Текст книги "Мы с тобой разные (СИ)"
Автор книги: Torens
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Попал...
Глава полностью написана Владиславом Краковски. Я в этот раз решила умыть руки)
Никогда бы не подумал, в жизни бы не представил… Да что там про жизнь, еще месяц, всего лишь месяц назад ко мне бы и не подумала забраться столь бредовая мысль, что я могу просто вот так вот целоваться с Пашей!
Я даже слов стоящих не мог подобрать, чтобы описать эту ситуацию!
Нет, все даже не так – это Паша меня целовал, Паша, Паша! Тот самый Паша, который еще неделю назад избил меня и бросил в подворотне, тот самый парень, что попытался наехать на меня после концерта, тот самый человек, что так люто и непримиримо ненавидел геев. Тот самый, что минуту назад готов был заняться со мной сексом, тот самый, что теперь уже целовал… Мой мозг, ассоциирующий парня только с болью, отказывался понимать то, что сейчас происходило.
Поэтому становится предельно понятно, почему его брови изогнулись в удивлении, когда он, отстранившись, посмотрел на меня. Нет, это просто сон. Это просто кошмар! Король кошмаров! Я отказываюсь верить в такую реальность!
– Что. Это. Было… – еле придя в себя, спросил я, растягивая слова на каждый выдох.
– Ты же сам попросил тебя поцеловать, разве нет?
– Просил… – как в ступоре согласился я. Ромашки для Ромашки, спасение от колес машины, примирение с чучи, теперь и это… Когда успели прилететь инопланетяне и подменить Пашу, и, главное, почему я это пропустил?
Между тем, пока я все еще туго что-либо понимал, парень вновь ко мне наклонился, чтобы поцеловать. Паша навалился на меня всем телом и повалил на подушку. Блин, Ульянов, триста индийских слонов и те легче тебя! Какой же ты не удобный в постели, я тебе скажу!.. О, Боже, о чем я думаю?! Не об этом я сейчас думать должен! А о чем тогда? Все, я сдаюсь, мысли окончательно спутались…
Хотя, нет, погодите, я же должен сопротивляться – я еще ничего не выяснил! Куда это он без спроса опять полез? С таким мысленным, но воинственным возмущением я уперся руками в плечи Паши, и это произвело просто колоссальный эффект.
Паша, будто его прижгли каленым железом, резко подскочил, прижимая ладонь ко рту и смотря таким диким взглядом, словно только осознал, что творит. Страх, неуверенность, шок, удивление, а, главное, никакой злости. Переполошенный взгляд когда-то грозного и задиристого парня доставлял мне чисто садистское эстетическое удовольствие…
– Чучи, что-то не так? – сладко спросил я, слишком довольный видом парня. Лично мой страх мигом исчез, как только я нашел еще один способ загнать парня в угол. Виснуть на шее, приставать и надоедать – уже старо, как мир, пора бы и посильнее напугать нашего гомофоба… Конечно, до чего-то серьезного, вроде секса, я доходить не собирался, но вот поцелуями почему бы не потравить Пашу?
Ульянов молчал.
Что ж, пора брать инициативу в свои руки. Решив так, я расплылся в коварной ухмылке и стал медленно садиться. Высунув ноги из-под замершего парня, который, наверное, и пошевелиться боялся, лишь бы меня как-нибудь еще не задеть, я встал на колени и придвинулся ближе к Паше. Видимо, теперь он не совсем понимал, что происходило, поэтому позволил мне убрать свою руку, которую я тут же ловко переместил к себе на талию, и поцеловать себя.
Сначала это был легкий, еле ощутимый поцелуй в уже успевшие пересохнуть чуть приоткрытые губы. Медленно облизнув их от уголка до уголка, я скользнул языком в рот парня, где вся инициатива опять же досталась мне.
Параллельно я внимательно следил за парнем, который, судя по задумчивости, что сменила удивление, еще только прислушивался к своим ощущениям. Ну и чего он на меня уставился, я ему ничего сказать не могу! Будто услышав мои мысли, Паша прикрыл веки и начал отвечать на поцелуй.
Ох, это пьянящее чувство того, что ты правишь балом, что ты являешься той невидимой (хотя, в данном случае очень даже ощутимой) рукой, которой все подчиняется. Почему бы мне не пойти в дрессировщики? Первого зверя я уже покорил…
Пока я восхвалял самого себя и мысленно лыбился тому, какой я большой молодец, рука, что до этого как-то неприкаянно покоилась на моем поясе, пришла в движение, притягивая меня к своему хозяину.
«Что ж, этому я тоже вполне способен подыграть,» – пренебрежительно подумал я, обхватывая ладонями лицо парня.
Вот я Пашу не понимаю в последнее время. Вроде яростно бил в грудь, что он не такой, что не принадлежит к нашей маленькой братии, а уже спокойно целуется с парнем, скажем так, по собственной инициативе. Ему вот не противно? Я же такой же, как и он и все такое… Пфф, совсем не понимаю!
Но не это сейчас было важно, я все еще был на миссии, которую сам себе и поручил: смутить гомофоба. Только вот он чего-то не смущается, наоборот – он втягивается! Нет, с этим точно нужно что-то делать…
Мои руки начали скользить вниз по телу парня, а я сам одновременно отмечать, каким же клевым оно было. Вот я уже добрался до края его футболки и засунул холодные руки под нее, даря себе возможность прикоснуться к рельефному торсу. Парень вздрогнул от моих ледяных прикосновений, но поцелуй так и не разорвал…
Что творится! За всеми делами он и одеяло на себя перетянул! Что же выходит, я уже и ведомый в этом деле? Как же, позволю я Паше это сделать.
Как бы в знак неизвестного парню протеста, я отстранился, переводя дыхание, и стал стаскивать одежду с Паши. Тот даже не подумал возмутиться или хотя бы чуточку удивиться, он лишь как-то мутно смотрел на меня…
Хоть и стемнело давно, но я все равно мог разглядеть накачанное тело парня. Так, Рома, не раскисай! Тело совершенно не повод для помилования! Озадачить, поставить в тупик, совратить, в конце концов, но не помиловать.
Видимо, я слишком засмотрелся на торс Ульянова, потому что парень, нетерпеливо цокнув, схватил меня за волосы на затылке и притянул к себе так резко, что мы стукнулись зубами. Тут же наш поцелуй приобрел вкус крови – он умудрился разбить мне губу даже в такой интимный момент!
Ох, все дальше понеслось кубарем, я просто перестал контролировать ситуацию!
Не знаю, спутал ли меня Паша с девушкой или не понятно, с кем еще, но факт остается фактом – его уже было не остановить. Теперь его ладони без стеснения передвигались по моему телу, периодически пересчитывая пальцами ребра, будто он размышлял, сколько из них сломать за мою вот эту выходку; потом Пашины руки переместились в район моих ягодичных мышц, проще говоря – на задницу, и начали так ее переминать, что, думаю, там останутся синяки похуже, чем после побоев… Паша, как оказалось, опасен не только в жизни, но и в постели…
Так! Притормозили и опомнились. Никакой постели не будет, точка. Если парень сейчас выйдет за рамки моей запланированной стратегии, я просто-напросто уйду отсюда!..
Паша начал теснить меня обратно на подушку, и моих сил в любом случае не хватило бы, начни я даже сопротивляться. Теперь по обе стороны от меня были руки и ноги парня, поэтому бежать, как я понимаю, было поздно, да и некуда…
– Ха… – выдохнул Паша, чуть отстраняясь. Парень хмыкнул неведомым мне мыслям и уже через две секунды впился в мою шею, оставляя на ней, что, скорее всего, гигантский засос.
– Паша! – возмутился я, но голос получился хриплый, как у мужика с тридцатилетним стажем курения. Откашляться мне не дали, снова душа поцелуем. Да не этого я от тебя хотел, идиот…
Звякнула пряжка. На ремне. Моих джинсов.
Тут же я распахнул глаза, больно прикусил губу парня и схватил его правую руку, покуда та не добралась еще и до ширинки.
– Что опять не так? – рыкнул парень, злюще на меня смотря. – Ты же так меня хотел, разве нет?
– Да, но… – не собирался я прекращать игры, а голос все равно в нерешимости дрожал. – Что ты собираешься делать?
– Как что? – усмехнулся парень. – Неужели не ясно?
Вместо более развернутого пояснения своих действий парень лишь в очередной раз прильнул к моим губам, и сколько бы я ни вырывался, завершилось это тем, что губы теперь у меня были искусаны, подбородок оказался в тисках правой его руки, а руки, заведенные за голову – левой. Все стало понятно без лишних слов – парень не шутил, в отличие от меня. Теперь мои дела были по-настоящему плохи.
– Паша! – пытался я привести парня в чувство, когда он отпустил мой подбородок, а я, соответственно, смог разорвать поцелуй. А руку он убрал для того, чтобы окончательно разобраться с моими штанами. Вот, теперь я могу помахать им белым платочком – они улетели на пол и не скоро оттуда вернутся… Я остался в одних носках, да трусах, но чует мое сердце, что и их я скоро лишусь. – Чучи, – вернулся я к слащавой форме, но выходило просто отвратительно. Я почему-то уже смирился, что мне просто физически не удастся выбраться, поэтому меня волновал всего один вопрос. – Ты… ты вообще в курсе, что делать? – да-да, как-то не хотелось остаться калекой, проблемы там это вам не просто побои и синяки.
В очередной раз Ульянов промолчал и начал возиться с моими трусами. Джинсы-то ему еле-еле поддались, так теперь и это препятствие, казалось, сильнее разозлило. С неразборчивыми матюками, парень резко бросил свое занятие, психанув, и посмотрел на меня.
– Весело, значит?
Ох, как нехорошо звучали его слова, нехорошо для меня. Парень легко, будто я ничего не весил, крутанул меня, переворачивая на живот. Поставив меня еще и на колени, он теперь с легкостью стянул и трусы.
Все, дорогая попа, ты залетела, а за тобой – и я… К такому невеселому выводу я пришел, когда почувствовал, что что-то твердое и явно немаленькое упирается мне в ногу. У бравого натурала встало на парня, открывайте шампанское…
И тут я почувствовал прохладные пальцы в том месте, где их никак быть не должно! Я рефлекторно сжался. Если честно, когда я не видел его лица, когда я не знал, кто именно сейчас сзади, было все равно… Да кого я обманываю этими пафосными речами?! У меня элементарно, так же, как и у Паши, встало, поэтому я просто сдохну, если не избавлюсь от стояка! Хоть мой организм на уровне инстинктов и сопротивлялся этому, но я сам, наплевав на него, подался назад, сильнее упираясь в парня, точнее, в ту его часть, что хотела того же самого, что и я.
Вместе с тем, как один палец скользнул в мое анальное отверстие, звякнула пряжка и на Пашином ремне.
– Расслабься, ты мне палец переломишь, – зашипел Паша, начиная активно орудовать вышеупомянутой конечностью. Я закусил и так настрадавшуюся губу, а после вообще ее прокусил, лишь бы не заорать благим матом на весь отель, как мне было… не комфортно.
-Уф, – выдохнул я после долгой задержки. – Если бы ты выключил режим буровой установки, я бы подумал над твоим предложением! – не менее зло ответил я сквозь зубы, когда пообвыкся с новыми ощущениями.
Хах, за свой длинный язык я получил второй палец в мой девственный анал! Когда же мне, наконец, отрежут этот болтливый орган, ведь когда-нибудь нарвусь на еще большую неприятность..! Хотя, куда уже больше.
Я шипел и выгибался, пытаясь найти такое положение, в котором хоть на чуть-чуть можно избавиться от боли, но в каждом новом получал и новую порцию «райских позывов». Я уже, наверное, скоро проем подушку, которую подмял под себя, но даже она меня не спасала. Вот сука, вот Ульянов, издевается, зверюга!
Когда я был готов взвыть от боли или вытворить нечто равносильное, Паша с хлюпом, который эхом пронесся по всей комнате, жутко смущая, вытащил из меня пальцы. Не успел я выдохнуть с облегчением, как послышалось шуршание – парень рвал какую-то упаковку. Конечно, какой ненормальный парень Пашиной внешности ходит по отелю, на каникулах без презерватива на случай спонтанного секса с рандомной девушкой? Только девушкой оказался Рома. Неожиданно.
Влажная и немного прохладная головка (не самых маленьких размеров!) прижалась к моему анальному отверстию, и я точно чуть не взвыл, требуя вернуть пальцы. Рома, дыши, только дыши…
Паша без всяких романтических вступлений, успокаивающих уговоров и ласковых слов резко вошел. Если бы он меня не подготовил, разорвал бы к чертям всю толстую кишку… Но даже так я не чувствовал облегчения.
Я чуть ли не рыдал в подушку, хватаясь трясущимися руками за спинку кровати, как за единственное, что могло меня спасти. Только через несколько минут, когда я смог унять боль, я собрался с силами, чтобы сказать:
– Выйди, я не готов.
– Уже поздно, – прошептал Паша и начал входить до конца…
Дальше я вообще не понимал, что происходило. Я забыл, где мы, я забыл, кто мы, я забыл все, что знал раньше и что ждал от будущего, для меня мир стал значить… ничего. Мой мир сейчас был в рамках моего тела, из которого хотелось вырваться всеми способами, сбежать и больше туда никогда не возвращаться. Не это ли называют желанием умереть? Единственное, что я чувствовал – боль. Единственное, о чем я мог думать – боль. Единственное, что было в моем мире – боль… Единственное, что меня ожидало – вся та же боль.
Нет, это был не тот первый секс, который я себе представлял.
Паша, казалось, озверел: он двигался резко, нервно, постоянно останавливался, но не для того, чтобы дать мне отдышаться, а чтобы сильнее вжать в матрас свободной рукой. Когда он полностью отдавался возвратно-поступательному процессу, его пальцы с нечеловеческой силой сжимали то бедра, то ту же задницу, будто мне и без этого не хватало острых ощущений…
Паша очень тяжело дышал. Вскоре из-за его быстрого темпа, который он взял, видимо, не рассчитав своих сил, движения начали сбиваться. Войдя в меня до упора, парень с тяжелым выдохом наклонился вниз, упираясь одной рукой в кровать, а другой, обхватывая меня за талию. Он плотно прижался горячим телом к моему, и я чувствовал, как хрипело в его груди и как в ней колотилось сердце. Он еще минуту или две не мог привести дыхание в норму, что дало мне хоть какую-то передышку.
Так и подмывало поинтересоваться, выдохся ли парень или его еще на минутку хватит, но поспешил прикусить язык, чтобы в очередной раз не нарваться. Что ж, если я способен еще и на колкости, значит, жить буду, значит, уже не так тяжело…
И в тот же момент Паша поспешил опровергнуть все мои выводы, поднимаясь и занимая предыдущую позицию. На этот раз парень поубавил свой пыл, и это кардинально изменило всю палитру ощущений, которые я получал…
Нет, боль по щучьему веленью, точнее, по моему хотению, не ушла, но и получать я стал больше, чем просто зуд и жжение… Это было что-то вроде удовольствия. Наверное. Я еще не понимал, что происходило с моим телом.
Хорошо, что движения Паши перестали быть поверхностными и быстрыми, они стали глубже и медленнее, будто парень пытался каждое сделать тщательно, не спеша, качественнее… нет, я не могу подбирать эпитеты в такой ситуации!
Я довольно громко ахнул, когда член парня прошел именно по тому месту, что так близко с простатой. Паша на секунду замер, но, поняв, что именно принесло мне удовольствие, старался повторить то же самое…
И у него это получалось, с каждым его толчком, я все сильнее выгибался и сам подавался назад, как бы насаживаясь на член Паши, чтобы получить вместе с болью и то наслаждение, которое буквально вскружило мне голову…
Я уже не боялся, что меня кто-то услышит, и стонал в голос. Спинка кровати, я думаю, после сегодняшнего вечера отвалится – я безжалостно тормошил ее, не в силах держать то, что кипело во мне, не в силах сдерживать те эмоции, что бились во мне, рвясь наружу. Не только моим телом, но и разумом завладели новые ощущения, которые вряд ли уже с чем-нибудь когда-нибудь сравнятся…
Сначала я не понял, что это был за звук, да и мне в этот момент было не до этого, но когда из-за двери стал доноситься чей-то недовольный голос вперемешку с яростным стуком, мне пришлось отвлечься от столь нереального, умопомрачительного секса...
– Эй, тут есть кто-нибудь? – слышался голос из внешнего мира. Знакомый такой голос. – Педик, я знаю, что ты тут!
– Ответь ему, – прохрипел Паша, не собираясь даже на секунду останавливаться. Парень только притих, закусив губу, чтобы остановить поток страстных выдохов и шипения. Мне пришлось прокашляться, прежде, чем ответить:
– Чего тебе? – спросил я так громко, насколько мог, но голос был слишком возбужденный, чтобы этого не заметить, поэтому Денис (голос принадлежал именно ему, что я все-таки понял) продолжал как-то удивленно:
– Не знаешь, где Паша?
– Нет! – хотел ответить нормально я, но в этот же момент Паша изловчился и прошелся по простате, от чего с губ сорвался стон, а не нормальный ответ. Меня всего передернуло от удовольствия, и я на секунду забыл о парне за дверью. Только подозрительный приглушенный голос смог вернуть мое внимание:
– Педик, ты там, что ли… трахаешься?! – с отвращением спросил Дэн. – Фу, мерзость… Фу, бля, вот Паша узнает… – продолжения я уже не услышал, потому что парень поспешил удалиться от оскверненной комнаты. Ага, вот Паша удивится, когда узнает, что я занимался сексом на его кровати… с ним!
Дальше всякие последствия нашей с парнем выходки вылетели из головы – я близился к завершению, да и, судя по уже не сдерживающимся стонам у меня за спиной и тому, что парень поспешно наращивал темп, Паша так же был готов вот-вот кончить.
В голове крутилось лишь одно желание кончить, поэтому я потянулся к своему напряженному половому органу, чтобы поскорее приблизить этот сладостный момент… Но не успел я и пару раз провести ладонью вдоль ствола, как прямо из груди вырвался самый громкий мой стон, по которому трудно было точно сказать, умирал я тут или кончал… Все тело тут же расслабилось, принимая то наслаждение, которое плавно растекалось по нему…
Но Паша даже и не собирался останавливаться, привнося в мою коллекцию еще больше каких-то странных ощущений. Я вздрогнул, плотно сжимая анусом его член, от чего кончил и парень, подрагивая всем телом.
Я никак не мог собраться с мыслями, совершенно.
Столько всего нужно было придумать: и причину, и отмазку, и алиби, – но на все это мне было наплевать, я был все еще в своем внутреннем мире, которого не касались насущные, земные проблемы.
Почему?
Переход из Эдема в мир человеческий произошел слишком резко. Я вдруг понял, что валяюсь на животе Паши, который все еще тяжело дышал. Такой паники и стыда я еще в жизни не испытывал, и я пожалел, что родился не улиткой. Сейчас бы залез в свою раковину, спрятавшись от всего, и просидел бы там лет эдак десять. Хотелось схватиться за голову, заорать и начать бегать по стенам и потолку, проклиная себя на разные лады. Сейчас Паша очнется, активирует свою мозговую деятельность и прощай милый Рома! Ты прожил короткую, но яркую жизнь!
Чтобы хоть как-то отодвинуть момент моей верной гибели, я скатился с кровати и попытался встать на ноги. О, боже! Такое чувство, что я разгружал вагоны, в то время как на мне скакали обезумевшие носороги. Как они это делали, я без понятия, но адская боль пониже спины рассылала волны по всему телу, заставляя скрючиться, как девяностолетнего деда от ревматизма. Теперь вполне логичным будет, если я убью Пашу.
Кое-как дошаркав до ванной, я уперся руками о края раковины, уставившись в свое отражение.
– Ну, здравствуй, идиота кусок, – поприветствовал я себя шепотом. – Не хочешь рассказать, что это ты только что натворил?.. Что-что... Это я тебя спрашиваю «что»? Последние мозги совсем потерял? Переспать с Пашей! Ты хоть представляешь, что он с нами, то есть со мной, сделает? Я же, считай, ходячий труп!.. Но если бы мы его оттолкнули, то это выглядело бы подозрительно! Ты же его любишь!.. Да черта с два я его люблю! Он мне так же сильно нужен, как плавки в метель!... А ты хоть представляешь, что Паша с тобой сделает, когда узнает, что ты все это время прикалывался над ним? – ехидно спросило мое отражение. – Так, что нам сейчас грозит? Смерть? Какой славный вариант! Я выбираю его!.. Так ты что, ради сохранения своей лжи, переспал бы с парнем, который тебе не нравится?.. Я это и сделал. Так, а чего это ты на меня наезжаешь? Это я ведь первый начал возмущаться! – я закрыл глаза и помотал головой. Черт, я из-за всего этого с ума начал сходить. Разговариваю с собственным отражением.
Тяжело выдохнув, я вновь уставился на него. Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи, почему я сделал то, что сделал? Вариант «Потому что ты идиот» не принимается. Мне нужен более развернутый ответ. Ну, подумаешь, мы поцеловались с Пашей! Это еще не повод, чтобы дать ему себя трахнуть. Я фыркнул от такой мысли. Подумаешь... Такое чувство, будто я целыми днями только и делаю, что целуюсь с Ульяновым. Конечно, я его целовал, но это были простые чмоки. Да и вообще я тут ни при чем, это все он начал! Откуда я мог знать, что он реально меня поцелует? Блин, да что же у него в голове творится... Такими темпами я с ним скоро рехнусь. То строит из себя заядлого гомофоба, то вдруг ведет себя как с приятелем, а затем опять врубает гомофоба, после чего целоваться лезет. Прямо как девушка во время ПМС.
Так, что-то меня не в ту степь понесло. Я вроде как должен придумать достойную отмазку своему поведению, а вместо этого перекладываю всю вину на Пашу и... Отражение в зеркале лукаво улыбнулось. Неужели, черт возьми, так легко? Я действительно тут совершенно не при чем! Я ведь влюблен в Пашу! Так? Так! То есть, конечно же, это не так, но Паша-то об этом не знает! Это он все начал! Завалил на кровать, полез целоваться, раздевать меня! Мое бедное влюбленное сердечко этого не выдержало и, послав голос разума далеко и быстро, позволило мне окунуться в омут страсти, о котором я должен был мечтать не один раз, так как давно и безответно влюблен в Пашу. А этот мужлан просто-напросто воспользовался мной, утолив свой сексуальный голод! Да я тут, блин, жертва! И пускай он только попробует мне что-нибудь сказать, я разыграю ему истерику не хуже любой девушки! А сейчас, как истинно влюбленный, я должен выйти из ванной и спросить парня, когда он расскажет своим друзьям, что мы теперь официально встречаемся. Тц, жаль, камеры нет запечатлеть для потомков выражения лица Паши, когда я произнесу эту фразу.
Хлопнула дверь в номер. Я, нахмурившись, замер, прислушиваясь. Не понял... Паша что, сбежал? Как это... по-мужски, бросать своего партнера после первой совместной ночи! Теперь мое маленькое влюбленное сердце разбито! Хотя далеко он все равно не убежит. Вернется ночевать как миленький. Тогда-то мы с ним серьезно поговорим, обсудив наше будущее. Меня пробрал смех от абсурдности происшедшего. Я переспал с человеком, которого с радостью утопил бы в кислоте, но он считает, что я его люблю. Прям какой-то дуэт тупого и еще тупее.
Я оказался прав. Не успели часы пробить и одиннадцать часов вечера (или ночи?), как Паша объявился на пороге номера. При виде меня, сидящего на своей кровати и бездумно щелкающего пультом от телевизора, парень замер, как тушканчик, увидевший охотника. Я продолжил сидеть на месте, как ни в чем не бывало, лишь скосив глаза в сторону парня. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, явно не зная, как быть. Так, сейчас я не должен делать резких движений, а то спугну еще.
– Кхм, – раздался тихий кашель. Я, удивленный, посмотрел на парня, совсем не ожидая, что он попробует привлечь мое внимания. – Не хочешь выпить? – Паша показал мне бутылку с чем-то темным. Я в алкоголе совершенно не разбираюсь, поэтому понятия не имею, что именно у него было в руке.
– Откуда? – поразился я.
– Ирка Хлопунова достала.
Я прыснул от смеха.
– Это та самая, на которую Ульяна Александровна постоянно кричала?
– Ага, – кивнул Паша. Выглядел он как человек, оказавшийся в крайне смущающей ситуации, но упорно делающий вид, что все в порядке. Только вот на меня парень не смотрел. Предпочитал или отводить глаза, или глядеть выше моей головы. – Ну так что? Будешь?
– Нет, – покачал я головой, возвращая свое внимание телевизору. Черт, я понимаю, почему Паша смущен, ну, а мне-то с чего вдруг стыдно?
– Тогда спать! – объявил Паша.
Мои вещи за считанные секунды перекочевали с моей кровати на кровать парня, так же как и я. Я еще прийти в себя не успел оттого, как меня бесцеремонно перекинули с одной кровати на другую, как Паша уже лежал в постели, укутавшись в одеяло, словно в кокон. На моей кровати!
– Не понял, – пробормотал я. – Чучи, что это значит? – уже громче спросил я.
– Я не могу спать на той кровати.
– Почему?
– Потому! – последовал все объясняющий ответ.
Пожав плечами, я решил, что с психами лучше не связываться, а то неизвестно, до чего это может довести. Хотя чего мне уже опасаться? Выключив телевизор, я переложил вещи на стул и, стянув покрывало, тоже улегся спать. Но стоило мне закрыть глаза, как сразу вырисовывалась картина «детям до 16 просмотр запрещен», причем с моим и Пашиным участием. Только этого мне не хватало! Я посильней зарылся носом в подушку, но почти сразу вспомнил, как грыз ее сегодня вечером. С губ почти сорвался стон. Я перевернулся на другой бок, накрываясь одеялом с головой в надежде, что дурацкие видения оставят меня в покое. Как же... держи карман шире! Они только становились все ярче и четче, словно все, что произошло на этой кровати, случилось не почти четыре часа назад, а только пять минут назад.
Моей силы воли хватило еще на десять минут, после чего я злой, как сто чертей уселся на постели. Да как тут можно спать, если вся кровать пропахла сексом? И как у нее только это получилось? Может, у меня глюки? Но все равно невозможно спать!
Откинув одеяло, я выполз из постели и на цыпочках подошел к моей уже бывшей кровати. Стоило мне только присесть на нее, как Паша подскочил, будто ужаленный, и совсем не сонно уставился на меня. Я же воспользовался случаем, что кокон потерял свою форму, перетащил один край одеяла на себя.
– Твою мать, ты что делаешь? – почему-то шепотом возмутился парень.
– Не трогай мою маму, – недовольно прошептал я, после чего более ласково добавил. – Чучи.
– Ты что тут делаешь? – повторил вопрос Паша.
– Я не могу заснуть на той кровати!
– Тогда спи на полу!
– Сам спи в этой дырке! – пробурчал я, укладываясь на кровать и закрывая глаза.
– В чем?
– Дырке!
– Дырке? – повторил парень, после чего тихо засмеялся. Я приоткрыл глаза, удивленно на него посмотрев. Перехватив мой взгляд, попытался остановить смех. – Прости. Не те ассоциации пошли.
– О чем ты только думаешь, извращуга? – подозрительно щурясь, поинтересовался я.
– С чего ты взял, что я думаю о чем-то не том? – искренне поразился парень.
– А разве семнадцатилетний подросток может думать о чем-то том? – изумился я. Паша ухмыльнулся и завозился на месте, укладываясь.
– Спокойной ночи, чучи, – пробормотал я.
– Спокойной, – последовал ответ.
Я в какой раз за сегодня подивился Пашиным действиям и реакции. Я совсем не ожидал, что он мне сейчас ответит. Да чего уж там, я ждал, что он меня прогонит еще в первую же секунду, а он отнесся к тому, что мы лежим на одной кровати, вполне нормально. Что-то тут не чисто. Может, он что-то задумал? А может... может... может, он хочет, чтобы я реально в него влюбился? Ужас-то какой! Я вздрогнул от этой мысли, и почти мгновенно на моей талии оказалась рука Паши, которая одним слитным движением придвинула меня к парню, заставив упереться лицом в грудь. Я пискнул от неожиданности.
– Ты что делаешь? – зашептал я на всю комнату.
– Кровать узкая, ты можешь упасть.
Я открыл глаза и задрал голову, чтобы посмотреть парню в лицо. Он лежал с закрытыми глазами и выглядел расслабленным. Нет, он мне совершенно не нравится. Я не про внешность, а про непонятный ход его мыслей. Он не ведет себя как гомофоб, да и на натурала с его поведением в последнее время он не тянет, но боюсь, если я скажу, что он гей, то количество моих зубов резко сократится с двадцати восьми (у меня еще нет зубов мудрости) до двадцати максимум. Но язык же – враг мой!
– Почему? – зашептал я.
Паша тяжело выдохнул, показывая тем самым, как я его достал.
– Я уже сказал. Кровать узкая.
– Нет. Почему ты не перешел на другую кровать?
– Не могу, – почти не разборчиво проговорил парень. О, как. Кажется, меня не одного посещают видения... Ладно, зайдем с другого бока.
– Почему?
– Не могу и все! – я понял, что Паша еле сдерживается, чтобы не повысить голос.
– Да нет! – поморщился я. – Почему ты не столкнул меня вниз?
– Если ты сейчас не заткнешься, то я обязательно это сделаю!
Я обижено засопел.
– Знаешь, теперь количество моих «почему» стремительно возросло.
– Зато мое терпение стремится к нулю.
Я счел правильным промолчать, дабы не ночевать на жестком полу.
Не знаю, через сколько времени, но я вырубился, отбыв в царство Морфея. Разбудил меня уж очень настойчивый стук в дверь. Такой настойчивый, что захотелось выйти и постучать кому-то по голове чем-то тяжелым. Через пару минут к стуку еще и прибавились крики: «Паша, выходи!». Проклиная Дениса на все лады, я стал тормошить спящего рядом парня, но он никак не хотел просыпаться. Стуки плавно перетекли в вышибание двери. Черт! Ненавижу эту парочку! Гореть им в аду на пару!
Приподнимаясь на локтях, я скинул с себя руку Паши и склонился к самому уху парня, после чего сладко и протяжно прошептал:
– Чучи, вставай.
Паша подскочил, как бешеный, свалившись при этом с кровати. Я замаскировал свой смех кашлем, прикрывая ладонью рот, чтобы не было видно моей улыбки.
– Ты что творишь? – возмутился парень, глядя на меня безумными глазами.
– К тебе пришли, – кивнул я в сторону двери, которая все еще держалась.
Паша еще, видимо, не до конца проснувшись, прислушался, а затем, что-то бурча, поднялся на ноги и пошел открывать. Щелкнул замок.
– Пашка! – радостно заорал во весь голос Денис. По тому, с какой интонацией это было сказано, я понял, что Ден далеко не трезв.
– Черт! Ты где успел так налакаться? – удивился Паша.
– Да там, в семьсот пятьдесят шестом вечеринка, – заплетающимся языком проговорил Денис. – Слушай, я у тебя пару часов перекантуюсь, а то мой сосед девчонку подцепил и в номер увел, а я спать хочу!
С этими словами Денис возник в поле моего зрения. Он провел пьяным взглядом комнату, увидел меня, скривился и, перевернув по пути стул, плюхнулся на пустующую кровать, видимо, посчитав, что она принадлежит Паше. Не прошло и минуты, как комната потонула в оглушительном храпе. Я, офигевший, смотрел на Дениса, развалившегося на кровати, а затем перевел взгляд на Пашу. У него выражение лица было ничуть не лучше, чем у меня. Мы одновременно вновь глянули на Дениса, потом друг на друга и заржали не хуже, чем табун лошадей.
Отсмеявшись, Паша полез на кровать, но я кинулся ему наперерез, остановив на полпути.
– Нельзя! – замотал я головой.
– Чего? Двигайся, давай!
