Текст книги "Создатель Миров 5: Альтернатива (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 21. Жрицы

Примерно в то же время, когда Александр наслал страшную бурю, которая должна была спасти эльфийский народ от Маргулов – и заодно послужить своеобразным напоминанием, что жизни их висели на волоске, и что, если бы не благосклонность великого Белого Духа, их давно поглотила бы неистовая орда, – он оставил ещё одно пророчество. Жрица обязательно найдёт его, когда закончит свою молитву. В этом пророчестве Великий Белый Дух расписывал в стихотворной форме, – что, признаться, было той ещё морокой, ибо Александр никогда не обладал особенным поэтическим дарованием, – несколько чудодейственных молитв, которые должны были помочь эльфийскому народу быстрее освоиться на землях южного материка.

Некоторые из них позволяли сделать вёдра воды бездонными на время поливки урожая, другие вызывали дождь, третьи делали землю более плодородной и тому подобное.

Довольно скоро Александр понял, что может перейти на Пятый ранг намного быстрее, чем это сделала Мира. Для этого ему всего лишь нужно было использовать способности пластины.

Белой Императрице сперва приходилось нарушать только те законы, которые позволяла её Божественная сущность. Её знали как великую воительницу, и потому орден паладинов имел именно военный уклад. Затем, по мере того, как Белая императрица усмиряла бурное море или вызывала ветер, подгоняя корабли, верующие стали наделять её новыми именами. И вот уже она стала богиней морей, которой была подвластна погода и все твари морские. И рыбаки и китобойцы молили её о том, чтобы вернуться с хорошим уловом, и она, окрылённая их верой, отвечала на эти молитвы.

Александр мог пропустить эту волокиту. Ему достаточно было просто услышать молитву, после чего он мог исполнить её с помощью своих инструментов. Тем самым он менял характер эльфийской веры, не растрачивая на это свой ресурс.

Разумеется, при этом ему всё равно приходилось время от времени напрягать собственные божественные способности, но инструменты пластины представляли собой удобный костыль, своеобразное третье колесо, с помощью которого было намного проще научиться ездить на велосипеде.

Первая половина пророчества расписывала молитвы.

Вторая была немного более тревожной и говорила о том, что великая буря лишь временно укрыла южный материк. Что через много лет она развеется, и тогда тёмное воинство вернётся. Эльфийскому народу следует подготовиться, ибо не пришёл ещё час их величайшего испытания.

Таким образом, обещанием своеобразного судного дня, Александр хотел поддерживать веру в тонусе. Чтобы эльфы продолжали совершать жертвоприношения и молиться.

Его план сработал.

Вскоре в этой реальности образовался свой аналог ордена паладинов. Только назывались они по-другому, «жрицами», и были не столько воинами и хранителями порядка, сколько святыми, которые благословляют урожаи, лечат больных и, по старой традиции, которую начал ещё наместник Нара, занимаются картографией.

Кроме этого жрицы не заместили храм Великого Белого Духа, но находились в прямом подчинении оного и истового исполняли волю Белой Жрицы. Последняя обладала абсолютным авторитетом среди эльфийского народа. Многие эльфы давно уже величали её новой наместницей, Наместницей Белого Света, и даже предлагали, чтобы именно она возглавила их народ в эти неспокойные времена.

Но сама девушка не желала власти. Дни и ночи она проводила перед алтарём, который, камешек за камешком, превращался в чудесный храм. Когда её спросили, если не она, то кто должен возглавить их народ, её перст указал на Рома... Именно он, говорила девушка, есть избранник Белого Духа, ибо единственный кроме неё видел пророчество о земле обетованной.

Ром сомневался. Три дня он ходил по берегу моря, смотрел на бурю, которая вихрилась над водой, и размышлял. Наконец Меркел снова пришёл к нему и сказал:

– Ты не хочешь?

– Не очень.

– Ты предпочёл бы броситься в море и последовать за ней.

Ром улыбнулся.

– Ты умрёшь.

– Знаю.

– Для этого по-твоему... – щурясь, медленно проговорил Меркел. – Она отдала свою жизнь?

Ром вздрогнул, и грустная улыбка застыла у него на лице. В небесах вспыхнула молния, и белый свет пал на его мокрые губы.

– Это твой долг, – продолжал Меркел.

– Знаю... – он вздохнул. – Знаю, но позволь немного побыть ребёнком.

Старик покачал головой и ушёл.

А на следующий день, без церемоний и фанфар, Ром принял на себя царскую мантию и стал первым императором новой эльфийской империи, вторым эльфом после великой жрицы. По его приказу стали возводить первый город нового света. Сперва его хотели назвать Наром, – но Ром отказался, и вместо этого выбрал другое название: «Намир».

Отголосок иной реальности, подумал Александр. В своё время императрица Мира не стала отвергать давнюю эльфийскую традицию и называть город в честь его основателя, ибо хотя она и хотела почтить память Рома, более важным для неё было сохранить её в своём сердце, ибо она, принцесса, императрица, прекрасно понимала, насколько хрупкая на самом деле вещь – мирская слава. Личное для неё было важнее общего. В то же время Рома каждый день терзали воспоминания о девушке, которая пожертвовала своей жизнью ради эльфийского народа. Её нельзя забывать, думал он, никогда...

После этого Александр с чистой совестью стал проматывать время. Не слишком быстро, а именно с той скорость, на которой он поспевал отвечать на молитвы. Таким образом он мог внимательно следить за развитием и нового, и старого мира.

Время от времени Александр заглядывал в изначальную реальность и проводил сравнение, как эльфы развивались тогда и теперь.

В те времени их было сильно больше, почти в пять раз, ибо в этом мире далеко не все смогли избежать страшной орды с перламутровыми глазами и укрыться на землях южного материка; в то же время тогда эльфы не обладали набором удивительных божественных чар, которые сильно ускорили их развитие в альтернативной вселенной...

Глава 22. Вид издалека

И побежали годы. Александр проматывал их неспешно, стараясь не только отвечать на молитвы, но и следить за тем, как развивается эльфийский народ на южном континенте в этой версии реальности. Время от времени он сравнивал их прогресс с оным за аналогичный промежуток времени в изначальной, и отличия были очень даже заметными.

В этом мире намного меньше эльфов смогли перебраться на юг, а потому строительство и расселения продвигались более неторопливо.

Эльфы изначально строились в глубине континента, ибо возле берега гремела вечная буря, рыбачить во время которой было довольно проблематично. Нет, на самом побережья размещались теперь не города, но великолепные белоснежные храмы. Они громоздились на утёсах и даже продолжали оные длинными и широкими балконами, на которые послушники выходили три раза в день, чтобы посмотреть на священную бурю, услышать раскаты грома, ощутить влажные капли своими лицами и помолиться. Молились обыкновенно до тех пор, пока белые мантии жрецов не промокали до нитки. Потом возвращались в нагретое дровами помещение и обсыхали.

Простые эльфы, в свою очередь, селились на великой плодородной долине, которая занимала северную часть континента. Её испещряли целые поля дикой пшеницы и винограда. Когда же за дело взялись почтенные жрицы', которые могли наслать дождь и сделать землю трижды плодородной, амбары и вовсе затрещали от урожаев.

Благодаря этому уже на второй год своего исхода эльфы перестали умирать от голода, на третий стали набивать желудок наполовину, а на четвёртый – наедаться досыта.

В этом мире Намир построили вдали от берега, на прекрасной зеленеющей долине, которая летом пестрела мириадами цветов.

Промотав тридцать лет, Александр увидел, что технологии в этой реальности развиваются довольно неторопливо. Заметить это невооружённым глазом было невозможно, однако недавно, изучая громоздкий функционал пластины, он обнаружил удобный статистический показатель, который отмечал степень научного прогресса. Он был похож на дерево, прямо как в игре вроде Цивилизации. И в этой альтернативной реальности эльфы очевидно отставали от самих себя в изначальной.

Почему?

Сложно сказать. Довольно часто на конкретные социальные процессы влияет целая плеяда разномастных факторов. Возможно дело было в меньшем населении. Возможно – жрицах. Удивительные силы последних сильно упрощали эльфийскую жизнь. И действительно, никто не станет придумывать сложные ирригационные системы, когда можно просто прочитать молитву. А может дело было в другом, совершенно неизвестном Александру факторе. Всё же технологический прогресс – далеко не обязателен для цивилизационного развития. В некотором смысле он похож на экономику, если рассматривать оную через призму Чёрного лебедя. Иной раз за сотню лет может произойти больше изменений, чем за сотню веков.

Во всяком случае Александр был вовсе не против данного различия. Ему не хотелось, чтобы эта новая реальность слишком сильно походила на изначальную. Чем больше разницы, тем лучше.

Иными были нравы, социальный уклад. В то время как в изначальной реальности главенствующую роль в новой империи перехватила аристократия, среди которой стал процветать культ роскоши, довольно скоро обратившийся декадентством, в новой версии реальности верховное положение в социальной пирамиде занимали священники. Великая Белая Жрица отказалась становиться наместницей, отказалась от мирской власти, и тем самым она возвысила себя над оной. Не только крестьяне, но даже феодалы были вынуждены платить церковный налог.

Состав мирской среды тоже переменился. В изначальной реальности во главе угла стояла администрация Срединной империи, абсолютной императрицей коей была Мира. В новом мире девушка не успела подчинить себе весь мир. Эльфов связывали не узы подчинения, но узы нужды, которые, вместе с исчезновением последней, вскоре стали распадаться.

Уже через пару лет в столичный город Намир прибыли гонцы от прежних конунгов северного королевства, которые просили собственные вотчины. Ром был не против. Власть сама по себе его никогда не занимала. Более того, едва ли не всю свою жизнь он боролся против императрицы Миры, которая желала подчинить себе весь мир. Он согласился. Затем согласился отдать другие земли дворянам из княжества Ду, и вскоре политическая карта Александра снова превратилась в пёстрое полотно из дюжины различных феодов, которые лишь формально подчинялись императорскому престолу.

Наконец Александр обратил свой взгляд на юг, на дремучую чащу, которая тянулась за великой горной грядой. В ней уже появились первые человеческие племена. В данный момент они ещё были довольно примитивны, и в то же время теперь у них будет намного больше времени на развитие, прежде чем заявятся эльфы. Сами эльфы тоже не будут настолько едины в своём желании истребить и подчинить аборигенов... Их взаимодействие в этом новом мире обещало быть довольно интересным. Немного помявшись, чтобы ещё сильнее укрепить позицию человеческого народа, Александр даровал им магию. Нашёл ребёнка, который игрался в чаще неподалёку от своего племени, предстал перед ним в образе Аколипта и заключил контракт.

Через пару часов ребёнок проснулся и, растерянный, побрёл домой.

Это был мальчик.

Менять так менять. В этой реальности Александр научил людей новой, изменённой версии колдовства, практиковать которую могли не только женщины, но в том числе мужчины. В то же время, чтобы не создавать излишний дисбаланс, Александр сделал так, что использовать магию могли только избранные люди, обладающие определённым органом, чтобы хранить ману, и чтобы данный орган появлялся только у одного на тысячу человек.

Наконец, когда дело было сделано, Александр решил проверить самый непредсказуемый и поэтому интересный элемент новой реальности. Для этого он сперва приподнял камеру, а затем стал двигать её к восточному континенту.

Пришло время узнать, как в этом мире живётся истинным триумфаторам – Маргулам...

Глава 23. В путь

Ром был императором.

Многие годы он правил величайшим эльфийским государством за всю историю, – Империей Света. Он был мудрым, добрым, хотя и не самым ответственным правителем. Часто, его влекла дорога приключений, и тогда он передавал власть регентскому совету, состоявшему из наиболее влиятельных феодалов, среди которых были бывшие северные конунги, дворяне Срединной империи и меценаты из торговых городов, а сам отправлялся топтать земли нового материка.

Вдоль и поперёк он прошёл всё побережье, забрался на великие горы, своими глазами увидел вулкан, который в другой реальности вызвал великий катаклизм... Он перешёл горную гряду и побывал в дремучей чаще, где повстречал племена удивительных созданий, которые были очень похожи на эльфов, но при этом имели не острые, а как бы закруглённые уши.

Ром с ними пообщался, насколько ему позволял язык жестов, некоторое время он даже был среди них гостем. Своими глазами он видел удивительные силы, на которые были способны так называемые «Шаманы» человеческого племени. Если бы он был естествознателем, он бы обязательно расписал своё путешествие, и труд его заимел бы невероятнную ценность для современником и потомком, но Рому это было чуждо. Его душа была вольной как ветер, и не было для неё ничего более противного, чем превращать свои переживания в сухие буквы на белом пергаменте. Поэтому Ром просто бродил, путешествовал, наблюдал и думал. Большую часть времени ему приходилось скрывать свою личность чтобы не привлекать излишнего внимания, и потому за время своих странствий, карая злодеев и помогая обездоленным, он породил по меньшей мере дюжины личин, многие из которых в будущем станут персонажами фольклора.

Наконец, вернувшись после очередного путешествия, Ром застал Меркела на смертном одре. Он и сам постарел, и в фиолетовых волосах его появилась седина, но старику было больше сотни лет.

Три дня Ром провёл у его кровати, держа своего отца за его сморщенную, сухую руку. Иногда Меркел спал. Иногда его глаза, казалось, смотрели в давнее прошлое, и тогда он обращался с Ромом так, словно последний всё ещё был мальчишкой, вместе с которым и другими наёмниками они бродили по землям, раздираемым войной.

И лишь на третий день, под самый конец, глаза Меркела прояснились, и он сказал:

– Не делай глупостей... – после чего веки старца закрылись навсегда.

Ром покачал головой и направился в свой тронный зал. Там он махнул рукой, приказывая слугам разойтись, снял корону и белый плащ, аккуратно положил их на свой каменный престол и ушёл. Стражники не задавали вопросов, они привыкли, что правитель их время от времени уходит на продолжительные прогулки, и едва ли могли предположить, что в этот раз он не собирается возвращаться...

Ром покинул пределы замка, покинул город и вышел по мощёную дорогу. Затем он спустился по поросшей мхом каменной тропинке, проделанной в стене утёса, и вышел на пляж.

Море перед ним сотрясала ужасная буря.

Ром запрыгнул в заранее приготовленную лодочку и силой мысли вывел её на воду.

До сих пор ни один корабль, ни с этой, ни с другой стороны не мог преодолеть вечный шторм, который наслал Великий Белый Дух. И всё же на лице Рома не было страха, но лишь тусклая улыбка, пока он вёл своё маленькое судно в сердце бури, которая могла за считанные секунды превратить двухъярусный корабль в щепки.

Наконец, когда волны стали возвышаться прямо перед ним, Ром вытянул руку, сделал сосредоточенное лицо и окутал свою лодочку в незримый барьер.

Обычному эльфу или даже Маргулу сложно было прорваться через бурю.

Но что насчёт Генерала Пятого Неба?..

Вскоре Ром получил ответ на свой вопрос.

Даже генералу Пятого неба было совсем непросто... В небесах гремели молнии. Огромные волны, словно руки титанов, обитающих на западном острове, пытались затащить его в свои недра. Кровь брызнула у него из носа от беспредельного напряжения... Всё это, казалось, длилось целую вечность, и когда Ром уже думал, что всё, конец, когда он вспоминал последние слова своего отца «Не делай глупостей!» и смеялся в душе с того, как быстро нарушил отеческий указ... Тогда морская гладь вдруг выпрямилась, и сверху вспыхнуло чистое голубое небо.

Был полдень.

Ром посмотрел на светило в небесной вышине, и, выгребая ведёрком воду, которая стремительно наполняла лодку, повёл своё судёнышко на восток.

Дорога была дальняя. Время от времени Ром ловил рыбу, запуская в морские пучины свои кинжалы; время от времени стрелял из лука по птицам. Однажды он заметил в небе огромное пернатое существо, которое держало в когтях гигантскую клетку. Прищурившись, Ром увидел, что глаза пернатого великана сверкали перламутром.

Целую неделю продолжалось его неторопливое путешествие. А на восьмой день, в тот самый момент, когда Ром впервые задумался о том, что, верно, поспешил с отправлением, и что ему следовало взять по меньшей мере карту или астролябию, – тогда на горизонте вдруг протянулась безграничная песчаная черта, на которой громоздились каменные своды.

На губах эльфа показалась тусклая улыбка.

Он повёл свою лодочку дальше, и через тридцать минут впервые более чем за полвека на земли восточного континента ступила эльфийская нога.

Ром оставил своё судёнышко барахтаться в бухте Нарома, и сильные волны немедленно отбросили его в открытое море. Ром проводил удаляющуюся лодочку взглядом, покачал головой, а затем направился через каменные улицы в сторону акрополя, на вершине которого высился старинный каменный дворец...

Глава 24. Ответ

Опустевший город представлял собой необыкновенное зрелище. Казалось, когда последние эльфы оставили его каменные стены, в них застыло самое время.

Медленно шагая по широким мощёным улицам, которые в его воспоминаниях всегда были полны народу, а теперь стали пристанищем для одних только птиц, которые вили свои гнёзда на крышах и парапетах, Ром то дело вздыхал о бренности бытия.

Правду говорят мудрецы: ничто не вечно кроме Белого Духа. Даже величайшая империя рано или поздно обратится в прах.

Вскоре он прошёл за древние стены, которые ограждали акрополь, и стал подниматься по тропинке, обсыпанной песком и разбитыми ракушками, змеящейся на вершину холма, на котором находился королевский дворец.

Ром зашёл в него и стал методично осматривать этажи. Первый, второй, третий... Наконец он поднялся в тронный зал и, через секретный проход, зашёл на балкон. На потолке пестрила древняя мозаика, которая изображала первый великий исход. Немного ниже сверкал прекрасный вид на безграничное море.

Ром смотрел на него некоторое время, затем вздохнул и пошёл на выход.

Спускаясь по тропинке, он уже думал о том, чтобы выйти за пределы города и проверить его окрестности, когда взгляд его зацепился за храм великого белого духа.

Почему бы и нет?

Ром пожал плечами и зашёл в белокаменное строение.

Через несколько минут ноги привели его в рощу кипариса. Ром уже собирался повернуть, как вдруг заметил возле алтаря фигуру в длинном саване. Он замер. Фигура стояла на коленях перед белым камням и молилась. Ром наблюдал за ней растерянными, заворожёнными глазами. Наконец она приподнялась, повернулась, и в этот момент сердце эльфа стремительно застучало.

Перед ним была Мира.

Ром неуверенно шагнул вперёд.

Остановился.

Девушка совершенно не изменилась за последние шестьдесят лет за исключением всего лишь двух вещей – волос, которые стали белыми, и глаз, которые теперь сверкали перламутром.

«Мира» смотрела на него невозмутимым взглядом, словно ожидая чего-то.

Наконец Ром выдавил улыбку и сказал:

– Давно не виделись.

Тишина.

Даже ветер не шелестел деревьями кипариса.

Ром сделал глубокий вдох и спросил:

– В тебе сохранилось... Хоть что-нибудь от неё?

«Мира» медленно помотала головой.

Ром кивнул, вздохнул, затем спросил серьёзным голосом:

– Чего вы от нас хотите?

«Мира» наклонила голову, раскрыла губы и ответила:

– Ничего.

– Тогда зачем напали?

– Мы. хотим. спросить. Его.

– Его?

Девушка вытянула руку и показала на белокаменный алтарь.

– Великий белый дух... О чём вы хотите его спросить?

Тишина.

А вот и ветер, подумал Ром, когда кипарисы стали шуметь.

– Тогда ещё один вопрос, если можно... – заговорил было Ром и вдруг замолчал, и вытаращил глаза.

«Мира» проследила за его взглядом. Лицо её осталось непоколебимо, но в зрачках вспыхнули огоньки.

На краешке алтаря сидела белая птица.

Висела тишина.

Птица поправила свои крылья дёрганым движением, затем открыла клюв и спросила:

– Вы хотите узнать, в чём смысл вашей жизни?

«Мира» осторожно кивнула.

Наблюдая за ней, Ром вдруг подумал, что, хотя это создание и не могло в полной мере выражать свои эмоции, они у него всё-таки были.

Птица снова поправила перья, сделала драматичкую паузу и ответила:

– Тебе решать.

– Я... Мы не поминаем, – скрипучим голосом сказала «Мира».

– У каждого свой смысл. Некоторые хотят свободы, другие власти, третьи спокойствия, четвертые мести, пятые – любви... Каждый сам выбирает, или позволяет выбирать своему сердцу, чего ему хочется от жизни... – птица повернулась и вдруг совершенно неожиданно обратилась человеком. Совершенно заурядным человеком, прямо как те, которых Ром видел во время своих странствий в дремучие южные леса. Разве что одет этот человек был странно. На нём были тонкая меховая шуба, которая кончалась в районе пояса, и штаны из странного материала, который Ром прежде никогда не видел.

– Ты хочешь знать, зачем я вас создал? – спросил мужчина, спокойно разглядывая Миру.

Девушка кивнула.

– Потому что захотел, – он пожал плечами.

Рому показалось, что перламутровые глаза округлились.

– Я захотел, и поэтому вы здесь. А сами вы... Чего хотите?

И снова повисла тишина. Ром заметил про себя, что в этом месте она нависала довольно часто. Наблюдая за тем, как непоколебимое выражение на лице «Миры» постепенно превратилось в задумчивость, Ром уловил момент, приподнял руку и, улыбаясь, сказал:

– Если можно, ваше Божественное величество...

Мужчина повернулся к нему и щёлкнул пальцами.

В следующую секунду возле Рома появилась ещё одна Мира, с чёрными волосами и закрытыми глазами. Она шатнулась и стала падать. Ром немедленно поймал девушку, а затем с великой нежностью посмотрел на её лицо. Наконец он низко поклонился Великого Белому Духу.

– Благодарю вас, – сказал Ром без толики своей обыкновенной весёлости, но, впервые в своей жизни, с истовым раболепием.

– Обещание есть обещание, – пожал плечами мужчина.

Ром ничего не понял, но спрашивать не стал. Отвесив очередной поклон, он приподнялся и с Мирой на руках пошёл на выход из рощи.

Заворачивая за угол, он заметил краем глаза, как губы другой, «Белой Миры» наконец зашевелились. Она что-то сказала, по всей видимости высказала собственное сокровенное желание, но в чём оно заключалось Ром не услышал.

Он спустился по тропинке, прошёл под каменной аркой и вышел на мощёную улицу. Через десять минут Ром уже устраивался в новой лодочке и укладывал в неё Миру.

Когда они вышли в море, он усиленно грёб до тех пор, пока город не скрылся из виду.

Примерно в это же время Мира медленно приоткрыла веки, приподнялась, посмотрела на небо, на морские дали и наконец прищурилась на Рома.

– С добрым утром, – сказал он, отпуская вёсла и заставляя их работать только силой своей мысли.

Мира прошептала:

– Сколько лет прошло?

– Много.

– Как дети?

– Живы.

– Ты постарел.

– Я знаю. А ты, кстати говоря, нет.

– Гребёшь на юг?

– Да. У меня там империя.

– Моя империя. Но я туда не хочу. Давай, лучше, на какой-нибудь необитаемый остров, – сказала она, устало закрывая веки.

Ром улыбнулся светлой улыбкой и ответил:

– Ваша воля закон, императрица...