Текст книги "Огнеборец (СИ)"

Автор книги: Тео Дорн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24

Пасть на животе игнита развязалась, из неё ударил ревущий поток огня, поднимающий за собой шлейф из черного пепла.

– Женя, барьер!

С ладоней Ленского сорвалось голубое свечение, и тут же посреди адской Бездны возникла стена голубого льда, встретившая ревущий поток пламени, словно скала – волну. Прием знакомый мне ещё по нашей дуэли.

Огонь обтекал наш отряд со всех сторон рассеченный стеной льда. Из-под завесы пламени было видно, как адские гончие окружили нас.

– У кого-то серьёзное несварение, – Ленский, даже выдерживая стену льда, не мешал себе в удовольствие отпустить колкость в сторону противника.

– Просто попался большой любитель острой еды, – поддержал его Полозов.

– Я будто в цирк попала, – цокнула языком Лена. – И звери, и клоуны на месте.

– Рад, что вы находите время оценить обстановку по-достоинству, – я вклинился в их разговор. – Но как только поток пламени иссякнет, будьте готовы отбить нападение адских гончих.

– Всегда готовы, – кивнул Ленский.

– Архипов, – сказал я, – заткни этого толстяка пушкой, пока мы разбираемся с его сворой.

– Будет сделано, – кивнул гигант и взял «Люсю» на изготовку.

Наконец поток пламени начал угасать и наконец совсем иссяк. Ленский махнул руками вниз – ледяная стена опустилась, и тут же сухо рявкнула «Люся».

Снаряды прямой наводкой оставляя дымный след в полном пепла воздухе. Игнит-толстяк заревел, захлёбываясь в пожарной смеси – было видно, как трепыхается пламя внутри него, в попытках разгореться, но тщетно. Снаряд за снарядом залетали точнехонько в его разинутую пасть на пузе. Архипов всё-таки не зря любил своё оружие.

Гончие, увидев, что их погонщик бьется в агонии, взвыли и огненными стрелами устремились прямо к нам. Они нападали с двух сторон, смыкая клещи, в которые они нас взяли.

– Лена, Женя – левый фланг. Гриша, мы с тобой справа. Покажем тварям!

– Подбрось меня! – крикнула Лена.

Краем глаза я увидел, как Ленский создал под Леной платформу и отправил её в воздух. Она крутанулась в полёте, и застрекотали скрытые на её предплечьях ручные пусковые. Навстречу гончим полетела россыпь из взрыв шаров, разрывающихся белой взвесью при контакте. Не такой мощный боеприпас, как у пушки Архипова, но достаточный, чтобы сбить наступающих гончих с траектории их рывка.

Стоило гончим увернуться, как они тут же оказались зажаты в ледяном капкане, призванном Ленским, который только ждал, когда они замедлят ход.

– Че стоим, Пожарский?! – раздался голос Полозова в моем наушнике.

Он уже ринулся навстречу атакующим гончим. Я увидел, что сейчас он окажется, в меньшинстве – та гончая, которая направлялась ко мне, изменила траекторию движения и пошла на перехват самоуверенного дворянина.

Да-а, нам до слаженности далеко…

– Гриша, справа! – крикнул я предупреждая Полозова.

Полозов пригнулся и огненная тварь пролетела мимо в своем броске нацеленном ему в глотку.

Полозов припал к земле, раскинул руки – из его предплечий вырвались костяные клинки. Он рванул вправо, затем влево.

Качнув стоявшую перед ним гончую туда-сюда, он заставил её на миг замешкаться и сделал прыжок вперёд, выставив перед собой свои два клинка, насадив тварь на них, как шашлык на шампур.

Другая же уже развернулась и зарычав вновь прыгнула на Полозова, целясь ему в спину.

Я уже был в нескольких метрах, но не успевал.

А Полозов – так сильно он был захвачен схваткой, что потерял бдительность.

Рвануть вперед на пламени – рискнуть сжечь Полозова.

За долю секунды в голове родился другой вариант.

Я призвал свой дар. Раскаленный металл потек по венам – мышцы взорвались энергией.

Я, как метатель олимпиец, запустил пожарный топор прямо в летящую на Полозова тварь. Тот наконец почувстсвовал угрозу и развернулся…

Как раз в тот момент, чтобы увидеть, как топор из колдовского металла со звоном рассекает ядро адской гончей, и та испаряется в воздухе во всполохах пламени.

– Это что за новый трюк в нашем цирке?! – присвистнула Лена в моём наушнике.

Они с Ленским уже разделались со своими гончими. Вокруг них были только всполохи пламени.

– Просто повезло, – пожал я плечами. – На тренировке ни разу даже в мишень не попал.

– То есть как это «не попал»? – возмутился Полозов. – А если бы в меня угодил?!

– Потом письменную претензию подашь! Сейчас игнит!

Толстяк уже окончательно рассвирепел. Пасть на его животе рычала и заходилась в кашле, он беспорядочно махал руками и крутился на месте.

– Проще простого… – самодовольно произнес Архипов.

Щелк.

Он опустил взгляд – снарядная лента закончилась.

– Зараза… – выдохнул он.

Этой пары секунд хватило Толстяку, чтобы очухаться. И он сделал выводы.

Оказалось у него есть другой козырь в рукаве.

Пасть на его необъятном чреве с оглушительным скрежетом и треском разинулась на все сто восемьдесят градусов. Из неё раздался нечеловеческий рык.

– Дело – дрянь, – выдохнула Лена.

– Оно и видно, – ответил я, – Ложись!

Все нырнули в черный рыхлый пепел, устилающий землю, который тут же забил фильтры респиратора, заставив взвыть систему жизнее обеспечения в шлеме.

В этот же момент, перед пастью Толстяка-игнита энергия стала настолько плотной, что искажала пространство вокруг него.

Раздался щелчок.

Повисла мертвая тишина. Звук словно выключили. И тут же мир вокруг нас огласил невыносиво-громкий гул, пробирающий до костей и заставляющий внутренности вибрировать даже под защитным костюмом.

Гул постепенно набирал обороты переходя на ультразвук.

Пространство уже явственно исказилось.

Внутри разинутой пасти будто бы начало засасывать окружающий её мир, словно в гигантскую воронку или черную дыру которая соизволила появится прямо здесь.

– Фиксирую гравитационные искажения, – отчиталась Лена, перекрикивая в наушниках, рев всепоглощающей пасти.

– Да неужели?! – добавил Ленский.

Резко тяга в пасть усилилась, и мы все оказались в зоне поражения. Нас тянуло к игниту как воду в воронку.

Полозова, как находящегося ближе всего, подняло в воздух и стремительно понесло навстречу Толстяку.

Он отчаянно цеплялся костяными клинками за землю, но рыхлый пепел не мог его удержать. Вот он уже в каком-то десятке метров от зева этого ненасытного монстра, искажающего само пространство…

Между ним и монстром вырастает ледяная стена Ленского. Полозов врезается в нее, но инерция тяготения к пасти тащит его вдоль ледяной стены, не отпуская его. Волной гравитации смывая его с единственного укрытия.

– Давай!

– Держись!

– Врубайся, клинками!!!

Полозов наконец врубается клинками в этот единственный шанс на спасение. Ленский же прыжком оказывается у этой самой стене, стоя на ней параллельно земле, так как точкой притяжения всего вокруг на добрую сотню метров становится эта засасывающая в себя воронка.

Я отправил себя вперёд и на волнах искаженной гравитации, тоже очутился рядом с ними. Мы были словно три скалолаза, цепляющихся за уступ на отвесной скале.

– Твою ж мать, что делать с этим любителем пожрать?! – донёсся сдавленный голос Полозова.

– Ловим остальных! Связку! – я пропустил через поясной карабин тонкий и прочный аварийный трос, с вплетенными в него металлическими нитями. Затянул узел. Другой конец кинул Ленскому, и он, обвив его вокруг себя, передал Полозову. Тот, врубившись обеими клинками в толщу льда, заякорил нас, не позволяя потокам вливающимся в пасть утянуть нас.

– Поберегись! – раздался крик Архипова.

Закинув «Люсю» за спину он нёсся прямо на нас, подгоняемый продолжающей засасывать всё вокруг пастью. Мы с Ленским вытянули руки и поймали Архипова, но он всё-таки умудрился впечататься в ледяную стену так, что пошли трещины. И скрежет зубов Ленского был слышен даже сквозь шлем – потребовались усилия, чтобы удержать стену.

– В порядке? – спросил я Архипова и Ленского.

– Норма!

– Держимся.

Я накинул на Архипова трос, пропустив её через его поясной карабин.

– Лена? – спросил я в канал отряда. – Статус?

– Я нормально, – отозвалась она спокойным голосом. – Но меня засасывает внутрь. Вижу вас.

Спокойствие – это, конечно, хорошо, но я уже начал сомневаться в её состоянии. Быстро оглянулся, увидел, как в десяти метрах от меня её фигурка, подвешенная в воздухе, несётся навстречу всепожирающему року.

Времени думать не было.

– Я пошел! – бросил я в канал.

Разбегаюсь и, привязанный к остальным за пуповину страховочного троса, преодолеваю вырывающие меня из земли потоки воздуха, мчусь на перехват затягиваемой в Бездну Лены.

Вижу её. Десять метров до неё. Визор её шлема повёрнут на меня.

Восемь. Она группируется в воздухе, дотягивается до земли и отталкивается ногами, делая рывок в мою сторону.

Шесть метров. Я вижу, что наши траектории не успевают пересечься. Отставляю ладонь, и из неё вырывается струя огня, на реактивной тяге толкая меня вперёд.

Четыре метра.

– Лена!

Она протягивает мне руку, пытаясь до меня дотянуться. Мы летим навстречу друг другу. Наши пальцы соприкасаются. Расцепляются. Мы оба прыгаем навстречу в последнем усилии…

Хватаю её за предплечье, и нас утягивает вниз. До земли не дотянутся Мы повисаем на страховочном тросе.

– Надеюсь тросс делали не на столичной фабрике, – фыркает Лена.

– Вытаскивайте нас! – кричу в канал связи.

Ленский, Полозов и Архипов начинают выбирать трос, и мы рывками, болтаясь в набегающих потоках, идём наверх.

Наконец, спустя несколько долгих минут, мы оказались в безопасности за ледяной стеной.

Вокруг всё также завывают потоки, рвущиеся к игниту под влиянием его искажающего гравитацию поля.

– Ну, раз мы все наконец собрались, – прокряхтел Ленский, – давайте придумаем, что нам сделать до того, как наше единственное укрытие рассыпется.

Действительно, от ледяной стены уже начинают отлетать крупные куски, поверхность темного льда вся покрылась белёсыми трещинами, да и голос Ленского звучал как-то чересчур напряжённо.

Думаю, времени у нас осталось немного.

– Дай-ка сюда, – я снял с Ленского гранату, махнул рукой Архипову и Полозову, и они кинули мне свои. Так же свою протянула Лена.

– Ты что задумал? – спросила она.

– Да так, есть одна идея.

Я связал все гранаты в связку, высунул голову, прикинув расстояние до Толстяка, засасывающего всё окружающее пространство в свою необъятную, развёрзнутую пасть. Выдернул стопорное кольцо и отправил связку гранат прямиком к нашему обжоре.

– Три… два… один… – загибал я по одному пальцу.

И…

Ничего не произошло.

Пожирающая пасть просто слопала гранаты и так и продолжала втягивать всё в себя.

– Идея – шик, – отозвался Полозов.

– Может, просто подождём, пока он накушается? – отозвался Архипов. – Может, и лопнет тогда?

– Боюсь, в таком случае мы окажемся частью этого обеда, – кивнул Ленский на рассыпающуюся ледяную стену.

– А что, есть идеи получше? – спросил Полозов.

Меня осенило: если эта чёртова пасть засасывает всё внутрь себя, то значит…

– Да, есть идея получше, – произнёс я.

– Ещё одна? – выдохнул полозов.

– На этот раз безотказная, – усмехнулся я, – Либо сработает, либо предъявлять будет некому.

Все с любопытством посмотрели на меня.

***

– Напомни мне, почему я на это согласился? – сказал Ленский, когда Архипов и Лена приматывали нас друг к другу в плотную сцепку, усердно обвивая нас страховочным тросом.

– Ты любишь жить на полную, – напомнил я ему. – Кроме того, тебе не хочется оказаться внутри этого игнита.

– Ага… – протянул Ленский, – Тогда какого чёрта я сейчас это буду делать?

– Несомненно, это моя несгибаемая харизма помогла тебя убедить.

– Не иначе… – добавила Лена и, уперевшись ногой в Ленского, затянула ремень так, что воздуха на следующий вопрос у того не хватило.

– Готов? – спросил я Женю.

– Нет.

– Тогда погнали, – кивнул я Архипову.

– Удачного полёта, – усмехнулась Лена и хлопнула Ленского по плечу.

Архипов схватил нас обоих и, крутанувшись, подкинул за ледяную стену как можно дальше от игнита.

Мы даже на землю упасть не успели, под влиянием засасывающей всё внутри пасти, мы резко начали ускоряться к новой точке притяжения, всё набирая скорость.

Воздух ревел в моих ушах, оглушая даже через шлем. Летя на бреющем полёте и утянутые потоками воздуха и гравитации, мы стремительно приближались к игниту, готовые провалиться в его чёрную дыру.

До Толстяка оставалось не более чем десять метров.

– Давай! – крикнул я что было сил и сгруппировался.

Ленский вспыхнул как голубая свечка, и на нашем пути возникла ледяная рампа, на которую мы на полной скорости налетели. Препятствие резко изменило нашу траекторию, дав нам вертикальный импульс. Ленский тут же спрятался в ледяной доспех.

Я выставил руки и, сфокусировав свой дар, выплеснул знакомым приемом его весь в направленном взрыве. Огненный шар, взорвавшийся между нами и землёй, ещё больше подкинул нас вверх, и, двигаясь по инерции движения, мы пролетели над Толстяком, как комета Галлея вокруг Земли.

Конечно, предположение, что за ним не будет этой чёртовой засасывающей всё вокруг воронки, было смелым…

Но так оно и оказалось.

Перелетев игнита, мы камнем врезались в мягкий чёрный от пепла грунт, как метеорит, вспахав за собой землю и едва не улетев за следующий контур очага.

– Спасибо, что пользуетесь услугами нашей авиакомпании, – прокряхтел я.

– Чего?.. – хрипло произнёс Ленский. – Кажется, я что-то сломал…

– Не в первый раз.

– Да уж, не в последний…

Я достал нож и начал перепиливать связывающий нас трос и ремни. Ленский занялся тем же самым.

– Твою же пожарную бригаду… – чертыхнулся я, подняв взгляд. – Давай, работай руками активнее!!!

Игнит на своих коротких толстых ногах начал разворачиваться прямо к нам. Вместе со своей тушей поворачивалась и его пасть на чреве, которая, как гигантский пылесос, продолжала засасывать всё вокруг.

И сектор работы этого пылесоса неумолимо приближался к нам.

– Чёртов трос спасательный! Сделан на славу! – ругался Ленский за моей спиной. – Его хрен разрежешь!

– Ну, наверное, хорошо, – отозвался я. – А то он бы лопнул ещё, когда вы пытались меня вытянуть.

Я не прекращал работать руками, пытаясь перепилить этот самый трос.

– Это я понимаю, но сейчас-то как его разрезать? – взмолился Ленский.

Тем временем сектору пылесоса до нас оставалось где-то градусов пятьдесят.

– Давай, заморозь его! – крикнул я Ленскому.

– Ты думаешь, это не первое, что я попытался сделать? Этому тросу абсолютно плевать!

За моей спиной он учетверил свои усилия начал быстро-быстро двигать руками, пытаясь перепилить этот несчастный трос, который до последнего выполнял возложенную на него задачу – не лопнуть.

До нас оставалось буквально десять градусов поворота, и нас вновь начнёт засасывать внутрь. Только теперь спрятаться за ледяной стеной не получится. Не успеем мы моргнуть, как окажемся в чреве этого монстра.

– Перекатываемся!

– Че?

– Давай!

Мы, как волчок, связанные одним тросом, принялись переворачиваться, стараясь обогнать стремительно приближающийся рок.

– Быстрее!

– Да, пытаюсь я! Пытаюсь! Ты хоть знаешь, какой ты тяжелый?!

– Да с хрена ли?! Во мне кожа да кости!

– Думаю, это вес харизмы…

– Да пошёл ты!

– Крутись, давай!

– Я чувствую, нас засасывает!

Действительно, нас уже оторвало от земли, и сначала слегка зацепив, но потом всё-таки пасть достала нас, и нас начало вновь притягивать к ней.

Вот мы уже летим к ней на полной скорости. Я уже начал прикидывать, что же нас ждёт в этом замечательном путешествии в глубины Бездны этого… кхм создания Бездны…

Как вдруг из глотки игнита, сквозь его практически отсутствующую шею, выросли два длинных костяных клинка, дымящиеся от чёрной крови.

Тут же за лысую потрескавшуюся башку монстра схватились две огромные руки в черных перчатках и рванули её вверх.

С мерзким хрустом и чавканьем голова отделилась от туловища. В воздух брызнул чёрный фонтан игнитовой крови. Пасть на чреве издала душераздирающий вопль, клыки вдоль неё задёргались, как конечности у сороконожки, и свернулись внутрь, когда чёрная дыра, ею порождённая, схлопнулась, а затем, словно сожрав все окружающие звуки, взорвалась, разнеся на десятки метров ударную волну.

Вновь отброшенные назад, мы упали на землю, врезавшись в подушку из чёрного пепла.

В ушах гудело, даже несмотря на то, что я был в шлеме. Воздушные фильтры надрывались, и мне пришлось мотать головой туда-сюда, чтобы сбросить с рубинового визора прилипший к нему пепел.

– Отличное выступление, – усмехнулась Соколова.

Она нагнувшись стояла над нами, глядя на то, как мы, до сих пор связанные друг с другом, развалились на земле. Я уверен, что за её шлемом, сейчас играет улыбка.

Она наклонилась и, щёлкнув двумя замками, освободила нас из хватки спасательного троса.

Мы, наконец разделившись, перестали быть сиамскими близнецами: сначала упали на землю, а затем вскочили, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь.

– Никогда больше! – вскрикнули мы одновременно с Ленским.

Недалеко Архипов держал в руках голову игнита с всё ещё болтающимся отростком его позвоночника.

– Ну-ка, – сказал ему Полозов.

Архипов, подбросив голову в воздух, наблюдал, как тот ботинком пнул её на лету, и она рассыпалась чёрным пеплом.

Полозов же схватился за ботинок в немой пантомиме, прыгая на одной ноге.

– Вот идиот, – выдохнула Лена.

На землю с металлическим звоном упало ядро игнита, запущенное пинком Полозова.

– Где, кстати, этот дед? – возмущённо обернулась Лена. – Разве он не должен был следить за нами?

–Вы прекрасно справились, – раздался в канале довольный голос Кожедуба.

Он сидел где-то в сотне метров от нас на холме, рядом с ним стоял термос, а в руке его была дымящаяся чашка.

– Какого… – выдохнул я.

– Я бы тоже от чая не отказался… – мечтательно произнёс Ленский.

– Ну что, будете продолжать ликвидацию или рассиживаться? – добавил Кожедуб.

Тем временем Полозов уже добрался до злополучного ядра игнита и склонился над ним.

– Вы когда-нибудь видели такое? – вдруг тихо произнёс он.

Мы втроём настороженно переглянулись, посмотрели на Полозова, как он тянется к этому ядру.

– Стой! – прокричали мы одновременно.

Было уже поздно. Полозов поднял ядро игнита, которое действительно блистало, как драгоценный камень, совершенно не похожее на стандартное металлическое ядро.

Кто знает, было ли это связано с самим игнитом, с очагом или это была чья-то хитроумная ловушка, но стоило ему взять это ядро в руку, как стена огня следующего контура вспыхнула и мгновенно расширилась ровно до того места, где стоял Полозов.

Архипову пришлось дёрнуть его на себя, чтобы огонь не отсек его от нас.

Но тем не менее мы все оказались в следующем контуре.

Отрезанные от всех остальных и от Кожедуба тоже.

– Связь? – спросил я Лену.

Та на несколько секунд вслушалась, подняв руку, затем покачала головой.

– Только статика, – сказала она. – Ни до кого не могу достучаться.

– Что по приборам? – спросил я.

Лена опустила глаза на сканеры и замолчала.

– Что такое?

– Мы внутри сердца очага.

Глава 25

Оказавшись по ту сторону от огненной стены, мы нашли себя на краю огромного кратера.

Ленский присвистнул.

– Да тут по-меньшей мере сотня метров до той стороны, – приложив Ладонь ко лбу он прикинул расстояние.

– Или две сотни… – ответил я.

– Это что какое-то соревнование у кого кратер больше? – саркастически прокомментировала Лена.

– Я в таких не участвую, – отозвался Полозов поравнявшись с нами.

– Почему-то я так и подумала…

Я вышел на край кратера и поток горячего воздуха, поднимающегося вверх, ударил по мне едва не сбив с ног. Устояв на ногах, я посмотрел вниз. Защищенный рубиновым визором взгляд, зацепился за самую приметную точку во всем кратере.

Внизу, под нами, на глубине огромной воронки, словно маяк поблескивало голубое пламя. Оно выбивалось прямо из-под земли, и плясало повинуясь кружащимся вокруг него воздушным потокам.

– Похоже оно, нет? – пробормотал Ленский, присев на корточки.

– Думаю нам стоит дождаться приказов, – сказала Лена, голос её дрогнул, – Я никогда не слышала о такой форме Сердца Очага. Выглядит опасно.

Весь отряд выстроился на краю воронки, ожидая дальнейшей команды.

– С каких пор ты знаешь всё на свете? – поддел её Полозов.

– Уж точно побольше тебя, – огрызнулась она.

– Может ты просто струсила? – его ухмылку можно было почувствовать даже через шлем.

– Может быть ты просто кретин?

– Хватит, – поднял я руку, – Мы знаем что Бездна вещь нестабильная и законы реальности тут не действуют.

– Может тогда дождемся Кожедуба, как минимум? – спросила Лена.

– Я схожу за ним, – просто пожал плечами Архипов.

Прежде чем мы смогли, что-либо ему возразить он развернулся и скрылся за стеной пламени…

… И тут же вышел в метре от того места где вошел.

Архипов недоуменно посмотрел на нас. Затем осмотрел себя.

– Потрясающе… – выдохнула Лена.

– Может Кожедуб сам догадается сюда подойти? – предложил Полозов.

Я покачал головой:

– Если бы Кожедуб мог – уже был бы здесь.

– Если чай допил конечно… – отозвалась Лена.

Ленский же задумчиво мерял шагами площадку перед нами.

– Видимо центральный контур пропускает только в одну сторону и то не всех, – бубнил он. Затем остановился, посмотрел на меня, – Очень похоже на искусную ловушку…

Я вздохнул. Игнит на наблюдательном посту. Это чертово ядро. Глаза во тьме. Задолбало играть в прятки.

– Есть только один способ проверить. – сказал я и шагнул за край воронки

***

Скатываясь по пологой, усыпанной черным пеплом стенке кратера, я приближался к Сердцу Очага. Ноги глубоко зарывались в мягкий грунт, поднимая волны пепла, будто я спускался по черным барханам.

Жар становился всё невыносимее и ощущался даже сквозь защитный костюм. Респиратор работал на пределе возможного – гудели системы фильтрации и охлаждения.

Сердце билось всё чаще и чаще по мере приближения к Сердцу Очага. Я не оборачивался, но знал, что все спустились вниз. Вслед за мной.

Путь вниз занял у нас всего несколько минут, и вот мы уже окружили бьющий из-под земли голубой огонь. Непривычно было видеть этот цвет, когда мир вокруг долгое время представлял собой все оттенки красного, рыжего и черного.

– Это что ещё за… – сказал Ленский.

– Чёртовщина, – закончил за него Полозов.

То, что поначалу казалось нам лишь бьющим из-под земли огнём, на самом деле представляло собой гладкий пьедестал из чёрного матового камня, окружённый со всех сторон языками голубого пламени.

Над ним, словно не подчиняясь законам гравитации, висела в воздухе чёрная латная перчатка. Матовый, словно поглощающий свет металл, был испещрен филигранной гравировкой, чьи белесые дорожки были видны даже с расстояния в несколько метров. Каждая деталь перчатки, от заостренных пальцев, до сплошного наруча, говорила, что это не просто церемониальное украшение.

Даже само её присутствие казалось нагнетало напряжение. Воздух вокруг нее становился словно густым. Стоило подойти поближе, как остальные звуки словно затихли и в воздухе ощущался низкочастотный гул, приглушающий все остальные звуки.

Даже черный, вездесущий пепел облетал это место стороной. Не решаясь потревожить спокойное величие перчатки.

В целом в очаге был пригодный для дыхания воздух – если бы не вездесущий пепел. А зеленый огонек на краю зрения только подтверждал то, что здесь можно спокойно дышать.

– Ну хоть вздохнуть можно наконец… – проворчал заметивший это вместе со мной Архипов.

С шипением выходящего из внутреннего контура воздуха он снял свой шлем.

Все с радостью последовали его примеру.

– Приятный сюрприз, – хмыкнул Полозов, – Хоть и неожиданный.

– Это артефакт Бездны, – с придыханием ответила подошедшая Лена, глядя на висящую в воздухе чёрную перчатку, – Он способен и не на такое.

– Причем аура силы от него такая… Пробирает до костей… – поежился Ленский, – Это даже не альфа уровень.

– Всмысле меньше? – спросил Архипов.

– Всмысле настолько больше – что я боюсь проверить насколько.

Ленский и боится?

– Вы представляете, каким могуществом будет обладать тот, кто заберёт его себе? – будто не своим голосом прошептал Полозов.

Он стоял неподвижно, руки и голова его были опущены – он словно зачарован артефактом, висящим перед нами в воздухе.

Латная перчатка медленно вращалась, словно показывая себя со всех сторон. Исходящая от неё аура потусторонней мощи – словно шёпот в голове, одновременно и манила к себе, и… предостерегала от обладания такой силой.

Всё внутри меня говорило о том, что этот артефакт опасен, но в то же время я чувствовал нечто…

Внутри меня.

Там где билось пламенное сердце. Средоточие моего дара.

Там была та часть меня, которая буквально влекла меня к этому артефакту…

«Получи силу» – раздался в моей голове знакомый шепот

Сейчас это были не просто слова. Это был приказ. Приказ того, что стало частью меня. Оно тянуло меня вперед к этому артефакту.

– Вова? – донесся до меня взволнованный голос Лены, будто с расстояния в тысячу километров. Будто из другой жизни.

«Стань тем, кем должен. Освободись!»

Я чувствовал эти слова, весь их вес так же явственно, как чувствовал голод или жажду. Неутолимую. Жгучую. Нестерпимую. Прожигающую мозг насквозь.

– А эти, что тут забыли… – говорит Ленский, откуда-то издалека.

Неизвестно, к чему бы привело меня это наваждение, если бы вдруг с края кратера вниз не скатился Первый отряд Баранова.

Я видел всё покадрово. Будто в замедленной съемке.

Поднимая клубы пепла, кадеты-огнеборцы скатились вниз и, так же как и мы, выстроились перед пьедесталом, над которым висел артефакт.

– Похоже, это мой приз, – донёсся до меня, усиленный динамиками шлема, голос Баранова, эхом отражаясь от стенок моего сознания, – За победу над игнитом. Очаг сам меня пригласил внутрь. Выбрал достойным.

«Это ты достоин», – прошептал голос в моей голове.

Здесь в самом центре очага. Шепот будто доносился отовсюду. Совсем не так как в моем сне. Ему было просто невозможно сопротивляться.

То ли чувства Баранова были настолько притуплены схваткой, через которую прошёл его отряд, то ли он был слишком взбудоражен – однако он даже не почувствовал опасность.

Он стоял завороженно глядя на артефакт. Неуверенно он шагнул вперёд и протянул к нему руку.

«Это ты достоин», – повторил голос, – «Убей. Стань тем, кем должен. Убей. Получи силу».

Так вот что это значило… Вот она сила… Стоит только протянуть руку…

Ярость захлестнула меня с головой. Окрасила мир в багровый. Впрыснула в вены раскаленный метал. Заскребла изнутри, будто дракон рвущийся наружу из холщевого мешка. Не позволю этому выродку Баранову… Обладать тем, что по праву моё!

Чьи-то руки схватили и сжали мою ладонь, уже охваченную пламенем, поглотившим и превратившим армированную перчатку в пепел.

– Не надо…

Как кто-то смеет мне указывать?! Пламя вспыхнуло ярче, но руки не выпустили мою ладонь.

– Не надо, Вова, – тихо прошептала Лена.

В голосе её были и слезы… и боль.

Этот легкий толчок вернул меня в реальность.

Сначала пламя во мне едва шелохнулось.

Какого черта я творю? Черта два я сдамся этому, что внутри.

Капля за каплей пожар в груди начал затихать. Не обжигая, а согревая изнутри. Будто бы не было больше питающей его ярости и жажды.

А осталось только тепло.

Я посмотрел на Лену. Слезы стояли в её глазах. Она тепло улыбнулась смахнув слезы.

Наваждение окончательно отступило. Я улыбнулся в ответ.

Но на лице Лены вдруг отразился ужас.

Я то свою битву выиграл… Но вот Баранов.

– Наконец-то я получу то, что заслуживаю. Получу силу. – хрипло произнес он, – Мой отец наконец увидит. Все наконец увидят… Я сделал всё, чтобы стать лучшим…

Он стоял прямо перед черным пьедесталом.

Баранов занес руку над перчаткой, но затем резким движением сорвал её с пьедестала и надел на правую руку. Лицо его на мгновение искажается. Перчатка словно оживает и впивается в его руку.

Голубой огонь вокруг пьедестала вспыхивает, вырываясь вверх к небесам. Тут же гаснет, словно его завает налетевший порыв ветра.

На мгновение казалось, что ничего не произошло.

– А почему так тихо? – донёсся до меня голос Ленского.

Действительно, мёртвая тишина воцарилась в пепельном кратере. Низкий гул, было заполнивший всё вокруг – затих.

Красные молнии, разрывающие багровые небеса, потухли, и пепельные облака будто потеряли свой цвет, став угольно-чёрными.

Стало так тихо, что самым громким звуком был шелест от оседающего на землю черного пепла, который роняли нависшие облака.

– Право закрыть Очаг принадлежит мне. Не просто Очаг – Всю Бездну! – насмешливо произнёс Баранов, взвешивая перчатку в руке. – Теперь эта сила – МОЯ!

Голос его будто доносился со всех сторон. Величественный и глубокий, как сама бездна. Глаза его пылали потусторонней мощью. Он медленно рассмотрел латную перчатку на своей руке, и она внезапно осыпалась чёрным пеплом на землю, рассыпавшись прахом.

Баранов сделал шаг назад, ошарашенный произошедшим.

– Что за…

Не успел он договорить, как из чёрного пьедестала в центре кратера вырвался столб голубого пламени, устремившись в небеса. Там он распался на множество лучей, которые ударили в стену пламени границе кратера. Туда где была граница сердца очага.

Огненная стена, нас окружавшая, вспыхнула голубым пламенем, языки которого устремились к чёрному небу.

Отовсюду вокруг нас. От пъедестала. От земли. От рук которыми мы закрыли уши. Изнутри самой головы. Раздался просто разрывающий перепонки высокочастотный вопль тысяч слившихся воедино голосов, который становился все выше и выше пока наконец не взял такую ноту, от которой глаза казалось вот-вот лопнут.

Мне почему-то кажется, что только мой дар удержал меня от потери сознания и позволил сохранить ясность зрения.

Но чудовищный вой был настолько высоким, что другие звуки просто перестали существовать.

И в этой оглушительной тишине, Баранов закричал так, что его душераздирающий нечеловеческий крик можно было почувствовать даже кожей. Потому, что слышно его не было.

Из глазниц Баранова ударило ярко-голубое пламя. Оно вырывалось из его раскрытого в крике рта и окутывало его целиком.

Даже защитный комбинезон, защищённый рунами и магическими вставками, сотканный из зачарованной ткани, не смог противиться силе, охватившей Баранова. Костюм истлел буквально на глазах, обратившись в пепел.

Сам Баранов начал искажаться. Превращаясь на глазах в то, что было похоже на сплав человека и игнита. Он буквально за пару ударов сердца исказился до неузнаваемости.

Тело его почернело покрылось угольно черной роговой чешуей. Раздулось в размерах. Мышцы вздулись и забугрились, придавая его фигуре нечеловечески мощные очертания.

Из его покрывшегося роговыми наростами черепа выросли два толстых коротких рога, закрутившиеся в спираль, как у горного барана. Из массивного крупного носа валил дым. За спиной метался, мощный хвост усеянный на конце шипами.

Наконец всё стихло. Огромное чудовище застыло на месте. Как застывшая скульптура вышедшая из-под руки самой Бездны.