Текст книги "Миллениум (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 65
Минус

Конгломерат человечества.

Артерия.

Артерия, известная как Мир Цветов, представляла собой небольшую планету в два раза меньше столицы конгломерата, которую вдоль и поперёк усеивали лепестки.

Таинственным образом (таинственным для простых людей, ибо более сведущие знали, что причиной тому были местные законы) на Артерии можно было найти совершенно любой цветок из тех, которые произрастали во вселенной. Более того, если удавалось, путём скрещивания и генетических экспериментов, создать совершенно новое растение – можно было быть уверенным, что его росток уже появился на Артерии.

Единственное исключение представляла собой золотая роза. Почему? Никто не знал. Многие жители Мира Пустынь, кролики и драконы, заявляли, что это был их собственные цветок, награда за многочисленные тяготы, которые преодолели их народы; другие, более рассудительные, приписывали это особенной природе данного растения, которое не могло существовать без Ци; наконец абсолютные безумцы утверждали, что было это потому, что Роза Пустынь представляла собой вовсе не растение, но млекопитающее… Но эта точка зрения имела наименьшую популярность и была попросту смешной.

В любом случае Артерия представляла собой огромной интерес для ботаников и людей, которые любили цветы. Казалось бы, это было идеальное место, чтобы провести здесь свою старость… но не совсем. Ведь изобилие всевозможных растений мешало созданию полноценной инфраструктуры.

Конгломерат человечество предпочитал биологические технологии. И тем не менее перед началом строительства полноценной технологической базы они напротив старательно зачищали планету от местной флоры и фауны, поскольку последняя могла негативно повлиять на их собственные приспособления. Поэтому миры-заповедники вроде Артерии не могли похвастаться всеми современными удобствами; единственные технологии, которые разрешалось здесь использовать, были механические, причём самые примитивные, на которые не распространялось влияние Механического бога.

Поэтому этот мир пользовался популярностью исключительно среди туристов. Местное население, на контрасте, хотя и не было бедным, проживало в обыкновенных деревушках, которые редко могли похвастаться водопроводом, не говоря про электричество.

Большую часть местного ландшафта представляли собой всевозможные цветочные долины, но был и лес. Очень необычный потому, что на деревьях его росли не листья, но цветы. Впрочем, расцветали они только единожды в году – это был особенный день, праздник, накануне которого сюда прибывали тысячи туристов. Ещё до рассвета они, а также местные жители, которые тоже не хотели пропустить такое представление, собирались на опушке и смотрели на деревья; время шло, поднималось солнце, сжимались тени, и наконец тёмные и запутанные древесные ветви начинали сочиться краской. Вид это был такой прекрасный, что зрители не могли отвести от него взгляда; они смотрели пристально, не отрываясь, словно души их были объяты красотой.

И всё же даже в этот ранний, самый прекрасный час для наблюдения одна фигура не смотрела на цветы.

Эта была девушка (?) в просторной тоге с короткими, до подбородка, голубыми волосами. Она шла по тропинке прямо возле рощи; красота сверкала всего в нескольких метрах от неё. Ей нужно было всего лишь повернуться и посмотреть на неё. Девушка этого не делала. Она смотрела перед собой, то и дело постукивая землю деревянной тросточкой.

Любой удивился бы подобной картине… но затем, присмотревшись, обнаружил, что глаза девушки были неподвижными, и всё стало бы на свои места.

Она была слепая.

И тросточкой она не столько щупала то, что было перед ней, сколько ударяла по земле – вызывала шум.

В один момент девушка остановилась и опустила голову. Глаза её при этом были открыты, но это не имело значения. Они казались стеклянными. Затем, медленно, она повернула и побрела назад.

Через десять минут перед ней показалась небольшая хижина. Она зашла в неё и прикрыла за собой дверь.

После этого Мел отложила трость и присела на кресло.

Последнее было мягким и удобным. По крайней мере судя по своему звуку. Пощупать его Мел была не в состоянии. Она могла различать форму и очертания вещей, но давно потеряла способность понимать их текстуру; в свою очередь зрение она утратила пару лет назад. Тогда она спасла целую планету от страшной войны… Равноценный обмен, не правда ли?

С тех пор у неё появилась привычка слушать радио – книги, новости, речи… Слова напоминали маленькие ключики, которые открывали шкатулки её воспоминаний, которые стремительно пустели…

Это была её жизнь.

Она ничего не ела.

Она выходила на прогулку не для того, чтобы посмотреть на прекрасную природу и ощутить дуновение ветра на своей деревянной коже, – она не могла, – но чтобы услышать, как шуршит трава у неё под ногами. Слух был единственным, что у неё теперь осталось.

Иной раз Мел, покачиваясь на стуле, думала о том, чтобы перестать думать; превратиться в настоящую куклу. Почему бы и нет? Что её у неё осталось? Душа – зеркало окружающего мира. Но её зеркало было игрушечным. И сама она была простой игрушкой.

Мел сидела на кресле.

Улыбалась.

Вспоминала.

Она собиралась включить радио, когда в дверь тихо постучали.

– Кто там? – спросила Мел.

Тишина.

Она была терпеливой.

Наконец раздался голос:

– Я пришла… пришла к той, которая умеет исполнять желания.

Мел наклонила голову, улыбнулась и сказала:

– Открыто…

Дверь скрипнула, и в помещении зазвучали тихие шажки…

Глава 66
Минус

– Как ты про меня узнала? – спросила Мел.

Неизвестная, – судя по голосу и неуверенному шагу это была изрядно потрёпанная женщина, – помолчала некоторое время, а затем ответила:

– Я слышала слухи, легенды…

Мел кивнула.

Прежде она старалась заметать следы, но после потери зрения она уже не могла позволить себе прежнюю предосторожность. Да и не особенно хотела. Ведь даже если её поймают – что с того? Что они с ней сделают? Будут пытать? Пусть. Смерть давно перестала представлять для неё угрозу и превратилась в подобие возможности, которую она то и дело перебирала в своих пальцах; прежде это была бездна, от которой она держалась на расстоянии сотни метров, – теперь она свешивала в неё ноги, временами наклоняясь и отдаваясь на попечение гравитации.

Она была уверена, что её найдут – просто не ожидала, что первой это сделает обездоленная женщина.

– И чего ты хочешь? – без особенного интереса спросила Мел.

– Я… хочу, чтобы вы за меня отомстили.

– Кому?

– Моей семье.

Мел кивнула.

Тем самым она хотела показать, что хватит, но женщина видимо восприняла её кивок иначе; она заговорила быстрее – о том, что раньше была богата, что у неё было много друзей и связей, что всё это она потеряла после страшного предательства и что теперь её сердце желало расплаты; что она хотела увидеть тех, кто подставил её на коленях, и что она готова сделать ради этого всё что угодно.

– Я заплачу… У меня ничего не осталось, но я что-нибудь придумаю, – пролепетала женщина.

– Я не смогу исполнить твоё желание, – ответила Мел.

– Почему⁈ – немного истеричным голосом спросила женщина.

Мел промолчала.

Причина была предельно простой: женщина не хотела этого достаточно сильно. Мел могла исполнять только самые сильные желание, ради которых человек готов едва ли не пожертвовать собственной жизнью. Эта женщина так не могла; собственная жизнь была для неё важнее мести.

– Я заплачу, правда, – пролепетала женщина.

– Иди.

Однако женщина уходить не собиралась.

– Или ты не хочешь? А? Не хочешь? – в её голосе появились агрессивные нотки. Снова зазвучали шаги. Они приближались. Затем звон – нож, разрезающий воздух. Мел не могла знать этого точно, и всё же ей показалось, что лезвие остановилось в считанных сантиметрах от её лица.

– Исполняй, – прохрипела женщина.

Мел задумалась.

Если эта женщина правда верит, что она сможет исполнить её желание, разве это не предполагает наличие у Мел великой силы? По крайней мере в её понимание? И тем не менее она угрожает ей кинжалом. Сущая глупость.

– Не могу, – просто сказала Мел.

Женщина захрипела и вдруг набросилась на неё. Раздался стук, затем треск и звук скрипящего дерева. Ушло некоторое время, прежде чем Мел осознала, что это было её собственное тело. Впрочем, ей было всё равно, и когда женщина наконец проковыляла на выход, Мел просто приподнялась, присела на кресло (наверное, оно было мягким) и включила радио.

Когда она в следующий раз вышла на улицу, зазвучали испуганные крики:

– Монстр!

– Не смотри на неё…

Женщина уничтожила её лицо. Мел стала уродлива, и прочие люди перестали испытывать к ней жалость – на смену ей пришло презрение. Иной раз она выходила на прогулку и вдруг слышала стук. Затем снова, и снова, и наконец, лишь погодя, она понимала, что в неё швыряются камнями.

Ей было всё равно, и всё же иной раз это сбивало её с дороги. Возвращаться домой становилось сложнее, а потому выходить она стала только вечером и ночью.

Как-то раз она собиралась на прогулку, и тут в дверь её хижины резко постучали. Мел присела и сказала:

– Войдите.

Дверь открылась, вошли трое.

– Здравствуйте, Мел, – сказала один из них.

Она промолчала.

– Мы из гильдии… впрочем, полагаю, вы и сами догадались.

– Я думала, что вы найдёте меня раньше.

– Ох, мы нашли. Просто нам потребовалось некоторое время, чтобы изучить ваше текущее состояние и подготовить наилучший с нашей точки зрения курс действий…

Мы знаем о свойствах вашей удивительной силы. С её помощью вы сделали множество благих вещей. Но если бы вы направили её в правильное, более продуктивное русло… Мы привели человека. Одного на миллион. Он готов пожертвовать всем ради создания лучшего мира. Мы искали его довольно долго, надо заметить.

– Вы могли просто найти ребёнка, – сказала Мел. – Их желания всегда сильнее.

– Вот как? Значит так работает ваша сила… Как интересно. И всё же мы нашли подходящего человека.

– Вы хотите, чтобы я исполнила его желание?

– Верно… – пауза. – Мел… Насколько мне известно, вы уже потеряли все свои чувства кроме слуха. Вы не знаете вкуса, запаха; вы не можете видеть; не можете чувствовать. Разве такая жизнь стоит того, чтобы за неё держаться? Разве вы не хотите принести её в жертву ради высшего блага? Не умереть, но освободиться?

Мел молчала.

Она попыталась улыбнуться, но не знала, как улыбка будет выглядеть на её изуродованном лице.

Наконец добрую минуту спустя она сказала:

– Пошли вон.

– Что вы…

– Пошли вон, – повторила Мел более сильным голосом, в котором, однако, звучало ребяческое веселье.

Повисла тишина.

– Я надеюсь, что вы передумаете, – заметил мужчина, повернулся и вышел вместе с остальными.

После этого Мел ещё некоторое время сидела на месте.

Затем встала, схватила трость и вышла на прогулку.

Долго она бродила по тропинке, как вдруг среди тишины предзакатного леса услышала тихие всхлипы. Мел повернулась, привычным движением спрятала лицо, затем усмехнулась, открыла его и стала, постукивая тросточкой, пробираться через заросли. Вскоре она услышала ребёнка. Последний не заметил её приближения. Мел помолчала некоторое время, а затем спросила:

– Почему ты плачешь?

Мальчик вздрогнул, шмыгнул носом, повернулся. На секунду воцарилась тишина. Видимо, вид её изуродованного лица среди золотистого вечернего света произвёл на ребёнка сильнейшее впечатление… И всё же печаль иной раз бывает сильнее страха. Мальчик ответил:

– Тото… хнык… Тото… ум… ум… уме…

– Кто такой Тото? Твой отец? Брат?

– Моя собака.

– Почему он умер?

– Его сбила повозка…

– Что это была за собака? Маленькая? Большая?

– Большая…

– Красивая?

– Сильная! И классная

Мел улыбнулась:

– Ты хотел бы вернуть её к жизни?

– Ко… – мальчика хотел было кивнуть, но нечто в тоне Мел, видимо, заставило его засомневаться. Но вот он помотал головой и сказал:

– Конечно!

Мел кивнула.

И сказала:

– Пусть.

Глава 67
+

– Пусть.

И тишина.

Мел ничего не почувствовала, когда последняя, маленькая трещинка, через которую пробивался свет внешнего мира закрылась, и перед ней воцарился непроглядный мрак. Всё произошло плавно. Постепенно. Деревья притихли, замолчали птицы, которые резвились в небесной вышине, и даже мальчик перестал хныкать и шмыгать носом. Впрочем, возможно, у этого была другая причина. Возможно он слышал легенду про таинственного монстра, который исполняет желания, и сейчас бежал проверить свою собаку.

Ей было всё равно.

На самом деле Мел помогла ему вовсе не потому, что хотела помочь или потому, что ей было его жалко – было, немного, но дело не в этом. Если бы её волновала судьба других, она помогла бы людям из Гильдии Авантюристов. Они хотели её использовать, это правда, но ради благой, великой цели, намного более великой, чем спасения единственной собачки.

Мел не стала им помогать.

И тем не менее помогла мальчишке.

Почему?

Потому что ей надоело. Надоела собственная жизнь, пустая и страшная, надоело слышать крики людей, которые прогоняют её прочь, надоело слышать их восторженные возгласы, когда они видели нечто прекрасное, чего сама она увидеть была не в состоянии, надоело… страдать. Мел была сильной. Очень сильной… Но не настолько.

Она устала.

Ей было больно.

Вот почему она решила всё закончить. Если жизнь её превратилась в пытку, она была не против покончить с этой жизнью; к тому же в ближайшее время последнее хорошее неминуемо должно было исчезнуть. Гильдия Авантюристов ещё вернётся, а если не они, то другие. Весь мир хотел использовать её желание, а потом, разумеется, запереть её под семью замками, ибо она представляла для этого мира великую опасность. Её жизнь могли превратить в сущую пытку. Она здраво оценивала свои силы и понимала, что сбежать у неё больше не получится. Если только в саму себя, в своё собственное тело – и она сбежала. Обрезала последние верёвки – потому что устала и потому что ей было страшно.

Она могла, в качестве своего последнего поступка, совершить нечто великое. Благородное. Изменить весь мир. Но Мел этого не хотела, и вовсе не потому, что этот мир её преследовал и превратил её жизнь в сущую пытку. Нет, ведь она сама, по своей собственной воле совершила все эти жертвы. Ради чего? Ради других.

В свою очередь последняя её жертва стала формой протеста. Собака? Просто средство. На самом деле её поступок был предельно эгоистичным. Ей захотелось отомстить всему миру. Забрать желание. Выбросить его в небо. И она это сделала. Просто чтобы насолить.

Если бы у неё был ещё один шанс… Впрочем, пусть. Его не было, и темы для размышления постепенно заканчивались.

Отрезанная от внешнего мира, Мел погрузилась в кромешный мрак. Возможно, это было наказанием за то, что она так бездарно использовала свою силу.

Может быть.

А может быть и нет.

Мел не знала и не узнает.

Она представила саму себя.

Брошенную, уродливую куклу, которая лежит посреди леса, упираясь спиной о древесную крону. Так она пролежит ещё много дней, если её не найдут (представим, что её не найдут и не будут разбирать на кусочки). Зарастёт травой. Скроется в земле. Исчезнет. И хотя они больше не связаны, по мере того, как растворится её физическая оболочка, исчезнет и сознание. Душа – зеркало. Если ему нечего отражать, его всё равно что и нет.

Казалось, Мел снова попала в маленькую комнату на втором этаже гильдии авантюристов. На серых стенах были развешены фотографии – её воспоминания. Слепки реальности, но вовсе не сама реальность, которые постепенно исчезали, ибо, как фотография со временем выцветает, так и память теряет детали. Мел давно не помнила, как пахнут вещи – ведь запах она потеряла первым. Она не могла даже представить себе запах. Рано или поздно подобное случится с её осязанием, зрением, слухом; и тогда останутся только серые стены, а затем они тоже исчезнут, и Мел забудет, что она – Мел. И останется только пустота на месте сердца. И живая кукла тогда станет деревянной.

Мел не помнила, как надо шевелить губами, чтобы улыбнуться.

Она попыталась.

Её пожирал зыбучий песок забвения… Медленно, медленно, медленно и верно…

…

…

…

…

…

…

…

…

– Мел.

– Ах?

Мел вздрогнула.

Что это?

Голос?

Знакомый голос, но чей? Нет, не важно. Почему она его слышит? Она ведь потеряла слух? Или нет? Или мальчик передумал? Его желание было недостаточно сильным? Но ведь всё застыло, замолчало, почему же теперь она снова слышит?

Мел задрожала… и медленно приоткрыла веки.

Свет.

Небо.

Воздух, ветер, трава, земля и грубые древесные корни, на которых она лежала, которые чувствовала своей спиной и своими ладонями.

Всё произошло настолько внезапно, что все эти образы, столь привычные для простого человека, захватили её дыхание и не отпускали добрую минуту.

Затем, медленно, она приподнялась. Её ноги дрожали, у неё кружилась голова; постепенно, она приходила в чувства, постепенно, внутри неё натягивалась золотистая струна. Она не смела, не могла поверить, что действительно видит и слышит. Может, она сошла с ума? Погибла и попала в обитель душ? Нет. Мел никогда не видела лес своими глазами, и всё же знала, по голым чёрным веткам, которые, словно подтёки чернил, закрывали небеса, что это был именно он.

Мел сглотнула… ей было страшно, очень страшно, что сейчас всё исчезнет, что мир растворится, стоит ей шагнуть вперёд или сосредоточиться, но вот, наконец, в порыве дерзкой храбрости она посмотрела перед собой.

На него.

И Мел спросила своим голосом – звонким, свежим, молодым, который немедленно подхватил свистящий ветер:

– Отец?..

Глава 68
Цветы

– Отец?..

Это был он.

У Мел не было ни одной причины так думать, ведь она давно уже забыла его голос, и в то же время она была уверена, что перед ней был её отец. Создатель. Тот самый, с которым она мечтала встретиться многие годы, который даровал ей жизнь, который даровал ей эту проклятую силу, которого она хотела увидеть, которого хотела спросить и которому хотела сказать, что она…

–…Я тебя ненавижу, – прошептала Мел.

Почему?

– Потому что ты дал мне эту силу. Зачем ты это сделал? Из-за неё я… Я… хнык… – она стала запинаться. Голос её треснул, как стекло, и по фарфоровым щёчкам, гладким и чистым, снова без единой царапинки, побежали горячие слёзы.

Он заметил, что каждый раз она сама выбирала использовать свои способности.

– Знаю… но я не могла иначе! Я не хотела выбирать, я была дурой, добренькой маленькой девочкой, и… хнык…

А если бы у неё был ещё один шанс, она не стала бы этого делать?

Мел опустила голову, прикусила губы, ответила:

– Не знаю. Не хочу об этом думать.

Мел

– Что?

Извини.

Она стиснула зубы и посмотрела на землю. Настоящую, твёрдую, поросшую корнями землю.

– Не хочу…

Мел.

– Что⁈

Посмотри по сторонам.

Она приподняла голову. Он щёлкнул пальцами. И вдруг все деревья вокруг, чёрные, голые ветви на фоне безмятежного неба вспыхнули мириадами цветов. Казалось, им пустили радужную кровь. Миллионы лепестков распустились и зашумели на ветру, наполняя воздух терпким и душистым ароматом.

Мел повернулась. Закружилась. Она смотрела вокруг и не верила своим глазами. В её зрачках, которые ещё недавно были пустыми и мёртвыми, взрывались краски. Куда бы она ни повернулась и не посмотрела – всюду её встречало цветочное буйство. Цветы расцветали вокруг; цветы расцветали в её сердце. Цветы наполняли небеса; цветы наполняли её слёзы, и они горячими капельками скатывались у неё по щекам, наливались краской и разбивались точно фейерверки – точно семена, которые немедленно распускались в новые бутоны.

Запах.

Шум.

Цветы.

Мел, которая прежде находилась в совершенной темноте, вдруг испытала шок. Она схватила себя за грудь. Ей казалось, что у неё бьётся сердце. Да, сердце. У неё, куклы, было сердце. Оно было всегда, но в последние годы его симфония была мучительной и заунывной. Но вот заиграла музыка, и Мел сделалось по-настоящему страшно, что сейчас она умрёт от восхищения.

Она напряглась… и засмеялась. Засмеялась как маленькая девочка. Она стала бегать среди цветов, перепрыгивать корни. Играть. Веселится. Она хотела сорвать цветок, удержала себя, приподняла руку. Она стала осторожней. Она пыталась не раздавить ни одного цветочка и при этом осмотреть и пощупать каждый. Бешеная радость уступила место тихому, игривому счастью.

Наконец она снова посмотрела на него.

Приблизилась. Улыбнулась. Протянула руку.

Он помялся и протянул свою.

Она обхватила его ладонь, как маленькая девочка держит руку своего отца… А потом резко переменила хватку, вскинула другую руку, и вот уже они напоминают двух танцоров посреди бального зала. Мел танцевала с ним и кружилась среди цветочного вихря; шаг вправо, шаг влево, нет, стой, не туда! Они только и делали, что наступали друг другу на ноги. Они были ужасно неловкими. Но Мел было всё равно. Ей было весело. Как юной девушке во время деревенского праздника. Она смеётся, звенит колокольчик, и звон его разносится среди ветвей и поднимается, уносимый рекой из лепестков, в безбрежный небосвод…

И вот они держаться за руки и идут посреди леса. Тихо. Неторопливо. Осторожно, чтобы на наступить на цветы. То и дело среди ветвей проносятся и шумят прекрасные птицы. Маленький синий воробей приземляется на плечо Мел. Она играет пальцем с его клювиком. Он взмывает в небеса и растворяется среди листвы…

Наконец они останавливаются.

Перед Мел – серебристая пластина. Стоит посреди леса в окружении цветов. Он ведёт её за руку. Она следует за ним. В шаге от пластины она поворачивается, смотрит ему в глаза, вздыхает, жмурится и заходит в серебристый омут…

…

…

…

'…Из отчёта гильдии садоводов Артерии.

В 1131 г общего просвещённого времени и в 182 г со дня официального включения Артерии в конгломерат, в «Лесу Тысячи Цветов» произошло преждевременное цветение. Явление носило спонтанный характер. Показания счётчиков в преддверии происшествия оставались в норме, хотя обыкновенно данное событие предвещает всплеск биологической активности. Явление произошло на территории единственного леса и продолжалось двадцать минут, после чего все растения вернулись к своему первоначальному состоянию. Предварительный анализ показал, что преждевременное цветение не нанесло ущерба местной флоре, хотя для точного анализа требуется дождаться планового цветения в конце года – если последнее действительно случится.

Гильдия настоятельно просит Правительство Конгломерата отправить эксперта в области магических технологий, а также, если возможно, посланника или жрица Богини Знаний, чтобы изучить данное происшествие на предмет волшебного или божественного вмешательства.

Потенциал «спонтанного цветения», если его удастся повторить, может привести к революции в области пищевой и фармацевтической промышленности.

На данный момент мы продолжаем пристальное наблюдение и собираем анализы.

Следующие три месяца будут поступать регулярные отчёты.

В дальнейшем – в зависимости от перемены текущей ситуации или обнаружения новых фактов.

Спасибо за внимание'.

…

…

…