Текст книги "Огнеборец (СИ)"

Автор книги: Тео Дорн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

– И что, просто так возьмешь и уйдешь?

Вопрос Ленского адресовался, конечно же, ко мне, но мне нечего было на него ответить.

– Ну, мне кажется, это и так ясно, что да.

Возле входа в учебный центр. Под светом жёлтого фонаря я собирал свои скудные пожитки в видавший виды оливковый армейский рюкзак, который позаимствовал у дяди.

Не так конечно я себе представлял свой путь из этой учебки. Да и если честно планировал задержаться здесь подольше. Странно, но ни злости ни обиды не было. А смысл? Это не изменит ничего.

Невольно закралась мысль, что раз огонь внутри меня так спокоен, то значит всё происходит ровно так как ему нужно. Я усмехнулся. Ну что же…

Пока в голове не было никаких мыслей насчёт того, что делать дальше. Видимо, придётся пока переждать у дяди, да кинуть весточку отцу. А там посмотрим.

Одно грело душу: всё-таки, вопреки моим опасениям, я смог уйти с достоинством.

И даже наличие рядом старшего инструктора Кожедуба мне не помешало. Видимо, дворянской спеси во мне было недостаточно, чтобы закатывать истерики. Ну, может быть, я просто никогда и не думал, что от этого будет как-то сильно зависеть моя жизнь. Отправлюсь в эти другие корпуса Службы Нейтрализации Бездный, о которых говорил Валидубов.

Или же в конце концов, кто запретит мне бороться с огнём в обычных пожарных бригадах?

– И что теперь? – спросил у меня Ленский.

Я затянул горловину рюкзака и покачал головой.

– Ну, ты слышал Валидубова. Быть огнеборцем – путь мне закрыт. Поэтому я найду другой способ бороться с бездной.

И заодно разобраться, что со мной происходит.

– Ну, раз так… – Ленский пожал плечами. – Я с тобой. Кандидат тоже в праве отказаться. Даже после экзамена.

Я склонил голову и посмотрел на него.

– К чему такая жертвенность? Ты же хотел стать огнеборцем.

– Боюсь без одного взрывоопасного дворянина, тут будет скучновато, – Ленский усмехнулся. – В конце концов, мы уже и сами показали, что можем справиться с игнитом.

– Предлагаешь открыть свою службу по борьбе с бездной? – улыбнулся я.

– А что, это вполне себе идея. «Ленский и Пожарский – специальная служба по борьбе с бездной», – продекламировал он, будто читая объявление.

Рядом с его ногами упала сумка с его вещами.

– Как-нибудь справимся. Я слышал, в Ледяной Страже есть парочка вакансий. В Чумной корпус я не хочу, уж извини. А остальные нас не возьмут…

Я усмехнулся, накинул на себя кожанку и закинул рюкзак на плечо.

– Ну, в таком случае, с тобой хоть на край света… – хлопнул я его по плечу.

– О, это будет замечательное приключение, – рассмеялся он, – уверяю тебя.

Остаток пути до ворот мы проделали молча, просто брели вперёд. На выход. Навстречу новым поворотам судьбы. Кто знает, может быть, именно это для меня и было предначертано.

Я поднял голову и всмотрелся в россыпь звёзд. Молодая луна и редкие фонари на территории учебного центра не могли заглушить их сияние. Я где-то читал, что они так далеко, что, возможно, все уже даже погасли, но тем не менее их свет продолжал привлекать людей во все времена, служа зачастую проводником тем, кто потерял свой путь.

– Далеко собрался, Пожарский?

Раздался за моей спиной знакомый суровый голос. Стоило нам только оказаться за воротами учебного центра…

Я развернулся. Сказать, что я был удивлён, – ничего не сказать. Кого-кого, но его я увидеть не ожидал…

Кожедуб, стоял прислонившись к стене сразу за воротами. Если он ещё пришел и поиздеваться…

Возникло лютое желание послать его прямиком в Бездну.

– Знаете что… Пошли бы…

– Старший инструктор. Какой приятный сюрприз! – опередил меня Ленский, не дав закончить навигационное задание, – Вы что здесь делаете в столь поздний час?

Кожедуб вышел из тени.

– Ну что, Пожарский. Должен признать, ты меня удивил, – медленно начал Кожедуб, – Ни истерики, ни угроз, ни бахвальства своей родословной…

К чему этот старый лис ведет…

– Ты не бросил товарища, на забеге. – продолжал Кожедуб, – Оказался сильнее чем кажешься с виду. Смог найти помощь, когда сам оказался в затруднительном положении.

– Давайте без долгих предисловий, – поднял я руку, – К чему вы ведете?

Кожедуб посмотрел на меня. Виновато? Мне не показалось?

– Пожарский. Репутация была твоя против тебя. Все были против того чтобы тебя брать Пожарский. Наблюдателям из Министерства было достаточно того что они увидели. Твой дар… Они пробили тебя по базам Министерства.

Я хмыкнул и сложил руки на груди. Ну конечно. Как же иначе.

– Известно, что Владимир Пожарский был Нулем. Постоянные приводы. Ночные загулы. Просто распоследний бездарный кутила, который ни разу в своей жизни ничего тяжелее игральных карт не поднимал.

Кожедуб даже поморщился когда это говорил.

– Да и разве мог кто-то всерьез подумать, что ты решишь стать огнеборцем? Я сначала решил, что это шутка…

Как же. Обхохочешься.

– Но сейчас… – продолжал Кожедуб, – Ты приходишь и говоришь что одаренный. И доказываешь это. И что ещё важнее. Доказываешь, что ты изменился. Доказываешь, что тебе можно дать шанс. Что ты заслуживаешь его.

Внезапно он подошел ближе и говорил уже так. Чтобы слышал только я.

– Но есть то – что увидели не все. За ярким представлением. За яростью пламени видно твой настоящий дар. Дар в котором больше от Бездны чем от человека. И именно это напугало Министерство.

Кожедуб сделал паузу. Его темно-карие глаза пристально смотрели на меня. А я глядя ему в глаза всё-таки пытался понять в чем тут дело. Кожедуб меня раскусил?

Если он счел меня одержимым, то зачем со мной разговаривать? Или хочет, чтобы я сам сознался, а за углом ждет штурмовой отряд огнеборцев? Или же Министерство пришлет кого пострашнее?

Ну что же. Будь что будет.

Я выдохнул.

– Скажите прямо уже, – взглянув Кожедубу в глаза, сказал я.

– Прямо? – Кожедуб даже удивился, – Да, Пожарский. Ты – изменился. Хочешь прямо? Прямо – мне плевать, что о тебе говорят. Мне плевать кем ты был. Мне плевать, что эти пиджаки увидели на экзамене.

А вот это неожиданно…

– Я лично за тебя поручился. И ты будешь Огнеборцем. Лучшим из них.

Но если я узнаю, что есть хоть малейшее основание считать тебя одержимым. Пусть хоть даже у тебя вырастет мелкий рожок на заднице. Будет уже поздно. Я отправлю тебя в Бездну. И ты даже не поймешь, что это случилось.

Я молча дослушал его речь. Мне кажется даже ни один мускул на моем лице не дрогнул.

Он усмехнулся и взмахнул рукой. В свете фонаря сверкнул начищенный до блеска металл.

Я вытянул руку и поймал в воздухе металлическую эмблему. На серебряном щите багровели языки пламени, опутывающие золотой меч. Символ корпуса Огнеборцев.

Гладкая на ощупь эмблема будто бы была теплой, несмотря на холодную ночь. А в металлическом пламени, казалось плясал настоящий огонь.

– Из ядра игнита, – пояснил Кожедуб, – Он твой, если ты захочешь.

Это конечно было очень интересно, учитывая то что я слышал от него ранее, когда умудрился подслушать их разговор с Валидубовым.

С другой стороны. Плевать, что он там думает. Захотел подраматизировать и устроить мне такую проверку? Думает я обижусь, как девчонка и в растроенных чувствах убегу в закат?

Не на того напал. Абсолютно плевать, что он там думает. Раз я получил шанс – я им воспользуюсь.

Чёрт с тобой, старый пройдоха. Если чтобы достичь цели, мне надо выдержать твои проверки…

– Жалеть меня только не надо. – произнёс я и сжал эмблему в кулаке.

Кожедуб усмехнулся и протянул мне ладонь.

– И не подумаю.

Я пожал его руку.

– Добро пожаловать в Огнеборцы, сынок.

Так мой экзамен в Огнеборцы был закончен. Не на плацу под торжественную речь. А там, где пришлось пройти на одну проверку больше.

– Для меня же тоже местечко найдётся? – выглянул из-за моего плеча Ленский.

***

На следующий день нас распределили по учебным отрядам. Не знаю была ли это удача, но мы с Ленским оказались в одной команде. Помимо нас там было ещё трое курсантов, с которыми нам только предстояло познакомиться.

Как впрочем и с нашим командиром-инструктором. Который должен был отвечать за нашу подготовку на протяжении всего обучения. Но это было потом.

Для начала надо было заселиться в мужское общежитие. Было бы отлично наконец получить собственную кровать. Особенно после того склада, в котором пришлось ночевать. Мышцы шеи до сих пор не отошли после мешка с фасолью, который служил мне вместо подушки.

Но спасибо Кожедубу, хоть не оставил нас с Ленским на улице.

Поэтому как только с утра бюрократические формальности были улажены, и я получил свой пропуск и карточку кадета, я отправился туда, где можно было бросить свои вещи.

Я шел по длинному коридору. Снаружи из леса доносились птичьи голоса. Рассветное солнце наполняло его светом сквозь высокие окна. Оно выхватывало картины изображающие идиллистические пейзажи на крашенных пастельной краской стенах. Я, честно говоря, не ожидал увидеть живопись в таком месте.

«Валидубов И.И.» – гласила подпись на одной из картин.

– Кто бы мог подумать, – медленно произнес я вслух.

Я оглянулся в поисках картины за авторством Кожедуба. Но к моему удивлению, все они были за авторством одного художника. Черт возьми и надо же иметь такую продуктивность.

Я подошел к своей комнате номер тридцать один и услышал оттуда звуки ожесточенного спора.

Я потянул на себя дверь и вошел в комнату. Хотя, по первому впечатлению, скорее на ринг для петушиных боёв. Двое молодых подозрительно знакомых людей сцепились прямо передо мной.

Третьим же в комнате был Ленский. Он спокойно попивал чай, закинув ногу на ногу, и развалившись на стуле.

Одним из спорящих был уже знакомый мне простоватого вида гигант с веснушчатым крупным лицом и носом-картошкой. Архипов возвышался над тощим худым брюнетом, который прожигал своего оппонента карими глазами. Со стороны это выглядело даже комично.

– Чтобы я – Граф Полозов, спал на одной кровати с простолюдином?! – распалялся Полозов. – Да во век не бывать этому! Я лучше на улице спать буду!

Я был уверен, что оставь им учебка оружие – схватились бы уже за него. Но даже сейчас я чувствовал, как в воздухе повисло осязаемое напряжение. Оставалось надеятся, что Полозов, достаточно контролирует свой дар в таких ситуациях.

Я бросил вопросительный взгляд на Ленского. Он только пожал плечами и, прикрыв глаза, вдохнул аромат чая из своей расписной фарфоровой кружки. Когда он успел перетащить сюда этот сервиз?

– А где мне прикажешь спать? – добродушно ответил гигант. – На полу, что ли?

– Да хоть на полу! Мне всё равно, Архипов, – Полозов ткнул его в грудь пальцем, – Но на одной кровати я с тобой спать не собираюсь!

– Так мы ж вроде и не в одной кровати. Ты на нижнем ярусе, я на верхнем.

– Это всё равно одна кровать, башка ты дубовая! – не унимался Полозов.

Я подумал, не может ли быть это дополнительным преимуществом…

Но пожалуй даже если да, настроение в нашем отряде надо бы поддерживать повыше. Я сделал шаг вперёд, встав между враждующими сторонами.

– В первую очередь мы здесь Огнеборцы, а уже потом остальное… – спокойно ответил я, по очереди посмотрев на каждого из участников ссоры. – Так что можете оба спать на полу.

Полозов покосился на меня.

– Да кто ты такой, чтобы тут приказы раздавать? – прошипел он, – Тебе, что больше всех надо?

Видимо вчерашнее его дружелюбие вызванное чувством вины, не иначе, улетучилось.

– Это Владимир Пожарский, – отозвался Ленский из угла комнаты.

Он вновь не спеша пригубил свой чай. Поставил фарфоровую кружку на место и встал, отряхнув свою новенькую форменную куртку.

– А ты его верный пёс, видимо? – прищурился Полозов, глядя на Ленского.

– На этот раз я пропущу это мимо ушей. Но впредь следите за словами, граф, – он особенно выделил последнее слово.

– А то что? – сверкнул глазами Полозов.

В глазах Ленского блеснули холодные огоньки. Обстановка в комнате накалилась до предела. Вернее сказать остыла так, что воздух заискрился.

Да уж. Ну и подобралась команда. Трое из присутствующих не просто обладали уникальными и опасными дарами и могли поубивать всех в этой комнате, но и, пожалуй, не прочь были это проверить. Словно гремучая смесь.

Как раз по мне.

Я задумчиво посмотрел на Архипова. Не удивлюсь если он какой-нибудь наследник Князя Демонов.

Но пока, надо бы навести тут порядок.

– С этого дня мы с вами в одной лодке, – ответил я. – Мы одна команда. Хочется вам этого или нет. Нам придётся сработаться, если мы не хотим вылететь из учебного центра.

Судя по повисшему в воздухе молчанию, на этот аргумент у спорящих возражений не нашлось.

– Вы слышали Валидубова. С этого момента мы будем все как один. Один пойдет против всех – все окажемся на дне. Этого хотите? После всего того, через что пришлось пройти на экзамене? – жёстко сказал я, – Теперь нам вместе жить. Возможно вместе умирать.

Я оглядел присутствующих: Вроде успокоились и задумались. Самое время сменить тему.

– Раз у вас хватает времени на склоки, лучше скажите мне: кто-нибудь видел кто из инструкторов будет нашим командиром? – спросил я.

Все отрицательно покачали головой. Видимо, мнение о нашем инструкторе придётся составлять по итогам личной встречи, которая должна состояться уже скоро.

– Я слышал, он просто зверь, – отозвался Архипов.

Он оглянулся, как бы никто не подслушал, будто бы Кожедуб мог прятаться прямо за его прикроватной тумбочкой.

– Вздор всё это, – отозвался Полозов.

Он развернулся и картинно плюхнулся на свою кровать прямо в ботинках. Сразу видно изнеженного аристократа, не привыкшего следить за порядком своих вещей. Ну ничего. Это дело поправимое.

– Что вы как девки сплетничаете? – холодно произнёс Ленский.

Он налил себе уже четвертую чашку чая и делал пометки в свой обитый чёрной кожей блокнот.

– Лучше вернемся к действительно важным вещам, – начал он издалека, – Кто-нибудь уже узнал, где здесь продается хотя бы сносный виски?

– Он вам не понадобится. – донёсся знакомый хриплый голос от входной двери, – Если вы только не хотите вылететь отсюда быстрее, чем гимназистка из мужской бани,

Ну кто же ещё. Конечно же он. Я совсем не удивился увидев здесь знакомое рассеченное шрамом лицо.

– Как-то вы расслабились после экзамена. Напомню – вы ещё не Огнеборцы, – хмыкнул Кожедуб, – Так. Кучка болванов, решивших поиграть в спасителей человечества. Одевайтесь. Построение на плацу через пять минут.

– Но занятия должны начаться только завтра, – отозвался Полозов, даже не думая шевелиться.

Кожедуб повернул к нему своё обветренное смуглое лицо.

– Я вижу ты тут самый умный, – поднял бровь Кожедуб. – Имя, Фамилия?

– Григорий Полозов.

– Полозов, значит… – протянул Кожедуб. – Три наряда вне очереди.

– Какие наряды? Аристократы в наряды не ходят!

Думаю если бы его невидящий правый глаз, на рассеченном шрамом лице мог вылезти из орбиты, то именно это сейчас бы произошло. Он бросил на Полозова такой взгляд, что тому сразу расхотелось щеголять своим остроумием.

– В моём учебном центре в наряды ходят все. В том числе и аристократы. Пять нарядов вне очереди. Ещё вопросы?

Он поправил багровый берет на своей голове.

– У вас осталось три минуты.

Он уже собрался уходить, но вдруг остановился и снова повернулся к нам.

– Ну и последнее, – загадочно улыбнулся Кожедуб. – Хочу вам представить ещё одного члена вашего отряда.

Он сделал шаг в сторону, и в дверях показалась девушка. Но по цитрусовым духам, которые я уже успел хорошо запомнить, я сразу понял кто сейчас появится перед нами. Ещё до того как в проеме показалось её лицо в обрамлении каштановых волос – Елена Соколова довольно улыбалась, глядя на нас.

– Скучали? – вздёрнув нос, спросила она.

Глава 18

Так началось наше обучение. Подъём в 6 утра, занятия по физической подготовке, завтрак, опять физическая подготовка, теоретические занятия, тактические занятия, опять физическая подготовка… День был расписан буквально по минутам. А к вечеру мы приходили такими выжатыми и измотанными, что буквально мгновенно проваливались в сон. И на следующий день всё начиналось по новой.

Кожедуб сдержал своё слово и принялся за наше обучение так, будто через месяц нам уже нужно будет нырнуть в самое сердце Бездны. Удивительно, как этот человек до сих пор не сорвал голос и откуда он берёт все эти ругательства и эвфемизмы, о существовании которых я вообще не подозревал. В общем, несмотря на то что Ленский был полон надежд в изучении плана учебного центра (особенно касающегося женского общежития), времени у него на это совсем не было. И судя по тому, как мы все уставали, желания тоже поубавилось. Даже у Соколовой – потому что никакой слабины для представительниц прекрасного пола в учебном центре не было. Единственное отличие для них заключалось в том, что у них был свой корпус, в котором они жили отдельно.

Примерно в таком духе прошёл первый месяц обучения. Я не совру, если скажу, что он слился буквально в один день, в котором ты спал, ел и пытался не помереть на физухе – особенно учитывая, что Пожарский был просто эпичнейшим дохляком. И это повторялось по кругу день за днём. Но стоит отметить результат: это давало эффект. Кормёжка здесь была отменная, порции не ограничивали, а Ленский очень нравился местным поварихам.

Поэтому я сам не заметил, как на мне стали быстро нарастать мышцы. И вот я уже не был таким дохляком, каким вошёл в стены этого учебного центра. Конечно, до атлетичной фигуры мне было ещё далеко, а уж до Архипова – тем более. Тот гигант был настоящим подобием Атланта – судя по нему.

Но тем не менее я оказался доволен своей трансформацией и формами.

Спустя месяц в бесконечной череде физподготовок наконец-то замаячила надежда.

***

– Это ваша верная лошадка, или, вернее, ваш верный дракон – Саламандра, – хлопнул по борту красной бронированной машины сержант-инструктор Кожедубов. – Шесть сидячих мест в пассажирском отделении, места водителя и командира отряда.

Старый седой ветеран с говорящим самим за себя ожогом на половине лица трепетно и нежно рассказывал все технические детали и подробности основной рабочей лошадки огнеборцев. Конечно, парк техники не ограничивался Саламандрой, но это было самое распространённое транспортное средство среди бригад.

Уже знакомая мне приземистая шестиколёсная машина вблизи внушала трепет.

– Магическое ядро позволит вам проехать пять тысяч километров, прежде чем вам понадобится его заменить, – пояснил Кожедубов,

Он поднял бронированный капот и выставил напоказ магический двигатель броневика.

– А пушки у этой красотки есть? – поинтересовался курсант Архипов.

Простой парень из деревни был вдвое больше любого из курсантов в нашей учебной группе.

– Твоя одержимость большими пушками наводит на некоторые мысли, – усмехнулась Лена.

Хоть мы и жили в отдельных общежитиях с нашей прекрасной половиной курса, занятия у нас были смешанные. Парни, желающие познакомиться с подтянутыми боевыми подругами поближе, быстро поняли, что отношения в учебном центре жёстко пресекались. Оба участника таких отношений были бы немедленно исключены из программы обучения, если бы таковые вскрылись.

– С моими пушками всё в порядке, – усмехнулся Архипов, развернувшись к ней.

Он принял позу как бодибилдер, согнув обе руки в локтях и продемонстрировав оба бицепса

– Ну, раз всё в порядке, – сказал сержант-инструктор Кожедубов, – Марш на склад за боеприпасами. Четыре ящика на вас должно хватить. Сегодня мы едем на полигон – по плану будем учиться поражать тварей Бездны из пушки этой красавицы.

Архипов сделал вид, что не услышал. Потрясающая наивность в том, что это сработает против Кожедуба.

– Оглох?! – рыкнул Кожедуб, – Марш!

Архипов, поняв, что прикинуться ветошью не удалось, тут же вытянулся по струнке и бросился исполнять приказ.

– И аккуратнее там! Хоть один скол на ящике найду – все будешь перекрашивать!

Крикнул ему вослед Кожедуб и с лукавой улыбкой, развернулся к нам.

– Заодно посмотрю, как такие, бездари дворянские, как вы сможете справиться с этой малышкой, – он нежно похлопал саламандру по корпусу.

Мы с Ленским переглянулись. Похоже у Кожедуба с саламандрой всё серьезно.

– Разрешите вопрос, господин инструктор, – раздался скучающий голос Ленского.

Всё-таки не знаю, как нам так повезло, и мы всё-таки в одной учебной группе. Но иногда хотелось оказаться от него как можно дальше. Или как минимум отвесить такой подзатыльник…

– Мы тут все одарённые, по крайней мере большинство, – Ленский посмотрел на Лену, – Какой нам прок от этих игрушек? Разве мы не должны развивать свои врождённые способности, чтобы использовать их для борьбы с Бездной?

– Отличный вопрос, курсант Ленский, – кивнул Кожедубов. – Группа, упор лёжа принять!

Если бы мы могли испепелять взглядом, то пожалуй Ленский бы сейчас обратился кучкой пепла… Но приказ исполнили.

– Тридцать раз, – раздалась команда, – Ленский считает. Кто-нибудь собьётся – заново.

– Ра-а-аз, – надрывно произнес Ленский, опустившись, – Дв-а-а…

С довольной улыбкой понаблюдав, за тем, как мы, по его мнению превращаемся в первоклассных огнеборцев. Кожедуб продолжил:

– А пока вы все – внимание…

Менторским тоном вещал Кожедубов, ходя взад-вперёд перед нашим отрядом, пока мы старались не упустить ни одного счета.

– Я вам напомню, что ваши способности как пиромантов, криомантов, и ещё чертвозьмичтомантов. Напрямую зависят, в том числе, и от вашей физической подготовки. И мы не можем ей пренебрегать.

– Тридцать-раз, – на исходе сил выдавил из себя Ленский

– Пожарский, я вижу ты не опустился, – встрял Кожедуб, – Заново! Пожарский счёт!

Вот сукин сын… Знает, что я всё делал идеально. Но должен признать Кожедуб был прав. Физической подготовки этому телу не хватало. И если для обычного одаренного это обычно значило, какой потенциал он может высвободить – то для меня это значило – сколько из своих сил я смогу сдержать.

Если же дать им волю… Оставалось надеятся, что демоница где-то болтается снаружи учебки и продолжает считать меня легкой добычей, да не торопится снимать своё маскирующее заклятье.

Хотя думаю ни один демон не осмелится появиться за моим даров посреди учебки огнеборцев. Вот было бы зрелище…

Вот и Кожедубов, ожидаемо, выделил значимость физической подготовки.

– Помимо этого, разнообразие тактических ситуаций, с которыми вы можете столкнуться, требует от вас всецелого знания и владения всем спектром инструментов, которые может вам предоставить Служба Нейтрализации Бездны в общем. И Корпус Огнеборцев в частности.

И как он не лопается от важности, когда читает свою лекцию, пытаясь не сбиться со счета.

– Полозов, поздно поднялся! Заново! Считай!

– Р-р-раз! – раздалось в который р-раз над площадкой.

– Вы должны зарубить у себя на носу, – продолжал Кожедуб лекцию, – Профессия, которую вы для себя избрали – невероятно опасна. И едва ли один из десяти огнеборцев доживает до тех преклонных лет, до которых удалось добраться мне.

– Два–а-адцать девять, – выдохнул я распрямив руки.

– Стоп! – скомандовал Кожедуб.

Он замолчал на минуту, задумавшись.

Полозов уже было собрался подняться.

– Я не понял, была команда вставать? – повернулся к нему Кожедуб и Полозов тут же вновь принял упор лежа.

Если для Кожедуба время текло как обычно, то для нас, раскорячившихся над горячим асфальтом плаца, каждая секунда казалась вечностью. Капли пота собираясь на коже, медленно перемещались в сторону самой низкой точке, неприятно щекоча – так и подбивая почесаться. Но уже зная, как Кожедуб обожает физическую подготовку, каждый из нас старался даже не шевелиться.

– Ну спасибо, Женечка, за твою любознательность, – прошипела Лена, сверкнув глазами в сторону Ленского.

Хотя всё-таки, глядя перед собой. Я понял, что жалею о том, что мой лучший друг такой любознательный, ведь поза Соколовой позволяла по достоинству оценить её фигуру, которую черная спортивная форма с обтягивающей футболкой и короткими шортами, только подчеркивали.

– Наслаждаешься видом? – спросила Лена, поймав мой взгляд.

Лицо её было вверх ногами, и её волосы почти касались земли из-за того что мы были в упоре лежа.

– Давно хотел спросить, делаешь ли в день ног мост или просто выпады?

Уверен её опыт был полезен в деле набора формы.

Отвлекшись на местные достопримечательности, я не заметил, как перед моим носом возникли идеально начищенные берцы сержанта-инструктора.

– Я вижу, ваша группа прямо-таки блещет рвением и желанием доказать свою профпригодность, – хмыкнул Кожедуб, – В таком случае сейчас вас будет ждать кое-что особенное…

Он повернул голову в сторону как раз приблизившегося к нам Архипова. Футболка на груди гиганта промокла до нитки. Вены на его могучих руках и шее вздулись, превращая его просто во влажный сон любой медсестры. Шел он уже пошатываясь – ноги подкашивались.

Но надо отдать ему должное, дойдя до Кожедуба, он аккуратно опустил ящики. Затем сам сел на корточки и затем повалился на спину.

– Тридцать! , – досчитал за нас Кожедуб.

Мы с облегчение попадали на раскаленный асфальт. Мышцы затекли будто в них свинец залили, а голова кружилась.

– Ну, спасибо, о, ценитель прекрасного, – выдохнул Ленский.

Он не мог встать и просто повернул голову, так и оставаясь вдавленным лицом в асфальт. Его глаза оставались прикрыты, а с каждым выдохом вырывалось облачко инея.

– Оно того стоило.

Я усмехнулся и подмигнул Соколовой, которая лежала на асфальте развернувшись ко мне, лицом на которое налипли взмокшие каштановые волосы. Она закатила глаза и фыркнула.

Но я видел как дернулись уголки её губ, когда она отвернулась.

Не знаю уж сколько прошло времени, но я чувствовал будто бы отключился.

В чувство нас привела мощная струя воды, которая окатила нас лежащих на асфальте, возвращая нас к жизни.

В этот момент Кожедуб даже не воспринимался, как-то из-за кого мы в этом положении оказались. Он воспринимался как спаситель. В целом, хоть он и был суров и требователен, но тем не менее чутко бдил за нашим состоянием, подводя на к грани, но не давая за нее упасть.

– Встаём, – скомандовал Кожедуб, – Отдохнули уже!

Мы поднимались и вставали под струю воды. Будто это было самое живительное чародейство, которое доступно самому искусному целителю. Живительный поток прекратился, но мы ещё несколько секунд стояли пытаясь сохранить на себе эти воспоминания об освежающей прохладе.

– Благодаря любви, нашей звездочки к прекрасному, вас ждет марш-бросок до полигона. И не простой! – прохрипел Кожедуб, – Разбираем ящики и за машиной стройся!

– Но ящиков четыре! – возмутился Полозов, – Один такой только вдвоем…

– Полозов! Хочешь сказать не хватает? – прервал его Кожедуб.

Мы заткнули Полозова раньше чем он успел подумать о том, что ответить.

– Тащим цепочкой! Разбежимся – развернемся фронтом, чтобы не тянуть друг друга, – сказал я своим, – Я, Слава, Женя в центр, берем в обе руки. Лена, Гриша по краям. Всё понятно?

Все кивнули.

Мы смогли организоваться и взяли все четыре ящика с боеприпасами. Выстроившись в цепочку за саламандрой, наша группа удостоилась одобрительного «Хм» от Кожедуба. Он залез внутрь броневика и заведя двигатель мы отправилась на полигон бегом за броневиком.

***

– Вот тебе… И… ценитель… – задыхаясь произнес я.

– Поделом, – выдохнул Ленский, упав на четвереньки, жадно хватая ртом воздух.

Архипова, как любителя двойного завтрака, даже вывернуло, после этого маршброска и он сейчас под аккомпанемент не самых приятных звуков, изучал растительность на полигоне.

Соколова просто свалилась в траву закрыв лицо сгибом локтя.

В общем, мы были едва живы к тому моменту, как добрались до полигона.

Кожедуб видимо смилостивился и пятнадцатиминутный перерыв мы встречали с жестким бруском пайка, состоявшим из затвердевшей непонятно пасты по вкусу как, что-то среднее между солониной и пастилой. А на запить была фляга с драгоценной водой.

Мы так вымотались, что даже шутки и подколы прекратились и мы просто молча уминали свою пайку.

Наконец перед нами показался Кожедуб.

– Ну что, господа и дамы, – с довольной улыбкой проговорил он, глядя на нас, – кто первый хочет оседлать эту малышку?

Вопрос был риторический.

Один за другим мы забирались внутрь и пытаясь совладать с железным зверем.

Водитель проходил учебную трассу, пока второй номер отстреливался по мишеням. Затем мы менялись. И упражнение повторялось снова и снова.

Настала моя очередь сесть за руль – и что-что, а с тяжёлой техникой я давно на ты. Старый Урал в депо не раз меня выручал: скрипучий, прожорливый, но верный – знал я его, как свои пять пальцев.

А тут – Саламандра. Пусть и броневик, но что-то в ней было родное. Руль тяжёлый, ход жёсткий, переключения – с хрустом, двигатель ревет будто каждый раз пробуждаешь древнего зверя.

Даже завелась она с тем же характерным протестом, словно ей надо сначала поворчать, а потом уж работать.

Но стоит тронуться – и чувствуешь: под капотом настоящая мощь, ядро тянет как проклятое. Даже на бездорожье полигона Саламандра вела уверенно. Амортизация, конечно, могла бы быть и помягче – прыгаешь на кочках как дрова в телеге, но зато чувствовался каждый килограмм стали, каждое движение.

Как любая древняя рептилия Саламандра требовала к себе уважения: чуть зазевался – и уже в кювет.

Но в этом и был настоящий кайф.

Я понял все теплые слова Кожедуба в адрес этой машины. Саламадра была не просто техникой – она была настоящим зверем. Грубый, упрямый, но живой.

Если с ней подружиться, довезёт хоть в саму Бездну. И обратно.

Поэтому для меня это было не просто занятие. Несмотря на напряженный день…

Я получал настоящее удовольствие. Катиться по холмам и ухабам, чувствуя, как броня вибрирует вокруг тебя, а руль дрожит под руками. Как двигатель рычит на подъёмах. На пару мгновений мне даже показалось, будто бы я и не прочь завалить испытание, если это будет значить, что оно продлится чуточку дольше.

***

– Ну что, я удивлен, – сказал Кожедуб, перед нашим строем, – Все достойно справились. Ну а лучшее время… Пожарский.

Ленский и Архипов присвистнули.

– Он просто срезал, – фыркнул Полозов.

– Второе место – Соколова…

Лена выглядела очень довольной. Наклонившись к моему уху, она прошептала:

– Ты же знаешь, что я поддалась?

– Я тоже, – шепнул я в ответ.

В общем настроение у всех было приподнятое.

– На сегодня всё, – ответил Кожедуб, – Можете пока тут отдохнуть. В броневике есть чайник.

Он посмотрел на меня.

– Думаю розжиг вам не понадобится… Какого…

В этот момент из-за пригорка показалась вторая Саламандра. Она лихо развернулась на пятачке перед нами. Из неё высыпала первая учебная группа, в составе которой я заметил Баранова.

– Пыль вы глотаете из-под наших колёс отлично. Я слышал, возились как черепахи на учебной трассе. Все выстрелы – да и те в молоко, ехидно прокомментировал результаты нашей тренировки Баранов.