Текст книги "Бессмертные Мелухи (СИ)"

Автор книги: Трипати Амиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Шива и Парватешвар побежали за женщиной, которая уверенно показывала дорогу. Она явно была местной жительницей. Сотник с тридцатью воинами следовал за ними.

Когда все они достигли берега, то обнаружил там только сидящую на земле ошеломленную женщину. Она тяжело дышала и, не отрывая взгляда, смотрела куда-то вдаль. Вся ее одежда была в крови, но, как ни странно, ран на теле не было. Зато вокруг нее находилось множество следов, идущих и от реки и к реке.

Сотник с подозрением посмотрел на женщину, которая привела их сюда, и отдал приказ своим воинам:

– Встать стеной вокруг господина Парватешвара и Нилакантхи! Здесь может быть засада!

– Говорю вам, ее поедали заживо! – визжала женщина, не чаявшая увидеть свою подругу целой и невредимой.

– Кое-кто хотел ее съесть, но не смог, – Шива показал на плавающего в реке дохлого крокодила, внутренности которого уже делила стая ворон. – Кто-то убил крокодила и спас ее.

– И кто бы он ни был, – сказал сотник, указывая на глубокие следы у воды, – он ушел по реке.

– Почему Наг так рисковал своей жизнью ради спасения незнакомой ему женщины? – задумчиво спросил Шива.

Парватешвар не мог дать вразумительного ответа, так как сам был безмерно удивлен. Такое поведение было совершенно не похоже на обычную кровожадность Нагов, с которыми он до этого встречался.

– Мои повелители, – обратился сотник к Шиве и полководцу. – Обе женщины вне опасности. По-моему, нам всем неразумно далее находиться здесь. Если вы позволите, я провожу этих женщин до их деревни, а затем вернусь на постоялый двор. Вы же можете вернуться к прерванному отдыху.

– Так и поступим, – согласился Парватешвар. – Но ты возьми с собой четырех воинов, на всякий случай.

Шива и Парватешвар пошли в обратную дорогу. Оба были крайне озадачены происшедшим.

*****

Поздно вечером Шива, Брихаспати, Нанда и Вирабхадра тихо сидели у костра. Поодаль, на веранде дома, расположились Сати, Криттика и Аюрвати. Судя по лицам, они вели серьезный разговор. Парватешвар, по своему обычаю, не сидел на месте, он появлялся то там, то здесь, проверяя стражу, следя за тем, что бы его люди как следует отдыхали.

– Готово, – сказал Вирабхадра, передавая Шиве набитый чиллум.

Шива поднес трубку к губам и глубоко затянулся. Напряжение стало покидать его. Сделал еще затяжку, он передал чиллум другу. Вирабхадра принял, но сперва предложил Нанди и Брихаспати. Оба мелуханца отказались. Брихаспати посмотрел на Шиву, кидающего вороватые взгляды на Сати, усмехнулся и покачал головой.

– Что? – спросил Шива, заметивший, что ученый наблюдает за ним.

– Я понимаю, друг мой, твои желания и твою тоску, – сказал Брихаспати. – Но то, о чем ты мечтаешь, очень трудно обрести. Практически невозможно.

– Труднее всего добиться того, что наиболее ценно. Не так ли?

Брихаспати снова улыбнулся и похлопал Шиву по руке.

Вирабхадра догадался, что может помочь ему другу. Музыка и танец! Это всегда разгоняло его грусть.

– А разве в этой несчастной стране люди не поют и не танцуют?

– Воин Вирабхадра! – произнес Нанди командирским голосом. – Да будет тебе известно, Мелуха – не несчастная страна, а самая великая держава в мире!

Вирабхадра тут же сложил руки в извиняющемся жесте, но не убрал насмешливое выражение со своего лица.

– И еще, – продолжал Нанди. – Мы танцуем, но когда это уместно, например, на празднике Холи.

– Самая большая радость от танцев приходит тогда, когда ты делаешь это без всякой причины, о господин сотник! – ответил Нанди Вирабхадра.

– Согласен с каждым твоим словом, – поддержал друга Шива.

Нанди не нашел что ответить. Возникшее молчание внезапно нарушил Вирабхадра, громко запев песню, известную в его родных краях. Шива широко улыбнулся – песня была одной из его самых любимых. Не прекращая пения, Вирабхадра медленно поднялся и в такт песни стал танцевать. Шива не замедлил присоединиться к нему. Сочетание чараса и танца унесло прочь его унылое настроение.

Поначалу Брихаспати взирал на их танец с непомерным удвоением, затем начал получать удовольствие от зрелища. Он заметил, что танец не является набором спонтанных телодвижений, а состоит из определенных комбинаций, повторяющихся ритмично.

Шива подскочил и за руки поднял Брихаспати и Нанди. Они нерешительно последовали за ним. Но прошло немного времени, и, неопытный в таких развлечениях ученый, уже самозабвенно танцевал. Они всей группой кружили вокруг костра, пение их становилось все громче и задорнее.

Покинув хоровод, Шива позвал Сати:

– Иди, потанцуй со мной!

Вздрогнувшая от неожиданности Сати покачала головой.

– Да брось, ведь ты танцевала передо мной и гуру. Отчего бы не станцевать и здесь?

– То были просто уроки танцев, – сказала Сати.

– Ну и что? Разве плохо применить знания, полученные на уроках? – удивился Шива, но был вынужден с жестом разочарования добавить. – Ладно. Как пожелаешь… Аюрвати! Пойдем с нами!

Удивлённая Аюрвати не знала, как ей поступить, но все решилось просто – Шива взял ее за руку и втянул в круг танца. Вирабхадра же, в свою очередь, увлек Криттику. Вся компания принялась неистово танцевать и громко петь, нарушив своими голосами спокойную тишину ночи. Сати, в которой боролись противоречивые чувства, встала, окинула Шиву, в этот момент стоящего к ней спиной, взглядом и скрылась в доме. Когда Шива обернулся и не увидел на веранде Сати, все в нем закипело от гнева.

«Проклятье!»

С сердцем, одновременно радостным и стонущим от боли, он пустился в пляс. В какой-то момент он непроизвольно снова посмотрел на веранду. Там никого не было, но ему показалось, что кто-то скрывается за занавешенным окном. Он не успел толком разглядеть – Вирабхадра сильной рукой вернул его в круг танца.

Снова посмотрев на веранду, Шива убедился – за занавеской стояла Сати и смотрела на него. Только на него!

«Вот это да!»

Удивленный и обрадованный Шива вернулся к танцу, исполняя движения со всем своим мастерством. Он должен произвести не нее впечатление!

Глава 13 Благословение нечистых

Город Котдваар встретил Нилакантху во всей красе. Вся крепостная стена была усеяна факелами, как в Дивали, Праздник Огня. Со стен свисали длинные полотнища красного и синего цвета, на каждом было вышито золотом солнце, символ Сурьяванши. Наместник, вопреки этикету, сам вышел за городские ворота встречать Нилакантху.

В первый же день Шива был представлен высокопоставленным жителям города. На завтра же была запланирована встреча со всеми горожанами.

На это мероприятие пришли шестьдесят пять тысяч человек, практически все население Котдваара. Ни одна площадь города не могла вместить всех желающих увидеть Нилакантху, поэтому встречу организовали за пределами города.

В своей речи Шива убедил жителей Котдваара, что скоро невзгоды покинут Мелуху. Для самого же Шивы было откровением то, какое воздействие на людей оказали его слова. И хотя он был весьма острожен в своих высказываниях, обещая сделать все, что в его силах, публика сделала свои собственные выводы.

– Теперь проклятым Чандраванши пришел конец! – громко сказал кто-то из толпы.

– Да, – подхватил женский голос. – Конец нашим мучениям! Нилакантха позаботится о нас!

Сидевший на помосте рядом с Брихаспати и Сати Парватешвар был крайне недоволен такой реакцией народа. Он шепнул ученому:

– В основе всего нашего общества лежит следование законам, и нам негоже следовать за кем-то или чем-то еще. Мы должны сами решать свои проблемы, а перекладывать их решение на одного человека, ожидая при этом чудес. Что он такого сделал, что в него так слепо верят?

– Парватешвар, – вежливо и с уважением, обратился ученый к военному. – Я уверен, что Шива хороший человек. Я также уверен, что он искренне желает помочь нам. Разве добрые намерения не есть первый шаг к доброму делу?

Полководец не согласился с такими доводами. Никогда всерьез не веривший в легенду о Нилакантхе, Парватешвар полагал, что любой мужчина или женщина должны занять свое положение в жизни благодаря учению и труду, а не получить его готовым из-за наличия синего горла.

– Может и так. Но одних только намерений недостаточно. Надо, чтобы они подкреплялись умениями и способностями. Вот мы возвеличиваем человека, о котором, по сути, знаем очень мало. Нами двигает одна лишь вера в то, что он наш спаситель. О том, что он может привести нас к катастрофе, мы даже не задумываемся. Мы забыли о законах, о логике, о знания и об опыте! Осталась только вера!

– Иногда, в трудных ситуациях, кроме всего прочего, необходимо иметь и веру. Не всегда опыт, знания и логика могут дать правильные ответы. Иногда мы нуждаемся в чуде.

– Неужели ты, ученый, говоришь о чуде?

– Ну, ты же не будешь отрицать чудес науки, которыми также пользуешься? – улыбнулся Брихаспати.

Парватешвар отвлекся от разговора, увидев, что Шива спускается с помоста. Когда он сошел на землю, люди потянусь к нему, желая прикоснуться рукой к Нилакантхе. Воины охраны, в том числе Нанди и Вирабхадра, как могли, сдерживали толпу. Среди массы людей выделялся слепой человек, по виду, явно получивший свое увечье в сражении.

– Нанди, пропусти этого человека! – сказал Шива.

Нанди посторонился и пропустил калеку. Тут еще один человек из толпы закричал:

– Эй! Это мой отец! Я нужен ему, чтобы вести!

– Пропусти обоих! – разрешил Шива.

Сын взял отца под руку и повел его. Узнав знакомое прикосновение, слепой отец тепло улыбнулся. Их подвели к Шиве, и сын сказал:

– Отец! Нилакантха прямо перед тобой! Ты чувствуешь его?

Из невидящих глаз потекли слезы. Слепец недолго думая поклонился и попытался дотронуться до стоп Шивы.

– Что ты делаешь? – резко вскричал сын и отдернул отца от Шивы.

Шивы был потрясен этой переменой у сына слепца, только что он был исполнен любви к отцу, и вдруг такая грубость.

– Что случилось?

– Прости, о Господь! – сказал сын. – Он не хотел, он потерял разум от близости к тебе.

– Прости меня, о мой Господь! – рыдал слепой.

– За что вы простите прощения? – спросил пораженный Шива.

– Он – викарма, о Господь, – пояснил сын. – С тех пор, как ослеп двадцать лет назад. Он не должен был пытаться прикоснуться к тебе!

Сати, которая за время этого разговора подошла к Шиве, все слышала. Она посочувствовала слепому. Ей была понятна та мука, которую испытывал он, зная, что его прикосновение нечистое, оскверняющее. С другой стороны, то, что хотел сделать этот слепец, незаконно.

– Прости меня, о мой Господь! – все причитал слепец. – Пусть гнев, обращенный на меня, не помешает тебе защитить нашу землю. Это великая страна, созданная Параматмой! Спаси ее от злобных Чандраванши! Спаси нас всех, о Господь!

Шива, потрясённый такими словами, стоял и молча смотрел на этого лишенного зрения, но не благородства, человека, продолжающего каяться перед ним. Страна с ним обошлась не самым справедливым образом, но он любит ее и молится за ее благополучие. Почему? Похоже, что он даже не осознает, что с ним поступили несправедливо.

У Шивы слезы навернулись на глазах, когда он смотрел на пример того, какой недоброй может быть судьба.

«Я покончу со всем этим вздором!»

Шива решительно шагнул вперед и наклонился. Изумленный сын даже задрожал от недоумения, когда Нилакантха в глубоком поклоне коснулся стоп его отца-викармы. Слепой поначалу не понял, что произошло. Затем, когда до него дошло, что сделал Нилакантха, он поднял руку и зажал свой рот, что бы подавить крик изумления и ужаса.

Поднявшись, Шива обратился к слепцу:

– Благослови меня, добрый человек, чтобы у меня нашлись силы вести борьбу за тех, кто любит свою родину, как любишь ее ты!

Слепой стоял, как вкопанный. Пораженный до глубины души, он уже даже не мог плакать. Ноги у него задрожали, но Шива быстрым движением подхватил его, не давая рухнуть на землю. Слепой нашел в себе силы произнести: «О Виджайбхава! О Победитель!»

Сын подхватил из рук Шивы обмякшее тело отца. Вся собравшаяся толпа была поражена поступком Нилакантхи. Мало того, что Шива пренебрег запретом прикасаться к викарме, так он еще и попросил у него благословения! За спиной Шивы уже стоял багровый от негодования Парватешвар, на глазах которого был нарушен закон. Нарушен нагло, грубо и при таком скоплении людей. У стоявшей рядом Сати, наоборот, ни глаза, ни лицо, ни жесты ничего не выражали.

«О чем она думает?»

*****

Только Шива остался один в своих покоях, как к нему явились Брихаспати и Сати. Улыбка, в которой расплылось лицо Шивы от вида людей, которых он больше всего был рад видеть, исчезла, когда Сати сказала:

– Тебе необходимо совершить обряд шудхикарана!

Шива посмотрел на нее и просто ответил:

– Нет.

– Нет? Что ты имеешь в виду?

– Разве я не ясно сказал? Нет. Нахин. Нако, – добавил он на диалектах, принятых в Кашмире и Котдвааре.

– Шива, – обратился Брихаспати, сохраняя самообладание. – Это не шутки. Я полностью согласен с Сати. Наместник, переживая о твоем благополучии, прислал сюда пандита. Он ждет там, за дверью. Обряд можно провести прямо сейчас.

– Но я же дал понять, что не желаю это делать!

– Пожалуйста, Шива, – сказала Сати. – Я очень тебя уважаю. За твой характер, за твою смелость, за твой ум. Но ты не можешь быть превыше закона! Ты прикоснулся к викарме, значит должен исполнить шудхикарану. Это закон!

– А я уверен в том, что если закон считает мое прикосновение к этому несчастному слепому человеку недопустимым, то такой закон неверен!

Ошеломленная таким заявлением Сати не нашлась что ответить.

– Послушай меня, Шива, – сказал Брихаспати. – Отказавшись от обряда, ты только навредишь себе. Тебя ждут великие дела. Ты важен для всей страны. Не подвергай себя лишнему риску из одного только упрямства.

– Нет, это не упрямство! Вот вы можете убедительно сказать – чем мне так повредит прикосновение к викарме? К человеку, который беззаветно любит свою страну, несмотря на то, что законы этой страны сделали из него изгоя?

– Сам по себе он может быть хорошим человеком. Но грехи его прошлой жизни осквернят тебя, Шива, перейдут к тебе и изменят твою судьбу, – попытался объяснить Брихаспати.

– Вот и отлично! Если так облегчится бремя, что несет этот человек, я буду счастлив!

– Что ты такое говоришь, Шива! – воскликнула Сати. – Почему ты должен страдать за чужие грехи?

– Для начала, я не верю в то, что человек наказывается за грехи своего прошлого рождения, для меня это бессмыслица. Он просто потерял зрение, в бою или от болезни! И во вторых, даже если все это правда, то, кому какое дело до моего выбора – взять на себя грехи другого человека?

– Это имеет значение для нас, для тех, кому ты не безразличен! – ученый уже стал говорить повышенным тоном.

– Ну, Сати, – обратился Шива к девушке. – Хоть ты скажи мне, что не веришь во весь этот вздор!

– Это не вздор!

– Послушай, вы же хотите, чтобы я боролся за вас? Так остановите эту несправедливость, которой страна ваша подвергает своих же жителей, в том числе и тебя!

– Меня? О чем ты? – возмутилась Сати.

– Да, тебя! – ответил Шива. – Я говорю о викармах и о несправедливости, с которой они сталкиваются! Я хочу избавить их от необходимости жить изгоями!

– МНЕ НЕ НУЖНА ТВОЯ ЗАЩИТА! МЕНЯ НЕВОЗМОЖНО СПАСТИ! – прокричала Сати, прежде чем вылететь из комнаты.

Шива раздражённо посмотрел ей вслед:

– Проклятье! Что это с ней?

– Она права, Шива, – сказал Брихаспати. – Не догоняй ее.

– То есть ты полностью согласен с этой идеей о викармах? Ответь мне с чистым сердцем, Брихаспати! Разве такое можно назвать справедливостью?

– Я не это имел в виду. Я говорил конкретно о Сати.

Шива продолжал смотреть на ученого с вызовом. Его разум, тело и душа рвались броситься вдогонку за Сати. Он чувствовал, что жизнь без нее будет лишена смысла, что душа его будет неполной без нее.

– Не догоняй ее, друг мой, – повторил Брихаспати.

*****

Путешественники покинули Котдваар, пересев из повозок и с коней на три больших ладьи. Все три судна, следуя канонам безопасности мелуханцев, были одинаковыми. На одной расположился Шива, его спутники и отряд охраны, на двух других – остальные воины. Кроме того, их сопровождали пять лодок меньшего размера, но более быстрых и маневренных. Они могли помочь в обороне, а также разведывали дорогу и оберегали от засады.

– Пока не настал сезон ветров, река – лучший способ путешествовать, мой Господь, – сказала Аюрвати. – Хотя наши дороги очень хороши, и они соединяют все значимые города, им не сравниться с реками ни по скорости, ни по безопасности.

Шива улыбнулся Аюрвати, но только из вежливости. У него не было настроения вести беседы. Сати же избегала с его со времени со времени того разговора, когда он отказался пройти обряд шудхикарана.

Ладьи останавливались у каждого города, стоящего у реки. Везде появление Нилакантхи вызвал большой интерес и огромное скопление народа. Такой ажиотаж не был естественным для большинства мелуханцев, но и Господь не каждый день являлся к ним.

– Почему? – Шива задал вопрос Брихаспати, после того, как несколько дней пытался унять свое взволнованное сердце.

– Ты про что?

– Ты прекрасно знаешь, про что я спрашиваю, – не пытаясь скрыть раздражения, ответил Шива.

– Она искренне верит в то, что заслужила быть викармой, – с грустью в глазах сказал Брихаспати.

– Но почему?

– Возможно из-за того, каким образом ей пришлось стать викармой.

– И как это случилось?

– Это произошло во время ее брака.

– Как? Сати была замужем?

– Да. Почти девяносто лет назад. Это был брак по расчету, из-за государственной необходимости. Ее муж был из одной очень знатной семьи империи, его звали Чандандхвадж. Она забеременела и отправилась рожать в город Майку. Это было в сезон ветров. К сожалению, ребенок родился мертвым.

– О боги! – воскликнул Шива, представив ту боль, что пришлось пережить Сати.

– Но это еще не все. В тот же день ее супруг отправился к Нормаде помолиться о счастливом рождении ребенка и там утонул. Вот так один проклятый день разрушил жизнь Сати.

Шива смотрел на Брихаспати и, ошеломленный, не мог вымолвить и слова.

– Она стала вдовой и в тот же день ее объявили викармой, – добавил Брихаспати.

– Разве гибель мужа можно ставить ей в вину? – никак не мог смириться Шива. – Это же нелепо!

– Ее объявили викармой не из-за смерти мужа. Это сделали потому, что ее ребенок был мертворожденным.

– Но ведь это могло произойти по множеству причин! Те же лекари могли допустить роковую ошибку!

– Нет, Шива, у нас в Мелухе женщина в любом случае становится викармой если рожает мертвого ребенка. Худшей причиной лишиться своей варны для женщины может быть, разве что, рождение Нага. Но хоть этого не произошло. В таком случае ее бы изгнали из нашего общества.

– С этим надо что-то делать! Со всеми этими представлениями о викармах необходимо покончить!

Ученый посмотрел на Шиву принизывающим взглядом.

– Ты можешь спасти викарму, Шива. Но как ты спасешь того, кто не желает быть спасённым? Она искренне верит, что заслужила такое наказание.

– Не понимаю, почему. Я уверен, она не первая женщина в Мелухе, родившая мертвого дитя. И до нее были такие, и будут еще.

– Она была первой представительницей царской семьи, с которой случилось такое несчастье. Император пребывал в большом смятении, ведь могли возникнуть вопросы к его происхождению.

– При чем здесь его происхождение? Сати же не его единокровная дочь? Она же, как и все, взята из Майки?

– Нет, друг мой. Этот закон был смягчен для знатных семей примерно двести пятьдесят лет назад. Им, в интересах империи, было позволено воспитывать собственных детей. В некоторые законы можно внести изменения, надо только получить одобрение большинства определённых представители всех варн. В тот раз был пример редкого единодушия. Лишь один человек подал свой голос против такого нововведения.

– Кто?

– Сатьядхвадж, дед Парватешвара. Их семья поклялась, что никогда не воспользуется этим изменением закона. Парватешвар по сей день не нарушил этой клятвы.

– Но если закон о рождении и воспитании детей мог быть изменен, – воодушевился Шива. – То почему бы не изменить закон о викармах?

– Потому что слишком мало знатных и влиятельных семейств, которых бы касался этот закон. Такова суровая правда.

– Но это же противоречит учению Господа Рамы!

– Да, но в тоже время Господь Рама признавал идею о викармах. Ты хочешь подвергнуть сомнению его воззрения?

Шива промолчал, посмотрел на Брихаспати, затем перевел взгляд на реку.

– На самом деле, друг мой, нет ничего страшного в том, что ты усомнился в правильности взглядов Господа Рамы на жизнь, – сказал после паузы мудрец. – Не раз он сам уступал перед чьими-то доводами. Другое дело, что тебя побуждает изменить закон? Ты искренне решил, что сам закон несправедлив? Или влечение к Сати побуждает тебя убрать этот закон, как препятствие, стоящее на твоем пути?

– Я действительно считаю положение викарм несправедливым! Я понял это, как только в первый раз столкнулся с этими несчастными. И это было до того, как я узнал, что Сати тоже принадлежит к ним.

– Но Сати не видит в законе о викармах ничего несправедливого!

– Сати хорошая девушка и она не заслуживает такого обращения и такой судьбы.

– Она не просто хорошая девушка, она лучшая из тех, кого я встречал. Сати красивая, добрая, честная, смелая и умная. У нее есть все, что может желать мужчина. Но ты не просто мужчина. Ты – Нилакантха.

Опершись на борт ладьи, Шива смотрел на густой лес, росший вдоль реки. Спокойный вечерний ветерок шевелил длинные пряди волос на голове Нилакантхи.

– Я, кажется, уже говорил тебе, друг мой, – произнес ученый, – из-за этого несчастного синего горла каждое твое решение повлечет за собой череду последствий. Ты должен хорошо продумывать каждые свой шаг, каждое свое действие.

*****

Поздно ночью ладьи с путешественниками отплыли из города Сутгенгарх. Там был тот же наплыв народа и тоже ликование по поводу явления спасителя, что и прежде в других местах. Все это для Шивы и его спутников стало уже привычным и рутинным.

Спаситель же пребывал в своем собственном аду. Сати продолжала держаться от него на расстоянии. Боль и отчаяние раздирали Шиву на части.

Следующая остановка должна была состояться в знаменитом городе Мохан-Джо-Даро. Стоящий на берегу могучего Инда город носил имя великого мудреца и священника Господа Мохана, жившего в этих землях тысячи лет назад. При встрече с жителями Мохан-Джо-Даро, Шива выразил желание посетить храм Господа Мохана. Храм находился в отдалении от городской насыпи, ниже по течению Инда. Правитель города тут же предложил отправиться туда торжественной процессией во главе с Господом Нилакантхой. Но Шива, однако, настоял на том, чтобы пойти туда одному. Что-то тянуло его к этому святилищу. Он чувствовал, что обретет там некоторое успокоение для своего взволнованного сердца.

Храм был довольно простым и скромным. Наверное, как и сам Господь Мохан. Небольшая постройка считалась местом рождения мудреца. Единственное, что придавало ей какое-то величие – это четверо массивных ворот, расположенных в соответствии со сторонами света. Нанди, Вирабхадра и сто воинов остались, по приказу Шивы, снаружи. Сам же он, поглаживая платок на шее, поднялся по ступеням, ощущая такое небывалое спокойствие, какого давно не испытывал. Шива позвонил в колокол, присел на ступеньку и закрыл глаза, растворившись в окружающей его тишине.

Вдруг показавшийся знакомым голос произнес рядом с ним:

– Как поживаешь, друг мой?