Текст книги "Однажды под Рождество (СИ)"
Автор книги: Tamashi1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
========== Прощание ==========
«Лучшая часть нашей жизни состоит из друзей». (Авраам Линкольн)
– Ааа, Мериан! Ты всё еще не собралась! – Робин укоризненно стукнул меня учебником по голове. Несильно, однако квантовая механика легкой не бывает, и я злобно зашипела на парня.
– Роб, имей совесть! Я есть хочу, я спать хочу, у меня голова болит!
– Голова? Хм. Ну, ты же не физику решаешь, – ухмыльнулся мой лучший друг. – Ты всего лишь чемодан укладываешь. Так с чего вдруг голова разболелась? Она же у тебя обычно перед тестами болит. От недосыпа. Эх, тяжела жизнь студента: всю ночь не спишь, шпаргалки пишешь…
Я кинула в довольного собой и своей неуклюжей шуткой парня подушку. Робин никогда не был ловким, и потому моя любимая подушка аккуратно врезалась в его хитрую мордочку. В следующее мгновение на вышеозначенной симпатичной мордахе сменилась целая гамма чувств: недоумение, обида, возмущение, и, наконец, тонкие губы расплылись в коварной улыбке маньяка-садиста, который собирается сделать что-то… ну, что-то, что мне, как потенциальной жертве, совсем не понравится. Он медленно встал, грациозно поднял подушку с пола и двинулся в мою сторону. Я попятилась. Нет, Робина я, конечно же, не боялась, но точно знала, что этот кареглазый шатен с непомерно длинным для его довольно симпатичного лица носом является самым мстительным человеком во всем Сиэтле.
– «Я перед ним виноват, следовательно я должен ему отомстить», – прошептала я себе под нос, но парень услышал.
– Мериан, Достоевский тебе не поможет, поверь. А теперь… как говорится, «нет мести более сладостной, нежели побить врага его же оружием, обойти по всем статьям, оставить далеко позади!», – и он понесся на меня с подушкой наперевес.
Бойцом я никогда не была, да и храбростью не отличалась. С детства за мной укоренилось прозвище Зайка, но не потому, что я мило выглядела, вовсе нет, хотя я не жалуюсь на свою внешность: голубые глаза, тонкие губы без кровинки, аристократическая бледность кожи, правильный овал лица в обрамлении черных, как смоль, чуть вьющихся волос. Рост, конечно, подкачал – всего метр шестьдесят, однако я хорошо сложена и довольно стройна. Отец даже говорил, что я хрупкая… когда был жив.
Я закрыла голову руками и присела на корточки, вжавшись в стену, а сверху на меня приземлилось мягкое орудие праведного возмездия. Робин горестно вздохнул и присел рядом. Он осторожно провел пальцем по моей щеке и улыбнулся.
– Эй, Зайка! Так неинтересно. Ты же знаешь, что не в моих рыцарских правилах обижать милых маленьких девочек, забивающихся в угол.
Я вспыхнула. Вот всегда он так! Сначала сделает что-нибудь милое, приободрит, а потом на тебе – ты всего лишь милая малышка! Хотя всё правильно. Мы знакомы с детства, он знает обо мне всё. Естественно, я не интересна ему как женщина. Не могу быть интересна. В женщине должна быть загадка, а какая загадка может быть у соседки, с которой еще и в одну школу ходил всю жизнь? К тому же, он на два года меня старше… Нет, как ни крути, моя детская влюбленность должна пройти, исчезнуть без следа. И сейчас самое подходящее время для этого. Я уезжаю из университета на целых два месяца. Я не буду видеть его. Я встречу много новых и интересных людей. И это пройдет. Когда я снова увижу его, он будет просто другом. Лучшим другом, но не больше… Я горько усмехнулась своим мыслям и встала.
– Ладно, Роб, давай, помогай. А то из-за твоей вселенской обиды и акта воздаяния я буду копаться до завтрашнего утра.
– Ну, что ж… Справедливо. Хотя ты бы успела вовремя, если бы делала всё тщательно и последовательно. Ну почему ты такая неорганизованная?
– Ой, не знаю… Может, от тебя нахваталась? – закатила глаза я, запихивая в необъятный чемодан толстый свитер ручной вязки.
– Ого, подарок тетушки Роуз? Дядя Мартин будет рад увидеть его на тебе.
– Так на то и расчет. В конце концов, дядя Мартин попросил меня помочь его дочери с рекламой ее фирмы, но я никогда не была с ними близка, и, думаю, они обратились за помощью именно ко мне лишь потому, что помощь дипломированного психолога стоит очень дорого, а я, хоть и специализируюсь несколько в другой области, всё же смогу помочь им в работе. Отличница четвертого курса, как-никак!
– Опять хвастаешься, да? Смотри, не ляпни это кому-нибудь на новом месте. Парни не любят хвастовства. И боятся умных девушек, – подмигнул мне мой лучший друг. Друг. Да, именно так. И я не буду больше грустить из-за этого.
Заканчивала собираться я уже одна, глубокой ночью, погруженная в тяжкие раздумья. Хотя думать о Робине я не хотела, мысли сами возвращались к нему. Ну как же так? Почему он, такой проницательный, не видит, что нравится мне? Или он видит, но не хочет делать на этом акцент, чтобы не пришлось давать ответ? Он боится, что мы не сможем остаться друзьями, если он откажет мне? Не знаю… Наверное, он прав. Мы останемся друзьями, но отношения будут уже не те. Черт, ну почему в этой жизни всё так сложно?..
***
Я проснулась очень рано, в половине шестого. И дело не только в том, что я жаворонок – просто очень волновалась. Не каждый же день уезжаешь за тридевять земель, в тридесятое царство, в незнакомый город к людям, которых едва знаешь. Но дядя Мартин – брат моего отца, так что я не могу отказать ему. Да и не хочу.
Солнце светило ослепительно ярко, а мороз яростно колол щеки, пытаясь окрасить мое мертвенно-бледное лицо румянцем. Что ж, у него это плохо получилось, поскольку Робин, появившийся за моей спиной как черт из табакерки, грозно буркнул:
– Это что еще такое? Почему даже в минус двадцать кажется, что тебе не холодно, а? – он обижено шмыгнул носом и уставился на мои щеки.
– Что ж поделаешь? У меня хроническая анемия, так что не завидуй, – я показала парню язык и потащила тяжеленный чемодан дальше.
– Ладно, насчет отсутствия румянца возмущаться не буду, но вот чемодан ты мне отдашь. Как ты могла не дождаться меня? Я же сказал, что провожу! Или ты мне не доверяешь? – он ловко выхватил у меня ручку чемодана и быстро добежал до моей машины.
– Просто ты соня. Вот я и подумала, что лучше не оставлять всё на последнюю минуту. Да и потом, неудобно это как-то, напрягать тебя…
Робин страдальчески закатил глаза:
– Вот знаешь, это единственное, что меня в тебе раздражает. Ты никому не хочешь довериться. Считаешь, что приносишь только проблемы. Люди должны на тебя рассчитывать, а ты им помогать, но наоборот – никогда. Ты сотню раз выручала меня из самых сложных ситуаций, а мне не даешь даже чемодан донести. Почему всегда так?
– Прости, – я опустила голову и уставилась на снег, выпавший аномально рано в этом году. Он искрился на ярком, обжигающем взгляды ноябрьском солнце и словно говорил: «Зачем я здесь? Почему я пришел на эту землю? Мне тут не место. Не сейчас. За что судьба играет мной? Лишь за то, что я не могу ей противостоять? Лишь за то, что я марионетка в ее руках? Почему?» Робин захлопнул багажник и перевел разговор в более мирное русло.
– Слушай, до Олд-Гемпшира три часа езды. Ты уверена, что сможешь добраться? Всё же ты только получила права и ненавидишь машины.
– О, нет. Это не я их ненавижу, а они меня, – я звонко, но натянуто рассмеялась. Ненавижу чувство неловкости, а именно его я испытываю каждый раз, когда Робин поднимает тему моей самостоятельности. – Я доеду. Сдала же как-то экзамен.
– О да. Вот именно: «как-то». Я волнуюсь. Если ты поедешь завтра, я смогу тебя отвезти.
– Это было бы здорово, но я не могу, ты же знаешь. Дядя настаивал, чтобы я приехала именно сегодня.
– Ох уж этот твой дядя, – пробурчал парень и мягко обнял меня. Его объятия такие теплые… Только в них я могу согреться… Но это невозможно. Только не для меня. Я отстранилась и отошла к машине.
– До встречи в новом году, Робин, – отсалютовала ему я, встав по стойке «смирно».
– Будем держать оборону, товарищ генерал! – отдал он честь. – Я буду писать!
– Я тоже.
Я быстро села в теплый салон новенького Форда, и машина медленно покатила по заснеженной дорожке. Мысленно я плакала. Прощалась со своими чувствами к этому веселому парню из дома напротив, этому умному парню из моей школы, этому доброму парню из моего сердца. На самом деле дядя не просил меня приехать именно сегодня. Я просто хотела побыть одна, прежде чем начну новую жизнь. Прости меня, Робин. Прости, что мои чувства мешали тебе.
Комментарий к Прощание
Примечание Беты: да! Я опять не удержалась от комментария! И что? Так, я не об этом… Френдзона всегда такая! проще просто смириться. Но некоторые упорно не хотят этого понимать… //_-) Ой, это уже мои проблемы, не обращайте внимания :) И да, буду автора иногда пинать, ибо заинтересовалась! :D Держись, автор. Удачи тебе :)
========== Случайное слово ранит больнее ножа ==========
Черный Форд аккуратно припарковался около небольшого двухэтажного домика с крохотным палисадником, за которым располагались несколько корпусов фабрики: именно здесь мне предстояло провести целых два месяца. Солнце светило всё так же ярко, что и утром, несмотря на то, что время близилось к четырем часам дня.
– А здесь мило, – улыбнулась я, выходя из машины.
Я много прочитала об Олд-Гемпшире, прежде чем дать согласие на проведение анализа работы рекламщиков, занимавшихся модным домом моей кузины. Не знаю, зачем ей вообще потребовался психолог, ведь рекламу создают спецы своего дела, и они знают всё о подобного рода задачах. Однако дядя всегда давал своей дочери всё самое лучшее, и раз она сказала, что хочет провести психологический анализ, он нашел психолога. Только вот решил сэкономить и не стал никого нанимать. Нет, я, конечно, получу за эту работу свои кровные, но далеко не столько, сколько бы запросил дипломированный специалист. Хотя, если честно, я буду рада развеяться. К тому же, в отличие от Сиэтла, Олд-Гемпшир очень маленький городок, в нем все друг друга знают, но самый большой плюс этого места – это, конечно же, его университет. Старинный университет с многовековыми традициями, имеющий превосходную кафедру по психологии. В их библиотеке собраны известнейшие и редчайшие книги по моему профилирующему предмету… Вот бы попасть туда!
– Нет, девушка! Раскатали уже губки? Закатайте их обратно. Туда только студентов пускают, – отчитала я сама себя и подошла к багажнику. Замок напрочь замерз и не желал поддаваться моим нервным попыткам открыть его. Вдруг я услышала за спиной легкий смешок.
– И почему такая очаровательная особа вот уже пять минут стоит на морозе и разговаривает сама с собой? – приятный мягкий баритон лучился жизнерадостностью и в то же время содержал в себе изрядную долю ехидства. Я обиделась. Нет, я не обидчивая… но я обиделась.
– У девушки диссоциативное расстройство идентичности, – вяло огрызнулась я, пытаясь в сотый раз повернуть ключ в замке. – Да что ж такое-то?
Я расстроенно стукнула кулаком по багажнику.
– Не открывается? – усмехнулся голос.
– Как видите, – этот голос уже начинал меня раздражать. Ну, или его обладатель. Но я ведь его не видела, значит, всё же голос? Хотя, если рассудить здраво, меня больше задевали слова, нежели само «звуковое оформление» моих страданий. Поворачиваться и смотреть на противного соглядатая мне не хотелось. Приплюсуйте ко всем моим недостаткам еще и упрямство. Почему, ну почему первый же человек, которого я встретила на новом месте, оказался такой занозой? Я мысленно взвыла. «Что большой город, что маленький – везде одно и то же. Всем на тебя плевать. И на твои мучения тоже. Всем плевать».
– Я бы не сказал. Просто Вы очень мило общаетесь с техникой. Она Вас не любит, да? – неожиданно мягкий баритон раздался у меня прямо над ухом, а крепкая мужская ладонь ловко выхватила ключ из моих замерзших пальцев. – Спокойствие, только спокойствие.
Я отошла, парень достал из кармана странного вида брелок, напоминавший тонкую пластинку, вставил ее в замок, немного подождал, а затем ловко повернул ключ в замке, слегка надавил на багажник и тот – о чудо! – открылся. Я изумленно воззрилась на красивого парня лет двадцати трех, улыбавшегося мне во все тридцать два зуба. Голубые глаза его искрились весельем и жизнерадостностью, соломенные кудри развевались на холодном ветру, а дополнял образ красавца-манекенщика идеальный прямой нос.
– Спасибо, – я смутилась. «Ну вот, похоже, я полная бездарность». – Простите, что Вам пришлось это делать…
– Пришлось? Вовсе нет. Я видел, как Вы подъехали, и слышал, как беседовали сами с собой.
Я вспыхнула. «Надеюсь, он подумает, что это от мороза».
– Я собирался помочь, когда увидел, что Вы не справляетесь с замком, но Вы так мило на него ругались, что я решил немного понаблюдать. Знаете, пожалуй, Вам тоже стоит приобрести размораживатель: в этом году природа на нас просто ополчилась! – парень улыбнулся. – Похоже, это мне надо просить прощения: вон как вы раскраснелись от холода! Надо было сразу помочь. Это мое вечное любопытство портит жизнь не только мне.
«Слава Богу, он всё свалил на мороз. И незачем ему знать о моей анемии».
– Хорошо, что Вы это сказали. А то я как идиот еще минут пять на Вас смотрел бы.
– Простите? Сказала – что? – опешила я и недоуменно на него воззрилась. Судя по тому, как вытянулось его лицо, парень явно удивился, но всё же ответил:
– Вы сказали: «Всем плевать». Так что я понял, что Вы на самом деле очень расстроены, хоть и улыбаетесь.
Ой, мама. Опять эта моя дурацкая привычка мыслить вслух.
– Простите, я не знаю, как так получилось… Я просто подумала и не заметила, как ляпнула. Вечно со мной такое.
– Да всё нормально, я же сказал: это я должен извиняться.
Я нервно улыбнулась и потерла руки. От холода они уже онемели, а парню, похоже, всё было нипочем. Он что, сам изо льда, что ли? А уходить было бы невежливо: помог всё-таки. Но блондин оказался проницательнее, чем я думала. Он в один шаг преодолел разделявшее нас расстояние (неудивительно, с его-то ростом под два метра) и накрыл мои ладони своими.
– Вы уж простите. Я привык к суровым зимам – всё время на свежем воздухе, так что не мерзну. Меня зовут Тим. Вы к кому приехали?
– К… К Мартину Вейнсу, – промямлила я. Да уж, не ожидала я, что в провинции все такие прямолинейные – подойти к незнакомой девушке и начать растирать ей ладони… в Сиэтле на такое не способны. Я нервничала, ведь кроме Робина у меня не было друзей, и парни, как правило, держались от меня подальше, считая нас парой. Он ведь никогда не появлялся в местах, где бывала я, со своими подружками…
– Ага. А Вы…
– Мериан Вейнс, – отрапортовала я.
– Ого… – протянул Тим. – Не думал, что у шефа есть еще дочери.
– Нет, что Вы! Я его племянница.
– И этого не знал. Он не любит говорить о семье.
– Да уж, неудивительно.
– В смысле?
– Да нет… К слову пришлось, – не говорить же первому встречному, что дядя Мартин и отец поругались десять лет назад и с тех пор только изредка звонили друг другу на праздники…
– Ну, тогда вперед, тебе согреться надо. Не против, что я на «ты»? Ну и ладно.
Он ловко подхватил тяжеленный чемодан и ринулся к дому со скоростью торпедоносца. Я медленно пошла за ним, продолжая растирать руки, и на губах моих внезапно появилась незваная улыбка. Его руки такие большие, но такие мягкие… странно это.
Дверь нам открыл сам дядя.
– Ох, Мериан! Ты уже приехала? Не ждал тебя в такую рань. Проходите. Тим, отнеси чемодан в гостевую спальню.
Парень умчался с моим багажом наперевес, а дядя тепло улыбнулся:
– Проходи, девочка, не стесняйся. Твоя комната первая по коридору слева. На ней прибита табличка с твоим именем, так что не ошибешься.
– Спасибо, дядя, – я улыбнулась высокому седовласому мужчине, который в свои шестьдесят шесть выглядел не старше пятидесяти, и лишь седина, появившаяся у него очень рано, лет в тридцать, говорила о том, что передо мной всё же пожилой человек.
Я вошла в свою комнату и скинула пальто. Тим сидел на кровати, заведя руки за спину и опершись на них, и радостно мне улыбался.
– Ты чего такой жизнерадостный? – удивилась я.
– А чего грустить? От жизни надо брать всё!
– Тоже верно. Но всё же серьезность навредить не может.
– Может. Если ты чрезмерно серьезен.
– А вот это уже вопрос относительности. У каждого свое представление о нормах поведения и точных характеристиках необходимых личностных качеств, – улыбнулась я.
– Погоди-ка, – его глаза удивленно распахнулись, а улыбка слетела на мгновение с губ, но вслед за ней появилась еще одна, гораздо более теплая и даже несколько воодушевленная. – Ты же не можешь быть… Я так понял, ты и есть тот психолог, которого нанял шеф? Я думал, ты просто погостить приехала. Да уж, совсем плохой стал, перестал разбираться в людях.
– Ну да, вроде как психолог, но я только учусь, – пожала плечами я, перетаскивая чемодан ближе к комоду.
– Какой курс?
– Последний курс университета. Я… – нет уж. Всегда хвастаюсь тем, что я отличница, а Робин сказал, что парни этого не любят. Лучше помолчу. Знаю, я непроходимая идиотка, но в отношениях между мужчиной и женщиной я полный ноль. Меня другие аспекты поведения интересуют, а в амурных делах я никогда не разбиралась. Стоп! Почему я думаю о взаимоотношениях полов рядом с этим парнем? Да, он красивый, но не повод же это!..
– И как учишься?
– Да как все, ничего примечательного…
– Ясно. А я вот этой весной получил диплом историка-культуролога в нашем институте. Сейчас в аспирантуре.
Удивление? Нет. Самый настоящий шок!
– Я думала, ты модель…
«Ой, дура… Ну зачем я это ляпнула…»
Парень удивленно воззрился на меня, а затем горько усмехнулся:
– Ну да. Многие так думают из-за моей внешности. Лучше бы ее не было… Мне пора. Удачи.
Он встал и быстро вышел из комнаты. Вот так – я его обидела. Жизнь прекрасна и замечательна! Хочешь сделать человеку больно? Говори ему всё, что приходит на ум! Я горько усмехнулась и начала распаковывать чемодан.
Через час в комнату заглянул дядя Мартин. Он был бодр, довольно улыбался, но отчего-то казалось, что улыбка эта напускная и дядя на самом деле напряжен. Впрочем, неудивительно, учитывая его отношения с братом… Видимо, думал, что я к нему буду относиться примерно как отец. Это, конечно, не лишено смысла, но в силу характера я чаще всего никак не проявляю собственное негативное отношение к окружающим, даже если они сделали нечто, за что мне их стоило бы как минимум не любить. Так что дядя зря переживает: я сделаю свою работу в лучшем виде, да и портить нервы ему и его дочери не стану. А ведь он, скорее всего, переживает в основном как раз из-за работы… Стоп! Я опять копаюсь в характере собеседника! Отставить! Ну почему когда надо, я этого не делаю, а когда не надо – всегда готова?! Кошмар… Лучше бы я не дядю, а Тима анализировала, тогда хоть не обидела бы его…
– Мери, мы ждем тебя на кухне, – прервал мои размышления голос родственника. – Лили приготовила праздничный ужин в твою честь. Она так рада, что ты приехала. Поторопись, иначе всё остынет.
Я медленно встала с пола, сделала глубокий вдох, досчитала до десяти и медленно выдохнула. Аутотренинг мне всегда помогал. Нет, не успокоиться. Сделать вид, что я успокоилась.
Я вышла в темный коридор, освещенный лишь одной тусклой лампой. Темно-синие обои с крупным цветочным узором нагоняли тоску. Хотелось выть и плакать, хотелось домой. «Я должна быть сильной. Я должна помочь им. Ради папы». Кухня встретила меня чудесными ароматами лазаньи и пасты. Лили – высокая, модельного вида блондинка с выразительными карими глазами – ласково улыбнулась мне и махнула рукой в сторону роскошно накрытого стола.
– Присаживайся, Мери. Ты устала, но если не поужинаешь, то завтра тебе будет плохо. Калории очень важны. А если ты заботишься о своем весе, у меня тут припасено низкокалорийное блюдо. Я на диете, вот и мучаю себя этой отравой.
– Нет, спасибо, Лили. Я с удовольствием отведаю твою лазанью: уж больно соблазнительные ароматы.
Я присела за стол, а Лили наиграно расстроилась:
– Ну вот, опять придется в одиночку эту пакость жевать. Никого уговорить не удается.
– Просто ты слишком хорошо готовишь, – встрял в разговор дядя Мартин.
– Давайте обсудим сферу моей деятельности, если вы не против? – предложила я. Мне совсем не хотелось сегодня изображать любящую семью, так что лучше было сразу перейти к деловым вопросам. Всё же хоть я и уважаю дядю Мартина, я помню причину их ссоры с отцом. А хотелось бы забыть…
– Ой, а ты разве не устала? Может, завтра начнем?
Лили так искренне беспокоилась за меня, что я благодарно улыбнулась:
– Нет, всё в порядке. Люблю прокручивать перед сном планы предстоящей работы.
– Да, доченька. Если Мери так хочется, давайте обсудим. Чем раньше начнем, тем лучше, – опять влез отец Лили, чем мгновенно уничтожил весь позитивный настрой. Хотя чего я ожидала? Знала же, что так будет…
Мы погрузились в уточнение моих обязанностей и не заметили, как пролетело время. Оказалось, что мое «поле брани» будет гораздо больше, чем предполагалось вначале. Я должна была проверить весь персонал на психологическую совместимость, подготовить для рекламщиков анализ потенциального рынка сбыта и выполнить общий профайлинг предполагаемого покупателя товара. И зачем это только нужно? Ведь Лили – дизайнер одежды! Ну и ладно, зато скучать не буду… После ужина я отказалась от чаепития и постыдно сбежала в свою комнату. Жуткий был денек.
========== Живой или мертвый? ==========
Утро началось довольно неожиданно: под моим окном что-то грохотало, и я прямо-таки подскочила на кровати.
– И это в пять утра?.. – простонала я. Однако было понятно, что под это кошмарное звуковое сопровождение точно не заснуть, и я решила выбираться из постели.
– Да что там происходит-то? И почему Лили с дядей ничего не слышат?
Я быстро умылась, оделась и выбежала на улицу. Открывшаяся моему взору картина меня удивила. Да уж, не ожидала я такого здесь увидеть… да еще и в пять утра. За домом моего дяди вольготно расположился белый пикап. Он рычал, пыхтел, шумел… но не двигался. Колеса его профессионально окопались в рыхлом снегу и упрямо не хотели выбираться из своего укрытия. «Зря, что ли, строили?» – как говорится. Я подошла к пикапу и заглянула в кабину. На водительском месте сидел брюнет лет двадцати пяти и тяжелым, невидящим взглядом смотрел в лобовое стекло. Периодически он делал попытки выбраться из природной ловушки, однако было видно, что на это он уже не надеется.
– Здравствуйте, я могу чем-нибудь помочь?
Парень резко повернулся.
– Простите, я не хотела Вас напугать. Может быть, вызвать эвакуатор?
Огромные черные глаза с удивлением воззрились на меня, не понимая, что происходит.
– Простите? – переспросил парень. Я занервничала. У него был такой голос, будто он и не здесь вовсе. Словно его вообще нет… Мне стало страшно. По-настоящему страшно. А храбростью я никогда не отличалась. Я попятилась, но этот взгляд словно сковал меня. Такой тяжелый и такой ледяной, холоднее порывистого ветра, на котором я стояла. «Бежать, бежать куда подальше от этого мертвеца!» – пронеслось у меня в голове. И эта мысль, как ни странно, остановила меня. Мертвеца? Ну да, всё правильно. Мертвеца. А я-то чем лучше? Тем, что притворяюсь живой? Он хоть честен с окружающими… Я сделала робкий и неуверенный шаг к дверце машины.
– Так… я могу чем-то помочь? – снова спросила я. Он приподнял бровь, а его глаза начали внимательно изучать меня с таким отсутствующим видом, словно меня здесь вообще нет, а смотрит он на тень… Я молчала. Мне было очень неуютно, но я понимала, что если он это делает, значит, так надо. В конце концов, у каждого свои странности…
– Может быть, – наконец выдавил парень. У него был приятный, обволакивающий и какой-то странно-успокаивающий голос. Если бы не отстраненность, он казался бы идеальным… – Я забыл дома телефон, потому не могу обратиться за помощью. К сожалению, я плохо знаю подъездную дорогу к этому дому и оказался в такой нелепой ситуации. Если бы Вы позвали владельца автомобиля, у которого оказался бы трос, это бы очень помогло.
Его манера речи изумляла. Я не понимала, что именно в ней не так, но меня это умиротворяло. Никогда не общалась с такими людьми. И, поддавшись странному порыву, я поступила глупо и необдуманно, предложив:
– У меня Форд. Трос, вроде бы, есть. Это поможет?
Просто мне очень хотелось ему помочь. Помочь этому мертвецу, умевшему существовать в нашем мире, не прячась под масками…
– Можно попробовать, – всё так же холодно ответил парень.
Я слабо улыбнулась и пошла к машине. Трос оказался на месте, но благодаря ему, а точнее, его виду, меня охватила паника. Я же вожу без году неделю! У меня точно не получится, и тогда меня возненавидит еще один житель этого города. Может, стоит всё же позвать дядю?.. Да, наверное, стоило бы, но я решительно отбросила эти мысли и села в машину. Чему быть – того не миновать. Разозлится – его право. Позову дядю, и пусть разбираются. Да, я трус. Я бегу от проблем, а вы не знали?
Форд плавно подъехал к пикапу, и я вышла из машины. Парень тоже покинул салон, да так грациозно, что я невольно залюбовалась им. Несмотря на дикий мороз он был лишь в тонкой бежевой рубашке и легких брюках, подчеркивавших чрезмерную, на мой взгляд, худобу. Не говоря ни слова, он взял у меня трос и прикрепил его к машинам. Когда он вернулся в пикап, и я осознала, что мне всё же придется его вытаскивать, во мне вновь поднялась зарождающаяся паника. Боже мой, ну за что мне это?! Почему я дядю не позвала?
– Знаете… Я этого никогда не делала… Я только недавно права получила… – промямлила я, сама не понимая, на что надеюсь – на то, что он пошлет меня поискать кого-то еще, или…
– Ничего, думаю, у Вас получится. Вы же на самом деле хотели помочь.
Или. Вот именно – или. Наверное, я всё же ждала именно этого – что он меня приободрит. Я слабо улыбнулась и села в машину. Так, что там мне инструктор говорил?.. Машина резко дернулась, и снег из-под колес полетел в стороны. Я испуганно затормозила, чем сделала только хуже. «Не паниковать, не паниковать!.. Мама!» Я попробовала еще раз, но снова никакого результата. «И что мне делать? Я такая идиотка…» За моей спиной раздался хлопок двери, и я действительно запаниковала. Видимо, он решил высказать мне всё, что думает о таком «помощничке»… Я уставилась на руль и молчала. В дверцу машины легонько постучали, и я открыла окно. Смотреть на парня сил просто не было. «Ну, сейчас начнется отповедь», – промелькнуло на задворках сознания. Но вместо урагана возмущенной ругани в салон машины вторглась изящная аристократическая рука с длинными тонкими пальцами, как у пианиста.
– Смотрите, сначала плавно нажмите сюда…
«Он что, объясняет мне, как правильно вытащить его?» Такого я совершенно не ожидала. И почему-то это придало мне уверенности и сил. Я внимательно слушала указания, и до меня доходила простая истина: оказывается, я всё делала неправильно, потому что резкие движения только вредят в такой ситуации. Вот дура…
– Давайте попробуем еще раз, – завершив объяснения, предложил пострадавший и медленно пошел к пикапу, а я тихо спросила:
– Может, всё же будет лучше, если я позову того, кто в этом разбирается?
Парень остановился, обернулся, внимательно на меня посмотрел и внезапно меня словно током ударило: его взгляд не был ледяным – он пытался меня приободрить. Хоть этот человек и не улыбался, я чувствовала, что он верит в меня, и мне стало на удивление легко. Впервые кто-то поверил в меня, совершенно не зная о том, что я вундеркинд с коэффициентом интеллекта сто семьдесят…
– У Вас получится, Вы же сами захотели помочь. Это Ваше решение, и никто не заставлял Вас его принимать. Когда чего-то хочешь от всего сердца, добиваешься этого. По крайней мере, в малом.
Он развернулся и сел в пикап. Я тоже вернулась в салон, глубоко вздохнула и начала манипуляции с вредной техникой, в точности соблюдая инструкции нового знакомого. К моему изумлению, машина плавно двинулась, и через несколько минут я уже стояла на морозном воздухе, а парень отвязывал трос.
– Вам не холодно? – задала я наконец давно терзавший меня вопрос, который до этого момента был отброшен на задний план более насущными проблемами.
– Холодно. Однако я решил, что мне не придется выходить из салона, а потому не надел пальто. Высшая степень глупости и самонадеянности. За то и поплатился. Не бросай вызов судьбе: всё равно проиграешь. Мы ее рабы, а она наша хозяйка, наш проводник. Не следовать ей невозможно, противиться ей бесполезно.
– Это фатализм.
– Возможно. Однако это не меняет сути данного вопроса. Разве можно противостоять тому, что уже решено?
– Не знаю. Я пыталась, но всё было бесполезно. Однако я не смирилась. Еще не смирилась. Думать, что хоть когда-нибудь, хоть раз в жизни у меня будет выбор и я смогу сама задать направление движения, для меня очень важно. Если я смирюсь, то, наверное, умру…
Парень помолчал, а затем спокойно сказал:
– Значит, я уже умер.
Мне стало больно. Я не знала этого человека, не знала даже его имени, но его слова ранили меня в самое сердце. Он не просто убил себя, но еще и похоронил. Он не живет, а существует, и, что самое трагичное, не хочет воскресать. Почему так? Ну почему? Я тоже была такой. Мертвой. Но я нашла в себе силы и сама себя вытащила из этой бездонной пропасти. Я знаю, как там темно и страшно. И я не хочу, чтобы кто-то еще сам шагнул туда. Шагнул, и уже не вернулся.
– Я это вижу, – шепнула я. Он не ответил и даже не взглянул на меня, его движения не изменились, но я не знаю почему, возможно, потому что его боль была близка мне, а возможно, это был просто самообман, но я почувствовала, что ему было больно. – Вот только я не чувствую, что Вы этого хотите.
Парень остановился.
– Вы считаете, что я хочу жить? – он вопросительно вздернул бровь.
– Нет. Я считаю, что Вы не хотите быть живым мертвецом.
Впервые он посмотрел мне прямо в глаза. В этом взгляде было столько муки, он был настолько тяжелым, что мне захотелось плакать, настолько было больно. В его взгляде я видела себя три года назад. Но я не заплакала. Я не проронила ни слезинки за эти три года, и ничто не заставит меня это сделать. Мы смотрели друг другу в глаза, а затем он тяжело вздохнул и отвернулся.
– Животные чувствуют смерть. Она их притягивает. Они всегда знают, когда приходит время их соплеменника. Люди забыли свои природные инстинкты. Почти все они забыли. Но я чувствую. Вы такая же, как и я.
Я горько усмехнулась:
– Была такой же. Я «воскресла».
– Вы вытащили себя из могилы. Не более. Ваш взгляд… Он мертв. Я не вижу в Вас желания жить. Бороться – да. Но не жить.
Он попал в точку. Неужели он знает обо мне больше, чем я сама?.. Возможно. И не потому, что со стороны виднее, а потому, что его могила кажется даже глубже моей… Но боль у каждого своя. И измерить ее невозможно, да и ни к чему. А потому я решила сменить тему.
