Текст книги "Сквозь миллион лет человечества. 1 том (СИ)"

Автор книги: sureraide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Часть шестая. Млечный Путь. Глава 27

– Босс, я отвечаю! Там лежал полностью голый пацан!

– Опиши его.

– Целенький. Лет двадцать, может тридцать… э-э-э… волосы цвета говна… зелёные глаза… У него даже есть протез на правой лопатке.

– Тип протеза?

– Э-э-э… – слышится звук падающего тела об что-то деревянное.

– Бля! Фиткинс! Какого хуя ты делаешь?! – заорал посторонний голос.

– Да он случайно! Я отвечаю!

– Ты блять долбоёб? – звук звонкой пощёчины и упавшей табуретки. – Фу нахуй, дерьмо вместо мозгов, ей богу. – неразборчивые звуки. – Здравствуйте, босс. Говорит Шерстявый. Что делать с найденным телом?

– Оно живое?

– Живое.

– Я не слышу в твоём голосе ни грамма уверенности.

– Ну… у тела сломано правое предплечье.

– У него хоть органы целы?

– Щас док придёт и посмотрим… – выдох. – Ну а мне что делать, босс?

– Отчитайся перед Маркипом, скажешь ему всё что знаешь.

– Хорошо, босс, – послышались гудки. – А-ах бля снова работа. И так каждый сука день... Эй! Подойди сюда! – подозвал он убирающегося в стороне низшего работника картеля, что пальцем указал на самого себя, как бы спрашивая. – Да, ты! Убери вот это чудо, хорошо?

– Х-хорошо…

– Ну вот и пошёл за дело.

Полностью исписанный в шрамах щуплый парень лет тридцати отодвинул свисающие поливинилхлоридовые шторы в стороны, где в разном порядке свисали коровьи полутуши на крючках. Пройдя двадцать метров, были распахнуты двустворчатые стальные двери.

В глаза сразу бросился местный контингент самых ярых представителей преступного мира. Исписанные разными наколками, где самой важной оставалась принадлежность к определённому капитану одного небезызвестного картеля. Лишь одна треть всех пребывающих в помещении людей была с минимум одной аугментацией, когда вторая часть копила на подобную возможность наконец получить интересную вещичку.

В центре прямоугольного помещения располагалась большая сцена, напоминающая своей формой зрелый одуванчик. На ней были надёжно закреплены шесть шестов, возле каждого из которых танцевали полуголые девушки, где единственной прикрывающей одеждой являлись трусы, как у первобытных людей, и бюстгальтеры.

Отовсюду из динамиков звучала ярко наполненная музыка, важной частью которой являлась нецензурная лексика через каждое выговоренное слово. Помещение никак не освещалось, и вместо нормальных ламп или светодиодных светильников, здесь отдавали полное предпочтение прожекторам, что пытались обыграть друг друга своими «томными» цветами.

Разного телосложения, но одинакового уровня испорченности мужчины, в основном располагались на U-образных чёрных кожаных диванах. Подходящие на пару секунд официантки приносили алкоголь разного вида и исполнения. К ним тянули руки, и лишь изредка некоторым удавалось помассировать у них из-под трусов и лифчиков, прежде чем те слегка испуганно или кокетливо уходили обратно.

К одному из таких столов подошёл щуплый парень, который на вид не представлял даже минимальной угрозы, но которого боялись и уважали коллеги, которые не раз видели его в действии.

– Маркип, – парень указал большим пальцем назад. – Работа от босса.

Умный на вид мужчина с очками, сидящий на углу дивана, отложил стакан воды на стол, и встал ничего не сказав напоследок.

И только когда они вышли из не самого лучшего места, он спросил:

– Что за работа?

– Полностью голый пацан, – хмуро ответил щуплый парень. – На нём ни одного шрама или присутствия чужих рук. Странный протез, которого я до этого никогда не видел. А ещё у него сломано предплечье.

– Кто так постарался? – глянул на него мужчина.

– Фиткинс, – раздражённо выдохнул щуплый. – Надо бы отправить его поливать травку, иначе проблем не оберёмся.

Мужчина пожал плечами.

Проходя через всё здание, они спустились в подвал по стальной лестнице. На входе их встретил охранник. Парень показал несколько неразборчивых жестов, после которых их пропустили.

Сразу, что бросилось, так это множественные холодильные камеры три на три метра, где хранились человеческие органы и плоть с кожей. Всё это хорошо продавалось на чёрном рынке вдали от правительства.

Пройдя коридор длинной примерно пятьдесят метров, они свернули направо, где проход закрывала бронированная дверь. Щуплый парень несколько раз ввёл неверный четырёхзначный код, где на пятой попытке его коллега легонько «отодвинул» в сторону и открыл дверь с первой попытки, не обращая внимание на недовольные комментарии парня.

Войдя, они прошли несколько коридоров. Только на третьем им попалась нужная комната, на двери которой красной краской был исписан неразборчивый отрывок из Нового Завета и крест.

Светлое помещение шесть на три метра, в котором никак не выветривался сладкий запах вперемешку с горьким и отвратным. В центре стоял операционный стол, к которому прикреплён монитор жизнеобеспечения, что на данный момент отключён. На двух стенах закреплены выключенные жидкокристаллические дисплеи и полки разных размеров.

– Привет, Маркип, – во все зубы улыбнулась сидящая девушка, что до этого взирала на экран смартфона.

Все остальные два человека, не считая девушку, крайне вяло повторили за ней.

– Ага, – обвёл тот всех взглядом. Подошёл к белому шкафу открыв его на ключ и надел лабораторный халат. – Считаю, что можем приступать. – натянув медицинскую маску с этими словами он начал подключать провода к телу, одновременно взглядом пробегая по всем четырём конечностям, где он остановился на правом предплечье. – Уонка, подай медшприцы второго поколения, морфий и набор для хирургии.

– Сейчас будет, – проворковала она.

– Маркип, – подозвал щуплый парень, заставив его нехотя обернутся. – Ты серьёзно хочешь его разделать на органы? Может… повременим с этим?

– Его органы целы, Джек, – обвёл тот тело правой рукой. – Это уже гарантированная одна почка и лёгкое. Но считаю я, что пусть лучше мы получим плоть, нежели их.

– Но он не выглядит как какой-нибудь там нарик или бомж! – повысил тот голос, не собираясь соглашаться с доктором. – Мы можем… Я… Вдруг он сын там какого-нибудь министра?

– И ты в это веришь? – док приподнял бровь.

– Ты не понимаешь…

– Нет. Это ты не понимаешь, – спустил тот маску и звонко выплюнул в урну. – Раз уж сам босс не сказал обратного… То так, пусть, и будет, Джек! – вгляделся док с выпученными глазами. – И чтобы я больше ни слова от тебя не слышал.

– Да, понял.

Обведя того взглядом, доктор запускает циркулирующую пилу, хватая её в обе руки.

В этот момент полностью обнажённое тело резко вскакивает с операционного стола, попутно выхватив из кармана мужчины пистолет с глушителем, и не целясь, хладнокровно взводит курок. Через громкие хлопки, которые приглушаются работающей пилой, и из которых виден лишь дым, в черепе доктора образуются две головных маленькие дырки.

Парень, едва выхватив в точности такой же пистолет, производит навскидку выстрел в сторону, но в следующую секунду из его шеи появляется второй рот, из которого льётся водопад артериальной крови. Другие два ленивых только-только ошарашенно выхватили пистолеты из-под курток, но…

Слишком медленно.

Остаётся последний враг, что было хотел дать отпор, но резкий выпад со стороны парня, и хрупкое тело падает плашмя на пол, где только руки нивелировали возможный фатальный исход.

***

Потненько.

Так, что мы имеем: четыре бездыханных тела, где пятое вырубленное; меня хотели к херам выпотрошить и продать на органы, – нет уж, они только мои; я нахожусь хрен пойми, где, так как здесь ни моего языка, ни символики Федерации, и ни ещё чего-то родного. Здесь даже пистолет какой-то странный. Интегрированный глушитель, восемь дозвуковых патронов в магазине и странная маркировка, на которой в точности такая же странная символика какого-то ромба.

Я по-быстрому переоделся в окровавленную одежду дохляка. Осенние кожаные ботинки, длинные белые носки, серые джинсы, пародия на кожаный ремень, чёрная оверсайзнутая футболка, какой-то длинный тёмный плащ, старающийся пародировать крутое величие тупого гангстера, а также более-менее чистые боксеры с расцветкой тюльпанов…

Вот уж чего я точно не ожидал увидеть сейчас, так именно этого.

Обведя взглядом комнату, я первым же делом открыл все ящики…

И о чудо! Вещмешок!

Уже запихнув туда все магазины, найденные бумаги и медицинские принадлежности, я умылся в раковине смыв всю кровь на лице. Закинув на спину сумку, я ввёл в девушку внутривенно наркоз, – спасибо профессору Лагвею за подробную химическую формулу, – не особо парясь над спиртовыми салфетками, после чего закинул её на левое плечо.

Выйдя в коридор, я первым же делом пошёл направо, ища чёрный выход. Скорее всего я где-то под имением преступного синдиката, о котором Федерация уже все уши прожужжало. Ну или где-то в пригороде под заброшенным зданием. Во что мне мало верится, ведь здесь есть электричество, водоснабжение и работающие батареи, чего обычно нет в подобных местах.

И да, нужная дверь, которая всем видом намекала, что за ней выход наружу, была найдена. Я повернул ручку, но она не отозвалась, так что мне пришлось достать ключницу с двадцатью тремя ключами. И только на тринадцатой попытке дверь отворилась, выводя меня на свежий воздух и в какой-то пыльный переулок.

Поднявшись на девяти ступеньках, я убедился в отсутствии камер, чему был как несказанно рад, так и непонимающе задумчивым.

Нет камер, верно?

Странно.

В общем, моё недоумение недолго продлилось, ведь на выходе из грязного переулка, переполненным мусорными пакетами и изредка выглядывающих крыс, меня встретило сопротивление. Три мужичка в чёрных кожаных куртках и тёмными джинсами. Изначально они даже не обратили на меня внимание, но как только я наполовину перешёл пустующую улицу какого-то несильно хорошо оплачиваемого квартала, на меня сразу же полезли какие-то фразочки на грубом языке.

Быстренько перебежав, допотопный белый пешеход, как я сразу же побежал, собрав все имеющиеся силы, насколько это было возможным со ста тридцатифунтовой тушей (~60 кг) и вещмешком, набитым всевозможными ценностями, которые были единственным в моём кармане в этом странном мире.

Перебежав очередной переулок после той улицы, как я, сразу же заворачивая за угол, поджидая грозных дяденек.

Вот я слышу их частые тяжёлые шаги по неровному бетону. И наконец, когда лысый выглядывает из-за угла, я делаю выстрел в голову. Медленным шагом перехожу к противоположной стене, и делаю ещё два прицельных выстрела.

Оглядевшись, и не найдя дополнительного сопротивления, я мигом забираю их пистолеты-пулемёты с пистолетами и магазинами. У одного я даже нахожу какие-то бумажки с трёхзначными числами, что очень похожи на древнюю валюту, а также три не самых качественных смартфона.

Запихнув всё добро в вещмешок, я складываю тела в красный мусорный контейнер, после чего уже спокойно вышагиваю под вечернее тёмное небо. Стараясь не выходить под уличные фонари, а также под фары редкостных машин, что в свете последних событий не так странно выглядят.

К своему удивлению, через несколько кварталов шестиэтажных квадратных домов, которые всем видом показывали, что им уже безразлична жизнь, я вышел к каменному пляжу.

Тут и там виднелись серые силуэты. Вдали горели яркие огни, из которых в небо по вольной траектории клубился чёрный дым. Удивительная свежесть застала моё заёбанное жизнью лицо.

Поскорее бы отдохнуть…

Эта мысль проскользнула в моём сознании, когда я едва ли плюхнулся на обшарпанный каменный пол в одном из технических помещений в небольшом туннеле, по которому стекались кал и моча.

К этому моменту девушка полностью очухалась, не сразу отойдя от наркоза. Тщетно пытаясь вырваться из цепких узлов порванной тканевой одежды, она смотрела на меня то испуганно, то гневно.

Не понимаю я таких вот кадров.

– Эй, красавица, – вытащил я ткань из её рта. – Тебя как звать-то? – наклонился над ней.

В ответ она что-то безудержно ответила на грубом языке.

– Я ведь тебя не понимаю, – выдохнул я. – Может хоть сможешь использовать этот смартфон? – протянул один из них.

Она поводила взглядом по мне и по пластиковой хрени, после чего кивнула на своё правое плечо.

– Нет, так дело не пойдёт, – покачал я головой. – Языком. – я вытянул его.

– Ты дурак, – фыркнула она на моём языке, хотя и очень специфично. – Извращенец и просто жалкий мусор.

– О как, – уважительно почесал я подбородок, не выдав ни унция удивления. – Твоё имя?

– Уонка.

– Значит так, Уонка. Сейчас ты отвечаешь на мои вопросы безукоризненно и быстро. Мне важно получить ответы ввиду сохранения моей жизни. Если же ты не соглашаешься с условиями, то я могу с лёгкостью, – приставил я пистолет к её лбу. – оборвать твою жизнь, как и медленно. – я вытащил патрон из магазина и слегка надавил гильзой ей в зажмурившийся глаз. – чтобы перед смертью мы отлично повеселились. – искренне улыбнулся я, на что в ответ она слегка забуксовала, всем видом показывая, что не готова к подобным фантастическим приключениям.

Помню, раньше я говорил, что не люблю пытать людей, а тем более если это женщины, дети и старики. Но сейчас и я другой, и мои взгляды на мир. Мне уже на всё насрать, как и на мучения единиц, когда в других галактиках умирают миллиарды, если не триллионы.

Я не стал кем-то вроде абсолютного зла или упыря. Нет. В мире не существует хорошего и плохого. В нём существует лишь те, кто убивают, те, кто защищаются, и те, кто не готов принять реальность за истину.

– Думаю, мы всё уяснили, – я подтащил её лежащую на животе по полу, после чего облокотился к стене. – Что это за место?

– Эйнвуд.

– Город? – она кивнула. – А галактика?

– Тебе так это нуж…

– Да, раз уж спрашиваю, – наигранно оттряхнул я рукоять пистолета. – Отвечай, Уонка.

– Млечный Путь.

– Молочный? – не понял я.

– Млечный.

– Та-а-ак… – протянул я. – И чем же он отличается от Молочного?

– Так в мифологии написано, – скуля пробормотала она.

– Какая нахуй мифология, – я со всей силы вмазал по стене локтем, отчего мгновенно зажмурился.

Точно, я ж не дома. Да и странно, если бы здесь отродясь не было подобного.

– Что это за галактика? – куда спокойнее спросил я.

– Первичная.

– Почему её так называют?

– Потому что родная колыбель рода человеческого, – выдохнула она горделиво.

О, надо же.

– А родная планета? Какое у неё название?

– Земля, – выдавила она устало дыша.

Интересно.

Нет, я не то чтобы в ахуе, но точно удивлён.

Родная галактика людей – Млечный Путь. Родная планета людей – Земля.

Напрашивается вопрос – а почему об этом никто в ОФ не знал? Это настолько сложно? Нет, я понимаю, если… Нет, я всё равно не понимаю. Мы ведь одного и того же вида. В изведанном космосе нет ни единого другого разумного существа, что был бы сопоставим умом с нами, или хотя бы выше. Но часто обнаруживающиеся предразумные твердили об этом, часто подтверждая гипотезу об единственном и неповторимом человеческом виде.

С этими мыслями я открыл вещмешок и выудил из него странные приборы, о предназначении которых мне оставалось только догадываться, если бы не Уонка.

– Так, – я встал с пола и подошёл к единственному источнику освещения – тусклой лампочке, что уже отрабатывала свои последние мгновения. – Что это за хрень? – приподнял я в левой руке какой-то уплотнённый металлический пульт со стеклянным экраном и кнопками, под которыми виднелись привычные до боли буквы.

– Это… – она испуганно глотнула слюну.

– Что это? Отвечай, Уонка, – правой рукой я прицелился в её ногу.

– Э-это подчиняющее устройство.

– И что же… – изучающе перевернул его на другую сторону. – оно делает?

– С-с помощью него… можно сделать человека… – и замолкла.

– Кем, Уонка? – я глянул на неё.

– …рабом, – наконец закончила она.

– И как же? – меня эта новость никак не впечатлила. По крайней мере это ещё на данном этапе…

Она молча попыталась что-то сделать, но поняв, что не в том положении, ответила:

– На затылочной кости есть коннекторы…

Я подошёл к ней положив ПУ на пол. Развёл двумя руками длинные прямые волосы в стороны, после чего лицезрел три прямоугольных металлических бугорка в ряд размерами с последнюю фалангу мизинца. Всю эту интересную картину дополняла твёрдая облицовка, на краях которых как ни в чём не бывало росли чёрные волосы.

Без интереса я принялся откручивать колпачок, но тщетно.

– И как мне открыть его? – я украдкой глянул на Уонку.

– В моём кошельке, что лежит в правом кармане куртки, лежит серебряная карточка, – спокойно ответила она. Но я-то знаю, что внутри она вовсю истерит и кричит! О да!

Перевернул её на левый бок и засунул руку в карман, выудив оттуда кожаное портмоне. Банковские карты и, судя по всему, скидочные. Бумажные денежки и монетки с характерными для них числами и надписями. Вот я уже подбираюсь к оцифрованной фотографии женщины, что в руках держит свёрнутого в розовое полотенце грудничка.

– Твоя мама? – решил я между делом спросить.

– Да.

– Красивая… – пробормотал я, прежде чем найти тяжёлую карту с мигающей светодиодной хренью красного цвета, что в свете единственной лампочки в комнате, была удивительно яркой. – Так, а это у нас то, зачем я лез сюда.

Я вновь подошёл к ней, нагнулся, отодвинул волосы и приложил карту к её затылку. Как вдруг издался негромкий писк электроники, и все пипочки слегка приподнялись, давая мне возможность вытащить одну из них.

Сделав это, я беру в руку ПУ, вытаскиваю из него беспроводной коннектор, после чего несильно заботясь о девушке, вставляю его.

Она слегка погорячилась, когда резко приподняла голову, так как я чисто на автоматизме одним ударом вырубил её.

– Ну что ты будешь делать…

Глава 28

– Просыпайся Уонка, и пой всем нутром, что посягнуло на тебя, в этот страшный дивный вечер, – пропел я, зрея как просыпается наша спящая принцесса.

А той вообще поебать на мои старания… Печально.

– Который час, незнакомец? – без унции намёка на страх спросила она. Умеет себя держать, я даже восхищён.

– Одиннадцать вечера, – выключил я экран смартфона одного из преследователей. – Для нескромного начала хочу с тобой я познакомиться, Уонка. Есть ли здесь какие-нибудь аналоги имени Майкл?

Она несколько раз зажмурилась, повертела головой и всё же ответила:

– Михаил, – скрипя зубами выпалила Уонка.

– Михаил… – я медленно проговорил, примеряя на слух. – А знаешь, неплохо. Зови меня теперь Михаилом, Уонка.

– Хорошо, Михаил…

– Ты не хочешь есть? – встал я с пола, пройдя вдоль от одной стены, до другой. – Я вот – хочу.

– Нет, спасибо, потерплю…

Какое же я нахуй чмо…

– Ладно, так тому и быть.

Я подошёл к ней и нажал на подчиняющем устройстве красную железную кнопку. Вспыхнул экран, на котором появился пункт управления, полностью написанный на моём языке. Там я ещё несколько долгих десять минут записывал свой голос, дабы система его запомнила, после чего выставил опцию о необходимости наличия слова «приказ».

– Уонка, я не изверг чтобы полностью лишать тебя права оставаться человеком, так что посчитал правильным приказывать тебе лишь в определённых случаях. А так, – я закончил развязывать её. – я надеюсь на наше долгое и плодотворное сотрудничество.

Со слегка натёртыми ногами в области лодыжек и запястьями, Уонка не сопротивляясь издала глубокий «ух», как только её конечности упали на пол.

Уонка не была красоткой по моему скромному мнению, но не стоит из-за этого считать её априори уродиной и непривлекательной. Нет. У неё узкий разрез глаз, мягкое и приятное на вид лицо с привлекательными губами. Да и сама её фигура не была подтверждением того, что она варится с такими вот преступными кадрами. Сложно вообще поверить, чтобы такая хрупкая девушка была связана с такими вот отморозками.

Пока она пыталась встать, я взял с одного деревянного поддона, которых была целая куча, куда до этого положил её вещи. Чёрную куртку с резинками на рукавах и шее, а также странные армированные кроссовки, на подошве которых был намёк на нечто металлическое, и длинную серую юбку до лодыжек.

Подошёл к ней, когда она уже встала с пола взглядом изучая меня, и протянул весь этот комплект ей в руки.

– Мы не можем здесь оставаться надолго, – с этими словами я пошёл к двери. – Чтобы за пределы этой комнаты не выходила, это приказ.

– Ты же весь в крови, – заметила Уонка.

– Ну я как раз таки за этим и иду наружу, – пожал я плечами, прежде чем закрыть дверь.

К этому моменту снаружи количество не самых лицеприятных серых личностей увеличилось в полтора раза, если не в два. В костры своевременно кидали что-то бумажное и чёрное. Скорее всего древесный уголь.

Сейчас я хотел, как можно скорее избавиться от крови на одежде. Так что, пройдя вдоль конца каменного пляжа, где уже через несколько футов начиналась асфальтированная дорога, я полностью обошёл весь рассадник наркоманов и нелицеприятных остолопов.

Несильные, но ощутимые, к моему удивлению, ледяные волны, было повергли меня сначала в недоумение, а после, когда я вспомнил про различия водных сред, то лёгким кивком подтвердил, что это простое озеро.

Снял сначала плащ, что весь был залит кровью паренька, словно у того случилась обильная рвота. Потом долго отстирывал кожаный потёртый ремень, после которого уже снял джинсы и муторно продолжил тереть чёртову кровь.

Сменной одежды у меня не было, хоть и очень бы хотелось, так что я вернулся обратно, неся свой мокрый наряд неустоявшегося гангстера. На улице было прохладно, тем более учитывая холод с озера, поэтому я нёсся быстро, волоча ноги в своё каловое царство.

– Так, Уонка, – вошёл я в техническое помещение, развешивая на двери, ощутимо тяжёлый от влаги, плащ. – У тебя появилась задача: возьмёшь мои бумажные деньги, я тебе сейчас их дам, и по-быстрому покупаешь мне в точности такую же одежду по моему размеру, а то эти. – я оттянул край трусов. – уж слишком маленькие.

– Если не хватит? – спросила она, когда я протянул ей пятьсот пять бумажных денег.

– Блять, Уонка! – ужаснулся я. – Ты притворяешься тупой, или являешься таковой?

– Но я…

– Никаких, но, дорогая моя, – тыкнул я в её правый карман куртки. – У тебя есть свои деньги, вот на них и расплатишься, если не хватит. И никаких банковских карточек, это приказ.

– Поняла, – осторожно кивнула она, смотря на меня как на галактического клоуна. Слабо, меня подобных не поддеть.

– Запиши куда-нибудь размеры, после чего беги… У вас же есть круглосуточные магазины одежды? – поинтересовался я.

– Да.

– Вот и беги в ближайший. Выберешь, расплатишься и придёшь сюда обратно. Переночуем здесь на полу. И не возвращайся домой, это приказ! Твои товарищи скорее всего знают, что ты единственная, кто выжил.

– В картеле никто не знает, где я живу, – спокойно заметила Уонка.

– Картель? – я даже обернулся.

– Я работаю на наркокартель, – посмотрела она на меня как на обделённого умом. Вновь мимо и слабо.

– Не удивлён, – пробормотал я, закончив вертикально ставить поддоны, дабы составить подобие сушилки. – Так вот, ни на шаг к своей работе. Это приказ.

– Поняла, – она глазами следила за тем, как я развешивал джинсы, пока не спросила. – Откуда ты, Михаил?

– Вот почему-то я и ожидал такого вопроса от тебя, Уонка, – выдохнул я скорее от вселенской заёбанности. – Я из другой галактики. И если быть точнее, то вообще из другой страны, неизвестной для тебя.

– Название?

– Объединённая Федерация.

На этом моменте за спиной мне послышалось странное гортанное бормотание. В надежде понять источник, я медленно обернулся в сторону Уонки, откуда оно издавалось, как застал её скорчившиеся лицо с небольшими, еле заметными, скоплениями слёз возле их естественного скопления.

Она плачет.

Нет.

Она смеётся.

Через пять секунд она прикрыла рот руками, стараясь удержаться, но мигом отправила эту идею на четыре весёлых буквы, после которых заржала во весь голос.

Блять.

– Уонка, успокойся, – спокойно попросил я её. Хрен знает, что на меня нашло. Прошлый я бы давно её уложил и усыпил. – Уонка блять, нас сейчас услышат.

То ли моя тупость сыграла, то ли я деградировал, но забыть о том, что она в буквальном смысле мой раб…

– Объединённая… – тяжёлый вдох. – Федерация… – тяжёлый выдох, а после этого истерический смех.

– Не вижу ничего смешного, – забыв прошлую тактику, будучи оскорблённым я принялся рассказывать ей прописные истины. – Моя, многосистемная страна, сверхдержава и просто колыбель для сильных и независимых людей, была названа так в честь четырёх утерянных во времени суверенных государств, что объединились под общим началом, создав не только сильную экономику с военной мощью, но и урбанизированную и ультратехнологичную космическую страну, что покрывает…

Видя, как моя гордая речь, в которую я тогда вложил чуть ли всего себя, никак не задела Уонку, а наоборот, подлила масло в её и не без того пробирающий до мозга и костей смех, я просто подтащил один из поддонов и намертво прислонил его к двери. Взял разорванную ткань с самого начала моей прекрасной ситуации, после чего обмотал и туго завязал его к дверной ручке, в надежде, что никто не захочет входить сюда, слыша, как какой-то сумасшедший едва ли не самолично взрывает себе желудок своим смехом.

Когда она перестала оскорбительно смеяться, прошло ровно три минуты и сорок семь секунд. Я даже удивлён её выдержке, а также силе и выносливости, с которыми она так неустанно продолжала хохотать с неразборчивыми фразами на грубом языке и на моём, где несколько раз была упомянута моя великая обитель.

– Успокоилась? – поинтересовался я, облокотившись к стене. Она же, как только упала на колени и начала смеяться, так и не меняла своего местоположения.

– Я…

– Чего такого столь смешного ты нашла в названии моей страны? – нахмурился я.

– Ну… – она немного отвела взгляд. – название… непривычное…

– На… Земле разве не было подобных государств? Ты историю хоть учила?

– Учила, – кивнула она. – На одном из южных материков, откуда древние люди брали в рабство таких же людей, но только чёрных, в самом юге располагалась страна, где в названии первым словом было «Объединённые».

– Тогда с чего ненормальный смех? – недовольно спросил я.

– Чтобы, как ты сказал, «многосистемное» государство именовалось таким до ужаса простым и незамысловатым словосочетанием, это нужно быть…

– Кем?

– Быть… – она приложила руку к подбородку, смотря куда-то в потолок.

– Чёрт возьми, кем, Уонка? – не выдержал я.

– Полным идиотом.

…

… …

… … …

– То есть, ты сейчас назвала четырёх великих правителей, что своими силами создали крупнейшую в моей галактике сверхдержаву, и которые отдали всю жизнь, дабы их люди продолжали жить и служить во благо мира и выгоды, идиотами?

Моя речь с каждым выговоренным словом становилась более медленной и твёрдой, громкой и чёткой. С каждой паузок, дабы выделить невидимую запятую, я делал к ней один полушаг, неумолимо приближаясь к этому рассаднику волнений и ненужных жертв. Она вжималась в себя, всё сильнее и сильнее округляя глаза и дрожа как замерший голый человек в минус пятьдесят градусов по Фаренгейту (~-46°).

– Я-я, я ничего такого не говорила… – попыталась она сдать заднюю, но я вовремя положил на её плечо руку и сжал его так, чтобы она всем телом почувствовала эту боль.

Да, я люблю, когда мои жертвы страдают от боли. Но я ненавижу, когда эту самую боль чувствуют уже мои товарищи. Хоть она и технически является моим рабом, я ни за что не стану бить или унижать её просто так.

Но сейчас это по делу…

Да.

По делу.

– Уонка, повернись ко мне лицом, это приказ.

Она попробовала сопротивляться моему слову, но это продлилось недолго, так что уже в следующие пять секунд она медленно поворачивала на меня голову, роняя небольшие высокоскоростные слёзы по своим щекам.

– Я никогда так ещё не был оскоблён чьим-то словам. Даже когда мою, как я тогда думал, сбежавшую мать поливали и смешивали говном, говоря, что она ёбаная шлюха, я проглатывал эти слова, проговаривая себе, что словами ничего не сделаешь, ведь, слова – это не действия, да и тогда я был на войне.

Я сильнее сжал её плечо. Послышались небольшие сдвиги суставов и костей.

– Но и сейчас другой случай, потому что я изменился, да и у меня есть человек, хоть и не живой, но которым я всегда, блять, буду дорожить, а также место в этой ёбаной Вселенной, которое я, сука, всегда буду отстаивать, и чтобы я больше ни слова от тебя не слышал ни о моей маме, ни о Федерации, – я сделал вдох-выдох, стараясь успокоиться. – Уонка, ты меня поняла? – куда-более тише спросил я.

– Д-да, я поняла тебя, Ми-михаил, – выдавила она, откусив язык при произношении моего имени.

– И это, – отпустил я её, отстраняясь. – у меня правая странно ноет… С ней ничего не было, когда меня на органы пускать пытались?

– Т-тебя уронил Фи-фиткинс, – сдала она своего мёртвого товарища.

– Да и похуй на него, честно, – подошёл я к вещмешку, доставая медицинский набор из белой аптечки с синим крестиком. – Ты уж лучше скажи, как давно вы меня обнаружили.

Уонка не ответила.

Я обернулся и застал, как она сняла мокрую футболку, оставшись в одном бюстгальтере.

– Ответишь? – вернулся я к аптечке.

– Сегодня утром, примерно в семь утра.

– Значит, меньше суток… – пробормотал я, готовя шину, что вытащил из другой аптечки. – Пока я здесь буду отдыхать, тебе, Уонка, будет назначено то, о чём я тебя просил.

– Ты ведь приказывал, – спокойно заметила она, надевая куртку.

– Плевать, – я отмахнулся. – Главное купи мне одежды, а остальное пока не важно.

– Еда?

– Она может подождать. Мы всё равно под утро отсюда уйдём.

Уонка аккуратно запихнула мои деньги в свой кошелёк, после чего подошла ко мне, когда я уже закрывал вещмешок, и протянула ко мне руку.

– Дай пистолет.

– Нет.

– Он мне нужен.

– И для чего же? – вскинул я правую бровь.

– Самооборона.

– От кого ты будешь там обороняться с пистолетом? – ужаснулся я.

– В настоящее время картель воюет с тремя бандами, которые не так далеко держат ближайшие территории, – ответила она, словно объясняла малолетнему интернет-герою. – В таком случае будь добр, Михаил, дай мне свой пистолет. – Уонка слегка покачала открытой ладонью, на пальцах которых был заметен чёрный маникюр.

– У меня нет второго, это ты прекрасно знаешь. Да и отдавать свой единственный способ защитить себя от упырей, что бродят здесь недалеко, я не намерен.

Уонка глубоко вздохнула и направилась к двери. С лёгкостью развязав тряпичный узел, она уже не так резво убрала поддон.

– Я быстро, не скучай, – захлопнулась ранее взломанная стальная дверь.

Как… остроумно…