Текст книги "Мы с тобой разные (СИ)"
Автор книги: Torens
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
За светлой полосой обязательно следует темная
В главе ничего такого особенного нет, но пару кусочков шоколада можно пожевать. Так, на всякий случай...
Я без раздумий забарабанил в железную дверь ногой, прекрасно зная, что по-другому меня или проигнорируют, или не услышат. Минуты через две, когда у меня мелькнула мысль, что дома может и никого не быть, все же раздались шаги. Точнее, ужасный топот, который словно предупреждал, что я труп. Защелкали замки, а затем дверь с размаху распахнулась, чуть не треснув меня по носу.
– Пиздец, – только и произнесла девушка, стоящая в квартире при виде меня.
– Я тоже рад тебя видеть. Впустишь?
Она неохотно посторонилась.
– Зачем приперся? – недовольно пробурчала девушка, наблюдая, как я стаскиваю куртку и вешаю ее на вешалку.
– Мы так давно не виделись! Вот решил навестить! – с улыбкой объявил я. Она скептически приподняла брови и сложила руки на груди. Весь ее вид говорил о том что она мне не верит. – Да ладно тебе! Не будь такой злюкой! Приготовишь чай?
– Бегу и спотыкаюсь, – пробурчала девушка и все же сдвинулась с места, но пошла она не на кухню, а в единственную комнату в квартире. Я последовал за ней.
– Ты сделала новую татуировку? – удивленно спросил я. Девушка недоуменно оглянулась на меня, а я указал на ее правую руку, где от локтя до кисти было написано: «Куда получится: либо в рай, либо в ад».
– Ей вообще-то уже полгода.
– Ты так говоришь, будто мы виделись в течение этого времени, – заметил я.
Она ничего не ответила. Лишь плюхнулась в компьютерное кресло и рентгеном уставилась на меня.
– Давай не томи уже. Я тут новый сериал скачала, – девушка указала на монитор позади себя. – Зачем пришел?
Я на секунду сжал губы, не имея представления как начать. Девушка, что находилась передо мной, была самой неординарной из всех моих знакомых. Это выражалось как в ее внешности, так и в характере. Ее волосы были подстрижены, как она говорила сама, а-ля забор. То есть, шла диагональная линия вверх где-то до середины длины волос (они у нее были чуть ниже ушей), а затем такая же линия вниз, и снова вверх и опять вниз. Передние первые прядки и кончики были покрашены в белый цвет, остальные волосы имели свой собственный цвет. Темный шатен. Насколько мне было известно, у нее имелось три татуировки, с учетом новой – четыре. Одна на груди с левой стороны – маленький красный дракончик, еще одна на щиколотке – всего пару слов: «А кого-то...» и две на руках – то же в виде слов. На правой я уже сказал, какие слова были, а на левой: «Если бы «прости меня» было достаточно, на что нам тогда нужен ад?».
Одеваться девушка предпочитала исключительно в мужскую одежду и носить только кроссовки, хотя летом спокойной могла расхаживать на высокой платформе, но точно не на каблуках, и так же она с легкостью надевала юбки и шорты. Просто она их не любила, предпочитая мужские брюки и толстовки. Она часто и вела себя, как парень. Грубая, неотесанная, ненавидящая все, что должны делать девушки. Она не любила готовить, убираться, мыть посуду. Вот и сейчас ее квартира находилась в ужасном беспорядке, но ее это ничуть не волновало.
Училась она на третьем курсе чего-то там... Чего сказать не могу, потому что когда она выбирала куда поступать, то разрывалась между заурядным экономистом, юристом, бухгалтером, а так же не совсем обычным журналистом, актрисой театра, программистом и филологом. Довольно необычный набор, но, глядя на них, можно было с легкостью сказать, чем же она увлекалась по жизни.
Кстати, зовут ее Кристина. Откуда я ее знаю? Она моя двоюродная сестра...
– Ты чего, заснул? – недовольно посмотрела на меня девушка.
– Нет. Слушай, одолжи мне на выходных свою квартиру.
– Чего?
Я смог полюбоваться таким редким явлением, как растерянная и пораженная Кристи.
– Мне очень надо.
– Не. Даже не проси, – очнулась девушка, замотав головой.
– Почему?
– Потому что ключевое слово: «моя». Ты же прекрасно знаешь, что я почти никого сюда не пускаю, а, тем более, с ночевкой!
– Да что тебе стоит?!
– Нет!
– Пожалуйста!
– Нет!
– Пожалуйста-пожалуйста! – я сделал жалостливое лицо.
– Отвали. Я уже сказала – нет. Да и вообще, – она нахмурилась. – С чего вдруг тебе квартира понадобилась? Вроде раньше у тебя не было проблем, куда водить своих девчонок, и ты дома хорошо справлялся.
– Дома родители...
– Повторюсь. Раньше у тебя с этим проблем не было.
Я тяжело вздохнул, не зная, говорить ли Кристине правду или нет. Мы с ней никогда раньше не разговаривали на тему геев и лесбиянок, так что я без понятия, как она к ним относится. Ладно, попытаем удачу.
– Я встречаюсь с парнем.
– Ха? Хахахаха.... Шикарно! Ахахахах, – она от смеха распласталась на стуле и закинула голову назад. – Божечки, какая прелесть. И что, дядя Витя и тетя Лариса не против ваших отношений, или ты им не сказал?
– Сказал, – кивнул я. Уж лучше бы молчал.
– Так в чем проблема?
– В маме! Она ведет себя точно так же, когда я впервые начал встречаться с девушкой! Боюсь, еще чуть-чуть и она опять начнет следить за мной.
Кристи зафыркала от смеха.
– А, помню-помню те дни! Она каждый вечер маме звонила и все докладывала, а мы с Костей под дверью все слушали и хохотали, как ненормальные! Ох, было время, – ностальгически протянула девушка.
– Тебе вот смешно, а мне – не очень. Одолжи свою квартиру, – вновь завел я свою шарманку. Взгляд Кристины тут же изменился. Она оценивающе уставилась на меня.
– Ммммм... двести гигов.
– Чего? – не понял я.
– Ты мне должен будешь двести гигов. То есть, что бы я не попросила тебя скачать, ты тут же скачиваешь и несешь мне. Договорились?
– Договорились, – кивнул я.
– Ах, да... Убираться я не собираюсь, так что это тоже на твоей совести.
– Что? Офигела? Да тут уборки на целую неделю!
– Тогда тебе надо поскорей начинать, если хочешь провести время со своим мальчиком, – нахально улыбнулась Кристина. – Кстати, ты мне тут напомнил. Я в начале месяца столкнулась с твоим одноклассником, как же его... ммм... черт.... – она защелкала пальцами пытаясь вспомнить имя. – Ну, блин, он еще гей!
У меня резко пересохло в горле.
– Рома? – произнес я, надеясь на отрицательный ответ.
– Да, точно! Рома! Бедный парень избит был ого-го как! Кто-то не пожалел сил, – взгляд девушки из обычного стал пронзительным. – Я вот теперь думаю, а, может, это ты был с Денисом? Насколько я помню, в школе вы его вечно гоняли. Мало я тебе тогда подзатыльников давала, ох мало...
– Не строй из себя мамочку, – поморщился я. Рука у Кристины была тяжелой, и после одного ее подзатыльника в голове обычно шумело полчаса минимум.
В школе, она никогда не вмешивалась ни в какие разборки и никогда не вставала ни на чью сторону. Она была из того типа людей, которые ничем не выделяются из толпы. У нее был свой круг общения, свои интересы, и она не выходила за него. Но она была единственной, кто в самом начале пытался защитить Рому и то, только потому, что я был ее братом. Сколько же нотаций нам с Денисом пришлось выслушать, а сколько раз она таскала нас за уши? Но все равно это не помогло. А потом Кристина выпустилась... На год позже Игоря.
– Игорь приезжал, – неожиданно вслух произнес я.
– Ооо, так он еще жив? Как печально...
– За что ты его так ненавидишь? – удивился я. Кристина всегда не выносила присутствия Игоря и не упускала возможности поддеть его своим остроумием, благо, этого у девушки было в достатке.
– За то, что он идеальный. Терпеть не могу таких людей, – скривилась она. – Они словно гладкие, зацепиться не за что. Мерзко... У человека должен быть недостаток, изъян, что-то такое, за что можно зацепиться. Как во мне, например. Я один сплошной изъян и недостаток, – на лице Кристины от этих слов играла счастливая улыбка. Она была такой, какая есть, и она любила себя такой.
– Да уж это точно... Все родственники так и ждут, когда же появится тот парень, который решит на тебе жениться.
В глазах девушки мелькнул испуг.
– Ну, нафиг! Не надо мне такого счастья! Я не выйду замуж до тех пор, пока не выйдет последняя серия Ван-писа.
– Чего последняя серия?
– Ничего. Считай, что я никогда не выйду замуж.
– От лица всего мужского населения выражаю тебе глубочайшую признательность! – усмехнулся я, кланяясь.
– Да не за что, – махнула рукой девушка. – Мне это не тяжело.
– Так ладно, я пойду домой, а то мне еще на завтра домашку делать, – я поднялся с кровати.
– Давай, вали! Дверь сам найдешь? – Кристина крутанулась на стуле, поворачиваясь к компьютеру, не дожидаясь моего ответа. Я лишь усмехнулся и покачал головой, после чего залез к себе в карман на всякий случай и...
– Кристи, ты опять это сделала? Верни телефон.
Послышался тяжелый вздох и мне, не оборачиваясь, протянули мобильный. У моей сестры было много талантов, но самым главным являлась ловкость рук, а если быть точней, то она с легкостью могла что-нибудь украсть у вас, а вы бы даже не заметили. Но об этом знал только я, потому что вряд ли ее родители обрадовались тому, что их дочь является чуть ли не профессиональной карманницей, в то время как они оба работали в полиции.
Следующий школьный день для меня прошел как на иголках. Я не мог дождаться того времени, когда закончатся уроки и я смог бы пойти к Кристине, чтобы начать выгребать мусор из ее квартиры. Думаю, его там мешка на два точно хватит... Но до этого мне пришлось ловить перед школьным двором нашу отличницу Аллу, чтобы она помогла мне решить одну задачу по геометрии и проверить другие. Почему я не сделал это в школе? Да потому что этот урод Роман Васильевич заимел привычку встречать нас у школьных дверей с протянутой рукой, в которую мы должны были положить наши тетради с домашней работой. Как он в первый раз сказал: «Знаю я вас. Пока очередь дойдет до моего урока, вы все по три раза успеете переписать». Теперь зачастую перед школьным двором можно было встретить кучки школьников, у которых алгебру и геометрию вел Роман Васильевич. Бедные дети озябшими пальцами переписывали домашнюю работу. Мне страшно представить, что будет зимой.
Мое и Ромино появление в школьном коридоре ученики встретили настороженно, кажется, они все-таки не поверили моему объявлению по школьному радио, а если и поверили, то не могли все же представить, что это правда. Рома вначале бесился из-за этих косых взглядов, но потом плюнул на них и стал цепляться ко мне, как раньше, хорошо только, что больше не называл «Чучи». Откуда он вообще взял это прозвище?
Единственные, кто на нас смотрел недобро, это были Миша, Андрей и еще пару ребят, с которыми я раньше общался. Но они ничего не предпринимали, потому что, несмотря на то, что им не нравилось, что они видели, они еще и были растерянными. Ведь никто из них настоящим лидером не был никогда и не знал, что надо делать, а Денис же, который мог подкинуть им идею, ни с кем не говорил и вообще почти не появлялся в коридоре, отсиживаясь в кабинетах.
И все было просто замечательно до тех самых пор, пока не прозвенел последний на сегодня для нас звонок. Все классы, у которых шестой урок был последним, с шумом направились в раздевалку, чтобы поскорей натянуть на себя одежду и пойти домой.
Я и Рома уже спустились со школьного крыльца, когда сзади раздался хорошо знакомый мне голос:
– И что? Ты вот так вот уйдешь, даже поговорить не хочешь?
Я обернулся, чтобы посмотреть на Дениса. Он стоял на краю крыльца, мешая школьникам, поэтому они с возмущением обходили его, постоянно задевая плечами.
– Ты думаешь, стоит?
Он как-то неоднозначно пожимает плечами и вытягивает губы.
– Думаю, нам есть, что обсудить, – чуть помедлив, произносит он.
– Нет, – вдруг оживает Рома, хватая меня за запястье. – Вам нечего обсуждать. Пойдем, Паш, ты говорил, у тебя есть какие-то дела.
– Надо же, прошел всего лишь день, а тобой уже командуют. Такими темпами ты и подкаблучником станешь, только вначале купи каблуки своей девочке.
Я зло сжимаю кулаки, уставившись на Дениса, а он лишь ухмыляется.
– Не обращай ты на него внимания, – продолжает тянуть меня в сторону Рома. – Пойдем! Пожалуйста!
– Задний двор, – не отрывая глаз от Дениса, произношу я. Он согласно кивает и начинает спускаться. Рома отчаянно стонет.
– Ты, блин, идиот! – он несильно ударяет меня по плечу.
– Подожди здесь, – прошу я его.
– И не подумаю, – обиженно шмыгает носом Рома, и первый направляется к заднему двору школы. Денис фыркает, видя это, но тут же замолкает, когда встречается со мной взглядом.
На заднем дворе школы находилась футбольная площадка, используемая в теплые дни для занятий физкультуры, но так же в любое время дня и года она использовалась и для тех выяснений отношений, в которых слова уже помочь не могли и без мордобоя обойтись было никак. Новость о том, что кто-то дрался на заднем дворе, облетала школу, моментально устраивая из этого шоу, поэтому мы постарались пройти туда как можно незаметней. Зрители нам были не нужны.
Не было никаких вступительных слов, не было фраз, типа: «Может, просто поговорим?», никаких рассусоливаний. Денис сразу попытался меня ударить по носу, но промахнулся и его кулак проехался по скуле, я моментально ответил ему, попав в глаз. Для меня это было странным и неестественным – драться с человеком, с которым я вырос, которого я считал лучшим другом. Я никогда не думал, что мы можем... оказаться по разные стороны баррикад. И я никогда не думал, что он так сильно может ненавидеть геев, что даже не сможет принять меня. Будь я на его месте, конечно бы, я удивился и, может, мне бы даже потребовалось бы какое-то время, чтобы все анализировать и придти к выводу, но вот драться...
В какой-то момент я заметил Рому. Он стоял в стороне бледный и кусал свои губы, крепко сжимая в кулаки рукава куртки. Его совершенно не устраивало происходящее. Он был напуган, но и еще и зол. Уверен, если бы у него было под рукой что-нибудь тяжелое, он определенно бы познакомил это «что-то» с моей головой и головой Дениса. Неожиданно Рома кинулся к нам.
– Ты совсем рехнулся?! – заорал он так, что его, наверное, и в школе было слышно.
Я застыл, не понимая к чему это он. Рома просто источал волны злости. Я хотел было спросить, что случилось, но не успел. Он встал между мной и Денисом, спиной ко мне, и я заметил то, что проглядел, засмотревшись на Леванова. В руках Дэна был складной нож, который подарил ему я.
– Не твое дело, – процедил сквозь зубы Денис.
– Не мое дело? Да ты... ты... Как же ты меня бесишь! Ты и твой брат! Семейка идиотов, трусов и слабаков!
То, что произошло в следующий момент, произошло стремительно и в тоже время, как в замедленной съемке. Рома делает шаг вперед, собираясь продолжить свою речь, рассерженный Денис тоже делает шаг, намереваясь что-то ответить, но Рома вдруг спотыкается на ровном месте и падает точно на Дэна. Какую-то долю секунды я не понимаю, почему в его глазах мелькает испуг, но только до тех пор, пока он не отступает назад, роняя при этом нож. Его лезвие наполовину в крови.
– Ро... Рома, – охрипшим голосом зову я парня. Он медленно поворачивается ко мне, прижимая ладони к животу. Рома выглядит напуганным не меньше Дениса и, наверное, меня, но в тоже время он просто в ярости.
– Ненавижу, – выдыхает он. – Ненавижу вас двоих! Если я из-за вас умру, то мой призрак будет преследовать вас до конца жизни!
На меня нападает такой ступор, когда мозг просто отказывается работать. Я не знаю, что делать, лишь слова парня почему-то кажутся мне смешными, но я не даю себе улыбнуться. Рома чуть покачивается на своих ногах, и я моментально оказываюсь рядом, прижимая его к себе. И в этот момент в мозгу что-то щелкает.
– Денис, зови Анну Семеновну!
– А? – Дэн непонимающе посмотрел на меня.
– Быстро! – рявкнул я.
Он как-то судорожно кивнул и со всех ног бросился к школе. Я же аккуратно достал из кармана телефон, одной рукой прижимая к себе тяжело дышащего Рому. Быстро набрав с мобильного номер «скорой помощи», я приложил телефон к уху.
– Скорая, – через три гудка оповестил скучающий голос.
– Вы можете приехать к шестнадцатой школе на задний двор, тут человек с ножевым ранением, – протараторил я.
– Вы там что, совсем охренели?! – удивленно-возмущенно заорали в трубку. – Машина будет через пятнадцать минут.
Я кивнул, словно меня могли видеть, и нажал сброс.
– Нож, – почти неслышно произнес Рома.
– Что? – не понял я. Он поднял на меня лицо и довольно четко повторил.
– Нож. Спрячь его.
Мой взгляд рефлекторно нашел ножик, что валялся на земле.
– Зачем?
– Дениса... могут обвинить...
– И? – нахмурился я. – Мне все равно, что с ним будет. Он сам виноват.
Рома завозился в моих объятьях.
– Тогда я сам, – сказал он.
Цыкнув, я боязливо отпустил его и в два шага достиг места, где лежал нож. Быстро подняв и закрыв его, я спрятал его в карман. Когда же я обернулся, Рома был белый, как мел, и собирался завалиться на бок, но я вовремя его поддержал, негодуя, почему так долго нет школьной медсестры, и почему я нифига не слушал на уроках ОБЖ и теперь представления не имел, что надо делать. Но к моему счастью почти сразу после этого из-за угла показалась Анна Семеновна.
– Опусти его, только аккуратно! – моментально приказала она. Я послушно начал опускать Рому на землю. Медсестра одним движением расстегнула молнию на куртке парня и задрала его свитер, после чего завозилась в сумке, что принесла. Достав оттуда сложенный в толстый слой бинт, она приложила его к ране Ромы на животе и подняла на меня тяжелый взгляд. – Кто это его?
Я замялся, не зная, что ответить.
– Никто, – тихо выговорил Рома. Женщина перевела взгляд на него.
– Не ври мне, Леванов. Никто ножевые ранения не оставляет. Кто это был?
Рома устало покачал головой.
– Я не знаю.
– С каких пор ты в слепые подался? Тебя ударили спереди! Быстро ответили, кто это сделал!
Но Рома больше не сказал ни слова, я тоже предпочел молчать, но не потому, что Денис когда-то был моим другом, а потому, что это был выбор Ромы. Дэн же, который прибежал вместе с Анной Семеновной, вел себя тише мыши.
– Отлично, – кивнула женщина. – Явеев, позови сюда классного руководителя Ромы и скажи, чтобы тот позвонил его родителям!
Денис кивнул и вновь бросился по направлению к школе.
– Эх, Леванов, Леванов, а я только сегодня утром вспоминала, что ты больше не являешься моим постоянным клиентом и вот... Сглазила...
Послышалась сирена «скорой помощи».
– Так, подними его на руки, только осторожно! «Скорая» сюда не проедет, а времени, чтобы они еще и с носилками таскались – нет, – скомандовала медсестра.
Я как можно осторожней поднял Рому на руки. Он никак не отреагировал, только поморщился и почти неслышно застонал. Парень был абсолютно бледным и так часто делал вдохи, что мне казалось, он даже не выдыхает.
К главному выходу мы подошли, как раз в тот момент, когда подъехала карета «скорой помощи». При виде нас они резко затормозили. Из машины вывалились двое парней и женщина в возрасте. Она быстро заговорила с Анной Семеновной, а парни забрали у меня Рому, уложив его в машину. Наверно, только тогда я понял, что все это время дрожал без остановки и почти не дышал.
– Анна Семеновна, Романа Васильевича нигде нет, я рассказал все Инне Витальевне. Она сейчас звонит маме Ромы, – запыхавшись, сообщил Денис.
Медсестра кивнула парню и полезла вместе с женщиной в машину. Хлопнули дверцы и водитель быстро, но в тоже время и аккуратно сорвался с места.
Мы остались с Денисом одни.
Я посмотрел на него. Он выглядел растерянным, напуганным и виноватым. Почувствовал мой взгляд, Дэн повернул голову в мою сторону.
– Я не хотел...
От таких слов я лишь невесело усмехнулся.
– Ты вытащил нож, значит, должен был быть готов к тому, что он окажется в ком-то, – Денис ничего не ответил. Но я видел по его глазам, как что-то творится в его душе. Но мне было уже все равно. – Знаешь, что больше всего меня выбивает из колеи? Не то, что ты ранил Рому, и он из-за тебя может умереть, а то, что ты хотел это сделать со мной...
– Я не хотел!..
– Со мной! – громче повторил я, не дав сказать Денису. – С тем, кого знаешь с самого детского сада! Почему я никогда не замечал в тебе этого дерьма, а? – удивленно спросил я. – Хотя какая теперь разница. Ты для меня умер, Дэн. Как бы это банально ни звучало...
Я сплю? Нет, это реальность
POV Ромы
Я проснулся от того, что кто-то на меня смотрел. Не особо приятная новость особенно для человека с такой богатой фантазией, как у меня. Первая возникшая в голове мысль была о том, что нечто из «Паранормального явления» все же добралось до меня. Как там его звали? Тоби? Вот сейчас меня этот Тоби или убьет, или укусит и превратит в убийцу. Даже не знаю что лучше. С моим везением полиция арестует меня в ближайшие часы. Хотя, наверное, я и их убью. Будет еще больше трупов. А если я ошибаюсь и это не Тоби, а призрак девушки? Она такая стоит над моей кроватью с черными длинными волосами, бледным лицом, накрашенными черными глазами и в белом платье, а как только я открою глаза, она как заорет, обнажая свои острые зубы, и сожрет меня. Жуть какая. Лучше я буду продолжать делать вид, что сплю. Слава Богу, что тот аппарат, к которому подключался мой пульс, убрали и теперь ничто меня не выдаст. Обломитесь монстры, я хитрее вас!
Пока я обо всем этом размышлял, взгляд никуда не пропал, наоборот он стал чувствоваться куда сильней. Страх от разыгравшегося воображения усилился. Я тяжело сглотнул, выдавая, что больше не сплю. Если рядом со мной стоял человек, то он ничего не сказал, еще больше склоняя чашу весов в сторону какого-нибудь призрака. Но именно в этот момент я вдруг понял, что испытываемый мной страх знаком мне, как и взгляд. Когда на тебя на протяжении нескольких лет так смотрят, то тело само собой запоминает и его и владельца.
Я открыл глаза, чтобы удостовериться в своей догадке. Рядом с кроватью стоял Денис. Он, молча, смотрел на меня. Его глаза ничего не выражали, кроме, наверное, любопытства и чего-то еще. Чего-то в чем не определился сам парень.
– Прости меня, – вдруг произнес Денис.
Я, не веря тому, что услышал, уставился на Дэна. Он извинился? Правда? Быть не может! Я должен что-то сказать? Но что? Вместо ответа в голове мелькнуло воспоминания о незнакомой девушке, которую казалось я, встретил совершенно не давно, но в тоже время и давно и о ее татуировке.
– Если бы «прости меня» было достаточно, на что нам тогда нужен ад? – произнес я вслух, хотя на самом деле, лишь заново в воспоминаниях читал ее. Денис усмехнулся.
– Согласен. Поэтому в школе тебя больше не тронут. Пускай ни ты, ни Паша не рассказали, что это я тебя ранил, в школе все равно все об этом догадались и теперь народ считает меня психом и старается держаться подальше.
– Да ты и есть самый настоящий псих, – прежде чем подумать, ляпнул я. Денис неоднозначно повел плечами.
– Прости, – лишь повторил он.
Парень направился на выход.
– Эмммм... Подожди! А что там с Пашей?
– Без понятия, – покачал головой Ден, оборачиваясь. – Я для него умер.
И он вышел из палаты, бесшумно закрыв за собой дверь, а через полчаса пришел и Паша...
На самом деле рана была не такой уж и опасной. Куртка и свитер не дали лезвию войти во всю длину, а само по себе оно было не очень длинным. Короче мои внутренние органы не пострадали, чего не скажешь о нервных клетках. В профилактических целях, а может не в профилактических, а потому что так надо было, меня продержали в больнице три недели, то есть почти весь ноябрь. Самое отстойное было то, что я пропустил осенние каникулы. Воистину Вселенская несправедливость!
Денис приходил ко мне как раз перед самым окончанием каникул. Я хотел об этом поговорить с Пашей, но он сделал недоумевающий вид и спросил: «Денис? Какой Денис? Ты о чем? У тебя температура? Позвать врача?» и не затыкался, пока не попытался в него чем-то швырнуть, но лишь только застонал из-за тянущейся боли в области живота.
Кстати, этот дегенерат, по-другому я его назвать не могу, пока я был в отключке устроил каминг-аут моей маме, с потрохами выдавая ей меня, сообщив, что мы встречаемся. Даже думать не хочу какой между ними состоялся диалог, но с тех пор мама как-то подозрительно улыбается, когда мы с Пашей одновременно попадаем в ее поле зрения. Или может у меня паранойя? Но Пашу я обещал точно прибить, когда меня выписали бы.
Паша… Чем больше я о нем думаю, тем больше недоумеваю и удивляюсь тому, какой же он. Я учился с ним с первого класса, но таким, каким он был сейчас, я его никогда не видел. Такое чувство, что на протяжении десяти лет я благополучно наблюдал за человеком, который скрывает свое лицо за непроницаемой маской и только сейчас смог не только заглянуть за нее, я смог ее полностью убрать. Настоящий Паша оказался до ужаса нежным и заботливым. На второй день его заботы мне хотелось с криками просто взлететь на потолок и не спускаться, пока он не уйдет. Он чуть ли не каждые пять минут интересовался как я себя чувствую, нужно ли мне что-нибудь, не болит ли у меня ничего… А еще он внезапно оказался чертовски романтичным. Все пространство возле моей постели было просто заставлено цветами. И откуда у него, блин, столько денег на них? Да и зачем мне цветы? Я что девчонка, что ли? Народ при виде Паши, точней моего лица, когда он в очередной раз протискивается в двери палаты с огромным букетищем, начинает тихо хихикать. Хорошо хоть половина из них считает, что Паша мой заботливый старший братик, а другая половина, что он виновник моего попадания в больницу…
Кстати о птичках… Ко мне приходили полицейские и спрашивали, кто же это пожелал, чтобы в моем теле появилась еще одна дырка. Я им сказал, что понятия не имею. Типа гулял на заднем дворе, воздухом дышал, а ко мне подошел неизвестный тип, ударил ножом и был таков, а потом меня совершенно случайно нашли Паша и Денис. Почему я не сдал Дениса? Не знаю… Может, потому что это была случайность? Он же ведь не специально меня ударил. Он вообще меня не бил. Это я так «удачно» упал. Каждый раз, когда я думаю об этом, то в голове обязательно появляется мысль «а что бы Дэн сделал Паше?...», но я сразу ее отметаю. Не хочу углубляться в такие дебри, иначе такого навыдумываю. Да и потом, Денису только семнадцать, может, произойдет чудо, которое изменит его? Я на это очень сильно надеюсь.
После того как меня выписали, мама сразу отправила меня в школу, заявив, что и так полчетверти пропустил, что было чистейшей правдой, хоть у меня и была уважительная причина, благодаря которой я получил свое долгожданное освобождение от физкультуры, которое от радости даже поцеловал несколько раз, а потом гордо вручил Жене Жене.
Раз зашла речь об учителях, то, наверное, я должен еще сказать и о Романе Васильевиче. За то время, что я лежал в больнице, он ни разу не навестил меня, хотя, как классрук, был обязан. Он даже маме моей ни разу не позвонил. Зато в школе попытался заговорить, как ни в чем не бывало, но я лишь холодно отвечал на его вопросы. Почему-то мне казалось, что он предал меня. Бросил. Отвернулся. Наверное, Роман Васильевич понял это, потому что больше он со мной не разговаривал. И от этого мне было еще больше не по себе.
На дворе было тридцатое декабря и у нас в школе устроили ежегодную дискотеку для старшеклассников. Как всегда пьяных и с алкоголем никого не пускали, но никто и не приходил «навеселе» и протащить выпивку не пытался. Научены горьким опытом. Спортзал, в котором шло веселье, кто украшал? Старшеклассники! А елку кто ставил? Старшеклассники! Вот они и поныкали, куда можно было, бутылки, а в темноте, как бы учителя не следили за порядком увидеть, как кто-то открывает выпивку не могли, поэтому на дискотеку проходили трезвыми, а выходили под удивленные взгляды учителей уже пьяными. Какой год так народ делает, а взрослые так и не поняли, где же ученики успевают напиться, а главное как? Хотя в прошлом году один секрет они все раскрыли. На праздник кто-то обязательно притаскивал огромный пакет апельсинов, в которые при помощи шприцов была накачена водка (на какие только извращения люди не пойдут, чтобы напиться…) и вот один такой апельсинчик предложили Инне Витальевне… Ну, наверное, не стоит рассказывать, чем закончился тот вечер…
В пол-одиннадцатого дискотека закончилась и народ начал собираться или домой, или продолжать веселье, а также строить планы на завтрашний праздник. Кстати, моя мама и дядя Вася сговорившись с родителями Паши, решили отметить его вместе. Когда мы с ним об этом узнали, одинаково побледнели от ужаса, после чего Паша прошептал мне, что ради своего же спокойствия мы просто обязаны переждать этот день у его двоюродной сестры, которую я пока еще не видел, но, кажется, завтра увижу. Правда, Паша еще добавил, что она может быть категорически против и попытается нас прогнать веником, причем на самом деле, поэтому нам надо затариться шоколадом. Я был согласен на все.
Я стоял возле входа в раздевалку и ждал, когда Паша вынесет мою куртку, сам я не рискнул за ней идти, потому что толпа была даже хуже, чем после уроков, а я такой маленький… Раздавят еще ненароком. Это официальная версия. Неофициальная – я нагло эксплуатировал Пашу. А почему бы и нет? Он не возражает. Учителя пристально следили за тем, как мы покидаем школу, чтобы никто ненароком не остался в школе продолжать дискотеку. Я быстро пробежался по ним взглядом, чисто автоматически ища Романа Васильевича. На дискотеке он был. Может, ушел? Но что-то мне подсказывало, что он еще здесь. Мне не давала покоя мысль, что с завтрашнего числа он больше не будет числиться учителем нашей школы, а я с ним так нормально и не попрощался. Все же я ему очень сильно благодарен, если бы он не появился, то я бы так и продолжил быть мальчиком для битья. Он помог мне измениться. Помог снять мою маску…
Не выдержав, я отлепился от стены и подошел ближе всех к стоящей ко мне учительнице.
– Ольга Викторовна, а вы не знаете, Роман Васильевич уже ушел?
– Нет, он у себя. Сказал, что хочет забрать половину вещей сегодня, – ответила женщина.
– Можно я к нему поднимусь на минутку? Пожалуйста!
Ольга Викторовна меня оглядела, но видимо не нашла ничего подозрительного и кивнула.
– Спасибо! – счастливо поблагодарил я ее. – Паш, я сейчас вернусь! – предупредил я парня, который как раз вышел из раздевалки с нашими вещами.
Я за считанные секунды взлетел по лестнице на второй этаж и добежал до кабинета Романа Васильевича. Перед дверьми я на мгновенье остановился, глядя на тускло пробивающийся свет над полом, а затем, усмехнувшись, со всей силы толкнул дверь. Она с грохотом открылась, ударяясь об стену. Мужчина, спокойно сидящий за столом с закрытыми глазами, подскочил.
