Текст книги "Зверь (СИ)"

Автор книги: Tesley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)

– Почему нет? – удивился тот. – У меня есть в запасе не меньше двух залпов.

– Тогда позвольте мне сначала поговорить с ними, – попросил Робер, натягивая поводья.

Алва ограничился кивком, и Робер бросил своего пирофора вперёд, навстречу алатской коннице. Он не озаботился тем, чтобы вынуть платок и повязать его на поднятую шпагу в знак переговоров. Он был бы даже не против, если бы какой-нибудь нервный алатец выстрелил в его сторону, неверно истолковав его намерения.

Но этого не произошло. У наёмников оказались крепкие нервы; к тому же Рихард, обладавший орлиным зрением, узнал его издалека.

– Стой! – крикнул он, когда Робер оказался в сотне бье от первой линии. – Если ты с предложениями от Алвы, то говори оттуда, где ты есть!

Робер остановился: второй Дракко слушался его по мановению пальца. В мыслях у Робера внезапно стало пусто. Что он мог сказать четырём упрямцам, вцепившимся в прошлое и словно поклявшимся не внимать голосу разума?

– Друзья! – крикнул он хрипло, подавшись вперёд. – Альдо мёртв. Что бы вы не делали сейчас или потом, его уже не воскресить. Ничто уже не будет как прежде. Но вы можете вернуться в Талиг и получить обратно свои имения и титулы. Я предлагаю вам мир. Разве есть что-нибудь, ради чего сегодня стоит проливать кровь наших людей?

– Это Ворон пообещал тебе вернуть наши права? – насмешливо осведомился Анатоль Саво.

– Алва не лжец, – твёрдо ответил Робер. – И вам это известно. Герцог Окделл и я на его стороне.

Дуглас Темплтон, приходившийся вассалом Окделлам, кинул вопросительный взгляд на Рихарда Борна. Тот яростно покусывал нижнюю губу.

– Пусть ваши люди разойдутся, оставив плату себе, – продолжал Робер. – А вы идите за мной. Я ручаюсь за вашу свободу и безопасность.

– Нет! – резко выкрикнул Рихард отрывистым голосом. – Никто не скажет, что граф Борн струсил в бою перед Вороном! Я не позволю равнять меня с этим предателем Пикмалем!

– Рихард!.. – попытался образумить его Робер, но Борн перебил его:

– Возвращайся обратно к своему новому сюзерену! – крикнул он презрительно. – И скажи ему, что истинные Люди Чести всегда и во всём идут до конца!

Робер невольно дёрнулся как от пощёчины. Даже если бы Борн прямо назвал его предателем, это не потрясло бы его сильнее. Рихард сказал правду: он, Иноходец Эпинэ, действительно нашёл себе нового сюзерена!

Обратный путь прошёл как в тумане.

Ворон ждал его, слушая доклад адьютанта, только что присланного полковником Гирке.

– Граф сообщает, что Люра застрелен, – бросил он, когда Робер приблизился. – Агиррэ ранен. Мятежники отступают к вашему замку. А ваши агарисские друзья, как я вижу, предпочитают драку?

Робер кивнул, чувствуя странный спазм в горле.

– Я не смог убедить их, – с трудом выговорил он.

– Вы сделали всё, что было в ваших силах. – Алва серьёзно посмотрел на него. – Остальное не в вашей власти.

Он обернулся к войскам: каждый кавалерист имел при себе два пистолета, палаш и кинжал. Был отдан приказ: в первый раз стрелять по команде, во второй – по собственному разумению. Тускло поблёскивающие металлические дула опустились, образуя одну линию. Только сейчас по отсветам на оружии Робер сообразил, что солнце уже вышло из-за горизонта. Он думал об этом возможно потому, что не хотел гадать, куда целит Алва.

– Пли!

Шеренгу стреляющих заволокло дымом, но по крикам и гортанным алатским проклятиям стало ясно, что первый залп принёс свои плоды. На той стороне уже были потери – убитые и раненые, хотя сейчас было трудно разобрать, что именно там происходит. Втайне Робер боялся, что не найдёт взглядом своих друзей, когда снова посмотрит вперёд.

Земля вздрогнула: это кавалерия Алвы перешла на кентер. Пирофор сменил аллюр без всякого указания со стороны хозяина. Пороховая завеса окончательно развеялась, и Робер увидел перед собой изрядно поредевший конный строй, ощетинившийся оружием. Дуглас Темплтон, стоя на стременах, без шляпы, с красным лицом, выкрикивал какой-то приказ; Анатоль Саво мчался на левый край фронта. Рихарда и Удо Борнов Роберу рассмотреть не удалось; времени было слишком мало.

Кавалеристы Ворона на ходу открыли беглый огонь, но без особого успеха. Со стороны противника грянул залп. Он показался Роберу очень громким – гораздо громче, чем первый (впоследствии выяснилось, что одновременно с алатцами выстрелили мушкетёры, оставленные Алвой за холмами). Некоторые лошади взвились на дыбы, кто-то со всего размаха рухнул в грязь. Боковым зрением Робер видел, как вокруг него падают люди. Но потери алатцев были значительнее: почти весь центр строя выкосило огнём мушкетёрских рот Ворона. Левая и правая шеренги – там Робер наконец заметил Удо Борна – начали спешно перестраиваться на скаку. Беглый огонь ещё продолжался, но уже через пару минут первые ряды всадников сшиблись друг с другом.

Робер не стрелял. Он врубился в гущу боя с одним палашом наперевес. Убивать он не хотел и старался лишь отражать удары, сыпавшиеся на него отовсюду. Пирофор Дракко гарцевал под ним так изящно, словно был придворным кавалером, танцующим гальярду.

Внезапно с левой стороны фронта до Робера донёсся истошный рёв: это виконт Валме во всю силу своих лёгких загорланил какую-то дикую песню.

– Лишь тот мне мил среди князей,

Кто в битву ринуться готов,

Чтоб пылкой доблестью своей

Бодрить сердца своих бойцов,

Доспехами бряцая![1]

Остального было уже не разобрать: виконт так увлёкся, нанося и парируя удары, что проглатывал большую часть песни, и лишь изредка выкрикивал в азарте, когда сшибался с очередным противником, разрозненные слова:

– Сталь!.. Бег!.. По трупам!..

Кавалерия Алвы, следуя за своим командующим, разрезала алатскую конницу посередине, как нож масло, и принялась окружать её, как удав, двумя неумолимо сжимающимися кольцами. Наёмники отступали – медленно и тяжело, но всё же отступали под прикрытие башен Эр-Эпинэ.

Справа отряд кавалеристов, руководимый капитаном Тапо де Монтойя, начал постепенно смыкаться вокруг левого крыла алатской конницы. Люди и лошади сшибались друг с другом; тяжёлые мечи с хрустом пробивали доспехи и с жутковатым чавканьем впивались в тела под ними. Робер сшиб одного из наёмников на землю и едва успел увернуться от второго. Но третий не замедлил встать на место товарищей, и Эпинэ инстинктивно схватился за кинжал, ударив им снизу вверх, пока выпрямлялся в седле. Наёмник отшатнулся на полкорпуса, и Робер не медля добил его палашом. Бой есть бой, а он не хотел умирать.

Впереди мелькнуло красное лицо Темплтона и его широкие плечи: Дуглас бился в первых рядах, отчаянно, бесстрашно и безнадёжно. Робер сжал бока Дракко коленями, и пирофор вынес его прямо на линию схватки. Отбивая сыплющиеся на него удары, Робер крикнул капитану де Монтойя:

– Отдайте его мне!

Дуглас даже в горячке боя узнал голос Робера и повернул к нему искажённое, залитое потом лицо:

– Рихард убит! Слышишь: Рихард убит! Ты доволен?..

Робер сжал зубы: он боялся, что старший из Борнов не пережил первого залпа. Но страдать было некогда. Дракко выскочил прямо перед Темплтоном; Тапо де Монтойя посторонился, уступая место герцогу Эпинэ.

Дуглас ринулся на старого друга как рассерженный медведь, орудуя палашом как палицей. Останься у Робера в этот миг способность удивляться, он поразился бы тому, что сумел выстоять под таким шквалом ударов. Однако горе, боль и злость – плохие помощники в схватке. Едва пароксизм ярости отступил, рука Темплтона чуть заметно ослабла, и Робер, чутьём угадавший этот момент, едва ли не единственный в поединке, тут же воспользовался этим. Палаш Дугласа отлетел в сторону. Поражённый, тот схватился было за длинный горский кинжал, но Робер левой рукой, одетой в латную рукавицу, перехватил друга за запястье и изо всей силы дёрнул на себя. Темплтон завалился набок, съехав с седла. Робер выкрутил ему руку за спину.

– Это мой пленник! – крикнул он во всю мочь своих лёгких. – Это пленник регента!

Кавалеристы Тапо де Монтойи заслонили их от алатцев, пытавшихся пробиться к своему командиру. Бой кипел, но теперь передовая линия сдвинулась на несколько шагов вперёд.

Робер наклонился к другу, который ещё каким-то чудом не свалился с седла, испытывая неодолимое желание встряхнуть его и трясти до тех пор, пока из его башки не выйдет вся накопившаяся там за годы изгнания дурь.

– Я пытался спасти вас! – крикнул он Темплтону в самое ухо. – А ты хочешь, чтобы все погибли? Чтобы все мы полегли здесь во славу мёртвого Альдо, как Рихард?

Темплтон хрипло дышал, придавленный к луке седла, и цеплялся за гриву лошади.

– Хватит с нас бессмысленной вражды! – сказал Робер с сердцем, чуть-чуть ослабляя хватку. – Прекрати сопротивляться и вели сдаваться своим, если хочешь уберечь Анатоля и Удо от участи Рихарда.

Темплтон с трудом сглотнул воздух:

– Командует Удо, а не я. А со мной делай что хочешь.

– Я хочу спасти тебя, дурак, – выговорил Робер сквозь зубы. – Помоги мне спасти остальных, если наши друзья хоть что-то для тебя значат.

Темплтон глубоко выдохнул и приподнял голову, облизывая ободранные губы: похоже, Робер заехал ему по лицу латной рукавицей.

– Где герцог Окделл? – спросил он, озираясь. – Он мой сеньор. Я сдамся ему.

– В другом месте, – кратко ответил Робер. – Командует личным отрядом регента.

Дуглас Темплтон, по-видимому, смирился.

– Ладно, – сказал он. – Делай как знаешь. Но наёмникам платил не я. Мне их не остановить

Робер отпустил вывернутую руку друга и толкнул его назад.

– Я доставлю тебя в лагерь.

В нескольких шагах перед ними рванулась земля: это замковая батарея плюнула ядром в сторону конницы регента.

Марсель Валме сам не заметил, как атакующие оказались вблизи стен Эр-Эпинэ: во время боя он старался только не потерять из виду Ворона, рубившегося справа от него. Однако ядро, рухнувшее всего в десяти шагах впереди, ясно дало понять, что они вошли в зону обстрела. На равелине тоже уже кипел бой: капитан Карваль и барон Горуа отбивались от наседающих на них Гирке и Грасси. Пустырь перед замком, так и не превратившийся в парк, был полон дымом и суетой; разбитая кавалерия Люра беспорядочно металась перед равелином, мешая и обороняющимся, и наступающим.

Из-за реки глухо била батарея Лефлёра, пытаясь подавить артиллерию мятежников на башнях, но фальконеты Левфожа покуда удачно огрызались. Марсель с тревогой оглянулся на Алву: несмотря на свои недавние слова про договор с Леворуким, он всё же беспокоился за Рокэ. Верховного правителя королевства следовало увести из зоны обстрела. Марсель успел повернуть коня и даже приблизиться к Ворону, когда над полем боя раздался высокий пронзительный вопль.

Его можно было бы назвать даже визгом, если бы его не издавал высокий всадник в чёрном плаще с огромным красным маком на плече. Размахивая палашом, он нёсся со стороны равелина прямо на кавалерию Алвы. Правый глаз его почти выскочил из орбиты, а под ним красовалось кровавое месиво из лицевых костей и кровоточащих жил.

– Люра! – крикнул кто-то с характерным алатским акцентом. – Он поклялся убить Ворона!

«Что за чушь?» – подсознательно подумал Марсель. Разве новый Гирке не доложил, что Люра застрелен? Или этот несостоявшийся предатель солгал?

Артиллерия Левфожа плюнула очередным ядром, и взметнувшаяся у самых ног земля швырнула Валме в лицо изувеченную окровавленную крысу. Брезгливо отмахнувшись, Марсель усмирил отпрянувшего в сторону коня, и тут заметил, что земля под ногами буквально кишит грызунами. Вопреки инстинкту самосохранения, они лезли изо всех нор под копыта конницы, норовя вцепиться в лошадям в ноги и пытаясь запрыгнуть всадникам на луки седла.

– Вот ведь дрянь!

Это было что-то чудовищное: отбиваться от очумевших крыс в разгар атаки!

Марсель направил коня прямо на мерзких тварей, норовя перешибить им хребты. Копыта лошадей давили бешеную стаю, но крыс не убавлялось. Наоборот, они всё прибывали и прибывали, словно намеренно сбегаясь сюда из замковых погребов, крестьянских подполов, полевых нор и Леворукий знает откуда ещё.

Всадник с красным маком на плече как будто вёл их перед собой.

– И-и-и! – вопил он на какой-то неестественной, звеняще-высокой ноте. Суеверные алатцы расступались, давая ему дорогу.

Марсель вовремя успел сбить кулаком крысу, которая взобралась на его сапог и уже вознамерилась вцепиться в ногу. Краем глаза он заметил, как один из кавалеристов из их передового отряда вдруг резко обернулся и стал пробиваться назад. Лицо его было искажено; на губах выступила пена, крупная бурая тварь болталась у его бедра. В мгновение ока он подскочил к Ворону и занёс над его головой свой палаш.

Алва среагировал мгновенно: пуля срезала солдата в момент замаха. Но следом за убитым стали поворачивать второй, третий, четвёртый; ещё двое прямо на глазах у Марселя неожиданно сцепились друг с другом. Передовой отряд словно споткнулся о невидимое препятствие и затоптался на месте. Люди расстерянно задевали друг друга и тут же начинали абсурдные, немыслимые ссоры. В ушах у Марселя зашумело: ему показалось, что самый воздух задрожал от писка сотен крыс.

Конница регента прекратила атаку. Многими солдатами овладела паника: они разворачивали лошадей, чтобы бежать сквозь строй своих же товарищей. Другие накинулись друг на друга: теперь они напоминали не солдат, а пьяниц, сцепившихся в трактире. Раздались проклятия и угрозы, послышался скрежет металла и треск костей. Линия фронта сломалась, люди смешались, лошади шарахались от тварей, которые кидались на них со всех сторон.

Алатцы, не меньше Валме поражённые нашествием крыс, воспользовались внезапным безумием, которое овладело войсками регента, чтобы спешно отступить к равелину.

Алва, казалось, остался неуязвим для всеобщего сумасшествия: он успешно отбился от взбесившихся солдат и бросил Моро вперёд.

– Ланге! Валме! Эпинэ! Монтойя! – кричал он, созывая своих офицеров.

Рык регента перекрыл визг. Всадник с красным маком на плече, промчавшись сквозь расступившийся строй алатцев, вырос прямо перед Вороном.

Моро, поднявшись на дыбы, зло ударил по воздуху копытами. Алва одним движением усмирил его.

– Люра!

Марсель, двигаясь как во сне, попытался пробиться к Рокэ, чтобы защитить его от нападения. Он не успел: Алва сшибся со своим противником всего в каком-то десятке бье от него.

На мгновение Марселю показалось, что палаш Люра прошил Алву насквозь. Но это была лишь иллюзия, рождённая страхом! Оружие сверкнуло в воздухе, пройдя мимо уклонившегося Ворона на расстоянии не больше толщины пальца. Ответный удар последовал почти в ту же секунду. Алва рубанул наотмашь, почти без замаха, но с такой силой, что конь под Люра рухнул на передние колени. Тело полковника покачнулось, и его красноглазая голова с половиной правого плеча, на котором красовался огромный мак, медленно отошла от туловища. Марсель, приоткрыв рот от потрясения, наблюдал, как она валится на землю, точнее, на крысиные спины. А после этого произошло немыслимое.

Обезглавленное тело полковника схватилось за уздечку уцелевшей левой рукой, рывком подняло коня с колен и намотало поводья на луку седла. Затем безголовый всадник бросил коня вбок, к обезумевшим кавалеристам Алвы, которые, щеря зубы, самозабвенно рубились друг с другом, и выдрал палаш из руки одного из драчунов, причём никто из них, включая и подвергшегося нападению, никак не отреагировал на появление живого обрубка.

Марсель увидел, как Алва на долю секунды повернул к нему голову. Расширившиеся глаза Ворона горели нестерпимо ярким синим огнём, а зрачки показались Марселю бездной.

– Это раттон! – крикнул Алва в полный голос. – Где Эпинэ? Где его лук?

То, что некогда было полковником Люра, поудобнее перехватило меч и повернулось обратно к регенту. Марсель сжал кулаки, не зная, что делать. Искать на поле боя Эпинэ? На это уже не оставалось времени. А что мог сделать он сам? Что может противопоставить обычный человек мерзостной, неведомой, нездешней нежити?

Только другую нежить!

«Даже раттоны боятся ходячей смерти», – припомнились Марселю недавние слова Рокэ, и он завопил во всю глотку, словно истеричная девица, увидавшая мышь:

– Катарина! Катарина! Катарина!

Люра поднял палаш над обрубком шеи, вслепую, но безошибочно нацеливаясь на Алву.

– Найдите Эпинэ! – не глядя крикнул тот Марселю. – Немедленно!

– Леворукий побери! – простонал Марсель в отчаянии. – Катарина! Катарина, кошка драная! Почему тебя нет именно тогда, когда ты нужна! Катарина!

Трясущимися пальцами он схватился бесполезный пистолет. Не мог же он в самом деле оставить Рокэ одного с этим ходячим обрубком! Кошки закатные! А если он лишил Рокэ единственно возможной помощи? Ведь Эпинэ говорил, что способен убить раттона из своего оружия! От волнения Марселя даже бросило в дрожь.

Как выяснилось, не его одного. Безголовый Люра внезапно тоже содрогнулся и мелко затрясся, разбрызгивая из шеи и уполовиненного плеча струйки крови. Палаш вывалился из его руки, тело осело и поползло вниз, а ошалевший конь под ним начал пятиться, чутко поводя ушами. Марсель, стуча зубами от напавшего невесть от чего озноба, обернулся.

Из-за его спины торжественно выступала Кладбищенская лошадь, довольно скалясь во всю морду.

– Виконт Валме, – милостиво кивнула Марселю мёртвая королева, восседающая на кляче.

Конь Люра взвился в воздух почти свечой, из-за чего обрубок, свисавший с одного его бока, окончательно свалился в грязь. Только чудом не опрокинувшись на спину, бедное животное приземлилось обратно на копыта и понеслось. Тело Люра, запутавшееся в одном стремени, поволочилось следом, бодро подпрыгивая на ходу, и исчезло в направлении пастбища.

Алва медленно опустил оружие. Марсель с облегчением вытер лоб: он весь покрылся холодной испариной.

– Виконт Валме, – повторила королева так церемонно, словно приветствовала придворного во время приёма. – Возьмите мою лошадь под уздцы.

– Нет! – хриплый голос Алвы прозвучал у Марселя над ухом как выстрел из пистолета. – Убирайся. Ты сделала своё дело. Больше ты не нужна.

– Он позвал меня, – монотонно ответила Катарина, протягивая к Марселю тонкую руку. – Он мой!

– Он не твой. Убирайся!

– Нет!

Королева тянула к Марселю руки, маня его жестами и взглядом. Почему-то теперь это не испугало его, как напугало всего лишь несколько дней назад. Как загипнотизированный, он всем телом подался навстречу Катарине.

Алва больно перехватил его за плечо.

– Марсель, опомнись!

Ворон затряс его, но на виконта это не оказало никакого действия. Теперь он видел ясно: настоящий Рокэ находится вовсе не рядом, а прямо перед ним! Он был точно таким же как Фельпе. Они и были в Фельпе! И сегодня же отпразднуют блестящую победу над бордонцами. Марсель припомнил, что обещал привести Рокэ на виллу Бьетероццо. Победитель не должен ждать! Им предстоит отличный вечер и горячая ночка.

Марсель рванулся вперёд, желая схватить смеющегося Первого маршала за руку, но сильный удар кулаком заставил его согнуться так, что он едва не ткнулся лицом в сбрую. Королева Катарина с досадой скрипнула зубами: она не дотянулась до жертвы всего на какой-то волос! Горячая жизнь, по праву принадлежащая ей, находилась так близко. Нет, она не собиралась отступать! Это её и погубило.

Алва достал кинжал и полоснул им по ладони быстрее, чем мёртвая королева успела сообразить, что он делает. Только в последний миг она подалась назад, но время для отступления было упущено: Алва разжал кулак и внезапно метнул пригоршню крови прямо в лицо выходцу. Королева закричала – отчаянно, мучительно, как кричат от сильной боли. Лицо её пошло рябью, словно тающая восковая маска.

Пегая кобыла, издав испуганное и горестное ржание, попятилась в сторону.

– Уходи! – приказал Алва сухим отрывистым голосом. – Упокойся с миром, королева!

Когда Марсель окончательно пришёл в себя, ни Катарины на Кладбищенской лошади, ни блистательного Первого маршала – героя, ожидающего праздника в Фельпе, – перед ним уже не было. В нескольких десятках бье спешно строились пришедшие в себя кавалеристы, офицеры торопливо наводили порядок. Крысы исчезли. Мушкетёрские роты Ворона обстреливали алатцев из-за холмов, поддерживая кавалерию, остановленную атакой раттона.

Перепачканный кровью и грязью Алва крепко держал Марселя сбоку за плечо, помогая усидеть на лошади.

– Очнулись, виконт? Взгляните на меня.

– Кошки закатные! – выдохнул Марсель, с трудом переводя дух. Под рёбрами сильно болело: Алва заехал ему в живот от всей души. – Что это было, Рокэ?

– Всякая дрянь, – ответил регент мрачно. Убедившись, что с офицером по особым поручениям всё в порядке, он отпустил Марселя и отрывисто приказал: – Если вы пришли в себя, отыщите Эпинэ. Куда он вообще провалился, – процедил он сквозь зубы. – Предупредите его, что он должен стрелять из своего лука по мятежникам и замку. Неизвестно, сколько раттонов там скрывается. Пусть целит в фашины, которыми обложен равелин. Магический огонь послужит нам защитой.

– Хорошо, – отозвался выбитый из колеи Марсель. – А потом я должен остаться с ним или вернуться к вам?

– Ни то, ни другое. Отправляйтесь в лес святой Мартины и постарайтесь не попасться на глаза никому, кроме наших людей. Предупредите Дикона… то есть моего оруженосца о том, что вы видели. Он должен быть настороже и держать свой кинжал под рукой. Отправляйтесь прямо сейчас. Выходцы вам теперь не страшны. Но остерегайтесь крыс!

___________________

[1] Бертран де Борн. Сирвента «Мила мне радость вешних дней» (перевод В. Дынник).