Текст книги "Однажды под Рождество (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Джейсон смутился, а Робин пошутил:
– У него растущий организм, ему можно. Дай человеку поесть-то спокойно, вкусно же.
Джейсон просиял, но только что стыренный кусочек пирога вернул на место.
– Ну вот, оговорила, – опечалилась я. – Джей, не слушай эту зануду. Ей самой нельзя, вот и жадничает.
– Ах, так? Весь мир против меня… Я в отчаянии… Где мой рыцарь на белом коне? – театрально заламывая руки, выдала Лили.
– Не знаю, по дороге не попадался. Может, заблудился? – предположил Тим.
– Ну вот, и ты туда же. А раньше ты бы меня защитил, – надулась девушка.
– Ну, прости, люди меняются, а в данной ситуации ты действительно не права: он съел всего три кусочка! Четвертый же вернул, – хмыкнул парень, и все рассмеялись. На следующий день мы решили встретиться вновь, чтобы заранее отметить Рождество.
========== Финал 1. Робин ==========
Комментарий к Финал 1. Робин
Примечание Автора: итак, это первый вариант финала. Действие начинается с конца предыдущей главы.
Примечание Беты: а я всё равно за шведскую семью Т3Т
Я всю ночь не могла заснуть и ворочалась с боку на бок. Как только я увидела Робина в дверях, сразу забыла обо всем на свете и обо всех: о жизнерадостном Тиме, о застенчивом Джейсоне, о печальном Эрике. Даже о том, где я, и что происходит. Как же это больно – понимать, что ты не можешь забыть свои чувства, не можешь от них отказаться. «Робин… Прости меня, я не смогла тебя забыть. Видимо, я однолюб, и раз встретив кого-то, не могу выбросить его из своего сердца. Как же это тяжело, знать, что ты никогда не проведешь ладонью по моей щеке, как Эрик, никогда не обнимешь, как Джейсон, никогда не возьмешь за руку, как Тим. Ты мой друг и ничего больше, и я не хочу, чтобы ты знал о моих чувствах. Я люблю тебя Робин. Прости за эту любовь», – невеселые мысли монохромным калейдоскопом крутились в голове, отказываясь исчезать и не позволяя провалиться в бездну сна. Уснула я лишь под утро, а проспала всего полтора часа, так что на кухню выползла усталая и разбитая, и даже Лили это заметила.
– Ты чего, кошмар приснился? – спросила она.
– Нет, бессонница замучила. Ох, как я устала, – тяжко вздохнула я, буквально падая на стул.
– Ну так поспи еще, – предложила девушка.
– Не получится: если уж я проснулась, то это окончательно. Давай лучше я на стол накрою.
– Ну давай. Только что это с тобой? Ты же ненавидишь домашние дела!
– Не знаю, какая-то меланхолия напала.
– Ну вот. Робин приехал, а у тебя депрессия.
Не успела я ответить, что депрессия у меня вообще хроническая, так что дело не в ней, как в дверях кухни показался вышеозначенный Робин и начал помогать нам с сервировкой, попутно устроив мне вынос мозга:
– Я так понял, ты опять не могла заснуть? Ну я же просил тебя в таких случаях пить таблетки…
– Знаю, но я их все уже выпила, а в Олд-Гемпшире такое лекарство не достать.
– Ты же брала два пузырька! – возмутился Робин.
– Так и знала, что второй мне ты подсунул, – улыбнулась я.
– Надо было еще один подсунуть. Вот почему я не сказал, что приеду? Тогда бы смог захватить лекарство. Хотя вряд ли: ты всё равно не попросила бы меня его привезти. Ты же самостоятельная. Помирать будешь – чашки воды не попросишь, – проворчал он, и в голосе я уловила знакомые обиженные нотки. Сердце прокололо раскаленной иглой. Вот только было в его голосе и что-то еще, что-то новое, странное… обреченное. И мне не удалось выкинуть это из головы.
Мы замолчали и продолжили сервировку. К обеду подтянулись Тим с Джейсоном, и веселье началось, но у меня всё не выходили из головы слова Робина: «Ты же самостоятельная». Он сказал это не так, как обычно. Раньше он просто злился, а сейчас в его голосе звучала боль и обида. «Почему мне самой так больно? Что со мной? Неужели я действительно должна… положиться на него? Это сделает его счастливее?» – не знаю, почему я подумала именно об этом. Наверное, потому, что два месяца в Олд-Гемпшире научили меня кое-чему очень важному: иногда стоит положиться на окружающих, если они сами хотят этого. Потому что в одиночку справиться с трудностями куда сложнее, чем когда рядом тот, кто готов разделить твою ношу… И совсем не обязательно, что эта ноша станет для них обузой.
Когда все наелись, Лили позвонили, и она объявила, что ее друзья ждут на улице и зовут играть в снежки: погода была на удивление теплой. Мы согласились и выбежали на улицу, впрочем меня Робин просто тащил на буксире.
– Тебе надо развлекаться! Хватит сидеть носом в книжку! – бухтел он.
На самом деле, всё оказалось не так страшно, как я боялась – я спряталась за машиной и наблюдала за игрой, изредка бросая снежки в Робина. Он не обращал на это внимания, прекрасно зная, что то, что я не сбежала, для меня уже огромное достижение, и если он ответит, то я вообще носа не высуну из своего укрытия. Где-то через час ребята выдохлись и попадали в снег, а Лили выскочила на дорогу, разделявшую две армии, и принялась весело прыгать.
– Как дитя малое, – прокомментировал Тим, посмеиваясь. – Эй, Лили, уйди с дороги. Это всё же проезжая часть…
И тут, словно в ответ на его слова, из-за угла дома выскочил старенький автомобильчик. Он несся на огромной скорости, а Лили словно оцепенела. Не знаю, что на меня нашло – я была к ней ближе всех и кинулась на помощь. Вытолкнула ее с дороги, а сама… помню только боль и темноту.
***
– С ней всё будет в порядке, утром мы отправим ее домой.
«Незнакомый голос. Ох, что ж так всё болит-то?» – подумала я и открыла глаза. Робин и Лили сидели рядом с моей кроватью, у Лили растеклась тушь, а Робин был белее снега.
– Что случилось? – спросила я и закашлялась.
– Ты… Мери, прости меня, я такая идиотка, – Лили вновь зарыдала и уткнулась носом мне в грудь.
– Да что такое, я что, в больнице? – спросила я снова.
– Да, ты вытолкнула сестру, а сама отбежать не успела. Тебя сбила машина, – ответил Робин.
– Ясно, – растерянно пробормотала я, хотя ничего мне ясно не было. Как я, Зайчик, вообще на такое отважилась? Действительно чудеса иногда случаются…
– Это всё хорошо, но я попрошу посторонних покинуть палату. Пациентке нужен отдых. Как я и говорил, завтра я ее выпишу, – вмешался доктор, и меня словно разрядом тока ударило.
– Робин, не уходи! – я схватила парня за руку, и только тут поняла, что я снова его о чем-то прошу, а это эгоизм. Но он так на меня посмотрел, словно не мог поверить в то, что я впервые в жизни о чем-то его попросила. Вспомнились недавние мысли, его обида… и я поняла, что не могу его отпустить. А потому улыбнулась и кивнула ошарашенному парню.
– Доктор, разрешите мне остаться. Обещаю, я не буду ей мешать. Вы же видите, она сама об этом просит, – обратился к врачу Робин и подарил мне ослепительную, но очень растерянную улыбку. Эскулап смерил меня недовольным взглядом, затем посмотрел на Робина, вздохнул и нехотя ответил:
– Ну хорошо, Вы можете остаться, но не беспокойте больную, ей нужен здоровый сон и исключительно положительные эмоции. А Вы, девушка, покиньте палату.
– Конечно… Мери, прости меня!
– Все в порядке, солнышко, не беспокойся, – я улыбнулась кузине, и та, всхлипывая, вышла вместе с врачом. Мы остались с Робином наедине.
– Ты решила меня о чем-то попросить? Что это с тобой случилось? – вопросил Роб, подозрительно на меня косясь.
– Не знаю, может, головой сильно ударилась… – раздраженно ответила я. «Ну что он пристал к этому „попросила – не попросила”? Неужели это так важно?»
– Ты доверилась мне. Спасибо… – вдруг прошептал он и легонько провел пальцами по моим волосам, а затем сел в кресло и закрыл глаза.
«Робин, я не понимаю… Неужели… Неужели ты и впрямь считал, что я тебе не доверяю и думаю, что ты меня предашь, если не полагаюсь на тебя? Да, я старалась справиться со всем сама, но… Не полагалась. Вот оно. Не полагалась. Если доверяешь человеку, не начинаешь размышлять о том, что он подумает о тебе в минуту твоей слабости, потому что сам ты никогда ничего плохого о нем не подумаешь… Робин, неужели я действительно была так слепа?» – вот только сказать что-либо я уже не могла. Подействовало снотворное, эффект которого только усиливался моим душевным состоянием. Я провалилась в глубокий сон без сновидений.
Утро было ясным и солнечным, огромное больничное окно впускало солнечные лучи в палату и позволяло насладиться красивым парковым пейзажем.
– Робин, – прошептала я.
– Я не сплю, – парень открыл глаза. – Проснулся полчаса назад. Ты как?
– Спину ломит, – пожаловалась я. – А в остальном неплохо.
– Я так испугался за тебя… – прошептал он и закрыл лицо ладонями. – Ты молодец, ты правильно поступила, но… Я не знаю, что бы со мной было, если бы с тобой что-то случилось. Пообещай мне, что больше не будешь так рисковать?
– Робин, она моя сестра! – возмутилась я. – И вообще, я что, должна была стоять и смотреть, как человека сбивает машина?
– Да нет, конечно нет, просто… я испугался, – ответил он, снова посмотрев на меня, и в его взгляде было столько боли, что мое раздражение мгновенно исчезло. – Я очень испугался. Береги себя, ладно?
– Я постараюсь, – улыбнулась я. Роб улыбнулся в ответ, а затем бросил на меня лукавый взгляд и таинственно прошептал:
– И, кстати…
– Да?
– Ты больше не Зайчик.
– Что? Почему? – опешила я.
– Потому что ты мой маленький храбрый бурундучок, – хихикнул парень и ловко увернулся от полетевшей в него подушки. – Шучу, шучу! Ты белочка!
– Робин…
– Ну ладно, ты енотик!
– Робин!
– А подушек у тебя больше нет! – он показал мне язык и выскочил из палаты, правда, буквально через несколько секунд вернулся вместе с врачом. Добрый доктор, увидев беспорядок, грозно на нас посмотрел, и парень скуксился.
– Зря я разрешил Вам остаться. Выйдете, мне нужно осмотреть больную.
Робин подмигнул мне и послушно удалился. Тщательно меня осмотрев, врач пришел к выводу, что сотрясения у меня нет, а ушибы – штука несерьезная.
– Можете собираться, я подготовлю документы на выписку. Только не перенапрягайте спину, основная нагрузка легла именно на нее, хоть удар и пришелся на ноги.
– Спасибо, доктор.
Врач вышел, а Робин, наоборот, вернулся в палату и тут же поинтересовался:
– Что он сказал?
– Сотрясения нет, ушибы – ерунда, спину не перенапрягать.
– Ну слава Богу! Я боялся, что всё будет куда серьезнее, – у него явно камень с души упал, а я, глядя на его искреннюю радостную улыбку, вдруг сказала нечто очень странное:
– Да нет, всё нормально. Только помоги мне встать?
Робин округлил глаза и тут же подхватил меня под руку. Я осторожно встала и подтолкнула его к дверям:
– А теперь мальчики – кыш, девочки будут переодеваться.
«Интересно, как так получилось? Я даже не задумалась о том, что снова о чем-то его попросила. Это так здорово…» – подумала я и улыбнулась.
Через час Робин сажал меня в машину, а еще через десять минут возле ставшего таким родным дома меня встречали Лили, Джейсон, Тим и дядя Мартин.
– Мери, милая! Я не знаю, как мне тебя благодарить! Ты спасла Лили, я был так неправ, так неправ… Я так виноват перед тобой, ты хорошая девочка, славная девочка, дай я тебя обниму…
Дядя Мартин еще долго обнимал меня и причитал, но всё же мы кое-как зашли в дом. Лили кинулась мне на шею, как только ее отец отпустил меня, и долго просила прощения, Тим же лишь похлопал меня по плечу и сказал: «Молодец, уважаю». От Джейсона я ожидала услышать упреки или, по крайней мере, то, что он очень переживал, но он сказал совсем другое:
– Знаешь, я думал, ты хочешь отомстить. Но ты и впрямь хочешь спасать человеческие жизни. Ты замечательная, – он порывисто обнял меня и убежал в зал, где нас ждал праздничный обед и куча подарков.
– Ребята, погодите. У меня тоже для каждого из вас подарки, – оповестила всех я и помчала к себе. На полдороги я развернулась и крикнула:
– Роб, не поможешь? А то мне спину нельзя напрягать, я болезная!
Мы притащили подарки, и дядюшка первым открыл свой. Я немного поиздевалась и подарила ему счеты ручной работы. Все рассмеялись, оценив шутку, но дяде подарок понравился.
– Бывает же, – шепнул мне Тим. – Неужели он и впрямь не видит, что это шутка?
– Кто знает, – ответила я. – Дядя не глуп, но, с другой стороны, он любит красивые вещи. Так что, даже поняв намек на скупость, он мог оценить красоту предмета.
Следующей была Лили. Ей я подарила толстенную книгу о моде, которую девушка тут же принялась листать. Джейсону достался небольшой робот, представляющий собой наимилейшего пса с длиннющими ушами, которого я еще месяц назад заказала в Нью-Йорке. Это была довольно простая игрушка, способная двигать только хвостом, однако обладавшая мимикой и имевшая неплохую речевую функцию. Эта вещица влетела мне в копеечку, но я рада была смотреть на то, как Джей бегает по комнате и разговаривает с новым другом.
– Джейсон, спроси его: «Скажи, какой я?»
Парень удивился, но послушался. Собачка улыбнулась и сказала: «Ты умный, добрый и веселый. Так будь уверенней в себе, и мир тебе улыбнется!» Все расхохотались, а парень прижал барбоса к груди и прошептал: «Спасибо!» Следующим на очереди стоял Тим, которому досталось очень редкое издание мифов и легенд древней Греции.
– Прости, я так ничего тебе и не купила, – шепнула я Робину, на что он загадочно ответил:
– Ничего. На это Рождество моим подарком будешь ты.
Я удивилась, но виду не подала, тем более, Лили уже бежала ко мне с огромной коробкой наперевес:
– Сестренка, моя очередь. Это тебе. Мой дизайн!
В коробке оказалось красивое коктейльное платье глубокого синего цвета, вызвавшее у Тима возглас: «Вау, увидеть бы!» Я показала ему язык и открыла подарок Джейсона. Это была книга по психологии, написанная одним из моих любимейших авторов.
– У меня совсем нет фантазии, – пробурчал парень, но я заверила его, что это прекрасный подарок. Тим же убежал куда-то и вернулся с огромным продолговатым свертком. Я рассмеялась:
– Даже угадывать не буду, что там!
– И правильно! Вряд ли я мог подарить тебе что-то неспортивное и тоскливое, правда?
– Это точно. Лыжи – наше всё, – усмехнулась я.
Робин же вручил мне длинный бархатный футляр, и я открыла его с замиранием сердца. Там лежал шикарный золотой браслет с сапфирами.
– Ох, Робин, он же стоит кучу денег… – прошептала я.
– Лучшие украшения лучшей девушке, – улыбнулся парень. Дядя Мартин вскоре оставил нас, а мы продолжили празднество. Ближе к вечеру мой лучший друг отвел меня в сторонку и сказал:
– Я хочу отпраздновать с тобой вдвоем.
– Да что с тобой сегодня, Робин? Ты сам на себя не похож! – удивилась я.
– Скоро узнаешь, собирайся. И надень платье, которое тебе подарила сестра.
Я послушалась, и мы незаметно выскользнули из дома. Робин привел меня в ресторан, который я заприметила сразу после своего приезда – он был слишком шикарен для такого города, как Олд-Гемпшир, а, соответственно, абсолютно не востребован.
– У нас заказан столик на фамилию Смитт, – сказал Робин метрдотелю, и нас провели в уютный уголок, отделенный от остального зала плетеной перегородкой.
– Слушай, что всё это значит? И когда ты успел…
– Я заказал столик сегодня утром, а почему… Самое время объяснить. Я знал, что давно нравился тебе, – я вспыхнула и тут же попыталась сбежать, но Робин остановил меня и усадил на диванчик. Хотелось провалиться сквозь землю… Но теребила подол платья и кусала губы: он бы всё равно не дал мне уйти от разговора, раз решился на него. – Я должен сказать тебе это, прости. Я понимал, что нравлюсь тебе, но не верил, что это любовь. Ты не доверяла мне, ты отгораживалась от меня, и дело не только в этих дурацких просьбах, не думай, что я такой ограниченный человек. Ты всегда пыталась понять меня, но как только речь заходила о тебе, ты пряталась, закрывалась. Я понимал, что так не ведут себя с тем, кого любят, но не хотел портить отношения, а потому молчал. Прости, но если бы ты призналась мне тогда, я бы тебе отказал. Когда ты уехала, я места себе не находил, а когда произошло то ограбление, просто начал лезть на стенки от безысходности. Я решил приехать хотя бы на Рождество: не мог встречать его в одиночестве, ведь мы всегда праздновали его вместе. И когда я тебя увидел, мир для меня словно вновь обрел краски. Я и не думал, что кто-то может настолько влиять на мою жизнь. А вчера… Когда я увидел, что на тебя едет эта проклятая машина, я кинулся на помощь, но тебя уже откинуло на обочину. Ты лежала в снегу… – его голос задрожал, – такая бледная, такая безжизненная, как кукла. Я просто понял вдруг, что если бы мне дали еще один шанс, если бы мне дали хотя бы немного времени, я бы сделал тебя счастливой. Я сделал бы для тебя всё, и не важно, любила бы ты меня по-настоящему или это была бы всего лишь первая влюбленность. Я идиот, какой же я идиот, впустую потратил столько времени… – он закрыл лицо руками, а я не могла поверить самой себе. «Неужели… нет, это сон… но как же я не хочу просыпаться!» – Я не понимал, что то, что я сам испытывал к тебе, было гораздо глубже и сильнее, чем я думал. Мне это казалось влюбленностью, но вчера я понял, что это любовь. Мери? – я закрыла лицо руками и засмеялась. – Мери, что случилось?
– Пожалуйста, пожалуйста, Робин, я не хочу просыпаться… – прошептала я. На секунду воцарилась тишина, и вдруг сильные руки легли мне на плечи.
– Эй, Мери, – прошептал Робин мне на ухо, – Скажи, разве во сне можно почувствовать это?
Он осторожно притянул меня к себе, приподнял мой подбородок и нежно накрыл мои губы своими. Его поцелуй был долгим и нежным, но одновременно с тем казалось, что он боится упустить хоть один миг, хоть одну эмоцию. Я отвечала на его поцелуй, отдавалась ему всей душой и всем сердцем, но Робин отстранился и прошептал:
– Эй, ты так и не дала мне ответ…
Ответ?.. И он еще спрашивает?! Нет, это не сон, не сон! И не шутка. Робин никогда бы так пошутил. Только не он. А значит, это реальность. Реальность, о которой я не могла и мечтать! Так о каком ответе может идти речь?!
– Я люблю тебя, Робин… Люблю… Я уехала сюда, чтобы забыть тебя, но лишь полюбила сильнее, – я обняла его за шею и, глядя прямо в глаза, вдруг поняла, что должна сказать что-то очень важное, но одновременно с тем абсолютно глупое. – Робин…
– Да?
– Ты будешь моим парнем?
Он на секунду опешил, а затем рассмеялся:
– А ты как думала? Теперь ты от меня никуда не денешься!
И он вновь поцеловал меня, на этот раз жарко и страстно.
***
– О-хо-хо, а я-то думала, куда вы подевались, а вы вот они – воркуете как голубки! Ну что, вас можно поздравить? Судя по тому, как вы улыбаетесь, можно сказать, что да, – расплылась в улыбке Лили.
– Ой, солнце, не сглазь! Похоже, теперь Олд-Гемпшир для меня – город сбывшихся надежд.
– Ой, как романтично! Но ты посмотри сюда – бедный Джейсон так переживал, что аж уснул на диване!
Я взглянула на свернувшегося клубочком парня, и сердце сжалось от тоски.
– Я посижу с ним, – сказала я тоном, не терпящим возражений, и Лили с Робином удалились. Джейсон проснулся через полчаса. Он непонимающе похлопал глазами и спросил:
– Что случилось?
– Ты заснул, пока ждал меня, – ответила я.
– Ой, прости. Где ты была? Я так беспокоился…
– Джейсон… прости. Мы с Робином были в ресторане и…
Я замолчала, а парень грустно посмотрел на меня:
– Ты его любишь? – тихо спросил он.
– Да, – твердо ответила я. Он грустно улыбнулся и сказал:
– Тогда пообещай мне одну вещь.
– Какую?
– Что ты будешь счастлива.
Я улыбнулась в ответ и кивнула.
– Обещаю.
– Мери, можно мне обнять тебя на прощание? – спросил он, нервно теребя пуговицу.
– Джей, мы же останемся друзьями? – спросила я.
– Да, конечно, но… можно?
– Можно, – ответила я. Я понимала, что это не принесет ничего хорошего ни мне, ни самому Джейсону, но не могла отказать. Ему и правда сейчас это было нужно. Он осторожно обнял меня, застыл на несколько мгновений и отошел.
– Я запомню твои уроки. Спасибо.
***
На следующий день меня с моим парнем – я всё еще не могла поверить, что это произошло – провожали все наши друзья. Лили плакала, Тим ее утешал, дядюшка Мартин махал мне платочком, а Джейсон тискал свою собаку.
– Лили, не раскисать! Мы еще приедем. Мы обязательно сюда вернемся. Джей, не забывай, что ты лучше, чем думаешь о себе, надеюсь, твоя мечта осуществится, и ты будешь делать настоящих роботов. Тим, учись прощать, кое-кому сейчас нужно мужское плечооо, – протянула я последнюю фразу.
– Я так и поступлю! Собственно, уже поступаю, – ухмыльнулся парень, а Лили пробурчала:
– Вы о чем?
– Так, ни о чем. Когда-нибудь я тебе обязательно расскажу, – уклончиво ответил Тим, за что получил шуточную оплеуху.
– Семейная сцена? – вопросил Робин, и все дружно рассмеялись.
Когда машина Робина тронулась, я сказала:
– Роб, мне очень важно заехать кое-куда.
– Куда?
– Виллингтон-роуд, тридцать шесть.
– Хорошо, а что там?
– Там живет человек, который показал мне, что как бы тебе ни было плохо, есть те, кому еще хуже.
– Эрик Джейнз?
Я кивнула. Когда мы припарковались, я попросила Робина не ходить со мной, на что он понимающе кивнул и остался в салоне. Эрик отрыл почти сразу:
– Рад, что ты решила попрощаться.
– А мне жаль, что ты не пришел проводить меня.
– Не хотел портить всем настроение.
– Мне бы не испортил.
– Возможно, но прощание со мной испортило бы атмосферу дружеской идиллии.
– Эрик! Ну, сколько можно?! Почему ты снова так себя ведешь?
Парень чуть приподнял правую бровь:
– А я думал, что сарказм был понятен.
Я растерялась.
– Ты… Ты… Эрик! – я бросилась парню на шею, он обнял меня а потом сказал:
– Видимо, не так уж и плохо проявлять хоть каплю эмоций.
– Это просто здорово. Дай мне адрес своей почты, я буду тебе писать. И Эрик…
– Да?
– Спасибо за платье!
***
«Меня зовут Мериан Вейнс, мне тридцать шесть лет, я доктор психологических наук, специальный агент отдела поведенческого анализа ФБР. У меня замечательный муж и трое детей. Недавно мой лучший друг, Эрик Джейнз, знаменитый инженер, получил Нобелевскую премию. Джеймс Стемс пять лет назад уехал в Японию и женился на токийской красавице. Тим и Лили Браун недавно отпраздновали рождение второго ребенка, Тим – автор известного труда о греческой мифологии, а Лили – домохозяйка. Она бросила свое увлечение модой и полностью отдала себя семье, о чем нисколько не жалеет.
Когда-то я была одиночкой, никого не подпускала к себе и считала, что доверять людям – значит подвергать себя опасности. Я боялась поверить кому-то, боялась, что мне причинят боль, но я поняла: без поражений не познаешь ценность победы, без разочарования не поймешь радость триумфа, а без боли не осознаешь собственного счастья. Нельзя судить обо всех людях по поступкам одного человека, ведь невозможно предугадать, кому ты доверился – другу, врагу или человеку, которому ты безразличен. Друг всегда поможет тебе, враг – попытается причинить боль, однако уничтожить тебя может лишь равнодушие. Говорят, что друзья познаются в беде – я убедилась в этом на собственном опыте и знаю, что в горе только друг сможет подержать тебя, но также поняла, что разделить твое счастье и радоваться ему вместе с тобой тоже может только настоящий друг. Он не предаст, не причинит боли, не даст исчезнуть в пучине собственных терзаний – он всегда поможет, всегда поддержит и всегда поделится надеждой. Друг – это дар свыше. Судьба дала мне шанс осознать это, подарила мне встречу с теми, кто спас меня. Мой муж всегда был и всегда будет моим самым лучшим и самым верным другом, однако понять друг друга и обрести наконец счастье нам помогли те, кого я когда-то боялась впустить в свою душу. Они помогли мне понять, что чтобы достичь чего-то, нужно верить в себя и в других, нужно ставить цели и идти к ним, как бы тяжело это ни было, нужно принимать себя таким, какой ты есть, но стремиться стать много лучше. Все, кого ты встречаешь на своем жизненном пути, меняют тебя, но только ты сам можешь решить, насколько сильно изменишься. Если ты чувствуешь, что человек не желает тебе зла, а несет лишь покой, попробуй довериться ему. Никто не сможет сказать, обожжешься ты или нет, но ты будешь знать, что хотя бы пытался изменить свою жизнь. Если же ты никому не доверяешь, то и тебе никто никогда не поверит: как можно открыться тому, кто спрятал от тебя свою душу?
„Хорошие друзья достаются тому, кто сам умеет быть хорошим другом”. Николо Макиавелли».
========== Финал 2. Джеймс ==========
Комментарий к Финал 2. Джеймс
Примечание Автора: дорогие читатели! Напоминаю, что эта глава игнорирует предыдущую, и берет свое начало с последних строк главы под названием «Память о снежной ночи». Спасибо, что читаете этот рассказ)
Примечание Беты: а как же шведская семья?!
Я ворочалась в постели и никак не могла заснуть. «Странно вышло: я думала, что как только увижу Робина, чувства вспыхнут с новой силой, а на деле – ничего, кроме теплых воспоминаний, от моей любви не осталось. Да и была ли это любовь? Я любила его так безудержно, так страстно, но было ли это чувство настоящим? Или это была всего лишь первая влюбленность? Какая она – настоящая любовь? Как чувствуешь себя рядом с тем, кого любишь? Не знаю… А что бы я хотела чувствовать? Наверное, покой и уют. Этот человек должен дарить мне радость одним своим присутствием, при одном взгляде на него мои губы должны расплываться в улыбке. Он должен меня понимать, заботиться обо мне, я хочу, чтобы когда он обнимал меня, я чувствовала не восторг, как с Робином, а защищенность и уют, словно заворачиваешься в бабушкин плед… Странная я: а как же страсть и пылкие чувства? Разве не это называют любовью? Нет, не знаю, для кого как, а мне с ним должно быть просто хорошо. Не хочу я бурь в стакане. Лучше пусть это будет тихая заводь в камышах…» С такими приятными мыслями я и уснула, а проснулась в отличном настроении.
– Да что ж вы такие вредные? Два сапога пара! – кипятилась Лили. – Два покусочника! С одной тобой, Мери, я еще как-то справлялась, но когда вас двое… Боже, кто клонировал мой персональный кошмар в виде сестры?!
– Да чего ты жадничаешь, мы всего по одному печеньицу взяли, там еще много, – смеялся Робин.
– Такими темпами скоро ничего не останется. Если за вами не следить, вы вмиг всё растащите!
– Ребят, хватит спорить. Давайте лучше решим, какой сервиз ставить. Хозяйка, право вето за тобой, а я голосую за классический белый, – попыталась успокоить кузину я.
– Поддерживаю, – расплылся в улыбке мой друг детства. Всё же во многом наши вкусы совпадали.
– Да вы что? Он же скучный! – возмутилась девушка, любившая гламур.
– Ничего не скучный! Рождество – праздник семейный и очень спокойный, вот и давайте придерживаться традиций и классики! – настаивала я. Лили прищурилась:
– Кто там говорил про право «вето»? Вот! Я его накладываю.
– Жестокая, – пробурчала я. – Тогда какой?
– Вон тот, с голубым узором.
Я сделала вид, что плачу, а Робин протянул:
– Тоже ничего. Миленький.
– Он блестящий… – канючила я.
– О, да. Но он такой роскошный! – восхитилась Лили, и я поняла, что спорить бесполезно. Мы решили пригласить не только Джейсона и Тима, но и Эрика: как сказала моя кузина, «не всё же ему в четырех стенах сидеть». Ближе к обеду подтянулись гости, и началось веселье. Как говорится, «ничто не предвещало беды», однако когда Тиму позвонили, настроение его вдруг резко испортилось.
– Эй, ты чего? – спросила его моя кузина.
– Ничего, – раздраженно ответил он. С этого момента всё пошло кувырком. Он ко всем цеплялся, огрызался на любое замечание и вообще всем надоел. Когда Джейсон сказал, что Тим портит всем праздник и ведет себя не по-мужски, историка прорвало.
– Да кто ты такой, чтобы учить меня жить? Тебе семнадцать, и ты папенькин сынок! Вот дорасти до моих лет, влезь в мою шкуру и тогда уже начинай судить! Что вы все ко мне цепляетесь? Ты вообще еще ребенок, который жизни не знает: всю жизнь сидишь у маминой юбки и шагу не можешь ступить, пока папочка письменное разрешение не даст! Ты никогда не пытался чего-то добиться, ты не знаешь, как трудно чего-то достичь!
Джейсон весь съежился и словно мечтал провалиться сквозь землю, а я ударила кулаком по столу и вскочила:
– Какое право ты имеешь кого-то оскорблять? Джейсон в тысячу раз лучше тебя, ведь он никогда не оскорблял ничьих чувств! Если у тебя что-то случилось, это не повод унижать других!
– А ты бы помолчала! Сама не лучше! Всем даешь советы, как правильно жить, вся такая умная и правильная, всё знаешь, а собственную жизнь наладить не можешь! Думаешь, почему у тебя ничего нет? Потому что ты ничего не делаешь, что бы что-то появилось!
И вот тут Джейсон не выдержал. Он вскочил и закричал на Тима:
– Если тебе есть, что мне сказать, говори, говори любые гадости, но Мери не трогай! Она самый светлый человек, которого я знаю, и ты не имеешь права говорить ей такие вещи! Это не она не может разобраться со своей жизнью, а ты! Зацикливаешься на чем-то одном и не видишь остального! Ты в лесу деревьев не видишь, а ей пытаешься указывать? Мери по крайне мере не перекидывает свои обиды на других, а кому как жить – не твое дело!
– Да что ты говоришь? Заступник выискался! Что-то ты раньше двух слов сказать не мог, а тут вон как запел – что с человеком страсть делает!
– Это не страсть! – вспыхнул Джейсон и замолчал.
– Дааа? Тогда чего же ты на нее вешаешься, как шарик на новогоднюю елку?
– Замолчи, Тим! Если у тебя ко мне претензии, предъявляй их мне, не вмешивай сюда других! – тут же вернулся к Джейсону боевой дух.
– Так, хватит! Вы портите мне праздник! – возмутилась Лили. – Тим, ты уходишь!
– Да пожалуйста! В этой компании мне всё равно не рады!
Он вышел из комнаты, и вскоре мы услышали, как хлопнула входная дверь.
– Да что с ним сегодня? Никогда его таким не видела! – возмутилась моя кузина. Она еще долго что-то бурчала про неуравновешенных парней, которым место в джунглях, а не в приличном обществе, но всё мое внимание было приковано к Джейсону. Парень угрюмо ковырял вилкой индейку, но было видно, что есть он сейчас совсем не хочет: он был мрачнее тучи. «Да как Тим мог? Кто ему дал право? Джейсон… он… Он как ангел, такой доверчивый, такой добрый, такой искренний и честный, как можно издеваться над таким человеком?» Я смотрела на угрюмого паренька и не могла отделаться от мысли, что человека, который чем-то выделяется, люди готовы заклевать в любой момент, по поводу и без, стоит лишь ему сделать один неосторожный шаг или резкое движение. «Он слишком добрый и слишком не уверен в себе, и окружающие считают это поводом для издевок. Они просто не видят его настоящего», – подумала я и накрыла руку Джейсона своей. Парень резко поднял голову, но руку не убрал. Я улыбнулась ему:
