вместе?
Генерал закашливается, давится, но не отрывается от стакана.
– Нет, – наконец, произносит она. – Вы едва знали друг друга.
Он любит её.
Снова ложь. Ложь каждый раз, когда речь заходит о Рей.
Должно быть, что-то в лице Бена выдаёт его чувства, и женщина неловко ёрзает.
– Бен…
– Расскажи о том, что было до несчастного случая, – обрывает он. Что бы ни произошло, всё началось тогда. А если генерал не пожелает отвечать на вопросы, Бен справится и самостоятельно.
Она поднимает взгляд от стакана. Её голос нарочито спокойный и ровный.
– Ты год работал с Люком после того, как он вернулся.
– Вернулся откуда.
– Он прятался.
– Почему он прятался.
– Давай я буду отвечать на вопросы постепенно, – карие глаза – его глаза – смотрят на него. – Хорошо? Просто… – Лея устало качает головой. – Пожалуйста. Просто позволь мне рассказать об этом в своё время и, обещаю, я отвечу на всё, что смогу.
Она уже нарушила это обещание, но Бен сдерживает язык. Генерал смолкает, ожидая новую вспышку злости, но, когда её не следует, продолжает:
– Тебя зачислили инженером-механиком в Сопротивление.
– Сколько мне лет?
Она на мгновение задумывается.
– Тридцать четыре.
Бен, помедлив, кивает.
Лея вновь наполняет стакан.
– Ты почти погиб при том взрыве. Рей привезла тебя на Такодану.
– Что она тебе сказала.
Боль на миг искажает лицо генерала.
– Ничего. Я не успела увидеться с ней прежде, чем она пропала.
Эти слова по крайней мере кажутся правдивыми.
Она продолжает:
– Поначалу мы сомневались, что ты выживешь. Но ты смог, – ладонь генерала движется, будто чтобы коснуться его руки, но останавливается на полпути. Бен не делает попыток приободрить её или заставить завершить движение. – Твоя память была, как чистый лист. Доктора, которые были против того, чтобы отправлять тебя на Мон-Каламари, считали, что постоянный монотонный труд поможет тебе, – горькая усмешка кривит её губы. – Три года монотонного труда, – отпивает вина. – Что ещё ты хочешь знать?
– Где Рей.
– Я не знаю.
– Ты ищешь её.
– Сначала мы искали, – генерал закрывает глаза. – Что ты помнишь о ней?
Бен прожигает её колючим взглядом. Он ненавидит то, с каким знанием и мудростью она смотрит на него. Жестокое и достойное лишь отвращения мелочное чувство разгорается в его разуме, и Бен говорит с намерением причинить боль.
– Как ты могла? – он складывает руки на груди. – Как могла задавать без конца все те вопросы на Такодане, когда знала, кто я такой?
– Бен…
– И знала, что я – твой сын. Как.
Голос женщины подрагивает, когда она отвечает:
– Потому что я любила тебя слишком сильно, чтобы помочь вспомнить.
Бен хмурится.
– И что это значит.
– Я приняла решение, – она откидывается на спинку стула. – Возможно, неправильное. Но я лишь пыталась помочь.
– Помочь с чем? – рычит Бен.
– С самим тобой.
Бен изумлённо глядит на Лею.
– С самим тобой, – эхом повторяет он. И вновь его голос звучит низко и мрачно. – И чего же, генерал, я должен бояться?
Она медлит прежде, чем ответить. Её мысли для него тайна, но он нисколько не сомневается, что генерал напряжённо обдумывает свои слова. Она вздыхает.
– Хорошо, Бен. Раз ты так хочешь знать…
Он не слышит её. Внезапно взгляд его заволакивает темнота. Бен ощущает резкий укол в живот, а затем глухую ноющую боль.
– Бен? – генерал привстаёт.
Боль резко нарастает, и Бен со стоном сгибается над столом. Он зажмуривается и прижимает ладонь к животу. Тот кажется влажным.
– Бен! – издалека до него доносится грохот опрокинутого стула.
Бен открывает глаза и отнимает от живота руку.
Красное пятнает его ладонь, его пальцы.
Кровь. Его кровь. Но как?
Боль вновь вгрызается в него – на сей раз взрываясь под веками ослепительной белой вспышкой.
– БЕН!
Его голова кивает, качнувшись, и, наконец, Бен заваливается вперёд и падает грудью на стол.
========== Глава 11: Лея (часть 2.1) ==========
Бен
***
Он лежит на земле, щекой прижавшись к раскисшей от дождя грязи. Кажется, каждый нерв в его теле надрывается от боли. Беспомощно.
И он не один.
Напротив на боку скорчилась Рей. Они дышат в унисон, одинаково неровно и судорожно вдыхая и выдыхая воздух. Рука Рей простёрта вперёд и безвольно лежит ладонью вверх.
Бен из последних сил тянется к ней. Его пальцы задевают её ладонь легко, легче пёрышка, пока, наконец, не хватают отчаянно. Пальцы Рей холодные и влажные на ощупь, и Бен прижимает их к груди.
– Стой, – с мольбой в голосе произносит он.
Губы Рей вздрагивают и складываются в бледное подобие улыбки.
– Ты всегда так говоришь, – шепчет она.
Позади неё Бен видит вспышку красного света.
Глаза Рей закрываются.
И Бен погружается в темноту.
***
Он приходит в себя медленно; мало-помалу его тело выныривает из сна. Руки и ноги кажутся вялыми и слабыми, а живот от бока до бока пронзает такая боль, что невозможно вздохнуть, – как от рваной раны, вгрызающейся глубоко внутрь.
Бен сглатывает. Во рту сухо, в воздухе, кажется, реют мириады мельчайших песчинок. Мгновение он пытается приспособиться к ноющему телу и лишь после открывает глаза.
В голове будто молот бьёт о наковальню. Бен косится вбок. У его постели медицинский дроид. Длинные и тонкие металлические конечности чуть позвякивают, когда он движется между аппаратами, обступающими Бена со всех сторон. Взгляд затуманивается, скользит в сторону, но Бен усилием воли заставляет себя вновь сосредоточиться.
Он морщится от гула в голове и глядит вглубь комнаты.
Там стоит ещё одна койка, так же сжатая в кольце медицинских приборов. У Бена определённо есть компания. Другой пациент.
Это мужчина старше Бена. У него седые непослушные волосы, почти достигающие плеч, и густая борода, скрывающая щёки и подбородок. Его лицо нахмурено, будто и во сне он не сумел обрести покой. Рядом с пациентом спиной к Бену, так, что видны лишь чёрные волосы с проседью, сидит посетитель – другой мужчина. Он что-то говорит, но Бен не может понять ни слова.
Медицинский дроид звякает, и голова Бена откидывается назад, погружаясь в подушку.
***
Сыро. После непереносимого татуинского жара нет ничего лучше этого прохладного влажного воздуха. Бен поднимается на ноги и медленно оборачивается, обозревая окрестности.
Он на вершине скалы. На фоне свинцового неба и синего моря ярко выделяется зелень.
На краю скалы, отвесно срывающейся в пустоту, замерла фигура, закутанная в белый плащ с глубоким капюшоном.
– На этот раз будь осторожнее, – произносит незнакомец.
Бен открывает рот, намереваясь спросить, с чем ему нужно быть осторожнее, но вдруг пространство между ними разрывает вспышка света – белая, слепящая, – и Бен зажмуривается.
***
Он слышит голоса.
– Расскажи ещё раз, – раздражённо восклицает генерал.
– Он её использовал. В этом не может быть ни малейших сомнений. Он швырнул человека в стену… – это Кес.
– И спас мне жизнь, – Финн.
Кес фыркает…
– Он не был обязан делать это, – настойчиво продолжает Финн. – Я по его лицу видел, как он решается.
– А что с Сораном?
– Мы не знаем. Тела мы не видели…
Бен шипит сквозь зубы. Живот всё ещё болит, но теперь он хотя бы может глубоко дышать.
– Генерал… – шепчет Финн. – Что с ним случилось?
Тишина.
Голос Финна срывается, когда он спрашивает:
– Это значит, что Рей?..
Никто не завершает за него предложение.
Бен пытается заговорить, но горло сухое и воспалённое.
Потому он просто вновь позволяет себе соскользнуть в пустоту.
***
Во тьме, прорываясь в его мысли, звучит последний голос. Незнакомый.
Тебя забрали. Слишком долго ты довольствовался малым.
Найди свои цепи.
И уничтожь их.
***
Когда Бен просыпается в третий раз, боль в животе унимается до глухой пульсации старого ушиба. Голова проясняется, и внезапно Бен понимает, что всё это время его держали на лекарствах. В нём тотчас вспыхивает ярость – он никогда не боялся боли, и теперь, во время всех этих событий, ему как никогда раньше необходим здравый, не затуманенный препаратами рассудок.
– Впечатляющий шрам.
Бен открывает глаза на звук чужого голоса. Мгновение он оглядывается, приходя в себя, пока, наконец, не понимает, что находится в медицинской палате – немного устаревшей и видавшей и лучшие времена. Бен с трудом сосредотачивается на человеке, который с ним заговорил.
Это тот самый посетитель, сидевший у койки по соседству. У него узкое треугольное лицо, виски с проседью, холодные карие глаза и твёрдая линия рта. Бен скашивает глаза на вторую койку, но та оказывается пуста.
– Который из них, – с трудом произносит он. Голос звучит хрипло, как карканье.
Незнакомец ничего не отвечает, и Бен поворачивается к нему. Лицо мужчины напряжённое, угрюмое и злое. К этой злости в незнакомых людях Бен уже начинает привыкать. Он стоит, плечом привалившись к дверному косяку. Штатская одежда не может скрыть военную выправку.
– Говорят, ты потерял память, – говорит мужчина с очевидным неверием в каждом сказанном слове.
Бен хмурится.
– Я должен знать тебя?
Секунду незнакомец раздумывает над ответом.
– Нет, думаю, нет, – усмехается он. Его взгляд скользит от шрама, рассекающего лицо и плечо Бена, к большому безобразному рубцу на боку, который выглядывает из-под края повязки, стягивающей его поясницу. Бен не знает, как получил его. Вероятно, это результат очередного взрыва генератора, думает он неприязненно.
– Кто-то тебя подстрелил, – замечает мужчина. По глазам видно, что его посетила какая-то догадка. – Выглядит почти как арбалетная рана.
– Какая рана?
– Арбалетная. От арбалета, которые используют вуки, – незнакомец смотрит пристально, будто ожидает какой-то реакции.
Бен дёргает плечом. Его позвоночник всхрустывает.
– Ты – подчинённый генерала?
– Нет.
– Тогда зачем ты здесь.
– Нужно было кое-кого увидеть, – мужчина на мгновение с силой стискивает зубы. – А ещё, думаю, мне было любопытно.
– Увидеть меня.
– Верно.
– Почему?
– Ты вредил людям, – бесстрастно сообщает посетитель. – Людям, которые мне дороги. Возможно, я пришёл, надеясь простить.
Бен смотрит на него, на выражение его лица – далёкое от добродушного, прищуренные глаза, морщинки, собирающиеся в их уголках. На миг он видит его молодым – чёрные волосы без проседи, яркий оранжевый костюм пилота.
– Кто ты? – выговаривает Бен непослушными губами. Воспоминание бьётся о стенки черепа.
Мужчина лишь качает головой.
– Это неважно. Мы больше не встретимся.
Прежде, чем Бен успевает задать другой вопрос, он отворачивается и, не оглядываясь, уходит. Бен глядит ему вслед и переводит дух так тяжко, что всё тело его заваливается вперёд.
***
Он пытается понять, откуда взялась рана на животе.
Она идёт почти параллельно ране, о которой говорил тот незнакомец. «Арбалет», – мысленно повторяет Бен, будто пробуя слово на вкус. Он приподнимает повязку и видит неряшливую рваную линию – как от дешёвого ножа. Она оставит после себя шрам.
Он глядит на месиво с клочьями кожи, в которое превратилось её бедро от зубов тех тварей. Края раны вздутые, налившиеся желтизной. Определённо, заражение. «Отравлена», – вот что она прошептала. Он помнит.
Его взгляд поднимается к её лицу: щёки горят лихорадочным румянцем, пряди волос липнут к потному лбу, губы приоткрыты в попытке вдохнуть чуть больше воздуха.
Он мог бы ничего не делать.
Мог бы просто ждать, пока яд не свершит свою работу. Наблюдать, как медленно гаснет её жизнь.
Он обдумывает эту мысль, но вот девушка всхлипывает, и та тотчас его покидает. «Позволить ей умереть – это не то же, что победить», – оправдывает он сам себя. Такая смерть не станет для них испытанием сил. И он желает…
Он сжимает губы. Он хочет прекратить своё одиночество, даже если рядом с ним будет враг. И если Рей придётся однажды погибнуть, то пусть это случится от его руки, а не из-за каких-то жалких болотных зверей.
Он медленно стягивает перчатку. Её бедро всё изорвано, а он не имеет ни малейшего понятия, как оказывать первую помощь, – лишь что делать, чтобы кое-как убраться из зала после тренировки. Его ладонь с широко разведёнными пальцами застывает над раной. Рука у него такая большая, что может покрыть её бедро почти целиком.
– Не умирай пока, мусорщица, – бормочет он, прикрывая глаза.
Он давным-давно не пытался исцелять Силой и знает, что получится далеко не красиво.
От этого воспоминания во рту Бена становится сухо. Рей… Он…
Дверь в палату распахивается, и на пороге Бен с удивлением видит Финна.
– Привет, – с притворным спокойствием приветствует его этот лжец. Есть в нём какая-то настороженность, а на лице – утомление, связанное, как кажется Бену, с непрекращающейся тревогой.
