Текст книги "Создатель Миров 3: Пантеон (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 54. Тусклая жемчужина

И вот на дворе середина четвёртого века с тех пор, как первые эльфийские колонисты высадились на берегах южного материка. Что изменилось за это время, и что сейчас представляет собой эльфийская цивилизация?

Ответить на этот вопрос было намного сложнее, чем всего сотню лет назад; если раньше империя была едина, то теперь тут и там появились разнообразные оттенки. Поэтому уклад жизни современных эльфов следовало описывать постепенно, перемещаясь от региона к региону.

Первым делом в глаза бросалось оживлённое северное побережье; много лет назад его называли жемчужным ожерельем Белого престола, с прекрасным алмазом посредине, столичным городом Наромом. И вот прошёл целый век. Эти места всё ещё были самыми густонаселёнными во всей империи, однако теперь у этого титула появился немного дурной запашок.

Если раньше в порту великого города всегда было пришвартовано несколько дюжин военных галеонов и кораблей дальнего плавания, то теперь на смену им пришла орава рыболовных суденышек. Примерно то же происходило и снаружи, – на пляже за его стенами высыхали, повернувши свои деревянные брюшки к палящему солнцу, тысячи уродливых лодочек.

Во время гражданской войны, когда на срединных равнинах бушевали кровопролитные баталии, побережье оказалось отрезано от своего основного источника продовольствия. Крестьяне строили осадные оружия; у них не было времени, чтобы собирать урожаи. Из-за этого великие города оказались в глубоком кризисе. Ещё сильнее он усугубился, когда тысячи эльфов, которые потеряли свои дома, увидели в них тихую гавань и устремились на поиски убежища. За неимением выбора, тогдашняя администрация стала всеми правдами и неправдами развивать рыболовное дело; в итоге, это судьбоносное решение изменило белокаменные город до неузнаваемости.

Его население выросло в несколько раз; прямо за белыми стенами протянулись душные, пахнущие рыбой трущобы. Они бежали от края до края горизонта. Провести перепись в них было невозможно, но даже самые скромные подсчёты называли шестизначные цифры; с высоты птичьего полёта нагромождения лачужек напоминали американские фавелы, только намного более примитивные. Казалось, что старый город, обозначенный великими белыми стенами, облепила огромная деревня. А сколько там было мусора! По грязным тропинкам таскали деревянные тележки, наполненные свежей рыбой. По местному подобию улиц бродили стаи диких кошек. Казалось, что стоит зарыться рукой хотя бы на пару сантиметров в грязь, и достанешь полную горсть рыбьих косточек.

Некоторые зажиточные обитатели трущоб и вовсе обустроили себе полноценные участки, на которых, за деревянными заборчиками, принимали грязевые ванны и пожирали рыбную труху свиньи… По утрам раздавалась пронзительная петушиная перекличка.

Александру всё это напоминало картинки, которые он видел в учебнике древней истории. После падения Рима бани великого города и поместья аристократов превратились в загоны для скота.

Благо, в Нароме всё было не так запущено, и старый город, который теперь превратился в акрополь, сохранял определённую чистоту.

Его жители с неодобрением смотрели на происходящее за стенами; среди них появилось целое движение, которое требовало избавиться от приживал, но центральное правительство и Белый престол просто не могли себе этого позволить; они опасались, что подобные меры приведут к народным волнениям, и уж чего-чего, а этого им было совсем не нужно. Как итог, трущобы с каждым годом только разрастались. В какой-то момент сама возможность избавиться от них оказалась под вопросом – особенно на фоне запущенной политической ситуации.

После преждевременной и загадочной смерти Мар II на белом престоле воцарился его сын, юноша шестнадцати лет; всегда опасно, когда на трон восходит молодой император. Обыкновенно, принцу нужно время на подготовку. Он должен собрать при дворе свою клику, найти союзников, возмужать и только после этого принять бразды правления. Если этого не происходит, и, хуже того, если успевает сформироваться регентский совет, все представители которого, по старой доброй традиции, пытаются прибрать в свои руки как можно больше власти, его Величество рискуют вырасти марионеткой…

И тогда большой вопрос, сможет ли суверен перевернуть игру; если он достаточно талантлив, у него есть на это определённые шансы. При дворе рассказывали басню о юной принцессе Эпохи Воюющих Царств, которой была уготована судьба покорной куклы в руках сильных мира сего, и которая, несмотря на это, стала верховным правителем своего государства. С тех незапамятных времён прошло уже столько лет и было написано столько пропаганды, что никто уж и не помнил, что этой принцессой была Наместница Мира.

К великому сожалению, Мар III было далеко до своего легендарного предка. Он был вялым и податливым эльфом, и когда верховных канцлер, казначей и союз генералов решили подписать такой невыгодный для единства империи Пакт, Император не имел на это решение ни малейшего влияния.

Юноша правил долго, больше девяноста лет, – он и сейчас был на престоле, – но этого просто не замечали. За период его правления Белый дворец превратился в пристанище заговорщиков и бюрократов. Разные фракции грызлись друг с другом, пытаясь оторвать больший кусочек некогда великой империи; они были словно крысы на тонущем корабле, которые стараются откусить побольше сыра, прежде чем его захватят солёные воды.

Немногим лучше было и в других городах, расположенных на побережье; в некоторых из них правили губернаторы, в других – местные советы. Иные из них могли похвастаться чистыми улочками, но не более того. Эльфийские пенсионеры, покачиваясь на деревянных креслах, с ностальгией вспоминали свою молодость, – когда одевались роскошно, и дороги были ровные, без кочек, и когда на улицах пахло цветами, а не отходами, и когда не нужно было платить криминальному авторитету, чтобы последний не спалил ночью твою лачужку… Ох, какие это были времена!

Так жили на побережье – среди тесных улочек, беспорядочно, под надзором всевозможных банд, жили не столько настоящим, сколько воспоминаниями о золотой эпохе…

Но вот камера медленно перемещается на запад; на смену затхлым городам и неотёсанным трущобам приходит совершенно другая местность; простираются широкие золотистые поля, пастбища и плантации, на которых, под надзором офицера в строгом наряде, в рейтузах, в белых перчатках и шляпе с пёрышком, рабочие целый день собирают урожай. Среди ухоженных долин мелькают роскошные поместья. Территории некоторых из них занимают десятки квадратных километров, на которых нет ни одного не там упавшего листочка. По утрамбованным дорогам разъезжают констебли. Всё ухоженно, чисто, чинно и благородно… Вот, ключевое слово – благородно. Ведь именно здесь, на этих землях, властвует голубая кровь – дворяне.

По итогам войны Дворянский союз получил плодородные территории на северо-западе континента. С тех пор прошло девяносто лет, и на этих просторах сформировался свой особый жизненный уклад…

Глава 55. Умеренный лоск

После своей победы – относительно – Дворянским союз оказался перед непростой задачей; они получили обширные земли, – теперь им нужно было построить на них администрацию, причём такую, которая могла бы обеспечить хорошие условия как для них самих, так и для представителей менее благородного сословия, чтобы они при первой же возможности не сбежали на побережье или на восток. И вот, целый век спустя, на западе образовалась своя особенная, уникальная культура.

Дворянский совет не распался, но изменился; на данный момент формой правления на западных равнинах была своеобразная «Дворянская республика». Представители благородного сословия учредили подобие парламента; сперва его состав был ригидным и состоял исключительно из глав семейств, носивших герцогский титул; затем, после реформы 321-го года, появилась низшая палата, которую наполнили бароны и графья.

Парламент решал законодательные вопросы; административные должности распределялись посредством голосования. Кроме этого существовало так называемое Главное Лицо Государство, – титул, лешённый дворянского флёра, чтобы не создавалось ложного впечатление, будто его носитель выше остальных – которое имело решающий голос в вопросах внешней политики и дипломатии.

Все земли дворянской республики были юридически распределены между благородными семьями; только дворянин имел право на частную собственность; если некий меценат, например, хотел открыть мануфактуру, ему требовалось получить разрешения от представителя семейства, которое владело данным участком земли. Крестьяне тоже были скорее наёмными рабочими. Первое время им и вовсе платили едой и правом на жильё, чтобы они не могли накопить средства и сбежать на территорию другого государства.

Однако в это же время на востоке, с лёгкой руки местного президента, появилась программа, согласно которой любые переселенцы получали по меньшей мере несколько акров неосвоенных земель фронтира, на которых могли делать всё, что угодно; после этого заявления отток населения стал катастрофическим, и тогда же молодой Дворянской республике пришлось пойти на крайние меры.

В статуте 321-го года была представлена система «гражданства». Дворяне сохраняли все свои привилегии, в то время как представители низшего сословия становились гражданами первого и второго сорта. И те, и другие получали юридические права, – то бишь дворяне больше не могли делать с ними всё, что заблагорассудиться, – право на правосудие, на честные суды и на оплату своего труда; помимо этого первый сорт, – его можно было либо получить по наследству, либо купить за круглую суму, – имел право арендовать земельные участки, включая те, которые находятся в границах городов, на период продолжительностью в три поколения. Они имели право заниматься торговлей и бизнесом без дворянского надзора.

Дворяне встретили все эти изменения не самым радушным образом, и всё же, после первичных волнений, смирились. Во-первых, потому что они всё ещё сохраняли все свои привилегии и монополию на политическую жизнь своего государства; во-вторых, потому что реформы оказались рабочими и даже превзошли возложенные на них ожидания. Уже через пару лет экономика западных земель стала расти семимильными шагами. Александр посмотрел график роста ВВП и увидел, что, начиная с двадцатых годов четвёртого столетия стрелочка резко взмывает в небеса. Недаром запад континента считался наиболее привлекательной территорией для проживания.

Преступность тоже была довольно низкой; редкие западные леса находились в прямой собственности местных дворян, а потому последние особенно тщательно следили за тем, чтобы в них не завелись разбойники – разительный контраст с побережьем, где теневая экономика была едва ли не более развитой, чем государственная.

Дорожки были чистыми и ухоженными, сады аккуратными, а города – чистыми и строгими в своей архитектуре. За многие годы и особенно после войны темперамент и культура эльфийского дворянства – а вместе с тем и всего общества, ибо именно знатные слои населения всегда выступают законодателями моды, – прошли через радикальные перемены. Больше не было былого размаха и лоска; декадентство вышло из моды. Вместо того, чтобы закатывать обеды на сотни блюд, из которых половина затем выбрасывалась, теперь ели в меру; бутылку заменила шпага; ночные оргии – здоровый сон, прогулки на природе, охота; тайные культы – пуританство, сдержанность и преданная вера в Белую Птицу.

Некоторые говорят, что культурные тенденции похожи на маятник; на смену гедонизму всегда приходит стоицизм. Суровые времена воспитали совершенно новое поколение; дворяне снова вспомнили такие слова, как правда и честь. Теперь, когда они стали независимы, им нужно было чем-то выделить себя на фоне черни – так появился образ настоящего эльфийского дворянина – сдержанного, начитанного, во всём умеренного и способного выжить в любых обстоятельствах, даже на необитаемом острове. Чем-то происходящие тенденции напоминали Англию примерно начала девятнадцатого века. Благородную кровь перестали воспринимать как данность; в ней стали видеть привилегию и стандарт, которому ещё надо соответствовать.

Впрочем, определённое расточительство осталось на месте; дворяне всегда, во все времена, были покровителями культуры и искусства. На западных землях появилось великое множество частных (разумеется) библиотек и поместий, построенных величайшими гениями архитектурной мысли. В какой-то момент даже стали создаваться, благодаря благотворительности высшего сословия, общие школы, в которых крестьянских детей обучали читать и писать.

После всех этих реформ эльфы перестали бежать с территории дворянской республики и наоборот, стали искать, как бы туда попасть, что было далеко не просто… Для получения гражданства даже второго сорта было необходимо либо права рождения, либо письменное заверение местного дворянина; последнее, обыкновенно, можно было получить за пять лет службы в его личной гвардии…

Многие с радостью были готовы на эту жертву – лишь бы не жить в трущобах и не дышать испарениями от гниющей рыбы; впрочем, был у жителей побережья и другой вариант. Если благородный запад было им не по нраву, они всегда могли устремиться на восток, на земли Вольной Федерации…

Глава 56. Необузданный ветер

Вольная Федерация была самой протяжённой среди трёх де-факто государств, которые образовались по итогам восстания. Сперва ей достались обширные горные равнинны на востоке материка, а затем, после договора 303 года, почти весь простор южного фронтира.

Впрочем, называть Федерацию единым и неделимым государством было неправильно; на самом деле она представляла собой сразу несколько сущностей, чтобы описать отношения между которыми нужна была полноценная докторская степень; многие студенты Федерального Университета имени профессора Липена писали на эту тему целые диссертации. Если же расписывать всё максимально упрощённо, Вольная Федерация делилась на две очень разные половины; первая из них, которая сразу после войны называлась Восточной Крестьянской Конфедерацией, представляла собой множество разрозненных общин, проживающих на горных равнинах на востоке материка.

В разных общинах могли быть совершенно разные законы и нормы поведения; в некоторых из них всё хозяйство было общим, в других незыблемым являлось право на частную собственность, в третьих возраст согласия был двадцать лет, а в четвертых – шестнадцать… У каждой общины был «спикер», который представлял её на региональном совете – вместе советы всех регионов составляли конфедерацию. Данный политический уклад немного напоминал Швейцарию примерно шестнадцатого века. Было что-то либертарианское в местной крестьянской демократии.

С одной стороны, жители конфедерации были едва ли не самыми свободными эльфами на всём континенте; с другой, отсутствие сильного центрального правительства пагубно сказывалось на торговле, системе налогооблажения, – впрочем, никогда не стоит упоминать перед конфедератом налоги, он плюнет вам в лицо, а затем пронзит его стрелой, которая обязательно найдётся в сундучке вместе с луком у него на чердаке, – и некоторых других вещах, которые требовали государственного вмешательства, как, например, распределения припасов в случае засухи.

Чтобы обезопасить себя от всех этих проблем Советы регионов подписали в 303 году договор с магнатами южного фронтира, после чего два «как-бы» государства стали единым целым. Жители Конфедерации сохранили большую часть своих вольностей, но получили сильную военную, дипломатическую и финансовую администрацию; в свою очередь Фронтир увеличил своё население и расширил границы, что позволило ему на равных тягаться с Дворянской республикой.

И что самое главное, данный договор наконец решил извечную проблему жителей фронтира с пропитанием. Восточные прерии были не самыми плодородными землями на всём континенте, – данный титул принадлежал западным равнинам, – но достаточно протяжёнными, чтобы прокормить местное население. Они полнились всевозможной живностью, в том числе: стаями великолепных бизонов. Юг получил аграрный придаток, а восток – развитую мануфактурную промышленность. Так и появилась «Вольная Федерация».

Название прекрасно отражало дух данного государства; несмотря на своё великое разнообразие – а между ранними капиталистами промышленного фронтира и хмурыми крестьянами действительно существовала большая разница, – их объединяло желание свободы. Именно поэтому на восток каждый год прибывали десятки тысяч переселенцев в поисках новой жизни; прекрасные пейзажи и чистый воздух были важными, но вовсе не решающими факторами. Именно идеал свободы, который впервые зародился на территории Федерации, был той путеводной звездой, которая притягивала эльфийские души в эти неспокойные времена.

Как-то так; Александр зевнул и стал приподнимать камеру до тех пор, пока в её поле зрения не попала вся территория южного материка.

Спустя несколько часов он наконец-то разобрался в текущей политической обстановке и её исторической подоплёке.

Теперь пришло время подкрепить живописную картину сухой статистикой.

Мужчина открыл несколько табличек, на которых вспыхнули серебристые цифры.

Первое место в плане протяжённости занимала Империя людей. Ей принадлежали обширные земли на юге материка, а также колонии на архипелаге срединного моря. На втором месте находился Белый престол, который, в свою очередь, делился на Федерацию (1-е место) Республику (2-е), правительственные земли на побережье и владения Храма Великого Белого Духа, в которые входил древней город Нарук и его окрестности.

Население было следующим:

Человеческая империя:

Люди: 3.132.144

Люди (Орки): 2.912.312

Ведьмы: 21.322

Полуэльфы: 91

Эльфы: 21212 (Колониальная диаспора)

Всего: 6.077.081

Белый престол:

Побережье: 6.211.149

Дворянская республика: 4.982.004

Вольная Федерация: 8.001.419

Белый Храм: 121.992

Всего: 19.326.494

Экономическая мощь распределялась немного по-другому; Дворянская республика производила сельскохозяйственные товары, включая хлопок, и старалась вести торговлю с побережьем, в некоторых городах которого до сих пор сохранились древнейшие мануфактуры и индустриальные цепочки; Фронтир занимался лёгкой промышленностью, совмещая оную с горнодобывающей деятельностью; конфедерация выращивала злаки, добывала шкуры и разводила скот.

ВВП:

Человеческая империя:

9.912.122 Серебряных монеты.

Побережье:

712.122 Сер.

Дворянская Республика:

1.922.411 Сер.

Вольная Федерация:

2.122.118 Сер.

И на душу населения:

Человеческая империя:

1.63 сер. на человека.

Побережье:

0.11 сер. на эльфа

Республика:

0.38 сер. на эльфа

Федерация

0.26 сер. на эльфа

…

Довольно прискорбная, но закономерная статистика. Александр покачал головой. Люди были намного, намного богаче, – впрочем, данные цифры не учитывали имущественное неравенство. В Федерации оно было самым низким, в Республике – заметно выше. Наибольшая разница между бедными и богатыми была, как ни странно, именно у людей, ибо юридически именно ведьмы, избранная элита, располагала едва ли не половиной всего государственного капитала…

Пластина предоставляла плеяду прочих цифр: выработку каждого конкретного вида руды в килограммах, урожайность пшеницы и прочих злаков, включая выведенную Азель лесную картошку, количество холодного и горячего оружия на долю населения и многое другое. Всё это было довольно интересно, особенно Александру, который любил изучать мельчайшие подробности касательно того, как живут обитатели его творения; тем не менее, уже имевшейся информации было более чем достаточно, чтобы составить примерный образ Мира Эльфов образца 4-го века с момента второго великого исхода.

Вот и всё: прошлое и настоящие были изведаны… Но что же таило в себе будущее?..

Глава 57. Раз и навсегда 1

А будущее было туманным; за свою карьеру творца Александр успел повидать рождения и крах нескольких цивилизаций и научился замечать определённые закономерности. На основе последних у него получалось, – иногда, —делать довольно точные прогнозы. Но, несмотря на это, ему сложно было сказать, что поджидало людей и эльфов в ближайшее и тем более отдалённое время. Первые недавно прошли через плеяду грандиозных социальных потрясений. На внешнюю политику у них просто не было времени; что же касается внутренней… С тех пор как Лукреция заполучила в свои руки, по сути, безграничную власть, будущее человеческого народа превратилось в череду заметок в её записной книжке. Оно было расписано на годы вперёд. По плану женщины, сперва им нужно было закончить реформы и перестройку; а потом… посмотрим.

Эльфы, в свою очередь, после великой смуты и нескольких беспокойных лет, которые последовали сразу после заключения Пакта Трёх, находились в состоянии крепкого баланса. В тревожные времена рождаются великие герои, которые хотят вернуть мир в прежнее русло; в сытые времена появляются те, кто хочет всё изменить. Эльфы находились на перепутье. Они были не очень сыты, и в то же время не сильно голодали. Их столы не трещали от яств, но и в погребах, за некоторыми исключениями, не посвистывал ветер.

Когда наступает такая эпоха, люди – эльфы – в первую очередь стараются удержаться за то, что у них есть прямо сейчас; они желают спокойствия.

С высокой вероятностью, ближайшее тридцать, а может и сорок лет пройдут под эгидой мирного развития; если, разумеется, не будет постороннего вмешательства…

Александр присел на кресло, вытянулся вперёд и стал задумчиво поглаживать подбородок; с одной стороны, его так и порывало нарушить баланс, сломать статус-кво… Чтобы колесо истории снова закружилось на всех парах. С другой… В этом не было особого смысла. Спокойные времена потому и спокойные, что ничего не происходит. В истории каждой цивилизации должна быть такая немного скучная эпоха, чтобы школьники изнывали потом, читая о ней в учебниках истории, и хотели поскорее перевернуть страницу.

Нарушать спокойствие было неправильным… Что ж, в таком случае, – мужчина поднялся, провёл пальцем по пластине и запустил промотку времени на значения выше среднего… В таком случае почему бы не подождать? Рано или поздно что-нибудь обязательно произойдёт, некое событие, во время которого над континентом снова зареют белые крылья, а до тех пор можно и поскучать.

На самом деле Александр тоже немного устал от пассивного наблюдения; с одной стороны, следить за своими творениями было интересно; с другой – всё-таки самую малость монотонно. Ему хотелось вмешаться, сделать что-нибудь эдакое, добавить ещё одну переменную в уже готовую структуру, капнуть новый реагент и посмотреть на последующую за этим химическую реакцию… Но только не засчёт разрушения органичного хода вещей; в наблюдении тоже есть своё удовольствие. Некоторые предпочитают играм кино.

Поэтому мужчина ждал; он хотел выбрать идеальный момент, когда вмешательство с его стороны будет наиболее… правильным. Ох, что это был за момент? Кто его знает. Когда он его увидит, он поймёт.

Усевшись на своё кресло, Александр стал наблюдать, как южный континент постепенно примеряет разные наряды: осенью – пёстрое платье, зимой, – белую шубку… Как бежит число по календарику, и как меняются цифры в открытых менюшках… В один момент он отлучился, выгулял собаку и вернулся с чашечкой кофе. Было в этом что-то медитативное. Следить за тем, как бежит, меняется история со стороны, с уютного кресла; особенно таинственным данное действие становилось благодаря элементу сюрприза. Рано или поздно всё должно было измениться, – всё всегда течёт и меняется, – но как и когда… Неизвестно. Ожидание происшествия поддерживает тонус.

Александр выпил кофе. Поставил чашку. Вот между Федерацией и Республикой произошла очередная грызня за приграничный городок – ничего серьёзного. Устаканилось за пару месяцев. Он уже подумывал проверить другие миры, – как там поживает Бездна, – как вдруг его внимание зацепилось за резко прыгнувшую цифру. А это ещё что такое?.. Любые стремительные перемены были признаком больших событий.

Он подошёл поближе и увидел, что цифра бюджета, который Империя людей выделяла на военные нужды, увеличилась в несколько раз… А затем, как по цепной реакции, выросло производство пороха, мечей, арбалетов и артиллерийских орудий; человеческая армия стала стремительно разрастаться. Раньше она составляла сотню тысяч орков – теперь её расширили до трёхсот; в учебной программе Академии увеличилось количество часов, посвященных Магии Разрушения.

Что всё это значит?

Глупый вопрос. Очевидно, что люди готовились к войне.

Но против кого?

Этот вопрос ещё глупее – у них был только один возможный противник…

…

В это самое время, в роскошных покоях, возле столика перед окном, из которого открывался панорамный вид на городские просторы, сидела женщина с длинными тёмными волосами. Её ресницы переливались медным блеском. Она была в светлой сорочке, через которую просвечивало идеальное, стройное тело. Неподалёку, на кровати с абажуром, лежали три переплетённых, тонких белых тельца… Лукреция посмотрела на них, улыбнулась таинственной улыбкой, вдохнула дымок из длинной, тонкой сигары и вернулась к работе…

Перед ней лежала белая бумажка – это был черновик её будущей речи. Многие называли Благословенную Лукрецию… Вернее сказать, теперь уже «Лукрецию Великолепную» прирождённым оратором, но мало кто знал, сколько раз ей приходилось переписывать свои речи, чтобы добиться нужного эффекта. Слова похожи на руду – их необходимо обтачивать раз за разом, чтобы получились золотые слитки.

Женщина закурила и стала писать:

«Дорогие друзья… Дорогие… Дорогие братья и сёстры… Разве не пора… Не пора ли нам раз и навсегда решить эльфийский вопрос?..»