Текст книги "Зверь (СИ)"

Автор книги: Tesley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

Генерал бессильно сжал кулаки и опустил голову. Следующего приказа не последовало. Арнольд Манрик, чей цвет лица сравнялся с его огненно-рыжими волосами, яростно сверкал глазами на поникшего брата, кусая губы до крови.

Дорак выжидал, неподвижно стоя на верхней ступеньке лестницы, – молча выжидал полную минуту. Поняв, что ответа не будет, он снова повернулся к облегчённо выдохнувшему народу.

– Дети мои! – произнёс он, улыбаясь и протягивая ладонь вперёд в благословляющем жесте. И начал медленно оседать на ступеньки лестницы.

Его движение было настолько плавным, что казалось совершенно естественным до тех пор, пока голова кардинала со стуком не ударилась о парапет. Ричарду почудилось, что он отчётливо услышал этот звук удара мёртвого о мёртвое, хотя, казалось, в человеческом гомоне, ещё минуту назад царившем перед церковью, невозможно было ничего разобрать. Епископ Агний, нелепо всплеснув руками, рухнул на колени вслед за своим господином. По толпе прошла рябь недоверия, страха, смятения. Тысячи голосов зашептались, заговорили, не понимая, что происходит…

– Они убили его! – вдруг истошно выкрикнул кто-то, захлёбываясь истерическим ужасом. – Манрики застрелили кардинала! Они застрелили кардинала!..

– Убили, убили!.. – повторила толпа, зашевелившись, как огромная медуза с неисчислимым множеством щупальцев, каждое из которых вдруг пришло в движение. – Манрики застрелили кардинала Сильвестра!

– Смерть Манрикам! – взвыли в центре, по бокам, по переднему и заднему краю площади. – Смерть убийцам!

Ближайшие к всадникам ряды народа дрогнули и свирепо двинулись на солдат эскадрона, грозя смять их первым же наскоком. Но потрясённый генерал Манрик, не отводящий глаз с тела, распростёртого на лестинице Собора Святой Октавии, похоже, утратил связь с реальностью.

– Стреляйте! – выкрикнул его брат, указывая на толпу. – Чего вы ждёте, болваны?!

Аркебузиры дали нестройный залп. Люди закричали, завижжали, завыли – кто от боли, кто от ужаса, кто от бешенства. Началась давка: одни, потеряв голову, что есть силы пробивались назад к набережной, другие, обезумев от ярости, бросались на солдат с голыми руками. В воздух взвилась стая камней. Аркебузиры продолжали стрелять – сначала вразнобой, потом более слаженно. Арнольд Манрик рявкнул ещё один приказ, и всадники, обнажив шпаги, направили лошадей на толпу.

Дик почувствовал, как в нём поднимается волна отчаянной ярости, злобы и негодования: мерзавцы, они пошли против безоружных людей! Взгляд его метнулся по тому, что ещё пять минут назад было церковным ходом: растерянные священники хватали поводья лошадей, умоляя солдат о милосердии. Под кардинальским балдахином царил хаос: кто-то громко молился, кто-то призывал Создателя, воздевая руки к небу. Один епископ Агний, не замечая ни выстрелов, блеска клинков, трясся от беззвучных рыданий над телом своего господина. Всё это мелькнуло перед Ричардом как в каком-то тумане. Нащупав эфес, он пришпорил Баловника и бросил его вперёд. Его тело, словно вспомнив Варасту и кавалерийскую атаку при Дараме, само повело его за собой. Поравнявшись с цепью всадников, Дик рубанул шпагой по ближайшему из них. Искромётное злое бешенство кипело у него в крови. Нервный Баловник всхрапывал и крутился, испуганный выстрелами и криками раненых, но юноша почти не замечал этого. Он то уворачивался, то бил наотмашь, или распластываясь на шее коня или выпрямляясь, как пружина, и каким-то звериным инстинктом угадывая, с какой стороны находится противник. Иногда в поле его зрения попадался Гиллалун, ожесточённо рубившийся справа, или Камден и Уэллес, сражавшиеся слева и сзади. Вся ненависть к Манрикам, всё горе вчерашнего дня, вся боль сегодняшнего словно выплёскивалась из Ричарда при каждом ударе. «Святой Алан и Надор!» – кричал он, пронзая шпагой мягкое человеческое тело. «Надор и святой Алан!» – отзывались его люди.

Внезапно перед глазами Ричарда выросло неестественно огромное, раздувшееся как от водянки и красное от напряжения лицо Арнольда Манрика. Перед полковником бесновался Рамиро, но Манрик, похоже, не видел литтэна.

– Это Окделл! – кричал он. – Стреляй в него!

Реальность мгновенно преобразилась и приобрела свои настоящие очертания. Рамиро отпрыгнул в тень. Ричард увидел, что Арнольд Манрик находится в десятках бье от него, а рядом с ним – солдат, вероятно, недавно перезарядивший аркебуз. Зажжённый фитиль напомнил Дику тёплый осенний вечер, возвращение из дворца после чествования победителей, особняк маркизы Фукиано и странный поступок эра Рокэ, неожиданно поднявшего Моро на дыбы. Он машинально дёрнул поводья вверх, и Баловник, задирая голову, с недовольным ржанием забил передними копытами перед собой. Грохнул выстрел, ржание перешло в хрип, и Дик, выдернув ноги из стремян, отпрыгнул вправо. Почти сразу же Гиллалун метнул нож. Неудачливый стрелок захрипел, как и Баловник, и начал заваливаться. Арнольд Манрик, весь перекосясь, хлестнул свою лошадь и унёсся куда-то на задворки, вероятно, к Свечной улице. Его люди отступилили следом за ним, сопровождаемые рычанием Рамиро.

– Нам нужно уходить отсюда! – крикнул Гиллалун Дику. – Мы здесь как на ладони!

Дик оглянулся: площадь перед Собором Святой Октавии была почти очищена от народа; тут и там лежали изувеченные копытами тела и стонали раненые. Со стороны набережной неслось:

– Все на баррикады! Смерть Манрикам!

Уэллес, зажимая колотую рану на плече, развернул своего Пегого к Дику:

– Милорд, берите мою лошадь!

Но юноша отрицательно мотнул головой и вскочил в седло позади молодого надорца:

– В квартал святого Андрея! Быстрее!

Рамиро понёсся вперёд. Набережную зачищали солдаты полковника Ансела, но эти не слишком усердствовали. Дик со своими людьми беспрепятственно проехал на восток к самому Данару, в который упирался их квартал.

Здесь их с облегчением встретили капитан Кохрани с остальными людьми. На окраине Олларии до настоящего дела ещё не дошло, но было понятно: скоро в столице начнётся настоящая бойня. Хмурые, словно отрезвевшие люди готовились дать решительный отпор войску тессория. Начав стрелять по толпе, Манрики словно перешагнули через какую-то невидимую черту, пересекать которую не стоило.

– Мы займём оборону на баррикадах, а если придётся туго, отступим в наш трактир, – быстро изложил Дику диспозицию эр Роберт Кохрани. – В нём мы сможем продержаться ещё около суток.

Рамиро сердито рыкнул на капитана и мотнул головой. Обычно спокойный, литтэн сейчас лихорадочно вертелся у ног Дика и дёргал его зубами за полы, словно начатый сегодня путь ещё не подошёл к концу.

Ричард, запрокинув голову, смотрел на гостиницу: да уж, «Пулярка и каплун» никак не походила на бастион! Рамиро рыкнул ещё разок и снова дёрнул своего Повелителя. Не удержавшись, Дик сделал широкий шаг и перевёл взгляд в том направлении, куда тащил его литтэн. Прямо перед ним, не далее, как десяти минутах ходьбы, возвышались семь башен древнего семиугольного строения.

– Нет, – сказал Ричард капитану. Его голос, охрипший после криков на паперти у Собора Святой Октавии, ему самому показался незнакомым и каменно-тяжёлым. – Мы не вернёмся в трактир. Это крысиная ловушка, а не убежище. Мы будем сражаться на баррикадах, сколько сможем продержаться, а если придётся отступать, то отступим туда, куда поведёт нас Рамиро. В Ноху.

Глава 4. В который час не думаете. 6

6

В три часа того же дня, в который умер кардинал Сильвестр, пять тяжело нагруженных подвод выехали со двора Арсенала по направлению к Багерлее. Расстояние, к счастью, было небольшим: от Арсенала тюрьму отделяла всего лишь одна улица. Преодолев защитный ров по короткому каменному мосту, процессия остановилась перед главными воротами.

– Я полковник Ансел, командир гарнизона Олларии! – громко крикнул офицер. – Доставил вам порох из Арсенала! Откройте ворота и вызовите сюда коменданта Ронибурга!

Наёмники-гаунау, охранявшие Багерлее, узнали Ансела и засуетились. Медленно пошла вверх решётка главного входа, открывая проезд во внешний двор.

Герцог Валентин Придд, одетый в форму сержанта гарнизона, поглубже натянул форменную шляпу на лоб и исподтишка оглядел своих людей: кэналлийцев из-за их характерной внешности в отряде было совсем немного. Новоявленные солдаты держались настороженно, но спокойно. Невозмутимый полковник Ансел подал им знак, и подводы черепашьим шагом поползли вперёд – прямо под жерла двух пушек, обращённых к Колодезной улице, и прицелы пяти десятков мушкетов.

За два часа перед этим Валентин встретил Ансела у въезда на набережную. Небольшой отряд полковника застрял на полдороге к улице Правосудия.

Командир гарнизона был зол и весь взмылен, как его измученная лошадь.

– Ваше преосвященство! Ваше преосвященство! – тщетно надрывался он, пытаясь докричаться до епископа Агния. – Обратитесь к народу, иначе, клянусь Леворуким, мы вовек не доберёмся до особняка его высокопреосвященства!.. Да придите же в себя, кошки драные!

Епископ не отвечал. Он понуро сидел на соломе в той же телеге, куда солдаты положили тело кардинала Сильвестра, и ни на что не реагировал. Бедняга впал в полную прострацию после того, как четверть часа тому назад набросился на Леонарда Манрика в приступе бешенства.

Едва кавалерийский эскадрон разогнал толпу у Собора Святой Октавии, рыжий генерал сунулся к Агнию с извинениями и вопросом о доставке тела в кардинальский дворец. Тут-то заплаканный епископ, который, казалось, глубоко погрузился в безысходное горе, пришёл в дикую ярость.

– Убийца! – зарычал он с пеной у рта, потрясая судорожно сжатыми кулаками перед самым носом у рыжего генерала. – Убийца!.. Проклинаю! Отлучаю тебя от церкви!..

Леонард Манрик, побледнев до синевы, отступил и скрылся за спинами своих людей. Окружающие встретили этот маневр презрительными взглядами, в которых не читалось ни малейшей жалости.

– Отыщите какую-нибудь карету… или телегу, – сказал Манрик Анселу совершенно белыми губами. – И доставьте… То есть отвезите его высокопреосвященство домой.

После этого генерал сбежал в Ружский дворец, вероятно, чтобы отчитаться перед отцом-тессорием.

Ансел сумел раздобыть телегу, но солдат не хватало. Увидев, как переносят тело её архипастыря, толпа заволновалась и снова начала медленно выплёскиваться на едва очищенную набережную. Призыв епископа Олларии мог бы успокоить горячие головы, но рассчитывать на его помощь не приходилось.

В таком-то положении Валентин Придд и застал полковника.

– Рад видеть вас живым и невредимым, сударь, – сказал молодой герцог, церемонно склоняя голову. – Я приехал, чтобы предоставить себя и своих людей в ваше распоряжение.

– Генерал Рокслей следует за вами, ваша светлость? – сдержанно осведомился Ансел, бросая на него быстрый испытующий взгляд.

– Нет. Эр Генри вчера отбыл в Торку, – сообщил Валентин с постным выражением лица. – Вы знаете, что он получил соответствующее предписание Тайного Совета ещё при жизни его величества. Однако он разрешил мне задержаться на несколько дней в Олларии, чтобы обсудить с господином Главным церемониймейстером его опекунство над моими братьями.

– А, вот оно что! – понимающим тоном воскликнул Ансел.

– Как видите, полковник, вы можете полностью доверять мне, – продолжал Придд ещё постнее. – Я собирался предложить свои услуги генералу Манрику. Однако, поскольку его здесь нет, а вы нуждаетесь в помощи, я прошу вас распоряжаться мною и моими людьми по вашему усмотрению.

– Кошки драные! – в сердцах выругался Ансел. – Что скрывать: вы прибыли очень кстати! Но имейте в виду: сейчас в нас полетят булыжники.

– Надеюсь, что нет, – и Придд слегка кивнул головой на распростёртое в телеге тело. – По дороге сюда я встретил господина Генерального прокурора. Он попросил меня доставить его высокопреосвященство домой и уверил: тем, кто это сделает, народ не причинит ущерба.

Спрут оказался прав. Окружённые лиловыми всадниками, солдаты гарнизона беспрепятственно добрались до кардинальского дворца. И хотя их постоянно сопровождал недовольный ропот, ни один камень так и не полетел в их сторону.

Маркиз Орильян встретил Ансела во дворе.

– Какой ужасный день, какой ужасный день! – прогудел он, хватая полковника под локоть мёртвой хваткой. – Бедный Талиг! Мы утратили сразу обе наши опоры: и короля, и кардинала!

Анселу было не до ритуальных плачей, но он подавленно кивнул, глядя, как слуги вынимают из телеги мёртвое тело. Дворяне и хмурые солдаты обнажили головы. Дрожащий Агний, почти такой же бесчувственный, как его господин, попробовал подняться самостоятельно и упал на руки святых отцов. Его унесли, как и Сильвестра.

Ансел в расстроенных чувствах нахлобучил шляпу обратно на голову.

– Нет-нет-нет! – протестующе воскликнул маркиз Орильян, крепче сжимая пятерню на его локте. – До ухода вам необходимо что-нибудь выпить. И вашим людям тоже. Я распоряжусь, пойдёмте.

И он решительно потащил полковника внутрь особняка. Герцог Придд, которого никто не приглашал, тем не менее, отправился следом за ними.

– Что вы думаете о том, что происходит в столице? Скажите честно, полковник, – попросил Генеральный прокурор, наливая вино в бокалы. – Неужели вам всё это по душе?

Ансел невесело усмехнулся:

– Нет, ваше высокопревосходительство. Но что я могу сделать? Мой командующий – генерал Манрик, а он ни при каких обстоятельствах не пойдёт против отца.

– Своим сегодняшним поведением генерал вряд ли снискал к себе уважение, – негромко заметил Придд со своего места.

Ансел промолчал: глупо отрицать очевидное. Слабость и растерянность Леонарда Манрика видели все, кто был сегодня на площади у Собора. «Уж лучше бы он стрелял не разговаривая, – недовольно подумал Ансел, – чем разговаривал, потому что боялся стрелять!».

– Полагаю, что генерал не уверен в правах своего отца, – ровным тоном продолжал Придд, – и поэтому боится применять насилие.

– Отчего и без того дрянное дело становится ещё дряннее! – рубанул маркиз Орильян с южной откровенностью. – Не мне говорить вам, полковник, что такое командир, который не уверен в себе! И это он, по-вашему, должен водворить спокойствие и мир в Олларии?

Ансел вдумчиво смаковал глоток вина, совершенно не ощущая его вкуса. Честно говоря, он охотнее предпочёл бы сейчас ломоть хлеба с куском мяса: со вчерашнего вечера ему не удавалось поесть. Но тяжёлые думы угнетали хуже голода. Полковник ясно понимал: Леонард Манрик и его младший брат, настолько же опрометчивый, насколько старший был нерешительным, способны натворить бед в столице.

– Неужели вам мало того, что уже происходит? – продолжал гнуть своё Генеральный прокурор. – Вы же сами видите: народ доведён до крайности, а бедный король Фердинанд безвременно покинул нас! Если завтра тессорий прикажет ввести в город пушки, у нас начнётся настоящая гражданская война. Эпинэ уже горит! Не хотите же вы поджечь ещё и столицу?

– Первый маршал будет весьма недоволен этим, полковник, – ввернул юный Спрут. – Он заявит вам, что вы встали не на ту сторону.

– Я и сам не знаю, на чьей я стороне, ваша светлость! – огрызнулся Ансел раздражённо. – Если Первый маршал примет на себя командование, я подчинюсь ему без всяких споров. Почему бы вам, господин Генеральный прокурор,не поговорить обо всём об этом с комендантом Сартеном, а не со мной?

– Потому что комендант Сартен ещё вчера сбежал из города, – усмехнулся Орильян с неприязненным видом. – Господин тессорий выкупил у него должность через час после смерти короля. Сартен провернул выгодное дельце и унёс ноги до того, как в Олларии началась вся эта бесовщина… И как вы думаете, полковник, на кого наш любезный тессорий повесит ответственность за беспорядки и жертвы в столице?

Ансел яростно закусил губу: этот вопрос ему в голову не приходил.

– Если завтра в город подвезут пушки, – сказал молодой Придд, серьёзно глядя на него, – жертв станет слишком много. Графу Манрику придётся найти виноватых, а вряд ли он пожертвует своими сыновьями.

Полковник Ансел вскинул голову.

– Что вы мне предлагаете? – спросил он с военной прямотой.

– Помочь нам освободить соберано, – столь же прямо ответил Генеральный прокурор. – Чем скорее настоящий наследник возьмёт власть в свои руки, тем быстрее вы водворите порядок в столице. И это не говоря о карьерных перспективах лично для вас, полковник. Я знаю: вы благородный человек и обещанием награды вас не купишь. Но со стороны Манриков вас ожидает только неправый суд и расстрел.

Ансел потряс головой, как лошадь, которую тревожит слепень:

– Что я должен сделать?

– Провести наших людей в Багерлее и вывести их вместе с соберано, – быстро ответил Генеральный прокурор.

– Ввести и вывести? И только? – Полковник нахмурился. – Багерлее охраняют наёмники-гаунау. Почему вы уверены, что они безропотно подчинятся вам и освободят герцога Алву без приказа тессория?

– Но ведь они простые наёмники, полковник, – возразил молодой Придд, – следовательно, их можно купить. Если мы предложим им больше…

– Простите, ваша светлость, – прервал его Ансел, – но, поскольку они уже куплены тессорием, у вас нет шансов.

– Кэналлоа готова дать много больше, я уверен… – начал Придд.

– Вы не знаете наёмников, ваша светлость, – возразил Ансел, качая головой. – У них есть своё понятие о чести. Если их договор с тессорием истекает завтра в полдень, то ровно в двенадцать часов и одну минуту они сложат перед вами оружие. Однако до этой минуты они будут сопротивляться вам так отчаянно, словно от этого зависит спасение их душ. Таков их кодекс чести. Они продают свою верность, это правда, но они не торгуют ею.

– На этот случай, – задумчиво проговорил Генеральный прокурор, согласно кивая, – у нас есть другой план. И если вы поможете нам, любезный полковник… Вы ведь поможете нам?

Ансел одним глотком допил оставшееся вино, поставил бокал на стол и решился.

– Говорите, – просто согласился он.

Генеральный прокурор немного помедлил, а затем произнёс, заметно понизив голос:

– У меня есть свой человек в Багерлее. О нём никто не знает; не знал даже его высокопреосвященство. Если вы проведёте наших людей внутрь крепости, герцог Придд возьмётся разыскать его. Этот человек знает местонахождение соберано и может выпустить его из камеры. У него есть ключ. Соберано переоденется в форму вашего полка, скроет волосы под платком, а вы выведете отряд обратно из крепости без шума и боя.

– Подмена? – понимающе спросил Ансел. – А вашему человеку можно доверять?

– Вполне. Должен признать, что он несколько трусоват, но, как вы только что выразились, своей верностью он не торгует.

Ансел кивнул головой.

– Изложите мне ваш план подробно, – деловито предложил он, усаживаясь поудобнее.

– Он очень прост. Вы командир гарнизона Олларии, и, следовательно, можете беспрепятственно пройти в Багерлее. В свой отряд вы возьмёте герцога Придда с его людьми и пару-тройку моих кэналлийцев. Новым комендантом тессорий назначил племянника своей жены, Иоганна Ронибурга. Я это знаю наверное: ездил к нему с нашим новым супремом. Ну, вам Ронибург тоже известен. Допустим, что тессорий приказал вам доставить ему что-нибудь важное: скажем, подкрепление или какие-нибудь распоряжения… Ваша задача – добиться, чтобы герцога Придда с его людьми пропустили во внутренний двор Багерлее. Там он сам найдёт, как проникнуть во Вторую Бастиду. Мой человек поможет ему в этом. А там любой из моих кэналлийцев будет счастлив поменяться с соберано местами в камере. Вы же тем временем должны ожидать их возвращения во внешнем дворе, чтобы в случае необходимости помешать закрыть главные ворота. Едва герцог Придд и соберано появятся, вы уведёте отряд.

– Сколько времени понадобится герцогу Придду, чтобы найти в Багерлее вашего человека? – спросил Ансел, поворачиваясь к собранному и сосредоточенному Спруту.

Тот бросил вопросительный взгляд на маркиза Орильяна.

– Немного, – ответил за него Генеральный прокурор. – Раскрою перед вами все карты. Это помощник коменданта, который ведает снабжением тюрьмы. Его зовут Перт.

Ансел подумал и уверенно кивнул:

– Тогда вы можете рассчитывать на меня. Его светлость и ваши люди попадут в Багерлее.

– Главное, – вставил Спрут озабоченным тоном, – чтобы у меня был благовидный предлог, чтобы проникнуть во внутренний двор. Вы можете обеспечить меня таким предлогом, полковник?

Ансел поднял на него глаза и усмехнулся.

И вот теперь их маленький отряд стоял во внешнем дворе Багерлее, окружая пять подвод с порохом, который Ансел забрал из Арсенала.

Новый комендант вышел к ним минут через десять.

– А, Ронибург! Рад видеть вас! – зычно поприветствовал его Ансел. – Наслышан о вашем новом назначении. Примите мои поздравления!.. Надеюсь, что Сартен не слишком продешевил?

– Чем обязан, Ансел? – хмуро поинтересовался свежеиспечённый комендант, окидывая солдат в форме столичного гарнизона быстрым подозрительным взглядом. – Что это вы сюда притащили? Вас послал мой дядя? И что нового в городе?

– В городе мятеж, Ронибург, – небрежно ответил Ансел, слегка пожимая плечами. – А вы ждали чего-то другого? Впрочем, пожалуйста, вот вам и свежие новости: на всех улицах только и кричат, что ваш кузен Манрик приказал расстрелять его высокопреосвященство прямо в Соборе Святой Октавии!

У Ронибурга в ужасе отвисла нижняя челюсть.

– Петушился ваш кузен знатно, только дело, доложу я вам, вышло препоганое, – невозмутимо продолжал Ансел. – В общем, кардинал мёртв, а ваши родичи прокляты и отлучены от церкви. Последнее я слышал собственными ушами от епископа Агния лично. Теперь слово за кэналлийцами, а они шутить не любят. Проломленный череп моего заместителя Мевена тому подтверждение. Кстати, я слышал, что к генералу Савиньяку уже отправили срочного гонца…

– Хватит! – грубо прервал полковника комендант, у которого, видимо, не выдержали нервы. В отличие от Манриков, он не был рыжим, но его это не красило. – Скажите лучше, что это у вас тут?

– Привёз вам порох из Арсенала, – сухо ответил Ансел. – За стенами Багерлее он будет куда сохраннее. Не думаю, дружище, что вам понравится, если эти бочонки захватят мятежники и подложат их под ваши главные ворота.

Ронибург прошёлся вдоль подвод, рассматривая запечатанные бочонки. Валентин Придд опустил голову и попытался полностью слиться с окружающим пейзажем.

– Ну где там ваш, как его… начальник снабжения?! – нетерпеливо рявкнул Ансел, устав следить за передвижениями коменданта.

– Мой помощник, хотите вы сказать, – поправил его Ронибург и, обернувшись ко входу во внутренний двор, позвал: – Эй, Перт! Перт!.. Перт, чтоб тебя! Тащись сюда с ключами!

Невысокий, невзрачный человечек, плотный и коренастый, в кожаной куртке и весь обвешанный ключами, уже поспешал навстречу начальнику. По его приказу охрана зашевелилась: снова заскрипели решётки и залязгали засовы ворот.

Узкий проезд во внутренний двор приоткрылся. Возница первой подводы – это был кэналлиец из числа людей маркиза Орильяна, но лысый и бледный, уже десятки лет безвыездно живущий в Олларии, – слегка шевельнул поводьями, и его лошадь медленно тронулась вперёд, осторожно ступая копытами по вымощенному камнем двору.

– Мои ребята помогут перенести порох в ваши погреба, – небрежно бросил Ансел и тут же приказал Валентину: – Сержант, возьмите два десятка и поступайте в распоряжение господина… да как же его, кошки драные… а, Перта!

Придд повелительно взмахнул рукой, и его люди, отделившись от основного отряда, двинулись следом за подводами.

– За мной! – коротко скомандовал Придд.

– А я подожду вас здесь, – пробурчал Ансел им вслед, заворачиваясь в плащ и нахохлившись на коне, как недовольный петух на шестке.

– Бросьте, Ансел! – заметил комендант, потирая озябшие руки: он вышел во двор без плаща. – Охота вам торчать тут на ветру! Пойдём, выпьем со мною и расскажи́те толком, что происходит в этом взбесившемся городе!

– Увольте, Ронибург, – отклонил его предложение Ансел. – У меня от вашего Багерлее все зубы разнылись. Хотите узнать, что происходит – спрашивайте здесь.

Дальнейший их диалог ускользнул от ушей Валентина Придда: всё внимание юного герцога теперь было устремлено на движение подвод. Одна за другой пять лошадей вошли во внутренний двор. Он был похож на длинный и узкий колодец, огороженный со всех сторон высокими стенами со знаменитыми башнями. Где-то наверху по дозорной галерее расхаживала вооружённая стража. Вторая Бастида, как помнил Валентин из планов крепости, располагалась по правую руку от него и была, как и следовало из её названия, второй от входа.

– Господин Перт! – негромко окликнул Валентин их коренастого провожатого. – Куда будем грузить бочонки?

Одновременно молодой человек сорвал с пальца кольцо с печаткой Генерального прокурора и сунул его прямо под нос помощника коменданта Багерлее.

– Ведите нас во Вторую Бастиду, – тихонько добавил он.

Несчастный Перт на секунду застыл на месте, словно воочию увидел Зверя Раканов, а потом весь мелко затрясся, как трясётся водянистый студень в руках у голодного воришки.

– Ведите нас во Вторую Бастиду! – чуть громче повторил Валентин, чувствуя в душе нарастающую панику: он не ожидал, что «их человек» окажется таким трусом, хотя маркиз Орильян, кажется, недавно обмолвился об этом.

– Во Вторую Бастиду!.. – неожиданно возопил господин Перт высоким тонким голосом, дав изрядного петуха, и тут же закашлялся. – Кхе-ха-ха! Кха-хе-хе!

Это был вопль ужаса или указание? Валентин так и не понял этого, однако немедленно повторил приказ:

– Грузить порох во Вторую Бастиду, ребята!

Господин Перт, всё ещё кашляя, суетливо побежал вперёд, гремя ключами, которые так и прыгали в его трясущихся руках:

–Кхе-хе-хе! Сюда!

Наёмники-гаунау не обратили на эту мизансцену никакого внимания: по верху крепостных стен продолжал расхаживать караул, охрана внутреннего двора не повела и ухом и только стража, выставленная у Второй Бастиды, расступилась, чтобы дать проход мнимым гарнизонным солдатам.

Валентин быстро сосчитал: наверху никак не меньше пятидесяти человек, во внешнем дворе ещё тридцать, во внутреннем столько же плюс вооружённая охрана внутри башен: если придётся пробиваться к воротам, живыми не уйти. Сердце его сильно забилось: что бы то ни было, нельзя поднимать шума!

Уставший гарнизонный сержант вразвалку вошёл во Вторую Бастиду. Здесь царила полутьма: в маленькие оконца едва пробивался пасмурный свет угасающего осеннего дня. От стылых камней шёл промозглый холод. Заметив справа массивную винтовую лестницу, Валентин Придд машинально шагнул к ней.

– Нет-нет, не туда! Погреб – здесь.

Помощник коменданта, ухватив Валентина за рукав, потащил молодого человека за собой к тяжёлой двери, очевидно, ведущей в подвалы. Придд ловко перехватил руку тюремщика.

– Я герцог Придд, сударь, – шёпотом сказал он. – И пришёл сюда по указанию маркиза Орильяна за герцогом Алвой. Вы должны провести меня и моих людей прямо к его камере. У вас ведь есть ключ?

Помощник коменданта снова мелко затрясся.

– Камера его светлости во втором этаже, – пробормотал он, кашляя и звякая всеми своими железками. – Но сегодня его переводят в карцер. Приказ коменданта, да…

– Когда? – тихо перебил его Валентин.

– Сейчас, – ответил Перт, глядя на Спрута круглыми несчастными глазами.

– Охрана?

– Десять человек… И два надзирателя.

– Отлично, – заключил Валентин. – Ведите нас туда немедленно. Эй, парни! – окликнул он своих людей. – В цепочку стройсь! Четверо у подвод, остальные сюда! Ну, поживей же, почтеннейший, открывайте нам эту дверь!

Господин Перт закивал, толкаясь в тяжёлую дверь погреба всем телом:

– Сейчас, сейчас!..

Шестнадцать человек бесформенной толпой все вместе ввалились в башню. Счастливое число, мельком подумал Придд.

– Где карцеры? – тихо спросил он у Перта.

– Внизу, – так же тихо отозвался тот, кивая на винтовую лестницу.

– Кого там содержат?

– Никого.

– Пусть три человека останутся здесь, чтобы сбрасывать бочонки в погреб и следить за наружной охраной, – распорядился Валентин. – Остальные за мной! Вы, сударь, скажете надзирателям, что комендант прислал с вами подкрепление. Пошли!

Перт, по-прежнему мелко трясясь и звякая ключами, безропотно двинулся вперёд во главе отряда. «А ведь он вовсе не трус», – с удивлением подумал Валентин про себя. Бедняга просто не привык в таким делам. Да и когда бы ему привыкнуть? Конечно, ему было страшно (как втайне было страшно и самому Валентину), однако Перт исполнял то, что считал своим долгом – перед маркизом Орильяном или перед герцогом Алвой. Как-никак, а Ворон теперь стал его новым королём.

Винтовая лестница вывела маленький отряд во второй этаж башни. Перт говорил правду: узкий коридор был полон рослыми гаунау со шпагами наголо; тусклый свет из узких бойниц отражался на их лезвиях. Двери одной из камер были открыты настежь: оттуда доносилась какая-то возня. Валентин не успел задуматься над её причиной, как два дюжих надзирателя осторожно вывели в коридор узника с туго перетянутыми за спиной руками. По гибкой кошачьей фигуре Валентин сразу узнал Алву, хотя движения герцога были скованны: похоже, его ноги тоже опутывали верёвки.

– По приказу коменданта! – тоненьким голоском воскликнул господин Перт, чья голова только что показалась над пролётом лестницы. – Нужно сменить охрану!

Командир наёмников, недоуменно нахмурившись, шагнул к Перту, вероятно, желая получить разъяснения. Кэналлиец, поднимавшийся сразу вслед за Валентином, не стал ждать: сильный кулак обрушился на голову несчастного гаунау. Тот мешком рухнул на пол, не успев издать даже крика. Остальные наёмники тут же схватились за оружие, но внезапность нападения сыграла на руку атакующим. Переодетые дворяне Придда налетели на солдат как соколы на диких уток. Двое-трое охранников гортанно закричали, видимо, пытаясь привлечь внимание караула снаружи, но быстро умолкли.

Растерявшийся Валентин едва успевал уворачиваться от ударов, сыплющихся вокруг него справа и слева. Узкий коридор стеснял движения, а неопытность в такого рода свалках не позволяла юноше быстро сориентироваться. Он хотел пробиться к Алве, чтобы освободить его, но какой-то кэналлиец успел раньше: змеёй проскользнул к своему соберано и кинжалом рассёк опутывающие его верёвки. Минута – и в руках Ворона блеснула шпага. Один из надзирателей рухнул вниз лицом, а второй, испуганно лопоча, быстро отступил назад в камеру, где господин Перт тут же ловко запер его.

Бах! Едкий дым от одинокого выстрела наполнил коридор. Какой-то из наёмников всё же сумел схватиться за пистолет. Только через секунду до Валентина дошло, что гаунау выстрелил вовсе не по атакующим, а в ближайшую открытую бойницу. Он невольно похолодел. Солдат подал знак тревоги! Сейчас вся стража Багерлее поднимется против них. Нужно уходить немедленно!