Текст книги "Огнеборец (СИ)"

Автор книги: Тео Дорн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Да пошёл ты… – зарыдала она, опустившись на колени. – Я делаю то, что хочу!..

Моя демоническая форма начала сползать с меня, тут же обращаясь в пепел и растворяясь в воздухе. Налетевший на меня порыв знойного ветра сдул её окончательно, унёс прочь,

Чёрная стрела в моей спине превратилась в воду и стекла, вымывая кровь. Сквозь нестерпимую режущую боль, разрывающую грудь, словно меня режут ножом, я глубоко вдохнул.

Я опустился и нежно обнял Лену. Она повисла на моих руках, продолжая рыдать.

И моё сердце вновь забилось, разгоняя тёплую кровь и выгоняя холод, успевший расползтись по всему телу.

– Какой ты кретин… Ненавижу… – причитала она. – И друга твоего, кретина, ненавижу. Что вы за друзья такие…

– Это точно, – улыбнувшись, сказал я, – Какие есть.

Прошелестел пепел от мягких шагов. Я поднял взгляд на Ленского, который стоял прямо перед нами.

– Я всё-таки промазал, – виновато улыбнулся тот.

– Да, над меткостью тебе ещё надо поработать.

– Конечно, – ответил Женя. Его взгляд устремился вверх на границу кратера, – Но, сперва я думаю, нам надо будет доложить о случившемся.

Я услышал доносящиеся сверху отрывистые команды и топот множества тяжелых сапог.

Глава 28

Первые команды зачистки спускались по покатым стенкам кратера. Выглядели они так, будто бы прошли через тяжелый бой и даже сейчас, огнеборцы не теряли бдительности. Их было гораздо больше, чем я помнил – похоже Валидубов запросил подкрепление.

Видимо снаружи сердца очага развернулась настоящая битва.

Я заметил, как от ведущего отряда отделилась знакомая фигура.

Кожедуб даже не озаботился тем, чтобы надеть шлем. Он выглядел, будто бы спустился в сердце самой бездны и обратно. Красная форменная куртка была почти черной, от дымящейся крови игнитов, изорвана в нескольких местах, а на его руке красовался широкий прижженный огнем шрам.

– Отличная работа, курсанты, – бодро заявил он, едва завидев нас.

Я и сам не успел заметить как весь наш отряд снова был в сборе. Архипов и Полозов к нам присоединились. Несмотря на то, что держались они обособленно, а Полозов бросал попеременно на нас с Ленским взгляд полный недоверия.

Видимо эти двое уже успели обсудить то, что произошло.

Я тяжело вздохнул. В целом их можно было понять.

Я оглядел своих товарищей. Наши взгляды с Ленским пересеклись. Пока было не время для слов. Мы оба это чувствовали. Сейчас мысли Ленского невозможно было прочитать. Он вроде бы снова был самим собой, но что-то в нем незримо надломилось.

Или же наконец эта маска дала трещину? И он наконец стал хоть немного настоящим.

Не сторонилась меня только Лена. Не думаю, что ей было плевать на то, что она увидела. Но почему-то у неё был такой вид, будто она понимает. По-настоящему понимает.

И я был за это благодарен.

Что ж. С остальным разберемся потом. Сейчас враги повержены. Я чувствовал, что я стал сильнее и… Теперь как-никогда раньше я приблизился к разгадке природы своего дара и того и глядишь причины моего тут появления.

Я будто бы шел по следу из хлебных крошек и теперь он привел к тому – кто сидит внутри меня.

И я выясню, что ему нужно и если придётся – выясню как его спровадить. А пока – пока это ценный информатор в войне с Бездной. Осталось только узнать, как развязать ему язык.

К нам подошел Кожедуб.

– Я вижу, что, несмотря на все трудности, – продолжил Кожедуб, – Сердце Очага вы всё-таки ликвидировали.

– Вижу вы и сами не прохлаждались, – хмыкнул я, поднимаясь.

– Стоило вам скрыться за стеной внутреннего контура так поперло чертово бездново отродье, – усмехнулся он и смахнул с плеча налипший пепел, – Это уже не говоря о том, что Сердце закрылось. Оставалось надеяться, что вы справитесь – и вы справились.

– У нас был хороший наставник, – кивнул я.

Он медленно подошёл к дымящейся чёрной латной перчатке, с презрением посмотрел на неё, ткнув её кончиком ботинка.

Сила перчатки исчезла вместе с очагом, теперь это был просто кусок металла. Но глядя на неё я вновь будто бы слышал шепот в своей голове. Тихий. Навязчивый.

Я моргнул, отогнав наваждение.

– Кто бы мог подумать, что самый обычный третьесортный очаг самого низкого ранга будет содержать в себе такую… – он на миг задумался. Вздохнул и приложил к уху коммуникатор, – Очаг ликвидирован. Есть раненые. Нужна команда медиков во внутренний контур, – доложил Кожедуб по внутренней связи, – И команду артефакторов.

Не прошло и минуты, как сверху вновь загудели двигатели саламандр. Скрипнули тормоза. И команды санитаров, отмеченные белыми нарукавными повязками, рассыпались по внутреннему контуру очага. Большая часть спрыгнула вниз, в кратер.

Я видел, как перевязывают раны Архипову. Как отмахивается от них Полозов. Медики огнеборцы быстро нашли и погрузили на носилки находящихся без сознания кадетов 1-го учебного отряда, больше всех пострадавших.

Двое же санитаров, несущие в руках тяжёлую медицинскую установку, подбежали к находящемуся без чувств Баранову, которого тут же оплели проводами и катетерами. Потянуло знакомым, успокаивающим запахом медикаментов. Медики поместили его на носилки и унесли прочь.

Отдельная команда огнеборцев в тяжелой защите, как у саперов, поднесли к перчатке тяжелый металлический ящик. Его матовая чёрная поверхность была покрыта пылающими рунами, тонкие цепочки которых складывались в причудливый, но не лишенный логики замысловатый узор.

– Ну что же… – обратился ко мне Кожедуб, – Мне надо будет доложить полковнику, что очаг ликвидирован. Мы тут закончили. Жду отчет о событиях в очаге.

Мы не сговариваясь вымученно вздохнули.

– Это завтра, – усмехнулся Кожедуб, – Сегодня у меня для вас будет сюрприз. В честь вашего первого очага.

Мы удивленно переглянулись. Кожедуб лишь усмехнулся.

– И, святое пламя, Пожарский, найди уже где-нибудь одежду…

***

Колонна машин, увозила последних участников ликвидации в наш учебный центр. Стоило нам миновать наш, ставший уже родным наблюдательный пост. Как две последние саламандры в колонне остановились рядом с поскрипывающим белым шлагбаумом.

– Пятый учебный отряд, слушай мою команду! – донёсся по рации стальной голос Кожедуба. – На выход!

Спорить с ним, конечно, никто не стал, и вскоре пятёрка потрёпанных, но живых кадетов-огнеборцев, стояла перед машиной, вытянувшись в струнку.

– Вольно! – скомандовал Кожедуб, стоявший перед нами. – Слушай мой приказ: приказываю отдохнуть как следует. Вы заслужили.

Он улыбнулся своей кривой ухмылкой, хлопнул по борту стоявшей впереди Саламандры – её аппарель откинулась.

– Ну что, встали? Или думаете праздновать на сухую?

– Никак нет! – дружно ответили мы.

Архипов опомнился раньше всех и, отсалютовав, рванул к раскрытой машине. Тут же вынырнув из её чрева, он, широко улыбаясь, нёс две крупные кеги.

– Ну что, огнеборцы? – улыбнулся в ответ Кожедуб, дождавшись, пока мы разгрузим заслуженную награду, – Наслаждайтесь.

– А как же вы? Думаете пропустить все веселье? – спросил я Кожедуба.

Он улыбнулся.

– Я тронут, Пожарский, твоей заботой. Но есть ещё дела, – покачал он головой, – Бывайте. Заберу вас завтра

Он запрыгнул в машину и, высунувшись из верхнего люка, добавил:

– Огнеборцы – лучшие из защитников человечества. Они привыкли побеждать. Но это не значит, что они не умеют ценить победу. Так что живите как в последний раз. Жизнь не всегда будет такой.

***

Перед нами стояли две кеги с ледяным пивом, а на углях шкворчали как минимум четыре утки и солидный отряд заряженных шампуров… Ночь выдалась не из лёгких, и она всё ещё не закончилась.

В Очаге время текло совершенно не так, как в реальном мире, так что, по местному времени, на ликвидацию мы потратили всего несколько часов. А по нашему времени – мы не спали как минимум сутки…

В общем, несмотря на всё это, Пятый отряд молча сидел вокруг костра. Аппетита не было ни у кого.

Иронично подумал я, что среди всех нечего скрывать было только Полозову. Его самая страшная тайна была раскрыта, я надеюсь, на экзамене.

Хотя был ещё Архипов, но тут я бы совсем не удивился, если бы он сейчас сказал, что является бастардом нынешнего императора – как минимум.

Но во всей этой ситуации был один неприятный, но жизненный момент.

Если мы не будем друг другу доверять, мы как команда далеко не уедем. И эта наша первая победа будет последней.

– Если хотите что-то сказать – говорите, – обратился я ко всем собравшимся. – А то пиво скоро нагреется, и от этого вечера не останется ничего хорошего.

– Может, сам начнёшь? – заметил Полозов. – Что-то мне кажется, у тебя побольше есть того, что нам рассказать.

Он перевёл взгляд на Лену, затем на Ленского.

– Не говоря уже про нашу портальщицу и «мистера я-шучу-дурацкие-шутки-чтобы-никто-не-понял-что-я-чертов-психопат-с-излишней-привязанностью-к-чаю».

– Ну хожу через Бездну, и что? – скрестила руки на груди Лена. – Не мы выбираем, кем родиться. Выживаю как могу. Не нравится – держись подальше.

Полозов фыркнул:

– С удовольствием, – проворчал он.

– Ах ты…

Лена вскочила с места, готовая выцарапать Полозову глаза, но я мягко, но настойчиво взял её за руку.

Лена обернулась. В её глазах полыхал пожар. Оставь его так – и он сейчас нас всех тут сожжёт.

– Все мы знаем, что без твоих способностей многих из нас сегодня здесь бы не было. – спокойно сказал я Лене и перевел взгляд на Полозова, – Что бы Гриша ни говорил, он просто… Как человек кровей благородных, не привык получать помощь, а потому не знает, как за неё благодарить.

Ленский хмыкнул. В целом моё высказывание оказалось гораздо точнее, чем я мог подумать изначально. Правда…

– Ещё чего! – возмутился Полозов. – Да я…

– Что ты? Летать бы научился? – прервал его я, – Как дети малые, ей-богу… Неужели это так трудно.

Мы с Полозовым смотрели друг на друга. Казалось этот высокомерный, как и все дворяне парень ни за что не признает, что один бы не справился…

– Благодарю за помощь, – тихо сказал он и, насупившись, отвернулся, – Но и без меня бы вы не справились!

Лена вздохнула и опустила плечи.

– Ладно, – буркнула она, и села на место, – Спасибо и тебе.

У нас как-никак прогресс.

– Ну, раз с этим разобрались. – вздохнул я, – Тогда мой черёд рассказывать.

Ох, и не просто это… Могу ли я им доверять? Они уже доказали, что в бою не отступят и пойдут до конца. Доверие – штука такая: оно либо есть, либо его нет. Либо мы тут полагаемся друг на друга, либо каждый день запирается сам с собой и своими демонами – и ведёт этот бой один.

Одинокие волки не выживают. Только если сами не создадут себе свою стаю. И эта стая сейчас передо мной.

– Это долгая история, – начал я. – Только давайте хотя бы пиво нальём, пока холодное…

– Да, если что, у нас холодильник-то с собой! – рассмеялся Архипов, хлопнув по плечу Ленского.

Тот был не в восторге от такого лестного сравнения и, бросив на Архипова холодный взгляд, всё же раскупорил кегу. Каждый из нас обзавёлся бокалом ледяного пива и жареным на углях мясом.

– И началась эта история с того, – продолжил я свой рассказ, когда все уселись, – что на моей голове оказался мешок…

И я рассказал о событиях, предшествующих этой ночи. Про потерю памяти, про похищение, и то, как я пробудил в себе дар, и как встретился с демоницей, и как отец отправил меня сюда.

Под пиво и еду это было даже не так уж и скучно вспоминать. А вопросы Архипова, который очень бурно реагировал на наши с Ленским приключения в поезде, не позволяли мне упустить детали.

– То есть ты потерял память… – медленно произнесла Лена, водя пальцем по кружке. – И откуда у тебя эта сила, ты не помнишь?

– Да, – ответил я. – Она просто… пробудилась.

Полозов фыркнул:

– В двадцать с лишним? Не поверю. Тебя бы все рода на опыты разобрали по винтику, лишь бы понять, как в своих бездарях дар пробуждать…

Он осекся.

– Поняли наконец? – спросил я. – Кроме того, есть ещё одна сложность. Этой ночью… я слышал голос.

А вот Ленский, который знал эту историю ровно до этой ночи, внезапно встрепенулся.

– Что за голос? – спросил у меня Ленский.

Полозов покрутил пальцем у виска. Я голой рукой взял картофелину из углей и запустил прямо в него.

– Ай, горячо! – запричитал Полозов и перекинул картошку Архипову. Тот поймал её лапищей и со сноровкой разделал.

– Ну так что за голос-то? – напомнил Ленский свой вопрос. – Слышал его раньше?

– Когда мы с тобой сражались на экзамене.

Ленский, казалось, ничуть не удивился.

– И что хотел этот голос? – спросил он.

– Крови, – ответил я.

Лица у всех были стали как каменные маски. Веселье тут же слетело с них, и в каждом из сидящих у костра читалось напряжение. Архипов медленно вытирал руки о штаны и бросил быстрый взгляд на «Люсю».

Лена напряглась, как волчица, заметившая охотника и слегка откинулась назад, уходя из моего вида.

Только Ленский смотрел прямо на меня своим обжигающе-холодным взглядом.

– И ты уверен, что ты не одержим? – просто спросил он меня.

– Уверен, – так же просто ответил я.

– И на чём, позволь поинтересоваться, строится твоя уверенность? – вставил Полозов.

– На том, что я послал этот голос на хер. Я сам хозяин своей силы. И сам хозяин своей судьбы. А если так когда-нибудь быть перестанет… можете убить меня на месте. Даже пальцем не пошевелю, чтобы вам помешать.

Ленский усмехнулся. Он-то без сомнения знал, что эти слова – не пустая бравада. А я знал, что среди нас есть тот, кто может этим предложением воспользоваться. И теперь мне это было очевидно. Сохраним пока этот хрупкий статус-кво.

Ленский поднял кружку.

– И за это можно выпить.

Я встал и поднял свой стакан.

– А теперь, прежде чем мы откроем вторую бочку… Кто-нибудь ещё хочет что-нибудь рассказать? – сказал я. – Потому что после этой ночи давайте договоримся: мы команда. И, как сказал бы Валидубов: «Вместе живём и…»

Не, следующая часть речи Валидубова была максимально хреновой…

– Вместе победим! – придумал я концовку получше.

– И вместе победим, – кивнул Ленский и, встав, присоединился к тосту, стукнув жестью о жесть.

– И вместе победим! – встав, бодро отозвался Архипов.

Нам пришлось амортизировать удар его кружкой, чтобы у нас в стаканах хоть что-то осталось.

Полозов посмотрел на нас и махнул рукой.

– Чёрт с вами, гребаные психи… – он встал и ухмыльнулся. – Мои гребаные психи… вместе победим!

Я повернулся к Лене. Как всегда, она держалась обособленно, всегда старалась выстраивать между собой и остальными невидимую стену. Не давала через неё переступать. Ни себе – ни другим.

Но этой ночью эта стена дала трещину.

Я тепло улыбнулся и кивнул на нашу «клятву гладиаторов».

Лена улыбнулась в ответ и подняла кружку, присоединившись.

– Вместе победим? – робко спросила она, вжав голову в плечи, словно боясь услышать ответ.

– Да-а-а! – ответили мы, и кружки взлетели в воздух.

И надолго второй бочки с пивом нам не хватило – впрочем, как и всего запаса шашлыков, картофеля и вообще всего того, что можно было съесть.

***

Резко вскочив, я сел на своей жёсткой деревянной койке. Сердце колотилось так, будто сейчас выпрыгнет из груди. Лоб и тело покрывала испарина, крупные капли пота стекали по коже. К потолку комнаты поднимался пар.

Я приложил к груди ладонь и почувствовал жар, будто от раскаленной печи.

Я глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул, сосредоточившись на том, как воздух наполняет мои легкие. Ладони ещё покалывало, а меня ещё потряхивало, но сердце уже начало замедлять свой бег.

– Никак не оставишь меня в покое, да?..

Я медленно поднялся, стараясь не шуметь. Все спали после шумной попойки. Все-таки хорошо, что нам удалось всё обсудить и высказать всё – как есть. Общую почву мы нащупали. Но до настоящего доверия ещё далековато…

На полу подо мной, в спальном мешке, посапывал Архипов. Чуть дальше, обняв пустую кегу с пивом, видел десятый сон Полозов.

Ленский же, обняв «Люсю» одетую в багровую куртку, спал в полуразвалившемся кресле в углу комнаты связи. Вокруг него стояло как минимум шесть наполовину пустых жестяных кружек с давно остывшим чаем. Посапывая он периодически нечленораздельно бормотал во сне, что-то про чью-то сестру.

«Пожалуй, лучше проверить голову», – решил я и, борясь с гудящей головой, пошатываясь, направился на крышу.

Медленно шёл в темноте, на ощупь прокладывая себе дорогу, опираясь рукой на кирпичную стену, слегка влажную от утренней прохлады.

Наконец, поднявшись по немилосердно скрипящей и липкой металлической лестнице, сваренной из арматуры и облицовочных бронелистов, я оказался на смотровой площадке.

Порыв прохладного ветра, ударивший мне в лицо, приятно остудил распалённую кожу. Ветер доносил до меня запах утренней росы, луговой травы и полевых цветов. Где-то вдалеке, в степи, шёл дождь, и его землистый запах приятно щекотал нос.

Едва уловимая нота цветущего апельсина выбивалась из общей картины утра.

Я обернулся и увидел, что на смотровой площадке не один.

Лена сидела, свесив ноги с края крыши, и смотрела на занимающуюся над бескрайним травяным морем зарю. Вольный степной ветер трепал её волнистые каштановые волосы.

Я тихо подошёл. По едва заметному движению её головы понял, что она услышала меня. Но не обернулась, не проронила ни слова, лишь молча продолжала смотреть на светлеющий горизонт, постепенно оживающий красками утра.

Я сел рядом, свесив ноги вниз. Бетонный пол на смотровой площадке ещё хранил ночную прохладу, что было очень кстати. Постепенно я остыл, и каждая мышца в моём теле расслабилась.

Расслаблялся тут не я один, судя по всему. Рядом с Леной бутылка марочного красного вина, которую я заказал у Архипова в обмен на аренду своей куртки. Причем бутылка была на треть пуста.

Я поднял бровь, и уголки её губ сложились в хитрую улыбку, а глаза по-лисьи прищурились.

– Что бы ты знал… – тихо проговорила она, – Не жалею ни разу, что назвала вас с Женей кретинами. За дело…

Лена потрясла передо мной бутылкой и приложилась к горлышку, жадно глотая вино, даже не поморщившись.

Молча протянула бутылку мне.

– Или берег для какого-то особенного случая? – улыбнувшись, спросила она.

Я пожал плечами.

– Да так… Думал угостить одну особу за помощь в экзамене. Но, видимо, в другой раз.

– Ну так уж и быть, – спрятав в ладони смешок, ответила она, – в другой раз я угощаю.

Затем она замолчала и несколько долгих секунд смотрела прямо на меня.

– Это… – она потупила взгляд и смущённо отвернулась. Лёгкий румянец тронул её бледные щёки, или, возможно, это было вино. – Спасибо, что спас меня в очаге. Что спас всех нас.

Я отсалютовал ей бутылкой.

– За нас кретинов.

Я сделал полный глоток.

– А ты зачем хочешь стать огнеборцем? – спросил я её.

– Я просто ненавижу этих бездновых ублюдков, – сквозь стиснутые зубы произнесла Лена и, взяв бутылку из моих рук, опрокинула её и сделала глубокий глоток. – Когда-нибудь я перебью их всех… И я не позволю никому встать у меня на пути…

– Поэтому ты бываешь такой невыносимой?

Она слегка наклонила голову, качнув каштановыми волосами. Голубые глаза сверкнули в пламени восходящего солнца.

Некоторое время мы сидели молча, тихо наслаждаясь моментом. Утренним ветром и несомой им свежестью. Просто компанией друг друга.

Она всё ещё держала дистанцию. Даже несмотря на то, что произошло между нами. Я опустил руку и взял её ладонь в свою. Она подняла на меня лицо и крепко стиснула мои пальцы.

– Одержимый ты или нет – мне плевать, – тихо сказала она.

Она сделала ещё один глубокий глоток и протянула бутылку из тёмного стекла мне.

– Мы те – кто мы есть, верно? – ответил я.

Лена бросила на меня странный, задумчивый взгляд, но затем тень печальной улыбки тронула её лицо.

– Верно, – тихо произнесла она, будто бы задумавшись, но затем встрепенулась и бодро добавила – Оставайся таким же!

– Обязательно.

Я протянул ей бутылку, и она приняла её из моих рук, чуть задержав свою тёплую ладонь на моих пальцах.

А затем выпила всё до последней капли.

– Всё ещё жду достойной награды. За помощь тебе на экзамене. – подмигнула она мне,

Затем встала, отряхнула короткие спортивные шорты. Медленно наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.

– Спасибо, что ты есть, – прошептала она.

Тихо ступая, скрылась в глубине наблюдательного поста.

Я же хотел ещё немного посидеть здесь. Наедине со своими мыслями, вопросами, пустой бутылкой вина и восходящим солнцем.

Вдали, у самого горизонта, показалось пылевое облако, нависшее над длинной, как стрела, дорогой, проходящей рядом с нашим наблюдательным постом.

Праздник закончился – время возвращаться в учебку.

***

– Все бумаги и отчёты отправлены в центральный штаб, господин полковник, – доложил Кожедуб, стоявший перед письменным столом в кабинете командира учебного центра.

На горизонте уже брезжил рассвет. Всю ночь они провели на ногах. И это уже после того, как они вернулись с операции по ликвидации очага, обнаруженного наблюдательным пунктом.

– Артефакт осмотрен, описан и помещён в подземное хранилище номер 6.

– Никакой подозрительной активности с момента ликвидации очага? – спросил Валидубов.

Он посмотрел поверх чёрных очков в документы. Его слепые глаза быстро бегали по строчкам, периодически останавливаясь и задерживаясь на отдельных словах. Он не видел так, как видят обычные люди.

Но от его взгляда ничего не могло скрыться.

– Никак нет, – ответил Кожедуб. – Никаких энергий Бездны исходящих от артефакта, не зафиксировано. Мы продолжим наблюдение. Если это то, что мы думаем…

Валидубов нахмурил брови.

– Ну или это обычная латная перчатка, – недвусмысленно намекнул Валидубов, – Добавила же она нам мороки со всеми этими отчётами в Министерство. Как там пострадавшие?

– Легкораненые уже пришли в себя, двое без сознания. Один в критическом, но на стабильном состоянии. Жить будет. Но огнеборцем ему больше не стать.

– Хорошо. Поживём – увидим, – ответил Валидубов. – Жизнь полна сюрпризов. Пока я оставляю его в штате.

Он улыбнулся и кивнул на механомагический протез ноги Кожедуба.

– Что с пятым отрядом?

– Наблюдатели только что прислали подробный отчет, – ответил Кожедуб. – Пока никаких признаков аномальной активности: энергии Бездны, одержимости или иных вещей, о которых стоит беспокоиться. Всё как обычно. Насколько обычно с ними может быть, конечно…

Валидубов и Кожедуб оба синхронно вздохнули. Валидубов достал из внутреннего кармана пачку сигарет и достав две штуки, протянул одну Кожедубу.

– Думаю, можно возвращать их в учебный центр, – выпустил он к потолку облако сизого дыма, – Если ничего не случится до утра – первичный карантин они считай прошли.

– Хорошо, – кивнул Кожедуб. – Завтра я сам их заберу. Пусть отдохнут.

Валидубов коротко кивнул.

– К следующей ночи, я хочу видеть на столе их рапорта о произошедшем, – ответил он, – А то от 1-го отряда, провалявшегося без сознания, информация только наполовину картины, а нам она нужна полной. Так что пусть напишут подробный отчёт и возвращаются к учёбе. Последим за ними недельку, а там можно будет отпустить их отдохнуть. Всё-таки ребята прошли через то, через что не все огнеборцы проходят. Нельзя относиться к ним как к прокажённым. К таким людям, способным на такое, будущим курсантам нужно относиться как к героям.

– Доложим о них наверх? – спросил Кожедуб.

Он замер, ожидая ответа. Всё-таки сейчас в таком простом вопросе заключалась судьба всего подопечного ему пятого учебного отряда.

– Нечего докладывать. Мы сделали свою работу. – ответил Валидубов. – Очаг ликвидирован. Остальное Министерству знать не обязательно.

– Даже двенадцатому отделу? – спросил Кожедуб.

– Особенно двенадцатому отделу.

– Среди пострадавших есть отпрыски знатных родов – они тоже захотят узнать, что случилось. Артефакт всё равно всплывет.

– Это произойдет не сразу. У нас будет больше времени продумать наш следующий ход.

Кожедуб медленно кивнул.

– Вижу ты не согласен, Ваня.

– Это не важно, – ответил Кожедуб, – Всё пришло в движение. И сейчас мы не можем себе позволить действовать опрометчиво. Кроме того…

Валидубов выпрямился в кресле.

– Да? – спросил он.

– Мы сделали запрос по похожим артефактам.

– И? – спросил Валидубов.

– Практически никаких совпадений. Я бы сказал, что артефакт уникален в своей природе. Но судя по описанию материала и его свойств, есть одно близкое совпадение.

– Где?

– Мы не смогли получить подробной информации, потому что он находится в частной родовой коллекции. Наш доступ туда ограничен.

– Нам хотя бы известно, кто владелец этой коллекции?

Кожедуб замолчал. Повисла напряженная тишина.

– Князь Пожарский.

***

СЛЕДУЮЩИЙ ТОМ: /reader/471212/4425809