Текст книги "Разложение (СИ)"

Автор книги: troyachka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

В доме, конечно, все давно выглядело по-другому. Клайд думал, что ощутит ностальгию по этому месту, и действительно почувствовал ее – там, снаружи, – но здесь она незаметно прошла, словно боль, когда ударишься пальцем ноги о что-то твердое. Другие обои, другая мебель, картины, цвета… Каан пошагал по лестнице наверх, и пришлось поторопиться, чтобы не вылететь из светового кокона.

Хозяин смотрел на них снизу вверх перепуганными глазами.

– Что это такое? – шепотом спросил Клайд. На верхней площадке Каан остановился, и ему пришлось вести его дальше, к лестнице на чердак. – Ну, этот луч и остальное.

– Осветительный прибор, – коротко ответил Каан.

Межпланетный фонарик, как он сразу не догадался.

Чердак новый хозяин тоже переделал. Там теперь была музыкальная студия с кучей виниловых пластинок и старым проигрывателем – классная, наверное, но Клайд, мучительно пытаясь вспомнить, как все выглядело здесь прежде, почти не впечатлился.

– Где находится вход во внутреннее пространство с черной дырой? – спросил Каан, выводя Клайда из задумчивости. Где же была та панель? Она напоминала встроенный шкафчик, но теперь на ее месте…

Висела замазанная краской картина! Она не слишком вписывалась в интерьер – наверное, хозяин отчаялся ее снять и попросту закрасил, тоже хороший вариант, – так что, скорее всего, вход находился именно за ней. Но как его открыть?

– Вон там, – сказал Клайд, указывая на картину.

– Открой его!

– А сам почему не откроешь? Боишься? – больше желая подколоть, чем реально опасаясь трогать рамку, спросил Клайд, но Каан, как и стоило догадаться, юмора не понял.

– Страх – естественное чувство, и не стоит его осуждать, – надменно ответил он, – но я не боюсь. Вероятнее всего, ты сможешь разблокировать этот вход, а я нет.

Клайд, хмыкнув, подошел к тому месту, где висела «картина», и, протянув руку, дернул за рамку. Он был совсем не так уверен, что ему это удастся.

Но рамка коротко загудела и, отделившись от стены, открылась.

– А, так я был нужен тебе, только чтобы поработать швейцаром? – спросил Клайд, заглядывая внутрь. Там, купаясь в красноватых лучах окружающего дыру вещества, плавал К-9.

Черт, К-9! Совсем как раньше!

Клайд широко улыбнулся и помахал ему.

– Приветствую, хозяин! – послышался механический голос, К-9 завертел ушами-антеннами и завилял тонким металлическим хвостом.

– Прикажи ему покинуть пространство, – произнес за спиной Каан.

– Окей, К-9, вылезай оттуда, – сказал Клайд.

– Черная дыра снова нестабильна. Хозяйка приказала удерживать равновесие системы…

– Я стабилизирую. Я подготовлен, – вмешался Каан.

Интересно, как он это сделает? Клайд позвал бы сейчас К-9 даже из чистого любопытства.

– Бросай это дело и иди сюда.

– Повинуюсь, хозяин! – ответил К-9 и, снявшись с места, понесся к Клайду, и тот едва успел отпрыгнуть с его пути. К-9 опустился на пол, снова повращал ушами и сказал: – Пространство покинуто. Подтверждаю.

Каан подошел к открытому люку, заглянул внутрь, потом отпрянул и захлопнул его. Клайд даже понять не успел, что он там сделал.

– Все. Дыра теперь стабильна. – Каан уставился на К-9 с нечитаемым выражением. Кажется, это был интерес. – Можно, я взгляну на его схемы?

В Клайде неожиданно проснулась подозрительность.

– Зачем?

– Эту кибернетическую собаку модифицировал Доктор. Это… любопытно. Я не причиню ей вреда. Она разумна.

– Он.

– Пол не имеет значения, – изобразив улыбку, ответил Каан, и только спустя пару секунд Клайд понял, что тот шутит.

– Ха! Окей. К-9, разреши ему посмотреть твои схемы.

– Подтверждаю, – не слишком уверенно ответил тот.

Каан тут же сел, скрестив ноги, рядом с ним, протянул обе руки и быстро нажал что-то на спине. С негромким жужжанием выдвинулись две емкости, заполненные проводами и платами, и Каан с жадностью, словно Скрудж в сундук с деньгами, запустил в них пальцы. Клайд открыл рот, чтобы возмутиться, но тут хлопнула чердачная дверь.

– Так и знал, что это туфта! – возмущенно выкрикнул хозяин дома. – Про радиацию и полоний! Что вы тут делаете? Где это ваше защитное поле?

Фонарик, оказывается, давно погас.

– Сканируем, – строго ответил Каан, поднялся с пола и хлопнул К-9 по спине, уже целой и невредимой. – Но пока не обнаружили никаких остаточных следов радиации. Если вам что-либо покажется странным, сообщайте, но нам кажется, что лаборатория была не здесь. Следуй за мной, К-9. И ты, Лэнгер.

– Слушаюсь, хозяин! – ответил К-9. Клайд, уже не сдерживаясь, рассмеялся и повторил тоненьким голосом:

– Слушаюсь, хозяин!

– Выметайтесь из моего дома! – взревел жилец. – Не хватало еще ворюг в довесок к дурацкому мозаичному армагеддону! Если что-нибудь пропадет, я заявлю…

Но Клайд уже сбегал по лестнице за Кааном.

– Знаешь, а это было весело! – заявил он уже на улице, когда разъяренный хозяин запер за ними дверь и, кажется, начал набирать полицию. – Жаль, что ты больше не работаешь в Торчвуде. Энди унылый трус, а Джек попросту опасен.

Каан, не глядя на него и не сбавляя шага, покачал головой. К-9 плелся за ним как привязанный.

– Твой интеллектуальный уровень слишком низок для того, чтобы поддерживать общение. Моя работа в Торчвуде ничего бы для тебя не изменила.

– Сам дурак, – моментально ответил Клайд. – Зачем ты перепрограммировал К-9? Мог бы просто попросить.

– Ты бы не разрешил. Я просчитал ситуацию.

– К-9! Ты будешь исполнять мои команды?

– Подтверждаю!

Клайд выдохнул. Уже лучше. Он открыл заднюю дверь внедорожника.

– Залезай тогда.

Пока К-9 поднимался на магнитной подушке, Клайд еще раз взглянул на своего неожиданного спутника. Тот стоял неровно, скособочившись, как подросток, у водительской двери.

– Мы еще поглядим, у кого какой уровень, – сказал ему Клайд. – И я от тебя не отлипну теперь. Зачем ты присылал профессору кости? И чьи они вообще?

– Тише едешь… нет, – ответил Каан, – много будешь знать – скоро состаришься. Это правильная поговорка.

========== Уровень C. Кальвин вызывает папу Легбу ==========

Столица опустела. Вымерла. Посты военных через каждые пятьсот ярдов – вот и все живое, что осталось в городе. Лэнс медленно ехал по знакомой дороге к Джефферсону. Он провел за рулем сотни часов, ведя машину по наезженному пути к институту, и все же сейчас не узнавал этого места.

Повинуясь неожиданной ностальгии, он выбрался из «трубы» не в Вашингтоне, а в Квантико, и там все казалось куда живее. Пробки. Куча перепуганных людей и, конечно же, военных – спокойных, по крайней мере, на вид. Пропуск ФБР не сработал, постовых пришлось нейралить, и это говорило о многом. Значит, правительство в полной растерянности и ни черта не знает, как поступить в этом случае. Президента эвакуировали неизвестно куда, конгрессмены разбежались по своим округам. ЛвЧ, в отличие от властей США, хотя бы приблизительно знали, что делать: закрыли Землю для посещения и выслали большинство инопланетян. Тех, которых смогли поймать, конечно. Осталась еще куча нелегалов. И фмеки под шумок попытались провести очередной налет, но, как обычно, провалились. Часть расстрелял спецназ, принявший их дроидов за мародеров, часть пропала в Мозаике на границе Ла Гвардиа. Теперь вместо стоянки самолетов там плескалось кислотное озеро бог весть с какой планеты. А еще многие не хотели эвакуироваться с насиженного места. Даже из-за чрезвычайного положения, в котором очутилась Земля.

Но сейчас Лэнс исполнял совершенно другую миссию. Он достал из кармана фотографию: пятеро мужчин средних лет. Они улыбались, глядя на Лэнса.

Крайний справа казался очень знакомым. Кудрявый, довольный. И наверняка чудовищно скрытный, судя по выбранной позе даже на дружеском фото. Рядом с ним каланчой возвышался сухой, неприятный тип с сигаретой. По его лицу – и его выражению – Лэнс многое мог бы сказать. О любви к власти, об одержимости контролем и другом, подобном… Говорящее лицо. Гаутама, который дал Лэнсу фотографию, зачем-то ткнул пальцем именно в него, хотя и говорил о другом, знакомом на вид, и потому Лэнс взял этого человека на заметку. Гаутама, как выяснилось, мог лгать без труда, и теперь Лэнс уделял гораздо больше внимания его невербальной мимике.

Вся ситуация связана с этим высоким, властолюбивым человеком, дымящим сигаретой на старом черно-белом фото. Вероятно.

Мужчина со знакомым лицом был отцом Ходжинса, и именно поэтому Лэнс сейчас подъезжал ко входу в институт Джефферсона. Скорее всего, остальных сейчас на месте не было: Бут наверняка с семьей, Бреннан там же, где и Бут, интерны разбежались кто куда. Энджела и Кэм скорее всего дома, с детьми, хотя насчет первой Лэнс бы не поручился. С детьми, да, но не обязательно дома. Каждый из них находился там, где чувствовал себя уверенней всего. Значит, Ходжинс наверняка был в институте. Если же его не пустили военные, тогда стоит поехать к нему домой, и это тоже недалеко.

Но с Ходжинсом лучше встретиться, когда тот будет один. Слишком долго объяснять Энджеле и Майклу о чудесном воскрешении. Слишком трудно их потом будет уговорить согласиться на нейрокоррекцию.

Лэнс припарковал дежурный «ниссан» на институтской парковке, на своем старом месте – зачем конспирация? Парковка пустовала. Ни одной машины. Но это не означало, что Ходжинса здесь не было: он мог прийти пешком, чтобы не попасться патрулю.

Универсальный ключ справился с магнитным замком на входе играючи. Пройдя через сверкающий чистотой холл, Лэнс замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он вернулся сюда спустя много лет, пройдя сквозь мнимую смерть, чтобы перебраться на следующий уровень, и вот он снова здесь. Все как раньше: свет ложился теплыми полосами на блестящую плитку пола, снаружи шумели фонтаны, коридоры все так же напоминали внутренности космического корабля (дизайнеры даже не представляли, насколько угадали). Но ни охраны, ни вездесущих лаборантов. Тишина стояла оглушительная, звонкая, почти физически ощутимая.

Лэнс стукнул по полу каблуком, чтобы ее развеять, и быстро пошагал в сторону лаборатории Бреннан. Шаги гулко разносились по коридору. Теперь Ходжинс, если он здесь, услышит его приближение и как минимум заинтересуется.

С пропуском в лабораторию ключу пришлось поднапрячься, но он справился, и рамка одобрительно пискнула, выдав зеленый сигнал. Лэнс обошел подиум (на котором появилось несколько новых приборов: наука явно не стояла на месте) и направился к кабинету Ходжинса. Когда-то раньше, еще до прихода Лэнса в Джефферсон, там работал Закария Эдди, интерн доктора Бреннан. Ходжинс очень не хотел занимать кабинет друга…

Лэнс остановился в дверях. Ходжинс сидел за столом, сложив руки перед собой, и таращился на него, словно на привидение. В общем-то так и было. На лице Ходжинса отразилась сложная и одновременно элементарная, уровня базового учебника по психологии гамма чувств: узнавание, недоверие, сомнение, страх.

– Это я, Джек, – сказал Лэнс, чтобы не затягивать драматическую паузу, совершенно ненужную сейчас.

Ходжинс удивительно быстро вернул самообладание, хитро прищурился и произнес:

– А я-то думал, что ты умнее, парень. Серьезно? Черный костюм? Чем они тебя купили? Что предложили такого, что ты не устоял?

– Ксенопсихологию и приключения, – ответил Лэнс примирительно. И честно. Врать сейчас не имело смысла.

– А что ж еще. Явно не секретные технологии и не данные про НЛО в пятьдесят седьмом. И давно ты там? Да что я спрашиваю. Кого нашли на стоянке? Твоего клона? Или это был андроид? Кого мы, блин, похоронили тогда?

Лэнс медленно и глубоко вздохнул, пытаясь справиться с эмоциями. Он говорил Гаутаме, что ничего не выйдет, и что не стоит ворошить старые угли, но тот настоял, и теперь приходилось отвечать на неудобные вопросы. Даже если потом стереть Ходжинсу память, все равно эти вопросы останутся и будут мешать, царапать, напоминать о прошлом.

– Это клон, – ответил наконец Лэнс. – С определенной программой действий.

Ходжинс переплел пальцы, откинулся на спинку кресла и окинул Лэнса подозрительным взглядом.

– Ну и зачем ты здесь, после десяти лет небытия? Эти ваши там, на орбите, небось последние штаны от страха потеряли, а? С чего вдруг тебя отправили ко мне? Только не говори, что соскучился и решил меня просто так навестить.

– Консорциум, – сказал Лэнс.

Ходжинс моментально выпрямился, сел ровно, словно линейку проглотил.

– Ну? Говори!

Лэнс подошел к столу и, словно демонстрируя удачную комбинацию в покере, положил на него фотографию, которую дал Гаутама.

Ходжинс покосился на нее, но ничего не сказал.

– Мне нужно связаться… нужен постоянный контакт с тем, кто сейчас представляет Консорциум на Земле, – сказал Лэнс.

– И что, у Людей в черном его нет, хочешь сказать? – поморщился Ходжинс.

– Сейчас нет. Раньше был. Через этого человека, – ответил Лэнс и указал на высокого с сигаретой, совершенно уверенный, что не ошибается. Ходжинс спокойно кивнул, значит, действительно, так и было. – Но он наверняка уже давно умер. С кем мне связываться теперь?

Ходжинс улыбнулся в бороду и сказал:

– Хочешь, покажу тебе фотографию со всем земным Консорциумом? Эксклюзивный снимок, которого нет ни у кого больше? Да чего я спрашиваю.

Он взял со стола старый, видавший виды айфон едва ли не седьмой модели, поднял его, скорчил рожу и сделал селфи.

– Вот! Единственный и неповторимый человек, представляющий Консорциум на Земле! – Ходжинс яростно оскалился, не сводя с Лэнса глаз, и протянул ему телефон. – Твое сложное комм-устройство принимает блю-туз? Могу переслать.

Лэнс пожал плечами и сел на стул, стоявший с другой стороны стола.

– Ты постарел, – безжалостно констатировал Ходжинс, – и потолстел. Или это называется «заматерел»? Нет больше вашего Консорциума. Были, да сплыли. Земля как плацдарм для колонизации их больше не интересует.

Лэнс улыбнулся.

– Ты всегда рассказывал нам про правительство и про другое чистую правду, – сказал он, – но никто тебе не верил, так что ты и дальше мог говорить свободно. Очень удобно.

– Это мой отец крутил с ними шашни, – бросил Ходжинс. – Это ему хотелось сунуть пальцы во все пироги. Дед этого терпеть не мог, и я тоже. С детства ненавижу всякие шпионские игры. Но пришлось.

Он замолчал, словно боялся сболтнуть лишнего. Лэнс понимал, что Ходжинс сказал далеко не все, и вытянуть из него правду не получится. Но Гаутама поставил точную задачу, и он надеется, что у Лэнса выйдет, потому что больше некому. Это, конечно, не единственный шанс узнать, что именно творится на Земле, но один из немногих. Судя по досье, Консорциум был инопланетной организацией, нечто вроде теневого земного правительства, которое то пыталось продать Землю враждебным инопланетянам, то наоборот, предотвратить захват. Логика их поступков и мотивов ускользала от Лэнса.

И, кажется, Гаутаме просто хотелось возобновить старые контакты, которые он растерял. Он без сомнения знал курильщика с фотографии. Кроме того, Гаутама пошел на уступки и взял агента Икс с собой в Кардифф: такого напарника и врагу не пожелаешь. Передышка, хоть и короткая. Возможно, это обычная манипуляция, но…

– Так что вот он я, Консорциум, и если что, придется тебе общаться со мной, но я нифига не в курсе, дружище, что это за ерунда творится, – продолжал Ходжинс. – Если и вы не знаете, то все очень печально. Хорошо верить, что кто-то там, наверху, знает правду и скрывает ее. А если никто ее не знает? Никто ничего не контролирует? Как тогда? Пойми, это…

Лэнс молча слушал, и вдруг его осенило. Словно лампочка в голове зажглась.

– Ты сказал, единственный человек, – перебил он монолог Ходжинса. – Человек. Значит, есть и другие? Инопланетяне?

Тот посмотрел на него исподлобья и процедил:

– Ну, допустим, есть.

– Сколько их?

– Один, представь себе. И его нет сейчас на Земле. Зажигает где-то в галактике с такой прикольной чернявой девчонкой. Может, даже автостопом катается. Читал Дугласа Адамса?..

– Стоп, – сказал Лэнс. – Ты можешь с ним связаться?

Ходжинс молчал почти минуту. Потом расплылся в улыбке, сверкнул ярко-голубыми глазами.

– Только если ты, парень, пообещаешь не стирать мне память. Я знаю, как вы это делаете: такими ручками со вспышкой. И от нее защищают… – он полез в ящик стола, – защищают темные очки. Вот.

Он надел радужно-голубые «авиаторы» и улыбнулся шире.

– Ладно, – сказал Лэнс примирительно, хотя эти очки не защитили бы от нейрализатора: пластик, не стекло. – Я и так не собирался… Нет, собирался изначально, но сейчас пришел к другому выводу. Только ты тоже должен пообещать мне, что никому не расскажешь о том, что я жив. Особенно Энджеле. Остальные пропустят твою болтовню мимо ушей, но не она.

– Ты не спрашиваешь о Дейзи, – медленно отозвался Ходжинс, – значит, следишь за ней и твоим сыном. Черт. Тяжело так жить, наверное. Не могу понять, как ты согласился.

Лэнс зажмурился. Вопрос не застал его врасплох, но он так и не придумал, как на него ответить.

– Это был трудный выбор, – сказал наконец он.

– Окей. Я не скажу, обещаю. – Ходжинс подобрал «айфон» и набрал номер: кажется, на быстром дозвоне. Потом поднес трубку к уху и внятно, четко произнес: – Кальвин вызывает папу Легбу.

Лэнс очень постарался не выказать удивления. Вместо того, чтобы вытаращить глаза или хотя бы покачать головой, он кивнул и профессионально улыбнулся. Ходжинс, кажется, его раскусил, потому что сказал:

– Кальвин – это из старого комикса.

Он положил «айфон» на стол, и в тот же момент аппарат звякнул, принимая сообщение. Ходжинс открыл его и протянул Лэнсу.

– Вот. Запиши. Можешь позвонить по этому номеру… он будет действовать еще часов десять, может, двенадцать. Потом придется запрашивать новый. Но тот, кто тебе нужен, или возьмет трубку, или перезвонит потом, даже спустя десять часов. Не уверен, что он согласится помочь.

– Он называет себя папой Легбой? – уточнил Лэнс и сфотографировал номер, длинный и без сомнения межпланетный.

– На самом деле, дружище, я надеюсь, что он тебе вообще не ответит, – сказал неожиданно серьезным тоном Ходжинс. – Потому что все, кто с ним знаком, очень плохо заканчивают. Он выжмет тебя, выкрутит и бросит, и твоя хваленая спецслужба не поможет. Все только и будут ему кланяться.

– Но зато с проблемой разберется, так? – спросил Лэнс, вставая. Ходжинс тоже поднялся.

– Не знаю. Может быть. А может, просто сбежит. Он трус, как бы ни пыжился. Ну, бывай.

Он протянул руку, и Лэнс пожал ее. Потом развернулся и пошел к дверям. Ходжинс не стал его провожать, сел за стол, взял фотографию. Лэнс решил оставить ее: все равно это была только копия.

– Погоди. С какой он планеты? – Он остановился на пороге, вспомнив кое-что, о чем не спросил. Это было важно знать: психология разных видов существенно отличалась, и уговаривать помочь требовалось разными способами, иногда диаметрально противоположными.

Ходжинс поднял голову.

– Он гуманоид. Выглядит совсем как человек, только очень сильный и… – он защелкал пальцами, пытаясь подобрать нужные слова. – Точно не уверен, но при мне как-то раз упоминали слово «Галлифрей», говоря об этом типе. Я никогда не слышал о такой планете, или системе, или местности, но, кажется, он именно оттуда.

Лэнс кивнул и закрыл за собой дверь.

Обратно он шел гораздо медленнее и тише, стараясь не топать. Номер коммуникатор преобразил в цифровой формат и теперь предлагал набрать его. Лэнс шевельнул пальцем, но так и не решился нажать вызов. Вместо этого он включил поиск по базе данных и набрал «Галлифрей».

«Планета Галлифрей, – услужливо выбросила на экран база, – расположена в созвездии Кастерборус, звездные координаты 10-0-11-00:02 от галактического центра. Планета населена разумными формами жизни гуманоидного типа. Общество строго классовое, разделено по степени генетической модификации. Жители планеты называются галлифрейцами, высокомодифицированный высший класс носит название «повелители времени» или «таймлорды». В настоящее время планета Галлифрей уничтожена или считается таковой. Представители вида, находящиеся в розыске: … ».

Дальше стояла плашка секретности: для того, чтобы получить расширенную информацию, требовалась идентификация. Лэнс прижал к экрану большой палец. Коммуникатор пискнул, но этого оказалось мало.

Тогда, наверное, из чистого хулиганства, а может, из обиды Лэнс вернул окно с номером и нажал вызов.

Звонок сорвался. Линия оказалась занята.

Лэнс спрятал коммуникатор и пошел к выходу. По дороге его неотвратимо преследовало чувство, словно кто-то пристально пялится ему в затылок, но сколько бы Лэнс ни оборачивался, он никого не видел. И сканер молчал. Ощущение чужого взгляда никуда не делось и снаружи, но Лэнс решил не морочить себе голову. Ближайший туннель, ведущий в «трубу», прятался в квартале отсюда. А «ниссан» отгонит на стоянку кто-нибудь из стажеров.

========== Уровень В. Timeo Danaos ==========

– Итак, что у нас есть? Межпланетные шантажисты-наркоманы, это раз. – Мортимус сидел на краю стола и хитро улыбался. – Организация, которая охраняет Землю от межпланетных шантажистов-наркоманов, это два. И фиксированная… так? Фиксированная точка во времени и пространстве. Три. Тогда у меня вопрос. Почему ты меня вызвал? Неужели не мог справиться сам? Это же элементарно. Технология клонирования…

– Я и так знаю, что надо делать, – едва разжимая губы, проговорил Сек. Он с трудом сдерживал раздражение. Хотя чего стоило ждать от таймлорда? – Мы подготовили партию клонов, которая ждет только активации. Достаточно впрыснуть в систему катализатор. Но ты сам только что сказал: это фиксированная точка во времени и пространстве. Событие обязано произойти.

Мортимус явно соображал, к чему Сек ведет, но делал вид, что совершенно не в курсе. Это раздражало даже сильнее, чем когда он вел себя покровительственно или снисходительно – потому что тогда его можно было осадить, но сейчас он мог изображать дурачка бесконечно, еще и демонстративно обидеться, если высказать ему претензию.

– И что? – спросил Мортимус, сделав круглые глаза. – Отдай им клонов, и точка не будет нарушена. Событие произойдет.

– Мне нужен посредник! – не сдержавшись, рявкнул Сек. Щупальца заметались, неприятно цепляясь за жесткую ткань пиджака.

– Вовсе не обязательно повышать на меня голос, Господи боже мой! – Мортимус покачал осуждающе головой, словно добрый дядюшка, который вот-вот лишит племянника наследства, но изо всех сил оттягивает неприятный момент. – Посредник? Но почему?..

Сек взял себя в руки. Щупальца замерли, и даже голос получился ровным, с совершенно человеческими интонациями:

– Потому что у тебя больше связей в высших эшелонах. Потому что мы не можем себе позволить такое нарушение конспирации. Потому что одного человека скрыть легче, чем целую организацию.

Да, вот что ему было нужно. Лесть. В точку. Мортимус расплылся в довольной улыбке. Это выглядело по-настоящему забавно – огромный темнокожий гуманоид, по-детски счастливый, сидит на краешке стола и вот-вот, казалось, заболтает ногами. Но Мортимус не стал этого делать. Он соскочил на пол и широко развел руками, заняв все свободное пространство.

– На твоем месте я бы не спешил, – сказал он. – Может, эта проблема решится сама собой. Например, прилетит Доктор, чтоб его так. Или произойдет что-то неординарное. Зачем так спешить? Иногда бездействие – идеальная стратегия.

– В прошлый их прилет ты отдал детей своих…

– Подчиненных? О, они были согласны. Я предупреждал…

– Не перебивай! – воскликнул Сек. – Ты отдал настоящих детей, и они вернулись! Они вернутся снова, если мы… Ты! Не решишь эту проблему, потому что она возникла из-за тебя и твоих действий!

Мортимус поджал губы и напустил скорбный вид.

– Ну ладно. Я подергаю за кое-какие ниточки и проведу передачу твоих клонов. Кстати, им следует бояться данайцев? И данайских даров?

Сек молча кивнул. Такие отсылки не требовали глубокого понимания. Даже раньше, в прежней жизни он бы понял, что это значит. Мортимус глубоко вздохнул, спрятав руки в рукавах своего дурацкого серого халата.

– Тогда сделай мне, ради Бога, одолжение, – сказал он, выуживая из рукава сложенный лист бумаги. – Мне нужно засекретить кое-какие сведения, а вашей организации это сделать проще, чем одному скромному мне.

Сек развернул листок.

– Эйвлмарч, Костердейн, Фрейнц, – прочитал он. – Это фамилии?

– Да. Семьи. И допиши к ним… Падесто. Да, Падесто. Не уничтожай эти сведения, просто засекреть и спрячь под грифом «4-5-6».

– Хорошо, я дам распоряжение своим агентам, – ответил Сек, пряча бумагу в карман. Четвертую фамилию он запомнит и так. – Зачем это тебе?

– Пока вы тут героически и бессмысленно сражаетесь с пришельцами и пытаетесь забюрократизировать их до смерти, – сказал Мортимус насмешливо, – я остановил одну из самых страшных катастроф в истории этой маленькой и милой планеты. Только вы этого даже не заметили, неблагодарные. А теперь надо подобрать, так сказать, хвосты. Вынести остатки, замести следы, как там еще говорится? Я помогу тебе с клонами, ты мне – с семьями. Дорвались до силуранского бионормализатора, тоже мне…

Улыбка в его глазах умерла, не родившись. Улыбаясь одними губами, Мортимус продолжил:

– А когда закончим с этими наркоманами, слетаем на фестиваль мороженого в системе Альтера-8. Кажется, мы оба это заслужили.

========== Уровень С. Адреналин и безумие ==========

Кресло Гаутамы было почти чудовищно удобным. Спинка высоковата, но остальное – вне всяких похвал. Вставать из него совершенно не хотелось. Лэнс вспомнил кресло-бегемота, стоявшее в его кабинете в Джефферсоне: небо и земля. Надо бы спросить у Гаутамы, где он заказал такое.

Коммуникатор лежал на столе перед Лэнсом, примерно раз в пять минут издевательски позвякивая. Каждый сигнал давал надежду – совершенно ложную. Звонили коллеги, звонил доктор Зилтор; у последнего Лэнс спросил про Галлифрей. Зилтор растопырил головные выросты и закатил глаза.

– Ах, Галлифрей, Галлифрей! Потрясающие технологии, просто потрясающие. И как непростительно, что… Ой, извини, Эс!

На заднем плане что-то громко булькнуло и зашипело, и Зилтор, окутанный розовым паром, выключил связь.

Лэнс покачал головой и положил коммуникатор обратно на стол. Часы показывали без пяти шесть: до дежурства оставалось еще восемь часов. Можно, да и стоило бы поспать, но… Лэнс устроился в этом кабинете, за этим столом не просто так. И не из желания почувствовать себя боссом, как, например, любил делать Джей. Дело в том, что ни один компьютер в центре не дал ему больше информации о Галлифрее, чем база данных коммуникатора, и что-то с этим было не так. Близнецы, к которым Лэнс обратился сначала, услышав это название, наотрез отказались разговаривать и сделали вид, что ужасающе заняты. Они действительно работали не покладая конечностей, но мультизадачность их была куда выше человеческой. Личный терминал Гаутамы, в который Лэнсу очень не хотелось лезть, даже не включился. Какое облегчение. И теперь Лэнс, устроившись в кабинете, ждал, когда к Гаутаме заявится кто-нибудь с докладом или поговорить – тогда можно будет задать вопрос, который его так интересовал. В особенности – почему засекречены имена разыскиваемых преступников с этой планеты.

Одним из первых заглянул Джей. Про себя Лэнс называл его «холистическим агентом»: тот умудрялся влипать во все возможные неприятности, совершать непростительные ошибки, и все же добивался успеха – и так уже больше двадцати лет. Но общаться с ним было испытанием на прочность.

– Эй, привет, Эс! Обживаешься? – Джей сунул голову в кабинет. – Си до сих пор в Европе торчит? А ты ему кресло греешь?..

– Что такое «Галлифрей»? – спросил Лэнс.

– Город в Ирландии, восемь букв, – тут же ответил Джей и прицелился в Лэнса указательным пальцем. – Хотя должно быть наоборот. Ты должен спросить про город в Ирландии, а я сказать – «Гали»… Или там двойная «Л»? Тогда девять. Удачи, чувак, с твоим кроссвордом! И не забудь, сейчас твоя очередь писать сценарий!

Дверь закрылась. Лэнс выдохнул и ссутулился в кресле. Его удобство казалось сейчас издевательством. Нет, конечно, Джей ничего не знает. Даже если бы знал, то не вспомнил бы или вспомнил не то. Сценарий. Сериал. Конспирация, медиа и популярная культура. Они все тянули жребий, и ему выпал четвертый сезон. Эл писала первый, Кей, прежде чем уйти – второй. Джею достался третий, но почти все пришлось переписывать Гаутаме, который потом отправлял тексты в машине времени в прошлое, чтобы сериал вышел до того, как начнут что-то подозревать. Эту тактику организация отработала еще в шестидесятых – газеты, бульварная фантастика и прочий информационный шум. Будучи стажером, Лэнс читал архивы, как беллетристику. Он смотрел фильм еще в старшей школе, но спустя много лет, работая здесь только месяц, наткнулся в центре на сценариста: высокого, едва ли не выше Гаутамы, чернокожего, с неприятной, неискренней улыбкой манипулятора. Тот принес готовый текст, отпечатанный на машинке, оставил в кабинете Гаутамы, а потом вошел в лифт – и исчез. Камеры тогда еще отключились…

– Эс, ты здесь?

Лэнс вскинул голову и просиял, хотя и слегка напрягся про себя. Эл! Она вошла в кабинет и остановилась в дверях, опершись о простенок. Значит, и Гаутама вернулся, но можно успеть задать ей вопрос. Она – агент с высоким допуском, пусть и не полевой; возможно, компьютеры дадут ей информацию.

– Ага. Жду Гаутаму. Как дела в Кардиффе? – Сразу спрашивать не следовало, Лэнс начал издали. Но если Гаутама придет раньше?.. К черту! Он спросит у него самого, не отвертится. Интересоваться не запрещено.

Эл пожала плечами.

– Мы договорились о передаче данных, об использовании временных замков… Они странные, конечно. Их так мало, но они надеются справиться даже без поддержки филиалов. Никакой логики, один адреналин и безумие.

Лэнс мог бы то же самое сказать и о той организации, в которой они оба работали. Внутренние правила, устав и субординация только изображали логичность, целеполагание и слаженность. Лэнс внимательно прочитал все документы, прежде чем согласиться: агентам на самом деле давалось очень много самостоятельности в принятии решений. Свободное пространство, серая зона. С другой стороны, именно такая стратегия оказывалась наиболее эффективной в экстремальных ситуациях. Даже подобных этой.

– Адреналин и безумие, – повторил Лэнс.

– Ладно, я пойду. Спать хочется, нет сил. Терпеть не могу смену часовых поясов и суточного деления.

– Постой, – попросил как бы мимоходом Лэнс. – Ты не знаешь, что это за планета – «Галлифрей»? Случайно наткнулся, разбираясь с делом, а информации почти нет.

Эл подняла взгляд к потолку. Она не притронулась к коммуникатору – значит, просто вспоминала. Или раздумывала, отвечать ли.