Текст книги "Тысяча ключей Мерлина (СИ)"

Автор книги: Tom Paine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6

«Хранителям не рекомендовано использовать карман в личных корыстных целях.»

Пункт 13 «Руководства для

хранителей ключей Мерлина»

* * *

Придя в сознание, я с первого раза не смог открыть глаза. И вновь жуткая головная боль разрывала мою голову. Холодный пол, на котором я лежал, немного облегчал это чувство, но не исцелял вовсе. Попытавшись вновь открыть глаза, мне это все же удалось. Прямо надо мной стоял, склонившись, Иваныч, бьющий меня по щекам и шевелящий губами, только что он говорит, я поначалу не слышал.

Спустя минуту слух словно подключили к моему мозгу как беспроводные наушники к телефону, и я, наконец-то, услышал причитания Иваныча.

Схватив Иваныча за руку, ровно перед тем как он вновь хотел ударить меня по щеке, которая и так уже изрядно горела, я ворчливо произнес:

– Я в сознании! Хватит меня бить!

– Ну слава богу! – произнес Иваныч, вытерев испарину, образовавшуюся у него на лбу, свободной рукой.

– Едва ли можно упоминать бога после того места, где я был. Сомневаюсь, что в библии написано что-нибудь про эти «карманы». Я же в нем был, верно? – спросил я, поднявшись с пола и упершись спиной о комод, потирая горящий от удара о комод лоб.

– А что ты видел? – неожиданно резко собрался с мыслями Иваныч, и серьезным голосом с ноткой неподдельного интереса спросил он.

– Озеро, вокруг которого лес, за ним виднелись горы. На берегу озера стоял домик, – немного растерянно и задумчиво ответил я. Я решил пока не говорить Иванычу про горы, до которых невозможно добраться. Не знаю почему, но мне показалась эта идея верной. Раз он мне всего недоговаривает, значит, и мне следует сравнять счет.

– А ты молодец, выбрался из кармана всего часа за четыре, – с некой гордостью произнес Иваныч, поглядев сначала в окно, потом на часы у себя на руке.

– Есть причина для гордости? Я думал, что там застрял навсегда! Чертов выход оказался в буржуйке! – с недовольством и возмущением произнес я.

– Ну вообще-то ты прошел некое негласное посвящение. Я в первый раз пробыл почти сутки в кармане, прежде чем смог найти выход. Предыдущий хранитель был еще тот засранец, запрятал выход куда сильнее, чем твой дед, – с улыбкой и легкой ностальгией ответил Иваныч.

– Погоди? То есть ты специально меня туда отправил? – возмущенно спросил я.

– Ну, во-первых, ты сам туда зашел, не так ли? – с улыбкой спросил Иваныч, после чего продолжил, – я лишь дал тебе время найти дверь, ведущую в карман, все остальное – это твой выбор.

– Мой выбор? Думаешь, я знал, что эта дверь ведет в карман? – спросил я с явным возмущением, хотя внутри я был крайне не уверен в словах, ведь где-то в глубине я догадывался о назначении двери, прежде чем ее открыть.

Иваныч не ответил, лишь устало улыбнулся, словно распознал сомнения в моих словах.

В мгновение я вспомнил о том, что потерял ключ, и что об этом лучше сейчас рассказать Иванычу:

– Я должен признаться, я потерял…

– Ключ? – перебив, с улыбкой спросил Иваныч.

– Да, – расстроенным голосом подтвердил я.

– Ты его не потерял. Тот, кто их создал, предвидел, что они могут быть утеряны в карманах и поэтому сделал так, чтобы ключ не смог туда попасть.

– В смысле, а тогда где он? – удивленно спросил я, начиная оглядывать пол перед шкафом.

– Обычно неподалеку от места, где ты вошел в карман. Плюс у ключа есть маленькая особенность, помимо прочих. Он любит себе подобных, – с улыбкой произнес Иваныч и, поднявшись с пола, выдвинул один из ящиков комода, в котором тут же загремели ключи.

– Хочешь сказать, что он спрятался в ящике с ключами? – удивленно спросил я, поднявшись с пола и внимательно вглядываясь в гору ключей, лежавшую в ящике.

– А ты сам проверь, – с ухмылкой ответил Иваныч.

Делать было нечего, да и интерес у меня тоже присутствовал, поэтому я начал медленно перебирать ключи в открытом ящике. Обыскав первый, я выдвинул следующий, и не успел я запустить свою руку в глубину ключей, как вмиг почувствовал, что к моей руке словно примагнитился какой-то ключ. Высунув руку и разжав кулак, я увидел, что это был тот самый ключ, который лежал в письме деда, и тот самый, который помог мне попасть в карман.

– Вот видишь. Я не обманул, – с улыбкой произнес Иваныч.

– Отлично, надеюсь, ты продолжишь делать и дальше, – сказал я, вспомнив про засаду в парке до того, как попал в карман.

– Ты о чем? – с недоумением спросил Иваныч.

– Кто были те двое в парке? И что они от меня хотели? Начнем с вопросов полегче.

Нахмурив брови, Иваныч произнес:

– Их подослали, чтобы забрать у тебя ключ, но, видимо, ты им что-то сказал, и они решили забрать его более радикальным методом.

– Я сказал, что ключ меня выбрал, – негромко произнес я.

– Ну, о чем я и говорил. Они поняли, что смогут забрать его только через твой труп, а это значит, что они были отправлены другим хранителем ключей.

– Хранители могут убивать друг друга? – удивленно и с интересом спросил я.

– Согласно кодексу хранители не могут убивать друг друга, однако технически ты еще не хранитель, а лишь претендент, и на тебя кодекс не распространяется в части защиты.

– В смысле претендент? – вновь удивившись, спросил я, после чего добавил, – ты же говорил, что ключ меня выбрал, и теперь я хранитель?

– Ключ действительно выбрал, и это и означает, что ты претендент. А вот хранителем полноправным ты станешь лишь после того, как пройдешь обряд слияния с ключом и получишь вот такую печать, – сказал Иваныч, продемонстрировав правое запястье с изображением ключа.

– И, выходит, пока я не получу такой татуировки, я буду словно зверем в лесу, за которым охотятся десятки охотников? – напуганно спросил я, показывая на татуировку Иваныча.

– В каком-то смысле – да.

– А ты знаешь, чьи это были наемники? Там в парке?

– Догадываюсь. Помнишь, я тебе рассказывал про Добровольского?

– Да, он добывает камни и золото у себя в кармане, но ты не говорил, что он охотник на хранителей.

– Я и сейчас этого не утверждаю. Ходят лишь слухи, что он убивает хранителей, чтобы забрать их ключи и использовать в своих целях.

– Убивает хранителей? – с нескрываемым страхом спросил я.

– Да…, – тяжело выдохнув, ответил Иваныч. Минуту помолчав, он продолжил, – твой дед – третий из убитых хранителей за последний год в России.

– Убитый? Третий? – удивленно и еще больше напуганно трясущимся голосом спросил я.

– Третий. В этом году было еще две смерти, но тех хранителей я знал скорее формально и даже не сразу узнал, что они были убиты. Остальные хранители об этом умалчивали, пока я сам об этом не разузнал буквально за день до смерти твоего деда.

– И часто убивают хранителей?

– Нет. До этого я никогда о подобном не слышал. По крайней мере смертей, противоречащих кодексу, не в качестве наказания, точно не было.

– Наказание?

– Кодекс – весьма жестко соблюдаемая вещь. За любой проступок следует наказание. А наказание у хранителей одно – смерть.

– Что-то мне резко расхотелось становиться хранителем, – с нервным смехом сказал я.

– У тебя уже нет выбора…

– Ладно, если ты говоришь, что за убийствами стоит Добровольский, разве это не противоречит кодексу? Ведь мой дед был хранителем, верно? Он не мог его просто так убить?

– Все верно. Но у меня нет прямых доказательств, что убийца или заказчик именно Добровольский. Я могу обратиться к остальным хранителям с обвинением, но если не смогу доказать вины Добровольского, то меня ждет наказание…

– Смерть… – невольно проронил я.

Иваныч покивал головой.

Просидев несколько минут в тишине, я все же ее прервал.

– Вот этот кодекс да, он разве позволяет наживаться на добыче золота или еще чего в карманах? Разве общество хранителей не является тайным? Добровольский максимально выделяется в обществе. И да, если он таскает золото из кармана, ни у кого не возникает вопросов, где он его берет?

– Если читать дословно кодекс, то нигде не сказано, что нельзя обогащаться за счет кармана. Вероятно, в пору, когда его писали, даже и подумать об этом не могли. Единственное в руководстве для хранителей уже написали об этом.

– В руководстве? – удивленно спросил я.

– Да, это небольшая инструкция для начинающих. После обряда слияния я тебе ее выдам. Так вот там сказано, что не рекомендуется извлекать выгоду с помощью кармана. Но как сам понимаешь, если четкого запрета нет, значит, у нас в России это считается легально.

– Так вот о какой легальной лазейке ты говорил в прошлый раз, упоминая о Добровольском.

– Именно. А насчет того чтобы все было гладко, и никто не докопался к нему, он купил несколько шахт, якобы в которых добывает золото и драгоценные камни.

– Якобы?

– Насколько я слышал, они давно пусты либо на грани. Он купил их лишь для отвода глаз.

– А почему ты вообще считаешь, что заказчик убийств именно Добровольский? У него вроде и так дела идут крайне успешно.

– Деньги требуют еще больше денег.

– Ну допустим, но это не говорит, что он убийца.

– Он неоднократно выносил ключнику на наших собраниях предложения забирать ключи у умерших естественным путем хранителей и передавать их в семьи или окружение действующих хранителей. Точнее он больше намекал на себя, конечно.

– Ключник? Это еще кто такой?

– Ты, наверное, уже можешь знать. Тем более тебе уже не отвертеться, – с ухмылкой произнес Иваныч, затем продолжил, – Хранители – это весьма структурированная организация. Все ныне живущие хранители разделены на корпуса. Корпус – это общество, состоящее из хранителей, ограниченных территориально. К примеру, я, а вскоре и ты будешь принадлежать к российскому корпусу. По численности, кстати говоря, наш корпус третий в мире после американского и, конечно, английского. Так вот в каждом корпусе есть старший хранитель, которого принято называть ключник. Он является неким судьей в спорных моментах между хранителями, а также отвечает за соблюдение кодекса хранителей, входящих в корпус, и решением всех внутренних проблем, в том числе, так скажем, «уборкой» после каких-то нарушений или обнародований хоть какой-либо информации о хранителях. Короче говоря – начальник.

– А сколько существует таких корпусов?

– Десятки. Они все разного размера в зависимости от страны. В каких-то всего пять человек, а вот в нашем порядка восьмидесяти, если быть точным, то ты должен стать восемьдесят вторым. И это если не считать еще два ключа… – с грустью ответил Иваныч.

– Какие два ключа?

– Двое убитых до твоего деда… новые хранители так и не объявились. Поэтому формально в нашем корпусе восемьдесят четыре ключа.

– Вероятно, ключи находятся у того, кто их убил, верно?

– Верно, и этот кто-то не спешит демонстрировать новых хранителей.

– А может Добровольский сам воспользовался ключами и зашел в карманы?

– Этого не может быть! – резко отрицая, ответил Иваныч.

– Почему?

– Хранитель может владеть лишь одним ключом! Ключ не выберет своим хранителем того, кто уже является хранителем другого.

– Погоди, но ведь ты же рассказывал, что их создал Мерлин и в каждом кармане побывал, верно?

– Верно, Мерлин мог. Вероятно, потому что он был их создателем, но никто после никогда не мог владеть больше, чем одним ключом.

– Поэтому Добровольский хотел отдавать их своим друзьям и родственникам, ну те ключи после смерти хранителей, верно? – осознав слова Иваныча, спросил я.

– Верно.

– Ладно. Ключи, хранители, ключники, корпуса и карманы – с этим немного понятно. А теперь вопрос номер два.

– Что за вопрос?

– Что на хрен за клинок появился у тебя в руке, полностью окруженный пламенем? И как черт возьми сгорел тот человек буквально за несколько секунд, превратившись в уголь? – с нескрываемым страхом спросил я, хоть и боялся задавать этот вопрос.

– Ты об этом, верно? – спросил Иваныч, отойдя на несколько шагов от меня ближе к столу с печатной машинкой и окном, после чего в мгновение в его руке очутился тот самый серебряный клинок, окруженный пламенем, то и дело выпускающим свои языки то тут, то там, который он продемонстрировал, вытянув руку перед собой.

– Именно! Черт возьми, твоя рука тоже горит! – в панике выкрикнул я.

– Ничего страшного, пламя клинка меня не обжигает. Клинок наоборот защищает меня, – с улыбкой произнес Иваныч.

– Как защищает?

– Как и любое другое оружие, – с улыбкой и одновременно уклончиво ответил Иваныч. Информации он уже рассказал достаточно много, чтобы забивать голову еще какими-то тонкостями, когда у меня имелись вопросы куда глобальнее, поэтому я не стал дальше его допытывать о защитных свойствах клинка.

– Ладно, но что это такое? И как он появился у тебя в руке из неоткуда?

– Это клинок хранителя, – сказал Иваныч, покрутив его в руке. – Этот клинок появляется у хранителя после появления печати и становления полноценным хранителем. Это придумка самого Мерлина, чтобы защитить самого первого хранителя, Джорджа, ну ты помнишь, я рассказывал?

– Помню.

– Так вот этот клинок появляется, когда хранителю грозит опасность, или он сам пожелал его призвать.

– Но он горит огнем, верно? – с недоумением спросил я.

– Верно. Хранители – не маги, но ключи и эти клинки являются магическими. Пламя вокруг клинка показывает его тип. У меня огненный клинок, одна из его способностей – это выжигать все вокруг в месте, где он воткнут.

– Одна из? Есть и другие?

– Есть, но они более сложные, например, есть еще огненный удар. Это что-то вроде ментального удара, бьет не сам меч, а именно его огненная копия.

– И много таких способностей у клинка?

– Сложно сказать, все зависит от хранителя, точнее оттого как много он тренировался и как развивал способности клинка. В среднем хранители владеют двумя – тремя способностями, хотя я слышал о случаях владении пятью способностями.

– Ясно, ты сказал, что у тебя огненный клинок, верно? То есть еще есть другие? – с интересом спросил я.

– Да, есть еще морозные клинки, ядовитые клинки и клинки молний, но уже более редкие.

– А от чего зависит вид клинка? – с неподдельным интересом спросил я.

– От хранителя, от его внутренних качеств. Огненный клинок, как у меня, говорит о силе и смелости, морозный – о стойкости и сдержанности, ядовитый…, – сказал Иваныч, после чего поморщился и продолжил, – ядовитый говорит о некой изворотливости, хитрости, подлости.

– Я смотрю, ты не очень жалуешь владельцев таких клинков? – с улыбкой спросил я.

– И есть почему, такие люди крайне опасны, не стоит недооценивать их.

– А что насчет клика молний? – спросил с интересом я.

– Это сильные воины, но в тоже время вспыльчивые и непредсказуемые… как твой дед, – понизив голос, произнес Иваныч.

– У деда был клинок молний?

– Да…, но даже он его не уберег.

– Это значит, у меня тоже может быть такой же? Мы ведь родственники и схожи, вероятно… для клинка, – через силу произнес я, с крайним нежеланием признаваться себе, что я в чем-то похож на деда.

– Вероятность такая есть. Обычно, когда ключ переходит от отца к сыну, то и клинок у них обычно одинаковый.

– Нет, Иваныч! Ты, конечно, извини, но мне это все, – сказал я, разводя руками и указывая, в том числе на его клинок, после чего продолжил, – на хрен не надо! У меня мама в больнице, мне нужно думать о том, чтобы ее вылечить, а не заниматься хранением ключа, кармана, участием в заговорах тайного общества и все это, сопровождаемое угрозой жизни! Я все выслушал, и я не хочу ни в чем из этого участвовать!

– Успокойся, Андрей, я тебе помогу во всем разобраться, тем более тебе уже не выйти из, как ты сказал, «этого всего» живым! Тому, кто хочет заполучить ключ, придется тебя убить в любом случае!

– Нет, нет, нет! Меня все это не касается! – сказал я, положив ключ на стол с пишущей машинкой, рядом с которым стоял Иваныч, после чего выбежал из комнаты, а затем из квартиры как ошпаренный, едва успев захватить рюкзак.

Выбежав из квартиры, меня изрядно потряхивало. У меня нет ключа, верно? Никому я толком не нужен. Пускай забирают ключ у Иваныча, а меня и мою семью пускай оставят в покое. Иваныч явно врал, что ключом не воспользоваться, пока я жив. Он же явно хотел затянуть меня в свою секту. Я должен просто забыть все это. Черт с этой квартирой деда, я сам как-нибудь решу проблему с деньгами.

Нервно перебирая ногами, я отдалялся от квартиры деда, пока не добрался до метро, и, когда сел в вагон, наконец-то, мое сердце немного успокоилось, и, выдохнув, я старался больше не думать об этом всем. Мне сейчас нужно сосредоточиться на здоровье мамы, работе и учебе, на которую я так много уже положил сил. Это не должно пропасть из-за деда. Он даже после смерти пытается подкинуть проблем моей семье.

Выйдя из метро, я медленно шел в сторону дома, постоянно поглядывая, нет ли за мной слежки, или, может, Иваныч решил последовать за мной.

Сколько бы я не пытался гнать мысли об Иваныче и хранителях, в голове постоянно всплывал тот обугленный труп и клинок Иваныча, который превратил человека в тот самый труп. Чувство страха оттого, что я стал соучастником убийства, не покидало меня. Мне казалось, что, помимо тех преследователей, сейчас из-за угла появятся полицейские и увезут меня в тюрьму, даже без суда.

Внезапно мысли о том, как заходить в тюремную камеру, ушли немного на второй план. Легкий ветерок поднял один из наполовину пожелтевших листьев в воздух. Покрутив его на уровне моих глаз, порыв ветра резво поднял лист вверх. Внезапно взор зацепился за солнце, я осознал, что время, которое я провел в том самом кармане, прошло и здесь. Не знаю почему, но мне показалось это странным, я думал, что это был словно сон, и тут прошли считанные минуты.

Вслед за мыслью о времени, проведенном в кармане, меня захлестнуло что-то вроде ностальгии о кармане, хоть я был там всего несколько часов назад. Место это было действительно удивительное и крайне расслабляющее, ну если не считать моих попыток найти выход, то там крайне красиво и спокойно. Маме после больницы пошло бы на пользу там пожить, свежий воздух и никаких стрессов словно в каком-то санатории.

За мыслями о кармане и маме я не заметил, как оказался во дворе своего дома. Возле подъездов сидели знакомые старушки, которые со мной здоровались, провожая взглядом.

Внезапно, когда до моего подъезда оставался десяток метров, я резко остановился.

Я отчетливо чувствовал на себе пристальный и тяжелый взгляд. И нет – это не был взгляд старушек, к нему я уже давно привык и даже к их осуждению в нем, даже сам не понимая почему. Тут было что-то другое, в мгновение я подумал, что за мной следит Иваныч, но, вспомнив, что когда он появился в парке, он ведь тоже за мной следил, и я не почувствовал это, поэтому Иваныча я отмел почти сразу, тем более он бы мог спокойно не прятаться, а перехватить меня без нужды скрываться, если бы хотел поговорить.

Да вообще пока я ехал в метро, где-то в подкорке мозга сложилось мнение, что он не будет меня сейчас дергать, дав время все осмыслить, но я старался блокировать эти мысли, чтобы не зацикливаться на них. Но мозг штука такая, что не всегда делает то, что от него требуется.

Кинув взгляд налево, где сидели на лавочке старушки, я заметил, что уже давно перестал им быть интересен, и они уже обсуждали что-то другое. Оглядев весь двор, я не заметил никого и ничего необычного, после чего медленно направился в подъезд.

Зайдя вовнутрь, я тщательно прислушивался к каждому шороху, медленно поднимаясь на свой этаж.

Поднявшись наверх, я так ничего и не услышал, отчего, стоя возле двери своей квартиры, немного расслабился, убедив себя, что я просто накручиваю. Затем, кинув взгляд на замок, чтобы открыть дверь, я заметил, что он был слегка покореженный и краска с него была небрежно содрана, а в двери была небольшая щель. Аккуратно взявшись за ручку двери, я слегка потянул ее на себя. Дверь, долго не сопротивляясь, поддалась и понемногу начала открываться.

«Кто-то взломал дверь в квартиру!» – словно криком пронеслась мысль в моей голове. Скинув рюкзак с одного плеча, я подвинул его к себе и, открыв боковой карман, вытащил маленький зеленый баллончик.

Газовый баллончик мне посоветовали купить в первые дни работы в баре на случай, если какой-нибудь пьяный неадекват решит напасть на меня. И да, учитывая все, что я видел, это запросто могло произойти, однако до этого мгновения я никогда не применял баллончик, хотя, надо признаться, мысли об этом иногда появлялись, но я всегда улаживал конфликты с помощью слов.

Закинув рюкзак обратно за спину, я вытянул руку с баллончиком вперед, а свободной левой рукой вновь схватившись за дверную ручку, я потянул ее на себя. Открыв дверь, я не спешил заходить вовнутрь. Оглядев открывшийся передо мной коридор, я оставил дверь открытой, сделал один шаг, перешагнув через порог, оглядываясь вокруг, не спрятался ли кто-нибудь рядом с дверью.

В квартире стояла гнетущая тишина. Прежде чем сделать следующий шаг, я оглядел коридор повнимательнее. Двери в мою комнату и в комнату мамы были закрыты ровно также, как мне казалось, когда я ушел из нее в последний раз. Дверь в ванную комнату была закрыта, хотя обычно я всегда оставлял ее открытой из-за плохо работающей вентиляции и постоянной сырости в комнате, меня это насторожило. Кинув взгляд в конец коридора, за которым виднелась кухня и кухонный стол со стулом, на котором обычно сидела мама. В тот же миг я про нее вспомнил, и тепло в груди от воспоминаний растеклось в моей груди. Однако, собравшись, я сосредоточился и продолжил вглядываться вдаль. На кухне мне показалось, что не было ничего необычного, поэтому я решил идти к ванной, чтобы проверить, нет ли там кого.

Сделав несколько шагов, я оказался у запертой ванной комнаты. Схватившись за ручку, я вновь нервно глянул по сторонам и, не обнаружив никого, повернул старую скрипучую ручку, потянув на себя дверь. Выставив правую руку в сторону открывающейся комнаты, я от страха тут же отжал тугую кнопку баллончика, и жидкость из него в тот же момент залила ванную комнату.

Слегка прищурившись, я всматривался в темноту комнаты. Не услышав истошных воплей, я подошел к выключателю света и нажатием на него включил свет в ванной.

Ванная комната была пустая, ничего странного в ней я не обнаружил после несколько минутного осмотра, не считая капель перцовой смеси, стекавшей с зеркала словно испарина.

Осмотрев таким же образом свою комнату и комнату мамы, я ничего, а точнее никого не нашел, оставив лишь предупредительные выстрелы газовым баллончиком мокрыми следами на полу. Это мне казалось куда лучше, чем не успеть нажать на кнопку и получить удар клинком, которым Иваныч убил того преследователя.

Выйдя из комнаты мамы, я медленно направился на кухню. Прежде чем перейти порог комнаты я, как и в прошлые разы, сделал предупредительное нажатие на баллончик, выпустив облако едкого газа. Криков также не последовало, отчего мне, конечно, резко полегчало, и, выдохнув, я опустил баллончик вниз, прошел на кухню. Обойдя вокруг обеденного стола, я остановился у плиты, после чего, повернувшись направо, устремил свой взор на окно, которое мне показалось открытым, но, не успев внимательно его осмотреть и убедиться в этом, я услышал, как входная дверь, которую я оставил открытой, с грохотом закрылась.

Вздрогнув, я тут же выбежал в коридор, но, ничего не увидев, подумал, что, наверное, кто-то из соседей закрыл ее, потому что она мешалась, я развернулся и, снова выдохнув, направился на кухню осмотреть окно.

Перешагнув через порог комнаты, я сразу повернул направо, устремив свой взор на окно, как вдруг почувствовал сильный удар по затылку. Изображение перед глазами поплыло, глаза невольно закрылись, и я, не осознавая и уже не контролируя свое тело, рухнул на пол.