Текст книги "Мы с тобой разные (СИ)"
Автор книги: Torens
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Валерьянки мне! Валерьянки!
Это было бы странно, если после всего, что я учудил вчера, не последовала бы кара небесная, или точней, Денисова. Поэтому я даже не удивился, когда меня после первого урока просто сгребли в охапку, а затем перекинули через плечо и потащили куда-то. Хотя куда еще могут потащить человека из-за разборок? Конечно же, в туалет! В святыню всех драк, выяснений отношений и продумывания коварных планов. Так как я знал, что это будет неизбежно, то и вырываться не пытался. Наоборот даже, умостился поудобней на плече Дениса, подперев ладонью подбородок, а локтем упираясь в лопатку парня. Мрачный Паша следовал за нами, и чтобы хоть как-то его развеселить, я то и дело подмигивал ему и слал воздушные поцелуйчики. Из-за этого парень мрачнел все сильней. Вздохнув, я опустил глаза вниз и смог впервые разглядеть задницу Дениса со столь близкого расстояния. А она у него ничего так. Крепкая, подтянутая, округлая. Губы сами по себе растянулись в улыбке, а правая рука, что безвольно свисала вдоль туловища парня, замахнулась и со всей силы шлепнула его по попе. Денис подскочил, а вместе с ним и я, и меня тут же накрыло волной нецензурной брани, которая сводилась к тому, что я труп. Но я его совсем не слушал, удивленно глядя на Пашу, который после моей выходки тихо фыркнул от смеха. Заметив, что я на него смотрю, он сделал каменное лицо, хотя в глазах так и плясали смешинки. Я уже раздумывал над тем, стоит ли мне проверить реакцию Паши, а заодно и Дениса, если я подую в ухо последнему, но мы наконец-то добрались до туалета. Меня бесцеремонно кинули на, мало того, что холодный, да еще и грязный кафель.
– Так вот, я собрал вас здесь, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, – серьезно начал я, поднимаясь с пола. Лица парней одинаково вытянулись. Они пару секунд непонимающе смотрели на меня, а затем лицо Дениса исказилось от гнева, и он зашипел.
– Ты, гребанный гомик...
– Молчать, смертный, когда твой господин говорит! – приказал я, брызгая водой в лицо парня. Угу, они так долго врубались в происходящее, что я успел даже руки сполоснуть после пола. У Дениса, казалось, сейчас пар из ушей пойдет. – Аааа, чучи, он хочет меня убить! – завизжал я не хуже девчонки, поспешно прячась за спиной Паши.
– Слушай, ты, уебок, – начал Денис, подходя к Паше.
– Чучи не такой, – обиженно произнес я, выглядывая из-за его руки. И опять это непонимающее выражение лица, и опять гримаса, говорившая, что человек в ярости.
Я понимал парней. В смысле, я понимал, почему они терялись. Все их издевательства держались только на запугивании, теперь же, когда «жертва» вместо того, чтобы молча сносить все удары и забиваться в угол, постоянно вносила свои пять копеек и вовсе не собиралась бояться – они были растеряны. Четко отработанный план, который успешно действовал на протяжении многих лет, вдруг полетел к чертям, а импровизировать парни, похоже, не умели, поэтому Денису только и оставалось, что шипеть и плеваться ядом, а Паше... Кстати, а чего Паша-то столбом стоит? Почему он и слова не говорил, я знал. Боялся нарваться на любовный бред в исполнении меня, который я ему успешно организовывал на первом уроке, когда у него, походу, что-то коротнуло в мозгу, и он со мной поздоровался. Но сделать-то он что-нибудь мог...
Отключите у меня кто-нибудь функцию думать, потому что не успел я поразмышлять на эту тему, как Паша отошел в сторону, а затем и вовсе встал позади меня, крепко вцепившись своими ладонями в мои запястья. Хорошо, хоть руки выворачивать не стал. Но я все равно оказался лицом к лицу с Денисом. Конечно, я совру, если скажу, что не боялся. Я боялся и еще как! Нельзя за один день, час перестать бояться того, что вселяло в тебя страх на протяжении трех лет. Пускай я и нес какую-то ахинею и вел себя вполне спокойно, но это, скорей всего, была защитная реакция перед лицом паники. Да-да, паники. А как еще можно назвать то состояние, когда тебе хочется орать во все горло, призывая о помощи и носиться кругами?
– Ну и что ты заткнулся, педик? Откусил себе язык? – довольно заухмылялся Денис, делая ровно два шага до меня.
– Намэфсти, – ответил я с высунутым языком. Боже... когда приду домой, точно долбану себя по голове Андреем.
«Только не по лицу!» – пронеслась в голове шальная мысль, прежде чем я зажмурился, ожидая удара. И, наверное, тело приняло эту мысль за команду, потому что мои ноги подкосились, и я грохнулся коленками на пол. Ладони с моих запястий исчезли. Я удивленно открыл глаза и перед моим взором предстал изумленный, растерянный и виноватый Денис, который смотрел куда-то мне за спину. Оглянувшись, я увидел согнутого пополам Пашу, одна рука которого прижималась к груди, а другая упиралась в бок. Сам парень тяжело дышал. «Вот, сволочь, по лицу целился!» – успела мелькнуть в голове еще одна мысль, когда я с криками кинулся на Дениса.
– Не трогай чучи, ты, образина безмозглая! – мои кулаки уверенно застучали по груди Дэна, но этому идиоту было хоть бы хны! Хотя, должен признать: изумление на его лице стало заметным еще сильней, но затем врожденное, кажется, презрение по отношению к секс-меньшинствам или только ко мне взяло верх и меня с силой оттолкнули в сторону.
Больно ударившись спиной о стенку между кабинками, я с тихим стоном сполз на пол. Вот черт, всегда считал, что они из пластмассы или чего-то наподобие, но больно-то как! И прямо позвоночником! От боли я прикрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание.
– Паш, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Денис.
– Да, – чуть хрипловато ответил парень.
– Ты прости меня. Я просто не успел остановиться. Этот гомик так неожиданно нырнул вниз...
– Да я сам ничего не успел понять... А чего это с педиком?
– Да хрен его знает... Опять сознание потерял, – брезгливо проговорил Денис.
Да в сознании я, просто глаза закрыты. Хотя... может, это к лучшему. Послушаю, о чем эти двое между собой болтают. Давно хотел узнать.
– Блять, Пашка, какого хуя ты позволяешь этому прятаться за собой, да и еще называть таким дебильным прозвищем?
Вот что за болтливость на меня напала с недавних пор? Так и хотелось сказать: «Во-первых, я не «это», во-вторых, прозвище вовсе не дебильное...». Ну ладно, согласен, прозвище дебильное. Тогда, во-вторых, можно заменить на «это ты дебил, а не прозвище». Но я все же промолчал, чувствуя себя, по крайней мере, шпионом или разведчиком.
– А ты, блядь, будто не видел, как он на меня вешается! Стоит мне хоть слово сказать, как он сразу начинает нести какой-то бред про то, что любит меня и смотрит, блядь, так, что кажется, еще чуть-чуть и слюни начнет пускать...
Да сдался ты мне... Но я просто прирожденный актер! Оскар мне! Немедленно!
– ...Я уже не говорю о его вечных прикосновениях. Блять, как вспомню, так мурашки по всему телу.
– Ну, так врезал бы ему и все дела. Ты чего, как маленький, – цыкнул Денис.
Чиркнула зажигалка, а через несколько секунд до меня дошел запах сигаретного дыма. Очень сильно хотелось поморщиться, но я держался, как стойкий оловянный солдатик. А вообще мне уже надоело труп играть. Можно я осторожно поползу к выходу? Представляю, какие очумелые лица будут у парней...
– Врезал бы, если не Роман Васильевич, – между тем говорил Паша. Я навострил ушки. Так-так, а вот это уже интересно.
– А что с ним?
– Да он сказал, что если я еще раз ударю педика, то ничего, кроме двоек, больше не получу по его предметам.
– Пфф. Подумаешь! Ну, поставит он тебе двойку за самостоятельную, пойдешь просто к другому учителю, покажешь ему свою работу, и этот Роман Васильевич птичкой вылетит с работы.
– Я, по-твоему, что, идиот? Думаешь, я ему это не сказал? А он мне ответил, что кроме самостоятельных и контрольных есть еще и работа у доски. У меня просто мозги высохнут, если я буду к каждому уроку зубрить эту долбанную алгебру и геометрию! Нет, блять, я своими оценками рисковать не хочу.
– С каких пор тебя оценки стали волновать?
– С тех самых, когда родители на уши присели, что пора уже серьезно взяться за учебу, готовиться к экзаменам и прочая хуйня из этой же темы.
– Какие нахуй экзамены? У нас еще два года впереди!
– Это ты им сам скажи.
– Воздержусь. Мне своих хватает. Задолбало, что они вечно сравнивают меня с братом.
Я напрягся, услышав последнее предложение, но парни вместо того, чтобы развить эту тему, сменили ее.
– А какой у нас сейчас урок? – спросил Денис.
– У нас физра...
– Значит, и у нас тоже. Ладно, пошли, а то Женя-Женя с потрохами нас сожрет.
– А этот?
Я так понял, последняя реплика относилась ко мне... А Женей-Женей, кстати, мы называли физрука, потому что звали его Евгений Евгеньевич.
– Чего этот? Пускай валяется. Или он так тебя достал своими пидорскими ухаживаниями, что у тебя самого проснулись к нему чувства? – хихикнул Денис.
– Блядь, еще раз скажешь что-нибудь в этом стиле, и я утоплю тебя в сортире.
– Ха! Я бы на это посмотрел!
Раздались шаги.
– Тогда испытай удачу, и не только посмотришь, но еще и поучаствуешь, – посоветовал Паша.
Дверь в туалет открылась и закрылась. А я, наконец, смог открыть глаза. Блин, думал, они никогда не уйдут. А еще, что обязательно на прощание пару раз пнут меня. Но, видать, звезды сегодня на моей стороне или эти уроды узнали, что лежачего бить нельзя? Правда, я сидел, а не лежал... Но какая разница?
Поднявшись на ноги, я поспешно отряхнулся и помыл руки. Приду домой, обязательно кину джинсы в стирку. Но это будет потом, а мне надо подумать, что делать сейчас. Если я появлюсь на физкультуре сразу, после парней, они могут сообразить, что я притворялся и подслушивал их. Паша, как выяснилось, мне ничего не сделает, а вот Денис... Нет, а Роман Васильевич хорош! Я все голову ломал, чего же Ульянов мне голову не откручивает за мои выходки, а оказывается, у него связаны руки, зато какое раздолье для моих... Закадровый злорадный смех, пожалуйста.
Прозвенел звонок, и я все же злорадно захихикал, поняв, что парни не успели на урок вовремя, а это значит, бегать им десять штрафных кругов. Черт, мне ж тоже придется... Ну, нафиг эту физкультуру! Мой дух и без нее здоров, но вот в раздевалку проникнуть все же придется. Есть у меня один гениальный план... Правда, я его хотел по-другому осуществить, но тут сам Бог велел!
Я осторожно выскользнул из туалета и, тихо напевая под нос песенку, зашагал по коридору:
– Раз, два, Фредди в гости жди... Ой, тьфу, нет, не так... Раз, два, Рому в гости жди... Три, четыре, спрячь-ка лучше вещи... Пять, шесть, о содеянном раскайся... Семь, восемь, получи-ка наказание... Девять, десять, все смеются над тобой... А Рома доволен собой.
Я тихо пробрался в раздевалку, радуясь, что это раздевалка девчонок находится напротив входа в спортзал, а раздевалка парней правее и меня никто не увидит. Быстро оглядев покиданные на скамейку вещи, я без труда отыскал футболку Дениса. Белая, с какой-то надписью по-английски спереди. Нет, он как будто знал. Скинув с плеча рюкзак, я открыл один из отделов и достал маленькую баночку обойного клея и пакетик розовых блесток. Пополнил сегодня запас у тети Миры. Планировалось, что я их перемешаю и вылью на голову парня, но все меняется в этом бренном мире...
Отодвинув чужие вещи дальше, я расстелил футболку Дэна лицевой стороной вниз. Помешав клей, я быстро кисточкой вывел на футболке слово «Открыто» и нарисовал стрелочку вниз, засыпав все розовыми блестками. Выждав для порядка минут двадцать (самые ужасные двадцать минут в моей жизни, я так и ждал, что сейчас откроется дверь, и кто-то зайдет), я смял футболку парня так, как она вроде лежала до этого, и вернул на место чужие вещи. Надеюсь, народ Денису не сразу скажет, что у него на спине... Спрятав клей и блестки назад в рюкзак, я бесшумно отворил дверь раздевалки и на цыпочках прокрался за угол, после чего, уже не прячась, уверенно зашагал по коридору.
– Я ужас, летящий на крыльях ночи! Я черный... Ой, нет, опять не так... Я ужас, летящий на крыльях ночи! Я коварный Рома!
А что мне делать теперь до конца урока? Может, пойти к Роману Васильевичу? Порепетировали бы песню сейчас, раз после школы мне в больницу. Так, стоп. Идти во время прогула урока к классному руководителю не очень хорошая мысль. Значит, пойду к Анне Семеновне, попью у нее чай.
Шла уже двадцатая минута химии, когда дверь в класс открылась так, что казалась, она слетит с петель. Пока Надежда Егоровна приходила в себя, разъяренный Денис оглядел кабинет и остановил свой взгляд на мне. Ох, чует моя задница, ему все же рассказали о футболке. Но я должен поблагодарить учеников своей школы, что они ему не рассказали о ней ни после физкультуры, ни после третьего урока, ни даже в столовой. Меня пробрало на ржач, когда я вспомнил хмурого и злого Дениса, который не понимал, почему над ним смеются все, кто находился в столовой.
– Ты, педик! – заорал парень, кидаясь ко мне. Я резво вскочил со своего места и оббежал ряд.
– Я знаю об этом уже три года, так что ничего нового ты мне не сказал, – крикнул я ему в ответ.
– Явеев, что ты тут делаешь? – очнулась Надежда Егоровна. – Немедленно покинь кабинет!
Денис не обратил на нее никакого внимания, пытаясь достать меня. Странное дело, но никто не пытался ему помочь и задержать меня. Все только смеялись, стоило парню повернуться к ним спиной. После пятиминутного марафона вокруг парт, под гневные вопли учительницы и недвусмысленные шуточки в адрес Дениса, парень не выдержал и, стянув с себя футболку, швырнул ее прямо в меня, попав в лицо. Я не стал ее откидывать, наоборот, прижал к груди и удивленно произнес:
– О, это мне? Как мило. Но я предпочту футболку Паши.
Паша, который находился в поле моего зрения, покраснел, побледнел, позеленел – светофор прям! – И, закатив глаза, долбанулся лбом об парту. Я не сдержался и хрюкнул от смеха, но сразу взял себя в руки и невинно уставился на Дениса.
– Ну, все, педик, ты нарвался. Лучше тебе не попадаться мне на глаза, иначе...
– Да-да, ты убьешь меня, – закивал я. – Мы же вроде вчера выяснили, что я знаю все твои угрозы наизусть, и что они больше не действуют, – я подкинул футболку парня в руке, а потом бросил ее владельцу и предложил. – Давай заключим перемирие? Пока ты что-нибудь новенькое не придумаешь, – лицо Дениса стало просто багровым. Он открыл рот, но я не дал ему заговорить. – Ах, да. Совсем забыл предупредить, – я перестал косить под дурачка, то есть убрал улыбку и сменил добродушный тон на серьезный. – Попробуешь тронуть меня еще раз, я пойду в полицию, – в классе образовалась просто гробовая тишина, даже Надежда Егоровна, наконец-то, заткнулась. Но я уже вновь улыбался, как ни в чем не бывало. – Так что напряги мозги и придумай, как достать меня, не применяя кулаков.
Денис смотрел на меня, не моргая. Он мне не верил. Я видел это по его лицу, и по тому, с какой силой он сжал кулаки, готовый прямо сейчас броситься на меня через парту. Я тоже смотрел на него, не моргая, с полуулыбкой на губах и чуть наклонив голову к левому плечу. И вдруг он резко отвернулся и вышел из класса, не удосужившись закрыть за собой дверь. Хотя, наверное, это к лучшему, иначе дверь точно бы слетела с петель. Когда парень скрылся за порогом кабинета, я шумно выдохнул, благо, мой выдох не был слышен в тут же поднятом одноклассниками гуле, которые поспешили обсудить происшедшее. Я же стоял, ни жив, ни мертв. Теперь я могу упасть в обморок, да? Но прежде мне надо поменять штаны. Адреналин в крови постепенно исчезал. На его место пришел запоздалый страх и дрожь во всем теле. Боже, я думал, у меня сердце остановится. Дышать тяжело и глотать... и ноги ватные. Я кое-как добрался до своего места и плюхнулся на стул, уставившись перед собой и совсем не обращая внимания на вопросы одноклассников и пристальный взгляд Паши...
Пятница, магия, родео и шоколад
Да здравствует пятница! Да здравствует наш директор, который сделал в школе пятидневку! Остался последний учебный день и выходные! Прокричим троекратное "ура"!
Нет, ну кто бы мог подумать, что еще в понедельник моя жизнь напоминала ад, а сегодня я вполне счастлив. На мою сумку никто не покушается после того случая с Мишей, а весть, что я вчера приструнил Дениса, распространилась по школе с космической скоростью, и теперь на меня лишь все косились, кто недобро, кто с интересом, но подходить не рисковали. Да мне и не надо. Я привык быть один. Главное, что меня больше никто не трогает.
– Пойдем-ка, отойдем... – раздался за спиной знакомый голос, и мне на плечо опустилась чужая рука.
Я тихо застонал, но тут же взял себя в руки. Денис... Вот неймется же человеку. Так, ладно. Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь. Сохраняем хладнокровие и каменное выражения лица.
Далеко идти не пришлось. Денис решил внести разнообразие в наше общение и затащил меня под лестницу, встав так, что ни его, ни меня не было видно. Вот только я оказался прижатым к стене, что меня не очень радовало. Хотя почему-то я увидел в этом какой-то символический смысл. Мой первый день в школе в этом учебном году закончился как раз в этом месте.
– Что тебе надо? – как можно спокойней спросил я. Нет, все же общаться с Денисом мне куда проще, когда есть кто-то третий или целый кабинет этих третьих. Но вот так вот наедине... Если он меня сейчас здесь закопает под этой лестницей, никто же не узнает...
– Не думай, что я тебя боюсь, – начал Денис. Я офигевший уставился на него.
– Ну, это было бы странно... – не удержался я от реплики и тут же зажмурился, когда кулак парня врезался в стену, рядом с моей головой.
– Заткнись.
– Хорошо, – поспешно закивал я.
– Заткнись, я сказал!
– Я молчу...
– Блять, ты можешь заткнуться?!
– Да, – ответил я. У Дениса заиграли желваки на скулах. Я прижал ладони к своему рту и виновато взглянул на него. – Прости, оно само... – быстро произнес я, убирая ладони и вновь прижимая их к губам.
Парень закрыл глаза, глубоко вздохнул, а затем начал медленно выдыхать, после чего открыл глаза и посмотрел на меня.
– Слушай меня внимательно, педик. Не думай, что ты испугал меня, и не думай, что я теперь отстану от тебя. Я ненавижу тебя так сильно, что только чудо удерживает меня, чтобы не убить тебя. И это не просто слова или пустые угрозы. Я серьезно. Веришь? – я кивнул, потому что видел по глазам Дениса, что он не врет. Господи, да у этого человека с головой не все в порядке! Ему к врачу надо. Он же психопат какой-то... – Решил построить из себя крутого или кем ты там себя возомнил, пожалуйста. Но не думай, что это будет длиться вечно. Через некоторое время все вспомнят, кем ты являешься на самом деле, и тогда все начнется заново. И молись, чтобы в тот день не я до тебя первый добрался.
– Почему? – я хотел задать этот вопрос нормальным голосом, но почему-то получился шепот.
– А ты догадайся сам, что я тогда с тобой сделаю...
– Нет, – я помотал головой и прокашлялся. – Почему ты так относишься ко мне?
Денис окинул меня взглядом, сморщившись.
– Потому что такие, как ты, недостойны жить.
– Почему? – как заведенный повторял я. – Что я тебе сделал?
Он молчал, поэтому я продолжил.
– Ничего. А то, кто мне нравится, это не твое дело. Я же не лезу в твои любовные дела. Хотя, стоп, – я на секунду задумался. – Какие любовные дела? Ты же не встречался ни с одной девчонкой. Почему? Ты ведь симпатичный парень. Даже на мой вкус симпатичный, – от этих слов парень дернулся назад. – Может, ты ненавидишь меня, потому что я нашел в себе силы признаться, кто мне нравится, а ты боишься это сделать?
То, что произошло в следующую секунду, случилось так быстро, что я не успел ничего понять. Рука Дениса схватила меня за волосы и с силой потянула их, заставив опрокинуть голову назад. Сам же парень наклонился ко мне так близко, что я чувствовал его дыхание.
– Я не такой, как ты. Запомни это. А если еще раз попробуешь сказать что-нибудь в этом духе, мне будет наплевать, куда ты там обратишься. Надеюсь, ты уяснил. А теперь пошел на хуй отсюда.
Рука парня разжалась, отпуская меня. И мне бы молча уйти, прошмыгнув мимо него, но, наверное, после всех тех избиений у меня повредился мозг, раз я ляпнул:
– С радостью, только Паша вряд ли согласится.
Денис так резко уперся ладонями в стену с двух сторон от моей головы, что я от неожиданности вздрогнул и удивленно на него посмотрел.
– Спасибо, что напомнил. Чтобы я тебя близко не видел рядом с моим другом.
– Нет, – твердо ответил я. – Я его люблю.
– Ты думаешь, я поверю в эту чушь? – Денис заулыбался. – Ты его ненавидишь не меньше, чем меня. Это видно по твоим глазам. Я без понятия, что за игру ты затеял, но свои пидорские штучки оставь при себе.
– А что? – я тоже улыбнулся. – Боишься, что твой друг окажется не таким уж гомофобом, как ты?
Я нежно провел пальцем по вытянутой руке парня, и он ее мгновенно убрал.
– Я предупредил, – отходя от меня, сказал он.
– Как жаль, что твое слово для меня ничего не значит, – печально вздохнул я. Денис цыкнул, но все же ушел. Я судорожно вздохнул и скатился вдоль стены. Дайте мне пять минут, чтобы я пришел в себя.
Может, попросить нашего школьного психолога поговорить с Денисом? Ну, или провести с ним пару тестов, которые покажут, что парень психически нездоров. Он ведь нездоров, да? Нормальный человек не может так относиться к кому-то, как он – ко мне, без уважительной причины. Чертова семейка... Один брат достает меня почем, зря, а другой улыбается, как ни в чем не бывало своей обворожительной улыбкой со стенда «Гордость нашей школы»...
Черт, я так устал за эту неделю. Я даже не представлял, что это будет так тяжело притворяться тем, кем ты не являешься, и постоянно делать вид, что ты ничего не боишься. Как же хочется завалиться к себе на кровать и пролежать на ней хотя бы неделю. Плыть по течению всегда проще, чем против... Но я не сдамся, только не сейчас, когда зашел уже так далеко.
Порешив на этом, я резко поднялся на ноги, одергивая футболку и поправляя рюкзак. Осталось продержаться один день, а потом выходные, и я смогу отдохнуть от всего этого. Один день, подумаешь... Я вышел из-под лестницы и первым, кого увидел, был Паша. Губы рефлекторно растянулись в улыбке, и я, не обращая внимания на толпу учеников, закричал:
– Чучи!
А затем удивленно заморгал, потому что парень просто растворился среди учеников. Никогда не думал, что такой шкаф, как Паша, способен на подобное. Не с его комплекцией. Вот если бы он был, как я, тогда это выглядело бы нормально, но так... Магию он, что ли, задействовал?
Так, сегодня происходит явно что-то не то. Со мной не разговаривает Паша. Нет, он и раньше не особо общительным был, но хотя бы парой-тройкой слов мы перекидывались, которые сводились всегда к одному – я педик и лучше мне не нарываться. Но это было раньше, теперь же Паша со мной вообще не говорит! Даже не огрызается, когда я к нему пристаю. Смотрите сами.
– Чучи, поговори со мной, – тишина, если не считать бубнежки учителя. – Чучи! У тебя плохое настроение? У тебя что-то болит? Чучи, скажи хоть слово, а то своим молчанием ты разбиваешь мне сердце!
– Правда, Паша, не будь таким холодным. Поговори со своим парнем, – шепчет девушка, что сидит позади нас. Парень вздрагивает, но упорно продолжает молчать.
Мне было бы все равно, если он только молчал, так он же еще и реагировать прекратил на мои прикосновения! Зубы только сцепит, заскрипит ими, кулаки сожмет, но с места не двигается. Зато когда наступает перемена, он моментально исчезает из кабинета. Складывается ощущение, что он сбегает даже раньше, чем звенит звонок. Действительно, магия какая-то...
Вот тут бы мне радоваться, что еще один противник выведен из строя (я же могу считать Дениса выведенным из строя?), но нет же... Такое чувство, что во мне проснулся или охотничий инстинкт, или азарт. Я стал донимать парня еще сильней, пытаясь найти его на переменах в школе, а для этого пришлось, как идиоту, обходить все этажи и орать на каждом углу: «Чучи, ты где? Чучи, давай оставим игры для дома!», но он как в воду канул. Скажу это в третий раз. Тут явно замешана магия. Но я буду не я, если своего не получу!
А чего мне вообще надо было от Паши?..
Этим вопросом я задался после шестого урока, когда за секунду до звонка кинулся парню на шею с криками: «Не пущу!». Одноклассники на пороге кабинета удивленно оглянулись, но Юля и Маша поспешно вытолкали всех за дверь, приговаривая при этом: «Что встали? Оставьте влюбленную парочку наедине!». Надо будет их за это как-нибудь поблагодарить. Но все это потом, а сейчас мне надо удержаться на Паше, потому что он упорно пытался меня скинуть с себя, когда я так же упорно висел у него на спине, обхватывая руками за шею, а ногами – за талию.
– Чучи, поговори со мной и я все тебе прощу! – закричал я на весь кабинет, когда парень смог отцепить одну мою руку. Чтобы удержаться и не повиснуть вниз головой, я обхватил шею парня другой, чуть ли не душа его.
– Да что тебе от меня надо! – рявкнул Паша, подавая, наконец-то, голос.
– Шоколада! – растягивая гласный, проорал я ничуть не тише.
– Да, блять, достану я тебе этот шоколад, только отцепись от меня.
Я перестал играть роль наездника, который пытается удержаться на бешеном быке, и пораженный перегнулся через плечо парня так, чтобы увидеть его лицо. Надеюсь, он не станет поворачивать голову, а то мы точно столкнемся лбами. И повезет, если только лбами...
– Ты купишь мне шоколадку? – моему изумлению не было границ.
– Только если ты отвяжешься от меня!
– А коробку конфет? Есть такие, «Merci» называются. Всегда хотел попробовать.
– Они дорогие! – возмутился Паша.
– Ой, а ты сможешь меня вот так вот до дома довести, а, чучи? А то у меня что-то с руками случилось, они никак не хотят разжиматься.
– Будут тебе конфеты, – процедил парень. – И убери от меня свою морду!
Я обиженно надул губки и плаксиво заметил:
– У меня не морда, а лицо!
И пока Паша не успел ничего ответить, я быстро чмокнул его в щеку.
– Какие нежности, – смеясь, произнес Роман Васильевич. Мои руки и ноги разжались сами собой, и я спрыгнул на пол. – Леванов, ты на репетицию-то идешь?
– Иду, Роман Васильевич, – почему-то пропищал я, чувствуя, как мои щеки заливает румянец. Что за черт? Мне-то чего смущаться?
Подхватив свою сумку, я бросился из кабинета, так и не взглянув на Пашу.
– А вы хорошо смотритесь вместе, – неожиданно выдал классрук, когда мы уже подходили к его кабинету. От такого заявления я даже споткнулся на ровном месте.
– Не смешно.
– Я и не смеюсь. Я сам не ожидал, что вы будете такой хорошей парой.
– Мы не пара! И никогда не будем! Запомните это, и не смейте больше ничего говорить в этом духе, иначе... – вместо того чтобы договорить, я захихикал, напомнив самому себе Дениса. Хотя тут не смеяться надо, а плакать. Роман Васильевич покосился на меня, но ничего не сказал. Зато у меня в голове появился вопрос. – А где он сейчас?
– Кто? – мужчина выглядел удивленным.
– Ну, тот мудак, которого Вы любили.
– Люблю, – поправил меня классрук.
– Любили, любите – без разницы. Он женат?
– Он умер.
– Как?
– Автомобильная авария.
– И давно это случилось? – черт, почему я не могу просто заткнуться? Чего я вообще сую свой нос, куда не просят? Хотя, если на мои вопросы отвечают, значит, тут ничего такого...
– Ему тогда было двадцать пять.
– Эм, – я, нахмурившись, уставился на мужчину. – Я ведь спросил, когда это случилось, а не сколько ему было лет...
– Рома, давай репетировать!
Упс, а вот теперь, кажется, я сунул свой нос, куда не надо... Но как-то странно Роман Васильевич ответил на вопрос. Хотя, может, не расслышал его?
