Текст книги "Разложение (СИ)"

Автор книги: troyachka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– А! Мы забыли о твоем втором лице, – оживился Риддл. Он выпрямился и картинно раскинул руки. – Ну как? Тебе здесь нравится? Ничего не хочешь сказать о «внутри больше, чем снаружи»?

– Моего напарника не удивить пространственной трансцендентностью, – буркнул Гаутама.

– Красиво, – вежливо сказал Лэнс. – Это корабль?

– Еще бы! Это ТАРДИС. Аббревиатура: корабль для перемещения в пространстве и времени. Твой друг тебе не показывал свою? Вернее, мою? Нет? Ах да, он ее прячет.

Гаутама дернул щупальцами.

– Это неуместный предмет для беседы, – сказал он.

– Ну что ты, вполне уместный, учитывая обстоятельства. Все равно ты ему потом память сотрешь, чтобы не позориться.

– Я не стану стирать память напарнику! – возмутился Гаутама. – Отвези нас в штаб-квартиру в Ла Гвардиа. Этот разговор не имеет смысла!

– Мистер Риддл, – сказал Лэнс примирительно, – но организация действительно не делала ничего такого, чтобы вызвать подобный эффект. Почему вы отказываетесь помочь?

– Не ваша организация, а конкретные ее представители, – ответил Риддл, снова переключая тумблеры. Свет в постаменте замер. – Я вас доставил на место, можете идти. Кстати, агент Эс, если вам надоест унылая служба на этого… пусть будет человека, позвоните по тому же номеру. Я сохранил его в списке для вас.

– Ты еще пожалеешь, что отказался, – пробормотал Гаутама.

– Да что ты говоришь? И что, ты меня убьешь?

– Лэнс! Уходим, – не глядя на Риддла, скомандовал Гаутама. То, что он назвал Лэнса по имени, означало, что он очень, очень зол и расстроен. Такого не случалось уже лет восемь, со времен последнего кризиса с Дрекком.

Они вышли через открывшуюся дверь – снаружи она выглядела уже не как диван, но как старинный, резной шкаф для одежды. Он с тихим, мелодичным свистом растаял. Они стояли посреди пустого коридора, ведущего в нижний ярус тюрьмы. Гаутама опустил голову, дернул щупальцами и скривился.

– Я мог бы сказать что-то успокоительное, – тихо проговорил Лэнс, – но это не поможет. Ты должен сам разобраться с этим ощущением. Вы оба должны.

– Я ничего не делал, – ответил с горечью Гаутама. – Ничего такого, в чем он меня обвинил! Не вмешивался во время, не крал… нет, я увел тот корабль, но так было нужно.

– Знаю. Ты не стал бы поступать неправильно. У тебя есть собственный кодекс правил, и кража ради кражи не входит в число разрешенного, – сказал Лэнс.

– Я могу поступать неправильно. Как в ситуации с Эстер недавно. Ты сам говорил.

Лэнс моргнул. О чем он вообще говорит?

– Эстер? – переспросил он. – Что за Эстер?

– Эстер Драммонд, аналитик ЦРУ. Мы ездили забрать ее из бункера, и ты сказал… Ты этого не помнишь? Не может быть! – Гаутама выпрямился, крепко сжал губы, и обеспокоенно уставился Лэнсу в лицо. – Это же случилось несколько часов назад!

Лэнс медленно выдохнул. Так. Нужно перебрать факты. При стирании памяти мелкие детали ситуации противоречат сами себе, потому что мозг каждый раз додумывает их заново, заполняя лакуны.

– Я ездил к своему бывшему коллеге. Он дал мне номер. Я позвонил по нему. Оставил «ниссан» у института, пошел пешком. Потом… потом мы были в штаб-квартире, Риддл перезвонил мне, и мы отправились в Вашингтон. «Трубой». Я едва не забыл коммуникатор. Если ты меня не нейралил, то…

– Нет! Не нейралил. И никто другой не мог. Мы все время были вместе.

Гаутама развернулся на каблуках и притопнул ногой. Щупальца быстро, нервно зашевелились.

– Эффект Манделы, – сказал он. – Искажение воспоминаний. Первый признак вмешательства во время. Мортимус прав! Кто-то что-то изменил!

Лэнс включил поиск по базе данных коммуникатора, ввел «Эстер Драммонд».

– Это не эффект Манделы, – сказал он, показывая Гаутаме страничку с данными. – Вот, гляди. Она погибла при исполнении в 2011 году. Мы никак не могли ездить за ней в бункер.

– Эффект у меня, не у тебя, – бросил Гаутама. Он ходил по коридору взад-вперед, безостановочно шевеля щупальцами. – Погибла при исполнении… Погибла. Дерьмо.

– Может, это снова Моффат*? – спросил Лэнс.

– Маловероятно. Но я выясню, кто или что за этим стоит! – Гаутама хищно оскалился, остановился и включил маскировку, снова превращаясь в агента Си, невозмутимого и надежного, как скала. Так непривычно было видеть на этом лице сомнение и грусть. Гаутама помотал головой, зажмурился на секунду и продолжил: – Ты должен отправиться в Кардифф, в Торчвуд, и забрать оттуда агента Икс. Он нужен здесь. Он лучший аналитик из тех, которых я смогу собрать, и в теории времени он разбирается даже лучше меня.

О нет, только не это. Конечно, объект исследований должен находиться рядом, но в этой ситуации скорее сам Лэнс оказывался у него в подчинении, а это, пусть и давало отличную возможность изучить его поведение (и, возможно, помочь Иксу справиться с ОКР), но очень портило нервы.

– Это обязательно должен делать я? – уточнил Лэнс.

– Конечно. Я ведь просил о помощи именно тебя.

– И соврал, – мстительно ответил Лэнс. – Если бы ты сразу сказал мне, что пациент не готов сотрудничать, но помочь ему очень нужно, то я все равно согласился бы. Потому что это ты меня попросил.

Гаутама вздохнул. Извинений от него ждать не стоило, но хватило и виноватого вздоха. Обычно он просто молчал с невозмутимым видом, как будто совсем ничего не случилось: отличный способ сохранять уверенность в себе. Лэнс улыбнулся.

– Хорошо, я его заберу. А что, если он откажется?

– Если он не предоставит убедительных доводов в пользу того, чтобы остаться, просто выруби его и забери силой, – ответил Гаутама и снова улыбнулся – неприятной, словно позаимствованной у мистера Риддла улыбкой.

Комментарий к Уровень С. Эффект Манделы

* – В мультсериале «Люди в черном» действительно есть персонаж по фамилии Моффат, который вмешивался в прошлое, изменяя будущее, так что речь не о Стивене Моффате, сценаристе «Доктора Кто» и «Шерлока».

========== Уровень В. Тонкий лед ==========

Комментарий к Уровень В. Тонкий лед

Иллюстрация к главе:

https://dl.dropboxusercontent.com/s/cj0ghhqnd2zaijt/R_1.png

Кукла выглядела как… кукла. Не середина XIX века, конечно, как утверждала реклама из антикварного магазина, в котором пострадавшая купила эту дивную игрушку. Джек не то чтобы хорошо разбирался в куклах. Он проверил ее, и браслет-манипулятор однозначно ответил: фарфору около сорока лет, не больше. Ткань искусственно состарена слабым раствором танина, попросту говоря – чаем.

Изначально кукол было две: одна рассыпалась на кусочки вместе с владелицей. Та случайно уронила ее. Возможно, уронила. Сейчас вторая, целая кукла, спеленатая пупырчатой пленкой, лежала на соседнем сидении, глядела в потолок нарисованными глазами и совсем не походила ни на инопланетного монстра, ни на загадочный артефакт. Впрочем, многие боятся кукол. Подсознательный страх всегда обоснован, пусть даже его причины кроются в каких-то древних инстинктах.

Джек уже несколько раз проверял куклу по дороге. Манипулятор не сообщил ничего интересного. Никаких полей. Никаких источников энергии. Скорее даже наоборот: энергия Разлома, которая всегда искажала показания манипулятора и на которую Джек обычно делал поправку, сейчас никак не отображалась. Полная полимеризация тела требовала слишком серьезных энергозатрат. Старушка разбилась на очень мелкие кусочки.

Джек, сбавив скорость, обогнул грузовик с мороженым и набрал на смартфоне сообщение: «Ты там не соскучился?»

И усмехнулся, когда практически сразу поступил ответ: «Нет. Но устал. Надоело».

«Ты скоро?» – спросил Джек.

«Да. Мне обещают пять минут. Уже час обещают пять минут».

Не было никаких сомнений, что после ухода Каана в салоне откроют шампанское и споют что-нибудь жизнеутверждающее. Жаль этих несчастных. Каан в принципе редко тратил силы на положительную коммуникацию с окружающими. А сам Джек соврал ему, что это не займет много времени. Тот наверняка затаит обиду и сделает потом какую-нибудь мелкую пакость. Или не сделает, потому что отвлечется на свои великие и непонятные простым смертным (и бессмертным) замыслы.

С другой стороны, теперь Каан хотя бы перестанет жаловаться на то, как сильно ему мешают запутавшиеся волосы – с полным отказом состричь их, потому что «холодно и слишком много физического контакта». Страшно представить, какая у него сейчас передозировка прикосновений. Бедняжка.

Джек остановил внедорожник у края тротуара как раз вовремя: из дверей салона буквально вылетел Каан, остановился, потрогал волосы, заплетенные теперь в дреды, брезгливо дернул плечами, а потом, увидев внедорожник, бросил обжигающий взгляд на Джека.

Джек радостно улыбнулся ему в ответ и помахал. Новая прическа Каану шла. Скоро привыкнет. Она будет напоминать ему о лучших днях в его жизни. Мысль оказалась до приятного злой. Каан залез на заднее сиденье, хлопнув дверью.

– Отлично выглядишь, – сказал Джек.

Сек бы на его месте ответил бы «Ты мне солгал!». А Каан бросил очередной уничтожающий взгляд в зеркало заднего вида и заерзал, пытаясь рассмотреть свои волосы. Хотя и думал то же самое. Они вообще походили друг на друга, как походят родные братья. И так же различались. Джек мысленно вздрогнул от непрошеных воспоминаний. Интересно, Каан так же чувствует свою вину за то, что сделал? Или не следует переносить на него свои человеческие реакции и видеть повторение истории с братом?

– Есть работа, – добавил Джек. Он зевнул, не раскрывая рта: кажется, упало давление, и от этого слегка закладывало уши.

– Очень хорошо! Я бы лучше поработал, чем бездарно тратить время на общение с недоразвитыми существами.

– Это тоже опыт. Ты ведь за этим сюда отправился? Зато ты теперь еще больший красавчик, чем всегда.

– Когда я выбирал это тело, то планировал подобный эффект. Спасибо.

– Спасибо? – удивился Джек. Он тронул машину с места; Каан сидел, опираясь локтями о спинки передних сидений, от него пахло парикмахерской и табаком. – С каких пор ты благодаришь?

– Это социальные нормы. Я стараюсь им следовать. Так выгоднее.

– Со мной можешь не напрягаться, – рассмеялся Джек. Каан, заметив куклу, наклонился вперед, сфокусировав на ней взгляд. Но трогать не стал. Молодец. Осторожность – преимущество для тех, кто работает в Торчвуде. Жаль только, Каан никогда не будет здесь работать по-настоящему. Чудо, что он вообще согласился помочь с настройкой модуля. Хотя Джек и не тешил себя иллюзиями: Каан сделал это, только чтобы позлить Сека. Но для Торчвуда не важно, в чем причина. Нужно пользоваться услугами специалиста, пока можешь.

Специалист сверлил куклу взглядом, даже не подозревая, насколько по-далековски это выглядит. Если, конечно, знать о далеках. Доктор бы раскусил его, может, не сразу: Каан умел притворяться, когда было нужно, – но раскусил бы обязательно. Если сказать об этом Каану, он сделает вывод и больше не станет так пристально разглядывать предметы. А пока что это было забавно.

Каан тем временем включил свою копию манипулятора и просканировал куклу.

– Ничего необычного, – сказал Джек.

– Я должен был проверить.

Ну конечно, должен. С человеком Джек бы только порадовался подобной скрупулезности. Но Каан не был человеком, и об этом стоило помнить всегда, каждую минуту общения.

– Это и есть работа? – продолжил Каан, морща веснушчатый нос. – Сомневаюсь, что ты кому-то планируешь эту игрушку подарить или сам играешь в нее. Она не подходит тебе по возрасту.

«Зато тебе в самый раз», – хотел сказать Джек, но не стал.

– Работа, если ты, конечно, не собираешься уволиться из-за моего самодурства.

Каан закатил глаза и постучал по коже браслета, надетого на правую руку:

– Если ты тоже будешь заставлять меня сидеть без движения, уволюсь немедленно. Прямо из автомобиля.

– Это нерационально сильный аргумент. – Джек, как ни странно, до сих пор не пожалел, что дал Каану скопировать свой браслет. В конце концов, в обмен тот его починил, и теперь Джек мог, как раньше, путешествовать в пространстве и времени. Он не собирался этого делать без крайней необходимости, но сама возможность была очень кстати. – Мы с тобой немного… покатаемся по городу, ты не против?

– Нет, – рассеяно ответил Каан, глядя в экран браслета. – Расскажи о кукле.

– Где-то на окраинах города есть антикварная лавка. Торгует полной ерундой. – Джек остановился на светофоре и кивнул головой в сторону соседнего сиденья. – Это такой же китайский фарфор девятнадцатого века, как я – цирковая лошадь. Никаких следов влияния Разлома, значит, просто занесло какими-то окольными путями. Может быть, даже случайно. Может быть, этих кукол пострадавшей вообще подарили или подкинули из мстительных соображений. Но стоит проверить. Она превращает плоть в полимер.

Каан отстранился, но не слишком резко или далеко. Это был не страх – только осторожность, чувство самосохранения; и любопытство тут же загорелось в его глазах.

– Нужно исследовать этот эффект! – заявил он. Потом прищурился и на секунду замолчал, глядя вверх. Видимо, что-то подсчитывал в уме. – В другом месте кукла бы не сработала, – добавил он. – Интересно. Это инопланетный артефакт, без сомнений, и раса очень высокоразвита. Далеки могли бы сделать такое, но не стали бы. Стрельба из пушки по воробьям. Бессмысленная трата ресурсов.

– Есть такая штука, называется «хобби». Некоторые тратят много времени и энергии на совершенно бессмысленные вещи. – Джек повернул налево, направляясь подальше от центральных улиц. Ближайшая подруга усопшей Элли Денсби рассказывала, что та покидала пансионат с намерением «прогуляться по парку». Куда могла отправиться на уик-энд довольно пожилая дама, если желала развеяться? Ведь она действительно могла соврать подружкам про антикварный магазин. Или ошибиться, а сейчас уже и не расспросишь. Самое отвратительное – никаких привязок. – Возможно, это вообще не рассчитанная на причинение вреда вещь.

Пошел дождь, и Джек включил дворники. Капли безуспешно пытались от них убежать, растекаясь от ветра, но дворники неотвратимо сметали их к краям лобового стекла, отбрасывая прочь.

– Полимеризация плоти, не рассчитанная на причинение вреда, – пренебрежительно произнес Каан. На его лице застыло привычное высокомерное выражение. – Киберлюди? Нет, слишком сложно для этих идиотов. Ты – выясни, как эта вещь попала к жертве. Я выясню, для чего эта вещь нужна. Интересно.

Джек, по идее, был его начальником. Вряд ли это имело для Каана какое-то значение. Зато ему любопытно, а значит, он этим займется. И его попытки командовать выглядели забавно в исполнении настолько молодого на вид человека. Хотя в этом теле он и так провел немного лет. Семь? Восемь? Совсем еще дитя.

– Ты читал «Портрет Дориана Грея»? – спросил Джек. Новая прическа делала Каана еще легкомысленней и безобидней на вид. И, как ни странно, старше. – Знаешь про вудуизм, в курсе традиционной европейской магии подобия? Кукла красивая, свежая и без морщин. Косметическое средство с побочными эффектами. Как гипотеза.

– Глупая гипотеза, – взмахом руки отмел аргумент Каан. – Антинаучная. Вернее, это можно обосновать, но такое требует слишком масштабной энергетической подпитки и технической базы. В магию я не верю. Всегда есть короткое, логичное объяснение. Эти чудеса, совпадения… – Он захихикал, жмурясь. – Всегда есть тот, кто дергает за ниточки.

Если бы у Каана был рубильник с надписью «эгоцентризм», Джек бы уже давно прикрутил его. Выключать бы не стал – вдруг умрет? – но интенсивности бы убавил вдвое. Ага! Джек огляделся, сбрасывая скорость. Где-то здесь. Сюда шел автобусный маршрут от пансиона, рядом – довольно большой парк с кучей скамеек. И десятки магазинчиков с винтажными и новодельными финтифлюшками – как для туристов, так и для аборигенов. Джек припарковал машину в тупике, почти незаметном с улицы, и выбрался из машины. Прохладно и сыро – нормальная осенняя погода для Кардиффа. Каан, снова дернув себя за непривычные пока еще дреды, выбрался из машины и накинул капюшон. Он постоянно цеплялся за любимый набор одежды – как и Сек, – но, в отличие от последнего, одевался хотя бы удобно. Кеды, джинсы, лабораторный халат поверх толстовки – в этом можно и бегать, и стрелять, и отдыхать, если понадобится.

– Почему мы сюда приехали? – спросил Каан, вертя головой в разные стороны: тоже совершенно далековское движение. У Сека была такая же милая особенность. А еще они оба всегда шагали куда-нибудь очень целеустремленно, только сейчас Каан понятия не имел, куда идти. – Это случилось здесь?

– Погибшая дама, скорее всего, была здесь в воскресенье. Пользовалась последними солнечными и теплыми днями. – Джек запер машину и бросил ключи Каану. Тот поймал их, хоть и неловко. – Если надоест, то можешь уехать. А пока прогуляемся?

Каан брякнул ключами, рассеянно сунул их в карман халата. От дождя капюшон его толстовки постепенно темнел и тяжелел, обвисал, закрывая лицо.

– Куклу ты оставишь в салоне? – спросил он.

– Вряд ли она выпутается из упаковки и угонит машину. Идем, – усмехнулся Джек. Каан сунул руки в карманы, натянул поглубже промокший капюшон и перебежал узкую дорогу прямо перед носом у легковушки.

Если сказать, что он зря рискует, Каан приведет с десяток доводов о том, что риск просчитан и что это вообще не риск, он точно знал, что машина его не коснется. Вероятнее всего, так и было. Джек перешел улицу, дождавшись, пока проедут другие автомобили, догнал Каана и пошагал рядом. Один из его дредов провокационно торчал из-под капюшона, и Джек, поймав кончик двумя пальцами, легонько дернул.

Каан замер, словно это была кнопка «Стоп».

– Если что-нибудь засечешь – говори. Хотя вряд ли, в рабочий день тут еще тише и спокойней, чем обычно.

– Конечно. Тебе нравится? Странное ощущение. Как будто волосы очень сильно запутались. Хотя так оно и есть, – сказал он, развернулся и пошагал по дорожке, ведущей вглубь парка.

Джек остался на месте, глядя ему вслед. Примерно так же двигался Одиннадцатый Доктор на многочисленных записях ЮНИТа и Торчвуда – неровно, рвано, вроде бы даже неуклюже, но целеустремленно и очень ловко, если подумать. Только Каан вряд ли умел настолько хорошо управляться с собственным телом, как это делали таймлорды. Тело ведь даже не принадлежало ему. Это был какой-то случайный парень, ДНК которого подобрал Сек. Интересно, этому парню нравились прикосновения? А секс?

Насколько сильно личность, записанная на матрицу этого тела, изменила основные, базовые человеческие желания?

Каан остановился, обернулся, пошевелил носком кеда прилипший к асфальту ярко-красный, даже отсюда заметный опавший лист.

Джек поднял руку, помахав ему.

С той точки, где стоял он сам, были отлично видны камеры слежения, установленные на входе в парк. Ага. Если прикинуть, куда каждая из них смотрит… Ночью Джек успел проверить записи, и здесь не было ничего необычного. Слишком все хорошо. И в парке почти никого нет. Джек мотнул головой: интуиция просто-таки кричала, что в этом скрывается какой-то подвох.

Каан поднял руку, указывая на Джека, потом недвусмысленно ткнул пальцем под ноги. Если бы у него был рубильник с надписью «вежливость»… Впрочем, Джек не стал бы его трогать. Такое обращение Джека вполне устраивало. Бесцеремонность и нежелание Каана следовать нормам общественной морали только забавляли его. Очень человеческие реакции. Он хмыкнул и, улыбаясь даже без притворства, пошагал к Каану.

Тот неотрывно смотрел на экран манипулятора. Джек ускорил шаг. Мокрые деревья обступили их со всех сторон. В уши словно ваты натолкали. Даже стук каблуков по плитке потерялся во влажном воздухе. По идее, должно быть наоборот – звук от влажности лучше слышно.

– Когда вернемся, я перепроверю показания камер. Уж очень они благостные… Засек что-нибудь? – спросил Джек.

– Слишком ровный фон. Так не бывает рядом с Разломом. Это меня беспокоит.

Голос тоже звучал приглушенно, а вот запахи – наоборот. Остро пахло можжевельниками, растущими дальше вдоль узкой дорожки, влажной землей, мхом и опавшими листьями. Запах осеннего разложения. Джек пошагал вперед. Почему-то при движении звук начинал слышаться четче. Каан медленно шел следом по дорожке, вглядываясь в экран. Наверное, обычный человек из этого времени не определил бы, что у него обеспокоенное выражение лица, но оно было именно таким. Когда-то давно (в будущем) людям приходилось (придется) уметь разбирать выражения лиц совершенно чужеродных видов. Куда там человеческому мальчику с наложенным на пустую матрицу сознанием далека! Ерунда. Капли дождя щекотно скатывались по коже, и Джек взъерошил волосы, стряхивая воду. Он остановился, поджидая Каана, который рассеянно сорвал можжевеловую шишечку и сунул в рот.

– Полный энергетический штиль, – начал он, и… сознание Джека выключилось. Ничего необычного: просто он умер.

Первый вдох после смерти всегда причинял адскую боль. Как расплавленное олово, которое льют в глотку. Гораздо больнее, чем умирать. Джек открыл глаза и рывком сел, пытаясь отдышаться, потрогал себя за бока. Все вроде на месте. Даже шинель не испачкалась кровью.

Каан лежал в траве неподалеку, прикрыв руками голову. Джек осторожно пошевелился, подвигал плечами: тело ощущалось привычно целым и здоровым. И порядком озябшим. Он подобрал валяющиеся рядом часы – минута сорок… сорок пять секунд. Быстро. Очень быстро.

– Уже можно, – Джек рассмеялся и встал. Носки тут же намокли: ботинки валялись в стороне. – Все кончилось.

Каан поднялся в спешке и как-то не по-человечески: сначала встал на ноги, касаясь руками земли, потом выпрямился. Отряхнул халат от налипших листьев.

– Что бы это ни было, – равнодушным тоном сообщил он, – целилось оно в тебя. Я записал показатели. Это потрясающе.

– Повезло. – Джек подхватил ботинки и, шлепая по мокрой траве, подошел к Каану. – Зато даже не запачкало. Наверное, что-то эффектное?

Каан сунул ему экран браслета: данные все еще высвечивались в окошке. Направление, интенсивность, пик, характер активности… нет, эта штука явно как-то была связана с Разломом, пусть и не напрямую.

– Выглядело интересно. Полимеризация, как ты и говорил, – сказал Каан спокойным голосом, но тут же его глаза загорелись, и он продолжил, задыхаясь от азарта, торопливо и сбивчиво, щелкая пальцами, когда терял слова: – Импульс… с той стороны. Направленный, но неупорядоченный. Энергия Разлома, смотри. Не могу представить, кто или что. Никогда такого не видел, или видел, но не…

Каан зажмурился, провел языком по губам – непроизвольно, видимо, обычно он куда лучше контролировал мимику.

– Думаешь, это кукла? – Джек наклонился, обуваясь. Полимеризация. Наверное, выглядело это не столько эффектно, сколько неприятно. – Честно говоря, я держал ее в руках в общей сложности минут семь. – Он выпрямился и посмотрел Каану в лицо. – Азарт тебе идет.

Каан тут же открыл глаза и сосредоточился. Крепко сжатые губы, высокомерный взгляд. Чертовски сексуально это выглядело, стоило признать, а если сказать об этом Каану, он смешно и по-дурацки разозлится. Джек улыбнулся и промолчал.

– Импульс шел с той стороны, – Каан указал рукой за спину, – направленный, точно нацеленный. Но это не оружие. Никто не использует такую энергию просто так. Это опасно и бессмысленно. Неэффективно. Я же говорил, что это неэффективно.

Он снова завертел головой, готовый сорваться и уйти в заданном направлении.

– Идем! Искать. Вряд ли она купила эту куклу в кустах. Надо было показать ее Закарии: вдруг он нашел бы частицы? Может, кукла лежала на траве или под землей…

– Не торопись, – попросил Джек. Он развернулся, оглядываясь: ни души. Дорожка, на которой они стояли, выныривала из тисовых зарослей и пряталась в можжевеловые. Откуда-то из-за деревьев доносились голоса, но здесь не было ни лавочек, ни беседок, ни даже удобного газона. Словно специально, чтобы в этот уголок никому не хотелось заглядывать. – Может, дело в этом месте?

– В месте? Окей. Это просто проверить. Пройди там еще раз, а я запишу, – бросил Каан с непередаваемой легкостью равнодушия. Он, видимо, по привычке, никогда не учитывал повреждений, которые получит объект. Джек рассмеялся и расстегнул браслет часов.

– Держи, – сказал он, протягивая часы Каану. – Хотя это нечестно, я только обулся. И там в траве не было никаких следов. Впрочем, я все равно пойду.

Каан невнимательно кивнул, глядя в экран манипулятора.

Медленно ступая по траве, Джек дошел до того места, на котором остановился в прошлый раз. Развернулся, сделал пару шагов обратно, к дорожке, и развел руками. Ничего. Впрочем, все изменилось – звук, например, так и остался слышимым. Шум дождя, стук подошв по тротуарной плитке. И Джек был готов спорить – показатели на манипуляторе оставались обычными, в пределах нормы.

Каан дернул за выбившийся из-под капюшона дред и застегнул браслет. Подошел к Джеку почти вплотную, на грани нарушения собственных границ, и, глядя в глаза, сказал:

– Этот потенциал разряжается. Как статическое электричество. Мы умеем использовать статику, а те, кто сделал эту куклу, могут использовать так же энергию Разлома. Или пытаются использовать, – добавил он, скалясь в улыбке. – В месте, куда ударит следующий разряд, фон будет ровным. И я предлагаю взять куклу туда. Просто проверить, что засечет манипулятор.

– А тебе это нравится. – Джек улыбнулся в ответ, облизнул губы, не отводя взгляда. – Надо было чаще вытаскивать тебя из-за стола. Конечно, мы пойдем искать это место.

Он помнил Каана еще до того, как тот сменил тело, и сейчас он был максимально похож на себя раньше. Только не такой безумный. Хотя он ведь притворялся, скорее всего. Наверное, именно за подобными ощущениями Джек и позвал Каана в Торчвуд. Чтобы он смог научиться быть собой и в этом новом облике. Чтобы сумел разобраться и привыкнуть. И чтобы Сек ненадолго оставил его в покое со своей неугасимой обидой, злопамятная двуножка.

– Я бы не отказался сейчас взглянуть на эвристическую модель, – ответил Каан и снова включил манипулятор. – Вся эта бесцельная беготня без анализа совершенно неэффективна. Но зато весело.

– Весело, потому что это не самая опасная вещь, – ответил Джек.

– А что, по-твоему, вещь опасная? – Каан замер, направляя сканер манипулятора куда-то вглубь парка, потом коротко кивнул, развернулся и быстро пошел обратно. Джек поспешил за ним. – Ты согласен поучаствовать в эксперименте?

– Готов быть твоим подопытным кроликом сколько нужно, – согласился Джек. Мимо них, вынырнув из-за дерева, пробежал ребенок в ярко-зеленом комбинезоне, и это оказалось настолько неожиданно, что Джек вздрогнул. Опасность… Действительно, что? – Есть много вещей, опасных с моей точки зрения. Время, далеки, благие намерения. Не куклы с поддельными клеймами.

До машины они добрались гораздо быстрее, чем шли до места в парке. Нет, это не аномалия, просто субъективное восприятие времени – когда волнуешься, оно тянется слишком медленно. Дождь утих, но микроскопические капли все еще висели в воздухе, нежно холодили кожу.

– Когда ты вернулся к жизни и прошелся там второй раз, фон везде был нормальным. Тут всюду возмущения от близости Разлома. – Каан открыл машину, пискнув сигнализацией, и указал на переднюю дверь. – Я не такой безрассудный, как считаешь ты. Куклу понесешь сам.

– В тебе есть что-то от Доктора, – Джек усмехнулся и качнул головой, потом открыл дверь и вытащил запакованную куклу. – Тот тоже без малейших моральных терзаний старательно отправлял меня умирать. Здравый цинизм. Правильная стратегия.

Каан дернул уголком рта, пожал плечами.

– Ты все равно не умрешь, какой смысл терзаться? Разве что тебе очень больно? – Он вдруг замер и съежился, крепко зажмурившись, словно у него самого что-то заболело. Прикусил губу. – Если тебе больно, нет, нет, давай не будем.

Джек выдохнул. Он совершенно зря об этом сболтнул, поддавшись мимолетной обиде. Совсем забыл об этой его особенности – Каан ведь не мог причинить кому-то осознанный вред, вплоть до физической непереносимости мыслей об этом. Сунув куклу в карман, Джек подошел к Каану и взял его за плечи. Тот даже не отстранился. Нехорошо.

– Так умирать не больно. Честно. Идем.

– Врешь, – бросил Каан, встрепенулся и высвободился из рук Джека. – Но я тебе не какой-нибудь таймлорд. Ты нарочно это сказал. Ладно! Проверим и вернемся в Хаб. Мне надо сделать расчеты. А ты, если хочешь поразвлечься, делай это без меня.

Джек внимательно посмотрел ему в глаза, развернулся и пошел по дорожке к выходу из парка, нисколько не сомневаясь, что Каан пойдет за ним. Нарочно? Параноик.

– Не вру, – бросил он через плечо. – Это как сон. Разве засыпать больно?

Каан догнал его и пошагал рядом. Его лицо исказила злость – вот с этой эмоцией он всегда оставался на «ты». Ее проявление в мимике Каана невозможно было перепутать с чем-то другим. В отличие от беспокойства, к примеру, или доброжелательности.

– Извинись, – потребовал он. – Ты обвинил меня в том, что я злонамеренно причиняю тебе вред. Не злонамеренно. Цинично.

Джек хмыкнул, улыбаясь шире. Вечно так – с ровного места и с полуоборота. Здорово.

– Или что, если я не извинюсь? – Джек обернулся, глядя на Каана. – Я лишь не сдержал язык. Уж извини, что параллели показались тебе оскорбительными.

– Ничего, – ответил Каан и, тряхнув головой, сбросил мокрый насквозь капюшон. – Что я могу сделать тебе? Ты извинился, мне этого достаточно.

Вообще-то, умирать было работой Джека. Всегда. С того самого момента, когда Торчвуд его нанял. Точнее, вынудил наняться. Шантажом. Омерзительная, если задуматься, контора. Даже для девятнадцатого века излишне циничная. Но Каану не стоило об этом говорить. Обвинит в занудстве. Или поймет как-нибудь не так. Знакомая уже дорожка нырнула в тисовые заросли. Джек прислушался: нет, звуки не глохли. Но Каан уверенно шел вперед: кажется, нашел место с нужным фоном.

– Надеюсь, там не будет слишком много прохожих, – сказал Джек.

– Это чуть дальше от того места, где мы шли в первый раз. Там нет людей. Идем, – скомандовал Каан. Джек обогнал его и пошел впереди. Удобная штука – уверенность! Зеваки имели обыкновение выскакивать из-за любого куста в самый неожиданный момент. И куклу, наверное, стоило оставить на одном месте. Кажется, при движении она не могла сфокусироваться. Джек положил ее на траву под деревом и пошел дальше.

– Я правильно иду? – спросил он у Каана. Тот возился с браслетом, лицо светилось уже знакомым азартом: видимо, все-таки правильно.

– Что? – спросил Каан и поводил манипулятором из стороны в сторону. – Стоп! Поле переместилось. Немного правее. И дальше.

Джек кивнул и пошел в указанном направлении. Три метра, четыре… звуки начали глохнуть. А ведь неплохая защита от посторонних – с каким бы шумом не происходил процесс на самом деле, никто не услышит ни шороха. Джек снял часы и засунул их в карман. Остальное может и не испортиться, а вот их каждый раз искать в траве надоест. Джек повернулся вокруг своей оси: Каан предусмотрительно остался далеко позади, не теряя из виду, но на довольно большом расстоянии от куклы. Умница. Джек махнул ему рукой, шагнул назад. Руку будто обожгло клубком раскаленной поволоки. Ну вот, кажется, и…