Текст книги "Когда листья станут золотыми (СИ)"

Автор книги: Течение западных ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Это же просто верхний двор.

– Можно сказать и так. Кстати, наш дом почему-то крышу не очень жалует, здесь редко отдыхают. А Киру нравится, на высотках не делают таких крыш.

– Почему?

– Просто людям некомфортно. Высота чувствуется. А у меня он частенько сюда бегает.

– Славный у тебя братец. Общительный очень, просто находка для шпиона.

– Мне говорят, я была такая же в этом возрасте. Да многие ребята такие, это нормально. Вот подружка у него излишне стеснительная.

Позади них послышался топот.

– Вот и мы! – закричал Кир, выбежав на крышу. За ним вылетела Сюзанна, щеки ее разгорелись от быстрого бега и стали почти одного цвета с темно-рыжими волосами. В руке девочка держала не то шкатулку, не то коробку, широкую и плоскую, как сложенная шахматная доска.

– Вот здесь, у парапета, лучше всего.

Сюзанна водрузила коробку на парапет. Она открылась, распавшись на два отделения. В ней ничего не было, только внутренняя поверхность была штрихами расчерчена на квадраты.

– Теперь тихо, – девочка предостерегающе подняла ладошку. «Шахматная доска» чуть вздрогнула, послышалось слабое гудение. Коля, опершийся было о парапет, резко отодвинулся. Однако гул быстро смолк, лишь какое-то изменение осталось в воздухе – словно еле уловимая вибрация или звук на нижней границе восприятия, почти неслышный. Но и это ощущение исчезло через несколько секунд. Герасимов неожиданно закашлялся.

– Тихо! Спугнете…

Солнце отразилось в блестящих слюдяных крылышках. Пестрая бабочка запорхала над парапетом. В своем воздушном танце она постоянно возвращалась к шкатулке Сюзанны, на секунду зависая сантиметрах в двадцати над одним из квадратов.

– Еще одна, – шепотом проговорил Кир, отступая на несколько шагов назад. Голубые крылышки трепетали рядом с оранжевыми.

Следующего экземпляра пришлось ждать несколько минут, зато потом прилетели сразу две бабочки «павлиний глаз». Еще через четверть часа над шкатулкой кружился небольшой живой цветник.

– Их тут сколько?

– Тридцать две… тридцать три, один павлиний глаз лишний. Выключать? Долго они так летать не будут.

– Конечно, выключай.

Девочка прикоснулась к дну шкатулки. Бабочки еще несколько секунд кружились над ней, затем, весело перепархивая, начали разлетаться в разные стороны.

Сюзанна закрыла шкатулку:

– Я ее отнесу и вернусь. Хорошо?

Ребята отбежали к противоположному парапету. Алиса, улыбаясь, посмотрела им вслед.

– У них там тайник, ну, это просто так называется. Я про него знаю, они знают, что я знаю. Но им все равно интересно.

– Я понимаю, – кивнул Герасимов. – Как она так бабочек надрессировала?

– Инфразвуком. Ты не думай, это все выглядит, как игра, а девочка молодец, серьезную работу проделала.

– В восемь лет?

– Техническую часть ей помогли сделать, конечно. Может быть, дед, он у нее механик.

– Да, это выглядит, как сказка. По сравнению с привычными музеями, где животные мертвые… Может, тут где-нибудь и волк рядом с ягненком лежит?

Алиса задумчиво глядела вдаль.

– Запросто будут лежать. Но у нас тут не райские края.

– Да, тем более наш человек всюду приносит свой собственный ад.

Алиса не успела ответить – вприпрыжку подбежал Кир.

– Алис, может, поедем сегодня к Ванде? Сюз отпросится у родителей, ее возьмем. Она не видела еще живой кораблик.

– Нет, Кирюш. Они нас звали вместе с Павлом, с ним и поедем, когда он объявится.

Коля, глядя в сторону, сказал:

– Алиса, собираешься к знакомым, не надо ни из вежливости меня с собой таскать, ни бояться одного оставить.

– Я не собираюсь. Там семья, женщина второго ребенка ждет. Вдруг она уже в роддом поехала. Лучше куда-нибудь еще, хотя бы на море.

– А я плавать не умею, – быстро сказал Герасимов.

Кир посмотрел на молодого человека так, будто он признался, что не умеет читать.

– Серьезно? Научиться-то быстро…

– Ты же был спортсмен, – приподняла брови Алиса.

– Во-первых, был, во-вторых, это не значит, что пловец, – Коля отвернулся.

– Ладно, – согласилась Алиса. – Тогда давайте в лес. В тот, в котором были грибы. Идет?

– По грибы обычно утром ходят, – возразил Кир.

– Мы просто погуляем там. Согласны?

Все трое хором ответили: – Согласны!

Ребята сбежали по лестнице первыми. Алиса, слегка приотстав, поглядела на браслет. Номер Пашки по-прежнему оставался недоступным.

До Пашки она дозвонилась только поздним вечером. Уже давно пора была ложиться спать, но Кир в довершение дневных впечатлений решил продемонстрировать одну из новых стереоигр. На Колю, не видевшего ничего круче тетриса, это произвело более чем сильное впечатление. Алиса даже не стала взывать к совести обоих игроков и прошла на кухню. Вынула чашки из сушки, включила чайник, убрала лампу дневного света с подоконника. Совершенно ни на что не надеясь, набрала Пашкин номер.

И Пашка неожиданно отозвался.

– Ты пропал совсем.

– Дела… У тебя все хорошо?

– Паш. Я Николая забрала из больницы. Пока к себе домой.

Пашка помолчал, слегка пожал плечами.

– Ну, я советовать не могу. Дело твое.

– Но ты не одобряешь.

– Не в том дело. Просто я не уверен, что будет отдача.

– Отдача… Паш, ты о чем?

– Алис, не делай вид, что не понимаешь. Ты знаешь, что потом не сможешь уже проследить за его судьбой. Не пасти же человека до конца жизни. Если бы он хоть благодарен был.

– Пашка, Пашка… Ты что же, перед спасением утопающего будешь с него расписку брать, что он тебе по гроб жизни обязан?

– Не в этом дело. Мне тебя жаль. Твоего времени, твоих усилий. Ведь этому твоему Коле, по-моему, все равно, что с ним будет. Человек дает понять, что никаких стараний прикладывать не собирается, а ты его пытаешься заставить жить правильно.

– А ты бы на его месте так бы сразу и пустил практически посторонних людей в свою душу?

– Да при чем тут душа? Предлагают реальную помощь, спрашивают о планах. Коля твой грубит или отмахивается. Стоит ли тебе с ним носиться?

– Паш, я опять спрашиваю: человек тонет, ты сначала выяснишь, какую он вел жизнь и уточнишь его планы на будущее? Он же и потонуть может за это время.

– Этот уже на берегу, а вот у себя его селить явно не стоило. Что тебе от этого лишь ненужные хлопоты, я говорить не буду…

– Однако уже сказал, – быстро подхватила Алиса, – и про ненужные ты погорячился.

– … и Коле твоему это не на пользу, к хорошему быстро привыкают, а ему предстоит опять вернуться к одиночеству и полностью самостоятельной жизни.

– Паш, ну, а как еще? Не пригласить домой – это даже негостеприимно, что ли… По меркам любого времени. Пусть хоть какое-то время человек почувствует, что он не один.

– Алиса, мы сделали, что могли. Что особого ты можешь придумать?

– Нет, тут ты не угадал. Причем само получилось. Я Кирилла решила взять домой, отец сейчас постоянно занят, а парень в зоопарке что хочет, творит. И знаешь, они замечательно нашли общий язык. Я думала Колю привлечь к работе в Космозо, общение с животными ведь лечит душу.

– Ага, особенно хищники-людоеды лечат душу, радикально, вместе с телом, – Пашка слегка улыбнулся, и Алиса поняла, что лед сломан.

– Но с Кирюшкой все вышло еще лучше, он просто начал общаться на равных, без тени сомнений, что это может быть неинтересно. У меня, я чувствую, уже так не получится. Я понимаю, Коля тебе не понравился…

– Это ты громко сказала. Мне не понравилось его поведение, вот и все.

– Ну так теперь он ведет себя по-другому. И раз он хорошо находит с детьми общий язык, значит, он лучше, чем ты о нем думаешь.

– Это ж каким хамлом надо быть, чтобы от семилетнего ребенка отмахиваться и игнорировать, как он игнорировал тебя…

– Паш, а что, таких людей не было? Детоубийц не было? Жестоких воспитателей, даже просто равнодушных? И ты Колю с ними не равняй. Он свою жизнь покалечил, но никому другому плохо не сделал. Я уверена, за эти несколько недель человек придет в себя, поймет, что он не один. И вернется домой с другим настроением.

– Ну, пусть все сложится именно так. Кир не заснет во флипе?

– Почему он должен там заснуть?

– На пути домой, поздно ведь.

– Паш, он тоже поживет у меня несколько дней. Может, и больше.

Ей показалось, или Пашка вздохнул с облегчением?

– Что ж, надеюсь, скучать тебе не придется.

– А сам не скучаешь?

– Не-а. Мне некогда.

– Когда появишься?

– Не знаю точно, надеюсь, к концу недели. Просто я далеко сейчас. Даже не на Земле.

– Я вижу, – на индикаторе расстояния под экраном мерцали звезды. – Но ты уж все-таки найди возможность.

– Постараюсь. До скорого.

Отключив экран, Алиса поспешила в комнату.

– Эй, полуночники, скоро светать начнет… – и резко осеклась, остановившись на пороге. Игроки спали. Призрачные фигурки кораблей отбрасывали слабые отблески – то зеленоватые, то голубые – на лицо Кира. Задремавший мальчик полностью сполз на пол, неудобно привалившись к дивану. Герасимов вытянулся поперек дивана, уронив голову на скрещенные руки. Алиса хотела было потрясти его за плечо, но передумала. Пусть отсыпается человек.

Она убрала игру, наклонившись, с трудом подняла брата на руки. Голова мальчика запрокинулась, Алиса кое-как подставила под затылок Кира свой локоть. Мальчик сонно заворочался, но глаз не открыл. Алиса перенесла братишку в свою комнату, уложила на кровать – Кир сразу свернулся во сне в клубочек – и накинула сверху покрывало.

Затем Алиса вытащила на кухню кресло-трансформер и задвинула его за обеденный стол. Кресло, в принципе, было маловато и предназначалось для Кира, но она не ожидала, что он уснет так быстро и не догадалась вытащить кресло сразу. Не таскать же теперь спящего ребятенка туда-сюда. Одну ночь она и сама поспит на трансформере.

Алиса переоделась в самый легкий спортивный комбинезон, малость попинала кресло, чтобы придать ему как можно более вытянутую форму, выключила свет и легла.

Сон не шел. Полная луна светила прямо в глаза. Алиса дернулась было включить затенение, но просто перевернулась на другой бок. Ей мешает не свет, а собственные мысли.

… Луна заливала джунгли белым светом, тени от деревьев казались совершенно черными. Мир словно превратился в контрастную шахматную доску. Пашка с трудом продирался через заросли, он шел к морю, где лунные блики плясали на волнах тысячами маленьких полумесяцев. Алиса хотела крикнуть ему, что на берегу может поджидать Эри-Куба, но голос отказывался повиноваться. Павел наотмашь рубил кусты невесть откуда взявшимся старинным мечом. А Эри-Куба и вправду танцевала на отмели. Ее огромный силуэт то пригибался к воде, то вытягивался, становясь выше самых высоких деревьев. Вот темная фигура выпрямилась в полный рост – но на воду упала тень уже не обезьяны. Сказочный великан протянул руку и сжал луну, дробя ее на осколки. Обломки падали вниз с хрустальным звоном и вдруг ярко вспыхнули, превращая ночь в день.

Алиса резко села. На кухне горел свет. Коля Герасимов стоял по другую сторону стола и глядел на нее почти с ужасом.

– Алиса? Ты что тут делаешь?

– Живу я тут, если ты еще не заметил, – она улыбнулась как можно приветливей. – Чего тебе не спится?

– А, дрянь какая-то приснилась. Просыпаюсь, в горле пересохло, сюда пришел и впотьмах уронил стакан. Еще свет сам включился, – он провел рукой по лицу, словно отгоняя ночной кошмар. – А я не смог найти выключатель.

– На тебя среагировал, вот и включился. – Алиса наклонилась поднять закатившуюся под стол чашку.

– А почему ты на мешке сидишь?

– Это не мешок, это кресло. Можно сидеть, можно спать.

– Так я тебя, выходит, дивана лишил?

– Нет. Кресло я для Кира готовила. Просто вы с ним уснули за игрой.

Коля слегка улыбнулся.

– Как это я так, даже не представляю. Кир ход обдумывал, я вроде на секунду глаза закрыл…

– Так бывает, если очень устанешь, – Алиса сполоснула чашку, набрала в нее воды из-под крана и поставила на стол. – Держи, ты же пить хотел.

– Спасибо. Вот и сюда я так же попал… Все проспал. Вроде только что Серега Спиридонов в баню всех позвал, выпили, как обычно, потом ничего не помню.

– Серега Спиридонов, – довольно мстительным голосом сказала Алиса, – ничего не сделал, чтобы вытащить тебя, когда начался пожар. Больше того, он подпер дверь колом, чтобы ты сам не вышел, если вдруг очнешься.

– Да? На какого беса?

– К жене своей тебя приревновал, кажется.

– К Машке? – Герасимов изумленно посмотрел на Алису. – Ерунда какая-то, с чего бы это? Я же ничего… Один раз вступился, когда он ее поучить решил, ну, он и мне врезал. – Коля прижал ладонь к щеке. – А что с ними стало, не знаешь?

– Спиридонов утонул на зимней рыбалке года через два.

– А Машка?

– О, так у ее мужа были основания?

– Да брось ты! Кстати, откуда ты знаешь про Серегу?

– Из книги учета и регистрации преступлений, как и про тебя. Кстати, скажи спасибо тому участковому, который все-таки завел уголовное дело. Сочти он этот случай обычным пожаром, ты бы относился к ведению МЧС, и все бумаги бы уничтожили лет через десять. А прокуратура свои архивы хранила вечно… Кстати, почему ты держишься за щеку? Болит что-то?

– Нет, но такое непонятное чувство – десна выпирает. У меня же два зуба было выбито, вот в том месте она и распухла.

Алиса улыбнулась.

– Все нормально. Это растут новые.

– Да не может быть! Хотя что это я. Может.

– Зубы мы выращиваем, внутренние органы восстанавливаем. Кстати, эти технологии появились уже довольно давно.

– А мозги вы не выращиваете, часом?

– Мозгами собственными обходимся… Пока хватает.

Из коридора послышались шаги босых ножек. На кухню, щурясь от света, вышел Кир.

– А чего это вы не спите?

– Тебя караулим. Зубы чистил?

– Не-а. Забыл.

– Не забыл, а заснул. В ванную шагом марш! – Алиса кивнула Коле. – И ты давай следом, а то смысла не будет новые зубы выращивать.

Тот слегка растерялся:

– А щетка… Хотя да. Такая мелочь.

Из кухни Алиса слышала, как Кир объяснял новому знакомцу:

– Ну, вот отсюда шарик берешь – ты что, никогда раньше не видел?

– Такого – нет. Я вообще много чего не видел.

– Ну вот, тогда смотри, шарик раскусываешь – и все. Полминуты пройдет – можно полоскать.

Через несколько секунд Кир вернулся к сестре, старательно улыбаясь.

– Все! – радостно сообщил он. – Ой, Алиска! Мешок! Чур, я на нем сплю! – мальчик с разбегу прыгнул на трансформер.

– А простынку?

– Под спинку – простынку, под ушки – подушки… Ладно, я за пледом схожу.

Коля вышел из ванной практически сразу.

– Там, в палате, тоже была такая паста, – сказал он. – А я и не знал, что это, а спросить не догадался.

– А сейчас умыться не догадался, – она протянула руку, чтобы показать. – У тебя паста на щеке.

Коля уклонился и просто вытер щеку ладонью.

– А теперь что? – спросил Кир, который уже успел завернуться в плед, как в кокон.

– Спать! – возмутилась Алиса. – Все, по комнатам расходимся. А то скоро светать начнет.

========== 17. ==========

Галадриэль, единственная женщина Нольдора,

державшаяся в этот день гордо и мужественно среди спорящих князей, страстно убеждала Нольдорцев покинуть Аман. Она не произносила никакой клятвы, но слова Феанора о Среднеземелье зажгли ее сердце, потому что она мечтала увидеть обширные, неохраняемые земли и править там королевством по собственной воле.

– Алиса! – послышался с дерева ликующий детский крик. – А я уже тут! Стой, как стоишь, я тебя через листья сфотографирую.

Алиса подняла голову, приставила ладонь ко лбу козырьком. Прищурившись, разглядела братишку среди веток.

– Эй, ты там аккуратнее. Датчик подвесил?

– Ага…

– Так слезай. Ты их распугаешь.

– Я хочу чуть поближе к гнезду, – голос Кира через ветки звучал приглушенно.

– Господи, да они улетят и совьют новое! Я в следующий раз робота пошлю ставить датчик.

– Не, они меня не боятся.

– Ки-ир! Мы к папе можем опоздать.

– Ой! – ветки зашевелились. – Я быстро.

Кир быстро перебирался вниз. Самый нижний сук находился метрах в трех над землей.

– Я спрыгну?

– И не думай. Как забрался-то? Где лестница?

– А я без лестницы, – Кир плотно обхватил ствол и съехал по нему вниз. Алиса поймала его уже на траве.

– Не поцарапался?

– Не, – Кир помотал головой. Однако одна щека у него покраснела, на футболке остались волокна коры. Ладони он подозрительно быстро спрятал за спину.

– Ну, иди, собирайся. Я сейчас подойду к выходу.

Кир вприпрыжку помчался по дорожке. Алиса поглядела ему вслед, шагнула было к ближайшему экрану видеосвязи на стене, но потом передумала. Бассейн с дельфинами был совсем рядом, легче дойти пешком.

– Коля! – окликнула она сидевшего на площадке молодого человека. Тот обернулся:

– Ой, не заметил. Загляделся на этих дельфинчиков, или как их там.

– Пескиарии. Температура нормальная?

– Температура-то да, а вот очистка, кажется, у них работает неважно. Цифры в норме, но с виду вроде бы водорослей больше стало.

– Да? – Алиса наклонилась над бассейном. – Слушай, а ты прав. Вся вода какая-то зеленоватая. Я сейчас попрошу, подъедет робот с моллюсками.

Глядя на Колю, она не без удовольствия отметила, что он здорово изменился к лучшему за последнюю неделю. Обгоревшие на пожаре коротко остриженные волосы немного отросли, и его прическа больше не напоминала обритую голову арестанта. Легкий загар окончательно сгладил ожог на виске, отеки исчезли. Но самое главное – изменилось его поведение, он перестал напоминать ничего не соображающего спросонок, но готового разозлиться от голода медведя-шатуна.

– Сейчас уже почти полдень. Нам с Киром пора. Может, поедешь с нами?

– Нет, ну что ты. Это ваше семейное торжество, ты всегда приглашаешь с собой случайных знакомых?

– Нет, только иногда. Вот сейчас, например, случайный знакомый. Поехали. Отца моего ты видел, матери, кажется, не будет. У нее работа. Чего стесняться?

– Мне просто нечего там делать.

– Ну, ладно, раз ты такой упрямый. Проследишь за очисткой, хорошо? Мы вернемся часа через три.

– Не беспокойся, прослежу. А если вы задержитесь, вернусь домой.

Он так легко и спокойно произнес это «домой», думала Алиса, когда они с Киром летели к проспекту Мира. Следить за животными в Космозо у него тоже неплохо получается, пора уже, наверное, подкидывать идею о какой-то схожей профессии в его родном времени. Хотя, почитав историю постперестроечной России, она сильно засомневалась в способности смотрителя зоопарка прокормиться с собственной работы. К тому же условия обучения в конце двадцатого века сильно разнились с веком двадцать первым: знания, которые приобретались играючи при обилии вспомогательных аппаратов и доброжелательном отношении окружающих, в отсутствии этого давались с гораздо большим трудом.

Например, Пашка, с его импульсивностью, – он прирожденный пилот, но стал бы он этим пилотом, если…

– Алиса, я тебя спрашиваю-спрашиваю, – голос Кира вырвал ее из задумчивости, – а ты молчишь.

– Извини, я отвлеклась. О чем спрашиваешь?

– А что такое годовщина? Вот ты говоришь – годовщина свадьбы мамы и папы. Это что значит?

– Это значит, что они поженились двадцать пять лет назад. У них серебряная свадьба.

– А вот когда мы в прошлом году в Нью-Йорк ездили, это ведь тоже была годовщина?

– Это было шестьсот лет открытия Америки! Поэтому и празднества такие.

– А почему в прошлом году ничего не отмечали папа с мамой?

– Ну, наверное, потому, что дата не круглая.

– Некру-углая? – Кир развеселился. – Это как?

– А так, на пять не делится. Смотри, мы уже к Садовому кольцу подлетаем.

Кир задумался, потом спросил:

– А сто лет – круглая, да? Она делится на пять и даже на двадцать пять.

– Очень круглая.

– Слушай, когда у мамы с папой будет годовщина сто лет, – Кир с радостным возбуждением взмахнул руками, – у них ведь тоже будет большой праздник! Ой, только они же будут старыми… Зато мама точно приедет домой. А сегодня она приедет? Она обещала.

– Она отключила браслет, Кирюш. Наверное, с кем-то по работе разговаривает, не хочет, чтобы ее отвлекали. Не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, я думаю, что можно будет им подарить на сто лет. Ой, а ты мне так и не сказала, что мы сегодня подарим.

– Я уже была у папы и спрятала подарок. Придем – скажу, и ты достанешь.

– А раньше почему ты мне не сказала?

– Чтобы ты преждевременно не рассказал, чтобы был сюрприз.

Кир надулся:

– Я бы не разболтал!

Однако, едва они вошли в прихожую, он тревожным шепотом спросил:

– Алиса, а ты где спрятала, в коридоре? А Поля знает?

– Ребята, это вы? – донесся голос отца из кабинета.

– Мы! – закричал Кир. – Папа, ты один?

– Пока да.

Плечи Кира опустились. Алиса погладила братишку по светлым волосам.

– Она просто задерживается. Пойдем в комнату.

– Я есть не хочу, – сразу объявил Кир, едва увидев накрытый стол в гостиной.

– Кто это сразу от еды отказывается? – отец вошел в гостиную следом за Алисой. – Ну, привет. Слушай, Алиса, а он у тебя поправился! – Профессор подхватил сына под мышки. – Потяжелел, право слово, потяжелел!

– Пусти, пап, – оказавшись на полу, Кир степенно и с достоинством поздоровался с отцом за руку. – У нее поправишься, она хуже Поли. Три раза в день за стол, и никаких разговоров.

– Да? – удивился профессор. – Ну, тогда она просто молодец!

Алиса засмеялась и подала отцу руку.

– Поздравляю, папа.

Кир, вспомнив о своем, тихонько потянул сестру за рукав:

– Алиса, а где… Ну, ты говорила… Про сюрприз.

– Ах, о подарке! – Алиса распахнула старинный, давно ставший семейной реликвией, книжный шкаф. – Ищи!

Глаза Кира округлились.

– А что можно спрятать в книжном шкафу?

– Подобное среди подобного, – подмигнула ему Алиса.

– А, книга… – Кир начал перебирать бумажные корешки.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовавшись, отец тоже подошел к шкафу. – Я вроде все свои книги наизусть помню.

Но Кир уже с торжеством вытащил с нижней полки разноцветный томик средней толщины.

– Вот! Автор – А. И. Селезнева. Ого, и название – «Зоопарк Междумирья». Алиса, это правда ты написала?

– Нет, не я, Пушкин Александр Сергеич, – Алиса взяла книгу у братишки и положила на стол перед креслом отца. – Пап, посмотри посвящение.

– На первой странице? – профессор сел в услужливо отодвинутое Киром кресло. – Так, «Моим родителям Игорю и Кире Селезневым»… Ну, спасибо, дочка. Тронут, честное слово, тронут. Ты молодец. Еще и пишешь.

– Да брось ты, сейчас многие пишут.

– Многие-то многие, но если на бумаге издали, значит, действительно стоящая вещь, – отец пробежал глазами пару страниц. – Мемуары о наших путешествиях? Алиса, ты из меня сделала героя, а я не герой.

– Герой. Это не совсем воспоминания. Кое-что придумано. И больше под детский возраст.

– Под меня? – спросил Кир. – Папа, можно, я посмотрю?

– Да, конечно, – профессор передал книгу сыну.

От двери донеслось деликатное покашливание. Там стоял Поля, видимо, давно уже остававшийся незамеченным.

– Вообще-то, – скорбным тоном возвестил он, – праздничный обед остывает уже шестнадцать минут.

– Шестнадцать минут? – с деланным ужасом ахнула Алиса.

– И сорок семь секунд, – все тем же торжественно-скорбным тоном уточнил Поля, не заметив иронии. Алиса рассмеялась и поцеловала робота куда-то сбоку головы, где у людей находятся щеки. Поля ничего на это не сказал, но глаза у него загорелись чуточку ярче.

– Ладно, ребята, садитесь, – сказал профессор. – Раз мама задерживается, начнем без нее.

– А ты ей когда перезванивал? – спросил Кир.

– Полчаса назад, сынок. Браслет отключен, но ты не беспокойся, она приехала. Просто опаздывает. Садись за стол.

– Э-эх, – вздохнул Кир. – А на третье что?

Поля, собравшийся уже отъезжать на кухню, обернулся и сообщил:

– Воздушное клубничное печенье.

– А у мамы, – как бы случайно заметил Кир, – оно получается лучше.

Алиса под столом наступила братишке на ногу, но тот отмахнулся.

– Ерунда. На меня Поля не обижается, верно?

Поля, исполненный холодного достоинства, уже гордо ехал заниматься своей любимой готовкой. Кир вскочил:

– Поля, подожди! Я тебе помогу тесто звездочками нарезать! – и бросился следом.

– Эй, а поесть? – крикнула Алиса.

– Я только Поле помогу, чтобы он не обижался! А потом сразу за стол!

– Хозяйственного мужа мы растим для Сюзанны, – засмеялась Алиса. Отец поглядел на нее поверх очков:

– А не рановато для таких выводов?

– Они же все время вместе, как… – Алиса замолчала. – Лучше скажи, когда вы с мамой будете отмечать свадьбу с размахом, по-настоящему.

– Осенью. В октябре у нее заканчивается строительство, во всяком случае, должно. Да и друзья все должны съехаться.

– Вы же с Полосковым вроде куда-то собирались?

Профессор задумчиво поправил очки.

– А тут такая странная история приключилась. Нас не пустили на Каштанку.

– Как?

– Обыкновенно, ко второй экспедиции подготовились, «Пегас» полностью укомплектованный на космодроме стоит, разрешения на полет в ту систему не дают.

– А как объясняют?

– Просто просят подождать. Археологов тоже завернули, которые собирались к соседней звезде. А я хотел даже друга твоего школьного пригласить.

– Аркашу?

– Его. Кстати, ты меня поздравляешь, а надо бы его, его недавно премией Вавилова наградили.

– Ой, уверена, он ее и не заметил. Он бы и Нобелевку не заметил. А за что премия?

– Он изучал период Пермского вымирания. На «Капитане Кусто».

– С каким-каким капитаном?

– На подводной лодке, так она называется. Вместе с ней и перемещался в Пермский период. Поэтому я думал – Сапожков поможет на месте поглядеть, какая там цивилизация развлекалась с генетикой нашей Кончиты.

Алиса положила вилку.

– Ты бы просто списался с биологами. Экспедиции учитывались хоть сто лет назад, хоть пятьсот. Не может быть, чтобы никто не вспомнил.

Отец поглядел на нее непонимающе:

– Какие пятьсот лет?

– Папа, ты же сам мне говорил про генетические изменения, произведенные сто лет назад.

– Господи! Алиса, я тогда оговорился, старею. Там все гораздо интереснее. От ста до пятисот тысяч лет назад, сейчас определили более точно – сто двадцать тысяч.

Алиса не успела ответить. В дверях возник Кир.

– Вы слышали? Слышали? – и, не дожидаясь ответа, ринулся в прихожую. Оттуда донесся его восторженный вопль:

– Мама!!!

Свет в помещении, казалось, начинал гореть ярче в присутствии Киры. Впрочем, она и сама словно излучала свет – сияющая улыбка, одежда из какой-то новой переливчатой ткани, ослепительные белокурые локоны. Мальчик, сияя, уже прижался лицом к рукаву матери.

– Мамочка…

– Неужели уже соскучился? – Кира наклонилась, обняв сына за плечи.

– Очень…

– Мы тебя, и правда, потеряли, – профессор остановился в двух шагах от жены. – Не могли дозвониться. Замечательно выглядишь, кстати.

– Спасибо, – Кира сбросила свою переливчатую накидку на руки мужа. – Селезнев, повесь где-нибудь, она тепло отражает, незаменимо по нынешней жаре. Ну, докладывайте, как вы тут жили.

– Плохо жили, – мальчик ухватил мать за ладошку. – Скучали.

– Неужели так сильно? – снова удивилась Кира. – Ох, Алиска! Ну, привет, а то в стороне держишься. Изменилась, за пару месяцев изменилась! Слушай, Селезнев, она на тебя стала похожа. Раньше со мной на одно лицо была, а теперь так отчетливо и твои черты появились. – Кира энергично хлопнула ладонью по стенной панели, и та из матовой превратилась в зеркальную: – Вот, гляди!

– Глаза у меня всегда были папины. – Алиса чуть отступила назад. – И давайте к столу пойдем, а то столпились в коридоре.

На пороге гостиной уже стоял Поля.

– Добрый день, Кира Артуровна, – поздоровался он как всегда сдержанным тоном. – Ваши домашние в добром здравии, а праздничный обед давно готов.

– Ой, извините все, но обед – без меня! – взмахнула рукой мама. – Я же прямо с корабля на конференцию в Рейкьявике. А потом был поздний завтрак или второй завтрак, я даже не спросила, как это называется. Я еще минимум час не смогу ничего съесть.

– Ты бы не ехала на конференцию, – тихонько сказал Кир. – Ты бы сразу к нам.

– Не могла, сынок, – мать потрепала его по голове. – Там такие важные ученые собрались. Был сам профессор Стэнтон.

– Это у которого космофобия, и он даже на Луне ни разу не был? – поинтересовалась Алиса.

– Он, – кивнула Кира. – Да, у него боязнь перелетов, но он остается лучшим на Земле специалистом по строительству в условиях антигравитации. И ему очень хотелось услышать именно личный отчет.

– Специалист, а ни лечить свою фобию, ни признавать ее не хочет. Весь мир знает, что у него боязнь перелетов, а он делает вид, что ничего нет.

– Это не мешает ему быть основным конструктором Лапуты, – мать села на диван. Кир скорехонько устроился рядом с ней.

– Провел бы пару сеансов терапии – сам бы эту Лапуту и посмотрел, и пощупал, и на зуб бы попробовал, – не сдавалась Алиса.

– Он не хочет, – мать откинула волосы со лба. – И давайте я хоть чаю с вами попью. Скромно, отпразднуем, как и двадцать пять лет назад. Тогда тоже не в моде были пышные церемонии… Селезнев, а вот помнишь, что дед твой рассказывал? – Кира заливисто рассмеялась. – Как они с твоей бабушкой и с кучей приятелей-байкеров ехали в загс на мотоциклах по сельской дороге, да еще под «Рамштайн»!

– А «Рамштайн» – это что? – спросил Кир. – Такой самолет сверху летел, да?

– Нет, малыш, – мать пригладила ему челку. – Это была авангардная музыка.

Кир несколько секунд размышлял, что же такого необычного может быть в музыке, что это заслуживало отдельного упоминания, затем решил перевести разговор на более интересующую его тему.

– Мам, а летучий город… Покажешь?

– Конечно, – Кира приподнялась. – Селезнев, транслятор где, не знаешь? Свой я на корабле оставила…

Профессор возвел было глаза к потолку, вспоминая, но его выручил Поля:

– Он сейчас в кабинете Киры Артуровны. Я принесу.

– Не надо, Поля, я сама сбегаю, а ты пока завари чаю, хорошо? Мне ромашки! – вскочила с места Алиса. Когда она вернулась, Кира доставала из браслета кристаллик.

– Только качество не очень, – сказала она извиняющимся тоном. – И к тому же многое вы могли видеть по гиперсвязи.

– Ведь это же ты снимала, сама, – Кир счастливо улыбнулся и придвинулся поближе к матери.

Транслятор включился. В углу комнаты сгустился мрак, исчезла из виду стена с играющими на ней солнечными зайчиками, уютное надувное кресло. В черной бесконечности ярко, много ярче, чем с Земли, сверкали звезды. Вдруг выплыл участок голубовато-белого ореола, а сквозь него ослепительно вспыхнул крошечный осколок далекого светила.

Кира досадливо поморщилась:

– Неудачный ракурс, с наружной орбиты Нептуна. Солнце слепит, ничего не даст разглядеть. Сейчас переключу…

Изображение сменилось. Величаво выплывавший Нептун теперь ярко освещался солнцем. Поверхность планеты приблизилась. Из матово-голубой она превращалась в переливчатую, покрытую разводами облаков. С каждой секундой становилось все заметней, что облака эти движутся. Там, внизу, бушевали ветра, в сравнении с которыми сильнейший земной ураган, сметающий дома и вырывающий с корнем деревья, показался бы легким бризом.