Текст книги "Легенда о Блэке. Кубок Огня (СИ)"

Автор книги: uninterestingguy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Эй, спокойно, – нахмурился парень. – На меня уже сегодня наорали.

– Кто? – немного растерялась Гермиона.

– Хвосторога.

Девушка открыла рот, чтобы высказать ему что-то еще, но Рон хлопнул ее по плечу.

– Гермиона, хватит. Пошли лучше оценки слушать.

Она фыркнула и отвернулась. Гарри вздохнул – а чего он, собственно, ожидал? Это же Гермиона. Через пару часов успокоится.

– Пошли.

Он спрыгнул с койки и покачнулся. Ухватился за Рона. К горлу подступила тошнота. Немного постоял, стараясь справиться с организмом, и поковылял на выход.

Крам, Седрик и Флер уже были на арене, так что ожидали только его. Друзья остались у входа, Блэк прошел вперед и встал в ряд с остальными Чемпионами.

Над трибунами снова разнесся голос Бэгмена, на этот раз – слышный и здесь.

– Итак, подведем итоги первого тура! Первым выступал мистер Седрик Диггори! Он проявил высокий уровень владения трансфигурацией и отвлек своего дракона другой целью! Сколько же поставят ему судьи?

Блэк перевел взгляд на судейский стол, за которым сидели все три директора и Перси. Надо же. Хотя, Бэгмен, кажется, тоже участвует, тогда получается пять.

Судьи вытянули вверх палочки, и из них вырвались струи дыма, тут же сложившиеся в цифры. Перси поставил восьмерку. Также проголосовали Дамблдор и мадам Максим. Бэгмен, от широты души выставил девять. Каркаров дал семь. В сумме выходило сорок.

– Неплохо! Но что же получат остальные? Мадемуазель Флер Делакур воспользовалась свой врожденной способностью и погрузила дракона в транс! Как говорят мудрецы – лучшее сражение это то, которого удалось избежать! Оценят ли это судьи?

Палочки снова взметнулись, а Гарри подумал, что обращения Бэгмена к судьям смотрелись довольно комично, учитывая, что он сам выставлял баллы.

Судьи оценили. Каркаров поставил восемь, Мадам Максим и Дамблдор по девятке. Бэгмен дал все десять, а Перси – тоже девять. Итого сорок пять.

– Отличный результат! Мистер Виктор Крам выманил дракона, атакуя его бритвенным заклятием, после чего завладел яйцом! Очень смелая тактика, однако, нельзя не отметить, что была использована темная магия. Повлияет ли это на оценки?

Гарри покосился на Крама. Так это он Cicaro по огненному шару лупил? Неудивительно, что тот так ревел, это кого хочешь разозлит. Хотя, если вспомнить во что превратился его собственный бой…

Каркаров выставил десять. Видимо, агрессия ему все же нравилась больше, чем мирное решение проблем. Мадам Максим поставила шесть. Дамблдор – восемь, как и Перси. Тот вообще проявлял поразительное единодушие с директором Хогвартса, к чему бы это? Бэгмен в этот раз тоже выставил восьмерку. Сорок, как и у Седрика.

– И наконец – самый юный Чемпион. Гарри Блэк проявил владение аппарацией и достаточно хорошие навыки применения боевой магии. Светлой магии, – зачем-то подчеркнул Бэгмен и помедлил. – Хочу заметить, что аппарация не входит в школьную программу обучения. Хотя, вы и так это знаете… – Он кашлянул. – Оценки!

Каркаров выставил пять. Мадам Максим – девять. Дамблдор – девять. Перси на этот раз с директором не согласился и вместе с Бэгменом выставил десятки. Сорок три.

Получалось, что Блэк занял второе место после Флер.

Вообще-то, это было просто отлично. Но его это сейчас не очень волновало – он внимательно смотрел на Игоря Каркарова. А тот смотрел на него.

«Держитесь подальше от Кубка, мистер Блэк»

Это его способ?

– Давайте еще раз поаплодируем всем Чемпионам и, наконец-то, отпустим их отдыхать!

С трибун снова загремели аплодисменты.

Седрик, стоящий рядом, покосился на Гарри и сказал

– Мы втроем планируем отметить, ты с нами?

Гарри приподнял брови, предложение было неожиданным.

– Ты согласен, Блэк, – подал голос Крам. – Не каждый день выживание.

Он бросил взгляд через плечо на свою «группу поддержки», уже собравшуюся у выхода в полном составе. Кажется, он кое-кому задолжал.

– Спасибо, но я воздержусь.

Виктор пожал плечами и протянул ему руку.

– Понятно. Я рад, что ты выжил.

Гарри издал смешок и крепко пожал ладонь дурмстрангца.

– Я тоже.

Потом обменялся рукопожатием с Седриком, кивнул Флер, повернулся и пошел к друзьям.

Выжил. Они все выжили. Осталась сущая ерунда – повторить это чудо еще дважды.

====== Глава 17 ======

Глава 17

«Честность – это когда хочешь

сказать одно, а говоришь правду»

(с) Гай Юлий Орловский

Гарри ожидал, что на следующее утро его накроет эйфория, но ничего подобного не произошло.

Уже привычно проснувшись в пятницу около шести, он так же привычно протянул руку к пособию по аппарации, и даже не сразу осознал, что в этом уже нет никакой необходимости. Немного посмотрел на книгу, потом выбрался из кровати и убрал ее в тумбочку к прочитанным. Цапнул с тумбочки все еще спящего Рона Боевую и, одевшись, отправился вниз. Правда была в том, что ничего не изменилось. Впереди ожидало еще два испытания и целых семь месяцев, за которые могло произойти всё что угодно.

Вчера вечером они все же позволили себе расслабиться. Настолько, что Гарри с Роном, наплевав на все правила, через статую колдуньи отправились в Хогсмсид и притащили оттуда ящик сливочного пива. Навстречу им никто не попался, но того, кто попробовал бы сделать им замечание, Блэк бы, скорее всего, просто проклял. На его взгляд, после дракона он мог хоть голышом танцевать на верхушке Астрономической Башни, и ничего ему за это не должно было быть кроме удовольствия.

В гостиную к гриффиндорцам идти было неудобно, к рэйвенкловцам еще хуже и отмечали в результате в каком-то пустом классе. Начинались посиделки довольно нервно, но потом дело пошло на лад. Вероятно, в этом было виновато пиво. Алкоголя в нем, в отличие от настоящего, вроде бы никакого не было, но иногда даже название творит чудеса. Часа через три скромняга Невилл уже травил Паркс какие-то явно сочиненные на ходу байки, Гермиона вела с Полумной наукообразную беседу о повадках несуществующих нарглов, а Рон и Джинни играли в ту самую странную игру, которую Блэк наблюдал утром. Играли почему-то на щелбаны, хотя, как определялся победитель – Гарри не очень понимал. Как оказалось, смысл был в том, чтобы говорить слово, которое ассоциировалось со словом оппонента.

Что касается его самого, то он просто выдыхал, периодически вставляя пару слов то в одну беседу, то в другую. Главной была атмосфера. Никаких драконов, никакого ужаса, никакой аппарации. Нормальная жизнь как она есть. В конце концов он просто заснул, уткнувшись в плечо Гермионе, и как попал в спальню – не помнил.

Но всё это было вчера. Сегодня надо было возвращаться в реальный мир.

В отличие от него – весь остальной замок определенно накрыла если и не эйфория, то шок точно. На завтрак люди спускались с осоловевшими лицами – такое шоу можно увидеть раз в жизни. И лучше издалека. Кажется, до всех как-то резко дошло, что совершенно ничего веселого в этом не было.

Значки как по волшебству пропали. Зайдя в Большой Зал, ни одного хаффлпаффца, носящего гадость, Блэк не обнаружил. Более того – к его безмерному удивлению – ее сняла даже часть слизеринцев. Справедливости ради – очень маленькая часть, но она была. Малфой при виде него скривился и отвернулся в сторону. Сегодня был явно не его день.

Блэк невольно улыбнулся и прошел к своему месту. Взмахнул палочкой, трансфигурируя себе чашку кофе, и уселся.

– Мои поздравления, – серьезно кивнул ему Ангел. Болгарина фокус, кажется, ничуть не удивил.

– И мои, – улыбнулась Радка.

Блэк повернул голову к Стеф и, прежде чем француженка открыла рот, иронично заметил

– И ты того же мнения. Спасибо, ребята.

Тома фыркнула.

– Когда ты вообще успел научиться, Гарри Блэк?

Парень усмехнулся.

– Где-то между троллем и василиском.

Стеф рассмеялась и хлопнула его по макушке.

– Болтун!

– Эй, Гарри.

Он обернулся и увидел стоящих рядом Фреда и Джорджа. И вид у них был не сильно радостный. Гарри приподнял брови.

Близнецы немного помялись, и Джордж открыл рот.

– Слушай, Гарри, мы…

Блэк кивнул.

– Все нормально, парни.

Повисла неловкая пауза, и он добавил.

– Серьезно, все хорошо. Я знаю, что вы не уроды. Большое спасибо.

Джордж прищурился.

– Точно?

Блэк чуть не заржал.

– Нет, Джордж, я еще сомневаюсь.

– Ну, тогда… – Уизли протянул ему руку – мир?

– Мир.

Он обменялся рукопожатием сперва с Джорджем, потом с Фредом, еще раз кивнул им, и братья ушли. Гарри повернулся обратно и наткнулся на неодобрительный взгляд Ангела.

– Лихо ты. Прощения раздаешь.

Блэк немного помолчал и пожал плечами. Объяснять болгарину, кто такие Фред и Джордж? Рассказывать про то, как фордик Уизли выдирал решетки у него из спальни, Карту Мародеров и летний квиддич? Можно, наверное, если осторожно, но был ли в этом смысл? Ему почему-то казалось, что нет.

– Про второе задание известно что-нибудь?

– Пока нет. Если в общем, то сообразительность, смекалка.

Гарри хмыкнул. Логические задачки? В какой из бутылочек Decem pulsatio? Кажется, это испытание кое для кого другого. Если на третьем нужно будет играть в шахматы он, пожалуй, все-таки умрет – от смеха.

Поток извинений и поздравлений обрушился на него сразу после завтрака и не прерывался ни на секунду, так что он успел даже немного пожалеть, что в его соучениках проснулось здравомыслие. Сначала к нему подходили гриффиндорцы. Потом, когда их поток немного иссяк, пошли хаффлпаффцы. Джастин, кажется, готов был сквозь землю провалиться. Однако Блэк неожиданно обнаружил, что большого зла на парня не держит, как, впрочем, и на всех остальных. Прощать после победы было легко.

Он немного покатал эту мысль в голове и пришел к выводу, что она ему не очень нравится, но поделать тут ничего было нельзя.

Когда закончились и хаффлпаффцы, пошли рэйвенкловцы. Но тех по счастью было немного, просто потому, что извиняться им, в общем-то, было особенно не за что.

Впрочем, не все было так радужно, одного неприятного разговора все-таки избежать не удалось.

– Гарри!

Он оторвался от объяснения Невиллу разницы между дефектом Олсоппа и побочным потоком Бакера и, обернувшись на голос, увидел Чжоу. С небольшой задержкой поздоровался.

– Привет.

– Привет, – девушка уперлась взглядом ему куда-то в левое плечо. – Мы можем поговорить?

Блэк вздохнул.

– Можем. Извини, Нев.

Они отошли от однокурсников. Гарри через плечо рэйвенкловки посмотрел на друзей и поймал ироничный взгляд Рона и немного нервный – Гермионы. Что, она опасается, что он изобьет Чанг прямо в коридоре?

– Гарри, я хочу извиниться.

Он снова посмотрел на девушку, та все так же глядела ему в плечо.

– Я представить себе не могла, что там будет что-то подобное! Прости, пожалуйста, если бы я… – голос дрогнул. – Я чуть от страха не умерла.

Она сделала паузу, но Гарри ей не воспользовался.

– Если ты… – Чжоу набрала побольше воздуха в грудь и выпалила – Я могу вернуться?

Блэк молчал. Как ни странно, он думал не о том, что она сейчас сказала, и не о том, что произошло между ними ранее. И даже вообще не о стоящей перед ним девушке.

Почему-то он думал о Роне.

Кидающем блинчики в озеро. И смотрящем на него очень, просто невозможно для Рона, серьезным взглядом.

Всё как-то обретает цену, чуешь?

Да, верно, что-то обретает цену. Что-то ее теряет.

Теперь перед глазами встала Элис Паркс.

Ты рефлексирующий идиот, Блэк.

Абсолютно чужой ему человек, который, пусть не напрямую, но пришел спасти ему жизнь от нечего делать.

Она просто многого не знает, Гарри.

Да нет, Герм, дело не в этом.

Гермиона?

– Иди к Рону!

– Но что, если там Ты Знаешь Кто?

– Мне уже повезло однажды.

– Удачи тебе. И береги себя. И…

– Иди!

Его подруга чуть не умерла далеко не один раз. И совсем не от страха. Блэк попытался представить на ее месте Чжоу Чанг, и чуть не рассмеялся в голос, настолько абсурдной выглядела картина.

Он моргнул и, вернувшись в реальный мир, посмотрел на ожидающее лицо рэйвенкловки.

– Гарри?

– Прости, – просто ответил Блэк.

Она прикрыла глаза. Кивнула. Повернулась и ушла. Он не стал ее останавливать и говорить что-то еще, хотя мог бы. И тогда бы она, наверное, его поняла.

Это было бы… добрее.

Но так было правильнее.

И, смотря в спину Чжоу Чанг, Гарри Блэк, пожалуй, впервые в своей жизни осознал, что это совершенно разные вещи.

И надо сказать, это понимание его совсем не обрадовало.

А потом он повернулся, наткнулся на понимающий взгляд Гермионы, и его нога застыла в воздухе, так и не опустившись на пол.

Поняла бы?

А ты сам-то понял, умник, что только что произошло?

Всю арифмантику он просидел, глядя в Боевую невидящим взглядом. Что за мать твою это такое было?

Какого Мордреда он их вообще… Гарри покосился на подругу, и та тут же повернулась к нему с озабоченным выражением на лице.

– Гарри, всё хорошо?

Как всегда. Как она вообще определяет, когда с ним что-то не так? Не следит же, листает ли он страницы? Гарри кивнул и попытался выдавить улыбку.

– Да, Герм, всё в порядке.

Подруга всё не отворачивалась, продолжая изучать его внимательным взглядом, и он счел необходимым добавить

– Просто это немного напрягает. Все эти извинения.

Она немного грустно улыбнулась.

– Ты знал, что так будет. Подожди, они успокоятся.

– Я понимаю, – он кивнул. – Всё нормально, правда.

– Мистер Блэк, мисс Грейнджер!

Гермиона тут же отвернулась и уткнулась обратно в тетрадку, а Гарри с трудом удержался от того, чтобы сказать профессору Вектор большое спасибо.

На обеде лучше не стало. Честно говоря, чем дольше он думал, тем больше запутывался.

Гарри был далек от мысли, что он самый умный человек на планете, но и считать себя клиническим идиотом у него оснований тоже вроде бы не было.

До этого момента.

Кто чуть не отправился с ним к Волдеморту в комнату Зеркала? Гермиона. Кто провалялся полгода в окаменелом состоянии? Гермиона. Ну ладно, там многие провалялись. Но оборотное зелье с не пойми какими волосами пили точно немногие. Кто полез с ним в прошлом году в логово к Пожирателю Смерти, а затем – спасать оборотня, и лишился половины лица? Гермиона. Кто, в конце концов, вчера едва не вышел с ним на арену к дракону? И опять это была Гермиона.

Неправда. А как же Рон? С Роном они вообще напали на преподавателя и спустились в Тайную Комнату. К василиску. Который взглядом убивает. Но Рон не девчонка. Это имеет значение? Вообще-то, да. Наверное. И, кроме того, в Тайной Комнате была Джинни, и вот это значение имеет уже точно. Чушь, у Сириуса никакой Джинни не было. И в подземельях Камня он, вообще-то, по голове получил. От каменной статуи, между прочим. Неважно, было бы надо – Гарри бы сам получил. Рон его друг, и этим все сказано.

Гарри поморщился. Сейчас вопрос был не в том, кто из его друзей, грубо говоря, сильнее приложил руку – на то они и друзья, чтобы никогда не задаваться подобными вопросами.

Вопрос был в другом.

Верно ли его дикое предположение – он нравится Гермионе Грейнджер? И наоборот.

К кому он идет со своими проблемами? К Гермионе. С кем сидел в больничном крыле на втором курсе? С Гермионой. Из-за кого впервые призвал патронуса? Из-за Гермионы.

Эй, а Ремус?

Ну, Ремус-то точно не девчонка.

И какого Мордреда он сравнил с ней Чжоу?

Ответ напрашивался только один.

– А кто мне тогда подходит?

– Сам ищи, я тебе мама, что ли?

Что-то ему подсказывало, что он на удивление близок к тому, чтобы прочитать мысли Элис Паркс.

– Гарри, да что с тобой такое? – Гермиона поставила стакан на стол. – Это из-за Чжоу?

– Не совсем, – медленно проговорил Блэк, и добавил, сам себе напомнив Альбуса Дамблдора – И да, и нет.

Бред, не может же он поговорить с ней на эту тему? Или может? Если отставить все лишнее и подумать, то почему нет, с ней можно обсудить что угодно. Гермиона не будет смеяться и крутить пальцем у виска. Поговорить он может. Вот только хочет ли? Что станет итогом этого разговора? И, так или иначе, сперва неплохо бы знать, что именно обсуждать, а это значит – надо разобраться самому. Хотя бы в себе. Хорош он будет, если начнет разговор, а потом скажет «Да нет, ты знаешь, вообще-то, чушь какая-то».

– Давай потом? Мне надо подумать.

Гермиона нахмурилась.

– Гарри, после того как вы с ней поговорили, ты сам не свой. В чем дело?

– Я... – Черт, и что ей сказать?

Но в этот раз ему повезло. Избавляя его от продолжения разговора, к ним подошла профессор МакГонагалл.

– Мистер Блэк, пойдемте со мной.

Гарри тут же отложил вилку в сторону и, вскочив, быстро двинулся за профессором, чувствуя взгляд, устремленный ему между лопаток. Он сильно надеялся, что за время его отсутствия что-нибудь произойдет, и у них найдется другая тема для обсуждения. Прямо сейчас он не был готов отвечать, а зная Гермиону – так просто она от него не отстанет.

Он на ходу поинтересовался:

– Что-то случилось, профессор?

– Чемпионов ожидают у озера, – пояснила она. – Это по поводу второго задания.

Хм. Он нахмурился, стараясь выбросить из головы ерунду. Интересно, по первому туру никаких собраний не было.

МакГонагалл снова отвела его к шатру у озера, где проходила проверка палочек и направилась обратно в замок. Он зашел.

Никаких журналистов на этот раз не обнаружилось, только остальные Чемпионы, с которыми он обменялся кивками, и Людо Бэгмен. Глава департамента спорта, надо сказать, выглядел так себе. Даже привычной ауры беспочвенного восторга вокруг него не наблюдалось. Тоже вчера отмечал?

На столе за его спиной в ряд лежали четыре золотых яйца – тех самых, которые они добывали у драконов. Гарри передернуло.

– Здравствуй, Гарри, – поздоровался Бэгмен и, не дожидаясь его ответа, обошел стол. – Что ж, вот перед вами законная добыча, отнятая у ваших противников. Возьмите их.

Они разобрали яйца. Парни просто взяли их подмышку, а француженка с легким интересом начала крутить в руках.

– В них скрыт…

Яйцо Флер неожиданно щелкнуло и раскрылось. Внутри оно оказалось полым и абсолютно пустым, но главным было не это, а то, что палатку тут же наполнил самый громкий визг который Гарри когда либо слышал. Мышь Муди могла бы брать у золотого яйца уроки.

Флер тут же заорала и выронила яйцо на землю, крепко зажимая уши. Седрик последовал ее примеру, Крам поморщился. Бэгмен начал что-то говорить, пытаясь перекричать яйцо, но силы явно были неравны.

Гарри, чувствуя, что его голова начинает раскалываться на куски, быстро извлек палочку и указал на яйцо. Как там подруга говорила? То есть писала.

– Silere locus.

В шатре тут же наступила тишина.

Флер убрала руки от ушей и что-то гневно сказала Бэгмену на французском. Тот не понял и развел руками.

– Дослушайте, мадемуазель Делакур!

Девушка бросила что-то еще и, подобрав яйцо, захлопнула его.

– Finite.

Гарри снял заклинание и уставился на Бэгмена.

– Гм. Так вот, я не успел договорить. В яйце скрыт ключ к тому, что ожидает вас во втором туре.

– Эти вопли? – изумился Седрик.

– Это не просто вопли, мистер Диггори. Ваша задача – разгадать загадку, которая в них скрыта, и подготовиться к испытанию. Не беспокойтесь, у вас достаточно времени. Второе испытание состоится двадцать четвертого февраля.

Четверка переглянулась, и Блэк заметил:

– Вполне успеем оглохнуть.

Загадка Бэгмена оказалась как нельзя кстати – сразу по возвращении в гостиную Гарри предъявил золотое яйцо друзьям, и все непонятки моментально вылетели из головы. По крайней мере, он на это очень надеялся. Вечер они провели втроем сидя вокруг стола и гипнотизируя яйцо взглядами. Открывать его снова – смысла не было никакого, визг он визг и есть.

– Может это банши? – предположил Рон.

– Вряд ли, – не согласился Блэк. – Чудовища уже были.

– Мне кажется, – медленно проговорила Гермиона – что дело в самом шуме.

Гарри поднял голову и столкнулся с ней взглядом. Нахмурился и, прежде чем успел подумать, что делает, протянул руку и толкнул волосы в сторону. Стали видны оба глаза.

Застыли все трое. А потом Рон медленно начал отъезжать назад, бегая между ними взглядом и стараясь не издавать ни малейшего звука.

– Извини, – сказал Гарри, наконец-то убирая руку. – Я задумался.

Отличное оправдание, Блэк, молодец.

– Ничего, Гарри, – напряженно отозвалась Гермиона. Сделала паузу. – Дело в самом шуме.

Рон прикрыл глаза и беззвучно выдохнул. Пододвинулся обратно и поинтересовался

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, с ним нужно что-то сделать. Пропустить через какие-то чары, возможно, или… может быть, перекричать?

– Давай сейчас мы не будем этого пробовать? – усмехнулся Уизли. – Нас не поймут.

Блэк провел рукой по лицу. Пальцы пахли. Чем-то. Он потянул носом еще раз, пытаясь определить – чем, и поймал взгляд Рона. Быстро опустил руку и, изображая заинтересованность, подался вперед.

Пожалуй, вопросы у него отпали. По крайней мере, в той части, что касается его самого.

– Гарри, что если наложить барьер тишины?

– Не пропускает, – отозвался Блэк. – Уже проверял. Можно попробовать другую форму, скажем…

Всю субботу он провел как на иголках. Из рук валилось решительно всё, и карандаши и книги. Как он там говорил – совершенно не нервничает? Сейчас он нервничал едва ли не сильнее чем в четверг. Взгляды Рона, который, кажется, всё прекрасно понял, становились всё более ироничными (что он здесь нашел смешного?!), а самой Гермионы – встревоженными.

На подругу он теперь вообще смотрел через силу. Что он ей скажет? А что-то сказать придется, рано или поздно. И, скорее всего, рано. Да и при чем здесь «придется». Блэк он, или не Блэк, в конце концов?

«Герм, я тут поговорил с Чжоу и…»

«Слушай, ты мне всегда помогала, и я подумал…»

Паршиво, Блэк! Слишком много мозга! А вот правды, наоборот, маловато.

А как? Он не знал.

Он очень надеялся на Ремуса и ждал воскресенья, но учитель его крепко подставил, написав, что на этой неделе не сможет провести урок «по не зависящим от него причинам». Какие это были причины – оборотень не уточнил, а Гарри в ответном письме спрашивать не стал, слишком сильно было разочарование.

В итоге пришлось идти в Хогсмид и изображать заинтересованность в прогулке, хотя взгляд то и дело останавливался там где не следовало, а именно – на Гермионе. На чуть сведенных бровях (брови), на дергающемся в быстрой улыбке уголке рта, на кусочке шрама, периодически выглядывающего из под волос... Какого Мордреда она прячет лицо? – вдруг пришло ему в голову. Это же Гермиона, ей не должно быть стыдно за шрамы – они получены за спасение человека.

Если честно, он не мог понять, что за ерунда с ним происходит. Еще в пятницу утром всё было совершенно нормально, и никаких странных мыслей у него не было, а теперь – чем дальше, тем он сильнее становится похож на какого-то идиота.

Да хватит уже! Какого-то. Влюбленного идиота.

Ему срочно нужно было поговорить с Ремусом!

Но Блэк не успел. Наступил понедельник. Черный.

Оказалось, что двадцать третьего статья в Пророке всё-таки вышла, но Гарри ее в прямом смысле слова проспал. Впрочем, нельзя было сказать, что он что-то потерял – Рон ошибся в своем прогнозе совсем немного – это был скорее репортаж с кучей фотографий, чем что-то серьезное. Его даже писала не сама Скитер, а какой-то Альберт Нортон.

Но вот двадцать восьмого числа… Если до этого у него еще были какие-то сомнения насчет того, что с Ритой Скитер можно, если и не дружить, то хотя бы сотрудничать – теперь они рассеялись.

Рита Скитер была врагом. Смертельным. Кровным. И только так.

По какому-то невероятно чудесному стечению обстоятельств Гермионы в тот день на обеде не оказалось – сразу после первого урока Истории она ушла в библиотеку, писать какое-то там эссе по рунам. Гарри даже вообразить боялся, что бы произошло, будь подруга в Большом Зале.

Едва на стол упал Пророк, как кружка в руке Блэка взорвалась. Точь в точь, как бокал в руке тетушки Мардж. Возможно, она и не врала, что просто слишком сильно его сжала. Люди сперва изумленно и даже с раздражением повернули головы, а потом увидели газету – и брызнули в стороны. Вокруг Гарри моментально образовалось пустое пространство.

Половину первой страницы занимала фотография. Та самая. Сделанная в палатке перед испытанием. Они с Гермионой стоят обнявшись, а потом девушка отпрыгивает в сторону. И так по кругу.

Рон присвистнул и поинтересовался

– Я что, все пропустил?

Блэк медленно протянул руку к газете.

Фактически вся статья, занимавшая всю передовицу, и продолжавшаяся на второй, шестой и седьмой страницах, была посвящена только ему. Правда, Флер и Виктор на этот раз хотя бы были названы по именам. По чужим. Флар Декулар и Витор Крум. Сказано о них было несколько слов в самом конце статьи. Седрик, как и в прошлый раз, не упоминался. Две страницы – описание боя Блэка. В духе Златопуста Локонса. Если верить напечатанному – хвосторога пыталась разрушить арену, но Гарри оседлал ее верхом и усмирил. Еще одна страница – его интервью.

Моя сила – наследие моего отца Сириуса Блэка, но я направлю ее на то, чтобы сокрушить его во прах. Я читал статью обо мне, и мне грустно оттого, что люди не поняли меня. Я хотел не оскорбить Свет, но показать, что Тьме стоит бояться меня.

Встреча со смертью – это ужасно. Мне часто снятся кошмары о том, что со мной произошло, и я просыпаюсь в слезах. Но мужчины не должны бояться плакать, надо всегда быть честными.

Я знаю, что на Турнире со мной ничего не случиться, потому что я нужен своим друзьям и всем кто знает и верит в меня. Ваша поддержка бьется в моем сердце.

Меня поддерживают близкие мне люди – мой названный брат Рональд Уизли и моя возлюбленная – Гермиона Грейнджер. Да, я действительно, встречался с другой девушкой на протяжении двух лет, но я рад, что этот период завершился. Теперь моя любовь отдана нужному человеку.

Рита Скитер не только превратила его лаконичные и, как он сам считал, довольно умные ответы в длинные, совершенно невменяемые предложения, но еще и якобы опросила других студентов, желая узнать, что они о нем думают.

В Хогвартсе Гарри действительно встретил свою любовь. Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грейнджер, сногсшибательной красавицы, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы.

– Я убью ее, – серьезно пообещал Блэк. – Я найду ее и убью. Но сперва… – Он оскалился и медленно повернулся к Колину. – Сперва я убью кое-кого другого.

– Прекрати, ты серьезно думаешь, что Колин это сказал? Он же не самоубийца, в самом деле.

Гарри изучил взглядом бледного как мел Криви, застывшего словно кролик перед удавом, и через силу отвернулся.

– Нет, конечно. Я вот этой ахинеи точно не говорил.

– Как?! – Рон схватился за сердце. – Ты что, не считаешь меня, названным братом?!

– Считаю. Но…

Друг прищурился.

– И ты не влюблен в Гермиону?

Блэк промолчал, и повисла неловкая тишина.

– Ну, – наконец, протянул Рон. – Теперь ты знаешь. – Помолчал немного и добавил – Вообще-то, это очевидно.

Кажется, двадцать восьмое ноября девяносто четвертого года войдет в историю, как единственный день, когда Рита Скитер невольно написала правду.

====== Глава 18 ======

Комментарий к Глава 18 * Про два вечных двигателя ДРАМЫ для пая.

1. «Она мне как сестра».

Это из вселенной, где круг квадратный. Эти мысли в голову не приходят. Никому и никогда. Подтверждено неоднократным опытом, и своим и окружающих. Близкие отношения – отличный старт и надо быть аутистом, чтобы питать какие-то фанаберии на этот счет. В том, чтобы отмотать обратно «если что» – тоже нет никаких проблем, для людей с интеллектом.

2. Рон

Мой любимый персонаж всей саги, до того, как был слит. И имхо, это его единственная реалистичная эволюция. Перед нами Уизли всех его будущих возрастов, и, о чудо(!) – никто из них не мудак. И в этом виде уже он сам для Гермионы слишком мощная личность. Забавно, да? Потенциально это вообще фигура без верхнего порога, могущая стать кем-то вроде позитивной версии Атоса. Именно Рон – глас разума, а вовсе не Гермиона, по крайней мере, именно его я вижу в этой роли.

Цимес как раз в том, что драмы в пае нет. Совсем. Он изначально каноничен в драматическом смысле (уточнил я, чтобы не закидали помидорами) и потому сам по себе, как факт – скучен, роляя лишь как часть сюжета. Что логично.

Имхо, с драмой я даже переборщил.

Глава 18

«Любовь – это нож, которым я копаюсь в себе»

(с) Франц Кафка

Первое же, что Блэк сделал (и последнее из того, что ему бы хотелось) – отправился в библиотеку.

Прятать газету от Гермионы было бы идиотизмом, лучше пусть она узнает о статье от него самого, и как можно быстрее, чем из насмешек слизеринцев. А насмешки теперь посыплются как из ведра, в этом он был уверен как в том, что сегодня понедельник.

Он поднялся на третий этаж и остановился перед входом в библиотеку. Немного постоял, глубоко вздохнул, как ныряльщик перед погружением, и шагнул внутрь. Может, ее здесь нет? Закончила эссе и ушла обратно в кабинет Истории?

Смешная надежда, конечно же, не оправдалась – подруга сидела в углу и, нагнувшись над сложенными на столе руками, сосредоточенно читала учебник по Рунам. Волосы подметали правую страницу. Вот она немного нахмурилась, слегка отодвинула их и, подцепив хрупкую бумагу подушечками пальцев, перелистнула на пару страниц назад, что-то уточняя. Покивала сама себе и вернула всё как было. Подняла голову, почувствовав, что он на нее смотрит, и удивленно приподняла брови.

– Гарри?

Блэк отмер и быстро переместил взгляд девушке куда-то за левое плечо. А он все удивлялся, почему Чжоу не смотрит ему в глаза. Даже забавным казалось. Ну да, просто обхохочешься. Кретин.

Он прошел и, усевшись напротив, положил на стол газету.

– Почитай.

Гермиона уставилась на фотографию и дернула уголком рта, но ничего не сказала. Потом развернула и начала читать. Гарри уставился в потолок и через пару минут поймал себя на том, что крутит пальцы точь в точь как Рон. Быстро сжал руки в кулаки и засунул в карманы.

Читала она долго, впрочем, время для Блэка сейчас тянулось так медленно, что он бы не поручился – могло пройти пять минут, а могло и все полчаса. Наконец, Гермиона сложила газету и с задумчивым видом уставилась на него, очевидно взвешивая последствия. Потом поинтересовалась

– Ты, что, правда, так сказал?

Вообще-то Гарри ожидал слегка других вопросов, но свой ответ проанализировал за долю секунды.

Если он скажет «конечно, нет!»? Во-первых, это должно быть, обидно для любой нормальной девушки. Во-вторых – о положительном исходе «того самого» разговора (в возможности которого он теперь уже крепко сомневался) можно будет забыть.

Если он скажет «да»? Во-первых, это вранье. То есть отпадает сразу, но все равно имеется еще «во-вторых» и «в-третьих». Гермиона ему не поверит, и это тоже обидно – тогда он должен был сперва поговорить с ней.

Подруга всегда была мастером хороших вопросов. Но у Гарри был на примете и другой знакомый мастер – хороших ответов. Он снова припомнил Альбуса Дамблдора и ответил