Текст книги "Когда листья станут золотыми (СИ)"

Автор книги: Течение западных ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Не совсем. То есть, ты надеешься вернуться на пять дней назад, найти своего Павла, и это не вызовет парадокса. А парадокс – это такая фигня, которая приведет к новому Большому взрыву.

– Не приведет. Не должен. Теоретически это доказано.

– А практически?

– Ну и проверим практически.

– Подожди-подожди, но если вызовет? Мир погибнет, так?

– Ну…

– А заодно и мы с тобой. И Земля. И все люди на ней.

– Да, но…

– И Кир, – довольно-таки жестко сказал Коля.

Алиса опустила голову.

– Я все равно не смогу хотя бы не попробовать. Я потом не смогу жить, зная, что даже не пыталась…

– Так и Пашка твой тоже погибнет!

– Ты нарочно надо мной издеваешься?

– Нет, я пытаюсь понять женскую логику. Рискнуть Вселенной ради одного человека, который в случае неудачи погибнет вместе с этой самой Вселенной. Ну ладно, я же уже сказал, что больше ничего не боюсь. Летим, и будь что будет.

– За неудачу очень маленький процент.

– Ну пускай. А как перемещаться собираешься, одна в скафандре?

– Зачем? Вместе с «Пегасом». Я могу своим браслетом создать поле перемещения в форме шара определенного радиуса.

– Именно шара?

– Ну, – Алиса задумалась. – Слушай, ты мне какую-то идею подкинул, только я не пойму, какую…

В этот момент загорелся главный экран управления, сообщая о выходе из Прыжка. Алиса потянулась отключить звуковой сигнал, который имел дурную привычку верещать на весь корабль максимально громко. Сирена взвыла и тут же утихла.

– Это что? – приподнялся Коля.

– Это, – Алиса набрала код, – мы выходим в наше пространство.

На экране разлилась чернота с редкими светлячками звезд.

– И когда же выйдем?

– А все. Вышли.

– Как, уже?

– Ну да.

Герасимов выглядел слегка разочарованным.

– Как-то странно, вышли – и незаметно ничего. Гагарину, наверное, было интереснее.

– Хочешь знать, как было Гагарину – переживи оккупацию, Крайний Север и перегрузки.

Взгляд Алисы задержался на экране связи. Прямая линия на нем изогнулась неровной синусоидой, вытянулась, опять изломалась…

– А вот этого Гагарин точно не видел в космосе! – Алиса указала на экран.

– Что это? – Коля глядел через ее плечо. – Ну график какой-то…

– Сейчас переведу в звуковой формат, поймешь.

Тонкий прерывистый писк заполнил каюту. Три коротких сигнала, три длинных, снова три коротких…

– Это SOS, слышал? Кто-то терпит бедствие.

* Подразумеваются, естественно, стволовые клетки. Ну что еще придумать-то?

========== 25. ==========

В этот день жизнь разворачивалась к Повелителю-непонятно-чего зад… , в общем, на 180 градусов.

– Так это кто-то наш?

– Нет, не Пашка. От Гай-до такого примитивного сигнала не будет, – где-то в глубине души была досада, что это не Пашка, но не могло же все получиться так просто.

– Я имею в виду, земной корабль?

– Возможно, – Алиса проглядывала параметры сигнала. – Масс-детекторы что-то маленькое показывают, размер как у спутника-беспилотника.

– А если и правда спутник?

– Нет, с чего бы спутнику быть вдали от системы да еще пищать морзянкой? А эргометр… вообще ничего не показывает. Двигатели не работают. Надеюсь, это что-то с пропавших кораблей.

– И что мы с этим будем делать?

– Можно попробовать загрузить в багажный отсек. Но сначала проверим, есть ли там кто живой. Все-таки нехорошо обращаться с живым мыслящим существом, как с грузом, правда?

– Ну, это не самое худшее, что можно сделать с мыслящим существом.

– Может быть… Но сначала попробуем их позвать. По обычной видеосвязи, наверное…

Коля понаблюдал, как Алиса настраивает приборы, как пытается вызвать неизвестное судно, и через пару минут констатировал:

– Что, не получается?

Вопрос прозвучал, как утверждение.

– Я и не особо рассчитывала. Такое примитивное устройство вполне может быть не оснащено видеосвязью. Попробуем старыми дедовскими методами.

– Голубиной почтой?

– Рацией. У нас тут небольшая, встроенная.

Ностальгическая симпатия Зеленого включалась по старинке, тумблером. Алиса снова попробовала вызвать катер на связь:

– Что, не получается?

– Нет пока, попробуем другую частоту.

– А если это просто автоматика?

– Вряд ли просто автоматика подаст сигнал бедствия. Вот подлетим поближе и будет легче установить связь…

Рация упрямо молчала.

– Так, мы вроде близко, готовим захваты… И попробую выйти из гражданского диапазона. Алло! Ну ответьте кто-нибудь!

Коля явно собирался в третий раз спросить: «Что, не получается?», когда рация, наконец, захрипела. Сквозь шумы помех раздался голос.

– Мы на катере… потерпели бедствие.

Странное ощущение возникло у Алисы. Посторонние хрипы и шипение заглушали ответ, но она определенно слышала этот голос раньше.

– Какая помощь нужна? Что с вашим кораблем?

– Потерял управление… полностью… Случилась утечка топлива, датчики тоже не регистрировали неисправность, заметили, когда энергии уже не осталось… Нам пришлось бросить корабль. Горючее на катере тоже на нуле.

Теперь встревожился и Коля. Ибо и ему знакомыми показались вкрадчивые, заискивающие интонации. Голос был почти безжизнен, неопределенного тембра. И в тоже время, даже по радиосвязи, сквозь потрескивание помех, в нем ощущалась скрытая сила.

– Подождите, мы подготовим захват для катера.

– А кто вы?

– Не беспокойтесь, вам ничего не грозит. Наш корабль – мирное исследовательское судно. Сколько вас?

– Двое, Алисочка.

– Алисочка? – Коля смотрел на нее с изумлением, смешанным… нет, не с ужасом, но название для этой эмоции она так и не подобрала. Сделала своему попутчику знак молчать и проговорила в рацию:

– Здравствуй, Крыс.

– Я слышу, ты узнала меня, как и я узнал тебя по голосу, девочка. Слишком уж часто мы встречались, чтобы я не понял, кто меня зовет. Да и вообще в эту проклятую дыру мог очертя голову сунуться только один человек…

– Нет, нас, как минимум, двое. А вот вы как здесь оказались?

– Не задавай провокационных вопросов. Мы определили, что здесь есть несколько потерявшихся кораблей. Ну и жадность фраера сгубила – решили проверить, нельзя ли с них извлечь чего ценного. Увы, что конкретно погубило эти корабли, мы поняли поздновато. Нас зацепило краешком, но хватило и этого.

– Какое самобичевание. И на что ты теперь рассчитываешь, злейший друг?

В ответ раздался сухой смешок.

– На твою доброту и порядочность, Алисочка, на что же еще? Я прекрасно знаю, что кто-кто, а ты никого не бросишь в беде. Да в какой беде – на старой железке в сотнях парсеков от обитаемого Космоса.

Другой голос, глухой одышливый басок, подтвердил:

– Он такой… Когда правда поможет, никогда не соврет. Уж ты его знаешь…

– Алиса, – прошептал Коля. – Они? Но как?

Алиса приглушила приемник рации и повернулась к молодому человеку.

– Они. И придется их брать на борт. Коля, я понимаю, у тебя с ними связаны не самые приятные воспоминания, но ты пойми, мы не можем просто пролететь мимо, это бесчеловечно. И потом, они сейчас уже не так агрессивны, как раньше. Живут на своей планете, занимаются чем-то полулегальным, иногда вылетают по старой памяти… Но бросить нельзя, это все равно, что оставить их на плоту в Тихом океане. Даже хуже – в океане хоть течения есть.

Коля смотрел на нее, ничего не говоря в ответ.

– Но если тебе страшно… – Алиса ненавидела произносить эту фразу, ибо хуже всего для нее было прибегать к манипуляциям.

Коля ничуть не оскорбился, только усмехнулся.

– Да я это понимаю. Там и воздуха, наверное, немного. Подбирай, что поделать. В десны же с ними целоваться необязательно?

– Конечно, с ними никак целоваться не обязательно. Эй, вы нас слышите?

– Прекрасно, Алисочка.

– Сейчас ваш катер подтянут в грузовой отсек «Пегаса». И, ребята, без фокусов. Все оружие оставляйте на катере. Даже не пытайтесь врать, что у вас его нет – скорее я выйду из дома без мобильного браслета, чем вы сбежите с гибнущего корабля без бластера. На выходе из отсека работают эргометры, а у меня парализатор. Попробуете протащить бластер – поедете дальше недвижимые, как гусеница в коконе. Я вас не парализую сразу только потому, что надеюсь – вы мне что-то расскажете про брошенные корабли. Все ясно? Условия принимаются?

– А выбор у нас есть? – поинтересовался Крыс.

– Конечно. Соглашаться или остаться на катере. Выбираете первый вариант? Ну надо же. Короче, помните: оружие оставляем.

Коля поглядел на Алису определенно с уважением.

– Ну и голос у тебя прорезался.

– И умение врать прорезалось, – Алиса отключила рацию. – У меня нет парализатора.

– Это не вранье, это называется – блефовать. Играть с шестерки и делать вид, что у тебя туз.

– Как ни назови… Они же сказали, что знают, что за чертовщина здесь творится. Они расскажут больше, будучи в положении гостей. Пойдем, встретим их у выхода из отсека.

Коридор «Пегаса» теперь и вправду казался мрачным. Эхо шагов звучало чуть громче обычного.

– Алис, послушай… А если их свои же туда определили? У морских пиратов была такая казнь – провинившегося бросали на лодочке посреди океана. Иногда с небольшим запасом еды.

– Вряд ли, ситуация поменялась. Там шансы доплыть были, здесь их точно нет.

Они остановились перед герметичной дверью грузового отсека. Ждали, пока помещение внутри заполнится воздухом.

– Алиса, ты только не думай, что я хвастаюсь или что там… Я же понимаю, помощник из меня никакой… А вот заложник – да. Короче, если будут угрожать, мол, мозги ему вышибем, то пусть вышибают.

– Не будут, – Алиса положила руку Коле на плечо, и он впервые не уклонился. – Понимаешь, заложники нужны, когда есть что под них требовать. У нас единственная ценность – корабль. А я опять сделаю вид, что у меня туз.

Дрогнула стальная дверь отсека. Раздалось и тут же смолкло слабое шипение. Пластина, закрывающая вход, поползла вверх.

За ней стояли двое. Один – огромный человек необъятной толщины. Добродушное лицо с ямочкой на подбородке, румяные щеки подпирали снизу светлые хитро прищуренные глаза. Комбинезон на толстяке грозил лопнуть, стоило его обладателю повести могучими плечами. Руки, казалось, не имели запястий, а ноги – щиколоток.

Второй – худой человечек невысокого роста (теперь он оказался ниже Коли Герасимова), вроде как прятался в тени своего напарника. Но, встретившись с ним взглядом, никто бы больше не заблуждался насчет лидерства в этой странной паре. Тощий мгновенно обшарил глазами коридор, улыбнулся тонкими губами.

– Ну, привет тебе, Алисочка.

– И тебе привет. Оружие оставили, на катере, молодцы, – Алиса кивнула головой, прищурила глаза. – Так, злейшие друзья, проясню один момент. Пытаться захватить корабль бесполезно. Из-за того, что разные темные личности в это не верили, пришлось все управление настроить под возможных пилотов. В данном случае, когда Полоскова и Зеленого на борту нет, вести «Пегас» могу только я. Тут все настроено под мое ментальное излучение. Поняли, ребята? Не просто под сетчатку глаз или еще что. Буду излишне нервничать или в коме – корабль меня не опознает. Ну, а теперь можно поинтересоваться вашим самочувствием.

– Да что нам сделается, – буркнул Весельчак.

– Я тоже думаю, что ничего. Можно пройти в кают-компанию, и там вы мне расскажете что-нибудь интересное.

Крыс удобно расположился в кресле по центру. Весельчак сел осторожно – не всякий стул выдержал бы его могучее тело. Толстяк, очевидно, чувствовал себя немного не в своей тарелке. Как себя чувствовал Крыс, сказать было трудно. Худой пират сибаритствовал, прикрыв глаза, будто находился у себя дома.

– Рассказывать будем или спать? – осведомилась Алиса. Крыс только дернул верхней губой, мол, не мешайте отдыхать.

– Он лучше расскажет, – пробормотал Весельчак и, покосившись на Колю, добавил: – Паша-то как изменился.

– Идиот, – процедил Крыс, по-прежнему не открывая глаз. – Ты что, не видишь, что это не Паша?

– А, – Весельчак пожал плечами. – Я думал, кому бы еще сопровождать Алису на край света.

– Это старый друг, и вы тоже знакомы, – пояснила Алиса. – Но это роли не играет. Он, как и Паша, вам не очень-то доверяет.

Коля сидел с видом человека, которого против воли заставляют делать доклад перед незнакомой аудиторией. Весельчак разглядывал парня пристально, затем хлопнул себя по коленке.

– Точно! Я-то думаю, где я тебя видел. Ну конечно, та история с миелофоном, – тут толстяк сбавил тон, – ну, ты это… извини, мы тогда слегка переусердствовали.

Коля махнул рукой.

– Да ладно, дело давнее. Кто в армии служил, тот на пиратов не обижается.

– Точно! – возликовал Весельчак. – Слова-то какие – армия… Стой, так тебе лет должно быть сколько? Как ты здесь – и молодой?

Алиса хотела было заговорить, но Коля остановил ее жестом.

– Алиса, не надо, ты девушка деликатная, а правду надо рубить сплеча. Господа пираты, Алиса вам не скажет, что я покатился по наклонной, пил, гулял и морально разлагался и в итоге рано отправился в лучший мир. Алиса с этим не смирилась, вытащила меня из прошлого и занялась моей реставрацией.

– Успешно? – усмехнулся Весельчак, не ожидавший подобного рассказа.

Коля хмыкнул:

– Да понятия не имею. Дела покажут.

– Это в свете грядущих событий разумней всего, – Крыс говорил все так же медленно, будто про себя, не открывая глаз. – Когда цивилизация гибнет, лучше всего пить, забыть обо всем и просто прожигать жизнь. А я могу вам сказать, дети, что вся галактическая цивилизация, которую вы знаете, скоро перестанет существовать.

========== 26. ==========

Костенейте под землей,

До поры, когда с зарей,

Тьма кромешная взойдет

На померший небосвод.

Чтоб исчахли до черна,

Небо, звезды и луна.

Чтобы царствовал один

В мире Черный Властелин.

– Что-то ты не мелочишься с угрозами, – заметила Алиса.

Худой пират полулежал с закрытыми глазами, будто не слышал.

– Любит он, чтобы его упрашивали, – пробурчал про себя Весельчак. Крыс снова быстро вздернул верхнюю губу, оскаливая зубы:

– Сам рассказывай, если у тебя лучше выйдет.

– У меня хуже, – охотно признал Весельчак.

Крыс произнес:

– А можно и не говорить ничего, итог одинаков.

– Я предпочитаю знать опасность, предупрежден – значит вооружен, – заверила Алиса.

– Глупая девочка. Иногда лучше не знать, чтобы быть спокойнее. Вы думали, детишки, почему практически у всех народов есть сказки о богах, лишающих людей разума?

– Я биолог, не собиратель фольклора. И в земных сказках такого не припомню.

– Вавилонское столпотворение, – вполголоса сказал Коля. – Сойдем же вниз и смешаем языки их… Может быть, оно?

– Может быть, – согласился Крыс. Посидел еще немного с полуприкрытыми глазами и выдал еще одно предложение:

– Цивилизация в галактике зародилась давно, наверное, лет уже миллионов восемь как…

Он бы так и цедил по фразе раз в полчаса, но тут не выдержал уже Коля.

– Я это… Последний раз завтракал вчера. Или позавчера? Короче, пока мы будем слушать про восемь миллионов лет, можно что-нибудь зажевать?

– Вчера, – вскочила Алиса. – Тридцать шесть часов точно прошло. Но тут оранжерея только.

– Сойдет!

Весельчак сначала оживился при упоминании о еде. Но услышав об оранжерее, приуныл и сообщил, что «трава – пища монастырская». Крысу, похоже, было все равно. Коля, который еще в Космозо привык к подножному корму (в зоопарке был яблоневый сад, совсем как в Богородицком), сел в развилке плодового деревца и заверил, что большего ему и не требуется.

Крыс не догадался перетащить за собой кресло, а стоять было не так уж удобно. Поэтому он перестал делать паузы между каждыми двумя фразами.

– Восемь миллионов лет, может быть, семь. Тогда были живые существа, такие же, как мы.

– Как вы или как мы?

– И те, и те, да просто всех сортов. Так же летали в космос, осваивали новые планеты, – Крыс поднял ладонь вверх, предупреждая вопрос. – Да, уже тогда. И спорили, наверное, были территориальные конфликты. Как без этого? Пока одна цивилизация не придумала, как ей всегда опережать других.

Крыс прошелся перед аудиторией из трех слушателей взад-вперед и добавил:

– Если поискать аналогий на вашем языке, мы называем их шахматисты. Неизвестно, как они выглядят и на кого похожи. Чтобы стать сильнее противников, они могли бы сеять раздор среди других цивилизаций, плести интриги, разжигать войны… Но они нашли универсальный путь. Они обрекли все другие планеты на периодический армагеддон забвением.

– Забвением? – Алиса подняла брови. – С полем забвения мы столкнулись на Крине, его изобрел тамошний мудрец.

– Да не изобрел он ничего, – пренебрежительно сказал Крыс. – Открыл то, что осталось от поля шахматистов. Они либо облучали планеты при подлете, либо оставляли источник внутри. Хорошо, что излучение ослабло за многие тысячи лет.

– Не понимаю…

– Что ж тут непонятного? – вмешался Весельчак. – Подлетали они к планете стратегических противников, хоп – и там даже не каменный век, а просто толпа обеспамятевших вставших на четвереньки животных.

– А смысл? – Алиса пожала плечами. – Они завоевывали планеты?

– Нет. Просто они оставались на первых ролях. Все остальные цивилизации скатывались вниз.

– И погибали?

– Это зачем? Просто снова карабкались по ступеням цивилизации. А они оставались первыми.

– Это не человеческая логика какая-то.

– Почему? – вмешался вдруг Герасимов. – Очень даже человеческая. У меня мама в вузе одном работала, там как раз перед ее болезнью директора сменили. Прежний имел звание академика, а этот только профессора. А в институте было полно профессоров. Новый дирик не стал диссертацию на академика писать. Он просто всех профессоров убрал. На фоне кандидатов наук-то он был крутым. Так что вполне человеческая логика.

– И это твои шахматисты тут шалят? – спросила Алиса. – Выродились за восемь миллионов лет? Где прятались?

– Они не прятались. Они особо и не нуждались в жизненном пространстве. Просто не терпели конкурентов. Они внимательно следили за планетами, давали им развиваться до определенного уровня, но когда цивилизация выходила в космос – все, она была под колпаком. После первого-второго полета подследственных в дальний космос шахматисты включали свое поле. И конкурентов не было больше как явления. Была еще одна планета без разумной жизни.

– Не знаю, в это трудно поверить. Наши ученые столько раз погружались в прошлое и…

– Да? – усмехнулся пират. – Алисочка, ты осталась самонадеянным ребенком, как и вся ваша цивилизация, впрочем. Время огромно. Оно как нескончаемая пуховая перина, которую вы несколько раз проткнули иголкой, и теперь утверждаете, что знаете о нем все.

Крыс помолчал.

– Мы не знаем, сколько раз шахматисты стирали память всей галактике. Раз десять или пятнадцать, наверное. Некоторые планеты, которые в предыдущем цикле пережили фазу ядерного оружия благополучно, погибали в следующий период. И все эти миллионы лет шахматисты оставались первыми в галактике. Но однажды – это было примерно сто тысяч лет назад – они столкнулись с почти равными себе по силе. С теми, кого вы называете Странниками.

«Ты когда-нибудь видела разрушенную базу Странников, Алиса?»

– Говори тогда быстрей, не томи! Откуда были Странники? Из другой галактики?

– Нет, зачем? Они были такими же пешками на доске шахматистов, как и другие цивилизации. Но внезапно вырвались в ферзи, если так можно сказать. В очередном цикле их культура стала развиваться несколько иным путем – и в космос они вышли в последнюю очередь. Вначале освоили скоростное строительство, телепортацию, ментальные технологии, антигравитацию. И хозяева галактики получили неприятнейший сюрприз, когда прозябавшая на своей планете цивилизация вдруг начала победное шествие по звездным системам, застроив своими базами кучу необитаемых миров.

Тут Крыс закашлялся и попросил воды. Весельчак вздохнул, углубившись в воспоминания.

– Вода, вода… а прежде-то – кефир был, – грустно сказал он.

Худой пират продолжал:

– Наша цивилизация тогда уже вышла в открытый космос, но только в ближний. Наблюдать за происходящим наши предки могли, но вмешиваться – нет. Только ужасаться и надеяться, что их не заденет. Они тогда и не знали, из-за чего разгорелась огромная космическая война между двумя титанами.

– А эти супер… шахматисты не развивались особо, что ли? – перебила Алиса. – У них же такая фора была – несколько миллионов лет.

Крыс пожал плечами.

– Я немолод, но меня тогда не было и точно сказать я не могу. Возможно, они такой цели и не ставили. Им не с кем было конкурировать. Они и так были первыми.

– Ну, – Алиса задумалась, – в принципе, если целью жизни становится собственный комфорт и щелканье по носу обнаглевших зазнаек… Да, такая цивилизация может и не развиваться.

– Ага, – поддержал Коля. – Тот директор так и не стал академиком.

– Вот они и не смогли сразу уничтожить Странников, а поле те как-то смогли обезвредить. Это возможно, но мощность требуется огромная. Наши ученые фиксировали взрывы нескольких звезд – их энергия пошла на нейтрализацию поля. А потом оба противника исчезли. И следов не осталось – пока наши вышли в дальний космос, пока смогли исследовать обломки кораблей и следы на выжженных астероидах, много воды утекло. Предположили, что Странники не пожелали больше взрывать звезды и пожертвовали собой ради остальных цивилизаций – либо оба противника погибли, уничтожив друг друга в схватке, либо же перенеслись в какое-то другое измерение.

– А теперь что? Почему вы об этом никому не рассказывали?

– А что, наша цивилизация с кем-то сильно дружила, чтобы рассказывать? – Крыс вздернул верхнюю губу. – Да и повода не было, знаешь. Все это давно перешло в разряд легенд. Но теперь мы столкнулись либо с какой-то забытой базой шахматистов, либо древние боги нашли способ вырваться из заточения. Мы зафиксировали некий далекий объект – но только это и успели. Потому что попали… в Поле. И сразу вспомнили древние легенды. Здесь вроде как некогда находилась родная планета шахматистов. Сто тысяч лет для звезд не срок…

– Так почему вы не превратились в беспамятных идиотов, если попали в Поле забвения? Я знаю тебя, Крыс, ты жить захочешь – «Полтаву» в оригинале перескажешь. Доказательства какие?

– Будут, – худой пират улыбнулся печально, совсем по-человечески. – Скорее, чем хочется мне и чем думаешь ты. Наши ученые смогли определить и описать свойства Поля. Потом они его в панике уничтожали везде, где могли найти. Проморгали на этой Крине. Да и я вижу уже, что ты мне веришь.

Она и вправду верила. Наконец-то складывалась головоломка, все части подходили друг к другу, как сделанные специально. Контейнер с записью голоса, модифицированные звери Каштанки, разрушенная база странников, обеспамятевшие пилоты… И Пашка. Пашка, попавший в поле… она зажмурилась, даже на секунду представить себе это было невозможно.

– Поле имеет несколько слоев или составляющих. Одно, внешнее, вызывает сильнейшую депрессию, тоску, страх. Кто хоть раз почувствовал его воздействие, никогда этого не забудет.

– Когда накатит вдруг тоска, то далека, то вновь близка… – невольно прошептала Алиса. – А еще? Какие еще поля?

– Это не определишь сразу. Некоторые внешние поля действуют на электронику. У нас, например, на корабле полностью обнулилась база данных бортового компьютера. Мы даже вручную высчитать курс не могли. Потом лишились топлива… сохранилась только более примитивная электроника на катере.

– А выход какой?

– Никакого, – Крыс пожал плечами. – Возможно, навалившись всей толпой… Но вы согласитесь снова взрывать звезды? Радиус Поля забвения может быть огромен. Лично я вижу один выход – попробовать добраться до патриархальной аграрной планеты, на которой в случае повального беспамятства легче будет сохранить себе жизнь.

– Это что нам предлагают? – Коля встал с развилки. – Поудобнее прогнуться под этих шахматистов или как их там…

– Эри-Куб, – вдруг сказала Алиса. – Я буду называть их так. Нет, выход должен быть. Сейчас попробую сообразить… А почему вы-то в такой панике? Ведь обеспамятевшие планеты легче грабить?

– Может, и легче, но, во-первых, Поле может пронизывать всю галактику, – начал Крыс. Его неожиданно перебил напарник.

– А во-вторых, все через пару лет полетит к чертовой матери! Металл начнет ржаветь, здания рушиться, корабли ломаться! – толстые щеки Весельчака колыхались от негодования. – Я не металлург! Я не этот, как у вас говорили, передовик производства. Я люблю поесть готовое, посидеть в добротном кресле, полетать на нормальном звездолете. Мы живем долго, что же мне, придется охотиться, если я захочу жаркого, и строить самогонный аппарат для выпивки? Я комфорт люблю. Лучше уж тогда сразу сдохнуть.

– Откуда слова такие? – удивился Герасимов. – Передовик производства… Ты же инопланетянин?

– А это наша особенность, – не слишком охотно признался толстяк. – Мы многое заимствуем от тех, чей облик принимаем. Знания, хобби, черты характера. Не все, конечно, но многое. Вот от того кладовщика космопорта кое-что мне досталось.

– А, – подмигнул Коля. – Так это он, значит, имел привычку людей по углам вверх ногами развешивать.

Толстяк надулся.

– Я же извинился…

– Тихо, – попросила Алиса. – Какая-то мысль есть, но я не могу сосредоточиться. Коля, что ты мне говорил перед тем, как мы услышали СОС?

Коля не успел ответить. Что-то будто толкнуло Алису вверх. Голова слегка закружилась, потом прямо перед собой она увидела потолок оранжереи. Странная легкость была во всем теле, к горлу подступила тошнота.

– Это что? – раздался откуда-то сбоку крик Коли.

– Это оно, доказательства, – прошелестел Крыс.

– Это невесомость! – Алиса перевернулась ногами к полу – где верх, где низ – в открытом космосе было сказать затруднительно. – Система искусственной гравитации дала сбой. Коля, ты как?

– Как Гагарин, блин! Нет, ему было несладко. Ладно, нормально все. Наверное, и должно тошнить, так?

– Пройдет, – Алиса озиралась в поисках пиратов. В углу колыхался синеватый туман, принимающий очертания двух человеческих фигур. В таком виде космическим авантюристам было легче переносить невесомость.

– Что теперь?

– Это одно из внешних полей, – шелестел голос Крыса. – Оно далеко действует, возможно, мы вылетим из него быстро. Если же нет…

Возникшая сила тяжести резко дернула Алису вниз. Она еле успела перевернуться в полете, больно ударилась о пол каюты, но устояла на ногах. Уши на секунду заложило.

– Ну? Так быстро?

– Краешком нас, – Крыс, принявший облик худого человека, вышел из угла каюты. – Это счастье, Алиса. Ну что, ты убедилась?

– Да уж, быстро, – закряхтел Весельчак, – хорошо, превратиться успел. Если бы такой тушей грохнулся…

– Стоп! Коля где? – Алиса оглядывалась вокруг.

Герасимов лежал лицом вниз около пульта управления поливом.

– Господи, Коль, ты как? – Алиса быстро опустилась на пол рядом, попробовала перевернуть Колю, но безрезультатно. Она попыталась хотя бы поднять его голову, но парень вновь бессильно ткнулся лицом в пол. Алиса поглядела на руку. На ладони остался липкий красный след.

========== 27. ==========

Знаешь, чего я боялся, Сэм? Я боялся стать таким же, как Горлум. Помнишь, каким он был: неспособный радоваться солнечному свету, приятным ароматам и красоте, стремящийся только к своему Сокровищу, даже ненавидя его. Я не мог, Сэм. Я не мог. Ты понимаешь?

И как я мог сказать тебе это? Захотел ли, смог ли бы ты понять, когда я бы сказал: «Я боюсь, что становлюсь похожим на Горлума», или отпрянул бы и отвернулся в омерзении?

Я не мог, дорогой Сэм. Я бы не вынес выражения твоего лица. Я не мог вынести этого даже в мыслях.

– Быстро помогите мне его перевернуть! – Алиса обернулась к пиратам. Весельчак, сопя, наклонился и перевалил неподвижное тело на спину.

Глаза молодого человека были закрыты, переносицу и левую щеку заливала кровь. Крыс наклонился к пульту, провел рукой по выступающей панели управления.

– Вот здесь он лицом и приложился, – резюмировал худой пират. – Жесткая штучка, однако. И высота-то вроде небольшая, – он возвел глаза к потолку.

– С непривычки парень, – вздохнул Весельчак. – В невесомости первый раз, вот и грохнулся, как пришлось.

Алиса приложила пальцы к виску Коли. В первую секунду она ничего не почувствовала и даже успела испугаться – как нелепо было бы чудом ускользнуть от костлявой и по-дурацки погибнуть в будущем. Но тут артерия на виске дрогнула. Пульс ощущался слабо, но отчетливо.

– Живой! – радостно вскрикнула Алиса. – Давайте перетащим его в медкаюту.

– Может, сначала курс взять подальше… – предложил Весельчак, но Алиса так на него посмотрела, что толстяк немедленно наклонился и подхватил тело Герасимова за плечи.

– Да, первым делом в медпункт, – кивнул Крыс, хотя сам не выразил ни малейшего намерения помочь напарнику. Толстый пират в одиночку потащил свою ношу по коридору.

– Погоди, – предложила Алиса, – может, носилки?

– Какая дверь? Вон та, вторая? Да ладно, доволоку, хотя и не в моем возрасте… – пропыхтел в ответ толстяк.

– Ты же его полквартала нес и не жаловался, – поддразнила Алиса.

– Он тогда полегче был, а я – помоложе, – резонно объяснил Весельчак.

В дверной проем толстяк еле вписался, чуть не приложив Колю виском об косяк.

– Осторожно! – закричала Алиса. – Угробишь вконец, санитар!

– Да не виноват я, что он у тебя такой хилый, – оправдывался толстяк, – полчаса вниз головой провисел – в обморок, с двух метров упал – опять-таки в обморок!

– Нашел время напоминать! – зашипел Крыс. Алиса махнула рукой:

– Ладно, что было, то быльем поросло… укладывай на операционный стол.

Алиса защелкнула на запястье Герасимова медицинский браслет, закрепила датчики на висках. С тревогой вглядывалась в монитор.

– Все не так плохо. Нос он сломал, ладно, заживет. Сотрясение мозга – хуже, сейчас лекарство введу и пусть спит. Все равно в приборах он не разбирается.

«Пегас» несся в пространстве далеко от известных обитаемых звезд. Здесь, в чернильной кляксе космоса за иллюминаторами, наверняка было немало объектов самого разного происхождения: астероидов, метеоритов, обломков погибших кораблей. Но только один из них двигался не по законам всемирного тяготения, а, значит, обладал собственной скоростью и был создан искусственно.

– Он удаляется от нас, – подытожил Крыс. – Не думаю, что они нас заметили. Внешние поля до нас не достают.

– Еще бы! Расстояние то чуть не как от Земли до Плутона. Пусть «Пегас» определяет размер, скорость и так далее. Будем идти в хвосте. Как киплинговская рыбка, что плавала позади кита.

– Какая рыбка? – не понял пират.

– Из сказки.

– Сказки здесь лишние. Кстати, наш клиент может внезапно менять траекторию полета.

– Очень хорошо, то есть очень плохо. Что он еще может менять внезапно?

– Радиус полей, – худой пират улыбнулся. В голосе его звучало как будто злорадство, но улыбка казалась печальной.

– Насколько?

– Мы не измеряли. Не успели. Думаю, оно вполне может достать до нас. Погляди на характеристики. «Пегас» еще не все просчитал, но очевидно, что поле однородно и его напряженность от центра к краю не меняется.