Текст книги "Однажды под Рождество (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Не слушай Тима.
– Да нет, он прав…
– Так, приехали.
Я встала и потащила Джейсона за собой.
– Мы сейчас, – крикнула я Эрику, Робину и Лили, и направилась в свою комнату. Когда дверь закрылась, я устало спросила парня:
– И как это понимать? В чем он прав? В том, что ты маменькин сынок? Так припомни случай, когда твои родители тебя перед кем-то выгораживали. Или, может, в том, что ты не знаешь жизни? А разве это самое «знание» обуславливается тем, сколько тебе лет и каких высот ты достиг?
– Нет, он прав, что я никогда ничего не пытался добиться. Если мне казалось, что я не справлюсь, я просто ничего не делал. Опускал руки и отказывался от мечты, только вот забыть ее не получалось. Это больно – когда знаешь, что проиграл без боя. Я трус…
– Да нет, Джейсон, ты не трус. Знаешь, есть довольно грубая поговорка: «Говори человеку, что он свинья, и он захрюкает». Это правда. Мнение окружающих очень мощный фактор формирования личности. Всю жизнь ты слышал, что ни на что не годен, ни на что не способен. В твоем сознании прочно укрепилась мысль, что за чтобы ты ни взялся, тебя ждет провал. К тому же, братья всегда издевались над тобой, если у тебя что-то не получалось, и отсюда возник страх, что если ты снова попытаешься что-то сделать, и ничего не получится, тебя опять унизят. Тем, кто ты есть, тебя сделала жизнь, нелегкая жизнь, и говорить, что ты ничего о ней не знаешь, – абсолютная глупость.
– Но я и впрямь всего боюсь, разве это не трусость?
– Скажи, ты испугался вступиться за меня перед Тимом?
– Конечно нет, он был не прав!
– Ты испугался и бросил меня, когда дядю ограбили?
– Нет, но…
– Тогда, может быть, ты боялся прикрывать Тима перед дядей, когда он забывал о своем обещании помочь? Разве ты не брал в таких случаях вину на себя?
– Но это же было правильно!
– Вот именно, Джейсон. Ты не боишься делать что-то для других, ты боишься сделать что-то для себя. В тебе есть такая замечательная черта характера, как самоотверженность, но при этом абсолютно отсутствует хоть капля любви к самому себе. Иногда создается впечатление, что тебе вообще плевать на себя, но это не так. Тебе больно оттого, что ты не пытаешься ничего достичь, но, в то же время, тебе настолько страшно рискнуть, что ты просто ходишь по кругу. Рискни хоть раз. Рискни, несмотря ни на что. И не важно, чего ты достигнешь – ждет тебя успех или провал – ты будешь знать, что попытался. Проиграть обидно. Сдаться – больно. Не бороться вовсе – страшно.
Повисла тишина. Парень бегал взглядом по полу, словно искал там ответ на все вопросы, но панацеи от комплексов не существует, ее может заменить лишь искреннее желание измениться. Я подбадривающе улыбнулась парню, а он вдруг глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и как никогда прежде решительно сказал:
– Я попробую.
Ответить я не успела: поймав робкую улыбку Джейсона, я была вынуждена отвлечься на ворвавшуюся в комнату кузину, которая с порога объявила:
– Ребятки, завтра я буду праздновать в клубе, кто со мной?
– Я с тобой, – поднял руку Робин, стоявший у нее за спиной. – А то оставаться на Рождество дома – тоска зеленая.
– Умница, ответ правильный. Джейсон?
– Нет, к нам сегодня приезжает родня, и я должен помочь прибраться, а завтра буду развлекать гостей, – сконфужено ответил парень.
– Ясненько. Мери?
– Извини, но меня как-то не тянет в шумную толпу. Я лучше почитаю.
– Сидеть в Сочельник дома с книгой? Ты мазохистка! – фыркнула девушка.
– Мне с тобой остаться? – спросил Робин.
– С ума сошел? Повеселись там за меня! – ответила я, и фальшиво улыбнулась. Мне хотелось побыть одной. То, что через день меня здесь не будет, угнетало, и я не хотела расстраивать друзей видом своей печальной физиономии. Когда мы прощались, Джейсон так грустно посмотрел на меня, что сердце сжалось от тоски.
***
«Тик-так, тик-так», – говорили часы тишине. Тишина ловила их слова и растворяла в себе. Читать не хотелось, идти никуда не хотелось, спать тоже не хотелось, хотелось просто забыться.
– Я буду скучать, Олд-Гемпшир, – прошептала я. Лили и Робин ушли еще утром, и сейчас, когда время подползало к четырем часам дня, я чувствовала себя вымотанной и разбитой. Мне было жутко одиноко. Наверное, впервые за долгое время. Я чувствовала, что чего-то не хватает, а точнее, кого-то… вот только думать об этом хотелось еще меньше, чем читать, спать или куда-то идти. Однако вечер преподнес мне неожиданный сюрприз: внезапно раздался стук в дверь. «Кто это может быть? Дядя же уехал в Сиэтл», – подумала я и поплелась открывать.
– Привет… – Джейсон держал в руках большую спортивную сумку и застенчиво улыбался.
– Какими судьбами? Ты же должен быть с семьей, – удивилась я.
– Ну, я сбежал, – отчитался парень. – Думаю, они меня уже хватились, но точно не знаю: я выключил телефон. А то заставят вернуться.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я, пропуская его в дом, однако, он отказался заходить.
– Нет, ничего не случилось. Просто я подумал, что ты здесь одна, а быть одной в Рождество – это грустно.
– Спасибо, что заботишься обо мне, – улыбнулась я, а на сердце у меня потеплело. – Так чего же ты не заходишь?
– Ну, я подумал, что сидеть дома – не самый лучший способ праздновать. Если ты не против… – он набрал в грудь побольше воздуха. – Если ты не против, давай проведем Рождество вместе?
– Конечно, я за! – обрадовалась я и быстро начала одеваться. На сердце стало удивительно легко и тепло. Уютно… – А куда мы?
– Есть одно место, – загадочно улыбнулся парень. – Только там холодно, одевайся теплее.
Мы шли по безлюдным заснеженным улицам, ветра не было, а солнце сияло, отражаясь от снега мириадами королевских бриллиантов. Я ловила снежинки и улыбалась, а Джейсон тихонько наблюдал за мной. Немного погуляв, мы пришли в старый заброшенный парк. Я там еще ни разу не была, и очень об этом пожалела. Тропинки почти заросли кустарником, могучие деревья стремились ввысь и простирали длинные ветви навстречу дневному светилу, а тишина стояла такая, будто ты был в глухом лесу.
– Здесь так красиво, – прошептала я, восторженно глядя на заснеженные деревья.
– Это мое любимое место. Я часто прятался здесь, когда был ребенком, – улыбнулся Джейсон. Мы побродили по заброшенным аллеям и присели на лавочку. Парень выудил из своей сумки два теплых одеяла и вручил одно мне: – Держи, так будет теплее.
Завернувшись в одеяла, мы пили горячий шоколад, припасенный Джейсоном, и смотрели на закат.
– Твоя мама здорово готовит, – сказала я, наливая второй стакан горячего напитка из термоса.
– Эээ, вообще-то это я сделал… – смутился парень.
– Серьезно? Не знала, что ты умеешь готовить, – удивилась я.
– Немного. Когда дома толпа мужчин, не знающих, как зажигается плита, и норовящих стянуть кусок с твоей тарелки, волей-неволей учишься обращаться с ножом, – улыбнулся он. Я не ответила, да это и не нужно было.
Закат догорал, небо становилось всё темнее, но с нашего места открывался прекрасный вид на тонкую линию алевшего багрянцем горизонта. Я улыбнулась и прошептала:
– Какой красивый закат… День умирает, чтобы возродиться. Это бесконечный цикл, цикл жизни и смерти. Мы видим, как угасает свет солнца, но мрак не наступает: его разгоняет свет звезд и луны. Возможно, когда свет нашей жизни погаснет, нашу смерть озарит иной свет.
Джейсон призадумался, а затем сказал нечто странное:
– Ты умеешь видеть прекрасное в страшном, а глубокий смысл в мелочах, меня всегда это в тебе поражало. Ты удивительная.
– Не такая уж и удивительная, – смутилась я. – Просто смотрю на вещи с разных сторон.
– Не каждый так может. Ты видишь людей, ты их чувствуешь. И не только людей – всё вокруг.
Я усмехнулась:
– Ты меня переоцениваешь.
– Ну, ты же говорила, что каждый имеет право на собственное мнение, – лукаво улыбнулся парень. Я рассмеялась:
– Научила на собственную голову! Ладно, Джейсон, уже стемнело, нам не пора возвращаться?
– Пора… но не возвращаться. У меня для тебя сюрприз.
– Какой?
– Сейчас увидишь, идем.
Он быстро спрятал термос и одеяла обратно в сумку, и мы поспешили в дальний конец парка. Там, на холме, стояло небольшое заброшенное здание.
– Надеюсь, это не дом с привидениями? А то я трусиха, – поежилась я.
– Нет, скорее, это дом с чудесами, – таинственно ответил мой спутник и открыл дверь. Внутри оказалась лишь одна комнатка, а потолок почти отсутствовал. Зато в центре этой комнаты стоял большой самодельный телескоп.
– Джейсон! Это потрясающе! Неужели ты сам его собрал? – восхитилась я. Парень зарделся:
– Ну да… Я только начинал тогда конструировать, поэтому он не очень хорош, но многие созвездия всё же можно рассмотреть. Что ты хочешь увидеть? – спросил он.
– Эээ… не знаю… Честно говоря, я плохо разбираюсь в астрономии.
– Это ничего. Тогда я покажу тебе самые красивые звезды, хорошо?
Парень настроил телескоп, и я приникла к окуляру.
– Как красиво! Это просто потрясающе, Джейсон! Словно время застыло. Такая глубина, такая торжественность, такое безмолвие… Это прекрасно…
Он показал мне еще множество звезд, а потом мы расстелили на полу одеяло, сели на него, достали второй термос с шоколадом и посмотрели на небо. Удивительный мир открывался моему взору. Тысячи галактик несли свои радости и печали в бесконечном потоке времени, обходя нас стороной, но посылая нам свой свет и надежду.
– Это лучшее Рождество в моей жизни… – прошептала я, а Джейсон сказал:
– Скажи, тебе сейчас хорошо?
– Очень. Ты даже не представляешь, насколько, – честно ответила я. И тут случилось неожиданное: Джейсон повернул мое лицо к своему и быстро приник губами к моим губам. Этот поцелуй длился лишь мгновение, но сердце мое забилось так часто, будто хотело вырваться из груди.
– Вот… я… я должен был… – прошептал парень. – Я люблю тебя. С самой нашей первой встречи люблю. Ты единственная, кто понимает меня, ты единственная, кому я могу довериться, ты единственная, кто дает мне надежду, я… я тебя люблю!
Я молчала. Я была потрясена, ошеломлена, я не знала, что сказать. Я знала, что нравлюсь Джейсону, но чтобы настолько… Неужели это и впрямь любовь? А я? Что я чувствую к нему?.. Ответ пришел сам собой, в виде воспоминаний. Его руки на моих плечах, его губы на моих губах, его тихий голос, который повторял, что не оставит меня… «Джейсон, это ты изменил меня. Это ты показал мне, какой должна быть настоящая любовь, а не первая ветреная влюбленность», – подумала я и улыбнулась. Парень этого не видел: он растеряно ковырял пальцем одеяло и о чем-то лихорадочно думал.
– Эй, ты попробовал…
– Попробовал… Ты была права, лучше попытаться и проиграть, чем вообще не пытаться… – сказал он, но голос его дрожал. Я легонько коснулась губами его виска и спросила:
– А кто сказал, что ты проиграл?
Джейсон резко выпрямился и распахнул глаза.
– Ты хочешь сказать… Не может быть…
– Может. Я и сама не понимала, что чувствую к тебе, почему не могу ни в чем отказать и почему мне так больно, когда ты грустишь. А теперь знаю… Я тебя люблю… – шепнула я прямо в его губы и поцеловала. Джейсон растерялся, но тут же взял себя в руки и ответил на поцелуй. Его губы были мягкими и нежными, а руки теплыми и ласковыми. Я растворялась в ощущении абсолютного счастья и покоя. «Мне никогда не было так хорошо…» – подумала я.
– Джейсон… – прошептала я, отстранившись. – Знаешь, кто ты?
– Кто?
– Ты истинный брат Гермеса, – рассмеялась я и чмокнула всё еще влажные губы парня.
– Ты о чем? – не понял он.
– Ну, почитай мифы о богине Майе и Зевсе, – подмигнула я и пошла к выходу.
Джейсон нагнал меня в парке. Закинув сумку на плечо, он бодро шагал по ночной аллее, и я надеялась, что теперь он будет также шагать по жизни. Около моего дома он осторожно взял меня за руку и спросил:
– Можно я тебя обниму?
– Зачем ты спрашиваешь? Тебе всё можно, – ответила я и прижалась к нему. Он нежно обнял меня, словно боялся поранить, а я чувствовала, что так спокойно мне не будет нигде и никогда – только рядом с ним, только в его объятиях.
***
Я уезжала. Уезжала из Олд-Гемпшира, уезжала от своих друзей, но не уезжала от Джейсона. Я увозила его с собой, в своем сердце, а сама оставалась в его душе. И пусть мы не знали, когда сможем увидится вновь, я всё же надеялась, что когда-нибудь мы снова будем вместе. Я обнялась с Лили, которая заплакала и поспешила уткнуться носом в Робина, обняла Эрика, который был мрачнее обычного, обняла дядю Мартина, который косился на ненавистного Джейнза так, будто тот был прокаженным, и тут из-за угла показался Тим. Повисла неловкая тишина.
– Ребят… Я хотел извиниться. Я поступил подло. Я был идиотом, простите.
– Я не обижаюсь, – ответил Джейсон, – но извинись перед Мери.
– Да, я извиняюсь. Если можешь, прости. Ну, балбес я вспыльчивый.
– Ты хоть объясни, что случилось, – ответила я.
– Да понимаешь, позвонил декан и заявил, что ректор предлагает меня отчислить за то, что я, якобы, был замечен на фотографиях в журнале с обнаженкой. К счастью, мы только что разобрались: тот тип был просто на меня похож. Они заявили, что им жаль, что они перепутали – всё равно я красивее. Вот ведь… Ладно, молчу.
– Жуть какая, – передернула я плечами.
– Ага. Так что, простите меня?
– Раз Джейсон простил, то и я прощаю, – улыбнулась я.
– А? Я что-то пропустил? – удивился Тим.
– О, да. Вчера они провели вместе весь день, и… всю нооочь, – пропела Лили.
– Ничего себе, Джей, ну ты выдал! – притворно ужаснулся Тим.
– Вы не поняли! Мы просто… – забормотал мой парень.
– Джейсон, не оправдывайся. То, что между нами было – наше личное дело и никого не касается. К тому же, они тебя просто подкалывают, – устало сказала я. Парень промычал что-то неопределенное, посмотрел на меня и осторожно обнял.
– Мы же еще встретимся? – спросил он.
– Обязательно, – ответила я, чувствуя, как сердце сжимается от тоски.
***
– Мериан, ты вчера дежурила? – спросил Карл.
– Да, а что не так? – обеспокоенно ответила я.
– Нашей группе дело подкинули, кажется, из команды Питерсона. Не в курсе, за что нам такая свинья?
– Свинья? Это же дело Клиутвоудского насильника, там профиль уже составлен, осталось географию сделать.
– Ага, географию. Ты в курсе, что Герри заболел, а у Клиутвоуда очень большая территория? Остались мы, бедные-несчастные, без аналитика. Может, поможешь?
– Ну хорошо, у меня завтра выходной и…
– Мери, сколько раз я говорил тебе не отвлекаться на чужие дела? – в дверях отдела появился высокий мужчина спортивного телосложения.
– Шеф, ну что Вы, право слово, не даете новенькой влиться в коллектив? – возмутился Карл, высокий афроамериканец с приятными чертами лица, обладатель черного пояса по карате.
– Это не вливание в коллектив, а распыление сил. Она работает в моей группе и должна делать акцент именно на наших делах. Да, она шикарный аналитик, но даже ее не хватит на все дела бюро, – ответил агент Бейен Карлу и повернулся ко мне. – Сколько раз говорить: в каждой группе свои аналитики и свои оперативные сотрудники. Мы подбираем группы по психологической совместимости, а не по симпатиям. Твои методы работы слишком необычны, а в группе Карла работают консерваторы. Они будут сомневаться в твоих выкладках, а это недопустимо. Они отличные профайлеры и в состоянии сделать географический профиль и без аналитика, так что лучше используй выходной по назначению – отдохни.
– Хорошо, – сдалась я, подняв лапки вверх. – Прости меня, Карл, но нам не по пути.
– Да я уж понял. И почему заместитель директора так любит правила?
– Я всё слышу, – отозвался мистер Бейен из другого конца зала. – А правила нужно соблюдать, потому что иначе наступит хаос. Ты же сам сказал: я «заместитель директора», неужели я должен спускать вам нарушения?
– Нет-нет, я всё понял. Пойду работать с картой, – фыркнул Карл и гордо удалился.
– Мистер Бейен, я хотела спросить у Вас совета, если Вы не слишком заняты, – осторожно обратилась я к шефу. Несмотря на то, что уже два месяца я работала под его началом, наши отношения не испортились, а, наоборот, стали значительно теплее.
– Конечно, что случилось?
– Это из-за Джейсона.
– А что с ним не так?
– Понимаете, я предложила ему поступить в наш университет, всё же у меня здесь свой дом, ему будет где жить, и можно не сходить с ума в поисках квартиры, а он упирается и говорит, что не может сидеть у меня на шее. Ну как так можно? Что мне делать, как убедить его, ведь у него очень мало денег – платить за учебу он сможет, если устроится на подработку, а вот за жилье – вряд ли. Институтов, в которых изучают кибернетику, не много, и не факт, что он хоть где-то сможет найти жилье, а если он не подаст документы в ближайшую неделю, то вообще никуда не поступит…
– Мери, ты же опытный психолог, о чем ты говоришь? Неужели ты не понимаешь, что если он будет нахлебником в твоем доме, то пострадает его гордость? Висеть у кого-то на шее, если это не в твоем характере, очень тяжело, но висеть на шее любимой девушки, если ты не альфонс, в сто раз тяжелее.
– Я понимаю, потому и прошу совета.
– Дай мне его номер телефона, я попробую провести беседу, но ничего не обещаю.
– Спасибо, мистер Бейен!
***
Звонок раздался довольно неожиданно, и я подпрыгнула на кровати.
– Привет, – в телефонной трубке звучал расстроенный голос Джейсона.
– Привет, что-то случилось?
– Да нет, я просто подумал… Может, мне и правда стоит приехать?
– Джейсон, наконец-то ты решился! Приезжай, я буду очень ждать!
– Правда? Скажи… – он замялся. – Ты и впрямь так хочешь жить со мной?
«Ах, Стивен, ах, хитрец! Неужели он сказал Джейсону, что я просила его приехать только потому, что больше не могу без него? Ну, отчасти это правда, отношения на расстоянии – это тяжело. Я так скучаю… Что ж, в любви и на войне все средства хороши!» – подумала я, ничуть не стесняясь в данный момент собственного коварства.
– Джейсон, я… Ты же понимаешь, как это тяжело, не видеться по месяцу, а потом встретиться на один день и снова быть одной… Приезжай… – я не лукавила, эти слова были продиктованы моим сердцем.
– Но… Мы же будем жить вдвоем в одном доме, как семья…
– Вот именно! Представляешь, как это здорово?
– Мне всего восемнадцать, я не могу тебя обеспечить, я просто какой-то альфонс, получается! – возмутился Джейсон.
– Эй, скажи мне… Когда муж теряет работу и несколько месяцев его обеспечивает жена, пока он снова не найдет себя, разве он становится альфонсом?
– Нет… Но они же семья! А я буду просто нахлебником…
– Да что ты чушь городишь?! – взорвалась я. – Я люблю тебя и мне плевать, на чьи деньги будет куплено молоко! Мне нужен ты, а не твой кошелек!
– Извини… Просто это очень тяжело…
И почему я такая вспыльчивая? Хорошо хоть, быстро отхожу. Раздражение исчезло, осталась лишь нежность и желание быть рядом с ним. С ним одним…
– Нет, это ты извини… Пожалуйста, подари мне самое большое счастье, которое есть на земле.
– Какое?
– Подари мне возможность быть с любимым.
Повисла неловкая тишина, а затем Джейсон решительно сказал:
– Я приеду.
***
«Меня зовут Мери Стемс. Мне тридцать шесть лет, я специальный агент ФБР, аналитик отдела поведенческого анализа. Живу и работаю в Квантико, штат Вирджиния, являюсь автором нескольких книг, посвященных изучению проблем развития садистских наклонностей у детей. Читаю лекции по психологии по всей стране. Возвращаясь домой, я понимаю, что фраза „мой дом – моя крепость” лучше всего описывает мой быт. Меня всегда ждет муж, Джейсон Стемс, с горячим обедом, и наш сын, Ричард, которого мы назвали в честь моего отца. Джейсон – один из ведущих специалистов Америки в области кибернетики, домосед и любитель астрономии. Он так и не избавился от своей застенчивости, однако научные идеи отстаивает так, будто от них зависит его жизнь. Робин Смитт женился и переехал в Арканзас, но мы до сих пор переписываемся почти каждый день. Эрик Джейнз уехал в Англию, получил там гражданство и построил собственный завод. Он так и не женился и до сих пор считает, что чувства лишь мешают жить. Тим Браун осуществил свою мечту и опубликовал книгу, посвященную мифам древней Греции. Недавно он женился на известном археологе, гречанке Диодоре Фокаиду и отправился с ней на раскопки в Дион. Лили стала довольно известным и не менее скандальным дизайнером – ее наряды очень популярны у гламурных девушек с обложек глянцевых журналов, любящих эпатаж. Она трижды была замужем, но считает, что мужчину своей мечты еще не встретила. Дядя Мартин скончался три года назад от инфаркта, на его похороны пришло всего несколько человек.
Сейчас я счастлива, ведь я люблю и любима, но было время, когда я считала, что меня просто невозможно полюбить. Я думала, что человека любят таким, какой он есть, независимо ни от чего, принимая все его недостатки и слабости. Я готова была любить именно так, без оглядки и сомнений, но считала, что у меня самой слишком много изъянов, и поэтому в меня невозможно влюбиться. Я сомневалась в себе, а потому отталкивала окружающих. Я мечтала о чувствах, но боялась их, я ждала их, но сама бежала прочь. Мы с Джейсоном были похожи гораздо больше, чем я думала: мы оба не верили в себя. Вот только он признавал свои слабости, а я о таком даже не задумывалась. Я научила его отстаивать собственное мнение, но он научил меня гораздо большему: он показал мне, что надеяться и верить никогда не поздно, а счастье может ждать тебя там, где ты совсем не думал его обрести. Когда-то я считала его просто милым мальчиком, который боялся рисковать, на самом же деле, это я была глупой девочкой, которая боялась абсолютно всего. Только благодаря ему, его поддержке и пониманию, его наивным на первый взгляд, но мудрым на самом деле суждениям и вере в меня я смогла наконец понять, что каждый человек заслуживает счастья, несмотря на то, что он сам думает на этот счет.
„Единственной преградой осуществлению наших планов на завтра могут быть наши сегодняшние сомнения”. Франклин Рузвельт».
========== Финал 3. Тим ==========
Комментарий к Финал 3. Тим
Примечание Автора: дорогие читатели! Помним про развилку сюжета, помним, что действе главы начинается с конца главы «Память о снежной ночи»…
Примечание Беты: но я всё-таки за шведскую семью.
«Какой кошмар, Робин приехал, а у меня даже нет для него подарка. Интересно, я смогу найти что-нибудь сегодня?» – подумала я, выползая из постели.
– Мери, солнышко, я встала сегодня пораньше, а толку? Представляешь, папа устраивает завтра фуршет, и я, кровь из носу, должна заготовить провиант на целую толпу! – жаловалась моя кузина. – Получается, что на сегодня всё отменяется. Ты мне не поможешь с готовкой?
– Помочь-то я помогу, но из меня повар, как из бегемота Дюймовочка, – вздохнула я.
– Да ладно тебе, нож в руках держать умеешь, и слава Богу! Робина тоже припашем – нечего без дела слоняться.
– Это вряд ли. Есть он любит, а вот готовить ненавидит.
– Ох уж эти мужчины! – возмутилась Лили. Когда Робин появился на кухне, я вовсю замешивала тесто для овсяного печенья, а Лили фаршировала гуся.
– Ничего себе, у нас пир будет! – восхитился парень.
– Пир-то будет, только не у нас, – вздохнула Лили. – Этот пир предназначен для папенькиных коллег, а нас он завтра выгонит на улицу. Ну а сегодня я весь день буду готовить. Вот ведь судьба – трудишься, трудишься, и никакого отдыха!
– Ну, ты сможешь отдохнуть завтра. Ты ведь всё равно собиралась с друзьями в клуб, разве нет? – спросила я.
– Так-то оно так, но я и сегодня хотела расслабиться, а меня припахали. Я такая несчастная… – девушка театрально воздела глаза к небу и прижала руки к груди.
– Воистину, – тоном падре возвестил Робин.
Дядя Мартин регулярно появлялся на кухне с инспекцией, чем всех только раздражал. Когда он в очередной раз заявился посмотреть, как нарезан салат – большими кубиками или маленькими – Лили не выдержала.
– Папа, в сотый раз говорю: уйди с кухни! Ты мне готовить не даешь! Ты что, считаешь, что я не могу салат красиво нарезать?!
– Ты можешь. Но вот помощнички твои… – протянул дядюшка.
– Папа! – прикрикнула девушка. – Скажи спасибо, что они мне вообще мне помогают, а то пришлось бы треть в магазине заказывать! Тоже мне, пригласил толпу… Что ж ты не весь Сиэтл-то позвал?
– Ладно, ладно, ухожу, – дядя Мартин поспешил ретироваться, пока не начался настоящий скандал, а Лили продолжала кипеть, как чайник.
– Да успокойся ты, как будто не знаешь характер своего папеньки, – хмыкнула я.
– Знаю, но это чересчур. После той истории с ограблением он тебя на дух не переносит.
– Да мне как-то всё равно, если честно.
– Нет, так нельзя. Ты же моя сестра! Мы же родственники!
– Да ладно, кто сейчас об этом думает, – поморщилась я.
– Я думаю! В отличие от отца.
– Ты молодец. Просто не слушай его – побурчит и перестанет.
– Папа не перестанет. Он же зануда!
– Всякое бывает, – хмыкнула я.
Вечером мы разошлись по комнатам усталые, но довольные: оставалось лишь заправить салаты и запечь гуся, а с этим Лили управится быстро, так что мы сможем отправится на прогулку довольно рано.
– Эй, Мери, можно к тебе? – спросила Лили, осторожно заглядывая ко мне в комнату.
– Ты спрашиваешь разрешения войти? Неужели ад замерз? – удивилась я.
– Да ну тебя. У меня вопрос, – девушка залезла ко мне в кровать.
– Задавай.
– Какие у тебя отношения с Робином?
Я задумалась. А ведь и впрямь, какие? «Он мне нравился, очень нравился, но когда я думаю об этом теперь – это просто приятные воспоминания, не более. Да, идея вылечится от этой „зависимости” с помощью поездки и впрямь была удачной», – покопавшись в себе, вынесла вердикт я.
– Если честно, он мне нравился.
– Понятно… – протянула кузина, перебив меня.
– Нравился, а не нравится – разница большая, – улыбнулась я. – Он хороший парень и всегда был со мной. Конечно, я влюбилась. Но эти чувства были безответны. Я решила уехать сюда, чтобы забыть о нем, и, на удивление, это сработало. Вчера, когда я его увидела, то поняла, что он мне просто друг. Замечательный, незаменимый, потрясающий, но только друг.
– Правда? – засверкала глазками Лили.
– Чистейшая, – ответила я.
– А как ты думаешь, у меня есть шанс?
– Робин человек сложный, но общаться с тем, кто ему не интересен, он не будет. Его не интересуют люди, которые не знают, чего хотят от жизни, но еще больше его раздражают те, кто идет к своей цели по головам. Если говорить о девушках, я в его вкусах не разбираюсь, но все друзья у него любят пофилософствовать. Думаю, у тебя есть шанс, ведь он довольно неплохо с тобой общался, но, если честно, я его в этом вопросе никогда не понимала: он любезен со всеми девушками.
– Ясненько. Попробую взять крепость штурмом, – приободрилась кузина.
– Решила сразу взять быка за рога? – ухмыльнулась я.
– Так времени нет, вы же послезавтра уезжаете.
Я резко нахмурилась, а Лили уже сменила тему:
– Слушай, а кто тебе сейчас нравится? У нас тут много парней, все такие видные…
– Да перестань, я для этого не создана.
– Что за бред? Посмотри, Джей в тебя по уши влюблен.
– Да, но он мне, скорее, как младший брат, не больше.
– А Эрик? Такой загадочный, такой таинственный, а загадки всегда манят.
– Честно говоря, я не считаю его таинственным, я его понимаю. Мы с ним во многом похожи.
– Шутишь, что ли? Ты такая веселая, а он просто бука.
– Смотри глубже, солнышко, смотри глубже.
– Ну погоди, – сменила тактику любопытная сестрица. – Вот опиши мне идеального мужчину!
– Идеала не бывает.
– Но к нему можно стремиться. Давай, описывай, – настаивала Лили.
– Ладно, ладно, – сдалась я. – Умный, добрый, серьезный, но не зануда, сильный, нежный, понимающий, ласковый.
– Ого, это много. Но как же пункт «просто красавец»?
– Нет уж, вот что-что, а внешность мне до лампочки, – отмахнулась я.
– Серьезно? – прищурилась Лили.
– Серьезно, – честно ответила я.
– Тогда я знаю одного парня, который дико комплексует из-за своей внешности и не может из-за нее встретить девушку, которая его полюбит.
– Да? Где же ты прятала такое сокровище? И что за комплексы? Он похож на Квазимодо? – ухмыльнулась я.
– Не совсем. Скорее, он похож на Аполлона, – расплылась в довольной улыбке Лили.
– Ох, ну да. Совсем о нем забыла, – съехидничала я. – Вот только он под мое описание не подходит.
– Ты так думаешь? – вскинула брови моя кузина.
– Конечно. Умный – это про него. Одним словом – аспирант. Сильный – тоже. Спортсмен. А вот с остальным проблемы.
– Ты просто его плохо знаешь.
– Это точно.
Лили смерила меня подозрительным взглядом, а затем вздохнула, поудобнее устроилась на подушках и разоткровенничалась:
– Я ведь всегда знала, что нравлюсь ему, но понимала, что если и буду с ним, то недолго, а ему нужна та, кто его на самом деле полюбит. Но свою любовь он проявлял многогранно, так что рядом с ним я чувствовала себя королевой… Нет, не так – богиней.
– Зато с другими людьми он довольно груб. А мне не нужно, чтобы меня превозносили над остальными.
– Во-первых, ты не знаешь, как это здорово, а во-вторых, он довольно редко с кем-то плохо обращается. Не знаю уж, что с ним в последнее время творится. Ты сказала, идеальный парень должен быть серьезным – он серьезен. Во всех своих начинаниях он всегда серьезен и идет к цели, как бы трудно ему ни было. В то же время, он далеко не зануда. Он может рассмешить, как бы грустно тебе ни было, может поднять настроение и настроить на позитив в любой ситуации. Он помогает бороться. Ты говорила про нежность, так с той, кого он любит, он обращается как с жемчужиной, оберегает ее и помогает ей. Он всегда чуток и нежен.
– Мы сейчас об одном человеке говорим вообще? – попыталась пошутить я, но почему-то чувствовала, что Лили права.
– Об одном. Если он любит, то возносит любимую на пьедестал и укрывает куполом своей заботы и нежности. Иногда он кажется непроходимым тупицей, но это не из-за того, что он не понимает людей, а из-за того, что упрям, как осел. Если он вбил что-то себе в голову, это из него не выбьешь. Да, порой он говорит довольно жестокие вещи, но это не оттого, что он такой негодяй и подлец, а оттого, что он сам не считает эту шутку обидной. Он что-то скажет, обидит, поймет, что обидел, и нет бы извиниться, а он упорствует. Почему? Просто потому что ненавидит отступать. Он редко отказывается от своих слов, и этим он мне очень нравится: сейчас редко встретишь мужчину, готового сражаться за свои убеждения.
– Если за убеждения, это хорошо, пусть борется. Но зачем бороться за слова, которые кого-то оскорбили? – возмутилась я, но как-то вяло. Потому что понимала, что сейчас скажет кузина, и знала, что она будет права.
– А он за них и не борется. Он просто отмалчивается. Тим никогда не настаивает на том, что его грубость была справедлива, но и сказать: «Да, я был не прав», – ему тоже тяжело. Так что он просто молчит или переводит разговор в другое русло. Хотя если начать читать ему нотацию, он взбесится и начнет пороть чепуху чисто «из принципа», потому что ненавидит, когда его поучают – у него на этом «пунктик».
