Текст книги "Огнеборец (СИ)"

Автор книги: Тео Дорн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Я опустил взгляд на наш наблюдательный пост и увидел, как на смотровой площадке Соколова смотрит в мою сторону через бинокль. Улыбнувшись, помахал ей рукой.

Она широко улыбнулась и помахала мне в ответ и показала бицепс согнув руку в локте.

Да-а-а кстати вот железа тут не хватало…

Но зато была идея…

***

– О, вот это интересно! – задорно вещала Лена, перелистывая страницы журнала наблюдений, который мы нашли в диспетчерской.

Её каштановые волосы колыхались то вверх то вниз. Потому что читала журнал она сидя на моей спине, пока я отжимался. Надо же мне было как-то повышать нагрузку. А тут такой сговорчивый помощник…

– Последняя запись была пять лет назад, – задумчиво произнесла она, – Интересно что поменялось…

– Тридцать! – выдохнул я и опустился на траву.

Лена даже не думала слезать с меня. Она наклонилась к моему лицу и я почувствовал как её упругая грудь уперлась мне в спину.

– Ещё пять, – наклонилась она и прошептала мне в ухо.

Огонь в груди вспыхнул. Да хоть все сто пять!

– Шестьдесят! – распрямив руки выдавил я.

Лена встала и сделав несколько шагов игриво развернулась на одной ноге мне навстречу, а я уже глядел на клочки голубого ясного неба, пробивающиеся сквозь утреннюю серость.

Надо мной нависло её улыбающееся лицо.

– Ты слышал что я сказала? – спросила она насупившись.

Я поднял руку и закрыл пробивающееся сквозь облака солнце ладонью

– Да-а-а, – протянул я.

– И что думаешь?

– У тебя потрясающая улыбка, – невольно ответил я.

– Да я про журнал! – вспыхнула она румянцем, – Чего они так долго не парились насчет этой телеметрии.

– Думаю, что действительно обстановка в стране поменялась, – медленно произнес я. Всё таки решил поделиться мыслями, – Я это заметил ещё в Столице, но в учебке это стало ясно как день. Частые отчеты о новых очагах. И судя по журналам личного состава это был самый крупный набор за пять лет.

– Как раз пост тогда свернули…

– Ага, – согласился я, – Это значит только одно – корпус огнеборцев либо несет потери, либо готовился к чему-то.

– Либо и то, и другое – тихо добавила Лена.

– Возможно они что-то знают, – выдохнул я, поднимаясь.

– Что?

Напрашивался единственный вывод.

– То, что скоро невозможно будет скрывать. И остается только готовиться к этому.

***

Остаток дня мы обходили одну точку с датчиками за другой. Суслики, как самые любопытные местные обитатели ответственно следили, будто по заданию Кожедуба, за выполнением нашей миссии.

Я оглянулся на зеленое море травы, которое открывалось с высоты столба с оборудованием. Оно переливалось оттенками желтого и красного в лучах заходящего солнца.

– Ну что там? – крикнула снизу, страхующая меня Лена.

Я заглянул внутрь коробки с оборудованием полной всевозможных датчиков и плат. Достал из сумки новую игнитовую батарею и вытащив отслужившую свой срок, вставил в разъем питания. Оборудование ожило и ответило мне пестревшими огоньками, сигнализирующими о состоянии датчиков. Какие-то были исправными, какие-то пошли на корм местному зверью или развалились от времени.

Я выписал номера всех неисправных датчиков. С них и начнем, надо бы быстрее их все обойти и заказать у Архипова к ним запчасти.

Это была последняя узловая станция на сегодня. Пора отправляться на наблюдательный пункт.

Наконец под моими ногами вновь была твердая земля.

– Ну как? – спросила Лена.

– Хреново, – покачал я головой, – Полно неисправных. Ну ничего – за этим мы и приехали.

– Ага, – она тепло посмотрела на меня, – Ты устал сегодня. Выспись – я сегодня подежурю.

– Простой усталости не свалить Владимира Пожарского!

Лена улыбнулась.

– Я знаю! – отмахнулась она, – Просто…

Она обернулась к заходящему солнцу. На ее лице снова расцвела улыбка, которую не омрачали даже набегающие тучи.

– Зато закат какой красивый! – заявила она, глядя за горизонт.

Ветер трепал её каштановые волосы, а в синих глазах отражался свет уходящего дня, доносящий до меня аромат апельсинов.

Лена легко сбежала вниз по холму.

– Это точно, – ответил я.

Глава 21

Темнота. Запах гари заполняет лёгкие. Тяжело дышать. Пытаюсь вздохнуть – не могу. Хватаю ртом воздуха, распахиваю глаза. Вокруг меня темнота и гудящая, давящая со всех сторон тишина. Пытаюсь сказать хоть слово, но звук будто растворяется в темноте. Я кричу и ничего не слышу, кроме этого бесконечного гудения. Смотрю на себя, но не вижу своего тела в этой темноте, не чувствую даже его. Не могу вздохнуть, но я не задыхаюсь, не отключаюсь – просто продолжаю попытки, попытки захватить хоть чайную ложку кислорода в этой удушающей темноте, полной гари и дыма, который щиплет мне глаза.

Чувствую – я в этой темноте не один. Знакомые ощущения впиваются раскалённой иглой мне в затылок. Резко оборачиваюсь – никого. Но ощущение не проходит. Начинаю бежать – по крайней мере, я так думаю, что бегу – и не могу убежать от этого ощущения, что я в этой темноте не один, а это что-то в ней ждёт, и это что-то – не мой друг.

Я бегу от чувства, будто бы за мной гонятся. Нет, стоп. Какой чёрт, я убегаю? Я останавливаюсь. Замираю. Ощущение чужого присутствия становится буквально осязаемым, как липкая влажная жара тропиков, которая, сколько бы ты ни мылся, не сходит с твоей кожи. Чувствую – он здесь. Прожигает мой затылок взглядом.

Резко разворачиваюсь. Передо мной в этой клубящейся темноте висят два пылающих багровым огнём глаза на расстоянии вытянутой руки. Смотрят на меня внимательно, изучающе.

Смотрю в них в ответ. Чувствую, как внутри начинает разгораться пламя – сначала тлеющее, как уголёк после костра, потом становится всё жарче, всё ярче, в конце концов превращается в доменную печь, способную плавить металл. И вместе с пламенем в моей груди эти глаза тоже становятся ярче. В груди словно развёлся вулкан, словно тело моё расходится, как тектонические плиты, разрываемые напором лавы. Сердце готово выпрыгнуть из груди, будто подступая к поверхности, будто его тянут наружу.

– Нет, чёрт возьми! – рычу я. – Ты меня так просто не получишь!

Оцепенение спадает и я рывком протягиваю руку и хватаю обладателя этих глаз за шею. Пальцы сжимаются на ней.

Пылающие глаза вспыхивают. Распахиваются шире. Они растерялись, удивились. Чувствую, как моя рука сжимает хватку.

Почему-то у этих пылающих глаз теперь совершенно другое выражение. Вместо голода я вижу в них отчаяние. Вместо жажды – страх?

Пламя в груди будто бы на миг трепыхается, как свеча на ветру, постепенно унимается и я впервые не чувствую угрозы. Только… боль. Похожую на мою.

Но это длиться мгновение, потому, что неожиданно для меня в груди словно разлили расплавленный металл. Он нестерпимо жжет меня изнутри.

Слышу голос, звучащий прямо в моей голове. Потусторонний, низкий – такого тембра, который я никогда не встречал в своей жизни, но одновременно бесконечно знакомый, будто я слушал его всю жизнь.

Он говорит мне прямо в мозг, минуя уши. Я его уже слышал. Слышал, и это довело меня до грани. Он говорит мне:

«Убей. Победи. Мы не должны проиграть».

Шея в моей руке кажется такой хрупкой. Одно движение – и она переломится, как сухая ветвь.

«Убей. Освободись», – повторяет голос.

Я пытаюсь вдохнуть и не могу.

«Убей. Стань тем, кем должен».

В глазах передо мной уже нет страха – только немая мольба. И… надежда?

Какого чёрта вообще происходит? Какого чёрта я делаю?

«Убей. Получи силу».

Силу? О какой силе он говорит, если только и делает, что командует мной? Где сила в том, чтобы быть его безвольным рабом? Ну уж нет.

– Да пошёл ты, – говорю я. – Ты мной управлять не будешь.

Разжимаю руку. Пламенные глаза распахиваются. Они удивлены. На миг в них проскальзывает… Сожаление? И они исчезают, растворяясь в темноте, как огонь погасшей свечи.

Пламя в груди начинает вновь разгораться. Теперь оно несёт не только боль, но и свет, и тепло. Тепло разливается от груди по всему телу. Непроглядная темнота начинает отступать.

Но это ненадолго. Вновь меня обступает тьма.

Резко разворачиваюсь и вижу… себя. Укутанного языками пламени и тьмой. Кожа моя черна, на руках – когти, глаза горят багровым огнём. В них нет ничего кроме ярости и ненависти. Угольно черное, покрытое роговыми наростами тело укутано пеленой пламени, а в жилах струится темнота вперемешку с огнём. В груди – сочащаяся яркой пылающей кровью дыра.

Я смотрю на себя, как хищник смотрит на жертву, оскалившись, готовясь броситься на неё.

– Глупец, – произносит другой я. – Ты не достоин. Теперь я займу твоё место.

Да, несколько секунд я теряюсь и не нахожу, что ответить. Но сейчас я понимаю: кто бы ни стоял передо мной, он у меня не получит.

– Ну попробуй, – оскалился я, – Больно уж дешевая угроза. Не ты первый.

– Это не угроза, – ехидно улыбается мой черный двойник, – Это твоя судьба.

– Я сам решу свою судьбу, – твердо отвечаю я.

Двойник заходится в адском смехе, заполоняющем собой всю темноту вокруг нас.

– Всё уже решено., – шипит он.

Я делаю шаг вперед.

– Это мы ещё посмотрим…

В моей груди вспыхивает с новой силой пламя. Его чистый свет рассеивает тьму вокруг. Оно готово бросить вызов этому всепожирающему огню, что горит в груди моего двойника.

– Ты не посмеешь! – рычит двойник, – Я не позволю!

– А ты смотри внимательно!

Оглушительный рёв. Мы бросаемся друг на друга, готовые разорвать друг другу глотки…

…И вот, казалось бы, уже момент столкновения, когда мы сцепимся друг с другом в смертельной схватке…

Вновь тьму вокруг сотрясает оглушительный, раскатистый гром.

И я рывком сажусь на своей койке, буквально вырвавшись из кошмара.

***

Да уж, пробуждение не из приятных. В груди горит, будто на неё поставили раскаленный утюг. В рту вкус крови. Навязчивый запах серы и гари сначала будто доносится отовсюду, но стоит мне принюхатся… Пропадает.

Вновь слышен раскат оглушительного грома.

Непогода разыгралась. На улице дождь стучит в грязное стекло. Вспышки молнии и гром, сотрясают наш видавший виды, но ещё крепкий, наблюдательный пост до самого основания.

Я сел на кровать, весь покрытый липким потом. Этот голос… Я уже слышал его. Тогда, на экзамене с Ленским. Тогда я думал, что это мне показалось в горячке боя. Но теперь…

Я шумно выдохнул и тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Посмотрел на свои ладони – их до сих пор трясёт. На кончиках пальцев будто бы были следы гари. Растёр ладони друг о друга – пропали. Показалось?

В полутьме ничего толком не видно. Единственный источник света – люк на этаж выше. Там диспетчерская и там должна дежурить Соколова сегодня.

Сквозь крошечное окошко складского помещения, где расположилась моя койка, прорывается на мгновение яркий свет. Вспышка молнии освещает комнату. Спустя несколько секунд за ней следует оглушительный раскат грома, от которого даже стены трясутся.

Я сел на кровати, потянулся к лежащей на стуле футболке, накинул её на себя, впрыгнул в штаны.

Горло скребет от жажды. Во рту словно пустыня. Хочу пить.

Босиком по холодным металлическим ступеням, я аккуратно забрался в диспетчерскую комнату смотровой башни. Здесь было чуть светлее – мрак разгоняла периодически мигающая, желтая потолочная лампа, да свет свет от сотен огоньков панели управления датчиками, разбросанными по округе.

Из наушников допотопной станции связи доносился едва слышный при шуме дождя белый шум.

Я подошел к панели приборов.

Показатели в норме. Небольшой пик на графике активности бездны, буквально пару минут назад, но настолько слабый, что это не мог быть очаг. Скорее рухлядь шалит.

Лена должна была сегодня дежурить. Но в этой комнате я её не видел. Может, в туалет отошла. Наверно скоро придет.

Пришёл на кухонку, которая располагалась в другом конце этой просторной квадратной комнаты, занимавшей собой целый этаж наблюдательной башни.

Щёлкнула конфорка, и голубой огонь принялся кипятить помятый жестяной чайник. Повезло, что водопровод ведущий в башню из наружной скважины, работал исправно.

Несколько минут я просто стоял над шумящим голубым огнём, поглощая распространяющееся от чайника тепло. Как только из носика пошёл густой пар, щёлкнул, выключил конфорку.

Достал пару щепоток ароматного чёрного чая – как я выяснил, в мою сумку пакет сунул мне Ленский перед тем, как я отбыл на наблюдательный пункт. Теперь я был ему за это благодарен.

Заварил чай в жестяной кружке и подошёл к большому смотровому окну, в которое бились несомые ветром капли дождя, складываясь в потоки воды, стекающей вниз.

В целом я любил дождь, особенно ночью. Звук его успокаивал. Наверное, это естественно – когда борешься с огнём, в дождь чувствуешь, что имеешь преимущество перед огненной стихией.

Ночь расчертила новая вспышка молнии, осветив степь, раскинувшуюся перед наблюдательным пунктом.

Я чуть чаем не подавился.

В нескольких десятках метров от нашего наблюдательного пункта, прямо на траве под ливнем, босая стояла Лена, одетая в одну футболку и короткие чёрные шорты. Голова её была запрокинута, лицо обращено навстречу падающим потокам воды. Руки протянуты вперёд, словно она пыталась поймать в ладони капли дождя.

– Чё ты творишь, дуреха?.. – выругался я.

Поставил чашку с чаем и, схватив с кресла приборной доски красную форменную куртку, сбежал по лестнице вниз, выбежав прямо в дождь.

***

Лена сидела, укутанная во все шерстяные одеяла, которые я только смог найти в этом наблюдательном посту.

Я закинул полено внутрь разгорающейся буржуйки, и оно спустя минуту с треском занялось огнём, подняв снопы искр.

Засвистел чайник на газовой плитке. Я снял с огня и протянул Лёне кружку с крепким сладким чаем.

– Осторожно, горячий, – тихо говорю я, – Простынешь же. И о чём ты только думала…

Тень улыбки трогает её лицо, когда она берет кружку. Её пальцы дрожат.

– Просто люблю дождь, – тихо ответила она, глядя на потрескивающий огонь внутри печи, – Он смывает с этого мира всю грязь…

Она внезапно замолчала. Будто обожглась и одернула руку.

– А мокнуть-то зачем?

– Никогда не пробовала, – задумавшись ответила она.

– Раз никогда не мокла, откуда тогда знаешь, что любишь дождь?

– Просто знаю, и всё, – грустно улыбнулась она. – Кто же знал, что так легко влюбиться…

Некоторое время мы молчали, подтягивая горячий чай из кружек. Крепкий ароматный напиток согревал нас изнутри не хуже, чем буржуйка.

– Хотелось поступить… – тихо сказала Лена. – Хоть раз в жизни так, как хочется мне. Пускай глупо, но именно этого мне хотелось – сделать что-то самой. Не по указке.

Почему-то сегодня в её глазах я не видел той дерзкой боевой девушки, которая привыкла разрывать все проблемы.

Сейчас она была словно цветок, прибитый дождём к земле.

Напрягшись и потянувшись, я укрыл её тонкие плечи сползшим на спину шерстяным одеялом.

Она повернулась ко мне, её лицо с налипшими мокрыми волосами ещё не успело высохнуть.

– Спасибо, – робко улыбнулась она.

– Пожалуйста, – улыбнулся я в ответ.

Некоторое время мы молчали, пока чай не закончился в наших кружках. За окном всё также свирепствовала непогода, хотя казалось, шторм сходил на нет, и вместо сплошной стены воды по стёклам стучала мерная дробь дождевых капель.

– Знаешь, ты в любой момент можешь делать что хочешь, – сказал я, взяв наши кружки и поставив их на кухню.

Сел рядом с Леной на койку напротив печи.

– Думаешь? – спросила она.

– Знаю, – ответил я. – Вот, что ты хочешь прямо сейчас?

Она посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. На миг её дыхание задержалось.

– Угадай… – едва слышно произнесла она.

Её пронзительно-голубые глаза мерцали в свете огня, полуприкрытые длинными чёрными ресницами. Чувственные губы приоткрылись, взгляд её скользнул по моему лицу.

Я наклонился, нежно убрал её непослушный локон каштановых волос и поцеловал её. Она замерла, будто на секунду засомневалась, но в следующее же мгновение ответила на поцелуй. Сперва нежно. Но с каждой секундой мы распалялись всё больше. Желали всё больше.

И поняли что уже не можем остановиться. Не хотели остановиться.

Её ладонь легла на моё лицо. Моя рука скользнула вниз, и я притянул её за талию.

Она же подалась навстречу и всем телом прильнула ко мне. Я почувствовал, как часто бьётся её сердце. Огонь в моей груди разгорелся ярче, когда она положила на неё свою ладонь.

Но теперь он не обжигал. Он дарил тепло. Как мы дарили тепло друг другу.

Мы не могли напиться друг другом, не в силах разомкнуть губы и прервать поцелуй.

Её холодные тонкие пальцы ласкали мою кожу под футболкой, от которой я тут же избавился. И помог избавиться ей.

– Что мы делаем… – простонала она, когда я покрывал её изящную шею поцелуями, спускаясь к груди, целуя живот и опускаясь всё ниже и ниже…

– То, что нам хочется, – хриплым шёпотом ответил я.

Не в силах прерваться, я ласкал каждый сантиметр её бархатистой, молочно-белой кожи.

Она трепетала от каждого мимолётного прикосновения. Спина её выгнулась, сдавленный стон сорвался с её губ. Она запустила свои тонкие пальцы мне в волосы.

И мы не останавливались. Захваченные друг другом. Поглощённые друг другом.

Мы даже не заметили, как непогода сошла на нет.

Я не заметил ничего сегодня ночью, кроме её бездонных глаз. Тепла её кожи. Её. Того, что было между нами сегодня ночью.

***

– Ты угадал… – медленно промурлыкала Лена.

На лице её играла довольная улыбка. Но почему-то я видел в каждом её движении оттенок печали. Как будто видно её было через такой светофильтр.

Она лежала на моей груди, медленно водя по ней указательным пальцем. Когда палец её проходил над моим сердцем, она невольно одернула руку. Но тут же нежно положила ладонь обратно.

Сердце забилось в моей груди, неся тепло по всему телу.

Я улыбнулся и пожал плечами.

– У меня было много подсказок.

Она тихо засмеялась, уткнувшись мне в плечо.

– Спасибо, что ты такой сообразительный…

Лена прильнула ко мне и нежно поцеловала в шею. Я почувствовал прохладу её шёлковой кожи.

Тыльной стороной ладони я нежно провел по её щеке, привлек к себе и поцеловал. Спустя несколько долгих секунд мы наконец вспомнили, как дышать, и она отстранилась.

Я молча улыбнулся и в ответ губы Лены тронула теплая улыбка.

Она села на кровати. Сладко потянулась, изогнув гибкую спину. Простыня упала с её плеч, обнажив изящное нагое тело.

Лена встала и грациозными плавными движениями медленно подошла к окну. Бледный свет луны, выглянувшей будто ради этого момента, упал на её бледную алебастровую кожу, позволив мне насладиться каждой деталью ее гибкого стройного тела.

Ночной прохладный воздух, долетающий до меня из открытого окна, всё ещё нёс запах дождя и приятно холодил кожу.

Лена посмотрела на луну. Спустя несколько секунд белый диск скрылся за облаками. Лена вздохнула и её улыбка погасла.

– Жаль, что эта ночь не может длиться вечно… – прошептала она.

Вдруг вся комната залилась красным светом. И на наблюдательном посту зазвучал надрывный вой тревоги.

– Эта рухлядь что, решила мне испортить вечер?! – чертыхалась она, одеваясь.

Я поднялся и, дёрнув рычаг, выключил звуковой сигнал. Взглянул на датчики. Короткая рыжая вспышка за окном осветила ночную мглу.

– Это не учебная тревога, – сказал я, – Пошли на вышку – надо убедиться самим.

Лена встала. Тяжело вздохнула. Взглянув на меня, она улыбнулась, и её взгляд скользнул вниз.

– Только… не забудь одежду. Не хочу ни с кем делиться этим зрелищем.

Глава 22

– Может, эта рухлядь просто набрехала? – спросила Лена, вглядываясь в горизонт сквозь окуляры массивного бинокля.

Я стоял рядом и занимался тем же самым. Ливень успел закончится и ночная прохлада принесенная дождем пробирала до костей. Лена поежилась и осторожно шагнула ближе ко мне.

– Ты же видела вспышку, – ответил я. – Не могло же нам это показаться.

Хотя после ночного кошмара я уже не был в этом уверен.

– Видела, видела, – кивнула она. – Но до этого не было никаких признаков активности Бездны. Ни одного даже одержимого суслика!

– Датчики могли и не сработать, – задумался я, – Сама видела, в каком состоянии сеть телеметрии.

Лена хмыкнула. Очевидно это было согласие с моим утверждением.

– Я слышала… – неуверенно начала она, – что в последние недели количество спонтанных очагов увеличилось втрое. СНБ по всей стране не справляется. Если раньше всё было стабильно, то сейчас…

Она замолчала опустив бинокль. Я посмотрел на её лицо. Брови были опущены, а в глазах была тревога.

– Поэтому нас набрали так много, – с каждым словом её голос всё больше был готов надорваться, – Поэтому нас готовят так как не готовили никого. Поэтому они быстро слепят из нас боевые отряды и бросят в пекло.

– Всё будет хорошо, – ответил я, и взял её за плечи, – Не бойся. Мы в одном отряде – лучшем отряде. Я не дам нам пропасть.

Я тепло улыбнулся и, взяв её за руку, заглянул в её глаза.

– Сама же видела на экзамене, что Бездне лучше держаться от нас подальше.

Лена отвела взгляд и прикрыла веки задумавшись. Затем вздохнула и лицо её расслабилось.

– Это точно… – она поправила рукой непослушный локон, – Спасибо. Не знаю, что на меня нашло.

Лена бросила на меня странный взгляд:

– Возможно потому что мне теперь есть что терять…

Вновь ночное небо озарила оранжевая вспышка. Мы подняли головы и повернулись в сторону вспышки.

Выглядело это так как с неба вертикально вниз упала комета. Оставляя за собой идеально ровный след, словно начерченный инженером на бумаге.

Идеально ровно она вошла прямо в горизонт.

– Время! – крикнул я Лене, а сам прильнул к биноклю.

Краем уха я слышал её шепот.

– Раз… Два…

Оглушительный гром прогремел над степью. Шквал ветра поднявшийся сразу вслед за ним был таков, что нам пришлось нырнуть в укрытие, чтобы нас не сдуло.

– Тридцать! – крикнула мне Лена.

Понятно. Как только ветер стих мы поднялись и вновь прильнули к биноклям.

– Ветер означает, что был тепловой взрыв, а не просто кинетика, – пояснил я Лене, – Эпицентр где-то в десяти километрах от нас. Судя по всему…

– …Это рождается новый Очаг Бездны, – закончила за меня Лена тихим голосом.

– Именно, – кивнул я.

Но что-то здесь было не так. Назойливое чувство неправильности, даже по отношению к Бездне, буквально засело в мыслях. Те очаги, что я видел… Те про которые читал. Столб пламени бил из земли. А тут…

Но датчики и приборы явно показали, что это вспышка энергий Бездны. Да и своими глазами мы видели…

Новый тип очага? Посмотрим.

– Я доложу в штаб, а ты не спускай глаз. Это рождается новый очаг, – сказал я ей.

Лена коротко кивнула и разлегшись поудобнее пристально наблюдала за точкой контакта в бинокль.

Я слетел вниз по лестнице и подбежал к старой радиостанции, поднёс наушник к уху. Выбрал нужный канал, сверившись с заламинированным листком. Радиостанция жалобно запищала – старушка не любила, когда её заставляют работать.

Я поднёс к рту коробку микрофона, нажал на кнопку включения передачи.

– Срочно. Красный один, Красный один, это пост тридцать восемь. Приём.

Я отпустил кнопку и стал ждать ответа, но слышал в наушнике только статическое шипение радиоканала.

– Срочно. Красный один, Красный один, это пост тридцать восемь. Срочно. Повторяю: пост тридцать восемь вызывает Красного один. Приём.

Наконец в радиоэфире щёлкнуло, и шум статики поменял свою тональность.

– Пост тридцать восемь, это Красный один. Слышу вас. Приём.

Подозрительно знакомый хриплый голос.

– Красный один, это пост тридцать восемь. Код пять. Повторяю: код пять. Как поняли? Приём.

– Пост тридцать восемь, это Красный один. Понял. Ждите.

– Красный один, это пост тридцать восемь. Принято.

Наверное, несколько минут я провёл в напряжённом ожидании. Снаружи за окнами ночь периодически освещали оранжевые вспышки, но, тем не менее, Лена пока не доложила мне ни о чём необычном.

Остаётся надеяться, что в экстренных ситуациях бюрократия отступает на второй план.

Наконец рация ожила:

– Пост тридцать восемь, это Красный один. Продолжайте наблюдение. Группа в пути. Как поняли? Приём.

Ответил уже совсем другой голос.

– Это пост тридцать восемь. Понял. Приём.

– Это Красный один. Удачи. Отбой.

Что ж. Уже что-то. Судя по тому сколько нам понадобилось времени чтобы сюда добраться, в лучшем случае Огнеборцы будут через пару часов.

Я вновь поднялся на смотровую площадку.

Лена всё также не отрывала вооруженного взгляда от горизонта.

– Ну как дела? – весело спросила она.

Казалось от её былой меланхолии не осталось и следа.

– Подкрепление в пути, – кивнул я, – Как у тебя?

– Скучно, как на свадьбе девственников… – цокнула она языком.

– Часто приходилось там бывать? – усмехнувшись спросил я.

Я тоже поднял бинокль и всмотрелся в очаг.

– Пару раз, – хмыкнула Лена, – А что у тебя на первом месте?

– Госпиталь, – не задумываясь ответил я.

– Приходилось там бывать?

– Пару раз, – пожал я плечами, – Десятков раз.

– И почему я не удивлена, – протянула она, – Какого, хрена… Ты это видишь?

– Да…

Перед моими глазами небольшое свечение на горизонте начало разгораться, как костер на масленицу. Постепенно превращаясь просто в гигантских размеров костер, затем ярко-оранжевый столб огня ударил прямо в небо.

– А вот это уже больше похоже на очаг… – прокомментировал я про себя.

Но что, твою мать, было до этого?

На мгновение, на самом горизонте, как вишенка на торте, образовался знакомый мне разрыв пространства с пылающими краями. Он тут же исчез, скрытый стеной пламени, разрастающейся во все стороны, очерчивая ровный круг около сотни метров в диаметре.

– И что он забыл в степи? – прокомментировал я. – Но так даже хорошо. Представь, если бы он возник в городе…

– Такое случается, – ровным голосом сказала Лена, – И было не раз. И случится не раз. Никто не знает, почему очаги появляются именно там, где появляются.

– Знаю, – ответил я. Я знал. И видел. – Все только борются с симптомами, а не с болезнью… С Бездной.

Лена как-то странно замолчала.

– А думаешь это болезнь?

– Если от неё гибнут люди… – я вздохнул, – Чем бы это ни было, наша работа защищать от этого.

– Защищать. Это точно. – печально улыбнулась она. – Знаешь, сейчас бы не помешала та бутылка вина, которую ты мне задолжал за теоретический экзамен.

– Всему своё время, – улыбнулся я.

Внезапно лицо её переменилось.

– Объект. Приближается. – внезапно твердо сказала Лена

– Где?

– Смотри, – она потянулась и аккуратно скорректировала мой бинокль.

То что я увидел, заставило разгореться огонь в моей груди. То появляясь то пропадая, с периодом примерно в десять секунд через степь несся огненный шар.

Приборы из диспетчерской просто сходили с ума.

И самое интересное.

Этот шар несся прямо к нам.

***

– Прикрой меня! – бросаю я Лене

– Стой! Ты куда собрался? Надо дождаться наших!

– Их ещё часа два не будет. Не факт, что этот наблюдательный пост выстоит.

Лена задумалась. Кивнула.

– Какой план? – спросила она.

– Ты оставайся здесь. Там на складе я видел пожарную пушку. Вроде как лента снарядов там ещё не заржавела.

Я бросил взгляд на стремительно приближающийся к нам шар пламени. Времени рассиживаться больше не было.

– Прикрой меня сверху. Я задержу эту тварь, попробую с ней разобраться.

Лена коротко кивнула.

– И что она только сюда сунулась? – покачала Лена головой.

– Не знаю, – ответил я, – Но дальше пройти я ей не дам.

– Наверное, дурацкая башня с телеметрией привлекает её. – сказала Лена. – Смотри, не сгори на работе.

– Ну, ты же будешь рядом, чтобы меня потушить, – подмигнул я ей и прыгнул вниз. .

Воздух взревел в моих ушах, стоило мне спрыгнуть вниз. Пламя в моей груди разгорелось. Благодаря моему дару и физической подготовке, которую я смог получить, пребывая в учебке, да и за несколько дней, что мы были на посту, я гораздо лучше его контролировал.

Сейчас я направил поток вспыхнувшей энергии в ноги, погасив инерцию от приземления.

Посадка была жёсткой. Фонтан земли взметнулся вокруг меня, а во рту появился привкус железа. Но я был цел. Пожалуй такие трюки лучше пока ограничивать. Но тут момент особенный.

Приземлился я как раз вовремя, чтобы успеть встать между огненным шаром и наблюдательным постом. Шар остановился, опустился на траву, превращая её в пепел. Огнём занялись также прилегающие клочки земли.

Из огненной полусферы донёсся потусторонний низкий гул. Огонь скрутился в точку, и из яркой вспышки вынырнуло существо – в котором я узнал игнита.

Похожий на человека. Покрытый чёрной ороговевшей кожей, больше похожей на обгоревшее дерево.

Он был словно младший брат того игнита из поезда. Двоюродный младший брат. Приёмный двоюродный младший брат.

Да, пожалуй, так.

Не такой крупный. В нём не чувствовалось столько ярости.

Он не трясся от едва сдерживаемой силы. Напротив, он стоял неподвижно, окутанный клубящимися вокруг него всполохами пламени, вырывающимися из сочленений его чёрного, похожего на хитиновый, доспеха.

На его трёхрогом, треугольном лице была не ярость. Пылающие глаза-щелки смотрели оценивающе, не отрывая взгляд от меня. Пасть была не разинута в яростном рыке.

Широкий безгубый рот, полный пламени и угольно-чёрных клыков, сложился… в усмешку?

– Заблудился? – спросил я его.

Судя по тому, как сузились его глаза, он прекрасно меня понял. Надо дать Лёне время, чтобы добраться до склада и выйти на огневую позицию.

– Тебе вон туда, – показал я рукой за его спину. Дав ему направление откуда он явился.

Что-то было в нём не так. Что-то, что заставляло мои чувства насторожиться и обостриться до предела, следя за каждым его движением. И вскоре я понял, что это было…

На секунду мне показалось, что он сейчас обернётся, но улыбка его стала шире, буквально расцвела полной пастью бритвенно-острых зубов.

И он с хлопком исчез. Стоило мне только моргнуть. Будто растворился во всполохе пламени, оставив после себя сноп искр.

Тут же моё плечо пронзила нестерпимая, острая боль. Я опустил глаза и увидел, как на моем плече кровоточит рваная рана, словно её оставил дикий зверь.

Игнит тут же возник на том месте, где и стоял, всё так же противно ухмыляясь. Только зубы его были покрыты кровью, которая с шипением испарилась. Он шумно сглотнул, будто проглотив здоровенный кусок.

– С-сам реш-шу, ж-жертва, – шипя, растягивая звуки, произнёс он, – Я там. Где нуж-жно.

Тут же мой дар ответил на угрозу, запустив вулкан в груди на полную. Я почувствовал мгновенно, как раскаляюсь, как раскалённый металл начинает течь по моим венам, как в груди закипает ярость. Мне кажется, у меня даже глаза вспыхнули, потому что ночь внезапно отступила и я понял, что я прекрасно вижу в темноте.

Но это всё тут же подбросило меня к черте, которую я зарекся переходить, и мне потребовалось немалое усилие, чтобы обуздать взбрыкнувшую силу.

– Да ты никак школу закончил? – оскалился я в ответ, переполняемый клокочущей во мне мощью, которая так норовила вырваться наружу, как дикий мустанг.

В ответ мне раздалось сначала сопение, но я потом понял, что тварь зашлась своим шипящим, как угли, хохотом.