Текст книги "Тысяча ключей Мерлина (СИ)"

Автор книги: Tom Paine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

«Хранитель не имеет права убивать другого хранителя никаким другим способом кроме поединка в ритуальном круге*. Убийство хранителя – тяжкий грех. Наказание за убийство осуществляет ключник, которому подчинялся убитый хранитель.

*Ритуальный круг – это место проведения поединков хранителей. Первым ритуальным кругом принято считать Стоунхендж, который по легенде был создан самим Мерлином.»

Статья 10 «Кодекса хранителей»

* * *

Опять я в отключке, опять потерял сознание. Сколько это будет продолжаться? Жуткая головная боль заставила продрать глаза.

Изображение плыло, и я с трудом понимал, что передо мной виды моей кухни, и стоят силуэты людей. Сквозь смазанные пятна я услышал мужской суровый голос:

– Ты этим хотел от нас защищаться?

После услышанной фразы у меня перед глазами замаячил небольшой прямоугольник, который через несколько мгновений стало видно четко. Это оказался мой газовый баллончик.

Держал баллончик широкоплечий мужчина, на вид лет под сорок, в черном пиджаке с широкими плечами, толстой серебряной или платиновой цепью поверх белой водолазки, видневшейся под пиджаком.

Убрав от моего лица баллончик, я увидел и лицо этого мужчины. Он был лысый, со шрамом над глазом, словно от какого-то глубокого пореза. На вид он был весьма агрессивен, готовый придушить меня своими руками, но при этом движения его были расслабленные, вовсе не настроенные на драку или убийство.

Позади него стояло еще два человека прямо перед выходом в коридор по обе стороны. Оба они тоже были в пиджаках и черных очках. В мгновение я был уверен, что видел их раньше, но никак не мог вспомнить где. Я ведь не так часто с такими людьми пересекаюсь. В баре таких почти никогда не было, кроме тех случаев, когда в бар приходила Алина… Меня осенило, я в тот же миг узнал обоих охранников и даже того, что в лицо тыкал мне баллончик. Они были охранниками Добровольского и периодически сопровождали Алину на учебу, да и вообще везде.

– Я так понимаю, вы здесь по поручению Добровольского?

– Для тебя Олег Владимирович! – строго сказал тот, что со шрамом над глазом, после чего ударил меня по лицу.

Нижняя губа от удара загорелась от боли, а после чего я почувствовал, как теплые капли крови начали стекать по губе на подбородок, а после, срываясь с него, словно со скалы, падать на пол.

Опустив голову, смотря на пол, который постепенно марался каплями моей крови. Языком во рту я провел по зубам, убедившись, что все на месте, я, слизав капли крови с губы, поднял голову и, посмотрев на мужчину со шрамом, произнес:

– Олег Владимирович прислал?

– А ты догадливый, – улыбнувшись, сказал мужчина. Помолчав несколько минут, всматриваясь в мое лицо, произнес, – А я вот не такой догадливый, как ты.

Меня распирало ему ответить, что я сразу это заметил, но, побоявшись, что он снова меня ударит, переборол в себе чувство сарказма и продолжил молча на него смотреть в ожидании вопроса.

– Кто ты такой? Что делал в квартире старика Осипова? – с интересом спросил мужчина, слегка прищурив глаза в ожидании ответа.

– Андрей… Андрей Осипов, – произнес я, после чего сплюнул на пол сгусток крови, который накопился во рту.

– Родственник что ли? – рассмеявшись, спросил мужчина и поглядел на двух других в ожидании моральной поддержки. Два охранника в очках одобрительно улыбнулись.

– Внук, – ответил я и снова сплюнул кровавую слюну.

– Так ты знал, чем твой дед занимался?

– Нет. Мы не общались. Он бросил бабушку еще до моего рождения. Я больше о нем слышал, чем видел, и уж тем более не знал, чем он занимался.

– Ну вот такой он бесхребетный подлый человек, – сказал мужчина, ехидно улыбаясь, словно играя на публику двух других охранников.

Дед не был моим кумиром, но все равно слова, сказанные этим уродом, мне не нравились, я имел право злиться на деда, но вот он едва ли имел право его оскорблять. Вновь боясь удара, я сглотнул оскомину и ничего не ответил.

– Мы тут с парнями заметили, что ты спутался с Петренко? Твой наставник? – с интересом спросил мужчина, внимательно заглядывая в глаза.

– С кем? – недоуменно спросил я.

– Иванычем его еще зовут дружки его, – уточнил мужчина.

– Ясно. Не сказал бы, что я с ним спутался. Он мне передал ключ деда, – многозначительно ответил я, посмотрев в глаза мужчины. От моих слов его губа нервно дернулась, а глаза налились кровью.

– Старый козел! А где ключ, который он тебе передал? – с интересом и неискренней улыбкой спросил мужчина.

– Я вернул ему ключ. Он нес какой-то бред про каких-то сектантов-хранителей, – произнес я, заметив, как слово «сектанты» покорежило мужчину. Тут же я понял, что он в курсе, о чем я говорю, и они пришли за ключом. Вероятно, зря я не послушал Иваныча, хотя может они отстанут от меня после того, как узнали, что у меня нет ключа.

– Что-то еще рассказывал? Может парную тату набили? – произнес мужчина, после чего схватил меня за правую руку, связанную веревкой с левой. Развернув внутренней частью запястья к себе, посмотрел, после чего тут же отпустил. Я сразу понял, что он решил проверить, есть ли у меня печать ключа или нет.

Убедившись, что печати нет, он заулыбался, косясь на меня.

– У тебя сегодня неудачный день, – произнес мужчина, после чего еще раз ударил. Встряхнув кулаком, он посмотрел на двух охранников и строго произнес, – забираем его, везем к боссу, убивать его пока рано.

Охранники переглянулись и, сделав шаг в мою сторону, тут же остановились. Я услышал скрип входной двери, и, видимо, они тоже. Из-за широких плеч охранников, которые мне перекрыли весь обзор, я не видел, кто зашел. Но, заметив, что в руке у мужчины, который меня только что ударил, в правой руке появился серебряный клинок, который вмиг вспыхнул, ровно также, как и тот, который я видел в руках Иваныча, когда он испепелил того парня в парке. Тут же я понял, что в дверях стоит Иваныч, отчего мне полегчало и стало немного стыдно за то, что я его бросил и сбежал.

– Что вы здесь забыли? – спросил мужчина с пылающим клинком.

– Мы пришли к нашему другу. Насколько я знаю, вы здесь не живете. Мне кажется, вам пора.

– Схватить их! – выкрикнул мужчина с клинком в огне.

Двое охранников развернулись и большими шагами направились в сторону входной двери. Из-за их спин не было видно тех, кто стоял в дверях, но по голосу я узнал Иваныча. Однако он пришел не один, судя по тому, что сказал мужчина, ударивший меня. Вертя головой, я пытался разглядеть Иваныча и его спутника, но из-за широких спин не было ничего видно.

Спустя несколько больших шагов охранников, я услышал глухой удар, после чего пол в коридоре покрылся льдом, и в следующее мгновение охранники, поскользнувшись, рухнули на пол.

В следующее мгновение я увидел, как Иваныч с ловкостью гепарда прыгнул на одного из охранников, приставив к его горлу пылающий клинок, обжигающий шею поваленного. На второго же охранника с таким же серебряным клинком, разве что окутанный морозным туманом испарений, как от азота или от чего-то холодного занесенного в тепло – Топор. Удивлению моему не находилось слов оттого, что Иваныч был в паре с моим работодателем.

– Петя, бросай клинок, не доводи до греха. За убийство этих шкафов мне ничего не будет, а вот, если ты тронешь парнишку, я тебя выпотрошу как свинью. Оно тебе надо? – грозно и одновременно спокойно произнес Иваныч, придавливая коленом к полу охранника, не убирая от его горла клинок, где кожа уже скворчала, словно на сковороде.

– Ты же знаешь, старик, если ты меня убьешь, тебя тоже убьют, – с нервной усмешкой произнес тот, кого Иваныч назвал Петей.

– Мне лет уже много, я пожил долго и не так держусь за жизнь, как ты или твой хозяин. Так что будь уверен, что выпотрошу всех в этой комнате, – ответил Иваныч, проведя острием клинка по руке охранника, вспоров ее и тут же прижигая ее пламенем, отчего в воздухе чувствовался запах горевшей кожи и истошный крик охранника.

– Ладно, дед, твоя взяла! Отпусти моих пацанов! – сказал Петр, опустив клинок, после чего он вовсе исчез из рук, которые он поднял вверх открытыми ладонями, демонстрируя их Иванычу.

Иваныч кивнул головой и, убрав колено от груди охранника, отошел от него на несколько шагов, продолжая направлять в его сторону клинок. Топор, глядя на Иваныча, последовал его примеру и также отпустил охранника.

Опустив клинок ближе к полу, Иваныч медленно прошел к Петру, не отрывая от него глаз, одновременно растапливая лед, который создал Топор, ударив своим клинком об пол до этого.

– Забирай своих псов, и чтоб я больше тебя не видел рядом с Андреем, – произнес Иваныч, приставив клинок к горлу Петра, косясь на меня.

– Старик, ты нарываешься! Ты мне изрядно мозолил глаза и раньше, а теперь и подавно.

– Ничего, потерпишь, Самойлов, – ответил Иваныч, убрав клинок от его горла.

– Достаточно уже! Готовься выйти со мной в круг… – кинул Самойлов и, подняв пинками охранников, поспешил покинуть квартиру, изредка кидая злобный взгляд на Иваныча, сопровождаемый ухмылкой.

Проводив глазами Самойлова, Иваныч выкрикнул Топору настолько громко, чтобы уходивший по лестнице Петр услышал:

– Закрой дверь в квартиру. А то опять насекомые набегут.

Захлопнув дверь, Топор, пройдясь по коридору на кухню, остановился возле Иваныча, который уже, убрав клинок, развязывал мне руки.

Развязав мне руки, Иваныч, откинул веревку в сторону, после чего указал на веревку на ногах, сказал, обращаясь к Топору, – развяжи ноги.

Сам же Иваныч подошёл к холодильнику и, склонившись над морозилкой, тщательно рыскал по ней. Мы с мамой не особо много чего хранили в холодильнике, наша финансовая ситуация не позволяла нам делать запасов впрок.

Взгляд Иваныча остановился где-то в глубине морозилки, и, улыбнувшись, он нырнул туда рукой, достав замороженную банку с малиновым вареньем, единственным, что было в морозильнике.

Заметив в руке Иваныча банку, я произнес, потирая щеку, по которой мне несколько раз зарядил кулаком Самойлов:

– О, не знал, что у нас было варенье!

Протянув банку, Иваныч произнес, косясь на ссадины на лице:

– Приложи. Рад, что я тебя не послушал и вернулся? Или не стоило это делать?

– Извини, Иваныч, – стыдливо произнес я, слегка опустив глаза.

– Так он чего тебя послал на хрен? – с улыбкой спросил Топор, развязав мне ноги, после чего, пододвинув к себе стул, стоявший рядом, сел на него, смотря то на меня, то на стоявшего рядом со столом Иваныча.

– И не только, всех нас «сектантов» на хрен послал, – ответил с некой обидой Иваныч.

– Слушайте. Я извиняюсь, но у меня, и правда, в первую очередь стоит здоровье мамы, – произнес я, поглядывая на обоих.

– Вот, держи! – произнес Иваныч, протянув толстую пачку с деньгами, перетянутую желтой тонкой резинкой.

– Что это? – удивленно спросил, я, взяв пачку денег, крутя ее в левой руке и выглядывая из-за банки, которую я придерживал под глазом.

– Это деньги на лечение твоей матери. Я тебе уже говорил, что идет охота на хранителей. Я обещал твоему деду приглядеть за тобой, и я сделаю все, чтобы сдержать свое обещание, – серьезным голосом выпалил Иваныч.

– Я верну обязательно! – сказал я, посмотрев на Иваныча, – теперь надо их отвезти в больницу.

– Плохая идея, – сказал Топор.

– Почему? – спросил я.

– Иваныч же сказал за хранителями охотятся. Нам то лишний раз опасно светиться, а тебе, еще без печати, так тем более. Лучше давай деньги, я отнесу их в больницу. У меня хотя бы есть клинок, – произнес Топор, в руке которого продолжал красоваться клинок, который он после слов еще раз продемонстрировал не без скромности мне. – И да, если ты мне недоверяешь, я могу позвонить из больницы и показать там квитанцию или подтверждение какого-нибудь там врача? – с улыбкой добавил топор.

– Конечно, я доверяю. Если вы оба считаете, что не стоит мне являться в больницу, значит, так и сделаем. Главное, что маме операция уже оплачена, а лишний раз лучше ей не волноваться. Только позвольте ей позвонить и предупредить, что я не приду и заодно обрадовать, что я нашел деньги, хорошо? – спросил я, поглядывая поочередно на Топора и Иваныча.

– Иди, конечно! – сказал Иваныч мне.

Придерживая банку с вареньем, я, найдя на столе свой телефон, взял его и направился в свою комнату, чтобы позвонить маме. Зайдя в комнату, я не сразу закрыл дверь, внимательно прислушавшись, услышав голос Топора.

– Ты думаешь, он серьезно сказал про круг? – взволнованным голосом спросил Топор.

– Да ну ты брось! Трепло он, любит на публику поиграть, – непринуждённым голосом ответил Иваныч.

– Ну не знаю, зря ты так думаешь. Этот гаденыш молодой и крепкий и может тебя, ну ты понимаешь, – настороженно произнёс Топор.

– Молодость – еще не все! Даже если он сказал это серьезно, поверь, я дам ему достойный отпор, – уверенно произнес Иваныч.

– Верю, ладно, не буду прощаться с мальцом, побегу тогда в больницу, чтобы побыстрее закрыть вопрос, а то у нас есть еще дела, верно?

– Верно, – подтвердил Иваныч.

– Сам справишься присматривать за пацаном? – с усмешкой спросил Топор.

– Конечно, справлюсь, иди уже.

– Ладно, я пошел. Встретимся там, где обговаривали, – произнес Топор, после чего я, прикрыв дверь в спальню, слышал, как он прошелся по коридору, после чего вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Вспомнив о телефоне, я быстро набрал маме. Спустя несколько минут я закончил, успокоив ее, что все проблемы решены. Она положила трубку с чувством спокойствия, как мне показалось, по крайней мере, я не почувствовал волнения.

Убрав телефон в карман, я вышел в коридор и, повернув голову направо, увидел сидевшего на месте, где обычно сидела мама, Иваныча.

Услышав звук открывающейся двери, он повернулся и устремил взгляд на меня.

– С ней все нормально? – спросил Иваныч.

– Да, все хорошо… насколько может быть в ее положении, – сказал я, устремившись на кухню.

Присев напротив Иваныча за столом, я заметил, что на его середине лежал ключ, который оставил мой дед мне, который, вероятно, уже можно смело называть моим.

– Заберешь? Или опять психанешь или сбежишь? – серьезным тоном сказал Иваныч, глядя на меня и кивая в сторону ключа.

– Мне кажется, у меня не остается выбора. Отказаться от должности хранителя, по всей видимости, я не могу…

– Не можешь… если бы слушал меня внимательно, то понял бы еще в квартире деда, и, возможно, обошлось бы вот без этого, – произнес Иваныч, указывая на ссадину у меня на лице. – Ты молодой парень, я понимаю, тебе ни к чему такая ответственность и тем более такие проблемы, но тут уж, как говорится, извини, судьба решила иначе… Советую принять то, что есть, и постараться выжить… в конце концов в тебе нуждается мать, – произнес Иваныч, глядя на магнитик со мной и мамой на холодильнике, которая была сделана еще в начальных классах, я уже даже и не помню по какому поводу.

– И что теперь мне делать? Я в растерянности… до встречи с вами у меня было несколько забот, это хорошо учиться и работать, чтобы обеспечивать нас с мамой, а теперь я вообще ничего не понимаю, – сказал я, схватившись за голову, устремив свой взгляд вниз между локтей, где лежал ключ.

– Топор, думаю, освободит тебя на какое-то время от работы. По поводу учебы не знаю, наверное, придется взять на какое-то время ученический отпуск, или что там у вас есть?

– А зачем он нужен? – с непониманием спросил я, подняв глаза.

– Ну для начала первое, что следует сделать, так это провести обряд слияния, чтобы ты стал настоящим хранителем. После потребуется какое-то время, чтобы тебе научиться контролировать свои эмоции, чтобы научиться управляться с клинком, это не так просто, как могло показаться. Клинок у неумелого хранителя может появляться в любой неподходящий момент. Чтобы ты понял, был один хранитель не в нашем корпусе, но я слышал, что он однажды случайно призвал клинок, когда испражнялся, а тот, появившись, отрезал ему его достоинство под корень. Вот с тех пор он стал евнухом, – усмехнувшись, произнес Иваныч.

– Я, наверное, сидя буду ходить в туалет какое-то время…, – произнес я, потерев штаны между ног, скорчив гримасу, как будто я себе отрезал там все. – А что насчет этих нападений? – спросил я через полминуты, когда мысль об отрезанных частях тела меня оставила.

– Когда у тебя появится печать, я надеюсь, нападения прекратятся, – сухо сказал Иваныч.

– Погоди, ты чего-то недоговариваешь! Ты же сам сказал, что убили троих хранителей, значит, неважно претендент я или уже хранитель, нападения продолжатся, верно? – возмущенно напирая, спросил я у Иваныча.

– И да и нет.

– Это как?

– Официально у Самойлова, личного охранника Добровольского, да и у самого Добровольского не будет возможности на тебя нападать. Кстати, это был как раз-таки Самойлов.

– Да я понял, я узнал и его, и тех двоих… – многозначительно ответил я.

– Откуда? – возмущенно спросил Иваныч.

– Я же говорил, что я учусь в группе с Алиной Добровольской и этих мужиков видал в составе ее охраны, – сказал я, после чего ухмыльнулся и добавил, – а еще говоришь, я тебя не слушал.

– Да я помню про его дочку, просто не думал, что он отправляет их охранять ее… особенно Самойлова.

– У этого Самойлова был такой же клинок, как у тебя. Он, я так понимаю, хранитель?

– Да, это то, о чем я говорил. Самойлов получил ключ после смерти одного из хранителей. Но он его не убивал, просто от старости, – с улыбкой произнес Иваныч.

Звук входного, пронзительного и одновременно противного звонка наполнил всю квартиру. Я с детства ненавидел его звук, но мама отказывалась его менять, никогда не говорила почему.

Иваныч сорвался с места, и в тот же миг в его руке загорелся серебряный клинок.

– Иди посмотри кто там, я притаюсь за дверью, – тихо произнес Иваныч, осторожно, стараясь бесшумно идти к двери.

Я с немалой долей страха, особенно после того как меня схватили в собственном доме охранники Добровольского, направился к входной двери. С каждым шагом паника и страх наполняли меня. В мгновение я хотел броситься и убежать в свою комнату, забившись в шкафу для одежды, лишь бы не открывать дверь.

Перебарывая себя с каждым шагом, я приближался к двери, пока не оказался к ней вплотную. Отодвинув задвижку на глазке, я посмотрел в него. Увидев стоящим на пороге Пашу, я выдохнул, и весь страх, и паника покинули меня вмиг.

– А сколько сейчас времени? – негромко спросил я.

Посмотрев на часы, Иваныч прошептал:

– Уже почти восемь утра понедельника, а что?

– Это мой друг Паша, – негромко сказал я Иванычу, стоявшему рядом со мной, сжимающему огненный клинок в правой руке.

Иваныч опустил клинок, и, отойдя на несколько шагов от двери, он просто испарился из его рук.

– Мы должны были вместе поехать на учебу сегодня.

– Скажи, что ты не можешь сегодня, – шепотом. постепенно повышая голос, сказал Иваныч.

– У меня есть идея получше, – сказал я, открыв дверь.

– Здорово, одинокий волк! – выкрикнул Паша, не успел я открыть дверь.

– Здорово, – ответил я, пожав Паше руку, после чего добавил, – я не один дома.

– Телочка какая-то? – ехидно спросил Паша, оттеснив меня, зашел в квартиру.

– Нет, Паша, дальний родственник, – сказал я с улыбкой, с трудом сдерживая смех, показывал на Иваныча.

– Ой, извините, здравствуйте, меня Паша зовут, – сказал Паша, протянув руку Иванычу.

– Если хочешь, могу звать тебя одинокий волк, – подмигнув, ответил Иваныч, пожав руку.

– Да нет, Паша будет вполне, – ответил Паша, стеснительно опустив глаза, после чего резко перевел взгляд на меня, добавив, – нам пора на пары!

– Кстати об этом! – сказал я, оглядев лестничную клетку, после чего занырнул в квартиру обратно и закрыл дверь на замок.

– Что-то случилось? – спросил Паша.

– Можно и так сказать. У нас тут появились семейные дела.

– Погоди, к чему ты ведёшь? – с подозрением спросил Паша.

– Я хотел тебя попросить написать заявление от моего имени на предоставление академического отпуска. С преподавателями и деканатом я договорюсь по телефону.

– А ты сам не можешь прийти и написать? И вообще в чем причина? Помнишь, мы говорили, что после академа мозг вообще разлагается, и многие потом отчисляются? А Артёма помнишь? Ты уверен, что оно тебе надо?

– Да все я помню, и как Артем отчислился, обленившись, тоже. А явиться в универ я, боюсь, не смогу, – сказал я, поглядев на Иваныча, который одобрительно кивал, – нам нужно срочно уехать на некоторое время из города, я не смогу появляться на учебе, поэтому – да, я хорошо подумал.

– Погоди, учеба ладно, а что с мамой? Она же в больнице? Как ты будешь ее навещать?

Я немного замялся и замолчал.

– Наши родственники ее будут навещать, пока нас с Андреем не будет. Не беспокойтесь, молодой человек, – сказал Иваныч, прервав неловкую паузу, после чего похлопал Пашу по плечу и добавил, – у тебя хороший друг, Андрей, но, наверное, нам уже нужно собираться, поэтому извините, что ничем не угостили, но мы, правда, спешим.

– Ничего страшного, – в недоумении сказал Паша.

– Я тебе потом все объясню, сделаешь, что я прошу? – спросил я, открыв дверь из квартиры.

– Конечно, сделаю. Но ты потом не забудь позвонить рассказать, ок? – спросил Паша, медленно выходя из квартиры.

– Конечно, конечно! Удачи, передай всем привет от меня, если он кому-то нужен там, – с улыбкой сказал я, медленно закрывая дверь перед Пашей, стоящим за порогом.

Закрыв дверь, я несколько секунд смотрел в глазок, дождавшись пока Паша, в недоумении почесав затылок, медленно не начал спускаться с лестницы.

– Вот видишь, есть план! – радостно ответил я.

– План – это отлично, но тебе нужно, и правда, собирать вещи. Возьми на всякий случай побольше вещей, скорее всего ты, и правда, долго сюда не вернешься, – серьезно сказал Иваныч.

В кармане завибрировал телефон, вытащив его из кармана, я увидел сообщение от Паши, но, не успев его открыть и прочитать, как Иваныч выхватил телефон, который я только успел разблокировать.

– Эй!

– Покажи какой номер твоей мамы и какой тебе понадобится для звонка в институт? – сказал Иваныч, тыкая по экрану в поисках телефонной книги.

Попытавшись выхватить из его рук телефон, он резко развернулся и быстрым шагом вернулся на кухню, сел на стул и, не отпуская из рук телефона, достал из кармана клочок бумаги и карандаш.

Я догнав его на кухне, встал рядом с ним и, тыкая по экрану, показал номера, которые попросил Иваныч. Он начал лихорадочно записывать их на бумаге. Я, не сдержавшись, задал ему вопрос:

– А зачем ты переписываешь номера из телефона?

Иваныч не ответил. Закончив записывать, он его выключил и начал быстро доставать сим-карту. Я попытался забрать у него телефон, но он достаточно жестко для старика оттолкнул меня.

Вытащив симку, Иваныч кинул телефон на пол и несколько раз ударил по нему ногой, разбив вдребезги. Увидев это, я начал кричать на Иваныча:

– Ты чего творишь? Ты совсем с ума сошел, старик?

Подняв остатки телефона с пола, он подошел к раковине и, кинув их на дно, включил воду, залив его полностью водой.

– Добровольский без труда тебя отследит по телефону.

– Он чего полицейский или там фсбэшник какой-то? – возмущенно спросил я.

– Нет, но у него, скажем так, есть хорошие друзья в разных кругах, в том числе и в правоохранительных.

– Ну хоть симка осталась, – выдохнув, сказал я.

Иваныч улыбнулся, после чего в его правой руке появился серебряный пылающий клинок. Заведя его над раковиной, он кинул симку прямо на клинок, и пока она летела сквозь пламя, полностью расплавилась и каплями пластика упала на дно раковины.

– Ну ее то зачем? – с грустью спросил я.

– На всякий случай.

– По выключенной симке бы он ничего не отследил!

– Лишним не будет, – с улыбкой ответил Иваныч.

– А чего сразу полностью телефон не расплавил своим клинком? – спросил я, кивнув в сторону клинка, который еще был в руке Иваныча, а через мгновение пропал вместе с окружавшим его пламенем.

– Пластиком бы воняла на всю квартиру, оно тебя надо? Да и вредный он… Иди собирайся, – сказал Иваныч, усевшись на стул, устремив свой взор через коридор на входную дверь.

Буркнув себе под нос, я вышел из кухни и, дойдя уже до двери своей комнаты, обернулся на Иваныча, спросил:

– А куда мы сейчас? В логово хранителей?

– В два… пойдем к тебе на работу, в бар к Топору…, – многозначительно сказал, как отрезал, Иваныч, сделав вид, что больше спрашивать ничего не нужно.