Текст книги "Легенда о Блэке. Кубок Огня (СИ)"

Автор книги: uninterestingguy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Я сказал, что вы меня поддерживаете.

Гермиона немного похмурилась, покачала головой из стороны в сторону, поджала губы и словно нехотя сказала

– Вообще-то, это очень хорошо.

Блэку показалось, что он ослышался.

– Вообще-то… прости, что?

– То есть это плохо, – поправилась подруга. – Но и хорошо тоже.

Гарри потряс головой и, даже забыв о том, что смотреть на нее не стоит, это сделал. Очень зря, горло тут же дернуло, уши заложило, и он начал проваливаться. Куда – было непонятно, но довольно глубоко. Он поспешно отвел взгляд. О чем они говорили? Ах да, хорошо.

– Объясни.

– Это выглядит очень глупо, – признала Гермиона. – Но она ведь изобразила тебя героем.

– Ну, – протянул парень. – Если это так называется.

– Гарри, перестань, ты же сам говорил, что тебе нужно хорошее мнение людей.

– Это, по-твоему, хорошее мнение?!

– По-моему, это бред! – раздраженно ответила Гермиона. – Но если верить Рону, людям такое нравится. Это гораздо лучше, чем когда она писала, что ты чуть ли не Пожиратель Смерти!

Он нахмурился. Вообще-то, она, наверное, была права. Разве он не этого добивался, сидя со Скитер в палатке? Но он-то хотел, чтобы людям понравилась правда! А не эта галиматья! С другой стороны – Рите Скитер виднее, что нравится людям. Мордред, но если так, то он не желал иметь с этим ничего общего!

Блэк почувствовал себя оплеванным. Гораздо сильнее, чем сразу после прочтения статья. Как бред – это злило. Но как средство достижения цели – это было в десять раз хуже.

Хотя, честно говоря, идя сюда, он думал немного о другом. То есть совсем о другом.

– Ладно, это все ерунда. Меня больше беспокоит, что сейчас будет с тобой. Малфой шанса не упустит.

Но Гермиона только отмахнулась.

– Я не думаю, что все так страшно, Гарри. В конце концов, в Хогвартсе правда всем известна.

Гарри покачал головой. Он был уверен, что всё именно так страшно. И даже еще хуже. Как раз потому, что правда всем известна… ну, и потому что ее никто не знает – тоже.

И, естественно, он не ошибся. Веселье началось, едва они вышли из библиотеки. За все три года обучения Гарри так и не понял, каким образом по школе так быстро разносятся новости. Сколько учеников подписано на Пророк? Он сам, может, еще пара человек со средних курсов, старшекурсники. Но уже через двадцать минут о статье знал весь замок. А уж как Малфой узнал, что они сидят именно в библиотеке – вообще уму непостижимо.

– Блэк! – расплылся в улыбке слизеринец.

Гарри смерил его мрачным взглядом. Рядом, как и всегда, ошивались Крэбб с Гойлом. Ко всему прочему, рядом стояла еще и Пэнси Паркинсон, которая, наверняка, ждала удобного случая припомнить ему букет. Дождалась.

– Чем это вы там занимались, Блэк? Ты не знал, что целоваться в библиотеке строго запрещено?

– Мне хотя бы есть с кем целоваться, Малфой – отозвался Гарри и поймал нервный взгляд подруги.

Мордред и Моргана, что он несет? Но другого способа ответить на подначку не нашлось, а ответить было нужно.

Пэнси фыркнула.

– Твой вкус все хуже и хуже, Блэк. Или ты просто подбираешь то, что никому не нужно?

Компания засмеялась.

Гермиона дернулась и быстро отступила назад, опуская голову, завешивая лицо полностью. Это придурок Малфой ничего изобретательнее “грязнокровки” выдать не мог. А Паркинсон – девчонка и знала, что говорить.

Блэк прикрыл глаза, пытаясь успокоить подрагивающие пальцы. Спокойно. Спокойно! Это ерунда. Никому не нужная перепалка, надо просто уйти. Просто взять и уйти. Сейчас. Немедленно.

Он ухватил Гермиону за плечо и потащил к лестнице. За спиной снова раздался ржач. Позорно? Плевать. Если Паркинсон скажет еще слово, еще хотя бы одно слово, он просто не сдержится. И тогда произойдет что-то действительно страшное. Такое, что насмешки слизеринцев покажутся мелочью.

– Сногсшибательная красавица! – донеслось до него. – Разве что, со страху грянешься!

Перед глазами полыхнуло что-то красное, и он дернулся назад. Гермиона тут же повисла у него на плечах.

– Гарри не надо!

– Ты слышала, что она сказала?! – прорычал Блэк.

– Гарри, пойдем отсюда, пожалуйста! Я тебя очень прошу, давай уйдем, – чуть не плача прошептала ему подруга прямо в ухо.

И его словно порвало на много маленьких Гарри.

Первый больше всего на свете хотел размазать Паркинсон по стене. Желательно лицом.

Второй меньше всего на свете хотел расстраивать Гермиону еще больше.

Третий вообще не соображал, чего ему конкретно хочется, лишь бы подруга продолжила вот так шептать ему в ухо. Даже неважно – что.

Четвертый хотел треснуть третьего по голове, потому что это определенно были неправильные мысли.

Пятый хотел треснуть по голове уже первого.

Со вторым не спорил никто и поэтому он победил.

Блэк закрыл глаза.

Раз, два, три. Четыре, пять.

Шесть, семь, восемь. Девять. Десять.

Выдохнуть.

Ему удалось. Толпа Гарри собралась в одного. Неимоверное волевое усилие – руки перестают дрожать. Медленно-медленно с лица слезает оскал. Он покачнулся.

– Пошли, Гарри, – потянула его Гермиона. – У нас сейчас История, ты помнишь?

– Я помню, – хрипло отозвался Блэк.

Отвернулся от кучки слизеринцев, со смехом наблюдающих за сценой, и снова пошел к лестнице. Какая-то часть его очень хотела, чтобы кто-нибудь, плевать кто, напал на него со спины. И тогда будет можно. Но никто, конечно же, не напал.

И это было только начало.

Весь замок поделился на две неравные группы – на тех, кто статье поверил, и на тех, кто нет.

Первые были в недоумении – каким образом такая новость – Блэк-Грейнджер прошла мимо них? И когда Гарри успел навстречаться с Чжоу два года, если они начали гулять в сентябре? И что такое произошло на испытании, может быть, они просто чего-то не поняли?

Вторых было гораздо больше, и они были куда хуже – потому что все слизеринцы относились именно к этой категории. Им по большому счету было плевать, с кем встречается Гарри и встречается ли вообще, но это был отличный повод для подначек.

Смех сопровождал их повсюду.

Перед ужином к нему в холле подошла Чжоу, молча влепила пощечину и ушла. Не столько больно, сколько унизительно – ничего плохого по отношению к ней он не имел.

– Что, Блэк, ужасен гнев отвергнутой женщины? – весело поинтересовался кто-то, кто – он даже смотреть не стал. Взял Гермиону за локоть и повел в Зал. Та с самой библиотеки смотрела в пол и молчала. От себя он подругу так и не отпустил – да, насмешек больше, но его все же немного побаивались после хвостороги и совсем уж диких вещей не говорили. Что могут сделать с Гермионой, если застанут в одиночестве – ему даже думать не хотелось. Девчонки в этом смысле куда ужаснее, достаточно посмотреть на Пэнси. Когда они вошли – Малфой засвистел.

Они уселись за стол. Рон смерил его хмурым взглядом, но ничего не сказал. Ангел с Радкой тоже промолчали.

А вот француженка молчать не стала. Тома весело улыбнулась и поприветствовала их.

– А вот и наши голубки!

Никакой злобы или иронии в этом не было, обычное предложение посмеяться над ерундой, но сейчас оно было явно не в кассу. Гарри крепко сжал вилку, стараясь не вбить ее никому в голову.

– Стеф.

– Что? – перевела девушка постепенно становящийся удивленным взгляд с Гарри на Рона.

– Заткнись, – посоветовал Уизли.

– О... – протянула француженка после небольшого молчания. – Ясно.

Заткнись, Мерлин, просто заткнись! Ничего не говори.

И самое ужасное было в том, что это было правдой! Но об этом никто не знал! Только Рон. Или не только? Он же не самый умный в замке, в самом-то деле.

Успокойся, Блэк! Он попытался немного расслабить сведенную руку. Надо просто успокоиться и подумать. Ты уже немного поработал головой – вот и продолжай в том же духе.

Выход, вообще-то, был – поговорить с Гермионой. И если она скажет «да» – это снимет все проблемы. Абсолютно все, можно будет просто поднять голову и вместе посмеяться.

Хорошо, а если она скажет «нет»? А если она скажет «нет» – угомонишься и не будешь строить проблему на пустом месте. И с чистой совестью размажешь Паркинсон по стене.

Но он просто не мог! Не сейчас, не после статьи! Это уже… мерзко. Словно он просто испугался, а это не так.

Хорошо, Блэк, а когда? Когда все успокоятся! Отлично, а ты уверен, что они вообще успокоятся? Да, они всегда успокаиваются. После Турнира, наверное.

Здесь его внутренний голос просто рассмеялся и разговор оборвался. Ну да, он не дотянет до конца Турнира. Всего-то прошло три дня, а он уже неадекватен. И если он в таком состоянии выйдет на испытания – не дотянет в прямом смысле.

Раньше ему казалось, что один человек может думать только об одной проблеме за раз, но оказалось, что до этого у него просто не было столько проблем. Он продолжал разваливаться на разных Гарри Блэков, хорошо хоть – теперь их было всего два. Один из них бегал внутри головы и вопил «Что же делать?!», а второй занимался всем остальным – ел, ходил и иногда говорил какие-то слова. И к его удивлению, этот второй неплохо справлялся – вечером ему даже удалось выдержать разговор с Роном.

Гермиона сразу после возвращения в гостиную ушла наверх. Произошедшее они так и не обсудили – девушка молчала, явно подавленная, похоже, она действительно не ожидала такой бурной реакции, а сам Гарри просто боялся лезть под кожу.

– Да, – протянул Рон, когда они остались вдвоем. – Круто.

Гарри закрыл глаза и согласился.

– Охренительно.

Уизли вздохнул и попытался сменить тему.

– Ну, не считая этого, Рита все-таки молодец.

– Да-да, я знаю, – скривился Гарри. – Репутация и все такое. Герм то же самое сказала. Пошли они с такой репутацией...

– Ты сам говорил…

– Ну, говорил! – зло прервал друга Блэк. – Но знаешь, я как-то иначе себе это представлял. «Я сокрушу его во прах!» – процитировал он. – «Исполненный благородства юный герой шагнул вперед и воздел палочку». Рон, во имя Морганы, что это за бред?!

Рон помолчал.

– Определись, что тебе нужно. Ты хотел, чтобы тебя любили – получи и распишись.

– Да не хотел я, чтобы меня любили! – взвился Блэк и треснул по столу кулаком. – Я хотел, чтобы Дамблдор остался директором! Потому что в стране какой-то кошмар, и если его не будет – за безопасность учеников никто и кната не даст.

– Это политика, друг. И вы с Дамблдором играете против Фаджа.

– Это он против нас играет... – возразил Гарри и спохватился. – И я вообще не политик!

– А кто ты, скажи на милость?

– Рон, мне пятнадцать, и я учусь в школе! Какая к дьяволу политика?

Друг пожал плечами.

– Ты Гарри Блэк. Или Поттер, кому как удобнее. Куча народу считает, что ты герой или что-то вроде того. Прости, но у тебя и выбора-то особенно нет.

Гарри только зло выдохнул сквозь зубы и отвернулся. Чертова Скитер. Сделала из него какого-то… он даже сравнение подобрать не смог. Поттера.

Некоторое время они просто молчали, а потом Рон поинтересовался

– Ты не хочешь ей сказать?

– Хочу, – огрызнулся Блэк.

– Но делать этого не будешь? – уточнил Уизли.

Гарри промолчал и друг вздохнул.

Неделя превратилась в затяжной кошмар.

Что себе за ночь надумала Гермиона, он не знал, но поведение подруги резко изменилось – на смену подавленности пришло прямо-таки олимпийское спокойствие. Теперь с нее можно было ваять статую презрения к слизеринцам.

Так что получилось так, что Гарри вроде как рядом стал и не нужен. Чем он тут же воспользовался и малодушно сбежал. Сам парень таким спокойствием похвастаться не мог. Его бросало то в жар, то в холод и постоянно хотелось кому-нибудь врезать. Но врезать было некому – разве что Малфою, но ему было нельзя, потому что это бы расстроило Гермиону.

Проверенный способ – закопаться в книги, помог, но не сильно. Страницы стали летать с просто чудовищной скоростью, но запоминалось мало что. От безнадеги он даже пошел и написал письмо Чарли, о котором, к стыду своему, совершенно забыл.

Во вторник это еще прокатило. В среду пришлось прятаться уже более усердно – подруга его явно искала. Ну конечно, она же не дура. Это Блэк ведет себя как умственно отсталый. Но пока ему удавалось быстро скрыться после урока.

Где Ремус, когда он так нужен?

К кому ему идти с этим? К Рону? И что скажет Рон? «Иди и скажи». И будет прав.

К кому еще? К Дамблдору? Даже не смешно. Директор, конечно, нашел бы нужные слова, но Гарри и вообразить себе не мог, что приходит к нему с такой проблемой.

Паркс? Да она его в грязь втопчет. Поможет, вероятно, даже не хуже Дамблдора, но втопчет.

Больше никого не было, всем остальным пришлось бы сначала объяснять, в чем проблема.

Засыпая в среду вечером, он думал о том, что в худшем положении не был еще никогда. И маловероятно, что когда-нибудь окажется.

Четверг показал, что он жестоко ошибался.

На трансфигурации профессор МакГонагалл сделала объявление.

– Традиционной частью Турнира Трех Волшебников является Рождественский Бал. Прошу учесть это при составлении списков уезжающих на каникулы. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, однако, допускается приглашать партнеров и с младших курсов.

Лаванда и Парвати дружно захихикали, а Блэк сидел ни жив, ни мертв. Во-первых, он совершенно забыл про каникулы, но это, в общем-то, было неудивительно, обычно он на них замок и не покидал. А во-вторых… Бал? Партнеры? Ему нужно будет пригласить… кого-то? Он чуть было не посмотрел на Гермиону, от которой и в этот раз отсел подальше, но шея словно стало деревянной.

– Форма одежды – свободная, – продолжила МакГонагалл и слегка нахмурилась, явно этого не одобряя. – Однако я надеюсь, что вы проявите себя достойно и не забудете о нормах приличия. Бал начнется в восемь вечера в Большом Зале. Мистер Блэк – профессор бросила строгий взгляд на него – Чемпионы открывают Бал, вам нужно будет прийти на полчаса раньше.

Он заставил себя кивнуть и прозвенел звонок.

Все потянулись к выходу. Блэк остался сидеть и пялиться в пространство. Как выяснилось через минуту – это было плохое решение.

– Гарри.

Он моргнул и тут же в панике огляделся. Никого. Только он сам и сидящая напротив Гермиона.

Мордред, как она ужасно выглядит – подумал он. – Круги под глазами, волосы в беспорядке еще большем, чем обычно. С понедельника он ее усердно избегал и сейчас впервые за три дня увидел достаточно близко. Такую картину он привык видеть в зеркале, но никак не глядя на нее. Кажется, спокойствие было всего лишь напускным.

А ты чего ожидал, Блэк? Можно подумать, когда-то было иначе! Держать лицо она умеет, но это и всё.

Ему будто снова залепили оплеуху. Он бы сам залепил, но не сейчас.

Все это время он думал о себе. Не может, не хочет, боится, не сейчас. Окей, Блэк, с тобой все понятно. А как же она? Если он прав – что, Гермионе сильно веселее? Да даже если не прав. Смеются-то над ней. В ее шрамы тыкают пальцами. Ах, ты переживаешь? Какой молодец! А как насчет сделать что-нибудь?

Говоришь, влюблен в свою подругу? Когда влюблены – так себя не ведут. А с друзьями – тем более.

– Гарри, что происходит? – она, закусив губу, разглядывала его лицо. – Если ты избегаешь меня из-за статьи, то я не думаю, что так будет лучше. Они всё равно не успокоятся.

Он рвано вздохнул. К черту. Блэки не трусят. Поттеры тем более. И не надо ему ни с кем говорить. Ни с Ремусом, ни с Дамблдором, ни даже с Роном. Либо он сделает это прямо сейчас и сам – либо он не стоит ее вообще ни в каком качестве.

– Нам надо поговорить.

– Про что, Гарри?

– Про всё.

Он встал, ухватил ее за руку и потащил из кабинета, словно за ними кто-то гнался. В первые мгновения Гермиона настолько удивилась, что даже забуксовала, но потом подхватила темп. Блэк вылетел в коридор, завернул за угол, потом еще раз, и они оказались в небольшом закутке возле лестницы. Не самое романтичное место. О чем он думает? Неважно.

Он повернулся к Гермионе, смотрящей на него теперь уже с настоящим испугом, и посмотрел ей прямо глаза. В левый глаз. И провалился. Как тогда, в библиотеке, только на этот раз полностью. Уши заложило, горло высохло. Кажется, раньше он этого вообще не видел. Глаз был карим. Как… кора, если ее высушить на солнце. А вокруг зрачка – неровный квадрат другого цвета. Золотистый?

Давай, Гарри. Сейчас. «Гермиона, я…».

Ну как это сделать?! Он это даже мысленно произнести не может. Он набрал в грудь побольше воздуха.

– Герм... – воздух резко закончился.

– Что? Гарри, ты меня пугаешь! – Она, кажется, и правда была в ужасе.

Он не мог. Ему срочно был нужен «второй» Блэк. И тот послушно появился. Отодвинул первого в сторону, оставив его истерить где-то в глубине. А потом протянул руку и убрал ее челку за правое ухо. Второй глаз был таким же. Только без квадрата.

И он словно со стороны услышал собственный голос.

– Я люблю тебя.

Гарри показалось, что в это мгновение мир разлетелся на куски. На эти три слова ушла вся решимость, которая у него была. «Второй» пропал. И «первый» тоже. Появился какой-то другой, третий Гарри Блэк, и он ждал ответа. Время остановилось, а Хогвартс вокруг с грохотом рушился, падая в разные стороны огромными кусками. Кроме этого грохота не осталось вообще ничего. Сам он еще стоял только потому, что его держал золотой квадрат. Да или нет?

Собрать замок обратно мог только один человек.

И этот человек молчал.

Сначала она, кажется, даже не поняла, что он сказал. Потом – до нее постепенно начало доходить. Глаза стали расширяться, становясь все больше и больше. Когда они остановятся? Разве глаза бывают такими большими? Да или нет?!

Если она что-нибудь спросит, он просто умрет. Прямо здесь. И никаких Турниров не понадобится.

Рот открылся.

Нет, только не говори ничего! Вообще ничего! Ты же умеешь без этого! Дьявол, просто да или нет!

Она словно услышала. Или он сказал это вслух? Рот закрылся, глаза вернулись к своему обычному размеру.

А потом она сделала маленький шажок вперед. Совсем малюсенький. И еще один. А потом еще. А потом ее голова ткнулась Блэку в плечо.

И время снова пошло.

====== Глава 19 ======

Комментарий к Глава 19 * В Камне (и вроде бы где-то еще, но точно память слишком долго перебирать) Гермиона вернулась с каникул раньше, чем начался семестр. А в Ордене вся компания собиралась остаться, но уехала. К тому же, часть студентов – совершеннолетние. Из чего я делаю вывод, что перемещения, в принципе, регулируются, скорее, родственниками, и суть каникул в том, что замок просто МОЖНО покидать. Из ворот – тем, кто имеет разрешение находиться в Хогсмиде, и со станции (посредством телег или под конвоем) – всем остальным.

Вроде как ушел – отметился, вернулся – отметился.

Имхо, это логично, чай, школа, а не тюрьма.

Немного бесполезной информации по поводу странности факультетов «по морали». Еще один из бесчисленных косяков надмозгов. В оригинале они дома – house. В русской культуре такой вещи нет, я полагаю, из-за отсутствия в истории нормальной аристократии, это все от них пошло – “Чума на оба ваши дома” и все такое. А в английской – есть. И оно не имеет отношения к специализации. Для примера, Оксфордский университет состоит из 38 колледжей и 6 общежитий. Колледжи – это «просто» общаги, каждая со своим бриджем и леди, что-то вроде клубов, а общежития – общаги (!)религиозных орденов(!). Их, кстати, можно менять, при желании. И учиться при этом на кого угодно.

Глава 19

«Хаос это порядок, который нужно расшифровать»

(с) Жозе Сарамаго

Мир обезумел. Слетел с орбиты.

И одновременно пришел в норму.

Это было не с ним. Гарри Поттер, мальчик из чулана, чья курточка вечером всегда лежала в углу школьного гардероба, не мог вот так стоять в коридоре и обнимать Гермиону Грейнджер, девочку из библиотеки, которая наизусть знала Историю Хогвартса и плакала в женском туалете.

Но Гарри Блэк, парень, неделю назад вышедший против дракона и победивший – мог обнимать Гермиону Грейнджер, девушку, которая не боялась заступиться за мышь перед Аластором Муди. Потому что – вдруг осознал он, крепко вцепившись ей в плечи ногтями, – они и создали друг друга такими. Собственными упрямством и совестью. Участием, где-то мягкостью, где-то жесткостью.

И она его – гораздо больше. Она вообще всегда была куда больше чем он.

Гарри – ты великий волшебник.

Чушь собачья.

Гермиона всхлипнула и он дернулся. Все внутри замерло.

– Герм? – хрипло окликнул он ее.

Она только помотала головой.

– Гермиона? – он начал паниковать.

– Всё хорошо, Гарри. Я просто... Всё хорошо, – повторила девушка и потерлась лицом о мантию, стирая слезы.

Блэк все-таки разжал одну руку, словно выдирая ее изо льда, и приподнял ее лицо за подбородок. Это было ново, за гранью которая раньше между ними лежала. Теперь ее не стало, и уже по одному этому он понял, что поднявший, было, голову страх беспочвенен. Гермиона улыбнулась, и Блэк, непроизвольно – тоже. Но почему она плачет?

Он провел пальцем по подбородку, и это опять было новое ощущение. Кожа смешно цеплялась и чуть-чуть тянулась за пальцем, а потом соскакивала. Палец зацепился за шрам – а вот он, напротив, оказался каким-то неестественно гладким. Какой идиот решил, что он ее портит?

– Это от нервов. Правда, всё хорошо.

Гарри помолчал, водя пальцем туда-сюда, а потом всё-таки спросил.

– Я понимаю, что это тупой вопрос, но… это было «да»?

Она издала короткий смешок, прозвучавший немного странно, учитывая слезы, и посмотрела куда-то в сторону.

– Да, Гарри, это было «да».

Блэк резко выдохнул. Потом выдохнул еще раз. А потом запрокинул голову и засмеялся. Этот мир только что стал невероятно прекрасным местом.

Остаток дня они провели просто бродя по коридорам, крепко ухватившись за руки. Блэку все казалось, что если он выпустит ее ладонь хоть на мгновение – то проснется. Наверное, навстречу кто-то попадался и, возможно, даже что-то говорил, но если это было и так – он не запомнил. И они говорили. О какой-то ерунде. Об однокурсниках, об уроках, о погоде, даже о квиддиче. И друг о друге. Гарри неожиданно осознал, что почти ничего не знает о девушке, идущей рядом, при том, что она знала о нем абсолютно всё.

Она жила в Кроули. До десяти лет у нее жил кот. Его звали Батлер. И ей нравился Батлер. И не нравился Бёрнс. Гарри почти не читал Бёрнса и совсем не читал Батлера.

И это предстояло исправить.

А потом он все-таки набрался храбрости еще раз и поцеловал ее. И это не было похоже на яблоко. Это вообще ни на что не было похоже.

Из головы вылетел даже Бал. Блэк вспомнил о нем только вечером, когда они, наконец-то, устав, уже шли к гостиной.

– Пойдем вместе?

– Куда? – не поняла Гермиона.

– На Бал.

Она уставилась на него с изумлением, и он поспешно добавил

– Я просто на всякий случай.

Перед портретом они на мгновение остановились, переглянулись, дружно посмотрели на руки, так и сплетенные в замок… и не стали ничего менять.

Когда они вошли, на них тут же устремились взгляды, и Гарри только сейчас понял, что они пропустили Заклинания. Гермиона Грейнджер прогуляла урок. Завтра наступит апокалипсис. Впрочем, теперь это его не особенно пугало. Пусть наступает. Гарри Блэк дает добро.

В кресле сидел Рон и лениво листал Квиддич сквозь века. Поднял голову и, прищурившись, изучил друзей, усевшихся на диван. Немного хищно улыбнулся и, заложив книгу пальцем, поинтересовался

– Целовались? И как это было?

Гарри открыл рот, покосился на Гермиону и закрыл его обратно. Девушка покраснела.

– Мне кажется, это не твое дело, Рон.

Улыбка с лица Рона пропала, и он серьезно посмотрел на них. На какую-то секунду у Гарри случилось что-то с глазами – ему показалось, что перед ним сидит Билл.

– Тебе кажется, Гермиона. Учитывая, сколько дряни с нами происходит, я думаю, мы должны знать сильные и слабые стороны друг друга. – Он снова раскрыл книгу и уставился в нее. – В общем-то, я просто хотел уточнить, вместе вы теперь или нет.

Это точно Рон? Может, кто-то напился оборотного зелья и проник в гостиную Гриффиндора?

– Мы вместе, – подтвердил Гарри.

– Супер. Дин! – неожиданно гаркнул Уизли, так, что Блэк вздрогнул. Томас, что-то сосредоточенно писавший в дальнем углу комнаты, поднял голову. – Ты просрал.

Наваждение тут же рассеялось. Определенно, это был Рон.

Как ни странно – это оказалось как бы не хуже, чем было до этого. То есть, конечно же, это было во сто крат лучше, но действительность размазалась окончательно. Два дня прошли как в тумане. Гарри вообще плохо соображал, что происходит вокруг, во всем мире существовал только один четкий предмет.

Слизеринцы почему-то возликовали, кажется, усмотрев здесь что-то для себя приятное, но быстро поняли, что ошиблись. В ответ на очередную остроту Блэк просто мазнул по Малфою рассеянным взглядом. До него даже не дошло, что именно слизеринец сказал.

– Ага, – наконец отозвался он, оставив попытки вытащить слова недруга из памяти, и, пока Драко ошеломленно хлопал глазами, прошел мимо.

Слегка пробиться сквозь сферу невнимания удалось только Стефании, которая утром поприветствовала его с нарочито грустным лицом.

– Я так понимаю, теперь мои шансы пойти с тобой на Бал равны нулю?

Гарри поперхнулся кофе и, откашлявшись, заметил

– Они и раньше были не очень высоки.

– Варвар. – Француженка цокнула языком и поинтересовалась у Гермионы – Как ты его терпишь?

Та растерялась и не нашлась, что ответить, только развеселив Стеф еще больше.

– Вы такие милые!

И в этот раз спорить с ней совсем не хотелось.

Гермиона сначала находилась в точно таком же состоянии, но уже к вечеру пятницы начала потихоньку приходить в себя и перидически дергать его за рукав, возвращая в реальность, когда он смотрел на нее слишком долго.

Впрочем, это не сильно помогало. На Уходе его цапнул за ногу один из Хагридовых раков, которые вымахали уже с небольшую собаку. К счастью неглубоко.

Лесничий позвал их в гости, поздравил и по обычаю накормил каменными кексами. Гарри, впервые на своей памяти, умудрился один из них съесть.

Рон веселился едва ли не больше француженки. Оказалось, что Дин проспорил ему ни много ни мало пятнадцать галлеонов, на которые у друга были большие планы.

Однако от того, что два подростка в кои-то веки были счастливы, весь остальной мир, естественно, не перестал вращаться. И уже в воскресенье Гарри об этом напомнили. В довольно грубой форме.

Едва войдя в Хижину, где его снова ждал учитель, он непроизвольно охнул.

По дороге сюда все мысли у него в голове были исключительно о том, как он будет делиться огромным пузырем радости, сидевшим внутри, но при виде Люпина всё это из него моментально вылетело. И мысли и пузырь.

– Ремус! Что случилось?

Через все лицо учителя поверх старых шрамов тянулись новые порезы. Правая кисть была перевязана.

Ремус осторожно улыбнулся, стараясь не тревожить раны, и вытащил палочку левой рукой.

– Привет, ученик. Ничего особенно страшного.

Блэк собственное оружие доставать не стал, сложив вместо этого руки на груди и осуждающе посмотрев на оборотня.

– Ты вроде бы перестал считать меня за дурака?

Ремус вдохнул и тоже убрал палочку.

– Послушай, Гарри…

– Я слушаю, – заметил парень и невесело приподнял уголок губ.

Оборотень вздохнул еще раз и хотел, было, почесать бровь, но наткнулся на рану и не стал.

– Я ведь писал тебе про Кингсли Бруствера?

– Да, – Гарри кивнул и, пройдя вперед, уселся на ступеньки лестницы. – Он работает в аворате.

Люпин присел рядом.

– Извини, Гарри, на прошлой неделе я не смог провести занятие. Кингсли попросил помочь ему с одним делом. Получилось не очень хорошо – Ремус снова неловко улыбнулся.

Гарри нахмурился.

– Тебя? Помочь аврорату?

– Не совсем аврорату, – замялся учитель. – Меня привлекли как специалиста. По оборотням. И… не только.

Блэк нахмурился еще сильнее. Специалист по оборотням? Что, других специалистов в министерстве не нашлось, обязательно было напоминать Люпину кто он такой? Впрочем, сейчас важнее было узнать, что же все-таки произошло.

– Видишь ли, Гарри, оборотни живут небольшими общинами, и они по большей части контролируются министерством. Но в последнее время там началось какое-то шевеление.

– Какое шевеление? – напрягся парень, отложив инфрмацию про общины.

– Сложно сказать. Миграциии, перемещения. Две недели назад пятеро просто пропали. И незадолго до этого неподалеку видели Сириуса.

Блэк опешил.

– Отца нашли?! Тогда почему не схватили?

– Не успели, – нахмурился Ремус. – Как я уже говорил, все просто испарились. Пока делу дадут официальный ход ждать было долго, и Кингсли начал искать сам.

– Потом нашел, – продолжил Блэк. – И попросил тебя помочь. Потому что там мог быть отец.

– Да, примерно так. – Еще одна неловкая улыбка. – Получился небольшой бой.

– Итоги? – кратко осведомился парень.

Люпин вздохнул.

– Всем кроме одного удалось уйти. И там не было Сириуса.

– И что говорит этот один?

На него устремился какой-то затравленный взгляд, и Блэк медленно кивнул. «Этот один», очевидно, уже не говорил ничего.

Его словно схватили за плечи и крепко встряхнули. Так, что зубы клацнули. Пока он там решал свои архиважные сердечные проблемы – Ремус дрался. Насмерть.

– А мы с Гермионой теперь вместе, – как-то флегматично и совсем не в тему сообщил он.

– Поздравляю вас, Гарри! Вы отличная пара.

Ремус улыбнулся, на этот раз – широко, но виноватое выражение из глаз никуда не делось. Блэку захотелось выругаться.

– Я убил человека в двенадцать лет, Ремус, – повторил он слова Гермионы всё тем же флегматичным тоном. – Я не собираюсь тебя обвинять.

Оборотень открыл, было, рот, чтобы что-то возразить, но Блэк уже встал и поднял палочку. Поинтересовался, добавив в голос истинно малфоевского высокомерия

– Ты уверен, что сможешь драться левой?

В глазах учителя появилось сначала удивление, а потом – насмешка. Задавить стыд им тоже не удалось, но это было уже куда лучше. Гарри опять подумал о том, сколько же всего может чувствовать человек в один момент. Ремус прищурился и текучим движением поднялся следом. Когда в его руке снова появилось оружие – Блэк не заметил.

– О, Гарри, я думаю, да.

– … и, если подумать, то получается, что отец собирает оборотней, – завершил Гарри свой пересказ разговора и хлебнул сливочного пива. Все-таки Люпину крепко досталось, что бы он там ни говорил, и в этот раз парень вполне спокойно дошел до Трех Метел, даже ни разу не упав по дороге. Или, может, он сам стал выносливее? – Хотя, Ремус этого, конечно, не сказал.

– Зачем? – поинтересовался Рон.

Блэк пожал плечами.

– Мне не сообщил, уж извини.

Гермиона нахмурилась и, немного помолчав, заметила

– Он очень странно себя ведет.

– Он всегда странно себя вел, Герм.

– Да, Гарри, но он не сумасшедший, – возразила девушка и тут же поправилась – То есть он сумасшедший, но не глупец. Ему хватило ума сбежать из Азкабана и пересечь всю страну, ни разу не попавшись. И с прошлой весны про него тоже никто ничего не слышал. А теперь он сначала выпускает Метку, потом зачем-то убивает Краучей…