Текст книги "Когда листья станут золотыми (СИ)"

Автор книги: Течение западных ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Все-таки, почему он здесь? Что вчера случилось? Теперь припомнилось, что «горим!» кричали на самом деле. Неужели это Склифосовка? Хотя станут ли везти в Склиф обыкновенного… да, деревенского алкаша. Иначе не скажешь.

Русоволосая девушка – медсестра или санитарка – села на стул напротив кровати. На ней был не халат, как ему показалось сначала, а белая футболка и брюки вроде леггинсов. Интересная униформа, да и девушка интересная. Вот только смотрят все эти чистенькие медсестрички одинаково – с какой-то брезгливой жалостью, как на раздавленное насекомое.

Нет, у этой взгляд другой. Так смотрела мама перед уходом, вдруг подумал он, с раскаянием вспоминая, что не был на кладбище уже больше года. Теперь уже и не попадет.

Снова возникла эта сумасшедшая надежда, появившаяся уже в первый момент после пробуждения. Хватит, отставить, сказал он мысленно сам себе. Сколько раз на людной улице ему мерещился знакомый профиль, и он пускался вдогонку. Сколько раз казалось, что рядом, за поворотом, дверь в неведомое завтра. Разумеется, никакой двери не было. Последний гвоздь в гроб романтической дури был забит в день, когда он принял яркий свет за сияние той белой комнаты. Увы, в глаза светила лампочка в вытрезвителе. Впрочем, думать и вспоминать он запретил себе еще раньше, чтобы не сойти с ума. Вот и сейчас. Просто в районке сделали ремонт, а он уже размечтался.

Девушка все еще сидела напротив. Наверное, дожидается, пока он проснется для каких-либо процедур. Нет уж, дайте человеку вздремнуть. Странно, что он до сих пор даже не побеспокоился, что с ним не так – может, потому, что чувствовал себя совершенно здоровым. Руки и ноги вроде на месте, даже голова, которая по всем законам логики и жанра должна была раскалываться, не болела.

Он зажмурился поплотнее. Конечно, сейчас начнется: либо как вы мне все надоели, нажрутся да калечатся, либо, что еще хуже, да как вы, молодой человек, до такого состояния себя довели… «Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запеленговать».

Дверь открылась, вошел врач.

– Что, вы так и сидите? – удивился он. – Уже пятнадцать минут прошло.

– Да. Он не пришел в себя.

– Странно, – врач поглядел на монитор. – Вот по этим показателям… – Он шагнул к кровати и громко, отчетливо, чуть не по слогам, спросил: – Вы меня слышите?

– Подождите, – вмешалась Алиса. – Можно, я сама? Он меня должен помнить.

Она подошла к лежащему на кровати парню, наклонившись, дотронулась до его плеча.

– Коля, очнись. Ты ведь не спишь.

Молодой человек открыл глаза и приподнялся, опершись на локоть.

– Что, шесть часов? – спросил он с каким-то вызовом в голосе.

– Нет, половина первого, – ответила Алиса, не успев даже удивиться. – А почему шесть часов?

– Кровь из вены брать или что там у вас еще?

– Уже взяли…

– Тогда оставьте меня в покое, – с этими словами он отвернулся, натянув на голову простыню.

– Ты не узнаешь меня?

– Откуда, я здесь никогда не был, – голос из-под простыни звучал глухо.

– Был. Девять лет назад.

Он резко развернулся.

– Слушайте, хватит, я тогда еще не… – и осекся. Сев на кровати, несколько секунд всматривался в ее лицо.

– Да, это я, – Алиса счастливо улыбнулась. – Теперь узнал?

Он шумно выдохнул.

– Значит, не почудилось. А я уже думал…

– Что?

– Неважно. Ты выросла.

– Да и ты не уменьшился, – Алиса попыталась пошутить. Слишком уж напряженное, даже испуганное лицо у него было.

– Значит, ты здесь, опять…

– Нет, это ты здесь, у нас.

– В будущем?

– В настоящем!

На лице Коли впервые появилось выражение, похожее на улыбку.

– Значит, действительно здесь.

На левой руке Алисы завибрировал браслет связи. Она, не глядя, нажала на выключение. Потом можно будет посмотреть, кто звонил.

– Но как… Я не помню, как я здесь оказался.

Коля спустил ноги на пол, попытался встать – и сразу резко сел обратно. Врач, быстро шагнув вперед, поддержал его под локоть, Алиса – под другой.

– Да что вы как больного… – парень высвободил руки.

– Вы пока и есть больной. Как вы себя чувствуете?

– Голова кружится немного, а так нормально. Что я вчера натворил?

Загудел браслет на руке врача. Медик глянул на запястье.

– Я вернусь через несколько минут, – и, повернувшись к Алисе, тихо проговорил: – а до тех пор ничего не рассказывайте, пусть освоится.

Не глядя на закрывшуюся дверь, Коля ощупывал рукава своей белой футболки.

– У меня такой не было… А моя одежда где?

– Это больничная, – второй части вопроса Алиса сочла благоразумным пока не касаться.

– А где я? – он перевел взгляд на окно. За кронами деревьев вдалеке вздымались в небо высотки жилых кварталов, но напрасно было бы искать среди них хоть одно знакомое здание.

– Это ведь не Сухаревка? Я ничего не узнаю.

– Нет, это бывшее Богородицкое.

– Больше похоже на Москву.

– Москва сама пришла сюда, – улыбнулась Алиса. – Уже давно.

– Когда? – вопрос был задан явно машинально, и Алиса не раз потом упрекала себя за то, что взялась отвечать.

– Лет через тридцать после твоей… – она резко замолчала. – После того, как ты… —

То, что еще утром казалось простым, сейчас вдруг стало совсем нелегко выговорить. В детстве ей казалось, что самое главное – просто спасти, а теперь все произошло слишком уж быстро. Она ведь сколько раз убеждалась – люди былых эпох чересчур близко к сердцу принимали даже достаточно безобидные вещи. И фраза «Да так, ерунда, просто ты должен был сгореть, потому что был мертвецки пьян» будет звучать, как минимум, неприятно.

– После чего?

Он ждал ответа, и Алиса решилась. Что толку отрубать хвост по кусочку?

– Ты помнишь, что было вчера? Ты пошел в баню, помнишь?

– Немного припоминаю. Неужели она была там?

– Кто?

– Ну, машина…

– Ах, вот что. Нет. Ты помнишь, что ты там уснул?

Коля криво усмехнулся.

– Что заснул, могу догадаться.

– Баня загорелась, – сказала Алиса, глядя ему в глаза. – Ты спал и должен был погибнуть.

– Но я же вроде живой… Не понимаю. А как ты узнала?

– Из милицейского протокола, через месяц после возвращения домой. Там было сказано, что ты погиб при пожаре, находясь… – она замолчала. Его взгляд остекленел. Все с той же кривой усмешкой он завершил:

– … в состоянии алкогольного опьянения.

– Это не так. То есть, это не главное, – заторопилась Алиса. Да, не зря врач предупреждал… Вон, какое лицо у Коли стало – как будто его ударили или унизили чем-то, а он не может дать сдачи. Впрочем, сказать бы все рано или поздно пришлось.

– А что главное? Значит, в протокол можно попасть и из глухой деревушки. Верно говорят, что от судьбы не уйдешь.

– Иногда судьбе приходится помогать, а то она одна не справляется. Теперь все будет в порядке, вот увидишь, – Алиса ободряюще улыбнулась. Он отвернулся к окну – видимо, легче было продолжать разговор, не встречаясь с ней взглядом.

– Тебе сейчас сколько?

– Двадцать, двадцать один в ноябре.

– Не понял… А год какой?

– Девяносто третий.

– Какой девяносто третий?

– Ой, ну не Французской же революции – две тысячи девяносто третий.

– Девяносто шестой ведь был.

– Да какая разница? – Алиса пожала плечами. – А-а, подожди, ты думал, что должен быть период ровно в сто лет?

– Ну, примерно так.

– Да в любой момент можно, просто время ушло на подготовку. Я ведь сразу, когда прочитала, что с тобой случилось, пошла к одному своему знакомому, ты его увидишь. Тогда он отказал, но по техническим причинам. Попросил несколько лет.

– И ты помнила… столько лет. Никогда бы не подумал.

– Мог бы сказать спасибо, – не выдержала Алиса. Перестал бы уж глядеть в одну точку, улыбнулся по-человечески, рассказал что-то о себе.

– Спасибо? Моя жизнь стоит спасибо?

Ну когда уже исчезнет с его лица это непонятное выражение – не то тоски, не то вызова, не то всего вместе.

– Любая жизнь стоит спасибо. А свою ты сможешь начать заново.

Он будто не расслышал ее ответа. Приподнялся, глядя в окно.

– Тебе показать что-то? Врачи скоро разрешат выходить, может быть, уже сегодня.

Коля покачал головой. Поднял руки к горлу и вдруг обернулся к Алисе.

– Кашля нет… Обычно встаешь – и сразу всего разрывает.

– Бронхит курильщика? Легкие у тебя за эту ночь восстановились частично, вот и нет кашля.

– Ну, раз так… Посмолить, я так понимаю, здесь ничего не найдется?

– Посмолить? – Алисе вспомнилась давняя детская сказка, в которой лиса смолила дырявую лодку.

– Сигарету, я имею в виду. В карманах у меня бычка не осталось?

– Какого бычка? Окурка, что ли? Не стоит. И так уже докурился до эмфиземы.

– Это что? Вроде, когда-то слышал название.

– Предраковое состояние!

– А я думал, рак у меня уже есть…

Алиса набрала в легкие побольше воздуха, будто собиралась произнести доклад.

– Коля. Посмотри на меня. Ты не понял, видно, что случилось. Все в порядке. Ты должен был погибнуть, но ты живой. У тебя еще много лет впереди. Со здоровьем сейчас у тебя не очень, но это поправимо. Может, ты думаешь, я тебя осуждаю за то, что случилось, так это не так. Может, ты думал, что всем наплевать, что с тобой будет, но это тоже не так! Иначе тебя бы здесь не было.

И опять он будто не слушал, думал о чем-то своем. Потом спросил:

– Ну, а сюда… почему?

– Это долго объяснять. Надо было, чтобы ты считался погибшим.

Дверь открылась. На пороге стоял профессор. Кивнув на приветствие Алисы, Гельцер оглядел пациента.

– Что, уже встали? Вам врач разрешал?

Молодой человек сумрачно поглядел на профессора и сел на кровать. Гельцер обратился к Алисе:

– Алиса Игоревна, вам сюда звонил Ричард. Он с вами связаться не может.

– А, так это он был! – Алиса быстро набрала номер. При этом она краем глаза наблюдала за Колей – должен же он хоть немного заинтересоваться незнакомым устройством? Нет, ни капельки. Сидел, сцепив руки и глядя перед собой, ей даже показалось, он испытал облегчение от того, что его оставили в покое.

Ричард отозвался сразу:

– Алиса, я тебя никак поймать не могу.

– Извини, я в больнице, вот и отключила.

– Я понял. Слушай, я хотел тебя предупредить – не рассказывай пока своему знакомому ничего конкретного об обстоятельствах несчастного случая. Так, в общих чертах. Сначала надо посоветоваться с психологами.

– Я уже, – виноватым голосом сказала Алиса. – Что толку тянуть?

– Эх, так я и думал… Ну и что, какая была реакция?

Алиса отошла в дальний угол палаты. Ей крайне редко приходилось говорить так, чтобы не слышал находящийся в одной комнате с ней человек. Ощущения при этом возникали неприятные – наверное, что-то подобное должен испытывать застигнутый с поличным воришка.

– Да практически никакой… То ли шок, то ли еще не понял ничего.

– Так бывает. Еще я хочу тебя попросить – захвати со стола контейнер с линзой. Ты приедешь сегодня в Институт?

– Я не знаю. Как я отсюда уйду? Человек тут совсем один. И в Космозо я не была давно.

– Ну, как знаешь. Тогда не забудь контейнер. И найди меня, когда освободишься.

Она отключила браслет. И услышала голос Герасимова:

– Алиса…

Впервые он назвал ее по имени, хотя все так же сидел, глядя в стенку.

– Не надо тратить свое время на меня. Я хочу побыть один. Хорошо? Иди, куда собиралась.

– Ты не понял! У меня же каникулы!

– Иди. Пожалуйста. Мне надо побыть одному, хорошо? Да, а я имею право здесь находиться?

– Как у вас там все изменилось… Имеешь, конечно, имеешь.

Тут вмешался Гельцер.

– Алиса Игоревна, у меня обход. Вам действительно лучше не присутствовать.

– Ну, раз вы тут сговорились… – Алиса встала. – Я приду вечером.

Контейнер с линзой она открыла на лестнице. Красный цвет. Так она и думала. Видимо, это из-за того путешествия. Ну что ж, Институт получит лишнее подтверждение своим требованиям.

Коробочка выскочила у нее из рук и запрыгала по ступенькам. Молодой человек в белом халате, поднимавшийся ей навстречу, поднял контейнер и протянул Алисе.

– Спасибо… Это вы! – Алиса узнала врача из Колиной палаты.

– Я. У вас что-то случилось? А то вы как будто огорчены чем-то. Даю вам слово – у вашего пациента все будет в порядке. Кстати, что ж вы оставили его одного?

– Там пришел Виктор Андреевич, он меня фактически выставил.

– Опаньки! Как говорил Незнайка, мне сейчас распеканция будет, – медик резво взбежал на несколько ступенек, затем остановился и обернулся к Алисе. – Не переживайте из-за своего больного, хорошо? Я лично проконтролирую и буду держать вас в курсе.

Мало это поможет, подумала Алиса. Но вслух сказала:

– Хорошо, спасибо.

========== 8. ==========

Но не надейся услышать от меня на прощание пожеланий здоровья и долгих лет жизни. У тебя не будет ни того, ни другого, хотя и не по моей воле; я только предсказываю.

Места под клеткой тигрокрыса было мало. Нет, в ширину и длину, разумеется, клетка достаточно просторна, но вот расстояние от земли до пола могло бы быть и побольше. Сюда едва мог втиснуться взрослый человек, и хотя Алиса была худой и гибкой, двигаться свободно у нее не получалось. Надо было установить клетку повыше с помощью автоматов, а не лезть под низ очертя голову, но когда ж это полезные мысли приходили вовремя! А виноватый во всем серо-зеленый комочек сидел немного дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, всем своим видом показывая, что в любой момент готов дать тягу.

– Ну миленький, хорошенький, – без особой надежды позвала Алиса. Комочек съежился и слегка отодвинулся. Эмоции-то он испускает, но почему не принимает тогда? Должен!

– Иди сюда, ну пожалуйста, – снова ласково попросила Алиса. Напрасно. Зверек излучал страх и недоверие, может, не слишком сильно, но явственно. Конечно, можно вылезти отсюда, позвать кого-нибудь, хотя бы роботов. Обычно-то было наоборот – отец ловил каких-то зверюшек, а она ему помогала, так что лавры доставались ей. Теперь же папа умчался в космопорт встречать летучих мышей, только и успев кинуть ей в руки редкое животное – песчаную фирециллу. И вот именно Алиса эту фирециллу упустила и ползает под клеткой, размышляя о незавидной участи ловца. Обычно она находит с животными общий язык, может, сегодня фирецилла боится тигрокрыса?

Вполне возможно. Зверь бродил над головой Алисы мягкой кошачьей поступью, и дно клетки всякий раз чуть-чуть вздрагивало от его шагов. Алиса давно привыкла к тигрокрысу и даже перестала считать его хищником, но новый обитатель зоопарка составил себе собственное мнение о зверюге.

– Тигруша, не балуй, – прикрикнула Алиса. Конечно, никакого действия это не возымело. Громадная лапа остановилась прямо над ее виском. Дно клетки слегка прогнулось. Сейчас несчастная фирецилла и вовсе напугается до смерти, сбежит, и ищи ее потом по кустам. Алиса упрямо закусила нижнюю губу. Нетушки. Она сама справится и не будет обращаться ни к кому за помощью.

– Алиса, – послышался голос снаружи. Алиса оглянулась, насколько это было возможно. Низкий потолок позволял увидеть разве что ноги собеседника. Такие модные светлые кроссовки с инкрустацией могли принадлежать только первому щеголю Космозо.

– Электрон Иваныч, – над головой раздался шум – это тигрокрыс метнулся к прутьям клетки и зарычал, чего никогда не сделал бы, если бы рядом стоял сотрудник зоопарка. – Ой, извините, не вижу, кто вы…

Тут темный комочек прошуршал мимо отвлекшейся Алисы.

– Ловите, ловите ее скорее, только не за щупальца, это не то, что вы думаете, это у нее глаза!

Собеседник быстро сориентировался. Из-под клетки Алиса увидела, как кроссовки кинулись в погоню за беглянкой. Она попыталась развернуться, но это ей не удалось, к тому же она пропустила сам момент поимки.

– Вот она! – в голосе собеседника прозвучали победные интонации. – А дальше что?

– У нее есть корзинка, вон там, дальше, дальше, нет, еще дальше, за кусты! – командовала Алиса. Развернуться под клеткой не получалось, а выползать наружу пятой точкой вперед на глазах у постороннего человека ей очень и очень не хотелось.

– Я что-то не вижу никакой корзинки…

– А вы дорожку перейдите, за живой изгородью!

– А они шевелятся! Кустики…

– Конечно, они же живые, – услышав по голосу, что собеседник отошел достаточно далеко, Алиса быстро выбралась из-под клетки. Кустики метнулись от молодого человека с инопланетным зверьком на руках к своей законной хозяйке.

– И не стыдно? – укорила их Алиса. – Часу не прошло после кормежки!

Она перевела взгляд на незнакомца:

– Опять вы? Без халата я вас не сразу узнала!

– Я, – признался врач из Колиной палаты. Он так и стоял, протягивая ей фарециллу. – Может, возьмете? А то я не знаю, как ее держать.

– Давайте, – Алиса подхватила мягкий комочек на руки. – Тихо, маленькая, что ты… Как же вы сами бросили своего больного?

– Я не бросил, – извиняющимся тоном произнес молодой человек. – Он сейчас опять в состоянии искусственного сна, а моя смена закончилась. Честное слово, не смотрите на меня так, хотите, позвоните и убедитесь сами!

– Искусственный сон, но почему? – Алиса крепче прижала к себе фарециллу. – Что-то случилось?

– Ничего. Просто у него еще сохранились изменения в легких, да и в печени тоже. Больные клетки восстанавливаются гораздо быстрее в состоянии искусственного сна. Я его проинформировал, спросил, согласен ли он, он сказал, что согласен. Даже обрадовался. А я хотел вам рассказать, можно бы по видеофону, конечно, но уж хотелось лично. Профессор мне сказал, как вас зовут и где вас можно найти.

– Что меня можно найти под клеткой? – улыбнулась Алиса.

– Нет, это роботы сказали. Вот я и здесь. Не возражаете?

– Да нет, конечно! – Алиса перехватила зверька поудобнее. – Пойдемте только, определим ее в клетку, и вы мне все расскажете, а потом я вам экскурсию по Космозо устрою. Кстати, как вас зовут?

– Виталий… Экскурсия – это замечательно. Я здесь не был лет с пяти.

– Шутите? – Алиса подошла к клетке тигрокрыса и подняла контейнер для фарециллы, который действительно напоминал корзинку. – В Москве – и столько лет не бывать в Космозо?

– Я вообще-то в Дрездене жил, переехал недавно. Как-то не до того было. Но если бы я знал, что здесь такие очаровательные сотрудницы, я бы каждый день сюда ходил!

– В зоопарке надо смотреть животных, а не сотрудников. Ее, например, – Алиса выставила вперед контейнер. – Она телепат. Эмоции передает, но не принимает, такое редко бывает, обычно это двусторонне происходит.

– Хорошенькая, – приветливо сказал Виталий, хотя тут он явно погорячился. Своим внешним видом инопланетный зверек больше всего напоминал земную актинию: на толстом стебле-туловище шевелились отростки, похожие на щупальца. Только тут они выполняли зрительную, а не осязательную функцию.

– Вот тут ее можно погладить, – Алиса провела рукой по «стеблю». – За глаза не надо, ей будет больно.

– Интересная шерсть, – молодой человек тоже прикоснулся к фирецилле.

– А это не шерсть, это вроде наших лишайников. Такие растительные паразиты.

Виталий отдернул руку. Алиса посмотрела на него с насмешливой укоризной.

– Я понимаю, не так уж много людей по-настоящему любят животных. Славных котят или щенков легко тетешкать, а вот уже змей или насекомых пугаются. Здесь, в Космозо, так и вовсе насмотришься.

– Ну, просто вы сказали – паразиты, – смущенно пробормотал молодой человек.

– Скорее, симбиоты. Она дает им пищу, они ей – защиту от холода, от ядовитых мелких хищников. Всем хорошо. Это же просто мох, вы что, мох брезгуете погладить?

– Я лучше расскажу про вашего пациента, а то вы тоже про него забыли, – нашелся Виталий. – Кстати, кто он вам?

– Это долгая история, лучше присесть куда-нибудь на скамейку. Ой, да, а вы не голодный?

– Как волк, после смены-то, – признался Виталий. – Давайте, я сначала возьму нам чего-нибудь у автоматов?

– Давайте! И пойдем куда-нибудь подальше от ходячих кустиков, а то клянчить начнут.

К концу Алисиного рассказа они с Виталием уже были на «ты».

– Не знаю, понимаешь ли ты. Не могла я так это оставить, это казалось мне ужасной несправедливостью, хотя это все было уже делами давно минувших дней. Так мне сказала сразу одна моя знакомая из Института, она теперь стала жутко важной. Я пошла за помощью к Ричарду, он вначале тоже эту шарманку завел: вмешательство недопустимо, то да се. Я не отступилась, думала даже, попробую все сделать сама, просто не представляла, как это будет выглядеть: только что я говорила ему одно, а через месяц появлюсь – а я тогда шутила, а теперь вот слушай кошмар, который случится на самом деле. Что человек подумает? В итоге Ричард все-таки согласился мне помочь.

– Я понимаю, – Виталий задумчиво глядел куда-то сквозь нее. – Когда я был еще студентом, ездил во времена Булгакова. Я же русский, и дед у меня русский, несмотря на фамилию. Ознакомился, так сказать, с историей медицины, ну и с медиками тоже. Одна девушка была, медсестра… Я, когда вернулся, сразу кинулся узнавать, что с ней случилось – представляешь, оставить человека в России накануне революции и двух мировых войн? Счастье было узнать, что она уцелела на фронте, а потом уехала в Канаду. А то я бы тоже, наверное, рванул на выручку. Хотя у меня по проверке оранжевый цвет.

– Да? А у меня зеленый.

– Счастливая ты, – улыбнулся Виталий, – значит, во все времена и эпохи без ограничений.

– Да, вот такая я гражданка Вселенной. Но ведь оранжевый цвет не дает окончательного запрета?

– Не дает, но ты же знаешь, как они уговаривают – вот вы сейчас, молодой человек, съездите, а потом будет позарез надо, а у вас будет по сканированию категорический запрет. Да я и не рвусь никуда, мне и в настоящем неплохо. Работа вот…

– Да, и как работа? Ты же собирался рассказать про Николая.

– А почти нечего рассказывать, – Виталий немного смутился. – Здоровье восстанавливается, самой трудной была прошедшая ночь. Теперь осталось немного, ты и сама знаешь. Через неделю физически он будет так же здоров, как ты или я. Общался нормально, смотрел только как-то очень угрюмо.

– Профессор говорил что-то про психику… Не очень мне понравилось то, что он говорил. Будто у него к Коле какая-то личная ненависть.

– У твоего знакомого изменен уровень гормонов щитовидной железы, это однозначно говорит о депрессии. Тут просто мы с дедом расходимся во мнениях: дед считает, что первичен его образ жизни, а я – что именно депрессия.

– А кто твой дед? – перебила Алиса. Виталий посмотрел на нее с удивлением:

– Профессор Виктор Андреич. Разве я не сказал?

– Да? Ты совсем не похож.

– Через семьдесят лет буду похож. Так вот, с дедом мы иногда во мнениях расходимся. У твоего знакомого были основания для вселенской тоски?

– Про вселенскую не скажу, а для личной были. Мама у него умерла, с работой не складывалось, со страной ты сам знаешь, что случилось. Да, и девушка, в которую он был влюблен, вышла замуж за другого.

– Так ты замужем? – вырвалось у Виталия. Алиса чуть не поперхнулась чаем.

– Что? – возмутилась она. – С чего ты вообще решил, что речь идет обо мне?

Молодой человек смутился.

– Прости, действительно, глупость получилась. Он же в любом случае не мог знать. Просто мне показалось… Такая надежда была в глазах, когда я вошел в палату, и потом такое разочарование… Видно, я ошибся.

– Конечно, не мог! Я имела в виду его одноклассницу, интересная, кстати, девочка, ее правнучка потом стала актрисой… Ой, а вот и мой папа.

Институт времени к вечеру еще не совсем опустел, но по дороге до кабинета Темпеста Алиса никого не встретила. Ричард увлеченно просматривал что-то на мониторе и, как это часто уже бывало, не услышал звука открывающейся двери. Алиса тихонько села напротив него. Некоторое время она наблюдала за лицом Ричарда – тот то морщил брови, то, наоборот, его лоб разглаживался, на губах играла победная улыбка. Увлеченный человек, вроде ее папы.

Алиса сама заулыбалась, вспомнив, как счастлив сегодня был отец, потому что нашел таки способ переправить летучих мышей, которые страшно боялись замкнутых помещений, через грузовой конвейер. Хотели уже снимать силовое поле, хоть это и против правил. Именно ее отец догадался провести сверху движущуюся ленту с поручнями, и проблема была решена. Мыши повисли на знакомых опорах с удовольствием, хотя какие они мыши – с земными тезками их роднит разве что наличие крыльев и привычка висеть вниз головой, но никак не общее происхождение или внешний вид. Гельцер-младший, увидев их, даже слегка побледнел, но мужественно остался дожидаться Алису. Впрочем, ее такая реакция не слишком удивила – это для прирожденных биологов просто не бывает некрасивых или плохих животных.

Тут Темпест поднял голову:

– Алиса? Ты? – удивился он.

– Я. Ты, когда работаешь, ничего по сторонам не замечаешь.

– Тут тема интересная… – Ричард посмотрел на пустую кружку на столе справа от него. – Кстати, ты не голодная?

– Что-то меня последнее время все рвутся покормить. Как маленькую.

– Ну, в какой-то степени это так и есть, еще сорок тысяч лет назад детство продолжалось полжизни, а ты полжизни еще точно не прожила, – Ричард рассеяно глядел в монитор. – Они ведь действительно видели инфракрасный спектр! – сообщил он неожиданно.

– Они – это кто?

– Неандертальцы. Ты же знаешь, что младенцы не видят холодной части спектра, кроманьонцы – младенчество человечества – тоже ее не видели. Но они не видели и длинных волн, а вот для неандертальцев радуга просто смещена.

– Кстати, о радуге, – Алиса вынула коробочку с линзой и щелчком переправила ее к Ричарду. – Смотри.

Ричард открыл контейнер и взглянул на Алису.

– Красный цвет. Я такого и ожидал. Ты не в настроении?

– Я думала, будет фиолетовый.

– Фиолетовый, – Ричард закрыл коробочку. – Ты же знаешь, у кого он бывает – у детей и у гениев. У людей, которые могут существовать в любых временных периодах, но им лучше не покидать того, в котором они сейчас. – Он посмотрел на Алису внимательнее. – Лучше расскажи, попала ты в зоопарк сегодня?

– Попала, – Алиса подперла рукой щеку. – Животных там с Каштанки привозят. Отец рад. А посетители, чувствую, не очень ими заинтересуются. Они некрасивы.

– Но ведь Космозо не только зоопарк. Это и научный центр.

– Да, ты прав. Наверное, я многого требую от неспециалистов. Просто сегодня заходил один мой новый знакомый, врач. Он этих животных даже испугался, они ему были неприятны. Хотя, наверное, приди я к нему на работу, тоже могла бы морщить носик – кровь, рвота там и прочее.

– Алиса, – Ричард оторвался от монитора. – Ты бы точно не стала морщить носик.

– Знаешь, я не только о животных. Мы от людей иногда ждем, что они будут такими… ну, поведут себя так, как мы рассчитывали. И если ожидания не оправдываются, наступает разочарование, а это неправильно.

– Ты о том молодом человеке, – Ричард не то утверждал, не то задавал вопрос.

– Я о себе. Понимаешь, просто не думала, что все пойдет не по тому сценарию.

– Ты строга к себе, даже слишком. Это у каждого бывает – когда что-то идет не так, человек разочарован.

– Это ты ко мне снисходителен. Ладно, почему ты хотел меня видеть? Из-за линзы?

– Да я вообще хотел тебя видеть. Не собираешься сейчас в прошлое?

– Сейчас – никуда, не до этого.

– А я в Рим поеду через неделю. Надолго, может быть, на месяц. Буду готовиться к одному из главных дел своей жизни.

– Я догадываюсь. Пеплу с площади Цветов недолго быть развеянным над Тибром?

Ричард отозвался не сразу.

– Если все пройдет, как задумано, над Тибром будет развеян просто пепел костра. Самое худшее для меня, что мне придется ожидать здесь, я не могу отправиться в прошлое, ведь я там уже был.

– Эти минуты быстро пройдут. Я-то знаю. Кстати, а если у него будет красная линза?

– Исключено. Но в таком случае он тоже должен будет вернуться, ведь считается, что это чревато хроноклазмом.

– Считается, – вздохнула Алиса, – а их кто-нибудь видел, эти хроноклазмы?

– Ну, это будет последнее, что увидит человечество, да и вообще вся Вселенная, конечно, только теоретически, но ведь не стоит подобное проверять на практике?

– Может быть. – Алиса поднялась. – Ну что ж, удачи, а мне пора.

– Я обязательно навещу твоего знакомого в больнице, – пообещал Ричард. – А когда вернусь из Италии, будем готовить его возвращение домой.

– А у него больше нет дома, – грустно сказала Алиса.

– Будет. Главное – руки, ноги, голова на месте, а дом найдется.

– А Джордано Бруно? – спросила Алиса. – Как ты думаешь, он сможет прожить где-нибудь на задворках Европы простым горожанином, никуда не высовываясь?

– Если он будет знать, что его идеи найдут подтверждение, возможно. Хотя… Я бы не смог. А он ведь был необыкновенным человеком, не боялся гибели, да и не верил в нее.

Он встал и начал расхаживать по кабинету.

– Чем больше я об этом думаю, тем больше волнуюсь. Наши, вон, полет исследовательский готовят. На Помпею. Мне предлагали, но я же не могу совместить. Полетит Магда. А ты бы не хотела, кстати?

– Я тоже не могу. К тому же Помпея, кажется, безжизненная планета?

Каштанка и Помпея вращались вокруг звезд-соседок, но если первая была полна самых необычных форм жизни, вторая оказалась совершенно покинутой, за что и получила свое название.

– Археологам она будет очень интересна, – ответил Ричард. – Главное, там нашли этот знак, по форме напоминающий очки, но разрушенный. Как будто какая-то гигантская ножища топтала его в ярости.

– Ты так говоришь, у меня даже холодок по спине, – Алиса слегка поежилась. – На Помпее очередная база Странников?

– Ты когда-нибудь слышала о разрушенной базе Странников? – ответил вопросом на вопрос Ричард. – Там ведь явно не следы коррозии или выветривания. Это очень похоже на умышленное разрушение.

– Так, может, вулканы, землетрясения?

– Помпея меньше Земли, там почти нет сейсмической активности. Так что местного Везувия не имеется, вот Магдалина и полетит с экспедицией, чтобы разгадать, что же там случилось.

– А справятся они с перебросом?

– Вполне, это легко. В принципе, можно весь корабль отправить в прошлое даже с помощью вот такого прибора, – Ричард взял Алису за правую руку, запястье которой обвивал скромный серебряный браслетик, вполне приличествующий благовоспитанной барышне из Петербурга конца девятнадцатого века. Ни один современник Куприна и Менделеева не догадался бы, на что способно это украшение. – Надо его только должным образом отрегулировать.

– Да? А масса корабля?

– По массе нет таких уж ограничений, ну, сколько корабль может весить, пусть даже несколько десятков тонн. Вот еще на два порядка выше – и начнутся проблемы. Но безопаснее всего, конечно, построить прибор, способный видеть прошлое. Ну что, потом, может, примешь участие?

– Потом – да. А сейчас мне правда пора.

Алиса направилась к выходу, но у самой двери остановилась и, обернувшись, сказала:

– Мир спасать интересно. А спасение одной кошки ничего не изменит в мире. Но он, несомненно, изменится для этой самой кошки.

И вышла, не попрощавшись.

========== 9. ==========