Текст книги "Однажды под Рождество (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Твой отец, наверное, очень рад твоим успехам, – прошептал Джейсон. Голос его дрожал, угрожая в любой момент сорваться, но парень держался.
– Наверное, по крайней мере, я на это надеюсь.
– Ты не знаешь?
– Нет. Мой отец умер три года назад от рака. Это меня окончательно уничтожило – я была такой же, как Эрик, даже хуже – не хотела не только жить, но и вообще существовать.
Похоже, что эти слова были последней каплей. Джейсон схватил меня за плечи и прижал к себе. Он судорожно обнимал меня и молчал. Минут через десять я отстранилась и сказала:
– Спасибо, Джейсон. Мне очень нужно было кому-то рассказать…
– Я понимаю, – прошептал он, все еще пытаясь прийти в себя.
Не знаю, почему я решила ему всё рассказать, ему ведь всего семнадцать, а я взвалила на его плечи такой груз. Можно было рассказать Тиму, он бы порадовался, что я ему доверилась, но я не думала, что его реакцией будет что-то кроме яростного возмущения и попыток утешить меня чем-то вроде: «Слушай, ну всё будет хорошо!» Тим вообще не умел утешать. Я могла бы рассказать обо всем Эрику, и он бы понял меня лучше, чем кто бы то ни было, но мне нужны были хоть какие-то ответные эмоции, а Эрик, даже если бы и испытал их, не подал бы виду. И, если уж говорить совсем честно, я не думала о том, кому я всё это говорю – мне просто нужно было выговориться. Впервые в жизни. Возможно, просто потому, что я чувствовала: сейчас я могу выплеснуть всю эту боль и не замкнуться окончательно. Ведь рядом был кто-то, решивший принять на себя часть моей боли. Просто так, безвозмездно, не думая о последствиях. И этот кто-то дарил мне тепло, которого я не боялась… Наверное, именно поэтому я не впала в панику, пересказывая историю собственной жизни. А может, еще и потому, что после приступа у меня обычно наступали периоды полной апатии… Но об этом думать не хотелось. Хотелось верить, что я справилась с эмоциями благодаря другу и собственным силам. Наверное, я просто жалкая… Да и плевать. Потому что сейчас меня принимали такой, какая я есть. И в эти мгновения я могла не думать о том, что собеседник скажет в следующую секунду: я верила, что Джейсон не скажет мне ничего плохого. И он не подвел. Мы молча сидели на кровати, Джейсон обнимал меня со спины, а я прижималась щекой к его груди. Не знаю, сколько времени прошло, но я уже совсем успокоилась, когда вдруг послышался хлопок входной двери.
– Совсем забыла про них. Нужно встретить, а то неудобно, – проворчала я, вставая. Джей последовал моему примеру и нагнулся за ботинками, а я ахнула и подскочила к нему.
– Господи, это я сделала, да? – его шея справа, возле ключицы, была сильно расцарапана.
– А? Что там? – удивился он и подошел к зеркалу. – Ну, ты пыталась добраться до моего горла… Ты хотела заставить его перестать смеяться, да? – прошептал он.
– Я не помню, – ненамного громче ответила я и вышла встречать дядю.
– Ты чего такая бледная? – спросила Лили. – Что-то случилось? Может, мне тебя к врачу отвести?
– Нет, всё в порядке, просто немного устала, – соврала я.
– Понятно. Ой, Джейсон! Какими судьбами?
– Я просто не хотел оставлять Мери одну, – ответил появившийся у меня из-за спины парень.
– Ого, так вы тут всю ночь одни, только вдвоем… Надеюсь, вы без меня не слишком шалили, а? – подмигнула девушка. К моему изумлению, Джейсон даже не покраснел.
– Не говори глупостей, ладно?
– Да что я такого сказала? Всё-таки молодые парень с девушкой наедине – это так…
– Что здесь случилось? – громоподобный рев дяди Мартина прервал наш разговор. Он влетел в холл, схватил меня за руку и потащил в свой кабинет. Сейф был вскрыт, а все деньги исчезли. – Я спрашиваю, что здесь произошло! Где ты была, когда нас грабили?! – рычал он.
– Я не выходила из дома, – устало сказала я. Теперь все части головоломки встали на свои места.
– Шутишь, да? Шутишь?! Кто вернет мне мои деньги – ты?!
– Папа, перестань, Мери и так еле на ногах держится, а ты на нее кричишь! Мери, расскажи, что здесь случилось? – прервала отца Лили.
– Я была одна, когда услышала подозрительные шаги. Я испугалась и закрылась в шкафу для швабр…
– Не могла полицию вызвать, да? В девять-один-один позвонить не могла?! – бушевал дядя.
– Не могла. В кладовке я потеряла сознание, а Джейсон нашел меня, когда решил вечером навестить. Он ухаживал за мной всю ночь и только недавно я более или менее пришла в норму, – в этот момент я напомнила себе Эрика. Никаких эмоций, только холод и безразличие. Его деньги пропали? Да плевать. И на него мне тоже плевать. А если уж совсем честно, мне сейчас было наплевать вообще на все. Хотелось закрыться в пустой темной комнате и ничего не видеть, не слышать, не думать…
– Ты… Ты меня разорила! Твоя безответственность не знает границ! Ты вся в отца! – впервые за эти недели упомянул брата дядя.
– Похоже на то. Если я вас раздражаю так же, как мой отец, попрошу дать мне расчет, и я с чистой совестью уеду отсюда, – сухо сказала я.
– Расчет? Расчет?! Да из-за тебя меня ограбили!
– Полагаю, это были не все ваши сбережения, и вы найдете деньги, чтобы расплатиться со мной. Если же нет, я подам на вас в суд за неисполнение обязательств, оговоренных контрактом. В пункте одиннадцать сказано, что при отказе нанимателя от моих услуг досрочно, он обязан выплатить мне весь гонорар. Вы сами подписали этот контракт, он официально заверен, а потому я не вижу причин не получить свои деньги. Работу я выполняла качественно и в срок, охрана же вашего имущества от посторонних посягательств в мои обязанности не входила.
Дядя бешено вращал глазами и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Оставайся и работай, – наконец вынес он свой вердикт и ушел вызывать полицию.
– Мери, не бери в голову, папа просто нервничает. Он сейчас успокоится, и всё будет как раньше. Он просто переживает!
– Он просто ненавидит меня также, как ненавидел моего отца, – холодно сказала я и пошла к себе в комнату. Лили не нашлась, что ответить. Джейсон же безмолвной тенью следовал за мной, но, когда дверь за ним закрылась, он спросил:
– Почему мистер Вейнс ненавидел твоего отца?
– Потому что бабушка оставила всё свое состояние моему отцу – тому, кого она никогда не любила. В завещании она написала, что всё ее внимание и забота всегда доставались Мартину, и потому она хочет извиниться перед Ричардом и завещает ему всё свое состояние. Дядя «воспылал праведным гневом», заявив, что деньги должны достаться любимому ребенку, и дело дошло до суда, ведь после того, как папа предложил дяде Мартину поделить наследство пополам, дядя пошел вразнос и среди прочего заявил, что эти деньги не должны достаться дочери какой-то певички. Отец слишком любил мою маму и меня, чтобы простить такое, и решил не отдавать дяде вообще ничего. Суд дядя, конечно, проиграл, однако сразу после оглашения вердикта он закричал на весь зал: «Если деньги должны были достаться самому нелюбимому, зачем она меня любила? Лучше бы тебе достались все эти ее бесполезные чувства, Ричард!» Как же смешны бывают люди в своей алчности. Он так и не понял, что папа с огромной радостью променял бы наследство на любовь бабушки, но это было невозможно. Папа знал, что в жизни важно, а что второстепенно, у дяди же эти понятия слишком сильно искажены, он не видит дальше своего кошелька.
Джейсон помолчал, а потом спросил:
– Ты ведь ненавидишь дядю, да? Тогда почему помогаешь ему?
– Не могу сказать, что я его ненавижу. Я никогда не прощу ему того, как он отзывался о моей матери, но и ненавидеть его у меня причин нет: ненависть – слишком сильное чувство, чтобы испытывать его к слабому человеку. Но я его не люблю и не могу уважать. А помогаю я ему только потому, что папа, несмотря ни на что, всегда его любил. Я делаю это не ради дяди Мартина, а ради отца.
На пару мгновений повисла тишина, а затем Джейсон тихо сказал:
– Понимаю. Мне остаться с тобой, или ты хочешь побыть одна?
– Нет, уж чего-чего, а одной сейчас оставаться я точно не хочу. Если ты не торопишься, не мог бы ты… – я замялась. «Как же неудобно просить его остаться…»
– Тогда я позвоню шефу и попрошу на сегодня отгул. Правда, не знаю, отпустит ли он меня, – Джейсон достал телефон, но я забрала его.
– Давай лучше я, скажу, что ты мне срочно нужен. Тогда шеф не станет на тебя косо смотреть, – улыбнулась я, а парень просиял.
– Это было бы здорово.
Через пять минут я смывала с шеи Джейсона запекшуюся кровь и обрабатывала раны. Царапины были очень глубокие, местами кожа просто висела лоскутами. Перекись сильно жгла, и было видно, что ему больно, но он мужественно терпел и даже не морщился. Я сжалилась над парнем и подула на раны. Джейсон дернулся и с удивлением воззрился на меня:
– Ты чего?
– Что-то не так? – удивилась я. – Мама всегда так делала, когда обрабатывала мне раны.
– А, ладно… – он смутился и позволил мне продолжить экзекуцию.
Через полчаса в доме орудовала полиция. Нас с Джейсоном допросили, но ничего нового не узнали: мне ни в коем случае нельзя было рассказывать, почему я не обратилась в полицию, так как это могло поставить под удар мое будущее. По нашей версии, я уже несколько дней плохо себя чувствовала, и когда грабители проникли в дом, у меня был жар. Плохо понимая, что делаю, я закрылась в чулане и потеряла сознание. Там меня и нашел Джейсон. Он был настолько напуган моим состоянием, что не обратил внимания на царивший в доме беспорядок, а потому тоже не обратился в полицию. Стражей порядка удивило, почему он не вызвал «скорую», но Джейсон соврал, что я боюсь врачей, а потому он не хотел усугублять ситуацию и обошелся своими силами. Не уверена, что полицейских удовлетворил наш рассказ, но большего мы предложить не могли. Их также заинтересовал пластырь на шее Джейсона, но он сказал, что поранился, когда брился. Это было довольно забавное объяснение, учитывая, что парень явно ни разу не держал в руках бритву: щетина упорно отказывалась появляться на его щеках, несмотря на то, что возраст, вроде бы, был подходящий. Детектив выразил свои сомнения на этот счет, и я поразилась тому, насколько же наши уроки повлияли на Джейсона. Я учила его держаться уверенно, а не врать, но, похоже, так как с фантазией у него был полный порядок, пригодилась в данной ситуации именно уверенность в себе. Парень надул губы и возмущенно прошипел:
– Если у меня щетина плохо растет, я что, маленький, что ли? Мне тоже бриться хочется.
Констебль фыркнул и зарылся носом в бумаги, сочтя паренька за эдакого глупого ребенка, пытающегося казаться старше, чем он есть на самом деле. Вся эта беготня утряслась лишь под вечер, и когда ушел последний полицейский, я отправила Джея домой. Он упирался, но всё же согласился с тем, что ему просто необходимо выспаться перед работой, а со мной ничего страшного не случится. Ночь обещала быть длинной…
========== И всё-таки ты умеешь развлекаться! ==========
«„Страх имеет над нами больше власти, нежели надежда”. Этьен Бонно де Кондильяк.
Сегодня мои страхи снова опутали меня своей сетью – сейчас я уже не уверена, что вообще когда-то выпутывалась из них. Мне кажется, что я пленник своего прошлого и заложник своих кошмаров. Я не хочу помнить, но боюсь забывать. Прошлое не изменить, от него не отказаться. Иногда я мечтаю об амнезии, но понимаю, что страх не уйдет. Можно стереть человеку память, но нельзя изменить его суть. Я та, кто я есть, вместе со всеми своими кошмарами. Вчера к нам в дом проникли грабители, и повторился тот самый припадок, которого давным-давно не было. Мне сняли диагноз? Видели бы те врачи меня вчера, они бы мне его вернули. Да уж, похоже, расстройство начинает прогрессировать, хотя я не уверена. Я боюсь обращаться к врачам, иначе работы мне точно не видать, но как быть с моим состоянием, я тоже не знаю: что, если всё начнется сначала? Я боюсь этого, Робин, очень боюсь. Я боюсь снова потерять себя.
Но самое смешное во всей этой ситуации то, что „дядюшка Скрудж” обвиняет в ограблении меня. Полагаю, он прямо-таки мечтает свалить вину за злодеяние на мои хрупкие женские плечи. Он что, и впрямь думает, что я могу быть соучастницей, или это всего лишь старая обида?.. Полагаю, что второе. В этот раз мне помог Джейсон. Я не знаю, что могло случиться, если бы на его месте оказался дядя или Лили. Я стала бы убийцей… Даже думать об этом не хочу. Он мне очень помог, не знаю, чтобы я делала без него. А полиция, похоже, начала копать не в том направлении: тут явно работал наводчик… Кстати, Робин, у меня просьба. Не приезжай сюда. Знаю, что, услышав такую „добрую весть”, ты схватишь первый попавшийся свитер и прыгнешь в автомобиль, но прошу тебя этого не делать. Я хочу попытаться разобраться в себе. Ты знаешь обо мне всё, но это не дает тебе здраво оценить ситуацию. Если ты приедешь, то снова будешь оберегать меня ото всего и сдувать пылинки. Я очень ценю это, но ты не сможешь всегда быть рядом, и я очень хочу попытаться увидеть ситуацию „со стороны”. Возможно, Эрик и Джейсон смогут мне в этом помочь. Прости, что я такая эгоистка и совсем не думаю о твоих чувствах, но мне это необходимо. На завтра у меня запланировано…»
«„Воспоминание о пережитом счастье – уже не счастье, воспоминание о пережитой боли – это всё еще боль”. Джордж Гордон Байрон.
Ты уверена, что мне не стоит приезжать? Если ты действительно этого хочешь, я останусь в Сиэтле, но обещай писать мне каждый день. Не знаю, смогут ли тебе помочь новые друзья, а в больницу тебе обращаться и впрямь нельзя. Патовая ситуация. Я подумаю, что можно сделать, но, похоже, тебе снова придется справляться со всем самой. Прости, что я такой бесполезный, если бы я только смог забрать твою боль… Не спеши ни с чем, просто попробуй пожить так, как будто ничего не было, словно ты действительно страдаешь амнезией. Радуйся жизни, насколько это возможно, и не думай ни о чем. „Всё пройдет: и печаль, и радость”, а потому улыбнись и продолжай бороться. Борись за свою жизнь, за свою свободу и за свое право на существование. Что насчет дядюшки… Ну, это было ожидаемо, разве нет? Не хочу лезть в это дело, но разве ты сама не говорила, что ждешь от него подлянки? Вот и она. Уж не знаю, стоит ли тебе вообще продолжать работу в данной ситуации. Ты говорила, что работа выполнится досрочно, так почему бы не передохнуть? У нас сегодня был жуткий день, твой любимый профессор Гин заболел, и чуть ли не весь ваш курс отправился его навестить. Меня они потащили с собой. Интересно, зачем? Профессор просил тебе передать, что…»
Я закрыла ноутбук и легла в кровать. Что ж, теперь я точно знаю, что у меня еще есть время, прежде чем я вернусь к своей обычной жизни: Робин не приедет. Только вот вопрос: успею ли я прийти в себя, прежде чем жизнь войдет в привычную колею? Сильно сомневаюсь. Всё глубже погружаясь в невеселые думы, я забылась тяжелым сном.
***
– А вот и я! – Тим радостно влетел в мою комнату, теребя в руках огромный продолговатый сверток.
– Это что? – спросила я.
– Ты говорила, что любишь развлекаться? Вот этим-то мы и займемся.
– Ты что, шутишь? Я работаю.
– Не будь занудой! Тебе понравится. Одевайся и потопали, жду на улице.
Он умчался, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель.
– Даже шанса отказаться не дал, вредитель, – ухмыльнулась я и быстро оделась. Парень ждал меня в своем фургончике, врубив магнитолу на всю катушку.
– Это что за музыка? – удивилась я.
– Это регги. Давай, запрыгивай.
– Кажется, регги в твоем списке не было, – пошутила я.
– А я говорил про небольшие отступления, забыла? – усмехнулся он.
– Помню, но не думала, что всё так запущено, – съехидничала я.
– Какая ты противная, ничего не понимаешь в музыке, – наиграно обиделся он.
– Почему же? Я знаю ноты! – протянула я и показала парню язык. Он рассмеялся, и машина медленно покатила по дороге.
– А куда мы? – поинтересовалась я.
– Сюрприз, – хмыкнул Тим. Через некоторое время мы были в лесу. Зимний лес – это ожившая сказка. Он зачаровывает и умиротворяет, позволяя погрузиться в себя, созерцая величественный покой спящей природы.
– Не сезон для сбора грибов, – промычала я.
– Э, нет. Я такое не люблю. А вот это, – ответил он и вытянул из кузова тот самый сверток. – Вот это – самое оно!
В свертке оказались лыжи, и я мысленно простонала.
– Тим, я жутко неспортивная…
– Ага, и мы будем это исправлять. Ты у меня спринтером станешь, вот увидишь!
– Это вряд ли… Скорее, вспашу носом все сугробы.
– Ты совсем не умеешь стоять на лыжах? – опешил он.
– Я не ходила на физкультуру.
– Ну как так можно, а? Жуть какая! Это надо исправлять. Держи, обувайся. Я твой размерчик у Лили вызнал, – он протянул мне новенькие лыжные ботинки.
– Ого, вы помирились? – удивилась я.
– Не то, чтобы помирились… Просто больше мне некого было спросить, вот я и наступил себе на горло и титаническим усилием заставил себя набрать ее номер! – пафосно возвестил парень, театрально закатывая глаза.
– Ясно всё с тобой. Ну, веди, Сусанин.
– Ого, я не знал, что ты полячка… – пошутил он.
– Сама в шоке, – поддержала его я.
– Значит, так. Сначала ставишь ногу вот так и осторожно переносишь на нее вес, затем подтягиваешь вторую ногу. Здесь лыжни нет, так что будет сложновато. Старайся держать лыжи прямо, думаю, у тебя получится, – он улыбнулся и пропустил меня вперед. Тропа была довольно широкой, и мы скользили по снегу рядом. Тим помогал мне, когда лыжи наезжали одна на другую, или наоборот, разъезжались. Вскоре я привыкла, а парень хихикнул:
– Эй, у меня есть еще кое-что.
– Что же? – заинтересовалась я. Идея лыжной прогулки уже не казалась мне полным безумием.
– А вот что! – он выудил из кармана теплые кожаные перчатки с подбивкой.
– Ооо, мечты сбываются… – рассмеялась я.
– Давай надену, – хихикнул он. Я сконфуженно протянула руки, и он надел на меня свой подарок. – Если ты о них мечтала, почему не купила?
– Просто в Сиэтле еще таких холодов не было, они были мне не нужны, а здесь я замерзаю исключительно когда ты рядом. Ты, случаем, Санта-Клаусом не подрабатываешь? – подозрительно протянула я.
– Раскусила. Теперь мне придется тебя убить, ведь личность Санты не должна быть раскрыта! Хо-хо-хо! – рассмеялся парень фирменным смехом старичка с мешком.
– Эй, я думала, Санта – добрый персонаж! – возмутилась я.
– Конечно. До тех пор, пока его не раскроют.
– И часто это случается?
– Ну… А как думаешь, почему у меня костюмчик красный? И вообще, видимо, я плохо маскируюсь… – пригорюнился «злодей». Мы вышли к небольшому пригорку, и Тим начал давать инструкции по спуску с горы.
– Ты что, шутишь? – возмущению моему не было предела. – Я протестую! Я же только встала на лыжи, а уже спуск!
– Да ладно, я же с тобой! Что может плохого случиться? – улыбнулся он.
– Например, я сломаю себе шею! – упрямилась я.
– Скатившись с такой высоты?
– Можно разбиться, упав с высоты своего роста без дополнительного ускорения, между прочим!
– Фу, какая! Ну и как хочешь, – и он быстро спустился с небольшой горки. Я оценила: это было сделано профессионально. Парень встал у подножия холма и призывно раскинул руки, словно собирался меня обнять. – Ну, я тебя жду! Я буду стоять здесь до тех пор, пока ты не спустишься ко мне прямо в ручки!
– Эээ… А в обход нельзя? – попыталась отмазаться я.
– Не-а. Только так, – и он поманил меня пальцем.
– Противный, – возмутилась я, и в ужасе скатилась с горки. Я думала, что упаду прямо на склоне, но каким-то чудом удержалась и даже не потеряла направление – я врезалась точно в Тима, и мы вместе рухнули в снег.
– Ты чего не отошел? – возмутилась я.
– И позволить тебе упасть одной? Ну уж нет!
Мы расхохотались, и я начала засыпать его снегом. Он, конечно, уворачивался, но возиться в снегу при том, что на тебе лыжи – не самое простое занятие. Только вот я быстро устала и потому рухнула на мягкую белую перину.
– О-хо-хо… Давно мне не было так весело, – улыбнулась я, а Тим заявил:
– И будет еще веселее, когда ты перестанешь падать!
– Что?! Опять? – возмутилась я, но он уже поднял меня из снега, словно я была пушинкой, и поставил на ноги.
– Тоже мне, спортсмен-силач, – буркнула я.
– А то. Зря, что ли, штангу всю жизнь тягаю? – хмыкнул парень и аки гордый олень помчал к пригорку. Я поплелась следом.
– Подниматься посложнее, но ты быстро освоишься. Давай попробуем «елочкой» – разведи носки лыж и поставь их на внутреннее ребро… – начал объяснять биатлонист.
– Чего? – не поняла я.
– Ну, смотри: ставишь ноги вот так…
Мы провели на этом пятачке весь оставшийся день и вернулись в город, только когда уже начинало смеркаться.
– Спасибо, Тим. Было здорово! – поблагодарила я парня, когда мы вышли из машины.
– Мне тоже понравилось, надо будет повторить.
– С удовольствием, только давай договоримся заранее, а то от работы сбегать – это непрофессионально, – согласилась я.
– Ладно, ладно. Прими горячий душ и выпей на ночь теплого молока с медом. А то весь снег с полянки за шиворот сгребла, – хихикнул он.
– Последую совету опытного человека. Осторожнее на дороге.
– Да, да, да, мамочка, – хмыкнул он и запрыгнул обратно в фургон.
«Какой чудесный день!» – подумала я, хотя такие мысли мне обычно не свойственны. Наверное, Робин был прав: нужно просто абстрагироваться от собственных проблем и попробовать наслаждать настоящим, в котором существует явно не одна темнота…
========== Подозрения и тот, кто может от них спасти ==========
– Я не понимаю, как они могут нас подозревать, Джей? – в сотый раз возмутилась я.
– Может, рассказать им правду? – робко спросил парень.
– Если они соберутся предъявить обвинение, я, конечно, всё расскажу, но до тех пор… Понимаешь, если станет известно о том, что случилось, мне могут назначить освидетельствование, чтобы подтвердить мои слова, ну, или, что гораздо вероятнее, поинтересуются о моем заболевании у моего бывшего врача. Если это произойдет, мне вернут «справочку», и все мои мечты рухнут: в ФБР не принимают людей с психическими расстройствами.
– Да уж, тогда рассказывать – это не вариант. Но ты же говорила им о своих догадках про наводчика. Почему они не прислушались?
– О нет, они как раз таки прислушались, и, по их мнению, наводчик – это я. Иначе почему я не вызвала полицию, а грабители меня не нашли? Ох, как я зла!
Раздался громкий стук, и кто-то открыл входную дверь. В холле послышался голос Лили и еще один, мужской, до боли знакомый.
– Быть не может… – прошептала я. – Не может быть!
– Что случилось? – не понял Джейсон, но я уже летела в холл, к неожиданному визитеру.
– Мистер… Мистер Бейен! – радостно воскликнула я и кинулась к высокому статному черноволосому мужчине в строгом деловом костюме.
– Спокойнее, Мери. Мы не одни, – сказал он, улыбаясь, и я резко затормозила.
– Лили, это мой наставник из ФБР, мистер Бейен, – представила я гостя.
– Ого, так Вы и впрямь из ФБР… А я думала, значок фальшивый… – протянула кузина, подозрительно разглядывая спецагента.
– Мы можем пройти в дом? – осведомился мистер Бейен. Меня всегда поражала его хватка: он никогда не разводил пустых сантиментов и всегда сразу же приступал к делу, не отвлекаясь на такие мелочи, как отдых.
– Да, конечно, – заторопилась Лили. – Проходите.
Девушка провела его в гостиную и предложила чаю. Мужчина согласился, сразу догадавшись, что Лили просто хочет меня о чем-то спросить.
– Мери, помоги мне, ладно? – попросила кузина и утащила меня на кухню.
«Всегда поражалась его проницательности. Он людей насквозь видит! Впрочем, неудивительно – двадцать лет в отделе поведенческого анализа! Интересно, а я когда-нибудь так смогу?..» – подумала я, но Лили прервала мои раздумья и затарахтела:
– Слушай, я вообще не поверила Тиму, когда он сказал, что ты работаешь в ФБР, так что, это правда? Я думала, он как всегда шутит, а тут у меня дома целый спецагент!
«Хорошо не половинка» – мысленно хмыкнула я, но ответила совсем другое:
– Я там еще не работаю. Меня приняли, но пока документы не оформлены. Они ждут диплома.
– Ааа, ясно… – разочаровано протянула моя кузина. – Слушай, сестренка, а сколько ему лет? Такой импозантный… И сразу видно: он знает, чего хочет от жизни.
– Ему сорок два, но не думаю, что тебе повезет: он действительно знает, чего хочет от жизни, и на мелкие интрижки не разменивается.
– Фу, как грубо. Я же просто спросила. Да и потом, разница всего в семнадцать лет, это же мелочь! Вдруг у нас что-то получится и наши отношения будут долгими и счастливыми?
– Да? А как же Эрик? – холодно спросила я.
– Ну, я как только ни пыталась его завоевать! – состроила раздосадованную мордаху Лили. – Я даже ходила к нему домой, пролила на себя кофе, ушла в ванную и подстроила всё так, что бы он увидел меня обнаженной, но он даже бровью не повел. Он, когда дверь открыл и увидел меня в чем мать родила, не начал пожирать меня глазами и даже не смутился. Просто всё с тем же пофигистичным видом закрыл дверь и ушел. По-моему, он вообще импотент, так что как друг он мне нравится, но как парень… Нет, надо искать более эмоционального.
Я мысленно хмыкнула. «Что и ожидалось от Эрика. Его невозможно удивить или смутить. Все эти ее женские штучки ему до лампочки, а уловка с переодеванием, подозреваю, вызвала у него только отторжение».
– Нас мистер Бейен ждет, ты не забыла? – укоризненно сказала я и подхватила поднос. Лили вздохнула и поплелась следом за мной, ворча себе под нос что-то о том, что мужчины нынче пошли странные и непонятные.
Мой наставник ждал нас в гостиной. Он осматривал комнату взглядом опытного профайлера, и я поняла, что он уже начал составлять профиль жертвы. «Вот почему он здесь. Но как он… Робин. Робин, я тебя обожаю! Это гениально!» – я заулыбалась и поставила поднос на стол.
– Скажите, это Ваша мать? – спросил мистер Бейен, указывая на одну из фотографий.
– Да, мама умерла много лет назад, но папа любит ее до сих пор, – ответила Лили, бросив на фото лишь короткий взгляд.
«Папа – любит. А ты? И почему в голосе такое раздражение?» – сделала я мысленную пометку.
– Хорошо, мне хотелось бы встреться с Вашим отцом, если не возражаете.
– Ой, что Вы, конечно не возражаю, но он сейчас на фирме и будет только вечером. Давайте я пока покажу Вам Вашу комнату, и Вы отдохнете? – очаровательно улыбнулась Лили.
– Спасибо, мисс, но я, пожалуй, попытаюсь найти Вашего отца. Мери, ты не проводишь меня? – обратился мужчина ко мне.
– Конечно.
– Погодите, а как же чай? – возмутилась радушная хозяйка, ненавидевшая ситуации, когда гости оставались голодными.
– В другой раз. У нас много дел. Спасибо за угощение, – мистер Бейен быстро прошел в холл, я и Джейсон проследовали за ним.
– Джей, ты с нами? – спросила его я.
– Да, обед закончился, мне надо на работу, – ответил он и подозрительно покосился на мистера Бейена. – Вы точно сами справитесь, моя помощь не нужна?
– Нет, спасибо за заботу, мы как-нибудь управимся, – ответила я и улыбнулась.
Джей ушел работать, а мы с мистером Бейеном отправились на поиски моего дядюшки. Так как фабрика находилась в двух шагах от дома, мистер Бейен затормозил на улице и возмущенно спросил:
– Как ты до такого докатилась? Я уже был в участке и читал рапорт полиции. Ты врешь как дилетант, неудивительно, что они тебя подозревают.
– Да в чем ложь-то? Мне действительно стало плохо, – расстроилась я.
– Вот и я не понимаю, в чем тут ложь. Однако для тебя так важно скрыть истинную причину того обморока, что ты начинаешь путаться и выдаешь себя с головой.
– В чем я путалась? Там же всё очень последовательно изложено, – озадачилась я.
– Вот именно: всё как с картинки, никаких недочетов. Ты ничего не упустила, и полиции даже не за что зацепиться. А что я тебе говорил про идеальное алиби?
– Чем прочнее алиби, тем оно подозрительнее.
– Вот именно. Хорошо хоть, этот парнишка лучший лжец, чем ты. У него иная ситуация, ему проще, не его жизнь стоит на кону. И всё же неужели я зря учил тебя держать себя в руках? Полицейские, которые тебя допрашивали, говорят, что ты очень нервничала, и это показалось им подозрительным.
– Простите… – я опустила голову. – Получается, я сама себе могилу вырыла.
– Ничего, я не дам тебе в нее упасть. Мне нужно знать всё, что знаешь ты. Про мистера Вейнса, про его дочь, про их взаимоотношения и их круг знакомств. Фотография матери на полке лишь одна, но она стоит в самой шикарной рамке и на отдельной полке, где больше ничего нет. Похоже, мистер Вейнс идеализировал свою жену. Он превознес ее, и дочь это раздражает. Я не видел ни одной их совместной семейной фотографии, хотя снимками отца с дочерью полки просто изобилуют. Вероятно, после смерти жены мистер Вейнс видит в дочери не ее саму, а свою погибшую жену. Тогда это объясняет их отношения, которые ты упоминала в письмах Робину. Он переслал мне их, когда обратился за помощью.
– Я думала об этом. Я считаю, что Лили любит свою мать, но терпеть не может отношение к ней отца. Она любит даже не столько саму тетю Роуз, сколько свои воспоминания о ней. То, что дядя так сильно ее опекает, Лили только раздражает, она старается не поддаваться на это и даже абстрагироваться насколько это возможно, однако она использует свое влияние на отца в ряде случаев, не ограничивающихся жизненной необходимостью, так что нельзя сказать, что она абсолютно бескорыстна.
– Ты ее подозреваешь? – мистер Бейен прищурился.
– Первое правило – подозревать нужно всех, включая самого себя, поскольку обмануть может каждый, и даже собственное подсознание, – отрапортовала я и получила в награду сомнительную похвалу:
– Молодец, кое-что ты всё же запомнила. Идем, попробуем собрать информацию.
Пока мы искали дядю Мартина, мистер Бейен успел сделать первичный опрос чуть ли не половины сотрудников фирмы. Дядюшку мы нашли в пошивочном цеху, он отчитывал работниц и кипел как чайник.
– Мистер Вейнс? Специальный агент Бейен, ФБР. Нам нужно поговорить, – представился мой наставник.
– Поговорить с ФБР? А что случилось? – опешил дядя, но тут же поспешил вернуть так некстати сползшую с лица маску спесивого начальника.
– Вас недавно ограбили, не могли бы Вы рассказать мне о случившемся?
– А как обыкновенная кража могла заинтересовать Вашу структуру? – прищурился мой подозрительный родственник.
– Ко мне обратилась Ваша племянница. Мы с ней довольно давно знакомы, и она попросила меня помочь найти Ваши деньги.
– Ага, как только на нее подозрения упали, сразу подмогу вызвала? Значит, рыльце-то в пушку! – дядюшка злобно на меня воззрился.
– Мистер Вейнс, давайте не будем отвлекаться, так мы быстрее найдем Ваши деньги, – кнопка давления была выбрана очень точно – дядюшка повелся. Слово «деньги» вообще всегда стояло на первом месте в его словарном запасе.
